Окаянное дитя Гарри Поттера (джен)

Скорпиус с мамой направлялись к вокзалу Кингс-Кросс.

— Мам, а вы с папой точно не разводитесь?

— Скорпи, сколько можно. Нет. Ты спросил уже в десятый раз. Папа прав, и ты действительно хочешь другого отца?

— Мам, но я не понимаю. Папа больше любит тебя, а времени будет больше проводить со мной.

— Скорпиус, папа будут профессором, это почетная должность, — мама понизила голос. — У нас будет меньше проблем с законом. Это как прикрытие, я пыталась тебе объяснить, неужели ты не понял?

— Я понял, — Скорпиус тоже перешел на шепот. — Но, мама. Это не только прикрытие. Папа решил испортить мне жизнь в Хогвартсе.

На лицо мамы легла тень.

— Скорпиус, ты заставляешь думать, что он правильно начал тебя пороть.

Скорпиуса содрогнулся. Настолько это звучало — ужасно.

Остаток пути до Хогвартс-экспресса прошли молча. Скорпиус мысленно убеждал себя, что сейчас мама — не мама. А Джульетта. И мама в образе Джульетты — невыносима.

Скорпиус мрачно уставился на поезд. Он столько мечтал о сегодняшнем дне. Прокручивал в голове, как его провожает папа, говорит, что гордится им, что его сын уже взрослый.

И что же. Папа ждет его в Хогвартсе. Вместе с черной тростью. Папа вчера демонстративно упаковал ее в чемодан.

— Скорпи, я сейчас заплачу, — отвлек Скорпиуса голос мамы.

Скорпиус позволил себя обнять. Мама. Неужели он не увидит ее несколько месяцев?

— Лучше бы ты поехала со мной в Хогвартс.

Мама ответила не сразу, когда она отстранилась, стало видно, что она действительно плачет.

— Скорпи, я не могу, я бы хотела. Но… Такое счастье, что с тобой будет папа. Уже одиннадцать… Ужасная школа…

Мама говорила с трудом, то и дело вытирая слезы. Скорпиус расстроенно на нее смотрел.

— Так плохо… Ты не любишь папу. Тебе плохо, что папа будет с тобой. Ужасно. А все так удачно складывалось. Папа будет твоим профессором…

Мама лепетала какие-то бредовые бессвязные фразы. Скорпиус смотрел на нее во все глаза. Мама на мгновение закрыла глаза, сделала глубокий вдох и сказала более внятным голосом:

— Скорпи, обещай мне, что будешь любить папу. Не будешь на него обижаться.

Скорпиус вынужденно кивнул. Ему было сильно не по себе. Скорпиус заставил себя проглотить фразу: “Я люблю папу, а он меня не очень”.

— Мам, конечно, я люблю папу. Он же — мой папа.

Мама заключила его в очень крепкие объятия.

* * *

Скорпиус мрачно шел по коридору поезда. Свободных купе не было. Мама плакала. Он целую вечность ее не увидит. Папа в Хогвартсе! Маркус — предатель.

Скорпиус встретил друга еще на вокзале. Они вместе сели в поезд. Вместе помахали своим мамам. А потом Маркус сказал:

— Скорпиус, встретимся в школе? Я пойду к своим. А ты поищи кого-нибудь из первокурсников, — говоря, Маркус смотрел в сторону и нервно заламывал пальцы.

— Маркус?! Ты пойдешь к своим? Не берешь меня? Я не свой?

— Скорпиус — ты первокурсник, а мне уже тринадцать. Меня не поймут, если я приведу тебя, понимаешь?.. — Маркус говорил тяжело, словно вытаскивая из себя слова.

Перед глазами Скорпиуса поплыло.

— Ты ведомый и ненадежный. Я не могу тебе доверять. Между нами не может быть никаких дел, — Скорпиус выпалил все это, и только потом понял, что точно такими же фразами его отец разрывал связи с ненадежными партнерами.

Скорпиус победоносно прищурился на Маркуса — тот явно впал в ступор и тяжело соображал, что ответить. Скорпиус протиснулся мимо него и прошел прочь.

Чтобы не впасть в окончательное расстройство, Скорпиус поддержал себя фантазией. “Я — сын Темного лорда”. “Да, Хогвартс начался тяжеловато. Но Тому Реддлу было еще труднее”. “Берегись, Маркус. Когда-нибудь к тебе придет армия зомби”.

Скорпиус уже несколько раз проходил мимо пустых купе. Ему пришла в голову идея. Тринадцатилетний Маркус его стеснятся. Посмотрим, как на его появление отреагируют четырнадцатилетняя Анастейша и пятнадцатилетний Влад.

Скорпиус открывал купе за купе, ища Долоховых. С ними он давненько не общался: то у них много работы, то папа дома и никуда не выпускает. Скорпиус только знал, что дядя Майкл только вчера сообщил им, что они поедут в Хогвартс, — скрывал до последнего. Папа еще назвал это издевательство — прекрасным педагогическим приемом.

В очередном купе обнаружилась просто толпа старших. Человек десять. И среди них Долоховы.

Анастейша курила в окно. Одета она была в одно из платьев его мамы. Мама отдала ей целый чемодан своих вещей. Тогда у них с папой был небольшой скандал — мама требовала денег: то, что он дал, хватило на два новых платья, а не на новый чемодан.

— Иди отсюда, мальчик, — грубо сказал один из старшекурсников.

— Эй, Ричи, полегче. Ты знаешь, кто он такой? — открысилась Анастейша. — Скорпиус Малфой.

— Всем привет, — Скорпиус буквально кожей почувствовал, что его изучают.

Один длинный парень вальяжно протянул такие же длинные ноги.

— Мое мнение — если и носить прокаженную фамилию, то лучше быть Долоховым, чем Малфоем.

Скорпиуса бросило в жар. Он смотрел на Анастейшу, по ее лицу было видно, что она судорожно соображает, пытаясь отгадать значение слова “прокаженный”.

— Ты сказал, что мы больные? — подсказал Скорпиус.

Анастейша молниеносно развернулась и нависла над длинным парнем.

— А в глаз?

Влад наблюдал за намечающимся конфликтом молча, но у него в руках почти сам собой материализовался кинжал. Влад покрутил его в руках и кинул сестре.

Анастейша с восторгом поймала кинжал и занесла над лицом обидчика.

— Не двигайся, — грубо проворковала девушка, когда ее жертва попыталась нащупать палочку.

Анастейша опустила кинжал почти к самому глазу. Присутствующие в купе старшекурсники смотрели на происходящее взглядами голодных волков. Жертва с трудом оторвала взгляд от клинка и скосила глаза куда-то в сторону декольте Анастейши.

— Кошечка, полегче. Я же пошутил.

— Я больная?

— Нет, ты не правильно поняла. Прокаженный — это как отверженный, проклятый. Художественная метафора, — попытался польстить длинный.

Анастейша самовлюбленно улыбнулась. Она явно сочла характеристики: “отверженный” и “проклятый” за комплимент.

Анастейша эффектно убрала кинжал за пояс. Обернулась к двери и вытащила Скорпиуса на середину купе.

— Он тоже проклятый, — зловеще объявила она. — Проклятое дитя Темного лорда.

Одна из девушек нервно хихикнула, но быстро опустила глаза под грозным взглядом Анастейши. Все остальные рассматривали Анастейшу и проклятое дитя почти с восхищением.

— Все слышали легенду о проклятом ребенке Темного лорда? Он перед вами, — торжественно сказала Анастейша.

Скорпиусу захотелось пнуть ее ногой, но он только принял гордый вид. Надел, как маску, словно мама на сцене.

К длинному начала возвращаться привычная наглая манера общения.

— Кошечка, с чего ты взяла? Не смешно.

Анастейша угрожающе вскинула руку с кинжалом. И в еще более зловещей манере объявила:

— Я знаю из достоверных источников.

Их пожирали глазами. Скорпиус сделал максимально надменное лицо.

Тем временем Анастейша тем же загробным голосом поведала всем легенду о хроновороте. А под конец добавила:

— Скорпиус — опытный некромант. Уже поднимает зомби.

— Это правда? — спросил у Скорпиуса длинный, наглая манера у него куда-то ушла.

— Да. В Лютном переулке всегда можно раздобыть подходящий труп.

Анастейша внезапно стиснула его в объятиях и громко прокричала:

— С нами сын Темного лорда!

Скорпиус старательно разыгрывал уверенную маску проклятого ребенка. Его рассматривали, ему улыбались, осторожно дотрагивались, одна из девушек погладила по голове и тоже прижала к себе.

— Пойду поищу первокурсников, — Скорпиус попытался высказать это в наглой манере длинного.

Уже в коридоре его догнала Анастейша.

— Как ты? В порядке?

— Зачем ты это сделала?

— Создала тебе репутацию, дурачок. Пусть любят и боятся, ты этого достоин.

Скорпиус помолчал.

— Но я сам не уверен, что мой отец — Темный лорд. Может быть, какой старый женатый…

— Конечно, ты — сын Темного лорда. А мы с Владом — внуки Антонина Долохова. В Хогвартсе никто не должен слышать другого. Ты видел этих шакалов? Они должны боятся. А то сожрут.

Последнуюю фразу Анастейша сказала по-русски, но Скорпиус ее понял. Жрут, как свиньи, клиенты в ресторане “Долохофф”.

— Уверена, на первом курсе такие же уроды. Только глупее. Ты быстро станешь среди них лидером.

Скорпиус ничего не отвечал. Он думал о другом.

— Тот тип сказал, что лучше быть Долоховым, чем Малфоем.

Анастейша ответила не сразу.

— Знаешь, Скорпи, я сама это еще плохо понимаю. Мы в Англии меньше года. Я знала только, что троюродный брат матери держит здесь ресторан. Ресторан открыл еще его дед. А брат этого деда был другом Темного лорда.

Скорпиус тяжело вздохнул. Он думал о том, что — он аристократ без поместья, а фамилия его приемного отца — прокаженная.

— Наверное, я, действительно, сын Темного лорда.

— Конечно! С твоими способностями. И Люциус Малфой — один из главных Пожирателей. И на свободе. И с деньгами. Был… У вас не сразу все отобрали… — Анастейша немного замялась. — Ладно! Я хотела сказать, что кому, как не Люциусу Малфою быть дедушкой сына Темного лорда?

Скорпиус согласно кивнул.

— И фамилия “Малфой” такая же крутая, как “Долохов”. Просто Антонин Долохов геройски погиб… И сидел в Азкабане… И…

— Я понял.

— Мы заставим их снова уважать фамилии: Долохов и Малфой.

— Да.

* * *

Скорпиус продвигался по коридору поезда гораздо более приободренный. Анастейша вселила в него мощный прилив уверенности. Конечно, она еще и ославила его, как сына Темного лорда.

Но вроде никто не смеялся. Даже поверили.

И явно не забудут. Скорпиус уже видел, как к нему подходит весь Хогвартс с вопросом: “Ты — сын Волдеморта?”

И, кажется, иметь славу Великого и Ужасного сына Темного лорда — совсем не плохо.

Скорпиус был увлечен и впечатлен идеей, что он теперь — Проклятое дитя Темного лорда — для всего Хогвартса. Теперь это не просто фантазия.

И встретив, наконец, в очередном купе первокурсников, Скорпиус сам поведал им о том, что владело его умом.

— А про меня говорят, что я — сын Темного лорда.

Высказать это хотелось. И, возможно, было просто необходимо высказать. Ведь его новыми знакомыми были не кто иные, как Поттер и Уизли. Дети героев. Дети врагов.

Еще только узнав их фамилии, Скорпиус напрягся. Вот они — шакалы и уроды с первого курса.

Уизли буравила его подозрительным взглядом, стояла, скрестив руки на груди и пыталась казаться храброй, но ее голос был каким-то слишком девчачьим, и в нем отчетливо слышались испуганные нотки.

— Ты имел в ввиду Волдеморта? Ты и Малфой, и Волдеморт?

— Волдеморт — это не фамилия, — довольно грубо оборвал ее Поттер. — А магическое имя. Его настоящая фамилия — Реддл. Роза, как можно этого не знать?

— Я знаю! Не учи меня, Ал! Но он сказал — Темный лорд!!! Как Пожиратель! — Уизли вопила, как грозная разгневанная мышка. Ее даже потряхивало, пышные рыжие волосы подпрыгивали.

— Как ты можешь быть сыном Реддла, когда ты Малфой? — серьезно спросил Поттер.

— Мои дедушка и папа служили Темному лорду, — начал Скорпиус, он улыбнулся — у Уизли раздувались ноздри, а лицо покраснело. — И когда выяснилось, что папа не может иметь детей, они отправили маму в прошлое с помощью хроноворота. Там она встретилась с Темным лордом и… — рассказывая, Скорпиус наслаждался лицами присутствующих.

— Ал, ты должен написать об этом своему папе, — сказала Роза.

— Еще чего, — фыркнул Альбус.

— А я напишу! У Малфоев хроноворот! Ребенок от Волдеморта!

— Это имя нельзя произносить, потому что он проклятое, — с улыбкой сказал Скорпиус. — Кто произнесет, попадает под проклятие.

— Какое проклятие? — живо заинтересовался Поттер.

Скорпиус сделал непроницаемое выражение лица.

— Лучше не знать.

Уизли смотрела на него широко распахнутыми глазами испуганного кролика.

— Он все врет! — испуганно взвизгнула она. — Специально нас пугает!

— А зачем вы пугаетесь? — с усмешкой спросил Скорпиус.

— Я не испугался, — Поттер сделал акцент на “я”. — Ты просто шутишь, верно?

— Нет.

Скорпиус уселся напротив Розы, приблизился к ней и сказал драматическим голосом:

— Лучше не произносить проклятых слов. И лучше не становится моим врагом.

Роза подпрыгнула.

— Ты глупый! И дурак! И Малфой! И Вол… Тем… Сам-знаешь-кто…

Роза сникла, явно чувствуя неловкость. Скорпиус широко улыбался. Он посмотрел на Поттера — удивительно, но тот смотрел на кузину с явным презрением. Так Анастейша иногда смотрела на пьяных посетителей.

Уизли открыла рот, чтобы что-то сказать, закрыла, ее ноздри снова раздулись, она огляделась и внезапно начала вытаскивать чемодан из-под сиденья. Открыла дверь.

— Ал, пойдем отсюда!

— Я не пойду, — отрезал Поттер. — И не называй меня Ал. Альбус.

— Ал!!! — это был почти крик мольбы.

Альбус усмехнулся Скорпиусу, словно извиняясь. Роза стремительно пошла прочь.

— Пошла отбирать друзей, — сказал Альбус.

— Отбирать? — удивился Скорпиус.

— Выбирать. Она думает, что с ней и со мной захотят дружить все, и мы должны их всех оценить и выбрать лучших.

— Она… неумная, — Скорпиус вновь улыбнулся.

— Дура, — уточнил Альбус. — Мы кузены, но она скорее дружит с нашей сестрой, а меня… утомляет, — Альбус не сразу подобрал слово, а, сказав, задержал взгляд на Скорпиусе. — Теперь ты можешь рассказать о проклятии на имени Реддла?

Скорпиус подозрительно прищурился.

— Нет.

— Почему?

— Ты Поттер.

— И что в этом такого?

Скорпиус скривился.

— Ты — Поттер. Считаешь меня врагом, проклятым, прокаженным, — последнее слово всплыло в памяти острой занозой. — И я — сын Темного лорда, — Скорпиус снова настроился на зловещий тон.

— Ты это выдумал. Тебе нравится смеяться на испугом других. Я видел, как ты улыбался, разыгрывая мою глупую кузину.

Скорпиус рассматривал Поттера с интересом. Тот говорил захватывающие воображение вещи. Когда распространился слух о проклятом ребенке, Скорпиус думал, что смеяться как разу будут над ним. А, оказывается, его даже стали больше уважать. Бояться. И всяких глупых Уизли еще и можно специально пугать, чтобы посмеяться. Поттер говорит интересные вещи.

Но все равно. Это же Поттер.

— Не я это придумал. Так говорят. Все.

— Говорят, но это не значит, что это правда.

— Правда. Я не похож на отца… приемного отца. Увидишь, он теперь один из учителей. И я владею магией, которой не владеет он. Например, поднимаю зомби, — Скорпиус не хотел, но снова сорвался на зловещий тон.

— Зомби? Интересно, расскажешь потом. Но, давай о другом. Хроновороты. Ты не можешь быть сыном Реддла, потому не существует хроноворотов, которые бы отправляли в прошлое на несколько лет.

— Существует. У моего дедушки такой… был. Твой отец отобрал у нас все.

Альбус тяжело вздохнул.

— Скорпиус, ты же умный. А тоже веришь, что во всем виноват мой отец?

Скорпиус занервничал, он уже пожалел, что поднял тему.

— Мой отец — не единственный, кто принимает решения. Он всегда на виду, знаменит, герой… Но он обычно только подписывает, что ему дают.

— Что даже не читает? — Скорпиус попытался усмехнуться, но получилось как-то криво.

— Я думаю, что, да — не все читает, — серьезно подтвердил Альбус. — Конечно, это только мое предположение, но подкрепленное убедительными доказательствами. Я уже несколько лет читаю несколько различных газет. Прочитал все книги о моем отце. Запрещенные тоже. И я слушаю, что говорят дома.

Скорпиус рассматривал этого странного Поттера во все глаза.

Тем временем Альбус с чрезвычайно важными видом произнес речь:

— Я считаю нужным, и в праве, как представитель одного из семейств победившей стороны, попросить у тебя прощения, как у представителя одного из семейств проигравшей стороны, пострадавшей от необдуманных действий победителей, пришедших к власти и оказавшихся не готовых к этой власти.

Скорпиус поймал себя на мысли, что смотрит на Поттера с открытым ртом. Тем временем тот продолжал:

— Я… много думал… и пришел к выводу, что конфискация имущества у аристократов — Пожирателей смерти — чудовищное лицемерие. И политика. Что схоже. Под предлогом смягчения наказания: вместо Азкабана — конфискация, провели изменение миропорядка, практически уничтожили авторитет аристократии.

Скорпиус с трудом поспевал за мыслью. Он зажмурился и потер висок, как будто у него заболела голова.

— Ты звучишь, как мой отец.

— Что? — Альбус не расслышал или сделал вид, что не расслышал.

— Мой отец говорит то же, что и ты.

Альбус самодовольно улыбнулся. И продолжил:

— Я считаю уход от аристократии — преступлением против истории. Мы забываем традиции, культуру, магию древних родов. Выдающихся волшебников все меньше. История забывается. Родословные тоже. Даже мои родители. Представляешь? Они заинтересовались своими родословными только, когда я у них это спросил.

Скорпиус смотрел на Альбуса долгим взглядом и думал. Вот он. Вот идеальный мальчик-истуканчик, в которого отец стремился превратить его. Вероятно, отец Альбуса еще более строгий. Порол его тростью не один раз, а постоянно с самого детства.

Альбус все нес что-то про аристократию. Скорпиус уже давно привык проносить подобные речи мимо ушей.

— Тебе, наверное, очень тяжело жить с мыслью, что тебя и твою семью лишили поместья, — сказал Альбус не лекторским, а участливым тоном, поэтому эту фразу Скорпиус услышал.

— Нет, мне не тяжело. Поместье — дело наживное. А аристократ я и без поместья, — произнес Скорпиус любимую фразу папы.

Альбус жадно на него смотрел.

— А вообще мне даже нравится, что у меня не будет поместья. Когда у тебя поместье, все смотрят на тебя снизу вверх, общаться можно только с богатыми, обязательств еще больше: что ты должен делать, что тебе можно, что нельзя. Еще и знают тебя в лицо, все кому ни лень. Дедушку даже в Бразилии узнают.

— Я тебя понимаю, — горячо сказал Альбус. — Родиться в знаменитой семье — это как проклятие. Ты — не ты, а сын знаменитостей. Даже если ты сам станешь знаменит, часть твоего успеха все равно спишут отцу. Ах, это сын Гарри Поттера.

“Хочет прославиться, понятно”, — пронеслось в голове Скорпиуса.

— Я не хочу быть знаменитым. — сказал Скорпиус. — Я собираюсь стать некромантом. Мне совершенно ни к чему, чтобы меня знала в лицо каждая собака, — последняя фраза тоже была одной из любимых папы.

Остаток пути Альбус и Скорпиус с увлечением обсуждали черную магию. Альбус перестал казаться чванливым, больше слушал, всячески выказывал уважение — Скорпиус начал проникаться к нему симпатией. Когда в купе заглянула ведьма с тележкой со сладостями, скупил у нее добра почти на все карманные деньги.

— Бери, что хочешь, — щедро предложил Скорпиус.

— Не люблю сладкое, — Альбус взял одну горошину Берти-Борттс и почти сразу выплюнул.

— А я люблю. И моя мама говорит, что предложить угощение — лучший способ завести друзей, — Скорпиус хитро улыбнулся.

Альбус изменился в лице.

— Я хочу с тобой дружить и без всяких сладостей. Убери.

— Я пошутил, дурачок.

Альбус изменился в лице еще сильнее.

— Не называй меня так.

— Извини, — Скорпиус примиряюще поднял руки.

Альбус был очень интерсен. Поттер. Хочет с ним дружить. Много чего знает. Правда, важный какой-то. Наверное, папа в детстве был таким же. О, а дедушка рассказывал, что папа в детстве был задирой. Альбус не задира. На дурочка не обозвал в ответ, а скорчил обиженную мину. И Уизли на него, кажется, привыкла кричать. Альбус важный, но, кажется, ведомый. Как Маркус. Новый друг вроде Маркуса? Еще и Поттер? Хотя вряд ли мы будем на одном факультете.

Вскоре подозрения Скорпиуса о том, что Альбус — скромник вроде Маркуса, подтвердились.

— Ал! Иди сюда! — позвала Уизли. Она садилась в лодку.

— Ал Поттер! Иди к нам! — еще громче позвал мальчик рядом с Уизли.

Альбус весь как-то сжался и старательно делал вид, что не слышит.

— Ал! Оставь этого проклятого, пожалуйста! — прокричала Уизли. — Иди сюда!

— Поттер! К нам!

— Поттер! Не будь предателем!

Альбус попытался замешаться к толпе и направился к наиболее дальней лодке.

— Эй, ты куда? Они явно хотят с нами пообщаться, — Скорпиус дернул его за руку.

— Пусть хотят.

— Эти собаки обозвали тебя предателем. Пошли им чего-нибудь скажем!

— Нет, пошли к лодке.

— Первокурсники! По лодками! — раздался громкий бас Хагрида.

Уже на озере Скорпиус с восторгом осматривался. Лес, какие-то небольшие постройки, ворота. Замок. Хогвартс. Наконец-то.

— Северус Поттер — предатель! — прервал эйфорию Скорпиуса вопль.

— Заткнись, а то нашлю на тебя проклятие, растворяющее язык! Слышал о таком, придурок? — прокричал Скорпиус.

— Проклятое дитя Волдеморта!

— Первокурсники! Тихо! Вы испугаете большого кальмара, — прервал перепалку Хагрид.

Скорпиус обернулся к Альбусу. Тот сидел с очень сосредоточенным и напряженным видом.

— Что с тобой?

— Не хочу на Гриффиндор. Только не туда. Нет. Вдруг шляпа отправит меня туда только из-за фамилии?

— Перспектива так себе. Я бы хотел учиться с тобой на одном факультете. Но Гриффиндор — явно не мой вариант, из-за той же фамилии.

— Ты будешь на Слизерине. Я тоже хочу на Слизерин. Слизерин. Слизерин. Слизерин. Я потребую от шляпы, чтобы она отправила меня в Слизерин!

— И она послушает? — скептически спросил Скорпиус.

— Должна. Мой отец рассказывал, что шляпа хотела отправить его в Слизерин, но передумала, когда он отказался.

— Поттер на Слизерине… — задумчиво проговорил Скорпиус.