Опекун Блэк (джен)

— Ну, пап, пожалуйста, прости нас. Мы больше не будем, — канючил Драко.

— Драко, я сам тебя учил пытаться выпутываться из неприятностей до последнего, но это не тот случай. Вы виноваты.

— Вы не имеете права, я ухожу, — Гарри Поттер сделал шаг к камину. — Малфой, за мной. Пойдем к Дамблдору.

— Что? Я надеюсь, ты не имел в виду меня? — спросил Люциус.

— Нет, конечно, — скривился Гарри. — Вы держитесь от меня подальше.

— Сестра ведь давала тебе пощечины? — вкрадчиво спросил Люциус. — Она говорила, что да.

Гарри яростно засопел.

— И что они прекрасно на тебя действовали. Физические наказания — вот, что тебе помогает.

— Насилие — признак бессилия, — с надрывом заявил Гарри Поттер. — А Люси поплатилась за то, что дралась — Сириус с ней не разговаривал.

— Согласен, с пощечиной она погорячилась. Ей надо было просто отвести тебя ко мне. А я бы тебя выпорол. Если после этого Сириус не будет со мной разговорить — я переживу.

Гарри Поттер тяжело вздохнул. Отец Драко явно захотел свести с ним счеты. Охотник помахать ремнем. Вот ведь незадача, что они с Люси — брат с сестрой. Люси в мужском обличии. Даже волосы одинаковой длины.

— Кто злится — тот не прав, — высказал Гарри фразу, действующую на Люси, как красная тряпка на быка.

— Я прав. А ты — маленький испорченный ребенок.

— Во-во. Люси так же отвечает. Только она называет меня малолетним преступником.

Люциус почувствовал, что теряет самообладание. Он и не думал, что ребенок способен так нагло разговаривать. Люциус начал мысленно считать до десяти, пытаясь отвлечься от навязчивого желания — приложить Поттера черепушкой об стену.

— Семь. Восемь. Девять, — вслух начал считать Гарри. — Люси тоже мысленно считает, когда я ее довожу. Крайняя стадия бессилия.

Драко смотрел на друга с выражением ужаса на лице. Отец и так зол, а Гарри его еще и специально доводит. Им конец.

— Пап, пожалуйста, прости нас, — снова затянул Драко, надеясь спасти хотя бы себя.

— Прощу после наказания. Я вас обоих выдеру. За попытку взрыва кабинета зельеварения. И плохую учебу. Вас следует пороть регулярно, чтобы вы начали исправляться. Ты, — Люциус указал на Гарри, — можешь думать об этом, что хочешь. И говорить, что хочешь. Насилие, бессилие. Ты — маленький провинившийся мальчик. И сейчас узнаешь, как поступают с такими мальчиками.

Люциус направил волшебную палочку на Гарри и произнес заклинание левитации. Тело Поттера медленно понесло в сторону кожаного дивана.

Гарри задергался от неожиданности и заорал:

— Эй, отпустите меня! — Гарри попытался выхватить волшебную палочку.

Люциус сделал неуловимое движение своей палочкой — и Гарри прокрутился в воздухе, его волшебная палочка выпала у него из рук и откатилась. Тело Поттера продолжило левитацию к дивану.

Гарри шмякнулся животом о кожаную обивку подлокотника. Он попытался встать, но с ужасом понял, что прилеплен к дивану, он мог только яростно дергать ногами.

— Это насилие! Отпустите! Драко, на помощь! — крича, Гарри не сразу осознал, что Малфой-старший подошел к нему вплотную, и его пальцы уже расстегивают ему штаны.

— Эй, что вы делаете! — Гарри попытался попасть по Люциусу ногой.

— Снимаю тебе штаны. А ты как думал? — Люциус стянул джинсы Гарри до колен.

Поттер яростно взвыл, теперь стало невозможно даже брыкаться ногами, джинсы существенно ограничивали движение. И он почувствовал, что Люциус начал стягивать ему трусы.

— Прекратите! Это унижение!

— Это наказание, глупыш.

Гарри не ответил. Он внезапно осознал, что лежит на диване с оттопыренной голой попой. Как стыдно. Его бросило в краску.

Люциус почти заботливо снял с него очки. Пальцы Малфоя задержались на ухе и потянули.

— У-у-у, — раздалось возмущенное сопение.

— Маленький вредитель. Тебя просто никогда не драли. Ничего, скоро станешь шелковым.

Гарри захотелось высказать, что почти такую же фразу он слышал из уст Люси, но говорить было стыдно. В голове витала картинка — как он с голой задницей выглядит со стороны. И Драко смотрит.

Люциус развернулся к Драко.

— Снимай штаны и ложись рядом.

— Ну, папа! Можно меня потом? Пожалуйста!

— Сейчас же. Вместе хулиганили — вместе будете и отвечать.

— Я отвечу... Но после него! Пожалуйста! — взмолился Драко.

Перспектива быть выдранным вместе с Поттером ужасала Малфоя-младшего. Гарри же разозлил отца до белого каления. И Драко надеялся, что, трудясь над Гарри, отец подустанет махать ремнем, и ему, Драко, достанется меньше. Или мама одумается и придет его выручать.

— Что я тебе сказал, Драко? — Люциус повысил голос.

— Ну, пап...

Люциус раздраженно произнес заклинание левитации, и насильно опустил сына на место рядом с Поттером. Принялся грубо стягивать штаны.

— Сопротивляться при наказании — было не лучшей идеей, Драко. Как ты мог забыть?

Драко издал натуженный звук, имитирующий всхлип. Он все еще надеялся разжалобить отца.

— Вы — фашист! — высказал Поттер.

— Националист, — поправил Люциус. — Но не будем сейчас об этом.

Люциус придирчиво оглядел диван, раздумывая на предмет, удобно ли будет пороть. Магией отодвинул спинку от подлокотника. Отодвинул диван от стены. Идеально.

Люциус взял оставленный на столе ремень и взмахнул им в воздухе. Раздался угрожающий свист.

— Ну-с, молодые люди. Хулиганы, тунеядцы. Как ощущения? Стыдно? Страшно?

— Нет! — зарычал Поттер. Его попа вздрогнула.

— Конечно, страшно. Особенно, тебе. Твоя первая порка, я не ошибаюсь? — уточнил Люциус.

— Фашист!

На задницу Поттера прилетел ремень. Поттер заорал.

— Драко, твой друг глуп, очень глуп. И как он попал на Слизерин? И как ты попал на Слизерин? Ты ведешь себя так же, как Гарри Поттер!

Теперь уже Драко дернулся от удара ремня.

— Подбросили бомбу в кабинет декана! — еще пара ударов ремнем.

— Пап, бомба была безобидной, взрывающейся конфетами, — поспешил напомнить Драко.

— Чудесно. А подумай-ка, что случилось бы, упади хоть одна такая конфетка в бурлящий котел с зельем? А, что?

Гарри и Драко одновременно заорали от особо чувствительных ударов.

— А вот что — Хогвартс бы взлетел на воздух! Едва не взорвали школу, негодяи!

Гарри и Драко вновь заорали. Уже от нескольких ударов, прилетевших подряд.

— Пап, прости, — взмолился Драко. — Мы больше не будем! И этот ремень! Он очень, очень больный...

Люциус недоуменно оглядел ремень сестры. Узкий, женский. Выглядит менее внушительным, чем его собственный. Люциус наоборот думал, что таким ремнем менее больно, поэтому и бил сильнее.

— Он, как розга, — пожаловался Драко.

— Как розга? Отлично! Ваша выходка и заслуживает розог! — высказал Люциус, и снова принялся хлестать, на этот раз приуменьшив силу удара.

Гарри упрямо пытался сдерживать крики, но у него не получалось. Драко же громко орал в голос. Он не оставлял надежду разжалобить отца. И крича, было легче терпеть боль.

Люциус отметил про себя, что хотя он порет одинаково, его собственный сын кричит гораздо громче. Как будто его режут. И всегда так орал. Люциус с подозрением подумал, что сын притворяется, и хлестнул Драко слабее — проверить теорию.

Те же дикие вопли.

— Драко, ты просчитался. Сейчас я ударил слабее, тебе нужно было крикнуть слабее, чтобы я не догадался, что своими истошными воплями ты только имитируешь, что тебе больно.

— Мне больно, — возмутился Драко.

— Больно — терпи, а не устраивай концерты.

— Но, больно, — жалобно ответил Драко. — И ты раньше никогда так долго не порол.

— Отпустите! — напомнил о себе Поттер, в голосе слышались рыдания.

Ответом стало продолжение порки.

— Вот уж нет, сегодня я тебя сильно выдеру. Так, чтобы отпала охота хулиганить.

— А тебя так же, как его, — Люциус хлестнул Драко.

— Ну, пап, я же извинился. И я лучше учусь. И лучше себя веду, — заныл Драко.

— Учишься ты плохо. Очки в минусе — позор. Взрывали кабинет зельеварения вы вместе. Заодно. А если ты хочешь хулиганить — как Поттер, не учиться — как Поттер, то и будешь получать — как Поттер.

Драко взвыл.

Люциус продолжил пороть, думая про себя, что, конечно, Драко сразу извинился. Он всегда сразу извинялся, врал, преуменьшал вину, пытался разжалобить, увильнуть от наказания или призвать на помощь маму. И не просто плакался маме, а пытался настроить ее против папы. Мама, настроенная против папы, активнее защищала умного Драко.

Люциусу нравилось, что сын учится манипулировать. Но ему не нравилось, что учился манипулировать он родителях. Лучше бы манипулировал Поттером. Люциус надеялся, что эта порка отобьет у Драко охоту следовать примеру Поттера. Люциус загнал жалость подальше и продолжил хлестать по уже красным попам. Гарри и Драко рыдали.

Внезапно раздался требовательный стук в окно. Мальчишки орали, так что Люциус его не услышал.

Услышал уже звон разбившегося стекла. Сириус Блэк влетел через окно на мотоцикле.

Припарковался на середине кабинета Люциуса.

— Малфой, что ты творишь?! — Сириус спрыгнул с мотоцикла.

— Блэк! Ты разбил витражное стекло! Ты теперь должен десять тысяч галеонов.

— Должен?! Вот что я тебе должен! — Сириус врезал Люциусу в морду, целясь в глаз.

Люциус успел отшатнуться, но неудачно. Блэковский кулак угодил ему в висок. Малфой-старший грохнулся в обморок.

Драко почувствовал, что магия больше не удерживает его на кресле. Он толкнул локтем Гарри. Оба они слезли, путаясь в штанах и стыдливо начали застегиваться.

— Живы, ребята? — спросил Сириус.

Гарри и Драко кивнули. Оба они были зареваны и хлюпали носами.

Драко обеспокоенно склонился над отцом.

— Пап?

— Не беспокойся, сейчас встанет. А пока полюбуйтесь. Видите, дети, на силу всегда найдется другая сила.