Вопрос доверия (гет)

На следующее утро после случая в пирамиде Джинни вспомнила о благополучно забытом письме Гермионы. Но желание отвечать так и не появилось. Кошмары мучать не перестали.

С утра все собрались на море. Джинни хорошим расположением духа не отличалась. Она, как тень, плелась за братьями с пляжной сумкой наперевес.

На пляже народу было не так много — раннее утро. Семья Уизли расположилась на четырех шезлонгах. Фред с Джорджем ломанулись в море, как только положили свои вещи.

За ними побежал Чарли, на которого повесили ответственность за пятнадцатилетних близнецов.

Артур, установив два зонта, тоже направился к воде.

Молли, устроившись на шезлонге, раскрыла любимую кулинарную книгу и с сосредоточенным лицом принялась делать пометочки карандашом.

— Идешь? — осведомился Рон, возившийся с застежкой своей сумки, которая все никак не хотела закрываться.

— Потом пойду, — пробормотала Джинни.

— Ладно, — Рону наконец удалось застегнуть сумку, и он побежал к морю.

Джинни села на шезлонг, свесив ноги на горячий песок. Сегодня море было лазурно-бирюзовое. Волны тихо омывали линию прибоя. В воде мелькали рыжие головы ее братьев.

Сняв с головы свою панаму с большими полями, Джинни скучающим взглядом окинула пляж. Билл что-то писал, то и дело хмурясь, мама читала.

Девочка без особой охоты поднялась и, сообщив маме о том, что идет купаться, скинула свой сарафанчик, под которым был одет купальник, и направилась к воде.

Дойти до моря то еще испытание. Шлепанцы она зачем-то оставила возле шезлонга, а песок был как раскаленная сковорода. Еще и солнце пекло в затылок, что ситуацию не улучшало.

Наконец, ее ног коснулась теплая волна прибоя. Джинни сделала пару шагов, когда вода стала по пояс она с головой погрузилась в воду — слишком не хотелось стоять под солнцем. Без маски, конечно же, ничего не было видно. Песчаное дно казалось размытым, рядом с ней мелькали цветные движущихся пятна. То ли рыбы, то ли блики от солнечных лучей. Джинни вынырнула недалеко от близнецов. Волосы, заплетенные в короткую косичку, промокли, и пряди, выбившиеся из прически, прилипли к лицу.

— О, Джиненсыя, в догонялки будешь? Чарли, кстати, с нами!

— Наверное, — Джинни на всякий случай отплыла от Фреда, она помнила, чем обычно заканчивается такое предложение. Чтобы избежать роли воды, девочка встала на безопасное расстояние от близнецов.

— Чарли, — чуть ли не на весь пляж закричал Джордж. — Ты вода!

Дальше пошла полная неразбериха, потому что все бросились в разные стороны, а бедному Чарли пришлось высматривать своих младших братьев и сестру, чтобы осалить хоть кого-то.

С пляжа все ушли довольные и немного уставшие.

До самого вечера Джинни маялась без дела. То выходила на балкон, то пыталась начать делать домашнее задание, то просто сидела на кровати.

Это было около шести часов вечера. Джинни разглядывала картину над кроватью Рона. Вдруг, по всему номеру разнесся вопль.

Джинни подскочила и бросилась из комнаты. Сердце от страха забилось так сильно, что в глазах все поплыло. Влетев в гостиную, она замерла перед открывшейся картиной.

Посреди комнаты стоял белый, как полотно, Рон, быстро снимающий с себя футболку, из которой что-то сыпалось. Прищурившись, Джинни поняла, что это пауки.

Рядом стояли хохочущие близнецы, на которых, не жалея голоса, кричала миссис Уизли.

— Совсем с дуба рухнули? Вы же знаете, как он боится пауков!

— Да…это…просто…- Фред скорчился от смеха. — Просто… кто же знал…

— Вы оба наказаны! Завтра будете весь день сидеть дома, вам ясно?

— Ну мам…- Джордж моментально перестал хохотать. — Ну это шутка была…

— Шутка? — миссис Уизли, казалось, не могла найти слов от возмущения. — Я вам такую шутку обоим устрою!

— Ну ладно, ладно, извини, — пробурчал Фред. Джинни решила не слушать дальнейшие разборки и вернулась в комнату.

Остаток дня прошел как в тумане, дел девочка так себе и не нашла, а в голову лезла то Тайная комната, то письмо Гарри.

Ее муки безделья закончились, лишь когда все легли спать.

Сон догнал Джинни быстро, но облегчения он не принес, поскольку ей опять снился труп Гарри.

С утра она проснулась от возмущенного бурчания Рона.

Джинни неохотно разлепила глаза. Ночью она постоянно вскакивала от страха, подолгу не могла заснуть и, разумеется, не выспалась.

— Доброе утро, — Рон поправлял взлохмаченную после сна шевелюру.

— Доброе, — Джинни скинула одеяло.

— Короче, — голос Рона ни с того ни с сего перешел на шепот. — Папе утром пришла газета…

Джинни нахмурилась, судя по лицу брата, он хотел сказать что-то секретно-важное.

— Что за газета? — Джинни тоже заговорила шепотом.

— «Ежедневный пророк». Суть не в этом, там главной новостью — побег из Азкабана Сириуса Блэка!

— Что? — Джинни вытаращилась на брата. — В смысле побег? Это же невозможно!

— В том то и дело.

— Его не поймали?

— Нет.

— Когда он сбежал?

— По сведениям, сегодня ночью.

Джинни прижала руку ко рту.

— Как ему удалось? Никто до этого не сбегал! — Рон встревоженно окинул взглядом комнату.

За завтраком родители, Перси, Чарли и Билл сидели с напряженным лицами.

— Как Блэк сбежал? — задал папе волнующий всех вопрос Фред.

— Никто не знает, — Артур нахмурился.

— Он преследует какую-нибудь цель, как думаете? — Джордж посмотрел на родителей.

— Даже если и преследует, не вашего это ума дело, — миссис Уизли поджала губы, а Джинни заметила в глазах матери необъяснимое волнение. Закралось неприятное предчувствие. Кажется, родители знали, почему Блэк сбежал.

— Пап, почему его посадили в Азкабан? Он был Пожирателем? — Джинни отложила бутерброд.

— Не только Пожирателем, он был безумцем. Двенадцать лет назад он убил много людей в переулке, — пояснил Артур, а потом, заметив испуг в глазах дочери, быстро прибавил. — Но, все мракоборцы уже работают, Блэка поймают, ты, главное, не переживай.

Целый день Джинни ходила по номеру как бестелесное привидение. Теперь к мыслям о Тайной комнате прибавится еще и Блэк. Джинни посмотрела его колдографию в газете, она вызывала смешанные чувства. Совсем молодой юноша с волнистыми черными волосами, облаченный в полосатую рубаху узников, стоял закованный в цепи, держа в руках деревянное табло с номером камеры. По лицу Блэка невозможно было понять, что он чувствует. Темно-карие, почти черные глаза казались пустыми и неживыми что-ли? Если не знать о его преступлении, то сойдет за самого обычного человека.

К вечеру Джинни от скуки совсем стало плохо. Она улеглась на кровать и, наверное, час лежала на спине глядя в потолок. У Рона опять сбежала Короста, и он бегал по всему номеру в ее поисках.

— Джинни! Бегом сюда! — раздался крик Чарли.

Джинни неохотно поднялась с кровати и поплелась из комнаты.

— Джиненс, быстрее передвигайся, письмо от твоего принца пришло, вообще-то, — заметил Фред.

— От Гарри? — у Джинни перехватило дыхание и она, позабыв обо всем, бросилась к Чарли, в руках которого был заветный конверт.

— А у тебя много принцев? — фыркнул Джордж, Джинни его вопрос оставила без внимания. Она взяла конверт и юркнула обратно в спальню, а оттуда на балкон. Пристроившись на полу в самом уголке, Джинни дрожащими пальцами разорвала конверт, на котором красовалось: «Джинни Уизли от Гарри Поттера».

Вытащив письмо, она осторожно развернула его и погрузилась в чтение.

«Здравствуй, Джинни!

Если честно, я боялся, что с тобой будет что-то такое. Спасибо, что написала, хуже если бы ты сказала, что все хорошо.

Насчёт кошмаров, я думаю, тебе стоит поговорить со своей мамой. Она смогла бы приготовить тебе зелье. Мадам Помфри такое давала в больничной палате, оно избавляет от кошмаров, то есть тебе ночью вообще ничего сниться не будет.

За тебя очень волнуется Рон. Он писал мне о том, что ты всех избегаешь и плохо спишь. Он вообще много чего написал, если честно. Рон тебя виноватой точно не считает, насчет других братьев не знаю, но уверен, что они просто очень испугались за тебя, поэтому сейчас постоянно смотрят за тобой.

Про Гермиону ничего сказать не могу, но она, вроде, должна тебя понять, Рон ведь ей все рассказал. Хочешь, я напишу Гермионе, что ты пока не можешь ответить?

Джинни, наверное, звучать будет немного смешно, но я тоже не верю, что ты хочешь общаться со мной, я тоже боялся написать тебе, потому что не хотел быть навязчивым. Я не общался с тобой из жалости, не думай так больше, ладно? С тобой очень здорово!

И за меня не переживай, у меня все хорошо. Правда, я очень беспокоюсь о тебе.

Ты не виновата ни в чем, что произошло в том году. Это все сделала не ты. И записку написать Дамболдору или кому-либо другому ты не смогла бы. Реддл контролировал твои действия.

Когда ты думала, что избавилась от дневника, зачем тебе было говорить кому-то о том, что это ты? Ведь у тебя не было доказательств. Тебе просто не поверили бы. Как одиннадцатилетняя девочка смогла открыть Тайную Комнату? У тебя ведь не было дневника, чтобы показать. Учителя сказали бы, мол, у тебя такие мысли из-за твоей впечатлительности и сильных переживаний, что тебе все это кажется и т.д.

К тому же, давай по-честному, Реддл в каком-то смысле жил в тебе, как бы его тогда уничтожили? В Тайной комнате у него было свое, так скажем, тело, а это значит, его можно было уничтожить через дневник, а когда он был в тебе, что тогда? Если бы ты пострадала? Дневник, положим, уничтожили бы, но его дух в тебе бы был, а не в дневнике, тело-то он не обрел.

Уж лучше, что никто из учителей не знал, и все в итоге разрешилось так, что ты осталась в порядке.

Джинни, пожалуйста, послушай: ни в коем случае не вини себя! Я понимаю, что тебе это практически невозможно сейчас, обещаю, я попробую что-нибудь придумать, чтобы отвлечь тебя. Как только придумаю, сразу же напишу.

Мне очень жаль, что не могу поговорить с тобой вживую. Я боюсь за тебя.

Если тебе нужно с кем-то поговорить или что-то рассказать, пиши мне, хорошо? Я всегда тебя выслушаю и попробую помочь.

Полтора месяца это не так много, мы скоро увидимся и сможем поговорить.

И, пожалуйста, расскажи маме о кошмарах, она найдет средство.

Если я могу сделать хоть что-то, напиши пожалуйста,

Гарри»

Джинни прикусила губу, чтобы не разреветься, но это не помогло. Слезы градом покатились из глаз, орошая пергамент, благо чернила, по-видимому, были водостойкими, иначе от письма бы уже ничего кроме чернильных разводов не осталось.

Милый, добрый Гарри, он и вправду переживает за нее.

Джинни прижала к себе пергамент и закрыла глаза. Кто еще стал бы столько писать? Да, он ангел, таких как Гарри, наверное, больше нет. Он хочет помочь и говорит, что придумает, чем ее отвлечь. Не все друзья стали бы так заморачиваться, а у нее друзей вообще не было. Кроме него. А если она до сих пор ему нравится, то это уже вообще что-то сказочное.

Даже не вытирая слез, Джинни встала и направилась на кухню, где ее мама изучала очередной рецепт. Гарри просил рассказать маме про кошмары. Значит, она расскажет. Может, он прав, и мама что-то подскажет. Без совета Гарри она бы на это не решилась.

— Солнышко, что случилось?! — едва завидев дочь, воскликнула миссис Уизли и бросилась к Джинни.

— Мам, — Джинни всхлипнула. — Мне постоянно сняться кошмары, у тебя есть какое-нибудь средство от них?

— О дорогая, — миссис Уизли прижала к себе дочку. — Зелье я заказала еще две недели назад, должно прийти на днях. Хотела сама приготовить, но пары нужных ингредиентов не нашлось в магазине. Рон говорил про твои кошмары, как только зелье придет, сразу же отдам тебе.

Джинни, пытавшаяся сдержать слезы, расплакалась и почувствовала, что мама сильнее прижимает ее к себе.

— Я п-правда н-не могла т-тогда ничего с-сделать, — пролепетала Джинни, уткнувшись в вязаную шаль матери. — Я н-не хотела.

— Конечно ты не хотела, котенок, это все не имеет значения, главное — что ты жива! Все остальное не важно, — миссис Уизли нежно гладила ее по волосам.

— Мам, — Джинни вдруг пришла в голову мысль, от которой она не смогла избавиться. — Ты можешь рассказать об исцеляющих заклинаниях? Или о зельях, которые вылечивают раны?

* * *

Гарри решил, что лучше не ждать, пока тетя вернется и чего доброго отберет альбом, поэтому, быстро подобрав с пола школьные принадлежности, поднялся в свою комнату и разложил все на столе.

С тетей он не виделся до самого обеда — его затянуло сочинение по истории магии.

По расчетам Гарри, письмо от Джинни, если она его написала, конечно, должно прийти сегодня-завтра, поэтому, чтобы не накручивать себя, он занялся домашними заданиями. По-хорошему, еще бы рекомендованный список литературы прочитать, но у него ни одной книги не было из тех, которые рекомендовала профессор Венкинс.

За обедом в голову снова полезли мысли о Джинни. Гарри чисто на автомате съел свою маленькую порцию и даже не заметил, как Дадли вышел из-за стола.

— Сходи в магазин сегодня, если, конечно, опять в обморок не упадешь, — произнесла Петунья, пока Гарри наводил порядок на кухне.

Гарри хотел было сказать, что в обморок он не падал, скорее уснул, но доказывать что-то тете не хотелось, поэтому, молча кивнув, он поинтересовался:

— Что нужно купить?

— Список сейчас напишу, еще мне нужна книга рецептов Авельсона.

— Хорошо, — Гарри убрал последнюю вымытую тарелку в сервант. — Я спущусь тогда минут через десять?

Петунья кивнула и Гарри вышел с кухни. Придя в комнату, он застал там Дадли, который что-то рассматривал на его столе.

— Дадли? — медленно произнес Гарри, давая знать о своем присутствии.

Кузен обернулся, и на его лице появилась неприятная улыбочка, явно непредвещавшая ничего хорошего.

— У тебя тут разлились чернила, — с самым невинным видом оповестил Дадли.

Гарри быстро подошел к столу. Баночка с чернилами была опрокинута, и все начатое сочинение по истории было испорчено. Ему ничего не стоило понять, что плотно закрытая баночка сама по себе упасть не могла.

— Ой, что это, — Дадли схватил альбом, а Гарри показалось, что у него на пару секунд остановилось сердце.

— Отдай пожалуйста, — тихо попросил Гарри, с ужасом представляя, что кузен может сделать с подарком Хагрида.

Дадли, не обращай никакого внимания на побледневшего Гарри, раскрыл альбом.

— Дадли, пожалуйста, отдай, — Гарри чувствовал, что голос вот-вот задрожит. Он не помнил родителей, это были единственные колдографии, все что у него осталось…

— Они двигаются? — Гарри и позабыл, что Дадли видел такие фотографии впервые. — Это типа магия?

— Да, — еле слышно произнес Гарри, затаив дыхание. Кузен мог сделать что угодно. Магию он не переносил так же, как его родители.

Дадли полистал пару страниц, не задерживаясь ни на одной, а потом резким движением вырвал одну из них. Страницы были слишком тонкими, порвать или испортить их не стоило и труда.

— Нет, пожалуйста! — Гарри бросился к кузену и попытался забрать альбом. У него это получилось, но не без потерь для альбома. Дадли разорвал еще одну страницу по полам, пока Гарри старался забрать единственное, что напоминало о родителях.

В конце концов, альбом Дадли выпустил и с хохотом выбежал из комнаты, хлопнув дверью.

Гарри прижал альбом к груди и минуты две стоял, как под заклятием оцепенения.

Что он сделал Дадли плохого за всю свою жизнь, он так и не понял. Просто здесь Гарри был лишним и все.

Сердце колотилось как бешеное, Гарри опустился на колени рядом с вырванной страницей, где Лили и Джеймс со смехом кружили в танце под падающими хлопьями снега.

Мальчик поднял страницу и аккуратно вложил ее в альбом, а затем подобрал оторванную половинку его любимой колдографии, которую утром видела Петунья.

Гарри зажмурился, надеясь, что это хоть как-то поможет сдержать всю нахлынувшую тоску и одиночество. Было ощущение, что Дадли порвал не только фотографию, но и что-то внутри Гарри. Он долго сидел в обнимку с альбомом, совсем забыв о том, что обещал тете спуститься.

Интересно, если бы родители были живы, как бы все было? Ему бы не пришлось мечтать о том, что кто-нибудь его обнимет и скажет, что порванная колдография это не страшно.

Конечно, Дадли понятия не имел, кто на колдографиях. Гарри понимал, что кузена магия пугала, и такие действия были вполне предсказуемыми. Дадли наверняка сделал это не из ненависти, просто не рассчитал силы.

Странно, но несмотря ни на что, Гарри не хотел, чтобы Дадли ненавидел его.

Гарри многие недолюбливали по разным причинам. Он старался думать, что причины и впрямь существуют, иначе было не объяснить, чем он не нравится тому же профессору Снейпу. Когда появились Рон и Гермиона стало понятно, что далеко не все будут искать причины для нелюбви к нему.

А еще была Джинни, с которой очень хотелось общаться, а сейчас он чувствовал себя особенно нужным ей. Так не было с Роном и Гермионой. Лучшие друзья редко открывались ему так, как Джинни. Она словно верила лишь ему, и Гарри хотелось, чтобы она продолжила так доверять. Никто никогда не относился к нему, как она. Да и он не нравился никому до этого, а Джинни… она влюбилась в него. Правда, Гарри с трудом понимал, как.

Когда прилив отчаяния схлынул, и Гарри вспомнил о просьбе тети, он от греха подальше спрятал альбом под кровать, пообещав себе склеить колдографию, как только возможность появиться.

— Ну наконец-то, — тетя окинула его недовольным взглядом, стоило ему появиться в гостиной. — Вот, возьми и смотри ничего не забудь.

— Хорошо, — Гарри взял список. Он оказался не совсем большим. Потом тетя протянула ему деньги на покупки.

— Если что-то останется — вернешь, я проверю, — сухо заметила Петунья.

Гарри кивнул и вернулся в комнату, чтобы переодеться из одной Дадлиной футболки в другую. Обе смотрелись на нем, как мешки, и даже ушивание не совсем спасло ситуацию.

Пока он убирал деньги, данные Петуньей в карман, на глаза попался учебник истории магии. Ну, хоть так отвлечься можно, зато все учебники сможет прочитать.

От возникшей в голове мысли Гарри застыл, как вкопанный. Книга. Вот что может помочь уйти из реальности! Если Джинни книгу купить? Что-нибудь такое, что понравилось бы ей, где нет магии, которая напомнила бы о Тайной комнате.

Он, конечно, понятия не имеет, что читают девочки, но можно же спросить в конце концов. Тут совета ему ждать не от кого, тетя и так коситься на него как на ненормального.

Какое счастье, что у него даже деньги есть на эту книгу. Два года назад, когда Гарри впервые оказался в банке Гринготтс вместе с Хагридом, он решил разменять пару галеонов на маггловские деньги. Гарри захотелось хоть раз в жизни купить что-нибудь себе. В итоге, он приобрел альбом с красками и одну конфету «Марс». Больше он тратить деньги побоялся, и они так и лежали в жестяной коробочке, спрятанной под кроватью.

Гарри вытащил ее и переложил все свои сбережения в карман.

В гостиной его встретила Петунья, вручившая сумку для покупок. Гарри вышел из дома и пошел по выложенной кирпичом дорожке между идеально скошенного им самим газона.

Дул теплый ветерок, трепавший волосы. До магазина идти нужно было около тридцати минут. Проходившие мимо Гарри люди непременно косились в его сторону, но он к этому уже привык. На Тисовой улице о нем ходили самые разные слухи, начиная с того, что родители бросили его и добрая тетя взяла под свое покровительство, и заканчивая тем, что он слабоумный и учиться в школе для «безнадежных случаев». Впрочем, последнее было не слухом, а словами дяди Вернона, который рассказывал соседям, что Гарри учиться в школе имени святого Брутуса. Гарри, впрочем, его понимал, не говорить же в конце концов, что он в Хогвартсе.

Хоть школу и можно было придумать другую, Гарри на дядю не сердился.

Он часто ловил взгляды соседей на себе. Дурслей все в округе уважали, а его либо призирали за то, что он здесь мешает прекрасному семейству воспитывать единственного сына, либо просто не обращали внимания. Были, конечно, и исключения. Миссис Фигг, например. Гарри даже иногда оставался с ней, когда дядя с тетей уезжали по делам.

Наверное, таких исключений было бы больше, если кому-нибудь из людей, любивших перемывать ему косточки, удалось хоть раз поговорить с ним самим. Но люди предпочитали лишь окинуть его высокомерным взглядом, а Гарри не пытался что-то доказывать. Зато, если у кого-то были неприятности, всегда предлагал свою помощь. Но многие считали, что он подлизывается, поэтому продолжали обсуждать Гарри порой даже в его присутствии.

Под ноги часто попадались мелкие камушки, солнце пекло в затылок, и у Гарри медленно начала кружиться голова, хоть он и был на сто процентов уверен, что в обморок не упадет.

Проходя по улицам, он разглядывал дома, выстроившиеся в идеально ровный ряд. Они все были похожи по своей архитектуре, а вот лужайки и дорожки перед крыльцом выглядели по-разному. У кого-то запущенные, хотя таких было очень-очень мало, у кого-то ухоженные, где-то, как у Дурслей, есть клумбы с красивыми цветами.

Наконец, Гарри добрался до продуктового магазина. Стоило зайти внутрь, как его окатила приятная прохлада.

Купив все, что тетя указала в списке, а еще пару сладостей, обещанных Рону, Гарри снова оказался на улице. Теперь ему нужно было отправиться за книгами.

Пятнадцать минут, и вот, он входит в небольшое, светлое помещение, заставленное рядами книг.

Гарри медленно подошел к кассе, где сидела продавщица — добродушная на вид старушка с короткими седыми волосами в простеньком синем платьице с кружевным воротничком.

— Здравствуйте, вы не могли бы подсказать, книга рецептов Авельсона есть здесь? — спросил Гарри.

— Здравствуй, Авельсона, говоришь? Пойдем-ка, посмотрим, — продавщица улыбнулась и повела Гарри к одному из стеллажей. Помимо Гарри в магазине находился старичок, рассматривающий какую-то толстенную книгу. Видно, в это время покупателей было не особо много.

— Вот, последний экземпляр остался, тебе повезло, — оповестила продавщица, протягивая Гарри книгу.

— Спасибо большое, — Гарри мельком взглянул на книгу. Он ведь совсем не знает, что нужно купить Джинни, а тут столько книг, и нужно же чтоб не грустная была. Без совета явно было не обойтись. Гарри, толком не зная, как сформулировать вопрос, медленно произнес: — Простите, а вы не могли бы подсказать книгу… для двенадцатилетней девочки?

Гарри прекрасно знал, что двенадцать Джинни только в августе будет, но это же скоро, да и к тому же, он занервничал и на какой-то момент забыл, что она на год младше.

— Подарок подружке смотришь? — улыбнулась продавщица, а щеки Гарри от чего-то залились краской. Он быстро кивнул и уставился в пол.

— А что любит читать твоя подруга?

— Не знаю, — честно ответил Гарри. — Но только не что-то грустное.

— Нужна веселая книга?

— Не знаю, — Гарри нервно затеребил ручку сумки. Он ведь представления не имел, что следует взять, и понравиться ли это самой Джинни.

Продавщица, видимо заметив волнение Гарри, с улыбкой сказала:

— Не волнуйся, сейчас что-нибудь придумаем.

— Наверное, книга должна быть какой-нибудь жизнерадостной, — пробормотал Гарри. — Ей грустно сейчас.

Продавщица внимательно посмотрела на него, а потом щелкнула пальцами.

— Кажется, я знаю, что подошло бы, — она отошла, оставив Гарри одного, и вернулась назад с книгой в руках. На обложке была изображена девочка в соломенной шляпе с двумя светлыми косичками. Над девочкой расположилось название: «Полианна».

Гарри представления не имел, о чем книга, но главная героиня выглядела очень радостной.

— Многие девочки от этой книги в восторге, — улыбнулась продавщица.

— Спасибо большое! — Гарри оторвал взгляд от обложки и посмотрел на продавщицу.

— Да не за что, — морщинистое лицо продавщицы расплылось в улыбке. — Главное, чтобы твоей подруге понравилось.

Гарри с улыбкой кивнул и, оплатив книги, вышел на улицу, где все также солнечные лучи освещали землю.

Путь обратно показался короче и легче, возможно дело было в том, что проблема, чем помочь Джинни, отчасти решилась.

Остаток дня Гарри склеивал скотчем вырванные и порванные страницы альбома, вытирал разлитые Дадли чернила, благо они учебники не задели, и помогал тете с ужином.

Лишь когда во всем доме потушили свет, Гарри достал чистый пергамент, намереваясь написать что-нибудь Джинни, но его отвлек стук в окно.

Гарри быстро открыл его и в комнату, ухнув, влетела Букля с конвертом.

На пару секунд Гарри даже дышать перестал от волнения. Письмо было от Джинни. Устроив Буклю в клетке и насыпав ей еды, Гарри принялся распечатывать послание девочки.

В этот раз пугающих разводов на пергаменте не было. Все строчки ровные и аккуратные, без единой кляксы.

«Гарри, здравствуй!

Спасибо что написал. Ты не представляешь, как я тебе благодарна! Я хочу извиниться за мое прошлое письмо, я не собиралась все это писать, так вышло, еще раз извини! Не хочу, чтобы ты волновался за меня.

Кстати, мама, оказывается, давно зелье успокоительное заказала. Рон подставил конечно, походу, направо и налево рассказывает о моих кошмарах. А вообще, он самый лучший брат. Ну, не только он, конечно.

Я, видно, сильно напугала его, раз он даже тебе написал.

Рон, наверное, рассказал тебе о Хагриде, вроде даже заметку отправлял…

Представляешь, на днях из Азкабана сбежал Сириус Блэк. (Азкабан — это тюрьма для волшебников, ее охраняют дементоры, но мне о них не рассказывают, говорят — я слишком впечатлительная. Ну, дементоры это не люди, как они выглядят, сама не знаю, но судя по тому, что мне о них не говорят — они страшные) Папа сказал, Блэк был Пожирателем и двенадцать лет назад убил много людей в переулке. Жуть, правда?

Рон сказал, что прислал тебе нашу колдографию. Как тебе прикид близнецов и Рона? Это Билл купил, а мне украшение то, на голову. Билл вообще классный, мы с ним вчера рисовали море. А Чарли много про драконов интересного рассказывал, когда увидимся, я обязательно перескажу, а то писать долго. Перси превратился в жуткую зануду, а близнецы Рону в воротник пауков насыпали, вот шуму было! Иногда, шутки Фреда и Джорджа не очень-то безобидные.

Единственное, меня расстраивает, что я прямо посреди дня могу увидеть твой труп. А так, все вроде лучше, чем в начале каникул. Но Гермионе я так и не ответила.

Мне очень стыдно за это и за то, что хочу попросить тебя объяснить ей, что я не обижаюсь и не сержусь на нее, а просто не могу пока ответить. Рона попросить об этом не могу, он не понимает, почему я не отвечаю.

Ты писал про Реддла, и знаешь, ты прав, я не могла ничего рассказать другим. Может, это даже к лучшему.

Честно, я не знаю, что еще рассказать. Мне одиноко без тебя, я братьев сторонюсь и совсем мало разговариваю. Это плохо, я не хочу так, но не получается по-другому. Мама сказала, что я ни в чем не виновата и все в прошлом, но я так не могу, все равно чувствую вину и все-таки боюсь, что родители не до конца мне верят, хоть и говорят о том, что все хорошо.

Прости, что пишу все это, наверное, с моей стороны неправильно, но ты мой единственный друг.

Знаешь, Гарри, меня напрягает то, что ты прислал уже второе письмо, но в нем ни строчки нет о том, как ты, что ты делаешь. Рону тоже про себя не пишешь, я у него спрашивала. По-моему, у тебя не все хорошо. Надеюсь, я не права. У меня еще вопрос был, прости что задаю его, ты можешь подумать, что это не мое дело, но… тебе сняться кошмары? Можешь не отвечать, просто я постоянно пишу о себе, а ты ничего не пишешь, и я беспокоюсь.

Еще раз огромнейшее тебе спасибо, напиши, как сможешь, я буду ждать!

Джинни»

Гарри и не заметил, как за время чтения на его лице появлялась смущенная улыбка, то и дело сменяющаяся тревогой.

Джинни так и видится его труп…

А еще, она хочет узнать, как он. Вот только Гарри совсем не знал, что написать о себе. Не про Дадли же, испортившего альбом. Джинни и без него проблем хватает. Хотя, желание поделиться всеми горестями с ней почему-то не уходило, и Гарри загнал его так глубоко, насколько это было возможно, чтобы не написать ничего лишнего.

Пару раз перечитав письмо, Гарри решил написать ответ и отправить завтра рано утром, чтобы Буклю не гонять.

Потом нужно будет написать Гермионе и Рону, а то он лучшему другу из-за отсутвия Букли так и не ответил.

Гарри еще беспокоила книга, которую он собирался прислать Джинни с письмом. В итоге, прежде чем отправить ее Джинни, он решил убедиться, что ей ничего там о Тайной комнате не напомнит. Вся ночь впереди, он вполне успеет прочитать. Наверное.