Хрупкие дети Земли (гет)

Ава постучала в дверь, и, не расслышав ответа, вошла в комнату Уильяма.

И застыла на месте. Оказалось, что Уильям все переделал. И одна огромная зала с лоджией стала двумя смежными комнатами, между которыми не было дверей, — только дверные проемы, выполненные в виде арок.

Первая комната, которую Ава про себя обозначила как «гостиная», вполне могла быть и библиотекой, и кабинетом. Или всем сразу.

Справа от двери, через которую она только что вошла, был белый бархатный диван, — классической модели, с высокой спинкой и глубокими сиденьями. Перед ним — журнальный столик со стопкой книг, а на стене, перед столиком, — то, что поразило Аву с первого взгляда и — больше всего: огромный металлический круг, разбитые лучи которого были разделены между собой небольшим расстоянием.

Каждый луч был выполнен в форме неровного прямоугольника, и представлял собой восхитительный, — по форме, цвету и глубине перехода из темно-зеленого в бирюзовый, — градиент. Ава замерла на месте, долго рассматривая невероятную, — и, вместе с тем, очень простую в исполнении,  — композицию. В молчаливом разглядывании девушка провела несколько минут, прежде чем поняла, что это — не просто украшение интерьера.

Это зеркало.

Ава подошла ближе, вытягивая руку вперед, и все с тем же тихим восхищением, нежно, — словно оно могло разбиться, — коснулась зеркала.

Холодное и гладкое, вблизи оно показалось ей еще более красивым. Теперь она могла подробно рассмотреть все детали перехода от одного цвета к другому, и увиденное очень ей нравилось. Восхитительный эффект зеркальной композиции во многом зависел от обоев, — бежевые, с легким, мерцающим блеском, — они не перебивали, а лишь оттеняли и подчеркивали красоту яркого круга. Если это только было возможно — усилить подобную красоту. Придя в себя, Ава посмотрела по сторонам. Справа от зеркала были сделаны настенные полки. Не слишком большие, из красного дерева, простые и без каких-либо деталей, они были заставлены книгами. Девушка повернулась,  —  к высоким, от пола до потолка — окнам, и раздвижным дверям, ведущим на лоджию. Их Уильям не тронул, оставив в прежнем виде. Переступив с ноги на ногу, Ава опустила взгляд, все больше убеждаясь в том, что у андроида отличный вкус — ковер под ее босыми ногами был абсолютно белым.

И тут она увидела столик. Тот самый, который, как ей казалось, она уже хорошо рассмотрела. Но, как и в случае с зеркалом, это был обман первого взгляда.

Невысокий, он был выполнен в форме неровного круга. Под блестящей и прозрачной эпоксидной смолой, которая придавала рисунку и цветовой гамме, нанесенным на столешницу, эффект бесконечной глубины, было три основных цвета. Переплетаясь, они создавали не менее завораживающий эффект, чем градиентное зеркало. Ава смотрела на узор не в силах отвести взгляда, — так пристально и внимательно, словно ей выпало редкое счастье наблюдать за великолепными переливами самого Средиземного моря,  — с запечатленным в ее сердцевине золотом. В пересечении светлого дерева и золотого узора, бегущего тонкой нитью по краям ослепительно-яркой бирюзы, был самый глубокий и потрясающе красивый синий цвет, который Ава когда-либо видела. Он уходил на бесконечную, как казалось человеческому глазу, глубину, и мерцал то водной гладью, то прирученной, но, все же, дикой синевой неба. 

Молчаливая от окружающей красоты, девушка остановилась перед столиком, рассматривая его с высоты своего роста. Она снова вытянула руку вперед, желая прикоснуться к нему, когда где-то над ней раздалось тихое:

— Осторожно!

Рука дрогнула в воздухе, рядом с Авой беззвучно пролетело какое-то движение, и голос стал гораздо ближе,  — воздух теплой волной коснулся ее шеи.

— Это ядовитый тис. Он может убить любое живое существо, от животного до человека.

Ава оглянулась на Уильяма и нахмурилась, не веря его словам. Отступив на шаг, она едва не наступила ему на ногу, оказываясь зажатой между андроидом и журнальным столом.

— Тис содержит алкалоид таксин. Даже в малых дозах он может быть смертелен для живого существа.

Уильям улыбнулся, и увлеченно, будто он рассказывал Аве о своей сокровенной мечте,  продолжил:

— Таксин парализует сердце человека и вызывает конвульсии. Но прежде, — андроид наклонился к девушке, почти касаясь губами ее уха, — останавливает дыхание.

Он мягко подул на шею Авы, наслаждаясь тем, как от его дыхания девушка вздрагивает, а по ее ровной, смуглой коже бегут мурашки. Шумно сглотнув, Ава попыталась пройти мимо Уильяма, но его было не так просто сдвинуть с места.

«Как тогда, в торговом центре», — с готовностью напомнил ее внутренний голос.

Сохраняя на лице прежнюю полуулыбку, андроид посмотрел на девушку, и отошел назад, галантным жестом показывая ей выход.

— Не делай так больше.

Не получив никакого ответа кроме тихого мурлыкающего насвистывания, Ава уточнила:

— Мебель из ядовитого дерева? Ты серьезно?

— Абсолютно! Зато у тиса съедобные ягоды!

Видя, что ему все еще не верят, Уильям выставил перед собой раскрытые ладони с тонкими, изящными пальцами.

— Их даже едят птицы! Потом они разносят семена…

— Уильям…

— …Существует много легенд о том, как ведьмы готовили яд из коры тиса…

— Уи… — начала Ава, закатывая глаза.

— …И опаивали ими тех мужчин, которых встречали на своем пути, а…

— Уильям!

Ава топнула ногой и посмотрела на андроида, взглядом спрашивая, какая из этих ведьм укусила его сегодня утром?

Словесный поток иссяк, и, судя по выражению лица робота, дальше он планировал гипнотизировать Аву своим пристальным взглядом.

— Что с тобой? Ладно, не важно, я зайду позже.

— Нет, Ава Полгар, подожди!

Девушка оглянулась.

— А как же вторая комната? Ты ее не видела.

— Уильям, хватит, я не хочу…

— Но я же видел твою спальню!

Заметив, как сузились глаза Авы, — в этот миг они снова напомнили ему глаза кошки, только теперь эта кошка не была расслабленной и спокойной, теперь она готовилась к нападению, — андроид поспешно добавил:

— Всего раз, когда ты только спасла меня, и провела по дому, в качестве первой экскурсии. Я очень хотел бы узнать твое мнение о новой обстановке.

Брови андроида приподнялись, придавая его красивому лицу умоляюще-смешное выражение, и с губ девушки все-таки слетел короткий смешок.

— Хорошо, но недолго, мне нужно ехать.

…Позже, когда Ава вернулась к себе, она долго молчала, размышляя над странным поведением Уильяма и над тем, что увидела. Вторая комната, — хотя девушка уже знала, что андроидам не нужен такой же сон, как людям, — выглядела как настоящая спальня. Стена, занятая в гостиной так поразившим ее зеркалом, со стороны спальни была оклеена абсолютно  черными обоями, как и все остальные стены. В центре комнаты стояла большая кровать черного дерева, и при первом взгляде на нее возникало впечатление, что это какой-то фантастический корабль, парящий в воздухе и неразрывно связанный с черным ковром под ногами. Волшебства всему увиденному добавляла подсветка солнечного цвета, огибающая кровать по периметру. Ее мягкий,  желтый свет, зажженный в полной темноте, вызывал ощущение тепла и уюта. И абсолютной  нереальности происходящего. Изголовье кровати терялось где-то в высоте, незаметно переходя  в нишу, вырезанную из того же, черного, дерева. Единственным украшением этой комнаты было золотое солнце с изогнутыми, — как часто изображалось в книгах с древними сказаниями, — длинными лучами. Оно зависло на стене ровно на той же высоте, что и зеркало-градиент в гостиной.

А когда Ава подняла голову выше, и взглянула на потолок спальни, оказалось, что он усыпан золотыми, — большими и малыми, — звездами. Они мягко мерцали в темноте спальни, начинаясь, как потом заметила девушка, над изголовьем кровати.

— Поразительно!… И так красиво! Ава высоко подняла голову, и ее голос, полный удивления и очарования, прозвучал немного сдавленно. — Это очень, очень красиво, Уильям!

Она изобразила руками круг.

— Все это, эти комнаты…

Андроид отозвался не сразу. Отойдя от стены, стоя у которой он молча и внимательно наблюдал за Авой все это время, Уильям заговорил тихо и, — так послышалось девушке, — смущенно:

— Спасибо, Ава Полгар, мне приятно это слышать. Я рад, что комнаты тебе нравятся.

Девушка улыбнулась и  покачала головой, будто сбрасывая с себя чудесный дурман.  Возвращаясь к реальности, она произнесла:

— Я пришла, чтобы отдать тебе документы.

Ава подошла к Уильяму и достала из заднего кармана шорт пластиковый прямоугольник.

— Вот, теперь это твое удостоверение личности.

Она протянула андроиду документы, вышла из темной спальни в ослепительно-яркую гостиную, и зажмурилась  от потоков света, обступивших ее со всех сторон.

Прошло около минуты, прежде чем она смогла открыть глаза и увереннее посмотреть на андроида, который не отставал от нее ни на шаг.

В отличие от Авы, даже в темноте он отлично рассмотрел все детали своего удостоверения: от закругленных пластиком углов до фотографии, с которой он смотрел спокойным, уверенным взглядом.

— Теперь у тебя есть все… необходимые… документы, — тихо сказала Ава, все еще прикрывая глаза ладонью.

— Спасибо, Ава Полгар. А это тебе.

Уильям протянул плотный конверт.

— Что это? 

Девушка покрутила посылку в руках.

— Насколько можно заключить из слов любезного офицера полиции, который передал мне это несколько минут назад, в этом конверте находится вызов для тебя, меня, твоего жениха Роберта Мора и его сестры Кэтрин Мор в участок. На допрос.

Уильям с интересом посмотрел на Аву.

— Наверное, их интересует судьба двух бездомных собак и одной кошки, оставшихся в твоем доме с того вечера, когда я был объявлен «похитителем детей».

Ава скептически поморщилась.

— У тебя хорошее чувство юмора, Уильям. Вряд ли их интересуют бездомные животные, если им плевать на детей. Кстати, — девушка обвела взглядом гостиную, — как ты сделал все это?

— Сам, — Уильям высоко поднял голову, поправляя идеально уложенные волосы.

Это напомнило Аве день их встречи. «Меня зовут Уильям. Я придумал это имя сам».

— Сам?! — выдохнула она удивленно, и замолчала.

— Если ты против…

— Нет, нет, — останавливая Уильяма, девушка коснулась его запястья, — мне нравится… очень. Здесь стало гораздо лучше, чем раньше.

— Определенно.

Проследив за красноречивым  взглядом андроида, Ава посмотрела на свою руку, сжавшую его запястье. И отдернула ее в сторону.

— Я хотела спросить о другом. Хотя это не очень корректный вопрос, но… ты не просил денег на ремонт…

— Мне не нужны твои деньги, Ава Полгар. У меня есть свои собственные. Видишь ли, для меня неприемлемо брать деньги у тебя. И я хочу вернуть тебе все, что ты потратила на мое преображение и содержание.

— Но… как?… — только и смогла протянуть Ава, на которую сегодняшним утром одно удивление сыпалось за другим.

— Пока я ничего не могу сказать. Сейчас это кажется мне преждевременным, и я еще не совсем утвердился в своем мнении относительно того, чем хочу заниматься. Просто назови сумму, пожалуйста.

— А-а-а… пусть  это будет подарок, идет?

— «Идет»? Что это значит? — на гладком лбу андроида пролегла линия.

— Это…

Уильям не узнал дефиницию интересующего его слова. Где-то в большом стеклянном доме Авы раздался оглушительный грохот, состоящий из резких кошачьих и игривых собачьих голосов, и она побежала на шум, в котором Уильям успел различить звон разбитого стекла, и безуспешное царапанье когтей по скользкой плитке… Интересно, удалось ли кому-то сбежать?

* * *

— Келс, как это возможно?! — Ава сжала руку в кулак так крепко, что костяшки ее пальцев побелели. — Нас вызывают в полицейский участок на допрос! Нас! Не их!

— Ава, успокойся! Это стандартная процедура…

— Мне уже осточертело слушать про «стандартные процедуры»! Они вломились в мой дом без разрешения, всей толпой!

Адвокат Авы тяжело вздохнул, хватаясь за переносицу из последних сил. Как бы он ни старался, сегодня ему никак не удавалось притормозить гнев мисс Полгар. Выдохнув, он сказал, поднимая руку перед собой:

— Это не все новости.

— Что еще?

— Только не заводись.

— Келс?

— Тот сотрудник из Ambassador Robots, который…э-э-э… продал  тебе…

— Келс, две секунды!

— …Уильяма… он подал на тебя в суд за «ущемление прав персонального пользователя».

— А если перевести на нормальный язык?

— Ты заблокировала его звуковую систему, он подал в суд.

— Это моя звуковая система! Это я ее изобрела!

—  Она твоя как успешное изобретение, но его — как вполне конкретная модель, с индивидуальным номером пользователя.

— Он пользовался ею незаконно!

— Теперь это нужно доказать в суде, и…

— Что еще?

— Одно дело, — Келс ослабил узел галстука. — Твои основные конкуренты, Yut-stereo, если верить слухам, готовят судебный иск. Хотят оспорить твое авторство на Spider. Пока это только слухи. Иск подразумевает оспаривание прав на основную модель и на право выпуска в массовое производство портативной модели, о которой ты сказала в недавнем интервью.

— Но патенты закреплены за мной, оформлены на мое имя!

— Да, но ты же знаешь, что суд обязан рассмотреть обоснованность поступившей жалобы в области авторских прав.

— Твою мать! И что делать?

— Надо все хорошо обдумать, Эв, но шансы у нас очень хорошие.

Ава фыркнула.

— Еще бы! Да я и сейчас могу собрать «Спайдер» своими руками, как было с первыми моделями! Келс, что все это такое?... Я думала, все дерьмо осталось в детском доме… Ава растерла ладонью лоб, и устало закрыла глаза.

— Сколько еще судов надо выиграть, чтобы они отстали от меня?

— Ты лучше меня знаешь, какой лакомый кусочек тебе удалось придумать: звуковая система, которая может служить людям великолепным образовательным и музыкальным порталом, но которую они используют, в основном, только для того, чтобы включить сигнал zoom, — ведь на большинство людей он действует как наркотик, вызывает привыкание и позволяет избегать одиночества и страха остаться с самим собой наедине.

— Изначально zoom был звуковой заставкой для медитации!

— Знаю. Но помнишь, как все изменилось?... Один из пользователей стал пускать этот сигнал по кругу, еще и еще, — и выяснилось, что он действует на подавляющее количество людей как наркотик, вызывая зависимость и жесткое привыкание.

— Но это не планировалось, я не знала, что этот сигнал так действует на подсознание!... Ну а медитации, музыкальные подборки, «белый шум», успокаивающий маленьких детей, когда они плачут,  коллекции редких книг, — например, из библиотеки Тринити-колледжа, — которые можно подробно рассмотреть и полистать с полным сохранением тактильных ощущений, программа релаксации, образовательные модули, возможность 3D-путешествий — туда, где ты не был, и, может быть, никогда не будешь?...

Ава со всей силы стукнула себя по ноге и вскрикнула от боли.

— Это почти никому не нужно. — Келс тяжело вздохнул. — Почти всегда только одно: «музыка для секса» из всего огромного множества созданных тобой музыкальных подборок, zoom на повтор, и… ответственность за звуковую наркозависимость они хотят повесить на тебя. Это что касается поборников нравственности. А твои конкуренты мечтают лишить тебя авторских прав, и присвоить себе твои золотоносные патенты.

— Дерьмо, — тихо отозвалась Ава.

— Эв, мы победим. Снова, как много раз до этого. — Келс зазвучал немного бодрее, но Ава слышала, что его настроение тоже на нуле. — Кстати, а что ты сейчас сказала про детский дом?

— Мне пора. Я позвоню тебе завтра.

— Хорошо, Эв! Вот увидишь, мы надерем им…

— Да-да, как всегда… пока.

Новые суды. Опять. А сколько людей использовали «Спайдер» по назначению для самообразования, путешествий, медитаций? Единицы? Десяток? Одна сотня? Ава медленно выдохнула. В ее памяти снова возникло лицо Уильяма, и то странное, отчего-то жуткое и притягательное выражение, с каким он смотрел на нее из угла своей черной спальни сегодня утром. Надо все-таки поговорить с ним. Не торопясь, спокойно и обстоятельно. У него появляются свои дела, своя жизнь. Он даже где-то нашел деньги. Знает ли он, понимает ли в точности, сколько это — та денежная сумма, о которой он сам завел разговор, и которую хотел ей вернуть? И если да, то где он может так быстро и легко взять несколько сотен тысяч?

* * *

— Выходит, у тебя три судебных разбирательства одновременно? Роберт присвистнул, сел в постели и прикурил сигарету.

— Допросы, иск соседей, идиот из Ambassador Robots и защита прав на патент… четыре.

— Ну, допустим, допросы — это не так сложно.

— Думаешь? А как это воспримет Кэт?

— Даже знать не хочу.

Мор отвел руку в сторону, стряхивая пепел в пепельницу.

— Что случилось? С ней все в порядке?

Ава завернулась в простынь, и села напротив Роберта.

— Не знаю, Эв… вернее, знаю, но лучше бы не знал. Она… — Мор покрутил рукой в воздухе, — Влюбилась.

— И все? — Ава хмыкнула. — Подумаешь!..

— Когда она начнет осаждать твой дом, так и быть, я к тебе на помощь не приду, — рассмеялся Роберт, обнимая девушку.

— Мой дом?..

— Предмет ее страсти — Уильям.

— Я так и знала. Кэт так на него смотрела при первой встрече. Даже тебе стало неловко.

— А теперь помножь это на бесконечность, и… честное слово, влюбись ты в него, было бы легче. — Роберт усмехнулся.

— Что?

— Шучу, Эв. Но ты бы не стала в него влюбляться?

— Я? Нет! Но я не думаю, что мы можем это контролировать… тем более, Кэт всего пятнадцать.

— В этом и проблема… — целуя Аву, прерывисто прошептал Мор.

— …Ты слышал? — Ава оглянулась на дверь. — Шум.

— Нет. Это ветер.

Уильям зацепил ногой напольный цветочный горшок, и успел поймать его в последний момент. Полтора сантиметра до пола. Андроид медленно отступил в темноту коридора.

Что же, выходит, он, — предмет страсти пятнадцатилетней девочки?... Губы андроида растянулись в довольной усмешке, и воспоминание поднялось на поверхность, напоминая ему о той улыбке, которой его и других андроидов заставляли улыбаться во время пыток.

…Несколько дней его держали  привязанным к самодельному столбу в душном кабинете Требли. Необработанное дерево, соприкасаясь с кожей андроида, оставляло под ней множество мелких и глубоких заноз. Кажется, они были повсюду, во всем его теле, — от запястий, истертых в кровь пластмассовой стяжкой,  до внутренней стороны плеч, которыми он вынужден был обнимать столб, — мысленно надеясь, что хлыст вскоре замолчит, и перестанет рассекать его «механическую» кожу на множество кровавых кусков.

Все время, пока его били, он должен был улыбаться, — за этим наблюдал отдельный человек, охранник из числа приспешников Требли. Сам Требли, — или кто-то другой, если главный охранник уже не мог избивать роботов, — работал хлыстом до тех пор, пока его руки не начинало ломить от боли и усталости, а этот, всегда один и тот же наблюдающий, становился напротив андроида, и следил за тем, чтобы он улыбался все время, пока его бьют. Чаще всего Уильяма избивали плетью-многохвосткой, к концам которой привязывали утяжелители. Слова о том, что точно таким же «римским флагрумом» давным-давно бичевали Христа, были для андроида пустым звуком.

— Это не делает вам… людям… чести!..

Рычал он, выплевывая кровь в лицо тому, кто следил за тем, чтобы он улыбался. Охранник размахнулся, ударил его по лицу, и крикнул, что «этот перестал!», и за это роботу следует добавить пятьдесят ударов. Их добавили. И добавляли чаще всего Уильяму — за то, что… смеялся. Слишком много. Часто даже хохотал, плевал белой кровью в наблюдателя и смотрел на него таким жутким взглядом, что тот не выдерживал, уходил от безумного андроида подальше.

...Уильям вздрогнул и повел, по привычке, плечами, чувствуя вес легкой ткани на коже. Многохвостка оставила ему на память очень много следов. Он всегда помнил об этом, и не поворачивался к Аве Полгар спиной. А в тот день, когда его осматривал сам Роберт Мор, он, стараясь оттянуть момент осмотра, и потому намеренно провоцируя Аву Полгар, успел на последних секундах, — до того, как пришлось снять рубашку, — ввести свой организм в состояние временной ретуши. Именно эта функция ненадолго скрыла его страшные шрамы. Но продлись «осмотр» чуть дольше, покопайся Мор в нем еще больше, его шрамы обнаружили бы. Хорошо, что этого не произошло. Как не случилось этого и тогда, когда Ава Полгар осматривала его при покупке.

Уильям и сам до сих пор не понимал, как она могла не увидеть огромное количество  рубцов, которыми было забито почти все его тело, но, в конце концов, пришел к выводу, что шок и психологическое потрясение, — а, может быть, и эффект вытеснения? — которые испытала тогда Ава, сыграли ему на руку, и она действительно не заметила никаких следов. К шрамам от плети прибавлялись следы от заноз. Самые заметные и глубокие из них были на внутренней стороне плеч Уильяма, внизу живота и в паху, — там, где кожа была тоньше и вытаскивать занозы из таких ран становилось настоящей пыткой. А если ты был только что избит, и с огромным трудом пытаешься остаться в сознании? Сначала несколько дней валяешься на полу камеры. Когда приходишь в себя, смутно вспоминаешь, что нужно вытащить новые занозы. Но стоит подумать об этом, и о той боли, что начнется, когда ты заведешь кончик иголки под кожу, как рука, против твоей собственной воли, начинает сильно дрожать. А когда крючковатой иголкой ты ковыряешь свою плоть, исходя белой кровью от глубоких порезов, по телу пробегает дрожь, сводя мыщцы судорогой. Хотя с мелкими занозами было гораздо легче, — иные можно было выдавить ногтями. Вот только бы руки перестали дрожать… Уильям с трудом вынырнул из воспоминаний, цепляясь взглядом за слабый луч света, бегущий из комнаты Авы Полгар, а рукой — за дверной косяк.

«Стоять! Не падай. Есть только сейчас, вот, слушай: смех и разговоры Авы Полгар и Роберта Мора. Они занимаются любовью, шутят, смеются и болтают… «предмет страсти». Это ты, Уильям! Подумай, как это? Ты знаешь, как быть предметом, но «предметом страсти»? Подумай над этим, — это может пригодиться».

Он снова улыбнулся. Улыбкой того, кто вернулся из небытия. Не позволять воспоминаниям тревожить разум или нарушить настоящую игру, — вот, что главное. Снова приблизившись к приоткрытой двери, Уильям острым взглядом мгновенно высек из приятного полумрака спальни руки Авы Полгар. Они были обвиты вокруг шеи Роберта Мора. Мгновение взаимных улыбок пройдено, еще мгновение, и он слышит мягкий звук поцелуя. И легкий шорох простыни, из которой Мор снова освободил Аву Полгар.

* * *

— Он так и сказал?

Ава кивнула.

— «Тис может убить любое живое существо, от животного до человека».

— Твой андроид — опасный парень!

Роберт улыбнулся, но улыбка быстро сползла с его лица.

— Знаешь, мне… — Ава разблокировала телефон и внесла в поисковую систему какую-то фразу, — …не кажется, что он говорил это всерьез.

Девушка полистала выпавшие по запросу ссылки.

— Ну да, Эв… снова — «не серьезно». Вывернуть тебе руку, и едва ее не сломать, — пустяк, творить непонятно что с Кэт в нашем присутствии — ерунда, сделать ремонт в комнате без твоего разрешения и притащить туда мебель из ядовитого дерева…

Мор не на шутку завелся, забыв о завтраке. Столовый нож с кусочком сливочного масла недвижно завис над скатертью.

— Давай поженимся, Эв! Поженимся и все, будем жить вместе. И все это останется в прошлом!

Ава вздохнула, надувая щеки.

— Роб, я уже говорила… ну посмотри на меня! Какая из меня жена? Я не убираюсь и не готовлю, и вообще ненавижу работу по дому. Я не хочу семейной жизни, для меня это слишком серьезно.

— А «слишком серьезно» ты не любишь.

— Да. И про руку мы с тобой говорили уже много раз, Роб! «Ремонт без разрешения»?… Да я только рада, что эти комнаты преобразились. — Ава подогнула ноги, удобнее устраиваясь на стуле возле барной стойки, и поправляя на плечах рубашку Мора. — Видел бы ты, как там теперь красиво…— она подняла голову, с улыбкой глядя в потолок. — А Кэт? «Непонятно что в нашем присутствии» — это что?

Мор раздраженно растер шею.

— Ты знаешь, все эти штуки…

— У него просто такое обаяние. Уильям не виноват в том, что его красота так действует на Кэт.

— А на тебя? Ты тоже считаешь его красивым?

— …Концентрация яда в древесине, особенно старых тисов, настолько велика, что раньше, если надо было отравить человека, ему просто подавали вино в красивом резном кубке из тисового дерева! — бодро отчитался голосовой помощник из поисковой системы.

Ава вздрогнула от неожиданности, посмотрела на экран телефона и рассмеялась. Мор нахмурился, оставляя столовый нож на краешке белой тарелки.

— Мне пора в клинику.

— Доброе утро! — поздоровался Уильям.

Ава Полгар и Роберт Мор одновременно повернулись в его сторону.

— Доброе утро, Уильям, — с улыбкой сказала Ава, делая глоток апельсинового сока.

Мор промолчал, и нахмурился еще больше, придирчиво рассматривая робота, одетого этим утром в бежевые брюки и белую рубашку, — без галстука и единой складки. Только по краю нагрудного кармана рубашки гулял вышитый яркими нитками темно-зеленый крокодил. Пасть его была раскрыта так удачно, что он наверняка мог бы сжевать белоснежный платок, сложенный в кармане Уильяма красивой, остроконечной фигурой.

Андроид сделал несколько шагов к барной стойке, но остановился, опуская голову вниз и нерешительно глядя на Аву и Роберта.

— Что такое, Уильям? — спросила девушка.

— У меня есть один вопрос…

— Спрашивай, — подбодрила его Ава, делая в воздухе пас рукой.

— Я не уверен, что его можно задать.

Девушка улыбнулась.

— Мне уже интересно, что это?..

Уильям выпрямился, поправил  волосы и воротник рубашки. И прижал руку к груди. Даже скептически настроенный Мор остановился, с любопытством глядя на андроида.

— Я хотел узнать, вам…

— Да? — поторопила Ава.

— …Больше нравится заниматься сексом утром или вечером?

В столовой воцарилась абсолютная тишина. Ава, сцепив пальцы на стакане с соком, молчала. Мор, чьи руки были сложены на груди, а ноги расставлены на ширине плеч, медленно моргнул и повернул голову в сторону Уильяма, словно проверяя, — он услышал сейчас именно то, что услышал?

Даже бездомная белая кошка, которая осталась у Авы после соседского нашествия, перестала умываться, и застыла с отведенными назад ушами и языком, наполовину просунутым сквозь острые зубы. Ее желто-зеленые глаза, круглые, как сигналы светофора, посмотрели на людей, которым две недели назад она разрешила побыть рядом с собой, и плавно переместились на высокого, — тоже белого, — андроида. Кошка моргнула и довольно прищурилась, одобряя вопрос, заданный в нужное время. Как там говорят люди? «В нужное время, в нужном месте».

Точно.

Так все и было: двое из трех людей были настолько впечатлены вопросом, что долго молчали. Белый молчал тоже, но, кажется, как-то иначе. И тогда кошка, глядя на эту троицу, впервые всерьез подумала: а не переехать ли ей к некой «Кэт»? Она понятия не имела, кто это, и почему эта «Кэт» так внезапно захотела жить вместе с ней, кошкой, но… может быть, с учетом всего происходящего, этот вариант не был лишен потенциала?.. Хотя в этом доме ей было очень интересно и вполне неплохо, только иногда досаждали люди и две крайне невоспитанные собаки, которых пока никуда не распределили. Стоит подумать обо всем более серьезно и не принимать скоропалительных решений, резюмировала кошка, и вернулась к утреннему умыванию, снова начиная вылизывать свою белую, пушистую грудку.

— Кх-х… что, прости? — Ава отмерла, возвращая стакан на барную стойку.

— Я пошел.

Мор снял пиджак со спинки стула, и направился к двери, даже не посмотрев на Аву. Он сделал два шага, остановился, и, резко развернувшись, стремительно подошел к Уильяму.

— Я не знаю в точности, как работает твой мозг, и, может быть, ты спрашиваешь только из любопытства, не имея ввиду ничего дурного, но говорить о сексе вот так не следует.

— Нет? — удивленно переспросил андроид.

— Нет! — подтвердил Мор. — Нельзя применять к девушкам физическую силу. Нельзя хватать Аву за руку. Нельзя распылять свое обаяние направо и налево, так, что потом девочки-подростки сходят с ума. И нельзя вот так задавать вопросы о сексе!

— Почему нельзя спрашивать о сексе? Разве это не часть человеческой жизни? Или вы, Роберт Мор, тоже боитесь говорить на подобную тематику, считая ее, как и многие другие люди, табуированной?

Роберту понадобилось время, чтобы снова обрести дар речи и дать комментарий по «табуированной тематике».

— Так ханжой меня еще никто не называл…

— Кто такой «ханжа»? Человек, который хочет обсудить вопросы интимного свойства, но по ряду причин ему это запрещено?

Ава, не сдержавшись, рассмеялась. А вот Роберту было совсем невесело. Посмотрев на робота, Мор пояснил:

— Часть, Уильям, но делать это так, как сделал сейчас ты,  — неприлично, тем более в присутствии моей девушки.

— Прошу простить, Роберт Мор. Я не хотел вас обидеть. Но у меня тоже  есть девушка. Не ваша, моя. Сильвия. И я хотел знать мнение людей по заданному мной вопросу, потому что мне больше не у кого спросить. А с девочками-подростками я ничего не делал.

Ава облегченно вздохнула и подошла Роберту, обнимая его за плечи.

— Ну, что я тебе говорила про Кэт? Девочкам свойственно влюбляться. Успокойся. Видишь, все дело в девушке Уильяма. — Ава говорила неторопливо, удивляясь мягкости собственного тона. — Уильям, я не знала, что ты встречаешься с…

— Сильвией.

— Да.  Она тебе нравится?

Андроид покачал головой, не давая никакого ответа. А по его лицу Ава так и не смогла понять, какого он мнения о своей… девушке. Думать о том, что у Уильяма есть девушка для Авы было странно и необычно. Не то, чтобы она сомневалась в нем, но… оборвав собственные мысли, она недовольно поморщилась. Да что с ней такое?

Роберт кивнул и обнял Аву, но вышло как-то неловко.

— До встречи, Эв.

Когда Роб ушел, Ава посмотрела на андроида и улыбнулась. Но ее улыбка, — как и объятия Мора, — тоже получилась какой-то… не такой.

— Я ему не нравлюсь. Я это замечаю по тому, как он сжимает свою квадратную челюсть.

Ава с трудом сдержала смех. Прижав пальцы к губам, она дождалась, пока улыбка стихнет, и сказала:

— Дело не в этом. Твои вопросы… — девушка помолчала, подбирая слова, — …довольно неожиданные. Ни Роберт, ни я  не думали, что ты спросишь об этом.

— Это чрезвычайно неуместно, Ава Полгар?

— Это… часть жизни, как ты и сказал.

— Я оскорбил тебя своим вопросом?

— Нет. Я не ожидала услышать его, только и всего. Но я рада, что у тебя есть… Сильвия.

— Да, у меня есть Сильвия. 

Уильям высоко поднял голову, и на его лицо вернулось прежнее отстраненное выражение.

— Но что я сделал не так в отношении сестры Роберта Мора? Я не понимаю.

Ава улыбнулась, на этот раз смущенно и грустно.

— Она влюблена в тебя, Уильям. И Роберта это волнует.

— Но… я ничего не делал для того, чтобы Кэтрин Мор влюбилась в меня.

— Вряд ли для этого что-то нужно делать, когда тебе пятнадцать. Наверное, она влюбилась потому, что ты очень красивый.

— «Очень красивый»?

— Да. Разве Сильвия не говорила тебе об этом?

Уильям пожал плечами. И спросил, видя, что Ава уходит.

— А ты, Ава Полгар? Тоже считаешь меня «очень красивым»?

Девушка бросила на андроида быстрый взгляд.

— Да. — Она помолчала, задумчиво смотря на робота. — Уильям, я хочу с тобой поговорить. Многое изменилось с тех пор, как ты здесь… у тебя все хорошо?

Брови андроида поднялись вверх.

— Разумеется. А почему ты спрашиваешь?

Ава, как и он, пожала плечами и отвела глаза в сторону.

— Не знаю. Мне показалось, что тебе одиноко. И тот случай с «похищением детей» мог…

— Все в абсолютном порядке, Ава Полгар. Я не испытываю одиночества. В настоящий момент я занят отношениями с девушкой Сильвией.

Ава кивнула и вышла из столовой.

* * *

Это было около месяца назад. Поговорить с Уильямом ей так и не удалось, — вдруг оказалось, что он действительно очень занят. И глядя на то, как почти каждое утро андроид уезжает по своим «делам» на недавно купленном им Aston Martin Valhalla, Ава поняла, что произошло то, чего она так хотела для него: он освоился в человеческом обществе. И хотя Уильям все еще не говорил ей, чем именно он занят, он стал каким-то другим. Первая робость сменилась уверенностью и лоском. У него стало еще больше костюмов, — шикарных, фешенебельных, эксклюзивных, — всех цветов радуги. Которые, несмотря на экстравагантность, очень ему шли. Ава была рада за Уильяма, — похоже, у него появился свой круг друзей, и теперь его редко можно было застать дома. Первое время она беспокоилась за него, но потом напомнила сама себе, что он ей не принадлежит. Вернее, принадлежит… по бумагам.

Но не принадлежит. «Разве это не то, что ты для него хотела?» — спрашивала себя Ава, крепко держась за руль Porsche. Да, но… она поняла, что ей очень его не хватает. Это сбивало с толку, было удивительным и непонятным. Как код, требующий дешифровки. Осознание того, что она скучает по Уильяму не приносило ей радости. Аве не хватало их колких шуток и разговоров, — то ли полу-шутливых, то ли полу-серьезных. Странно, но именно с андроидом она могла говорить почти обо всем, — ей нравилась его ироничное отношение к миру, умение видеть смешное там, где все остальные видели только серьезную серость.

Даже Роб.

Часто он был слишком серьезным. Ава считала, что это отпечаток его прошлого, того времени, когда он в одиночку воспитывал сестру-инвалида, родившуюся без правой половины тела, и, фактически, брошенную их родителями. Официально они оставались ее папой и мамой,  — не писали отказов, не сдавали в интернаты для неполноценных, но на самом деле, они выбрали политику невмешательства. Им было плевать на Кэт. И если бы не Роберт, она бы давно умерла. Только благодаря старшему брату девочка жила в достатке и заботе, — брат разрешал ей быть эгоистичной и даже капризной, списывая это на физическую травму, и заботясь о том, чтобы у нее было все самое лучшее, все, что она хочет: от неформальных нарядов ее любимых кислотных цветов, до самых современных протезов, которые позволяли Кэт вести абсолютно полноценный образ жизни.

О том, какую цену лучший human-инженер Роберт Мор заплатил за самостоятельность Кэт, Аве было известно только в общих чертах. Он не любил об этом говорить, — и по обрывкам его фраз Ава подозревала, что в этой истории не все так просто, — да и встречались они еще не так давно, чтобы доверить друг другу подобную глубину.

— Для всего нужно время, Эв, — говорил Мор, обнимая Аву.

Она кивала и не спорила, — ведь сама она до сих пор отлично скрывала от Роберта и ото всех остальных историю своего детства. 

Откинув волосы за спину, Ава вылезла из кабриолета. Некогда думать о ерунде, — сейчас было слишком много задач, которые нужно решить, и как можно скорее.

— Иск соседей, иск по оспариванию прав на владение патентом «Спайдера», иск против выпуска портативной модели «Спайдера» и предстоящие допросы в полиции, которые были перенесены…

Келс, агент и адвокат Авы, перечислял список «текущих дел», медленно загибая пальцы на  правой руке. 

— Все это может подождать, Ава. У тебя есть, по меньшей мере, несколько недель: суды всегда затягиваются, ты знаешь это не хуже меня. По срокам ближе всего допросы, осталось всего пять дней… да, кстати, — Келс открыл ящик письменного стола. — Это письмо пришло на адрес фирмы только вчера, я не успел тебе завезти.

Ава махнула рукой, поднимаясь со стула:

— Ерунда!.. Давай, я посмотрю.

Она взяла плотный конверт и покрутила его в руках. Ни адреса, ни марок, — хотя бы старого образца, — на нем не было. Только написанное от руки «А. Полгар». Разорвав конверт на сгибе, Ава достала тоненький листок, исписанный от руки. 

«Дорогая Ава… теперь тебя зовут так… мы — твои родители, мы не дали тебе имени, и нам очень…».

Черные глаза девушки вспыхнули злостью. Она разорвала письмо и конверт, бросила их в пепельницу, и схватила со стола зажигалку Келса. В молчании прошло несколько минут. Когда от белой бумаги остался только пепел, Ава облегченно выдохнула.

— Не расскажешь? — Келс кивнул за черные перышки пепла.

— Нечего рассказывать… какие-то вымогатели.

Адвокат хмыкнул.

— А не начать ли и нам какое-нибудь дельце? — Келс откинулся на спинку стула, раскачиваясь на задних ножках. — Решительно нечем заняться!

— Да уж… дерьма хватает. До встречи в участке.

* * *

Девушка забралась в кабриолет и подняла крышу автомобиля. Когда звук автоматики затих, и она оказалась укрыта от внешнего мира со всех сторон, Ава позволила себе выдохнуть, вытолкнуть воздух из легких рваными толчками. Они снова нашли ее. И прислали ей это письмо. Ее «биологические родители». Какой идиот придумал эту дерьмовую фразу?

Они бросили ее.

В этом месте Ава всегда ставила точку.

Она — та, кто никогда не испытывал потребности искать родителей. Потому что у нее, в отличие от других брошенных, не было иллюзий на их счет. Зато, — Ава улыбнулась, чувствуя, как  внутри снова просыпается оставленная ею злость, — иллюзии, похоже, были у них.

«Почему вы бросили меня?»

«Почему я?»

«Я люблю вас!»

…Ава поморщилась. Даже представлять, что когда-то она скажет им подобное, было отвратительно. Ей ничего от них не нужно. А им нужны ее деньги. Что же еще? В искренность и внезапно вспыхнувшую через двадцать пять лет любовь она не верила. И пусть только попробуют прислать ей еще хотя бы одно письмо. Или поджидать ее на улице. Она сбежит. Как сбегала раньше. Облизнув сухие губы, Ава посмотрела на бардачок. Всего пара движений, и все изменится.

«Один раз. И если снова затянет, ты сможешь выбраться, как раньше. Ну же, всего один… никто не узнает. Ни Роб, ни Кэт, никто из друзей» — шептал ядовитый голос.

«Слева, в нише, чуть дальше… нет! Надо держаться. Эв, не ускользай! Обратный путь слишком долгий, ты можешь не вернуться». Отдернув руку от бардачка, к которому она почти прикоснулась, Ава схватилась за руль кабриолета и резко повернула ключ зажигания. Домой! Дома будет лучше, дома она будет в безопасности.