Честная сделка (джен)

* * *

— Салют, дорогуша! Все хорошеешь.

— А, это ты, — королева отложила примеряемые серьги и обернулась к Румпельштильцхену. — С чем пожаловал?

— Поинтересоваться, как у тебя дела, дорогуша. Я смотрю, ты до сих пор гоняешь Белоснежку по лесам. Не надоело развлекаться? Или, может, нужна помощь?

— Обойдусь, — отрезала Злая Королева. — Она практически у меня в руках.

— Как знать, как знать, — пропел маг подходя к ней поближе. — Ну да ладно. Твое от тебя не убежит. Только вот, зачем брать мое?

— Не поняла? — обернулась Реджина к магу.

— Новые сережки? Простоватые для тебя, — мимоходом заметил Румпельштильцхен.

— С каких пор тебя интересуют мои украшения?

— Совершенно не интересуют. Но, кажется, их сделал тот недотепа-ювелир, которого твои рыцари схватили сегодня на площади?

— Тебе то что до него?

— Видишь ли, он мой, — доверительно проговорил Темный. — Я как-то заключил с ним сделку и как раз собирался взыскать должок.

— Ха! Тебе тоже нужны новые сережки? — подняла брови королева.

— Отнюдь. А вот слуга пригодится.

— Ты же раньше предпочитал миловидных служаночек. Как там их? Верна? А до нее кто была?

— Мардж. Да, хорошо стирала. Но, знаешь, дорогуша, все эти слезы, женские капризы, истерики, кокетство, попытки меня соблазнить… Надоело. Вот я и решил, заведу-ка себе дворецкого.

— Ну, с его стороны кокетство тебе не грозит, — съязвила Реджина. — И он согласился? Странно, обычно за себя отдают жену или ребенка, — проговорила она задумчиво.

— Это, если есть, кого отдавать, — заметил маг.

— И что же? Желаешь его отобрать или обменять? — королева в притворном кокетстве похлопала ресницами.

— Пфф! Много чести. Оставь себе. Я просто заберу у него дар, который он получил от меня.

— Дар?

— Да-да. Делать вот такие побрякушки, — маг взял сережку, небрежно покрутил в пальцах и бросил ее обратно на туалетный столик. — Видишь ли, до встречи со мной таланта в нем было — как в полене. А, раз он не сможет расплатиться, то… — маг на секунду замер в картинной позе, подняв палец вверх. — О! Уже забрал! Салют, дорогуша!

Реджина нахмурилась, но маг уже исчез в фиолетовом дыму. Она взяла сережку, недовольно посмотрела на нее и с раздражением отшвырнула прочь.

— Избавьтесь от ювелира!

— Да, ваше величество, — черный страж развернулся и вышел из покоев.

* * *

— Куда вы меня ведете? Молю вас, сжальтесь! У меня больная жена и сын, они пропадут без меня, — невысокий полноватый человек, спотыкаясь, брел по полутемному коридору темницы, подгоняемый рыцарем. — Смилуйтесь, не убивайте меня.

— Перестань скулить, — рыцарь остановился у двери, отпер ее и подпихнул пленника. — Пошел.

От чувствительного тычка в спину мужчина не удержался на ногах и, выпав за дверь, растянулся на снегу. — Что? Вы, вы… Вы не убьете меня?

— Твое счастье, что королева приказала от тебя избавиться, а не конкретно “убить”, — усталым голосом ответил рыцарь. — Вставай, я отведу тебя за ворота.

— Как мне отблагодарить вас?

— Найди своих и постарайся больше не попадаться королеве на глаза. Деревня в той стороне. Возьми факел, — ответил Охотник, выпуская мужчину. Он немного постоял, вдыхая чистый морозный воздух и глядя, как ювелир бредет в сторону деревни. Метель прекратилась, даже ветер утих, и полная луна показалась в прорехе между туч. Охотник с тоской поднял на нее глаза — если бы кто-то мог в свою очередь освободить его…

* * *

— Господин маг?

— А, ты вернулся. Хорошо. Пойдем. Я покажу тебе твою комнату.

— А можно мне, — голос Патрика вздрогнул. — Еще раз посмотреть на родителей?

— Смотри, — маг отошел от стола, давая мальчику возможность заглянуть в хрустальный шар. На его поверхности появилось изображение спящих родителей мальчика.

— Как мамуля?

— Она выздоровела, — не отводя взгляд от шара, ответил Патрик. — И отец вернулся! Говорит, его отпустил один из черных рыцарей по приказу королевы.

— Чего только не бывает, — хмыкнул маг.

— Я знаю, что это заслуга вашей магии.

— В этот раз она не понадобилась. Так, лишь видимость и знание человеческой натуры. Впрочем, главное — результат. Твои родители снова вместе. Ремесло твоего отца при нем, — заметив вопросительный взгляд Патрика, он добавил. — Не суть, детали не важны. И здесь можно жить. Твои отец и мать могут быть счастливы.

— Только, — с плохо скрываемой тоской Патрик посмотрел на мага. — Они уже меня забыли?

— Еще нет. Как проснутся — забудут.

— Значит, я могу еще немного побыть их сыном. И мы все еще семья, — Патрик облокотился на стол, положил подбородок на руки и продолжил смотреть в шар. — Ведь, семья — это главное, — прошептал он.

Румпельштильцхен отшатнулся — в глазах Патрика он увидел такую же острую тоску и боль, как когда-то давно в глазах своего сына. В тот роковой момент, когда он, поддавшись страху и слабости, выпустил руку Белфайера. Снова тот же миг, который он столько раз переживал в своих кошмарах. Лицо потерянного мальчика, лишившегося семьи. Румпельштильцхен, внезапно обессилев, схватился за край стола. Как мог он, веками ищущий сына, мечтая воссоединиться с ним, — как посмел разлучить другого сына со своей семьей? Как мог он определить ему ту же злую судьбу? Какими глазами он посмотрит в глаза Белфайера?

Румпельштильцхен распрямился, открыл глаза и посмотрел на Патрика. Мальчик спал, обняв хрустальный шар.

— Спи спокойно, малыш. Семья — это главное, — Румпельштильцхен легко погладил мальчика по голове, и Патрик исчез, а через мгновение показался в шаре, спокойно спящий рядом со своими родителями.