Вопрос доверия (гет)

Он сидел, прислонившись спиной к сырой каменной стене. Ему казалось, что неделю назад умерли не только Лили и Джеймс, но и он сам. Хотя нет. Он не умер. Он, Сириус Блэк, заперт в Азкабане за преступление которое не совершал. Сириус предпочел бы смерть. И нет, дело было не в дементорах или ужасных условиях темницы. Из-за его ошибки умер Джеймс, а вместе с ним Лили. Из-за него… Все из-за него!

Зачем он сказал им сделать хранителем тайны Петтигрю? Хотел как лучше?

Сириус сжал голову руками. Хотелось кричать, бить стену кулаками, но сил уже не было. За шесть дней в Азкабане он разбил все костяшки, почти не ел и по внешнему виду напоминал ходячий труп.

Казалось, что прошло несколько лет, может, веков или тысячелетий с тридцать первого октября.

Сын Джеймса и Лили выжил. Сириус закрыл глаза и представил радостно улыбающегося малыша с ярко-зелёными глазами. Глаза Лили… В остальном внешность мальчика напоминала Джеймса. Те же кудрявые, черные волосы и россыпи веснушек.

Сириус его крестный… Но он не сможет быть рядом. Не сможет помочь маленькому Гарри. Однажды Джеймс взял с него клятву, что, если с ним и Лили что-то случится, Сириус позаботиться о мальчике. Сириус еще так легко поклялся… Да и что могло случиться с Джеймсом и Лили? Тогда ему казалось, что ничего.

Поклялся… Поклялся защитить Гарри…

Несмотря на полное отсутствие сил, Сириус вскочил и с криком полным отчаяния ударил кулаками в стену. Наверное, уже в сотый раз за дни, проведенные в Азкабане.

Его руки уже превратились в кровяную смесь от ударов о неровную поверхность, но он словно не чувствовал боли.

Сириус сполз вниз по стене и закрыл глаза руками. Мало того, что убили Лили и Джеймса из-за него, так еще и последнюю данную клятву Джеймсу исполнить не сможет…

Где теперь будет жить маленький Гарри? Его по поручению Дамболдора забрал Хагрид. Но куда они его пристроят? Кажется, Хагрид что-то говорил про его тетю… Сириус был знаком с Петуньей, и учитывая ее отношение к Лили, это было худшее решение, которое можно представить. Как Петунья отнесется к Гарри?

Сириус жалел, что тогда, в проулке, Петтигрю не убил его. Но вся жизнь и так закончилась. Он больше ничего не сможет. Исправить совершенную ошибку невозможно. А ведь он просто думал, что друзья предать не могут…

По щекам покатились горячие, обжигающие слезы. Почему они умерли? Почему не он? Лучше бы убили его, а Лили и Джеймс счастливо жили бы со своим малышом!

Грохот, от которого дрогнули стены, заставил Сириуса подскочить и с непониманием оглядеться. Камера, в которой он находился, не имела ни одного окна. Все четыре стены были каменными, и только в одной виднелась дверь. Сириус представления не имел, чем вызван грохот. Уже спустя несколько секунд ему снова стало безразлично на все происходящее.

Он все также сидел на полу, пустым взглядом изучая противоположную стену, когда дверь в его камеру открылась. Такого раньше не случалось, потому что еду просовывали в специально сделанное отверстие в двери. Даже газеты, которые приносили пленникам по выходным, не передавали через открытую дверь. Не успел Сириус подумать о чем-то еще, как в камеру вошли две фигуры в черных плащах.

Первые секунды он думал, что к нему зашли дементоры, но от фигур не веяло вселенским холодом, и тоска не накатывала, как бывало при стражах Азкабана. Впрочем, Сириус был в таком состоянии, что дементоры его не пугали. Мыслей весёлых у него не осталось, лишь воспоминания, причиняющие нестерпимую боль.

— Я все проверила, — раздался шепот, исходящий от одной фигуры, которая была ростом поменьше, чем вторая.

Сириус ещё не до конца понимал происходящее. Одна фигура, только что говорившая со второй, вдруг откинула капюшон.

Сириус вытаращился на бледное лицо девушки с красивыми голубыми глазами. У нее были светлые, почти белые волосы, заплетенные в косу, которую Сириус сразу и не заметил.

Девушка сделала знак второй фигуре, и та закрыла дверь.

— Вы из министерства? — Сириус говорил впервые за две недели и сейчас испугался собственного голоса. Он был хриплым, подавленным и каким-то не живым.

— Все хуже, чем мы думали, — произнесла девушка, глядя на вторую фигуру. Та ничего не ответила, и странная гостья, повернувшись к Сириусу, медленно направилась в его сторону. — Мы не из министерства, Сириус.

Сириус смотрел на девушку, пытаясь понять, что она тогда вообще здесь забыла. По правде говоря, ему было сейчас не до нее. И если к нему решили пристроить кого-то из министерства, чтобы выяснить его мотивы…

— Вы пленники? — прохрипел Сириус, мельком глянув на вторую фигуру, так и не снявшую капюшона, закрывающего лицо.

— Нет мы не пленники, — медленно произнесла девушка, заглядывая в его лицо. Сириусу очень захотелось отвернуться.

— Так проваливайте, что вы здесь забыли? — выкрикнул он. Сейчас ему хотелось умереть, а не говорить с какой-то, Мерлин знает откуда взявшейся девушкой.

— Мы знаем, что ты не виновен, — девушка посмотрела на него с каким-то странным выражением.

Сириусу было откровенно плевать, что она знает, потому что он сам себя невиновным не считал. Да и вообще…

— Слушай, Сириус, давай поговорим спокойно, мы пришли сюда, чтобы забрать тебя из Азкабана.

Несколько секунд Сириус смотрел на нее, пытаясь понять, послышалось ему или нет. Он не знал, как реагировать на такое заявление от непонятно кого, поэтому достаточно резко спросил:

— Кто ты вообще такая?

— Я Эльза, — спокойно отозвалась девушка.

— А это? — Сириус указал на вторую фигуру. В ту же минуту капюшон откинулся, и Сириусу предстало лицо еще одной девушки. У второй незнакомки волосы были черные и длинные, из-за чего сливались с мантией, а неестественное бледное лицо имело очень заостренные черты и выраженные скулы. Серо-зелёные глаза девушки прямо говорили, что ее начинает раздражать происходящее.

— Я Малефисента, — ледяным тоном представилась вторая фигура.

— Как вы сюда попали? — прохрипел Сириус. Голос совсем слушаться не хотел. А реальность, в которой две девушки, непонятным образом оказались в его камере, вообще плохо воспринималась.

— Видишь ли, если долго объяснять, — начала было Эльза, но ее перебила вторая девушка с довольно странным именем.

— Мы из другой вселенной. Пришли, чтобы спасти тебя. Нам известно все о твоем будущем и о будущем вашего мира в целом. Вопросы?

Сириус тупо уставился на незнакомку. Ну не мог же он за неделю тронуться? Или мог?

— Сириус, согласна, звучит бредово, но это правда, — Эльза опустилась недалеко от него на корточки. — Мы, можно сказать, из будущего. Наша вселенная в другом временном измерении. У нас сейчас 2012 год.

Сириус смотрел на Эльзу, пытаясь уложить в плохо работающем мозгу информацию.

— Давай проще, — слегка раздражённо обратилась Малефисента к Эльзе. — Он все равно не поверит. Заберем его и все.

— Куда заберёте? — происходящее начинало походить на откровенный бред.

— В нашу вселенную. Будешь жить там двенадцать лет, — отозвалась Малефисента, окинув его таким взглядом, что Сириусу стало немного не по себе.

— Мел, ну нельзя же так сразу, — Эльза бросила укоризненный взгляд в сторону попутчицы и, посмотрев на Сириуса, пояснила: — Мы были во многих реальностях, Сириус, у нас есть одна причина, по которой мы здесь. Но видишь ли, ваш мир непредсказуем. По плану, ты отсидишь в Азкабане двенадцать лет, а потом сможешь сбежать. Но в этой реальности ты умрешь через год от чувства вины. Это запустит цепочку событий, которые повлекут огромные последствия. Мы хотим помочь. Поэтому мы заберём тебя и двенадцать лет ты проживёшь у нас. Потом вернёшься, и тогда все будет по плану.

Сириус, наверное, минуты две смотрел на Эльзу. С одной стороны, сойти с ума за неделю невозможно. Наверное. Но это теперь не точно…

— По какому плану? — это был единственный вопрос, который он смог задать.

— Дашь? — Эльза повернулась к Малефисенте. Та, коротко кивнув, достала из кармана мантии книгу и передала девушке.

Эльза протянула книгу Сириусу, и у того отвисла челюсть. На обложке крупными буквами было написано: «Гарри Поттер и Узник Азкабана». Дрожащими пальцами Сириус полистал пару страниц и уставился на Эльзу.

— Что это? — голос дрогнул, потому что имя Гарри Поттер, впилось, словно нож.

— Книга, — раздражённо ответила Малефисента.

— Это история про Гарри Поттера, — пояснила Эльза, с лёгким укором взглянув на Малефисенту. — Книга о мальчике, который выжил.

— Гарри Поттеру сейчас годик, — Сириус скривился от воспоминаний о зеленоглазом малыше.

— Мы из будущего, — напомнила Эльза. — В третьем мире о жизни Гарри написали семь книг и сняли фильмы.

— В третьем мире? — переспросил Сириус, чувствуя, что адекватности в разговоре становиться все меньше и меньше.

— Все реальности делят на три вселенных. Первый мир — наша вселенная. Мир магии -ваша вселенная, по совместительству второй мир и последний, третий, там нет магии. Вообще, — пояснила Малефисента. По взгляду серо-зеленых глаз было видно, что ее терпение держится на очень тонком волоске.

— Что вообще за …- Сириус пытался подобрать подходящее слово для ситуации, но в голову ничего не приходило.

— Идем с нами, мы тебе все объясним. Понимаешь, все должно идти по плану.

— Да по какому, Мерлин, плану!? — закричал Сириус.

— По книге. Все должно идти по книге, — спокойно произнесла Эльза.

— Да с чего вы взяли? — Сириус больше не пытался сдерживать ярость и раздражение. Ему несли откровенный бред, и его это выводило из себя.

— Не ори, связки порвешь, — холодно посоветовала Малефисента.

— Сириус, пожалуйста, не нервничай. Я сейчас все объясню, — заверила Эльза. — Реальностей миллион. Есть миллион Гарри Поттеров и Сириусов Блэков. Это сложно объяснить. Мы видели очень много развитий сюжета. В каждой реальности случалось что-то такое, из-за чего наши намерения не могли осуществиться. Эта реальность особенная. Я не могу сейчас объяснить тебе почему. Но если тут все пойдет не по плану, это закончиться катастрофой. В дела чужой вселенной нам запрещено вмешиваться, и мы уже поплатились. Но если все оставить как есть, случиться беда. Если мы не поможем, закончиться все плохо.

Сириус запутался вконец.

— Какие намерения? Вам это вообще зачем? — спросил он, чувствуя, что такую чушь слышит впервые.

— Нам нужны Гарри, Рон, Гермиона и Джинни.

— Кто такие Рон, Гермиона и Джинни? — Сириус уставился на Эльзу.

— Рон и Гермиона лучшие друзья Гарри, а Джинни должна стать его девушкой. Ну, в пятой, вроде, книге.

— В шестой, — поправила Малефисента.

— А, ну да, в шестой.

— А с чего вы взяли, что книга описывает все события точь-в-точь? — Сириус начинал подозревать, что уже лежит в больнице святого Мунго.

— Конечно тут не все точь-в-точь, — Малефисента скрестила руки на груди. — Главное, чтобы основные события происходили, как там описано. А если ты помрешь, тут все пойдет не по плану.

— Вам какая разница помру я или нет? — заорал Сириус, на что получил уничтожающий взгляд от Малефисенты и сочувственный от Эльзы.

— Сириус, это очень важно. Если ты умрешь, пострадает Гарри, — очень тихо произнесла Эльза, отличающаяся терпением и спокойствием. — И да, конечно, в этой реальности все другое, тут характеры у всех, возможно, другие и вообще…

Сириус на пару секунд закрыл глаза. С одной стороны, все это бред полнейший, а с другой, почему-то это все-таки казалось настоящим. В конце концов, он бы, наверное, не чувствовал боли в руках, лежа в коме. Во сне боль чувствоваться вообще не должна.

— Ладно, предположим, — наконец хрипло выдавил Сириус. — Почему вы считаете, что если тут все пойдет как пойдет, это закончиться хуже, чем в вашей книге?

— Видишь ли, в книге умрет меньше народу чем тут, если мы не вмешаемся. Поэтому мы хотим, чтобы тут хронология событий не изменилась.

Сириус молчал. Он не знал, что сказать, да и как в такое можно поверить? Ладно, они из будущего. Но так они ещё и из другой вселенной, а вот это уже бред. В голове неожиданно всплыл вопрос.

— Как вы сюда попали? Азкабан охраняется дементорами.

— На нас не действуют дементоры, — отозвалась Малефисента, и Сириус с удивлением заметил, как серо-зеленые глаза становятся жёлтыми.

— Что с глазами? — Сириус не знал, зачем спросил. Вопрос вырвался раньше, чем он подумал.

— Они меняют цвет в зависимости от моего настроения, — Малефисента взглянула на Сириуса, и тот понял, что поменялось оно явно не в лучшую сторону.

— Это ты ее рога не видел, — пробормотала Эльза.

— Рога? — теперь Сириус был окончательно сбит с толку. Он уже не знал, что его удивляет больше. — Стоп. Ты сказала, на вас дементоры не действуют?

— А как мы на «ты» перешли? — осведомилась Малефисента, окинув Сириус ледяным взглядом.

— Ну, так мы, вроде, ровесники, — пробормотал Сириус. Обоим девушкам на вид было лет двадцать.

Малефисента равнодушно взглянула на Сириуса, а потом усмехнулась:

— Мне шестьсот девяносто семь лет, дорогуша, какие мы с тобой ровесники?

Сириус вконец лишился дара речи.

— А вам сколько? — только и смог произнести он, обращаясь к Эльзе.

— Около ста девяноста. Можно на «ты», не люблю чувствовать себя старой. Все дело в том, что у нас по-другому течет время. Не обращай внимания на возраст.

Пару минут Сириус молча пытался выяснить, сошел он с ума или нет. В итоге, так ничего не придумав, решил уточнить до сих пор волнующий его вопрос:

— Почему дементоры не действуют на вас?

— Ваша магия на нас не действует. У нас другая магическая энергия, она отличается от вашей, — пояснила Эльза.

— Почему я должен вам верить? — Сириус посмотрел прямо в глаза Эльзе. — Вы же понимаете, как бредово это звучит?

— Ты не должен нам верить, — ответила Малефисенты. — Звучит все очень глупо, согласна, но мы здесь, чтобы помочь. Хочешь не верь, но пойти с нами тебе придется.

— Зачем вам все это? — Сириус повернулся к черноволосой девушке.

— Нам нужна эта четверка, — пожала плечами Малефисента.

— Зачем? — Сириус не был уверен, что хоть одна из девушек прояснит ситуацию, однако Малефисента тихо ответила:

— Из-за пророчества.

— Вы здесь из-за пророчества? — уточнил Сириус.

— Да, все очень сложно. Если ты хочешь помочь Гарри Поттеру, ты должен идти с нами.

В голове Сириуса мелькнула клятва данная Джеймсу. Он опустил голову и еле слышно спросил:

— Это поможет Гарри?

— Должно помочь.

— Но вы не уверены. Говорите, все должно идти по плану, а сами даже не знаете, хороший ли это план!

— Ты прав. Но одно мы знаем точно: если ты выживешь и через двенадцать лет вернёшься сюда, у этой реальности будет шанс обрести счастливый финал, — Малефисента опустилась рядом с Сириусом. Теперь ее глаза стали светло-зелеными, правда тон до сих пор оставался холодным, хоть до Сириуса и дошло, что так, видимо, она общается со всеми.

— Руки протяни, — приказным тоном обратилась к нему Малефисента. Сириус хотел было спросить зачем, но поймав взгляд девушки, передумал и протянул руки. Происходящее казалось каким-то чудны́м сном. Он совсем перестал понимать, что делается вокруг.

Малефисента взяла его руки, Сириус дернулся.

Девушка раздраженно покачала головой, но рук не отпустила.

Сириус вдруг почувствовал, что от ледяных пальцев Малефисенты тянется непонятное тепло. Он посмотрел на руки. Они все были в каком-то странном зеленоватом свете. Боль медленно проходила. Сириус пораженно уставился на девушку.

— Это что? — пробормотал он, когда девушка отпустила его руки, и на них не осталось ни следа от крови и ран.

— Моя магия. Тебе же уже сказали, что мы по-другому колдуем, — с ноткой раздражения напомнила Малефисента.

— Ну, Сириус, ты с нами? — Эльза слегка наклонила голову на бок. — Мы не заставляем. Просто скажу тебе прямо: если ты умрешь, Гарри пострадает и очень сильно. Выбор за тобой.

Сириусу казалось, что все его мировоззрение взяли и перевернули вверх тормашками. Две девушки, хотя, как сказать девушки, одной под семьсот, другой под двести, из другой вселенной говорят ему, что он должен идти с ними. И зачем? Чтобы помочь сыну Лили и Джеймса…

Они сказали, что через год он умрет. Что ж, это было бы не удивительно, но это навредит его крестнику…

Он вообще может верить этим дамочкам?

Но ведь Сириус обещал Джеймсу… Если это и вправду чем-то поможет Гарри? Если это единственное, что он может сделать для Лили и Джеймса?

Сириус медленно поднял голову.

— Я с вами, — коротко произнес он, и Эльза, улыбнувшись, протянула ему руку.

— Может, тебе будет легче, если я скажу, что о нашем плане знает Дамболдор? — Малефисента поднялась.

— Дамболдор знает? — Сириус удивленно посмотрел на девушек.

— Знает, — кивнула Эльза.

— Подождите, кто-то из вас сказал, что в дела чужой вселенной вмешиваться нельзя…

— Ага, нельзя.

— И? — Сириусу было уже все равно, что логики он никакой не видит. Раз уж он собрался с ними, так пусть хоть какое-то объяснение дадут.

— Мы вмешались, потому что нам нужна эта четверка живыми, а не мертвыми, — ответила Малефисента, не удостоив Сириуса взглядом.

— А почему именно они вчетвером? — уточнил Сириус, с трудом поднимаясь на ноги.

— Ну… это сложно объяснить, если честно. Мы и сами-то не до конца понимаем, — пробормотала Эльза. — Но раз ты согласился, то все, пойдем, разбираться дальше будем в нашей вселенной.

— У меня два вопроса, — Сириус посмотрел на девушек.

— Давай быстрее, иначе превращу в червяка и ни одного не будет, — раздражённо отозвалась Малефисента. Сириус не знал, действительно ли она может превратить его в червяка, поэтому рисковать не стал и быстро спросил:

— Как вы вытащите меня из Азкабана, и что будет, когда о моей пропаже узнают?

— Никто не узнает. Сириус Блэк как сидел, так и будет сидеть в Азкабане, — пояснила Эльза. Сириус окончательно был сбит с толку.

— Но вы же меня забираете, нет?

— Да, забираем. Но тебя, а не твоего клона, — Сириус не успел спросить какого клона, потому что в этот момент Эльза выставила вперёд руку и, произнеся что-то на непонятном языке, прикоснулась к груди Сириуса, руку она почти сразу убрала, однако вместе с ней от Сириуса потянулось что-то золотистое. Оно отделилось от него и быстро стало обретать форму. Сириус и моргнуть не успел как перед ним предстала точная копия его самого. От неожиданности он отшатнулся.

— Знакомься, это — Сириус Блэк, — Эльза указала на его копию, а потом повернулась к Малефисенте. — Не будем терять времени, создавай портал.

— Порталы тут не действуют, — тут же произнес Сириус, на что получил усмешку от Малефисенты.

— У нас другая магия, тебе уже сказали.

— Раз вы такие всесильные, почему не могли вмешаться, когда шла война? Когда погибло столько людей! — вырвалось у Сириуса, и он заметил, как помрачнело лицо Эльзы.

— Я уже сказала, Сириус, когда мы пытались вмешаться, то поплатились за это. Нельзя вмешиваться в дела чужой вселенной.

— Но сейчас же вмешиваетесь! И чем вы пытались помочь в тот раз? — Сириус сам не заметил, как начал злиться. Девушки были наделены какой-то сверхсильной магией. Они же могли вмешаться, когда их помощь была по-настоящему нужна!

— Мы пытались предотвратить одно событие… когда не получилось, попытались спасти Лили и Джеймса, — Эльза произнесла это ровным, спокойным голосом, но от Сириуса не укрылось, как по ее губам пробежала едва заметная дрожь. — У нас не получилось, а из-за этой попытки умерла наша подруга.

Сириус замолчал. А Эльза продолжила стойко смотреть в его глаза, никак не выдавая внутреннего беспокойства. Сириус никак не ожидал услышать такого. Он готов был к чему угодно, но не к тому, что они пытались спасти Лили и Джеймса.

— То есть, — с трудом выдавил Сириус. — Вы знали, что они умрут?

— Да, — ответила Эльза, и Сириус поразился ее спокойствию. Очевидно, только внешнему. — Мы знаем не только про их смерть. Мы знаем множество других смертей.

— И вы ничего не можете сделать? — еле слышно спросил Сириус.

— Мы не знаем, — Эльза поправила выбившуюся прядь волос и перевела взгляд на Малефисенту. — Но у нас есть идея. Пока не совсем понятно, насколько осуществимая, но, если ты с нами, одну смерть мы предотвратим точно.

— Законы вселенной таковы, что, забирая одно, ты должен отдать другое. Должен быть сохранен баланс, — добавила Малефисента.

— Но меня же вы спасаете, у вас не будет проблем из-за этого?

— Тут другое. После той ошибки мы кое-что предприняли. И мы ведь не воскрешаем тебя, а забираем на время. В общем, мы вроде как нашли лазейку в этой системе. В клоне капля твоей крови, это позволит нам представить его как тебя, в то время как ты покинешь эту вселенную. По сути, часть тебя все равно останется в ней, — пояснила Эльза и, поймав недоуменный взгляд Сириуса, прибавила: — Это долго объяснять, давай потом, когда будет время. Мел, нам нужен портал.

Малефисента коротко кивнула и произнесла несколько фраз на неизвестном Сириусу языке. Потом она произвела в воздухе непонятное движение руками, и прямо перед ней засиял огромный зелёный шар.

— Пойдёмте, — Малефисента шагнула к шару и буквально растворилась в нем. Эльза жестом пригласила Сириуса идти вперёд.

За несколько шагов до шара Сириус оглянулся. В углу камеры устроился его клон, недалеко стояла Эльза. Он не представлял, куда отправляется, и как это повлияет на будущее его крестника. Но клятву обратно забрать невозможно. Он обещал позаботиться о Гарри. Может, сама судьба даёт ему второй шанс?

Сириус развернулся к шару и, не задумываясь, шагнул прямо в сплетение зеленого света.

Первым делом, вернувшись домой, Джинни Уизли нашла все свои дневники: исписанные, нетронутые, наполовину заполненные, и сожгла в камине.

Родителей тогда дома не было. Папа вернулся на работу, а мама ушла в соседнюю деревню за продуктами. За старшего остался Перси.

Когда Джинни спустилась со стопкой дневников, все братья сидели в гостиной. Они весело обсуждали конец года. Стоило Джинни появиться в поле их зрения, как все дружно замолчали и уставились на сестру.

Джинни в повисшей тишине подошла к камину и бросила в языки пламени все тетрадки.

Братья наблюдали за ней молча, никак не комментируя ее действия.

Джинни, не оборачиваясь к ним, уселась на пол и стала наблюдать, как медленно сгорают все её записи, секретики и планы дел.

Так она сидела минут десять, пока дневники не сделались совсем чёрными и не скрутились в угольки.

Ни близнецы, ни Рон с Перси не проронили ни слова. Джинни чувствовала напряженный взгляд четырех пар глаз, устремленный на нее.

Когда она поднялась, чтобы вернуться в комнату, к ней обратился Рон:

— Чай будешь? Там мама пирог яблочный испекла, — он говорил беззаботно, но Джинни понимала, что беззаботность наигранная. Она пожала плечами. Видимо, братья сочли это за знак согласия, потому что ушли на кухню ставить чайник. В гостиной остался только Рон.

— Гермиона завтра во Франции будет, — оповестил он.

— Я знаю, — откликнулась Джинни и замолчала. До нее вдруг дошло, что спокойно разговаривать с братом она могла лишь при Гарри. Ведь если разобраться, она не знает наверняка, что Рон думает о случившемся. Он не Гарри.

В гостиной повисла напряженная тишина. Раньше она с Роном легко находила общий язык, но сейчас… У нее создалось неприятное впечатление, что общаться она может только с Гарри, которого тут нет. А значит, она одна наедине с фактом, что представления не имеет, каково мнение братьев обо всем случившемся. Ведь только Гарри знал все. Он был в Тайной комнате.

Стоило Джинни вспомнить подземелье со статуей Слизерина, как ее передернуло.

С того момента, как они с Гарри попрощались на платформе, прошло часа три, но Джинни казалось, что минула как минимум неделя.

Да, она определенно была права, когда опасалась, что в Норе ей будет плохо. Тут не было никого, кто смог бы ее понять. Рон, конечно, знал больше других, но…

— Пойдёшь завтра с нами в квиддич играть? — поинтересовался Рон.

— Не знаю, — пробормотала Джинни и повернулась к окну. Небо темнело, солнце уже почти скрылось на западе, оставляя за собой кроваво-красный след над линией горизонта.

— Чай вскипел! — крикнул из кухни Джордж, и Джинни поплелась вместе с Роном к остальным братьям.

Пока все ели пирог, приготовленный матерью, Джинни не проронила ни слова. Хоть братья и пытались завести разговор, она упорно продолжала молчать.

— Мне, кстати, Гарри обещал прислать пару маггловских конфет, — Рон это сказал близнецам, однако имя Гарри подействовало на Джинни как заклинание.

— Что Гарри обещал? — Джинни повернулась к Рону. После того, как она услышала имя зеленоглазого мальчика, оставшуюся часть предложения она прослушала.

— Маггловские конфеты прислать, — повторил Рон. — Хочешь мы их поделим?

— Да нет, я просто не услышала, — пояснила Джинни.

Близнецы переглянулись, и Джордж медленно произнес:

— Как думаете, мама с папой разрешат пригласить Гарри на оставшееся лето?

У Джинни сердце подскочило, а потом забилось с такой силой, что в ушах зашумело. Почему она не подумала о том, что они и впрямь могут пригласить Гарри? Это же значит, что ей не придется ждать встречи с ним два месяца!

— Мама должна согласиться, — кивнул Фред. — В конце концов, его родственники — настоящий кошмар!

— Да, давайте попросим! — Рон отодвинул свою чашку.

Перси тоже хотел что-то сказать, но в этот момент дверь в прихожей открылась и вошла миссис Уизли.

Все, включая Джинни, повскакивали с мест и бросились к матери.

— Мам, мам, давай пригласим Гарри! — наперебой закричали Фред с Джорджем.

Миссис Уизли сунула им в руки пакеты с едой и скинула дорожную мантию.

— Надо подумать, мальчики, вдруг Гарри не отпустят его дядя с тетей?

— Отпустят! Они его терпеть не могут! — теперь к близнецам присоединился Рон.

— Ладно, ладно, мы подумаем — миссис Уизли раздвинула компанию. — Я совершенно не против пригласить Гарри, тем более после того, что он сделал.

Братья одновременно покосились на Джинни, миссис Уизли этого не заметила.

— Я пойду займусь ужином, придет Артур, и мы все обсудим, хорошо?

— Хорошо, хорошо, — закивали близнецы и братья медленно стали расходиться. Перси ушёл в свою комнату, Фред с Джорджем забрали Рона, хотели взять и Джинни, но она сказала, что слишком устала в поезде и хочет отдохнуть.

Придя в комнату, Джинни раскрыла чемодан и вытащила оттуда спрятанную в учебник трансфигурации фотографию Гарри, подаренную Хагридом.

Если они пригласят его на лето, будет чудесно.

Джинни устроилась на подоконнике с колдографией в руках.

Время до ужина прошло незаметно. Джинни с братьями спустилась, чтобы накрыть на стол. Когда все было приготовлено, компания уселась на свои места в ожидании папы.

Джинни посмотрела на волшебные часы. Стрелка мистера Уизли находилась под надписью «работа».

— О, папа сейчас будет, — сообщил Рон. И правда, стрелка переместилась к надписи «в пути» и не успел никто и глазом моргнуть, как в гостиной послышался голос Артура Уизли переместившегося с помощью летучего пороха.

— Вы не поверите! — он вбежал на кухню, даже не сняв рабочую мантию и уличные ботинки, с сияющим лицом, размахивая рабочим портфелем в руке.

— Что такое, дорогой? — Миссис Уизли посмотрела на мужа с легкой тревогой.

— Ежегодный приз «Ежедневного пророка»! Мы выиграли ежегодный приз! Семьсот галлеонов! — Артур на радости закружил жену по комнате.

— Семьсот галлеонов?!- хором завопили близнецы, подскакивая со своих мест.

— Выиграли?! — Рон, сбивая все стулья на своем пути, бросился к отцу.

— Это восхитительно! — Перси подбежал к родителям.

У Джинни в голове все уложилось медленнее, чем у братьев. Она последняя подбежала к маме и папе.

Ужин прошел восхитительно и в самой радостной атмосфере. Все вместе обсуждали, куда бы могли поехать на лето. Когда все разошлись по комнатам и потушили во всем доме свет, до Джинни дошло, что с того момента, как Гарри спас ее из Тайной комнаты, она впервые будет спать одна. До этого была общая спальне, а в ней Гермиона, Фиола и Парвати с Лавандой.

Джинни переоделась в пижаму, но в кровать не легла. Она слишком хорошо знала, что увидит во сне. На несколько секунд даже мелькнула мысль попроситься к Рону в комнату, но она быстро передумала. Братья и так постоянно косились на неё, будто она какая-то не такая. Впрочем, может оно и так.

Стоять всю ночь она бы не смогла, поэтому лечь все-таки пришлось. Заснула она на удивление быстро. Наверное, сказалась долгая дорога в поезде.

Крик Гарри, его побелевшее лицо, и рука, насквозь проткнутая клыком василиска.

Джинни проснулась от собственного вопля и первые секунды ей казалось, что она в Тайной комнате. Ее трясло от ужаса, ноги запутались в одеяле.

Дыхание привести в порядок ей удалось не сразу. Судя по темному небу, ночь еще не собиралась передавать свои права утру.

Джинни попыталась убедить себя, что Гарри в порядке и с ним все хорошо, но ничего не получалось.

В итоге, трясясь с головы до ног, она вышла из своей комнаты и бросилась вверх по лестнице. В спальню к Рону она буквально влетела.

Ее уже не волновало, что там он о ней подумает, если она сойдёт с ума от страха, будет хуже. А еще ей было просто необходимо услышать, что Гарри в порядке. Сама она это осознать не могла, потому что в ушах всё ещё стоял его крик, и перед глазами то и дело всплывало его побелевшее лицо.

— Джинни? — Рон приподнялся на локтях и сонно потер глаза руками. — Что-то случилось?

— Г-гар-ри в п-порядке? — голос Джинни не просто дрожал, он стал таким перепуганным и сиплым, что Рон вскочил с кровати и бросился к сестре.

— Что такое? Тебе приснился кошмар? — Рон смотрел на нее с нескрываемым испугом.

Джинни закивала, и из глаз ручьями брызнули слезы.

— Ну, ты это, не переживай, все нормально, с Гарри все нормально, слышишь? — Рон развернул Джинни к себе и неуверенно обнял за плечи.

— М-можно я з-здесь п-посплю? — сквозь всхлипывания пробормотала Джинни.

— Да, не вопрос, ложись, у меня тут кровать осталась с того года, когда Гарри тут жил.

Джинни, все ещё дрожа, кивнула и легла, свернувшись клубочком.

— Может тебе хоть подушку принести? — Рон скептически посмотрел на сестру, лежавшую на голом матрасе.

Джинни отрицательно мотнула головой, но Рон все равно вышел из комнаты и вернулся через несколько минут с её подушкой и одеялом.

— Спасибо, — Джинни положила под голову подушку, а Рон накрыл её одеялом. Она натянула его до самой макушки, чтобы не смотреть на брата.

Заснуть она не могла очень долго. В какой-то момент, от одеяла стало просто тошно, и она скинула его.

У Рона комната от ее собственной отличалась не сильно. Разве что окно тут было меньше. Да еще и все стены пестрели плакатами любимой команды Рона — «Пушками Педдл».

Джинни посмотрела на брата. Он спал, повернувшись к стене. Завтра, непременно, Фред, Джордж и Перси узнают о том, что она пришла к Рону ночью. А зная умение Рона приукрашивать…

Джинни закрыла глаза, но перед ней снова появилось лицо полумертвого Гарри. Как Джинни не старалась прогнать картинку, никак не получалось.

В итоге сон нагнал ее лишь когда небо медленно начало светлеть на востоке.

Проснулась она от того, что Рон задел кружку, стоящую на его комоде и та с грохотом упала на пол, чудом не разбившись.

Джинни подскочила.

— Да чтоб тебя! — воскликнул Рон, и Джинни сначала подумала, что это адресовано ей, но через секунду поняла, что брат обращается к упавшей кружке. — Ой, я разбудил тебя?

Джинни потерла глаза, сначала она не поняла, что Рон делает в ее комнате, потом до нее медленно дошло, что комната и вовсе не её.

— Выспалась? — Рон поднял кружку, благо она была пустая и ничего не пролилось.

— Ага, — соврала Джинни и встала с кровати.

— Ты это, если хочешь, можешь у меня спать, ну, если тебе кошмары снятся, — нерешительно произнес Рон.

Джинни хотела было ответить, что ей и в своей комнате хорошо, но спать одна она теперь откровенно боялась. А если кошмары не прекратятся?

— Я пока посплю у тебя, если ты не против, — медленно произнесла Джинни.

— Не против конечно! Тебе давно кошмары сняться?

— С того момента как меня вытащили из Тайной Комнаты, — еле слышно отозвалась Джинни. — Мне постоянно сниться мертвый Гарри. Тогда, в подземелье, я видела, как клык василиска проткнул его руку, слышала его крик… — голос Джинни оборвался. Она ещё ни с кем кроме Гарри не говорила о Тайной комнате.

Рон стоял как громом пораженный и смотрел на неё огромными глазами. Видно, Гарри даже не пытался рассказать лучшему другу, что с ним было в подземелье.

— Когда василиск гнался за Гарри, он задел его хвостом и… Гарри рассек спину о статую. Там складки мантии были очень острыми, — Джинни почувствовала, как резко защипало в глазах. Все, что она говорила, всплывало в памяти с поразительной ясностью и четкостью. — Он там чуть не умер из-за меня! — Джинни прижала к лицу подушку и разрыдалась.

— Джинни, Джинни, ну не плачь пожалуйста… Гарри в порядке, правда!

Но Джинни было уже не остановить. Прошли те дни, когда рядом был Гарри. Он не давал ей вспоминать дневник и Реддла. Гарри за последние две недели триместра дал Джинни почувствовать, что она не виновата, и что он рядом.

А теперь его рядом не было, и она снова чувствовала себя виновницей всего произошедшего…

Слезы текли из глаз безудержным потоком.

Рон пытался что-то ей сказать, но успокоить сестру у него никак не получалось.

— Джинни, я уверен, что Гарри приедет на лето, — Рон, видимо, потерял надежду на то, что Джинни станет слушать его утешающие слова и оттянул ее от подушки.

Джинни на это заявление среагировала моментально. Она посмотрела на брата с недоверием в заплаканных глазах.

— Уверен?

— Уверен, — кивнул Рон.

Если Гарри приедет к ним на лето, то Джинни не сойдёт с ума от ужаса. Они не виделись всего день, даже меньше, но Джинни уже скучала по нему.

— Слушай, можно один вопрос? — неуверенно произнес Рон. Джинни кивнула, хотя ни на какие вопросы отвечать не хотела.

— Про руку я не понял, ну, в смысле, как она зажила, а вот насчёт спины… — Рон помедлил, словно думал, стоит ли продолжать. — Ты ведь поэтому джемпер свой отдала, да?

— Да, — еле слышно ответила Джинни и выбежала из комнаты.

На завтрак она спустилась, когда переоделась из пижамы в футболку с шортами. На кухне собралась вся семья, даже у папы работы сегодня не было. Только Чарли с Билом не хватало.

Когда все расселись по своим местам, Артур Уизли со счастливой улыбкой сообщил:

— Мы с Молли вчера все прикинул и решили, как распорядимся нашим выигрышем.

— О, вы что-то придумали? Что-то интересное? Мы куда-то поедем? — разом загалдели Фред с Джорджем.

— Тише, тише мальчики, — Артур улыбнулся. — Ну, во-первых, все вы знаете, что нам давно нужно сделать ремонт во всем доме.

По столу пронеслись разочарованные восклицание и вздохи.

— Дослушайте, — произнес Артур под сердитое бурчание близнецов. — Самое главное, что мы с вами на все оставшееся лето уедем… в Египет! И не к Биллу в офис, мы забронируем отель и отдохнем! Сходим на море, погуляем, Билл обещал показать нам пирамиды, мы с ним говорили вчера по каминной связи. Чарли тоже взял отпуск, так что поедем все вместе!

Раздались радостные вопли Фреда и Джорджа, голоса Перси, который начал расспрашивать, когда же они поедут и Рона, уточняющего, хороша ли будет Коросте смена климата и не опасно ли ее брать.

Джинни слышала все голоса отдаленно, словно находилась не в этой комнате. Из всего сказанного папой она поняла лишь то, что с Гарри не увидится. Если бы кто-то в том году ей сообщил, что она едет на лето в Египет, Джинни, наверняка, сейчас вместе с Фредом и Джорджем скакала от радости. Но за этот год все слишком сильно изменилось.

— Так, поедем мы через четыре дня, подумайте, что возьмете и, Фред, Джордж, убедительная просьба, не брать с собой взрывающиеся конфеты, иначе все лето проведёте у тётушки Мюриэль! — предупредила миссис Уизли пляшущих близнецов.

Джинни под шумок попыталась улизнуть с кухни, но её за руку поймала миссис Уизли.

— Джинни, ты не рада?

Джинни изо всех сил попыталась изобразить на лице счастье.

— Рада конечно! Это так… замечательно! Я решила прям сейчас идти составлять список вещей. Уже не терпится там оказаться!

— Ну вот, замечательно, иди дорогая. В этом году купим тебе новую форму.

Джинни от души надеялась, что улыбка вышла естественной. Если раньше она, наверняка, обрадовалась бы новой форме, то точно не сейчас. Джинни направилась к лестнице и бросилась в свою комнату. Стоило ей оказаться там, как она закрыла дверь и разрыдалась.

Нет, конечно, поехать в Египет это очень здорово, но… Она будет там совсем одна, без Гарри. Ей просто жизненно необходимо было увидеть его, убедиться, что он в порядке, что на его лице нет смертельной бедности, и он без огромного клыка проткнувшего руку.

Джинни облокотилась о подоконник. Память над ней просто издевалась, словно нарочно выставляя перед глазами помертвевшее лицо Гарри. И снова его крик зазвенел в ушах. Она зажмурилась, схватила подушку и уткнулась в нее, но подавить рыдания так и не получилось.

В какой-то момент крик из воспоминаний слился с ее собственным.

Да, такими темпами она точно сойдет с ума за каникулы.

В комнату постучали.

Джинни сделала вид, что стук не слышала, но стук повторился, причем усиленный в несколько раз.

— Что? — резко спросила Джинни, подойдя к двери. Она знала, что там не родители, ведь они стучали не так.

— Можно зайти? — раздался голос Рона.

— Зачем? — Джинни прислонилась к двери.

— Ну… — Рон замялся. — Просто.

Джинни захотелось сказать ему много чего хорошего и послать куда подальше, но она промолчала.

— Джинни? — Рон снова постучал.

— Да заходи уже! — Джинни распахнула дверь и, не дожидаясь пока брат зайдет, вернулась к окну, устремив свой взгляд на холмы, окружающие Нору.

Рон прикрыл дверь и неуверенно заговорил:

— Слушай, я знаю, что ты не рада.

Джинни на это заявление никак не отреагировала.

— Джинни, ну ты ведь можешь написать Гарри!

Джинни снова промолчала. Конечно, она могла написать, но Джинни слишком боялась надоесть Гарри. Ну не рассказывать же ему о всех своих страхах! Он сам-то практически её ровесник, своих проблем ему мало, ещё она. Да и к тому же, с их прощания, по сути, дня не прошло.

— Джинни, — позвал Рон.

Джинни не шелохнулась.

— Может, там в Египте лучше будет? — судя по голосу, Рон сам был не уверен в том, что говорит.

Джинни продолжал игнорировать брата.

— Слушай, ну если хочешь кому-нибудь написать, напиши Гермионе, вы же подружки, — посоветовал Рон, а Джинни с трудом сдержалась, чтобы не сказать все, что думает об этом предложении.

Написать Гермионе. Да просто гениальная идея! Правда с маленькой загвоздкой. Джинни боялась Гермиону. Нет, та ей конечно ничего не сказала после того, как её расколдовали, даже вроде как рада была, но Джинни не верила. Она была почти на сто процентов уверена, что Гермиона думает о ней много чего «хорошего». Джинни ведь не рассказала ей о странном дневнике, даже когда вроде как избавилась от него. Объяснять всем и каждому, что она физически не могла, ей уже надоело. У Джинни даже закрались сомнения, а правда ли она не могла? Может, просто отговорку искала?

— Джинни, ты не хочешь со мной разговаривать? Если не хочешь, я уйду.

Джинни так и не повернулась к брату, и через несколько минут Рон вышел из комнаты со словами: «Если что-то нужно, я у себя».

До самого обеда Джинни не выходила из комнаты. Как все-таки поразительно! Еще вчера днем она могла не думать о Тайной комнате и о том, что сделала, а сегодня… У нее и минуты не прошло без того, чтобы она не вспомнила то страшное место и дневник Реддла.

За обедом все, как и ожидалось, обсуждали предстоящую поездку. У всех были какие-то планы на Египет. Одна Джинни ничего не говорила. Просто сидела с притворно-счастливым видом, поддакивая всем братьям. Рон то и дело косился на нее, но Джинни упорно делала вид, что ничего не замечает. Она уже раз сто пожалела о том, что разоткровенничалась с ним утром.

Интересно, если бы всей этой истории с дневником не было, что бы она запланировала на Египет? Может, вместе с Биллом нарисовать какой-нибудь пейзаж? Или ракушки на берегу поискать? Поиграть с Фредом и Джорджем в зачарованный мячик на пляже? Или вместе с Роном поесть экзотических фруктов, о которых говорил папа?

Джинни опустила взгляд в свою тарелку. Теперь ей все это не нужно. Ей страшно и плохо, и, кажется, она медленно сходит с ума. А как было бы весело…

Реддл, он испортил ей все! Кроме, пожалуй, одного. Благодаря нему она узнала о чувствах Гарри.

К Джинни медленно подкрадывался новый приступ истерики, поэтому она быстро доела и, снова соврав о том, что идёт мечтать о поездке в Египет, улизнула с кухни. Она чувствовала, что родители видят, что не все в порядке, но пока ничего не говорят. Пока… Джинни прекрасно знала, что дай им повод, они давно бы уже начали расспрашивать ее о дневнике и всех событиях этого года. Впрочем, не они одни. Фред, Джордж и Перси тоже знали мало подробностей.

Джинни вспомнилось, как в начале года она хотела домой… Ирония, оказавшись в Норе она поняла, что хочет обратно в Хогвартс.

На ее письменном столике стояла вазочка с полевыми цветами. Вчера Джинни этого не заметила. Цветы были свежими, судя по всему, их принесли сюда вчера днём. Джинни знала, кто мог их сюда поставить. Миссис Уизли всегда любила украшать помещение цветами настолько, насколько это возможно. Джинни каждое лето собирала маме букеты, которые та ставила в красивую вазочку на стол или на камин в гостиной.

Тут были Джиннины любимые васильки и колокольчики. Джинни пару минут изучала взглядом собранные матерью цветы. В воспоминаниях медленно возникала Тайная комната, что никак с цветами не вязалось.

Пытаясь хоть как-то отвлечься, Джинни подергала листик колокольчика. Тот оторвался и остался в ее пальцах.

Джинни уставилась на лист в надежде занять свои мысли чем-то далеким от недавних событий.

Зеленый листик. Зеленый… Зеленые глаза… В глазах Гарри можно было найти, наверное, все оттенки этого цвета. Даже этот несчастный, оторванный от стебелька листок напоминал их…

Джинни зажмурилась, и снова в ушах зазвенел крик Гарри, как она не пыталась отогнать это воспоминание, у нее не получалось. Джинни зажала рот руками, чтобы не закричать самой.

Листик, выскользнув из ее руки, упал на пол.

Взгляд Джинни метнулся по комнате в надежде на спасение от картинок, всплывающих в голове. Он остановился на колдографии улыбающегося своей светящейся улыбкой Гарри.

Вот только на колдографии Гарри вдруг начал меняться, виной было воображение Джинни, усиленное событиями прошедшего учебного года. Его лицо сделалось белым, россыпи веснушек рассекли кроваво-красные царапины. Стекла очков покрылись трещинами. Гарри больше не улыбался, он кричал от боли.

У Джинни все зазвенело в ушах, она с воплем отскочила и налетела на стол, больно ударившись бедром. Стол пошатнулся, вазочка с цветами, потеряв равновесие, упала на пол, разлетевшись на множество осколков. Вода растеклась по половицам.

Джинни, тяжело дыша, сжала голову руками. В этот момент дверь ее комнату распахнулась, и к ней влетели близнецы с Роном.

— Что за грохот?

— Ты кричала?

— Что стряслось?

— Ты не поранилась?

Вопросы братьев посыпались на Джинни, не давая ей толком прийти в себя.

— Джинни, ты чего? — Джордж легонько встряхнул ее за плечи, а потом усадил на кровать.

Джинни покосилась на колдографию. Гарри улыбался. Никаких шрамов или трещин на очках, никакого крика…

— Джинни, я сейчас родителей позову, — предупредил Фред, и эта фраза подействовала, как ледяная вода.

Джинни мотнула головой.

— Все нормально, просто споткнулась и ударилась об стол, — Джинни поднялась с кровати и медленно подошла к разбившейся вазе. Она опустилась на корточки и подняла рассыпавшиеся цветы.

— Тут все хорошо? — в комнату заглянул Артур Уизли.

— Джинни споткнулась, и ваза разбилась, — скомкано пояснил Фред.

— Ты не поранилась, дорогая? — Артур с беспокойством посмотрел на дочку, и та отрицательно замотала головой. — Так, ну вазу мы сейчас починим.

Артур достал из кармана брюк свою полочку и направив на осколки произнес:

— Репаро, — осколки моментально срослись, и Джинни подняла целую вазу, на которой и трещины не осталось.

— Какие у вас планы? — поинтересовался Артур с улыбкой.

— Мы думали пойти на метле полетать, — сообщил Рон. — Хотели Джинни позвать. Джинни, ты с нами?

Пока летишь на метле говорить с кем-то не обязательно, а значит, расспросам ее не подвергнут… К тому же, останься она дома, есть большая вероятность, что к ней придут поболтать родители. А о чем будет разговор, Джинни догадывалась.

— Я с вами, — согласилась девочка.

— Отлично, высоко только не летайте и далеко тоже, — предупредил Артур и вышел из комнаты.

— Ну что, на перегонки? — поинтересовался Фред и первый рванул на лестничную площадку, за ним метнулся Джордж, Рон тоже хотел побежать, но около дверей замер и обернулся на Джинни.

— Что? — Джинни и так считала, что Рон теперь знает больше, чем нужно, так ещё и коситься на неё постоянно, будто она прямо сейчас опять в Тайной комнате окажется.

— Да не, ничего, просто думал, что ты тоже побежишь, — замявшись, произнес Рон, Джинни же прекрасно понимала, что остался он тут не из-за этого.

— Пойдем, — нахмурившись пробормотала Джинни, и первая покинула комнату.

На улице дул легкий ветерок. Погода стояла просто прекрасная для полетов на метле. Солнце освещало окрестности, в воздухе пахло цветами, посаженными миссис Уизли возле дома.

Джинни вместе с братьями достала из сарая свой «Чистомет» и двинулась к лужайке за домом.

Усевшись на свою метлу, Джинни оттолкнулась от земли, не дожидаясь братьев. В лицо ударил поток воздуха.

На глаза упала пара непослушных прядок рыжих волос, которые ей не удалось заплести в хвост.

Джинни обожала летать на метле, ощущать это неповторимое чувство полета и свободы, но сейчас это казалось чем-то другим, не вызывающим прежнего восторга.

— Джиненс, будешь в догонялки? — к ней подлетел Джордж, с жутко растрепанными волосами.

Джинни неопределенно пожала плечами.

— Ладно, — Джордж лукаво улыбнулся. — Тогда ты — вода! — он наклонился, осалив ее за плечо, и помчался в сторону Рона и Фреда с воплями:

— Джинни вода! Джинни вода!

Братья разлетелись в разные стороны, а Джинни ничего не оставалось, как погнаться за ними. В жертву она наметила Джорджа, который ее и осалил. «Чистометы» летали не так быстро, как хотелось бы, поэтому ей пришлось гоняться за Джорджем довольно долго.

Домой компания вернулась спустя два с половиной часа. Миссис Уизли позвала их на чай с пирогом.

Оставшаяся часть дня прошла для Джинни почти незаметно. Чтобы занять себя и свои мысли хоть чем-то, она начала читать историю магии. Это было до ужаса нудно и скучно, зато до самого ужина о полумертвом Гарри она не вспоминала. Книг у них дома было не так много. В основном это были учебники или энциклопедии о драконах, оставшиеся тут о Чарли, научная литература, сборники о работе в Министерстве и книги о квиддиче. Джинни драконы не интересовали, а про квиддич она все уже перечитала. Еще были сказки Барда Бидля, но они ей слегка надоели. Поэтому кроме учебников ничего не оставалось. Хотя их совсем нельзя было назвать интересным чтивом.

Когда к Норе подкрались сумерки, Джинни с братьями вышла прогуляться по улице. Стало значительно прохладнее, чем было днём.

Тропинка, ведущая через яблони, полностью окунулась в тень.

Близнецы весело обсуждали Египет, а Рон шел молча, то и дело оборачиваясь на Джинни, чем сильно начал ее раздражать. Перси на прогулку не пошел, он остался дома чтобы обсудить с родителями возможность покупки новой совы.

Гуляли они, наверное, полчаса, а потом, выпив приготовленный матерью горячий шоколад, отправились спать.

Джинни долго терзалась сомнениями, стоит ли ей ночевать в комнате Рона, но в итоге ее снова нагнали воспоминания, и ей ничего не оставалось, как отправиться к брату.

В эту ночь ей снова снился Гарри. На этот раз, клыком его протыкал не василиск, а Реддл, потом он швырял окровавленного Гарри о статую и с жутким хохотом сообщал ему о том, что умирает он из-за Джинни.

Джинни проснулась в холодном поту. Ее била лихорадка. Она бессознательно шептала имя Гарри, пока выпутывалась из одеяла. Джинни не заметила край кровати и свалилась с неё.

Рон подскочил, и сонно озираясь вокруг, попытался найти источник шума.

Джинни же, сжавшись на полу в комочек, продолжала шептать имя Гарри, совершенно позабыв о присутствии брата.

— Джинни? Что случилось? Ты в порядке? — Рон оторвал трясущуюся сестру от пола и усадил на кровать.

Джинни не отвечала, она находилась в каком-то бреду, могла лишь безостановочно повторять одно и тоже имя.

— Джинни, Гарри в порядке, тебе, наверное, опять кошмар приснился? Все хорошо, слышишь?

Но Джинни не слышала, все было в каком-то тумане. В себя Рону удалось ее привести лишь спустя десять минут.

Больше в ту ночь она не заснула.

Тисовая улица затерялась в предрассветном тумане. Небо светлело слишком медленно, а может Гарри так только казалось.

Он сидел за письменным столом и невидящим взглядом смотрел в окно.

С момента, как он вернулся из Хогвартса, прошло четыре дня. Или четыре года?

По ночам он спать перестал. Каждый раз, стоило Гарри закрыть глаза, ему начинали сниться Реддл и, что его, пожалуй, приводило в ужас еще больше, труп Джинни. В его снах она выглядела в сто раз хуже, чем там, в Тайной комнате. Порезов на лице было больше, а из ее закрытых глаз стекали капли крови.

На утро Гарри тщетно пытался не думать, что с ней нужно было сделать, чтобы из глаз текла кровь.

Однажды, когда он задремал днем, ему снова приснилась Джинни. В этот раз, она лежала на полу Тайной комнаты, и ее шея была под каким-то неестественным углом.

Гарри от души надеялся, что Джинни кошмары не мучают, однако его надежды не оправдались, когда пришло письмо от Рона.

Пришлось сначала приводить в чувства еле живую Стрелку, и только потом, когда сова, устроившись в клетке рядом с Буклей, заснула, Гарри распечатал письмо.

Ему очень хотелось получить письмо и от Джинни, но с начала каникул прошло всего несколько дней, ей не зачем было ему писать. Наверное…

Сам Гарри по нескольку раз за день порывался ей написать и узнать, все ли у неё в порядке, потому что из-за всплывающих в голове воспоминаний он в этом был совсем не уверен.

Когда Гарри прочитал письмо Рона, ему не то что легче не стало, скорее наоборот. Наверное, за прошедшую ночь он перечитал письмо раз пятьдесят, однако смысл в нем не поменялся.

Включив настольную лампу, Гарри развернул пергамент, который сам же и сложил.

Он поправил слегка сползшие очки и в очередной раз перечитал письмо лучшего друга.

«Привет, Гарри! Как жизнь? Прикинь, папа выиграл ежегодный приз Ежедневного пророка — семьсот галлеонов! Мы сегодня в Египет отправляемся, представляешь!! А ещё, мне купят новую палочку! Фред, Джордж и Перси передают тебе привет и надеются, что ты хорошо проведешь каникулы.

Я тебе обязательно что-нибудь привезу. Билл обещал нас сводить на экскурсию к пирамидам.

Слушай, не хочу грузить, просто уже не знаю к кому обратиться. С Джинни беда какая-то. Она теперь спит со мной в одной комнате. Ей постоянно снятся кошмары. Она так кричит ночью и все тебя зовет. Она почти с нами не разговаривает. Ест мало, очень часто запирается в комнате и подолгу не выходит.

В первый день каникул мы с близнецами после обеда пошли ее позвать на метле полетать, идем по лестнице и слышим грохот из ее комнаты. Ну, мы бросились туда, а Джинни стоит возле стола и на ней просто лица нет. Ещё ваза разбилась. Мы пытались выяснить, что случилось, она сказала, мол, споткнулась и в стол врезалась. Но знаешь, по-моему, она врет. Еще так на твою колдографию испуганно покосилась. Ой, насчёт колдографии я, наверное, зря. Ты это, при ней не брякни, что знаешь. Эта колдография с первого курса, помнишь мы фотографировались? (Понятия не имею откуда она у неё). В общем, Гарри, ситуация так себе. Джинни ничего нам не рассказывает. Я ей как-то сказал, мол, напиши Гарри, вы же с ним общаетесь. Так нет, говорит, не буду. Гермионе тоже не пишет. От родителей она вообще бегает. Ну, я тут, конечно, понимаю, зная нашу маму, она ей такой допрос устроит про Тайную комнату, что у бедняжки, наверняка, припадок случиться... Короче, братан, выручай! Может хоть ты что-нибудь посоветуешь? Я просто боюсь, что Джинни совсем в себя уйдет, страшно представить, что в Хогвартсе будет. Помогай!!

Надеюсь, твои каникулы начались хорошо.

Рон

P.s. Джинни не знает, что я тебе пишу, если что, я тебе ничего не говорил. Да, кстати, Гермиона уже в Париже, обещала написать тебе на днях.»

Гарри вздохнул и опять начал складывать пергамент. Вот и что теперь делать? Поговорить с Джинни он не может, письмо — это все-таки другое.

Он понимал, что именно могло сниться Джинни, и почему она звала его во сне. Интересно, почему она не хочет ему писать?

Гарри, подперев щеку рукой, посмотрел в окно. Может, она боится, что будет навязчивой, если напишет? На нее это похоже. Последние две недели в Хогвартсе она постоянно спрашивала, не хочет ли он пойти к Рону, Гермионе, даже Невилла как-то приплела. Что с ней было за этот год, раз она считает, что никто не хочет общаться с ней просто так? И все-таки, когда они гуляли вдвоем, первое время она чаще молчала, и говорил только он. Потом постепенно сама стала что-то рассказывать. Гарри нравилось слушать ее веселый голос и смотреть на горящие воодушевлением карие глаза.

Джинни была общительной. У Гарри ушло некоторое время, чтобы понять — такой общительной она была лишь с ним. И скорее всего это было связано с дневником. Почему же сейчас, когда ей плохо, она не хочет написать ему?

У Гарри медленно начали закрадывается мысли, что он сам навязчивый и вполне мог надоесть ей за последние недели в школе.

Но на этот раз он просто обязан написать ей! Он и так не был уверен, что она в порядке, так еще и письмо Рона, подтвердившее его опасения.

И как ей помочь избавиться от кошмаров, когда они друг от друга за сотни километров? Нужно что-то придумать, она, наверное, боится спать теперь. Если ничего не сделать, Рон прав, она уйдет в себя, и кто ее потом вытаскивать будет?

Может есть какое-то средство? Мадам Помфри давала ведь отвар, благодаря которому спишь спокойно.

Пытаясь придумать хоть что-то, Гарри благополучно забыл, что сам страдает от кошмаров. Сейчас для него было важно как-то помочь Джинни, а о себе он подумает как-нибудь потом. В конце концов, тем летом ему тоже постоянно снился Воландеморт на затылке Квирелла, ну ничего, не умер же. А вот Джинни, она очень впечатлительная. Так говорил Рон. Впрочем, Гарри и сам это видел. Как ни странно, он не подумал, что впечатлительностью ей не уступает.

Гарри очень долго сидел, задумчиво глядя на светлеющую улицу и крыши соседних домиков, к которым пробирались первые лучи солнца.

Ей непременно нужно написать, только не упоминая о письме Рона. Вот только как её на диалог вывести? Она ведь легко может не захотеть отвечать ему. Впрочем, об этом нужно будет думать, когда она не ответит, а пока стоит разобраться, что ей вообще писать.

Гарри поднялся и подошёл к небольшому комоду, в котором лежало перо с прошлого года, баночка чернил и пара пергаментов. Дядя с тетей забрали у него чемодан с вещами и метлу, как только он в дом зашел, поэтому писать он был вынужден слегка погнутым пером. Но это же не страшно? Правда, как он будет делать гору домашних заданий, Гарри пока представлял с трудом. Учебников-то теперь нет. Но с этой проблемой он как-нибудь разберется. Хорошо хоть в этот раз ему не запретили писать письма друзьям. Гарри не знал, с чем была связана такая милость со стороны тети Петуньи, но он в любом случае был рад. Правда тетя поставила условие. Писать он может только ночью, чтобы сову было не видно на Тисовой улице днем, а то у соседей будут вопросы. Гарри решил не спорить и не объяснять тете, что совы, купленные в Косом переулке, заколдованы, и пока они летят над маггловскими поселениями, их не видно.

Гарри положил перед собой пергамент и задумался. Что вообще можно написать Джинни? Он нерешительно обмакнул перо в чернила.

Скрипнула дверь, Гарри вздрогнул и обернулся. На пороге в его, а точнее в Дадлину старую комнату стояла Петунья Дурсль в белоснежном халате, наверное, только проснулась, хотя ее короткие, светлые волосы уже были уложены. Судя по лицу тети, для нее было неожиданностью, что племянник не спит. Она вообще к Гарри заходила так редко, что за все лето по пальцам можно пересчитать. А чтобы в такую рань…

— Доброе утро, — хоть для Гарри было и открытием, что тетя заглянула в такое время, виду он не подал.

— Ты не спишь, — констатировала факт Петунья, поджав губы и посмотрев так, будто он был в этом виноват. Ее взгляд окинул комнату, а потом остановился на пергаменте с пером. Лицо Петуньи моментально скривилось. — Откуда это у тебя?

— С того года остались в комоде, — быстро пояснил Гарри. — Могу отдать, если хотите. Но перо не волшебное, если что.

— Оставь, — сухо произнесла Петунья. Какое-то время она молчала, а потом все тем же тоном осведомилась: — Вы все там пишите перьями? Есть же ручки, от чернил одна грязь. Разве не проще ручкой написать?

— Проще, — Гарри улыбнулся. — Просто я за год к перу привык. Хотя от ручек и впрямь грязи меньше, но мы в школе только перьями пишем.

Петунья снова поджала губы. Она всегда так делала, когда ее что-то не устраивало.

— Откуда у тебя вторая сова? — недовольно осведомилась она.

— Друг письмо написал, его сова плохо себя чувствует, но уже сегодня улетит.

Петунья кивнула, однако вид ее так и остался недовольным.

— Я могу что-то сделать? — поинтересовался Гарри. За последние четыре дня он только и делал, что задавал этот вопрос. Тетя всегда умудрялась найти ему занятие, и Гарри не приходилось думать о трупе Джинни, который то и дело вставал в его памяти. Хоть как-то отвлечься можно было. Собственно, такой вопрос он задавал и раньше, но гораздо реже, чем сейчас.

— Раз уже проснулся, иди приготовь яичницу с беконом. Вернон скоро встанет.

Гарри кивнул и отложил перо. Все равно сейчас он ничего не напишет, а так хоть будет время подумать.

Вслед за Петуньей он спустился на кухню. Пока он готовил завтрак дяде Вернону, успел прокрутить в голове, наверное, вариантов двадцать, что следует написать Джинни. Но ни один так и не понравился.

— Чего ты встал в такую рань? — раздался раздраженный голос, оповещающий о том, что дядя Вернон проснулся и пришел на кухню.

— Доброе утро, — с улыбкой откликнулся Гарри. — Мне не спалось.

Дядя Вернон фыркнул и устроился в кресле. Гарри поставил перед ним завтрак.

— Долго тут еще торчать собираешься? — с неприязнью взглянув на Гарри, осведомился Вернон.

— Сейчас уйду, — быстро кивнув, произнес Гарри и направился к выходу из кухни под пристальным взглядом Петуньи. Гарри не знал, зачем тетя на него так смотрит. Ничего плохого он вроде не сделал. Хотя понятно, что для них его присутствие в этом доме это уже что-то не очень хорошее. Особенно для дяди Вернона, когда тот без настроения.

— Дадли проснется, спустись с ним на завтрак, — произнесла ему в спину Петунья с ноткой раздражения в тоне. По идее, она должна радоваться, что Гарри уже четвертый день почти ничего не ест и все достается Дадли, но, видимо, ей надоело смотреть на то, что он ходит с таким видом, будто вот-вот грохнется в голодный обморок. Сам же Гарри потребности в еде не чувствовал.

— Хорошо, -Гарри медленно поднялся по лестнице и зашёл в комнату. Кажется, он наконец придумал, что написать Джинни.

* * *

Дни до отъезда в Египет полетели почти незаметно, и вот, Джинни с загруженным чемоданом стоит в гостиной перед камином.

— Спрашиваю последний раз, вы все взяли? — этот вопрос папа повторял уже полчаса, и хоть все дружно отвечали: «да», всплывала то забытая книга, то плавки, то еще какая-нибудь мелочь.

— Ну, хорошо, я иду первым. Нас там уже ждёт мистер Вертски, — Артур Уизли встал в камин и бросив под ноги летучий порох произнес:

— Министерство магии.

Вспышка зеленого пламени и папа исчез.

Минут через пять Джинни уже стояла в мрачном Атриуме министерства. Может, конечно, мрачным он казался только ей, в частности, из-за синих мраморных стен. Посередине зала располагался огромный золотой фонтан с композицией из фигур кентавра, эльфа домовика, гоблина и волшебника.

— Артур, какая встреча! Рад вас всех видеть здесь! — навстречу семейству Уизли вышел достаточно высокий, светловолосый волшебник с улыбкой на все лицо. Джинни сразу узнала папиного друга Джона Вертски, или как все привыкли называть его — Джо. Он иногда приезжал к ним в гости, и именно он организовывал все семейные поездки за границу, которых, к слову, было две: одна в Румынию пару лет назад, а вторая в Египет этой зимой, на последней поездке были одни родители.

— Джо, добрый вечер, — Артур, улыбаясь, пожал руку своему приятелю.

— Молли, приятная встреча, Фред, Джордж, ну, когда вы расти успеваете? И ты, Рон, вон как вымахал! А Перси-то какой солидный! А как поживает наша юная леди? Понравилось ли в Хогвартсе, мисс?

Мистер Вертски по очереди пожал руки всем собравшимся. На вопрос о Хогвартсе Джинни промямлила что да, понравилось.

Пройдя проверку на волшебные палочки, компания двинулась к лифту и вскоре поднялась на пятый уровень.

— Отдел международного магического сотрудничества, — оповестил приятный женский голос. Двери лифта разъехались, и все вышли в коридор. Людей почти не было. Рабочий день у многих закончился полчаса назад.

Шли по коридору не долго, дверь, которая была им нужна, располагалась совсем недалеко.

— Так, проходите, Артур, все с собой?

— Вроде все, Джо.

Джон Вертски открыл дверь и пропустил семью Уизли внутрь.

Джинни осмотрелась. Светлое помещение, освещаемое огромной люстрой. Она была здесь уже второй раз.

Возле стен в ряд выстроились несколько каминов, в дальнем конце комнаты стоял огромный мраморный стол, за которым сидели несколько министерских сотрудников в темно-фиолетовых мантиях.

Семья двинулась к столу. Каждый вез в руках свой чемодан, кроме Джинни, чемодан которой был у Перси.

— Артур, добрый вечер, — произнес один из сотрудников. — Мистер Верстки прислал ваше заявление на перемещение в Египет. Перемещаться будете в камине номер пять. Там вас встретит наш сотрудник. До отеля доедете на машине. Если есть вопросы, задавайте.

— Вопросов нет, — улыбнулся Артур Уизли.

— Замечательно. Роберт, Элси, проверьте чемоданы и палочки. Так, вам, — сотрудник снова повернулся к Артуру. — Нужно предоставить выданное вам приглашение.

Еще минут десять министерские работники проверяли заклинаниями собственность всех членов семьи.

Когда все наконец направились к камину, Джинни подумала, что не отказалась бы лечь спать.

— Итак, как пользоваться камином вы все знаете. Главное четко произнесите: «Египетское Министерство магии», — все тот же сотрудник подвел их к пятому камину и дал каждому в руку горсточку летучего пороху.

Первым отправился мистер Уизли, за ним Перси, Фред, Джордж, Рон и только потом Джинни.

Стоило ей назвать адрес, как ее тут же закрутил вихрь. Летела она дольше обычного, и вот, наконец, очутилась в камине египетского министерства магии. Рон помог ей выбраться и отряхнуть футболку и волосы от золы.

Комната, в которой они оказались, сильно отличалась от той, где Джинни была пару минут назад. Стены здесь белоснежные. На них висели пейзажи Египта. Пол был выложен большими, светлыми мраморными плитами.

Тут министерские работники были одеты не в привычные для Джинни мантии, а в белоснежные кандуры — длинные одеяния в пол. На их головах красовались куфии, чем-то напоминающие платки.

Один из сотрудников подошёл к ним и приветливо улыбнулся.

— Добро пожаловать в Египет! Пожалуйста, пройдите на осмотр ваших вещей.

Последовала новая проверка, в ходе которой Джинни без особого интереса продолжала рассматривать обстановку помещения.

В итоге, сотрудник, встретивший их (его имя, как Джинни впоследствии услышала, было Акил), повел семью к выходу из комнаты. Они очутились в широком коридоре, заставленном горшками с пальмами.

— Ваш отель — маггловский, поэтому воспользоваться каминной сетью не получиться, — пояснил Акил, подводя семью Уизли к лифтам с золотыми решетками.

Лифт поднялся на пятый уровень, судя по всему, до этого они были на четвёртом.

Здесь был Атриум. Правда, в разы меньше, чем в Англии. Тут всюду стояли пальмы и деревья, даже искусственный водопад где-то журчал. Если бы не мраморный пол, Джинни подумала бы, что оказалась в тропическом лесу.

Акил проводил их к двери, за которой находилось совсем маленькое пространство, часть которого занимала старинная лестница.

Акил первый поднялся по ней и постучал палочкой по потолку. В ту же секунду, потолок разъехался, открыв взорам присутствующих уже темнеющее, египетское небо.

Все Уизли поднялись и оказались в саду. Несмотря на вечер, жара еще не спала. Здесь было несколько дорожек, вымощенных розоватым кирпичом. Повсюду раскинулись пальмы и множество диковинных цветов.

Джинни так устала, что не заметила, как их привели к парковке, где стояли несколько министерских машин. Семью Уизли устроили в одну из них.

Всю дорогу до отеля Джинни спала, даже когда их уже повели в номера после оформления, она не до конца разбиралась в происходящем.

Номер, забронированный родителями, был в самый раз для их большой семьи. Большой радостью было и то, что почти из каждой спальни был выход на балкон.

— Так, Фред, Джордж вы в одной комнате, Перси будет жить с Чарли, он приедет завтра вечером. Рон, Джинни, вы тоже вдвоем. Располагайтесь, ужинать будем в ресторане через полчаса, — оповестил Артур Уизли.

Рон повел Джинни в одну из спален, где стояли две кровати, а на одной из стен висела фотография с изображением египетских пирамид. Здесь был даже маленький письменный столик.

— Вот круто, а? — Рон открыл дверь на балкон и выглянул на улицу. — О таких каникулах только мечтать, согласна?

Джинни сидела на кровати, которая должна была стать ее на почти два месяца и невидящим взглядом смотрела в пол. Чтобы у брата не было к ней вопросов она вяло произнесла:

— Согласна.

Какое-то время в комнате царило напряженное молчание, а потом раздался вопль Рона:

— Черт, Короста, да стой, глупая!

В следующую секунду ее брат вслед за сбежавшей крысой выскочил из комнаты.

Джинни закрыла дверь и снова устроилась на кровати. Посидев так минут пять, она медленно начала разбирать свои вещи. Не то чтобы это занятие ее интересовало, просто она хотела найти маленькую жестяную коробочку из-под чая, в которой лежала колдография Гарри. Конечно же, по закону подлости, дорогое ей изображение было где-то на дне чемодана, так что Джинни ничего не оставалось, как достать чуть ли не все, что она собрала в поездку.

Когда жестяная коробочка показалась из-под учебника зельеварения, Джинни схватила ее и быстро открыла.

Пару секунд она молча смотрела на абсолютно пустое дно коробки. Сердце ухнуло куда-то вниз. Колдография Гарри пропала, а значит два месяца она даже так видеть его не сможет. Минуты две Джинни, дрожащими руками сжимала коробочку, а потом по щекам медленно покатились слезы.

Когда Рон с визжащей Коростой вернулся в комнату, Джинни сидела с совсем поникшим видом. Коробочку она убрала подальше от себя и теперь теребила прядку волос. Слезы высохли, но Джинни лучше не стало.

— О, уже разобралась? — Рон посадил Коросту в небольшую клетку и повернулся к сестре.

Джинни кивнула.

Ужинали, как папа и сказал, в ресторане. Семья Уизли заняла столик на террасе.

Джинни не хотелось есть, но из-за пристального взгляда матери проглотить свою порцию пришлось.

Спать Джинни легла раньше Рона. Он еще добрые полчаса писал письмо Гермионе. Джинни не хотела писать подруге, но что-то все-таки кольнуло, когда Рону пришло письмо от Гермионы, а она не получила от нее и строчки, хотя сама Гермиона еще в том году признавалась, как мечтала о подруге. Еще одно доказательство того, что Гермиона о ней теперь не лучшего мнения.

Заснуть Джинни смогла, лишь когда Рон выключил настольную лампу.

Гермиона, с застывшим ужасом в глазах, падающая под отраженным взглядом василиска и снова Гарри. Его крик, а потом бледное лицо.

Джинни опять проснулась с не успевшим вырваться криком ужаса. Сначала она даже не поняла, где находится. Комнату заливал яркий свет от пробивающихся сквозь занавески лучей солнца. Рона в кровати не было. Собственно, он вообще в комнате не находился. Джинни скинула одеяло и медленно встала с кровати.

В пижаме, с не расчесанными волосами она осторожно выглянула из комнаты. Вся семья собралась в гостиной. Папа и Перси читали «Ежедневный пророк», мама уже за что-то отчитывала Фреда и Джорджа, а Рон уплетал бутерброд.

Заметив сестру, Рон помахал ей и крикнул:

— Тебе письмо.

— От кого? — Джинни сонно потерла глаза.

— От знаменитого Гарри Поттера! — Джордж вскинул вверх руку с конвертом, а Джинни, секунды две постояв в оцепенении, рванула к близнецам и поскользнулась на полу, благо, Фред успел перехватить ее за пояс, не дав упасть.

— Спокойно, спокойно, я же не отбираю, — Джордж протянул сестре письмо и Джинни, не оглядываясь ни на кого, бросилась обратно в комнату. Дверь она закрыла на замок. Из головы вылетело, что живет она тут не одна, но это сейчас волновало меньше всего.

Не веря, что происходящее реальность, Джинни дрожащими пальцами вскрыла конверт и осторожно достала сложенный пергамент. Сердце забилось сильнее.

Медленно, не торопясь, она развернула письмо и посмотрела на знакомый, аккуратный почерк Гарри.

Джинни, затаив дыхание, начала читать.

«Здравствуй, Джинни!

Как твои дела? Рон писал, вы уехали на отдых в Египет. Так здорово! Может, расскажешь, как там? Наверное, жарко и пальм много. Надеюсь, ты хорошо проведешь время. У вас там Стрелке, по-моему, совсем не хорошо. Если захочешь ответить мне, отправь Буклю, а то Стрелка ещё один такой полет не выдержит. Если честно, не знаю, что рассказать, у меня тут ничего нового. Очень надеюсь, что ты хоть что-нибудь напишешь, два месяца ведь не увидимся! Без тебя грустно… Я уверен, что у тебя там много чего интересного!

С надеждой на твое письмо,

Гарри»

Рядом были подрисованы несколько цветочков с лепестками-загогульками.

Джинни перечитала письмо еще и еще раз. Она потерла глаза, чтобы убедиться в его реальности, но пергамент со строчками, выведенными Гарри, так и лежал на ее коленях.

* * *

Целую неделю Гарри буквально не находил себе места. Спать он не мог, есть тоже, на него даже Петунья теперь постоянно косилась с каким-то подозрением.

От Рона ни весточки. Джинни ему так и не ответила, и Гарри успел накрутить себя до такой степени, что, если бы ему сейчас кто-нибудь сказал, что месяц назад Джинни призналась в том, что влюблена в него, он просто не поверил бы.

Ему постоянно казалось, что с Уизли что-то случилось. Он вздрагивал от малейшего звука, ему все слышался шорох крыльев Букли.

Единственное, ему написала Гермиона. Конверт с ее письмом принесла какая-то необычная сова, Гарри не знал, где Гермиона ее раздобыла, ведь судя по содержанию письма, она была во Франции.

Чтобы совсем не сойти с ума от неизвестности, Гарри чуть ли не каждые десять минут подходил к Петунье с вопросом «что я могу сделать?» и стоило ему закончить одно поручение, как он тут же направлялся за другим. Наверное, за эти дни он сделал больше работы по дому, чем за всю свою жизнь. Когда в один из дней он снова подошёл к Петунье, та раздраженно выкрикнула:

— Ты не можешь просто посидеть без дела?

Гарри с самым несчастным видом покачал головой.

— Не могу.

С тех пор, Петунья больше не пыталась ему что-то сказать, в какой-то момент по дому просто стало нечего делать. Гарри тогда чуть не впал в отчаяние. От Уизли вестей нет, заняться ему большую часть времени не чем, а это значило лишь одно — ему придётся с головой уйти в воспоминания, от которых он старался убежать.

В один из вечеров Гарри сидел на кровати, прислонившись к стене. В голове путалось так много мыслей, что казалось, она вот-вот взорвется.

Гарри не знал, как долго он так просидел, в какой-то момент, он сам того не заметив, задремал.

Ему снилась мертвая Джинни. Опять. Рядом с ней стоял хохочущий Том Реддл. Гарри бросился к Джинни, а в следующую секунду оказался в каком-то темном пространстве. Повсюду стены, никуда не выбраться, и кто-то словно нашептывает на ухо: «Все хорошо с ней не будет», «процесс запущен, по сути, она уже мертва».

— Джинни! — Гарри в отчаянии выкрикнул имя девочки, и тут что-то тяжелое ударило его прямо в лицо.

Гарри подскочил от неожиданности и стал озираться по сторонам. В комнате было светло, недалеко от кровати Гарри стоял Дадли, покатывающийся со смеху.

Не до конца понимая, что происходит, Гарри опустил взгляд на кровать. Около него лежал баскетбольный мяч Дадли, видимо, именно этот мяч кузен и запустил ему в голову.

Гарри поправил очки и посмотрел на двоюродного брата.

— До обеда спать будешь? — наконец, отсмеявшись, выговорил Дадли.

— Доброе утро, — Гарри попытался улыбнуться, параллельно приходя в себе после сна и удара мячом.

— Ты звал кого-то, — с противной улыбочкой оповестил Дадли, впившись маленькими серыми глазами в Гарри.

— Да? Ну приснилось что-то, наверное, — Гарри добродушно улыбнулся, но внутри ему стало не по себе. Для него открытие, что он кричит во сне, оказалось пренеприятным. Собственно, и звать-то он мог только Джинни.

— Мама просила тебя спуститься, — все с той же улыбочкой произнес Дадли, а потом, постояв минуту, развернулся и вышел из комнаты. Его шаги еще долго были слышны на лестнице.

Гарри поднялся не без труда. Все тело ломило от неудачной позы, в которой он уснул.

Тетя ждала его в гостиной. Судя по ее поджатым губам, она была чем-то недовольна.

Гарри остановился напротив нее, пожелав доброго утра.

— Ты вчера вещи Дадли гладил?

Гарри кивнул, лихорадочно перебирая в голове варианты, что могло случится с одеждой кузена. Он ведь все потом сложил, может что-то на пол упало и испачкалось?

— Зачем?

Гарри с непониманием посмотрел на тетю. Что значит «зачем?». Нет, его конечно вчера никто не просил, но одежда же лежала уже высохшая и вся мятая… Понимая, что Петунья ждет ответа, Гарри неопределенно пожал плечами.

— Тебе заняться совсем нечем? — поинтересовалась тетя, окинув племянника ледяным взглядом.

Гарри молча кивнул.

— Иди, — Петунья отвернулась и направилась в сторону кухни. Гарри видел, как она подошла к плите. Предлагать свою помощь он побоялся и поэтому предпочел вернуться в комнату, но когда он поднимался по лестнице, его догнал сердитый голос Петуньи:

— Куда ты собрался? Сейчас завтрак.

Гарри медленно вернулся на кухню, где уже развалившись на кресле уплетал свою поистине гигантскую порцию Дадли.

Петунья положила в тарелку маленький кусок запеканки и поставила перед усевшимся на краешек стула Гарри. По сравнению с Дадлиным, его завтрак казался просто мизерным, но у Гарри и на него не было аппетита.

Он совершенно не мог есть из-за постоянного волнения.

Гарри уставился на запеканку так, словно та от его взгляда могла уменьшиться в несколько раз.

— Ты решил умереть от голода, или как ты это объяснишь? — прикрикнула на него Петунья, и Гарри вздрогнул от неожиданности. На секунду он даже подумал, что тетя беспокоиться, но ее следующая фраза разрушила эту крошечную надежду.

— Конечно, если ты умрешь, в этом доме станет свободнее, но слишком много мороки еще и соседям объяснять.

Гарри медленно опустил взгляд в тарелку. Он старался ни придавать значения словам тети, но получалось плохо. Да, он слышал такое уже не в первый раз, но все равно было обидно. Даже слишком.

Мальчик с трудом съел свой кусок запеканки. Его начинало тошнить, а еще очень мешал ком в горле.

Он снова вспомнил свое письмо Джинни, оставленное без ответа, и стало еще хуже.

В тот день из комнаты он по возможности не выходил. За стеной слышалась какая-то передача, шедшая по телевизору Дадли и включенная, по всей видимости, на полную громкость.

Гарри сидел за своим столом и пустым взглядом смотрел в окно.

Может, он что-то не так написал? Вот только, что? Джинни за что-то сердиться на него?

Гарри с грустью повернулся к пустующей клетке совы. Даже Букли нет…

Только бы это лето скорее закончилось.

Внизу раздался голос дяди Вернона, радостно сообщающий что-то Петунье.

Гарри невольно вспомнил смех Джинни. Наверное, и вправду невозможно, что такая девочка влюблена в него. Может их разговор на ночном банкете ему вообще приснился? Ну а что, правдоподобно вполне. Могла же у него поехать крыша после встречи с василиском?

Слишком неестественно воспоминание о ее признании.

Он никогда не может ничего сделать правильно, из-за него постоянно страдают другие. Реддл завладел разумом Джинни только чтобы добраться до него… Ей было плохо из-за него.

Гарри бросил взгляд на письмо Рона, присланное полторы недели назад. Он не решился развернуть и перечитать его еще раз.

Медленно надвигались сумерки. Гарри, чтобы как-то отвлечься, попробовал прислушаться к тому, что шло по телевизору Дадли. Видимо, это была какая-то комедия. На ужин он спустился с большой неохотой и старался не смотреть на тетю Петунью, чтобы не вспомнить ее слова, сказанные за завтраком.

Дядя Вернон прибывал в прекрасном настроении. Он собирался заключать новую сделку с очень крупной фирмой, а еще он все рассказывал о том, какую машину им следует купить. Гарри не особо прислушивался, из головы не уходила Джинни. Он придумал, наверное, миллион вариантов того, чем мог обидеть ее. Начиная со своего признания в чувствах в Тайной комнате, и заканчивая тем, что написал ей о том, что без нее ему грустно. Не следовало, наверное, писать совсем… Как можно быть настолько навязчивым? Джинни ведь не просила Гарри отправлять письма. Может, она считает, что ее состояние — это не его дело?

Вернулся в комнату Гарри лишь после того, как помыл пол и прибрался на кухне. За окном совсем стемнело. Гарри добрался до стола и включил лампу. Он хотел посмотреть фотоальбом с родителями, который ему два года назад подарил Хагрид, но вспомнил что оставил его в чемодане, а чемодан сейчас в чулане под лестницей.

Стало совсем грустно. Он даже не сможет посмотреть, как родители машут ему с колдографий.

Гарри лег на кровать и уставился в потолок. Он смотрел, но ничего перед глазами не видел. Его мысли были далеки от этой комнаты. Пролежал он так очень долго, голоса дяди и тети стихли, а за стеной послышался храп Дадли.

Неожиданный стук в окно заставил Гарри подскочить с кровати. Из-за стекла на него, сверкая жёлтыми глазами, смотрела Букля. К ее лапе был привязан конверт. Гарри, впустил птицу в комнату и дрожащими руками отвязал от ее лапы письмо. Стук сердца заглушил все звуки в доме.

Гарри осторожно осмотрел конверт, где аккуратным почерком Джинни было выведено: «Гарри Поттеру».

Пальцы тряслись так сильно, что он с трудом вскрыл конверт. Осторожно развернув пергамент, Гарри опустился на краешек кровати и начал читать.

Первая часть письма была написано аккуратным, красивым почерком. Видно, что Джинни чуть ли не каждую буковку выводила.

«Здравствуй, Гарри.

Прости, что не смогла ответить сразу. У меня все хорошо. Мы сейчас в Египте, тут очень жарко. Не понимаю, как люди ходят здесь в длинной одежде (не помню, как она называется, Билл что-то говорил, но я забыла). Ты прав, тут и правда много пальм. Мы каждый день ходим на море. Оно такое теплое, а еще прозрачное, представляешь? Нам папа маггловские маски с трубками купил, чтобы нырять. (Заклинания папа решил не использовать, как-никак магглов много). Ты бы видел, как в море необыкновенно, если нырнуть. Рыбы тут таких разных цветов и их так много, словно в другой мир попадаешь! Ещё, если заплыть подальше от берега, можно увидеть кораллы. Никогда такой красоты не видела! Тут ещё столько фруктов разных! У нас в отеле, кстати, даже бассейн есть. Мне тут очень нравиться…»

Вид остального письма обеспокоил Гарри не на шутку, хоть он еще не знал его содержания. Почерк из аккуратного превратился в размашистый, виднелось множество клякс, а где-то буквы были размыты, и в тех местах пергамент был влажный. Гарри с ужасом понял, что, скорее всего, Джинни плакала.

Он снова вернулся к чтению. На этот раз сердце сильно билось не от волнения, а от страха. Многие слова разбирались с трудом.

«Гарри, ничего у меня не хорошо. По-моему, я начинаю с ума сходить. Мне постоянно сняться кошмары, где Реддл убивает тебя, и я заколдовываю Гермиону, Колина и Джастина. Я не могу ничего есть, когда ты прислал письмо я неделю, неделю! думала, что это написал кто-то из братьев, подделав твой почерк. Я совсем двинулась, видишь? Я поэтому не отвечала тебе. И да, Букля меня не смутила, я думала, что она принесла письмо Рону, а он, чтобы не расстраивать меня, написал письмо от твоего лица. Да, сейчас понимаю, что это абсурд. А еще я боялась написать тебе, не хотела надоесть. Думала, ты не можешь написать мне, после того что я сделала, я думаю, что ты общался со мной из жалости…

Самое страшное, мне постоянно где-то мерещится твой труп, я не знаю, что с этим делать. Рон говорит, что я кричу по ночам.

Мне очень плохо здесь! Мне пришло письмо от Гермионы, я его ждала до этого, а как прочитала… Я в общем… Я не хочу ей отвечать. Я не знаю, что ответить! Я не умею общаться с людьми, а после этого года… Я не понимаю, зачем она написала, не верю, что кому-то, особенно ей, будет интересно, как я.

А ещё мама с папой на днях все-таки спросили меня про Тайную комнату. Они сказали, что я могла рассказать Дамболдору, а если рассказать не получалось, я могла написать. Гарри, я теперь думаю, а что если я правда могла записку написать? Может, я сама себе накрутила, что не могу ничего сделать? Было же пять месяцев без дневника…

Мои родители, по-моему, не очень-то мне верят. А ещё братья… Я как-то зашла в комнату, близнецы думали, я ушла с Чарли на море, в общем, когда я зашла, то увидела, что они достали все мои блокноты, наверное, проверяли нет ли в них чего странного…

Но я больше дневники не веду. Я их сожгла, все-все-все. Даже те, в которых были прикольные записи, кажется, я уже жалею, что так сделала, у меня там было много смешных историй записано…

Чарли с Биллом постоянно пытаются поговорить со мной про нападения. Я не знаю, что делать, как объяснить, они все считают меня виноватой, только в лицо не говорят. Я вижу, как они переглядываются за моей спиной.

Мне тут так страшно, я не знаю, что делать, даже чем заняться в свободное время. Думала книжку почитать, но все прочитала уже. Гарри, я не знаю, как мне быть. Мне очень нужно увидеть тебя, я не верю, что с тобой все в порядке, а ещё я не верю, что ты можешь так беспокоиться обо мне после того, как я тебя чуть не убила.

Прости, хотела написать, что все хорошо и как тут здорово, но не получилось. Ты единственный, кому я могу все это сказать. Мне так одиноко и страшно, я до сентября тут совсем с ума сойду! Умоляю, напиши мне хоть что-нибудь, умоляю! Гарри, мне правда страшно, во всем этом я виновата, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи, как ты? Пожалуйста, скажи, ты правда считаешь, что это все из-за Реддла, а не из-за меня?

Джинни»

Неделю Джинни не верила, что письмо написал Гарри. Неделю она выясняла у братьев, не их ли это рук дело. Когда после многочисленных истерик и угроз близнецам, Рону, Перси, Чарли и Биллу, до нее медленно дошло — письмо и правда от Гарри, она поняла, что нужно ответить. Ей было ужасно стыдно, что она не сделала этого раньше. Ей даже пришла в голову мысль не отвечать совсем, и сказать, мол, письмо не пришло, порвалось, утонуло, ну, или на крайний случай, она его нечаянно сожгла.

Звучало все очень глупо и неправдоподобно, так что написать ответ пришлось.

Джинни хотела рассказать, как в Египте здорово, написала про море и отложила письмо. Подумала, что этого недостаточно. Прошел день, но что еще рассказать Гарри, она так и не придумала.

Наступила ночь, когда она в очередной раз с криком проснулась и вскочила с кровати. Во сне она видела всех тех, кого заколдовала, даже петухов задушенных, а потом окровавленный Гарри сказал, что все из-за нее.

Рон не проснулся. Джинни не знала, рада она этому или нет. В голове звенело, а дыхание сбилось.

Джинни, дрожа всем телом, поднялась с кровати. «Виновата, виновата, виновата» слова звучали так ясно и четко.

Ноги стали ватными и держали тело с трудом. Джинни подошла к балкону и ослабевшими от страха пальцами потянула на себя ручку двери. Она не знала, почему пришла именно сюда. Может, в комнате ей не хватало воздуха?

Джинни уперлась руками в перила. Сейчас бы взять и побежать куда-нибудь далеко-далеко, лишь бы ничего не вспоминать и ни о чем не думать.

Голубая клетчатая пижама струилась по ее худенькой фигуре. Распущенные, растрепанные волосы ярким пятном выделялись вокруг побледневшего лица.

Джинни закрыла глаза, из которых медленно, сверкая в лучах луны, текли слезы. Внутри нее с поразительной скоростью разрасталась пустота. Огромная и всепоглощающая.

Что делать, когда не можешь скрыться от воспоминаний? Они догоняли ее, из самых темных уголков памяти и впивались, как паразиты, не давая забыть тот ужас, что она сотворила.

С балкона была видна спокойная гладь моря. Волны с легким шелестом разбивались о прибрежные камни.

Джинни подняла голову. На небе тысячами искрящихся бриллиантиков сияли звезды. Неожиданно, прямо из воздуха перед Джинни возникла сова с буроватым оперением.

Девочка от неожиданности отскочила. Возникла мысль, что это Букля с ночной охоты вернулась, она все никак не хотела улетать от них, словно чувствовала, что Джинни пишет Гарри письмо и обязательно отправит. Вот только Букля полярная сова и в размерах больше той, что опустилась на перила перед Джинни.

Сова смотрела на девочку своими ярко-желтыми глазами с каким-то ожиданием, словно от Джинни требовались какие-то действия.

До нее не сразу дошло, что сова прилетела с письмом. Джинни неуверенно отвязала от лапки птицы конверт и посмотрела на адресата.

Мелким бисерным подчерком было выведено: «Джинни Уизли».

А снизу красовалась подпись: «от Гермионы Грейнджер».

Джинни судорожно вздохнула и сжала конверт в руках. Она вдруг оказалась между двумя вариантами — прочитать или выкинуть письмо. Ее неожиданно накрыл страх перед тем, что могла написать подруга. Сейчас никакие силы мира не убедили бы ее, что виноваты василиск с Реддлом.

Прошло минут десять сомнений и колебаний — открывать ли письмо? В итоге, Джинни сдалась. Любопытство, что ей могла написать Гермиона, пересилило.

Ночная темнота не позволила бы прочитать содержание, Джинни пришлось включить небольшую, слабо освещающую балкон лампочку. От волнения ноги стали совсем ватными. Джинни больше не могла стоять, она села на прохладный пол и медленно провела пальцами по гладкой поверхности конверта, а затем быстрым движением вскрыла его и извлекла пергамент.

У Гермионы был очень мелкий подчерк, Джинни пришлось прищуриться, чтобы узнать содержание письма, света от лампы тоже не очень-то хватало.

«Привет, Джинни!!

Наконец-то смогла написать тебе. Насколько я знаю, вы уже неделю как в Египте. Как тебе там? Все нравиться? Рон писал у вас классный отель. Почему не пишешь? Я думала, ты тоже о чем-нибудь расскажешь. Я просто написать не могла — сов подходящих не было. Тут, представляешь, есть совиная почта для волшебников прямо недалеко от места, где мы остановились! Мы, кстати, живем недалеко от Эйфелевой башни. Вчера с родителями в Лувр ходили. Мне кажется, тебе бы там очень понравилось, я тебе пару открыток с известными достопримечательностями купила, но отдам при встрече, мне интересно, что ты скажешь. Ты знала, что тут школа для волшебников — Шармботон? Судя по книжкам, это прекрасное место. Там огромные цветущие сады. Я бы хотела посмотреть, а ты?

Я тут зашла в магазин для волшебников, у них не переулок, как у нас в Англии, а что-то похожее на торговый центр. В нем, кстати, даже речка протекает и деревья прямо из пола растут даже с третьих и четвёртых этажей. Разумеется, я не могла удержаться и купила кучу книг. Моя мама тоже почитает, ей очень интересно было.

Давай, рассказывай, как ты там? В Египте вообще такая история древняя…

Я бы тоже туда хотела съездить. Тебе, наверное, Билл много чего рассказывает. Жду от тебя всех подробностей! Пиши скорее!

С пожеланием всего наилучшего,

Твоя подруга, Гермиона»

Много, слишком много противоречивых чувств вызвало одно простое письмо. Джинни смотрела на пергамент, пытаясь понять, та ли она Джинни, которой это адресовано? Может, Гермиона знает еще какую-нибудь Джинни, у которой есть брат Рон, Билл, и которая не подвергала ее нападениям?

Это не могло быть написано для нее. Не после того, что было. Джинни пыталась сохранять спокойствие, но руки задрожали, а к глазам подступили слезы.

Она не сможет написать Гермионе, слишком четко в памяти ее застывший ужас в глазах, ее не успевший вырваться крик.

Джинни буквально видела в строчках письма замершую под взглядом василиска подругу. Дышать стало труднее, сердце заколотилось с бешеной скоростью. Джинни откинула пергамент и вжалась в стену.

Она никому никогда не напишет, ни за что! Может, и в школу не идти? Заговорить с кем-то кроме братьев, она уже, наверное, не сможет. Никто ее не поймет. Гермиона, возможно, знает не все…

Так бы Гермиона, конечно, относилась к ней по-другому. Знай они все, абсолютно все, что было за этот год, от нее бы отвернулись. На ее стороне ни остался бы никто, кроме разве что…

Джинни вскочила, плохо понимая, что собирается делать.

Только Гарри, только Гарри, зная все, не осуждает ее.

Джинни влетела в комнату. Она даже не пыталась вести себя тихо, чтобы не разбудить брата. Мозг словно погрузился в непроглядный туман.

На столике лежало недописанное письмо. Темнота, воцарившаяся в комнате, не помешала Джинни схватить перо и начать писать. В последствии, она с трудом могла вспомнить, что именно написала Гарри. На пергамент вместе с ее слезами, казалось, полилось все, что она чувствовала. Ей сейчас было все равно, что почерк оставляет желать лучшего, и пятна клякс смазывают некоторые буквы.

Когда она выплеснула на бумагу весь вихрь своих мыслей и чувств, Джинни быстро сложила его, благо эти чернила застывал почти мгновенно, иначе все письмо превратилось бы в ряды черных линий, где не разобрать даже словечка. Потом, не давая себе времени подумать, выскочила на кухню, а оттуда на балкон, где обычно сидела Букля. Казалось, такого везения не могло быть, что сова не улетела на охоту. Но она сидела на своем любимом месте. Видно судьба решила, что это письмо должно попасть к Гарри Поттеру.

Дрожащими пальцами Джинни привязала конверт к лапке птицы и еле шевелящимся губами прошептала:

— Отнеси Гарри.

Букля радостно ухнула, словно этого и ждала, а потом, взмахнув крыльями, растворилась в воздухе.

Ещё минуты две Джинни стояла на балконе. Она впала в транс и, интуитивно вернувшись в комнату, улеглась на кровать.

Сон подкрался быстро и неожиданно. Джинни не успела ничего подумать, все погрузилось во тьму.

Пожалуй, это был первый раз за полторы недели, когда ей не приснился кошмар. Собственно, ей вообще ничего не приснилось, поэтому на утро она проснулась на удивление выспавшейся, с ясной головой и даже некоторой бодростью. К этому списку, возможно, прибавилось бы хорошее настроение, но Джинни вспомнила ночное письмо, отправленное Гарри, и внутри все сжалось от страха. Она почти не помнила его содержание, а то что помнила…

М-да, ответила, называется. О чем она думала, когда это писала?

Чувство безысходности, закравшееся внутри отступать не собиралось. Рона опять в комнате не было. Что-то на него совсем не похоже. Обычно встает к обеду.

Джинни быстро привела себя в порядок и вышла из комнаты.

В гостиной снова собралась почти вся семья, только Билла не было, он обещал прийти к обеду, и близнецы куда-то запропастились.

— Доброе утро, — пробормотала Джинни, устраиваясь на одно из свободных кресел.

— Джинни, ты не представляешь! — Рон подскочил к сестре, тряся перед ее глазами газету. — Смотри, смотри!

Джинни взяла из рук брата «Ежедневный пророк».

На первой странице красовалась фотография Хагрида, улыбающегося во все лицо. Рядом с не менее счастливым видом стоял Альбус Дамболдор. Джинни не сразу заметила, что в руке Хагрид держал волшебную палочку, и стоило ей увидеть эту деталь, она ахнула.

— Читай, читай, — Рон скакал вокруг ее кресла и тыкал пальцем в страницы.

Под колдографией виднелся заголовок «Рубеус Хагрид официально признан невиновным в открытии Тайной Комнаты в 1943 и в 1992 году»

— Ему что…- Джинни не успела договорить, потому что Рон вырвал из ее рук газету и быстро перелистнул пару страниц, изрядно помяв их в спешке.

— Читай, — он положил сестре на колени газету, открытую на седьмой страницей, сверху которой виднелся тот же заголовок, что и под колдографией. Снизу шел текст, к чтению которого Джинни и приступила.

«Как многим известно, в далеком 1943 году, Рубеуса Хагрида, сейчас лесничего Хогвартса, обвинили в открытии Тайной Комнаты. Тринадцатилетний подросток был несправедливо исключен из школы чародейства и волшебства. Как выяснилось месяц назад, Рубеус Хагрид был не причастен к нападению на учеников. Министерство принесло ему свои извинения и сняло с него все обвинения, так же Рубеус Хагрид получает новую волшебную палочку и с этого дня вновь может колдовать. Так как он пропустил четыре года обучения в Хогвартсе, преподаватели составили для него специальный курс, в который включили все необходимые ему заклинания и зелья, и по которому он, начиная с сентября, сможет заниматься.

«Я всегда считал Хагрида невиновным,» — признается директор Хогвартса Альбус Дамболдор.

«Хагрид прекраснейший человек, очень рада, что Министерство наконец сняло с него все обвинения,» — комментирует Минерва Макгонагалл.»

— Прочитала?

Джинни кивнула, до конца не веря, что Хагрид снова сможет колдовать.

— Ты представляешь? — казалось Рон вот-вот улетит от радости.

— Это так классно, — наконец произнесла Джинни, посмотрев на брата. Настроение от этой новости в разы улучшилось.

— Надо непременно поздравить Хагрида! — Рон продолжал скакать по гостиной с таким видом, будто палочку вернули не Хагриду, а ему. Впрочем, Джинни его прекрасно понимала. Хагрид такой чудесный, и что он снова сможет пользоваться магией — просто фантастика!

— Надо Гарри написать, — вырвалось у Джинни. — К нему ведь не приходит «Ежедневный пророк», он тоже рад будет.

— Правильно, милая, напиши Гарри, — миссис Уизли подошла к дочке с чашкой горячего чая и бутербродом. — Возьми, поешь.

Джинни кивнула и уселась за стол.

— Я, кстати, Буклю с утра не видела, как думаете, на охоту улетела? — миссис Уизли присела в кресло рядом с Перси, чересчур сосредоточившемся на какой-то книге в слегка потрепанной обложке.

— Я отправила Гарри письмо, — пояснила Джинни. Ей оставалось лишь надеяться, что при этих словах ее щеки не вспыхнули.

— Это хорошо, — миссис Уизли улыбнулась.

— Мам, можно в бассейн? — в гостиную влетели близнецы.

— Вы как утки, из воды не вылезаете. Раньше надо было вставать, сейчас солнце сильное, обгорите, — миссис Уизли сердито повернулась к Фреду и Джорджу.

— Да нечестно! — Джордж с недовольным видом плюхнулся на стул и скрестил руки на груди. — Ничего мы не обгорим!

— Мальчики, ну ладно вам, сходите еще, вам же не запрещают, просто Молли права, хотите в бассейн — вставайте раньше, — Артур оторвался от чтения «Ежедневного пророка», подсунутого Роном. — Да, кстати, сегодня Билл поведет нас на экскурсию в египетские пирамиды. А потом меня просили редакторы «Пророка» сфотографировать нас для газеты.

— Мы будем в газете? — завопил Фред.

— Ох, да ладно вам, — миссис Уизли поставила перед Фредом и Джорджем тарелку с завтраком.

— Как же они хорошо сделали, что Хагриду палочку отдали, — Артур отложил газету и направился к столу. — Ну кому могло в голову прийти, что виновен Хагрид? Он же и мухи не обидит…

* * *

Билл, как и обещал, пришел к обеду. К двум часам дня вся семья была готова к отправлению на экскурсию.

Их забрала машина из министерства. После относительно недолгой езды они приехали к небольшому белому шатру, за которым виднелись три огромные пирамиды.

На улице стояла невыносимая жара, солнце пекло в затылок. Тут в радиусе пятисот метров даже тени не было.

— Пойдемте, — Артур повел всю семью к шатру.

Внутри пространства было больше, чем могло показаться при взгляде на это небольшое сооружение.

Тут, столпившись по группам, стояли люди, как догадалась Джинни — сотрудники Министерства магии.

— Билл, ты со своей командой? — к Уизли подошел высокий, смуглый мужчина и приветливо улыбнулся.

— Всех привел, — Билл кивнул, а потом взял из рук мужчины несколько жилетов со значками в виде трех пирамид и буквой «М» над ними.

— Артур, добрый день, наслышан о вас, — мужчина протянул рук мистеру Уизли. — Вы — третья группа. Поскольку вход для волшебников расположен в другом месте, нежели для магглов, там все расписано по времени. Вы к половине четвертого. И еще, возьмите эти инструкции, в пирамиде много опасных артефактов. Во избежание последствий следуйте по специально разработанной схеме. Билл вам все объяснит, он тут не впервые.

— Большое спасибо, — Артур Уизли улыбнулся.

— Так, все разбираем жилетки, — Билл поочередно подошел к каждому члену семьи.

Джинни окинула равнодушным взглядом жилетку и надела поверх топика. Она пришлась ей почти впору.

— У нас в запасе час, — заметил Чарли. — Я читал в путеводителе, что тут есть ярмарка для волшебников.

— Верно, — мужчина кивнул. — Проходите прямо, там в следующем шатре много лавочек сувенирных, есть еще еда и много интересных вещей.

— Я думаю, мы можем пойти и подождать там, — Билл развернулся к семье.

— Хорошая идея, все равно, не на улице же стоять, — Молли поправила на Фреде жилетку, тот недовольно поморщился.

Ярмарка оказалась местом весьма необычным. Джинни представляла ее немного иначе.

Шатер, в котором она находилась, был подвергнут заклинанию незримого расширения. Всюду стояло множество прилавков с самыми разнообразными товарами. Если бы она не знала, что стоит в помещении, Джинни наверняка подумала бы, что они с семьей опять вышли на улицу, потому что вместо потолка было небо, по которому плыли облака. Благо тут прохлада, а не такая жара как на улице.

— Мам, можно мне коктейль с манго?

— Джордж, мы только пообедали, где ты его уже увидел?

Джинни оглянулась. Близнецы уже подскочили к какой-то лавочке. Чарли и Билл рассматривали путеводитель, папа с Перси что-то оживленно обсуждали.

Джинни, от нечего делать, присела на скамейку и остановила свой взгляд на плывущем прямо над ней облаком. Интересно, когда теперь Гарри получит ее письмо, и что он на это скажет? Страшно вспоминать, что она ему там понаписала.

Джинни прикрыла глаза. Хорошо хоть в любви не призналась, а то от нее чего угодно уже ожидать можно.

— Джинни! — от крика близнецов и Рона в ушах зазвенело. — Смотри, что нам Билл купил!

Джинни повернулась к братьям. У тех на головах были надеты «фараоновские шапки» как про себя их прозвала Джинни, так-то головной убор, по рассказам Билла, назывался клафт.

— Мерлин, зачем вам это? — Джинни не смогла сдержать смех, потому что Рон с близнецами и вправду выглядели очень чудно.

— Как зачем? Мы же в Египте! — Фред подмигнул сестре. — Ты не переживай, Билл и тебе купил.

— Что, такое же как у вас? — Джинни посмотрела на братьев с притворным ужасом.

— Не, тебе, Джинни, кое-что другое, — рядом с Джинни возник Билл. — Ну-ка, давай я одену.

Он что-то закрепил к ее волосам, Джинни не могла видеть, что именно, но судя по всему это была повязка со свивающимися подвесочками.

— Иди посмотри, — Билл указал на зеркало возле прилавка. Джинни подошла к зеркалу и взглянула в отражение. На голове и правда была повязка с золотой каемочкой, украшенная вышитыми на ней лотосами и лилиями. Подвески были из цветных стекляшек, имитирующих драгоценные камни.

— О, тебе вообще классно, — заметил Рон.

— Спасибо, Билл! — крикнула Джинни старшему брату.

— Мерлин великий, Билл, ты их избалуешь! — хоть тон миссис Уизли и был слегка недовольный, Джинни видела, что она с трудом сдерживает смех, глядя на детей.

— Да не избалуются, — заверил Билл, а потом повернулся к Джинни, Рону и близнецам. — Не избалуетесь же?

— Ну что ты, да как мы можем! — Джордж театрально схватился за сердце, а Рон и Джинни рассмеялись.

По истечению часа они успели все-таки выпить коктейль, который для всех купил Чарли, так что, когда пришла их очередь отправляться в пирамиды, настроение у всей семьи было лучше некуда. Даже Джинни от грустных мыслей отвлеклась.

Билл повел всех за собой, минут десять пришлось идти под палящим солнцем. Вход для волшебников чем-то напоминал платформу девять и три четверти. Тут тоже сквозь стену нужно было пройти. Джинни шла после Рона. Шаг, и вот она уже не на улице с невыносимой жарой, а внутри темного пространства, где мало того, что темно, так еще и очень прохладно.

Когда все собрались, Билл зажег факел, который ему выдали при входе. На стенах тут же заплясали тени от пламени. Пространство было с довольно-таки низким потолком и тесное, особенно для девяти человек.

— Пойдемте, — Билл повел их к узкому коридору. Идти пришлось цепочкой. Джинни постоянно нервно оглядывалась. Она с недавних пор терпеть не могла замкнутые пространства, а тут еще спереди и сзади кто-то идет. К счастью, паника накрыть ее не успела, потому что они вдруг вошли в какое-то совсем иное по виду место. Как пояснил Билл, это была гробница одного из фараонов, который по совместительству являлся волшебником. Комната разительно отличалась от коридора и помещения перед ним. Здесь все стены были расписаны разнообразными картинами, по-видимому, изображающими жизнь похороненного тут египетского царя.

В центре стоял каменный прямоугольник.

— О, это гроб, да? — голос Фреда разнесся по помещению под аккомпанемент эха. Джинни слегка вздрогнула.

— Да, в нем мумия, — пояснил Билл.

— А можно посмотреть? — оживился Рон.

— Нет конечно, читал путеводитель, знал бы: тут множество древнейших заклинаний, наложенных на разные предметы, — Перси говорил тоном профессора, поясняющего тему, которую ученик должен был изучить сам, но не сделал этого.

Пока Чарли о чем-то расспрашивал Билла, а родители с Перси разглядывал стены, Фред, Джордж и Рон шепотом составляли план, как запереть Перси в гробнице. После того, как ему пару дней назад пришли результаты СОВ и назначение на старосту школы, он не оставлял заумный вид, чем сильно подбешивал младших братьев и сестру. Зато родители были в восторге.

Как раз в тот момент, когда Фред в красках расписывал, что стоит сделать, дабы умный братец остался в гробнице, к ним незаметно подошла миссис Уизли. Фреда и его сообщников ждал выговор. Как только миссис Уизли отошла, Джордж пробурчал, что не выдержит учебный год с Перси, который постоянно мешал их с Фредом шалостям.

В гробнице они пробыли недолго, Билл снова вывел всех в коридор и повел прямо. Вот только чем дальше они шли, тем хуже становилось Джинни, и дело было не только в замкнутом пространстве. Коридор, в котором они находились, слишком сильно напомнил совсем другой туннель. Ноги стали ватными.

Там тоже был темно. Казалось, стены начали давить на нее. Сердцебиение участилось, дышать стало тяжело, будто весь кислород исчез. В голове, возрождаемый памятью, зазвучал голос Реддла: «Убей его». Огромная змея, крик, и вот она снова видит искаженное болью лицо Гарри.

Джинни сжала голову руками и закричала. Крик эхом пролетел по коридору. К ней бросились Чарли и Рон, находившиеся ближе всех. Братья и родители тщетно пытались понять, что с ней происходит. Джинни погрузилась в непонятный туман. Ее трясло, в голове все перемешалось, а перед глазами она все еще видела Гарри.

Как ее вывели из пирамиды, она не помнила, в себя она пришла лишь на скамейке ярмарки.

— Ох, Джинни, ты нас так напугала! — миссис Уизли прижала дочку к себе. — Что случилось, дорогая? Тебе не больно?

У Джинни задрожали губы, она не могла ничего сказать.

— Вот, попей, прохладный, — Чарли протянул ей стакан лимонада со льдом.

Джинни молча кивнула.

— Джинни, что с тобой было? — Фред, Джордж и Рон окружили ее и у Джинни слегка зарябило в глазах от трех рыжеволосых, веснушчатых лиц.

— На Т-тайную к-комнату похоже, — пролепетала Джинни, сжимая в руке прохладный стакан.

— Моя бедная девочка, — миссис Уизли обняла Джинни и стала гладить ее по голове. — Все хорошо, мы туда больше не пойдем. Не вспоминай ни о чем, ладно?

— Да вы-то идите, я тут посижу, — Джинни сделала глоток лимонада и ей, кажется, стало лучше от прохладного напитка, влившегося в организм и охладившего ее разгоревшееся воображение. — Потом расскажите, что там было. Все нормально, правда.

— Мам, пап, вы с ребятами идите, я с Джинни посижу, — Чарли приобнял сестру за плечи.

— И речи быть не может! Я с Джинни останусь, иди, Чарли, — миссис Уизли сильнее прижала к себе дочь.

— Давайте так, молодое поколение — в пирамиды, а мы с Молли здесь, — предложил Артур, на что миссис Уизли покачала головой.

— Пойди, на всякий случай, там столько заклинаний опасных, за некоторыми, — она покосилась на близнецов. — Нужен глаз да глаз.

— Хорошо, — Артур кивнул. — Мальчики, пойдёмте.

— Джинни, давай я тут останусь? — предложил Рон.

— Иди, кто мне рассказывать потом все будет? — Джинни прищурилась, и Рону ничего не оставалось, как отправиться с остальными.

Пока братья с папой были в пирамиде, миссис Уизли ни о чем не спрашивала, лишь гладила Джинни по голове. Джинни не особо хотелось говорить, и уж тем более объяснять произошедшее.

Молчание, в котором они сидели было не нагнетающим, оно вселяло необъяснимое спокойствие и страх медленно, гораздо медленнее, чем хотелось самой Джинни, начал отступать.

* * *

Мягко говоря, письмо Джинни привело Гарри в ужас. Он перечитал его два раза, а потом, схватив перо и пергамент, быстро начал писать ответ. От волнения Гарри в какой-то момент вообще перестал понимать, что пишет, строчки выводились словно сами собой.

Буклю ему посылать сию же минуту не хотелось, как-никак, сова только прилетела из долгого путешествия. Но письмо отправить нужно было сейчас, вот только как — непонятно. Гарри чуть не пришел в отчаяние. Букля неожиданно вылетела из клетки и приземлилась прямо на стол перед письмом.

Гарри с непониманием посмотрел на сову, а та протянула лапу, видимо, призывая привязать к ней конверт.

Мальчик покачал головой.

— Ты только прилетела, не буду же я тебя туда-сюда гонять, — тихо произнес он, обращаясь к сове.

Ярко-желтые глаза Букли посмотрели на него оскорбленно, будто сова хотела сказать, что с легкость преодолеет ещё один такой полет, а он в ней сомневается.

Гарри слегка нахмурился, размышляя, что делать, а Букля нетерпеливо клюнула его в руку и снова выставила вперед лапу.

Гарри вздохнул.

— Только будь осторожна, — попросил мальчик, привязывая письмо к лапке птицы.

Букля ухнула и вылетела в окно, не прошло и пары секунд, как она растворилась в воздухе.

Гарри нервно сжал в руке перо. Нет, он конечно знал от Рона, что у Джинни кошмары, но от нее самой подробностей было больше. Гарри понятия не имел, что с этим делать.

Два следующих дня прошли как в тумане. Из-за постоянных переживаний есть он почти перестал, и очень часто начинала кружиться голова. Каждую минуту он пытался придумать, что может помочь Джинни. А потом пришло письмо от Рона. Конверт принесла незнакомая Гарри сова. Видимо, Уизли где-то взяли ее на прокат. От письма Рона легче Гарри настало от слова совсем.

«Привет, Гарри, надеюсь, у тебя все хорошо! Не знаю, с плохих новостей начать или с хороших. Давай с плохих? В общем, мы сегодня были в пирамидах (слушай, там так интересно, жаль тебя не было, думаю, тебе бы понравилось) и у Джинни, ну как бы сказать, случилась паническая атака. Мы шли в одном коридоре, там было темно достаточно, и Джинни ни с того ни с сего закричала, мы бросились к ней, короче из пирамид ее вывели, она потом полдня никакая ходила, даже на ужин хотела не идти, но мама заставила. Ей что-то напомнило Тайную комнату, так она сама сказала.

Спасибо, кстати, что написал ей, правда она неделю пыталась выяснить, не мы ли это написали. Она, по-моему, совсем себя накрутила. Ей Гермиона написала, а Джинни даже не ответила, не знаю, что с ней, если честно. Они с Гермионой так хорошо общались. Подумал, может Гермиона ей что-то в письме написала, попросил Джинни взять почитать, но там ничего такого нет. Гермиона про Францию писала и просила Джинни написать, как она. Короче, кошмар. Утром Джинни сказала, что написала тебе. Ты, наверное, уже получил ее письмо.

Ну ладно, с плохими новостями вроде все. Из хорошего: прочитай-ка заметку, которую я тебе в конверт вложил. И еще бонусом наша семейная колдография.

P.s. Перси достал жутко, получил должность старосты школы и все… понесло… От него покою никакого. Хотели в пирамиде запереть, жаль мама не дала. Пиши короче, как там что. Насчет Джинни, извини, что пишу. Просто мне кажется, ты ее лучше понимаешь.

Жду твоих новостей,

Рон»

Гарри облокотился о стену и прикрыл глаза. У Джинни панические атаки, с этим-то что делать? Какой он все-таки бестолковый, ничего придумать не может, а на него ведь рассчитывают!

Рон что-то писал про хорошие новости…

Гарри подтянул к себе вскрытый конверт и вытащил оттуда вырезку из «Ежедневного пророка», пробежав ее глазами он улыбнулся. У Хагрида снова есть возможность колдовать, а ведь столько времени прошло с тех пор как его исключили… Несправедливо, что обвинения сняли лишь спустя пятьдесят лет…Надо будет обязательно ему написать.

К письму прилагалась еще одна вырезка из газеты. На ней красовался подзаголовок: «Артур Уизли выиграл ежегодный приз «Ежедневного пророка» в размере семисот галлеонов. Сейчас он с семьей отдыхает в Египте, где работает его старший сын.»

Под надписью была колдография. На фоне египетских пирамид стояла вся семья Уизли. Артур и Молли с улыбкой махали рукой, рядом с ними стоял Перси, его вид был важным и серьезным, он улыбался как-то снисходительно. Около Перси стояли самые старшие дети Уизли — Билл и Чарли, обоих Гарри видел лишь раз, на дне рождении Джинни в прошлом году. Особенно запомнился Билл своим неординарным внешним видом. Сейчас его длинные рыжие волосы были заплетены в хвост. В ухе блестела сережка, а на шее красовалась пара подвесок, одна из которых была с драконьим когтем. Гарри с того лета помнил, что миссис Уизли в восторге от вида старшего сына не была. Передний план занимали Фред, Джордж и Рон. На всех троих был одет головной убор, напоминающий корону фараона, Гарри тихонько засмеялся. Близнецы совсем не меняются, Рон, видимо, чувством юмора решил им не уступать.

И вот, наконец, он остановил взгляд на той, о ком думал каждую секунду. Джинни стояла рядом с Роном, на ее голове красовалось какое-то египетское украшение, которое ей, к слову, очень шло. Гарри поднес колдографию поближе к глазам. Джинни была совсем бледной, по сравнению с братьями и родителями. Улыбалась она как-то натянуто, в ее карих глазах затаился испуг. Радостной она совсем не выглядела. Чем-то Джинни напоминала мышонка, загнанного в клетку.

Гарри стало совсем плохо. Его голова казалось вот-вот взорвется от постоянных мыслей, что можно сделать для Джинни, чтобы ее кошмары прекратились.

Мальчик снял очки и потер глаза. Что ему помогает от кошмаров? Он грустно усмехнулся. В том то и дело, он не пробует от них избавиться, не знает, как. И если со сном проблему решить можно, то с реальностью, где Джинни мерещатся ужасы, он не знал, что делать. От реальности-то сбежать не куда. Как ей помочь? Доверяет, по всей видимости, она только ему, если учесть письмо. Братья не понимают ее, она не понимает их. Получается, все что у нее сейчас на душе знает один Гарри. Легче от этой информации не становилось, скорее наоборот. Это значит, она рассчитывает на его помощь, и Рон рассчитывает…

До самого утра Гарри не переставал искать варианты, но мозг соображал очень плохо, и он так и не смог что-то придумать.

За завтраком поесть ему пришлось, потому что Петунья не сводила с него недовольных глаз.

В голове все перепуталось. Гарри уже не понимал, кто ему написал про панические атаки: сама Джинни или Рон. Перечитывать оба письма не хотелось.

Прежде всего, нужно получить ответ от Джинни, а дальше видно будет. Ему нужно как-то отвлечься.

Гарри пробежал взглядом гостиную. Тетя сидела в кресле и читала какую-то книгу. Гарри со вздохом побрел в ее сторону. За несколько шагов до Петуньи он нерешительно остановился, пытаясь представить реакцию тети на ее «любимый» вопрос.

— Извините, — Гарри нервно сцепил пальцы в замок. Если тетя опять ничего не скажет, заняться ему будет совсем нечем, а значит пока ему придет письмо от Джинни, он тут свихнуться успеет.

Петунья с явной неохотно оторвалась от чтения и посмотрела на племянника.

— Чего тебе?

— Я могу что-нибудь сделать? — Гарри подумал, что тетя прибьет его на месте.

— Ты уже все сделал, — Петунья опустила взгляд в книгу. — Раз нечем заняться, иди уроки сделай, вам что там ничего не задают?

Гарри хотел было сказать, что все учебники в чулане, но промолчал. Видимо, Петунья сама это поняла, она нахмурилась и резким движением закрыла книгу.

У Гарри мелькнула мысль уйти, пока тетя совсем не рассердилась.

— Что вам задали? — резко спросила Петунья, а у Гарри глаза округлились от удивления. Тетя всегда, любыми способами избегала разговоров о Хогвартсе.

— Три сочинения, — от волнения Гарри запнулся. — И карту по астрономии.

— Никакой магии, просто писанина? — Петунья хмыкнула. — Хочешь сказать, вам не задали каких-нибудь… — тетя скривилась, словно проглотила что-то кислое, — зелий?

— Нет, — честно ответил Гарри. — Нам нельзя вне школы их готовить.

Петунья пустым взглядом уставилась в декоративный камин. Гарри понятия не имел, о чем она думает.

— Можете посмотреть список заданий, — осторожно предложил Гарри.

— Где он? — сухо спросила Петунья.

— В чемодане.

— Я посмотрю, — хмуро произнесла тетя и встала.

Гарри глядел ей вслед, пытаясь понять, что произошло, и не спит ли он случайно.

Не зная, куда идти и что делать, он присел на краешек дивана.

В окно светило солнце, наверное, на улице сейчас было очень хорошо.

Бессонная ночь давала о себе знать. Клонило в сон, и голова раскалывалась. Тетя возвращаться не спешила.

Резкое головокружение, заставившее закрыть глаза прекратилось быстро, но Гарри провалился во тьму. Сон это был или обморок, он, впоследствии, не понял.

В себя Гарри пришел, лишь когда его тряхнули за плечи. Все тело словно свинцом налилось. Мозг соображать отказывался.

Только когда Петунья протянула ему стакан воды, Гарри медленно начал вникать в происходящее. Он сделал один глоток, Петунья, посмотрев на него с каким-то странным выражением, повернулась к окну.

— Можешь взять учебники, но только по тем предметам, которые задали, и палочку не трогай, — тетя даже не взглянула на слегка ошарашенного таким заявлением Гарри. В ней будто шла какая-то внутренняя борьба.

— Спасибо, — Гарри решил не испытывать судьбу и не ждать, пока тетя передумает, ведь судя по ее лицу, передумать она могла в любой момент.

— Я посмотрю, что ты возьмешь, — сухо отозвалась Петунья и первая направилась к чулану. Гарри последовал за ней. Из чемодана под зорким взглядом тети он вытащил четыре учебника, астрономическую карту, тетради и пергаменты с перьями. Его взгляд упал на бордовую обложку альбома, подаренного Хагридом. Гарри, отложил учебники на пол и осторожно извлек подарок лесничего.

— Это тоже учебник? — поджав губы, осведомилась тетя. Гарри успел забыть, что она следит за каждым его движением.

— Нет, — честно ответил Гарри, смутно понимая, что с альбомом, скорее всего, придется попрощаться.

— Зачем это тебе?

— Это альбом, — еле слышно произнес Гарри. — Я могу его взять?

— Дай сюда, — тетя бесцеремонно вырвала альбом из его рук и открыла не первой попавшейся странице.

В один миг выражение лица Петуньи изменилось, она побелела, и на пару секунд в ее глазах Гарри заметил нечто похожее на ужас.

Гарри уже смирился, что альбом больше не увидит и придется попросить Хагрида дать ему хотя бы одну фотографию родителей, когда Петунья буквально швырнула ему подарок лесничего и быстро вышла из чулана.

Минуты две Гарри сидел, не пытаясь подняться. Потом он осторожно раскрыл альбом. Одна страничка была слегка помята. Видно, именно она и попалась тете.

Гарри посмотрел на колдографию, где улыбающаяся молоденькая девушка со счастливыми зелеными глазами обнимала закутанного в голубое одеяльце малыша. Рядом с ней сидел юноша лет двадцати с кудрявыми волосами и оживленно махал с изображения. Такие молодые и такие живые…

Снизу красовалась подпись: «Лили, Джеймс и Гарри Поттеры 15 октября 1981 г.»

На следующее утро после случая в пирамиде Джинни вспомнила о благополучно забытом письме Гермионы. Но желание отвечать так и не появилось. Кошмары мучать не перестали.

С утра все собрались на море. Джинни хорошим расположением духа не отличалась. Она, как тень, плелась за братьями с пляжной сумкой наперевес.

На пляже народу было не так много — раннее утро. Семья Уизли расположилась на четырех шезлонгах. Фред с Джорджем ломанулись в море, как только положили свои вещи.

За ними побежал Чарли, на которого повесили ответственность за пятнадцатилетних близнецов.

Артур, установив два зонта, тоже направился к воде.

Молли, устроившись на шезлонге, раскрыла любимую кулинарную книгу и с сосредоточенным лицом принялась делать пометочки карандашом.

— Идешь? — осведомился Рон, возившийся с застежкой своей сумки, которая все никак не хотела закрываться.

— Потом пойду, — пробормотала Джинни.

— Ладно, — Рону наконец удалось застегнуть сумку, и он побежал к морю.

Джинни села на шезлонг, свесив ноги на горячий песок. Сегодня море было лазурно-бирюзовое. Волны тихо омывали линию прибоя. В воде мелькали рыжие головы ее братьев.

Сняв с головы свою панаму с большими полями, Джинни скучающим взглядом окинула пляж. Билл что-то писал, то и дело хмурясь, мама читала.

Девочка без особой охоты поднялась и, сообщив маме о том, что идет купаться, скинула свой сарафанчик, под которым был одет купальник, и направилась к воде.

Дойти до моря то еще испытание. Шлепанцы она зачем-то оставила возле шезлонга, а песок был как раскаленная сковорода. Еще и солнце пекло в затылок, что ситуацию не улучшало.

Наконец, ее ног коснулась теплая волна прибоя. Джинни сделала пару шагов, когда вода стала по пояс она с головой погрузилась в воду — слишком не хотелось стоять под солнцем. Без маски, конечно же, ничего не было видно. Песчаное дно казалось размытым, рядом с ней мелькали цветные движущихся пятна. То ли рыбы, то ли блики от солнечных лучей. Джинни вынырнула недалеко от близнецов. Волосы, заплетенные в короткую косичку, промокли, и пряди, выбившиеся из прически, прилипли к лицу.

— О, Джиненсыя, в догонялки будешь? Чарли, кстати, с нами!

— Наверное, — Джинни на всякий случай отплыла от Фреда, она помнила, чем обычно заканчивается такое предложение. Чтобы избежать роли воды, девочка встала на безопасное расстояние от близнецов.

— Чарли, — чуть ли не на весь пляж закричал Джордж. — Ты вода!

Дальше пошла полная неразбериха, потому что все бросились в разные стороны, а бедному Чарли пришлось высматривать своих младших братьев и сестру, чтобы осалить хоть кого-то.

С пляжа все ушли довольные и немного уставшие.

До самого вечера Джинни маялась без дела. То выходила на балкон, то пыталась начать делать домашнее задание, то просто сидела на кровати.

Это было около шести часов вечера. Джинни разглядывала картину над кроватью Рона. Вдруг, по всему номеру разнесся вопль.

Джинни подскочила и бросилась из комнаты. Сердце от страха забилось так сильно, что в глазах все поплыло. Влетев в гостиную, она замерла перед открывшейся картиной.

Посреди комнаты стоял белый, как полотно, Рон, быстро снимающий с себя футболку, из которой что-то сыпалось. Прищурившись, Джинни поняла, что это пауки.

Рядом стояли хохочущие близнецы, на которых, не жалея голоса, кричала миссис Уизли.

— Совсем с дуба рухнули? Вы же знаете, как он боится пауков!

— Да…это…просто…- Фред скорчился от смеха. — Просто… кто же знал…

— Вы оба наказаны! Завтра будете весь день сидеть дома, вам ясно?

— Ну мам…- Джордж моментально перестал хохотать. — Ну это шутка была…

— Шутка? — миссис Уизли, казалось, не могла найти слов от возмущения. — Я вам такую шутку обоим устрою!

— Ну ладно, ладно, извини, — пробурчал Фред. Джинни решила не слушать дальнейшие разборки и вернулась в комнату.

Остаток дня прошел как в тумане, дел девочка так себе и не нашла, а в голову лезла то Тайная комната, то письмо Гарри.

Ее муки безделья закончились, лишь когда все легли спать.

Сон догнал Джинни быстро, но облегчения он не принес, поскольку ей опять снился труп Гарри.

С утра она проснулась от возмущенного бурчания Рона.

Джинни неохотно разлепила глаза. Ночью она постоянно вскакивала от страха, подолгу не могла заснуть и, разумеется, не выспалась.

— Доброе утро, — Рон поправлял взлохмаченную после сна шевелюру.

— Доброе, — Джинни скинула одеяло.

— Короче, — голос Рона ни с того ни с сего перешел на шепот. — Папе утром пришла газета…

Джинни нахмурилась, судя по лицу брата, он хотел сказать что-то секретно-важное.

— Что за газета? — Джинни тоже заговорила шепотом.

— «Ежедневный пророк». Суть не в этом, там главной новостью — побег из Азкабана Сириуса Блэка!

— Что? — Джинни вытаращилась на брата. — В смысле побег? Это же невозможно!

— В том то и дело.

— Его не поймали?

— Нет.

— Когда он сбежал?

— По сведениям, сегодня ночью.

Джинни прижала руку ко рту.

— Как ему удалось? Никто до этого не сбегал! — Рон встревоженно окинул взглядом комнату.

За завтраком родители, Перси, Чарли и Билл сидели с напряженным лицами.

— Как Блэк сбежал? — задал папе волнующий всех вопрос Фред.

— Никто не знает, — Артур нахмурился.

— Он преследует какую-нибудь цель, как думаете? — Джордж посмотрел на родителей.

— Даже если и преследует, не вашего это ума дело, — миссис Уизли поджала губы, а Джинни заметила в глазах матери необъяснимое волнение. Закралось неприятное предчувствие. Кажется, родители знали, почему Блэк сбежал.

— Пап, почему его посадили в Азкабан? Он был Пожирателем? — Джинни отложила бутерброд.

— Не только Пожирателем, он был безумцем. Двенадцать лет назад он убил много людей в переулке, — пояснил Артур, а потом, заметив испуг в глазах дочери, быстро прибавил. — Но, все мракоборцы уже работают, Блэка поймают, ты, главное, не переживай.

Целый день Джинни ходила по номеру как бестелесное привидение. Теперь к мыслям о Тайной комнате прибавится еще и Блэк. Джинни посмотрела его колдографию в газете, она вызывала смешанные чувства. Совсем молодой юноша с волнистыми черными волосами, облаченный в полосатую рубаху узников, стоял закованный в цепи, держа в руках деревянное табло с номером камеры. По лицу Блэка невозможно было понять, что он чувствует. Темно-карие, почти черные глаза казались пустыми и неживыми что-ли? Если не знать о его преступлении, то сойдет за самого обычного человека.

К вечеру Джинни от скуки совсем стало плохо. Она улеглась на кровать и, наверное, час лежала на спине глядя в потолок. У Рона опять сбежала Короста, и он бегал по всему номеру в ее поисках.

— Джинни! Бегом сюда! — раздался крик Чарли.

Джинни неохотно поднялась с кровати и поплелась из комнаты.

— Джиненс, быстрее передвигайся, письмо от твоего принца пришло, вообще-то, — заметил Фред.

— От Гарри? — у Джинни перехватило дыхание и она, позабыв обо всем, бросилась к Чарли, в руках которого был заветный конверт.

— А у тебя много принцев? — фыркнул Джордж, Джинни его вопрос оставила без внимания. Она взяла конверт и юркнула обратно в спальню, а оттуда на балкон. Пристроившись на полу в самом уголке, Джинни дрожащими пальцами разорвала конверт, на котором красовалось: «Джинни Уизли от Гарри Поттера».

Вытащив письмо, она осторожно развернула его и погрузилась в чтение.

«Здравствуй, Джинни!

Если честно, я боялся, что с тобой будет что-то такое. Спасибо, что написала, хуже если бы ты сказала, что все хорошо.

Насчёт кошмаров, я думаю, тебе стоит поговорить со своей мамой. Она смогла бы приготовить тебе зелье. Мадам Помфри такое давала в больничной палате, оно избавляет от кошмаров, то есть тебе ночью вообще ничего сниться не будет.

За тебя очень волнуется Рон. Он писал мне о том, что ты всех избегаешь и плохо спишь. Он вообще много чего написал, если честно. Рон тебя виноватой точно не считает, насчет других братьев не знаю, но уверен, что они просто очень испугались за тебя, поэтому сейчас постоянно смотрят за тобой.

Про Гермиону ничего сказать не могу, но она, вроде, должна тебя понять, Рон ведь ей все рассказал. Хочешь, я напишу Гермионе, что ты пока не можешь ответить?

Джинни, наверное, звучать будет немного смешно, но я тоже не верю, что ты хочешь общаться со мной, я тоже боялся написать тебе, потому что не хотел быть навязчивым. Я не общался с тобой из жалости, не думай так больше, ладно? С тобой очень здорово!

И за меня не переживай, у меня все хорошо. Правда, я очень беспокоюсь о тебе.

Ты не виновата ни в чем, что произошло в том году. Это все сделала не ты. И записку написать Дамболдору или кому-либо другому ты не смогла бы. Реддл контролировал твои действия.

Когда ты думала, что избавилась от дневника, зачем тебе было говорить кому-то о том, что это ты? Ведь у тебя не было доказательств. Тебе просто не поверили бы. Как одиннадцатилетняя девочка смогла открыть Тайную Комнату? У тебя ведь не было дневника, чтобы показать. Учителя сказали бы, мол, у тебя такие мысли из-за твоей впечатлительности и сильных переживаний, что тебе все это кажется и т.д.

К тому же, давай по-честному, Реддл в каком-то смысле жил в тебе, как бы его тогда уничтожили? В Тайной комнате у него было свое, так скажем, тело, а это значит, его можно было уничтожить через дневник, а когда он был в тебе, что тогда? Если бы ты пострадала? Дневник, положим, уничтожили бы, но его дух в тебе бы был, а не в дневнике, тело-то он не обрел.

Уж лучше, что никто из учителей не знал, и все в итоге разрешилось так, что ты осталась в порядке.

Джинни, пожалуйста, послушай: ни в коем случае не вини себя! Я понимаю, что тебе это практически невозможно сейчас, обещаю, я попробую что-нибудь придумать, чтобы отвлечь тебя. Как только придумаю, сразу же напишу.

Мне очень жаль, что не могу поговорить с тобой вживую. Я боюсь за тебя.

Если тебе нужно с кем-то поговорить или что-то рассказать, пиши мне, хорошо? Я всегда тебя выслушаю и попробую помочь.

Полтора месяца это не так много, мы скоро увидимся и сможем поговорить.

И, пожалуйста, расскажи маме о кошмарах, она найдет средство.

Если я могу сделать хоть что-то, напиши пожалуйста,

Гарри»

Джинни прикусила губу, чтобы не разреветься, но это не помогло. Слезы градом покатились из глаз, орошая пергамент, благо чернила, по-видимому, были водостойкими, иначе от письма бы уже ничего кроме чернильных разводов не осталось.

Милый, добрый Гарри, он и вправду переживает за нее.

Джинни прижала к себе пергамент и закрыла глаза. Кто еще стал бы столько писать? Да, он ангел, таких как Гарри, наверное, больше нет. Он хочет помочь и говорит, что придумает, чем ее отвлечь. Не все друзья стали бы так заморачиваться, а у нее друзей вообще не было. Кроме него. А если она до сих пор ему нравится, то это уже вообще что-то сказочное.

Даже не вытирая слез, Джинни встала и направилась на кухню, где ее мама изучала очередной рецепт. Гарри просил рассказать маме про кошмары. Значит, она расскажет. Может, он прав, и мама что-то подскажет. Без совета Гарри она бы на это не решилась.

— Солнышко, что случилось?! — едва завидев дочь, воскликнула миссис Уизли и бросилась к Джинни.

— Мам, — Джинни всхлипнула. — Мне постоянно сняться кошмары, у тебя есть какое-нибудь средство от них?

— О дорогая, — миссис Уизли прижала к себе дочку. — Зелье я заказала еще две недели назад, должно прийти на днях. Хотела сама приготовить, но пары нужных ингредиентов не нашлось в магазине. Рон говорил про твои кошмары, как только зелье придет, сразу же отдам тебе.

Джинни, пытавшаяся сдержать слезы, расплакалась и почувствовала, что мама сильнее прижимает ее к себе.

— Я п-правда н-не могла т-тогда ничего с-сделать, — пролепетала Джинни, уткнувшись в вязаную шаль матери. — Я н-не хотела.

— Конечно ты не хотела, котенок, это все не имеет значения, главное — что ты жива! Все остальное не важно, — миссис Уизли нежно гладила ее по волосам.

— Мам, — Джинни вдруг пришла в голову мысль, от которой она не смогла избавиться. — Ты можешь рассказать об исцеляющих заклинаниях? Или о зельях, которые вылечивают раны?

* * *

Гарри решил, что лучше не ждать, пока тетя вернется и чего доброго отберет альбом, поэтому, быстро подобрав с пола школьные принадлежности, поднялся в свою комнату и разложил все на столе.

С тетей он не виделся до самого обеда — его затянуло сочинение по истории магии.

По расчетам Гарри, письмо от Джинни, если она его написала, конечно, должно прийти сегодня-завтра, поэтому, чтобы не накручивать себя, он занялся домашними заданиями. По-хорошему, еще бы рекомендованный список литературы прочитать, но у него ни одной книги не было из тех, которые рекомендовала профессор Венкинс.

За обедом в голову снова полезли мысли о Джинни. Гарри чисто на автомате съел свою маленькую порцию и даже не заметил, как Дадли вышел из-за стола.

— Сходи в магазин сегодня, если, конечно, опять в обморок не упадешь, — произнесла Петунья, пока Гарри наводил порядок на кухне.

Гарри хотел было сказать, что в обморок он не падал, скорее уснул, но доказывать что-то тете не хотелось, поэтому, молча кивнув, он поинтересовался:

— Что нужно купить?

— Список сейчас напишу, еще мне нужна книга рецептов Авельсона.

— Хорошо, — Гарри убрал последнюю вымытую тарелку в сервант. — Я спущусь тогда минут через десять?

Петунья кивнула и Гарри вышел с кухни. Придя в комнату, он застал там Дадли, который что-то рассматривал на его столе.

— Дадли? — медленно произнес Гарри, давая знать о своем присутствии.

Кузен обернулся, и на его лице появилась неприятная улыбочка, явно непредвещавшая ничего хорошего.

— У тебя тут разлились чернила, — с самым невинным видом оповестил Дадли.

Гарри быстро подошел к столу. Баночка с чернилами была опрокинута, и все начатое сочинение по истории было испорчено. Ему ничего не стоило понять, что плотно закрытая баночка сама по себе упасть не могла.

— Ой, что это, — Дадли схватил альбом, а Гарри показалось, что у него на пару секунд остановилось сердце.

— Отдай пожалуйста, — тихо попросил Гарри, с ужасом представляя, что кузен может сделать с подарком Хагрида.

Дадли, не обращай никакого внимания на побледневшего Гарри, раскрыл альбом.

— Дадли, пожалуйста, отдай, — Гарри чувствовал, что голос вот-вот задрожит. Он не помнил родителей, это были единственные колдографии, все что у него осталось…

— Они двигаются? — Гарри и позабыл, что Дадли видел такие фотографии впервые. — Это типа магия?

— Да, — еле слышно произнес Гарри, затаив дыхание. Кузен мог сделать что угодно. Магию он не переносил так же, как его родители.

Дадли полистал пару страниц, не задерживаясь ни на одной, а потом резким движением вырвал одну из них. Страницы были слишком тонкими, порвать или испортить их не стоило и труда.

— Нет, пожалуйста! — Гарри бросился к кузену и попытался забрать альбом. У него это получилось, но не без потерь для альбома. Дадли разорвал еще одну страницу по полам, пока Гарри старался забрать единственное, что напоминало о родителях.

В конце концов, альбом Дадли выпустил и с хохотом выбежал из комнаты, хлопнув дверью.

Гарри прижал альбом к груди и минуты две стоял, как под заклятием оцепенения.

Что он сделал Дадли плохого за всю свою жизнь, он так и не понял. Просто здесь Гарри был лишним и все.

Сердце колотилось как бешеное, Гарри опустился на колени рядом с вырванной страницей, где Лили и Джеймс со смехом кружили в танце под падающими хлопьями снега.

Мальчик поднял страницу и аккуратно вложил ее в альбом, а затем подобрал оторванную половинку его любимой колдографии, которую утром видела Петунья.

Гарри зажмурился, надеясь, что это хоть как-то поможет сдержать всю нахлынувшую тоску и одиночество. Было ощущение, что Дадли порвал не только фотографию, но и что-то внутри Гарри. Он долго сидел в обнимку с альбомом, совсем забыв о том, что обещал тете спуститься.

Интересно, если бы родители были живы, как бы все было? Ему бы не пришлось мечтать о том, что кто-нибудь его обнимет и скажет, что порванная колдография это не страшно.

Конечно, Дадли понятия не имел, кто на колдографиях. Гарри понимал, что кузена магия пугала, и такие действия были вполне предсказуемыми. Дадли наверняка сделал это не из ненависти, просто не рассчитал силы.

Странно, но несмотря ни на что, Гарри не хотел, чтобы Дадли ненавидел его.

Гарри многие недолюбливали по разным причинам. Он старался думать, что причины и впрямь существуют, иначе было не объяснить, чем он не нравится тому же профессору Снейпу. Когда появились Рон и Гермиона стало понятно, что далеко не все будут искать причины для нелюбви к нему.

А еще была Джинни, с которой очень хотелось общаться, а сейчас он чувствовал себя особенно нужным ей. Так не было с Роном и Гермионой. Лучшие друзья редко открывались ему так, как Джинни. Она словно верила лишь ему, и Гарри хотелось, чтобы она продолжила так доверять. Никто никогда не относился к нему, как она. Да и он не нравился никому до этого, а Джинни… она влюбилась в него. Правда, Гарри с трудом понимал, как.

Когда прилив отчаяния схлынул, и Гарри вспомнил о просьбе тети, он от греха подальше спрятал альбом под кровать, пообещав себе склеить колдографию, как только возможность появиться.

— Ну наконец-то, — тетя окинула его недовольным взглядом, стоило ему появиться в гостиной. — Вот, возьми и смотри ничего не забудь.

— Хорошо, — Гарри взял список. Он оказался не совсем большим. Потом тетя протянула ему деньги на покупки.

— Если что-то останется — вернешь, я проверю, — сухо заметила Петунья.

Гарри кивнул и вернулся в комнату, чтобы переодеться из одной Дадлиной футболки в другую. Обе смотрелись на нем, как мешки, и даже ушивание не совсем спасло ситуацию.

Пока он убирал деньги, данные Петуньей в карман, на глаза попался учебник истории магии. Ну, хоть так отвлечься можно, зато все учебники сможет прочитать.

От возникшей в голове мысли Гарри застыл, как вкопанный. Книга. Вот что может помочь уйти из реальности! Если Джинни книгу купить? Что-нибудь такое, что понравилось бы ей, где нет магии, которая напомнила бы о Тайной комнате.

Он, конечно, понятия не имеет, что читают девочки, но можно же спросить в конце концов. Тут совета ему ждать не от кого, тетя и так коситься на него как на ненормального.

Какое счастье, что у него даже деньги есть на эту книгу. Два года назад, когда Гарри впервые оказался в банке Гринготтс вместе с Хагридом, он решил разменять пару галеонов на маггловские деньги. Гарри захотелось хоть раз в жизни купить что-нибудь себе. В итоге, он приобрел альбом с красками и одну конфету «Марс». Больше он тратить деньги побоялся, и они так и лежали в жестяной коробочке, спрятанной под кроватью.

Гарри вытащил ее и переложил все свои сбережения в карман.

В гостиной его встретила Петунья, вручившая сумку для покупок. Гарри вышел из дома и пошел по выложенной кирпичом дорожке между идеально скошенного им самим газона.

Дул теплый ветерок, трепавший волосы. До магазина идти нужно было около тридцати минут. Проходившие мимо Гарри люди непременно косились в его сторону, но он к этому уже привык. На Тисовой улице о нем ходили самые разные слухи, начиная с того, что родители бросили его и добрая тетя взяла под свое покровительство, и заканчивая тем, что он слабоумный и учиться в школе для «безнадежных случаев». Впрочем, последнее было не слухом, а словами дяди Вернона, который рассказывал соседям, что Гарри учиться в школе имени святого Брутуса. Гарри, впрочем, его понимал, не говорить же в конце концов, что он в Хогвартсе.

Хоть школу и можно было придумать другую, Гарри на дядю не сердился.

Он часто ловил взгляды соседей на себе. Дурслей все в округе уважали, а его либо призирали за то, что он здесь мешает прекрасному семейству воспитывать единственного сына, либо просто не обращали внимания. Были, конечно, и исключения. Миссис Фигг, например. Гарри даже иногда оставался с ней, когда дядя с тетей уезжали по делам.

Наверное, таких исключений было бы больше, если кому-нибудь из людей, любивших перемывать ему косточки, удалось хоть раз поговорить с ним самим. Но люди предпочитали лишь окинуть его высокомерным взглядом, а Гарри не пытался что-то доказывать. Зато, если у кого-то были неприятности, всегда предлагал свою помощь. Но многие считали, что он подлизывается, поэтому продолжали обсуждать Гарри порой даже в его присутствии.

Под ноги часто попадались мелкие камушки, солнце пекло в затылок, и у Гарри медленно начала кружиться голова, хоть он и был на сто процентов уверен, что в обморок не упадет.

Проходя по улицам, он разглядывал дома, выстроившиеся в идеально ровный ряд. Они все были похожи по своей архитектуре, а вот лужайки и дорожки перед крыльцом выглядели по-разному. У кого-то запущенные, хотя таких было очень-очень мало, у кого-то ухоженные, где-то, как у Дурслей, есть клумбы с красивыми цветами.

Наконец, Гарри добрался до продуктового магазина. Стоило зайти внутрь, как его окатила приятная прохлада.

Купив все, что тетя указала в списке, а еще пару сладостей, обещанных Рону, Гарри снова оказался на улице. Теперь ему нужно было отправиться за книгами.

Пятнадцать минут, и вот, он входит в небольшое, светлое помещение, заставленное рядами книг.

Гарри медленно подошел к кассе, где сидела продавщица — добродушная на вид старушка с короткими седыми волосами в простеньком синем платьице с кружевным воротничком.

— Здравствуйте, вы не могли бы подсказать, книга рецептов Авельсона есть здесь? — спросил Гарри.

— Здравствуй, Авельсона, говоришь? Пойдем-ка, посмотрим, — продавщица улыбнулась и повела Гарри к одному из стеллажей. Помимо Гарри в магазине находился старичок, рассматривающий какую-то толстенную книгу. Видно, в это время покупателей было не особо много.

— Вот, последний экземпляр остался, тебе повезло, — оповестила продавщица, протягивая Гарри книгу.

— Спасибо большое, — Гарри мельком взглянул на книгу. Он ведь совсем не знает, что нужно купить Джинни, а тут столько книг, и нужно же чтоб не грустная была. Без совета явно было не обойтись. Гарри, толком не зная, как сформулировать вопрос, медленно произнес: — Простите, а вы не могли бы подсказать книгу… для двенадцатилетней девочки?

Гарри прекрасно знал, что двенадцать Джинни только в августе будет, но это же скоро, да и к тому же, он занервничал и на какой-то момент забыл, что она на год младше.

— Подарок подружке смотришь? — улыбнулась продавщица, а щеки Гарри от чего-то залились краской. Он быстро кивнул и уставился в пол.

— А что любит читать твоя подруга?

— Не знаю, — честно ответил Гарри. — Но только не что-то грустное.

— Нужна веселая книга?

— Не знаю, — Гарри нервно затеребил ручку сумки. Он ведь представления не имел, что следует взять, и понравиться ли это самой Джинни.

Продавщица, видимо заметив волнение Гарри, с улыбкой сказала:

— Не волнуйся, сейчас что-нибудь придумаем.

— Наверное, книга должна быть какой-нибудь жизнерадостной, — пробормотал Гарри. — Ей грустно сейчас.

Продавщица внимательно посмотрела на него, а потом щелкнула пальцами.

— Кажется, я знаю, что подошло бы, — она отошла, оставив Гарри одного, и вернулась назад с книгой в руках. На обложке была изображена девочка в соломенной шляпе с двумя светлыми косичками. Над девочкой расположилось название: «Полианна».

Гарри представления не имел, о чем книга, но главная героиня выглядела очень радостной.

— Многие девочки от этой книги в восторге, — улыбнулась продавщица.

— Спасибо большое! — Гарри оторвал взгляд от обложки и посмотрел на продавщицу.

— Да не за что, — морщинистое лицо продавщицы расплылось в улыбке. — Главное, чтобы твоей подруге понравилось.

Гарри с улыбкой кивнул и, оплатив книги, вышел на улицу, где все также солнечные лучи освещали землю.

Путь обратно показался короче и легче, возможно дело было в том, что проблема, чем помочь Джинни, отчасти решилась.

Остаток дня Гарри склеивал скотчем вырванные и порванные страницы альбома, вытирал разлитые Дадли чернила, благо они учебники не задели, и помогал тете с ужином.

Лишь когда во всем доме потушили свет, Гарри достал чистый пергамент, намереваясь написать что-нибудь Джинни, но его отвлек стук в окно.

Гарри быстро открыл его и в комнату, ухнув, влетела Букля с конвертом.

На пару секунд Гарри даже дышать перестал от волнения. Письмо было от Джинни. Устроив Буклю в клетке и насыпав ей еды, Гарри принялся распечатывать послание девочки.

В этот раз пугающих разводов на пергаменте не было. Все строчки ровные и аккуратные, без единой кляксы.

«Гарри, здравствуй!

Спасибо что написал. Ты не представляешь, как я тебе благодарна! Я хочу извиниться за мое прошлое письмо, я не собиралась все это писать, так вышло, еще раз извини! Не хочу, чтобы ты волновался за меня.

Кстати, мама, оказывается, давно зелье успокоительное заказала. Рон подставил конечно, походу, направо и налево рассказывает о моих кошмарах. А вообще, он самый лучший брат. Ну, не только он, конечно.

Я, видно, сильно напугала его, раз он даже тебе написал.

Рон, наверное, рассказал тебе о Хагриде, вроде даже заметку отправлял…

Представляешь, на днях из Азкабана сбежал Сириус Блэк. (Азкабан — это тюрьма для волшебников, ее охраняют дементоры, но мне о них не рассказывают, говорят — я слишком впечатлительная. Ну, дементоры это не люди, как они выглядят, сама не знаю, но судя по тому, что мне о них не говорят — они страшные) Папа сказал, Блэк был Пожирателем и двенадцать лет назад убил много людей в переулке. Жуть, правда?

Рон сказал, что прислал тебе нашу колдографию. Как тебе прикид близнецов и Рона? Это Билл купил, а мне украшение то, на голову. Билл вообще классный, мы с ним вчера рисовали море. А Чарли много про драконов интересного рассказывал, когда увидимся, я обязательно перескажу, а то писать долго. Перси превратился в жуткую зануду, а близнецы Рону в воротник пауков насыпали, вот шуму было! Иногда, шутки Фреда и Джорджа не очень-то безобидные.

Единственное, меня расстраивает, что я прямо посреди дня могу увидеть твой труп. А так, все вроде лучше, чем в начале каникул. Но Гермионе я так и не ответила.

Мне очень стыдно за это и за то, что хочу попросить тебя объяснить ей, что я не обижаюсь и не сержусь на нее, а просто не могу пока ответить. Рона попросить об этом не могу, он не понимает, почему я не отвечаю.

Ты писал про Реддла, и знаешь, ты прав, я не могла ничего рассказать другим. Может, это даже к лучшему.

Честно, я не знаю, что еще рассказать. Мне одиноко без тебя, я братьев сторонюсь и совсем мало разговариваю. Это плохо, я не хочу так, но не получается по-другому. Мама сказала, что я ни в чем не виновата и все в прошлом, но я так не могу, все равно чувствую вину и все-таки боюсь, что родители не до конца мне верят, хоть и говорят о том, что все хорошо.

Прости, что пишу все это, наверное, с моей стороны неправильно, но ты мой единственный друг.

Знаешь, Гарри, меня напрягает то, что ты прислал уже второе письмо, но в нем ни строчки нет о том, как ты, что ты делаешь. Рону тоже про себя не пишешь, я у него спрашивала. По-моему, у тебя не все хорошо. Надеюсь, я не права. У меня еще вопрос был, прости что задаю его, ты можешь подумать, что это не мое дело, но… тебе сняться кошмары? Можешь не отвечать, просто я постоянно пишу о себе, а ты ничего не пишешь, и я беспокоюсь.

Еще раз огромнейшее тебе спасибо, напиши, как сможешь, я буду ждать!

Джинни»

Гарри и не заметил, как за время чтения на его лице появлялась смущенная улыбка, то и дело сменяющаяся тревогой.

Джинни так и видится его труп…

А еще, она хочет узнать, как он. Вот только Гарри совсем не знал, что написать о себе. Не про Дадли же, испортившего альбом. Джинни и без него проблем хватает. Хотя, желание поделиться всеми горестями с ней почему-то не уходило, и Гарри загнал его так глубоко, насколько это было возможно, чтобы не написать ничего лишнего.

Пару раз перечитав письмо, Гарри решил написать ответ и отправить завтра рано утром, чтобы Буклю не гонять.

Потом нужно будет написать Гермионе и Рону, а то он лучшему другу из-за отсутвия Букли так и не ответил.

Гарри еще беспокоила книга, которую он собирался прислать Джинни с письмом. В итоге, прежде чем отправить ее Джинни, он решил убедиться, что ей ничего там о Тайной комнате не напомнит. Вся ночь впереди, он вполне успеет прочитать. Наверное.

Джинни казалось, что после письма Гарри на неё словно упал солнечный лучик. Конечно, братьев она все равно слегка сторонилась и Гермионе не писала, но все же. Совсем скоро снова должна была появиться Букля с заветным конвертом. Джинни ждала ее, а ещё у нее появилась новая забота — придумать подарок на день рождения Гарри.

Она хотела подарить что-то необычное и нужное, в конце концов он спас ее, да и вообще, они ведь друзья теперь.

Джинни решила поспрашивать братьев. Это оказалось не самой лучшей идеей. Близнецы посоветовали прислать засушенного скорпиона, Перси сказал о книге с каким-то замудренным названием, Рон и сам ничего не придумал. Дельные предложения Джинни получила лишь от Чарли с Биллом. Чарли предложил сходить на ярмарку у пирамид и выбрать какой-нибудь сувенир оттуда, а Билл посоветовал нарисовать пейзаж, даже помочь обещал.

Джинни согласилась со старшими братьями, решив, что подарит Гарри и сувенир и картинку.

С недавнего времени у нее появилось новое занятие — она несколько раз на протяжении дня подходила к маме, и та рассказывала об исцеляющих заклинаниях. Все слова миссис Уизли Джинни записывала в маленький блокнот, который завела привычку повсюду брать с собой.

У Джинни стала всплывать в воспоминаниях рана на спине Гарри и каждый раз, стоило ее вспомнить, ей становилось плохо. В итоге, вечером, на второй день после того как ей пришло письмо от Гарри, Джинни подошла к родителям с просьбой купить ей аптечку. Ни мама, ни папа спрашивать с чего такая странная просьба не стали. Мистер Уизли пообещал купить аптечку в маггловской магазине. Джинни попросилась пойти с ним, и в дополнение к аптечке выпросила еще и брошюру "как оказывать первую помощь."

Когда Джинни становилось скучно, что случалось очень часто, она начинала листать эту брошюрку с многочисленными иллюстрациями.

Если ей казалось, что раньше братья на неё косились, то тогда это были просто цветочки, поскольку теперь они постоянно перешептывались, заметив ее за изучением «первой помощи». Никто из братьев кроме Рона не мог понять с чего у нее такой интерес к лечению ран.

Рон понимал, судя по тому, как смотрел. Он не задавал ей вопросов, чему Джинни была рада, но и в его глазах читалось плохо скрытое беспокойство.

Джинни медленно начала осознавать, что живёт ожиданием. Ожиданием письма от Гарри, встречи с Гарри и если убрать из ее жизни Гарри, то она просто скатывается в пропасть отчаяния. Нет, она пока не упала туда. Тоненькая веточка, протянутая семьёй ещё удерживала ее, но Джинни понимала, что в любую секунду она может сломаться. Один неверный взгляд со стороны братьев или родителей и все. Их перешептывания и так надламывали ее единственный шанс остаться на обрыве, а не на его дне. Ночные кошмары с приходом зелья мучать перестали, но вот воспоминания убрать было невозможно, и Джинни понимала, что изучая способы и заклинания для лечения, она лишь даёт себе лишний повод вспомнить раны Гарри и его бледное лицо.

Все изменилось, когда пришло письмо, а если точнее — посылка от Гарри. Вместе с конвертом Букля принесла книгу и пару маггловских конфет.

Первые несколько секунд после распаковки Джинни сидела, не зная, что и подумать.

С обложки книги на неё смотрела весёлая девочка блондинка в нелепой соломенной шляпе.

У Джинни никогда раньше не было собственной маггловской книги. В Норе была парочка, но все книги не соответствовали её возрасту и были ей не интересны. А тут…

Джинни очень долго рассматривала «Поллианну», книжка была такая новая! От неё даже пахло как-то по-особенному. Имя автора она вначале прочитала неправильно и несколько минут пыталась понять, почему у Гарри и автора Поллианны одна фамилия и только потом заметила, что автором была не Элионор Поттер, а Элионор Портер.

Налюбовавшись книгой, Джинни вскрыла конверт и развернула письмо Гарри. Все внутри замерло, а по рукам поползли мурашки. Такой знакомый, красивый подчерк смотрел на нее с листа.

«Здравствуй, Джинни!

Ты не должна извиняться за прошлое письмо, мне спокойней, когда я знаю правду, иначе я накрутил бы себя, а тут хоть понимаю, что с тобой.

Я очень рад, что у тебя теперь есть это зелье. Надеюсь, твои кошмары прекратятся.

Насчёт Рона, ты и вправду сильно его напугала. Он не знает, что делать, вот и рассказывает всем, чтобы хоть кто-то помог.

Ты писала о сбежавшем Сириусе Блэке, первый раз о нем слышу, надеюсь его скоро поймают.

Кстати, Рон прислал мне вашу колдографию. Близнецы с Роном красавцы просто, фараоны, что тут скажешь. А тебе украшение очень идёт, правда, не знаю, как оно называется. У нас в учебнике по истории, когда я ещё в маггловскую школу ходил, была картинка с египетской царицей. Не помню, как её звали, у неё такое же украшение было.

Ты не первая, кто жалуется на Перси. Рон мне тоже писал, могу вам только удачи пожелать. Рона жалко, история с пауками конечно… нас в том году эти паучки чуть не слопали, он теперь их ещё больше боится, сказать бы близнецам об этом…

Когда встретимся в сентябре, покажешь, что вы с Биллом рисовали? Про драконов интересно, я про них ничего не знаю, кроме того, что чешуя огонь не пропускает, и то благодаря тебе.

Джин, насчёт того, что ты видишь всякие ужасы, я долго думал, что тебе посоветовать, если честно, тебе нужно как-то отвлечься от реальности, занять себя чем-то таким, что позволило бы не придаваться воспоминаниям. У меня появилась идея, не знаю, поможет ли тебе... В общем, попробуй книгу почитать. В тот раз, ты писала, что читать тебе нечего, в первом письме ещё. Вот я и решил прислать тебе книгу. Она маггловская, тут нет упоминания магии, или чего-то, что напомнило бы тебя о Реддле. Честно, не знаю понравиться ли тебе, но книга классная.

Насчёт Гермионы: не переживай, я написал ей. И пожалуйста, не извиняйся за то, что пишешь. Тебе страшно, ты не можешь общаться с братьями, но если ты можешь все рассказать мне, рассказывай, пожалуйста, мы вместе что-нибудь придумаем, ладно? Ты моя подруга, и я не перестану беспокоиться о тебе, Джин.

Слушай, ты писала о том, что я ничего не говорю о себе, но мне правда говорить нечего. У меня все хорошо, правда скучно немного, я тут только уроками занимаюсь, а так не беспокойся, я в порядке.

Ты спросила про кошмары, если честно, да, они мне сняться постоянно, но не страшно, пройдёт потом. Прошлым летом мне тоже кошмары снились. Тебе, наверное, Рон рассказывал о философском камне и Квирелле?

А так, все хорошо. Дадли опять свои комиксы посеял. В итоге, знаешь, где они были? В холодильнике. Как только он их туда убрать умудрился, не знаю, мы полтора часа их по дому искали.

Я уже блокнот завёл, куда записываю, где вещи Дадли находятся, вот теперь холодильник впишу.

Расскажи, как твои дела?

Скорее бы мы увиделись,

Гарри

P.s. Рон писал о случае в пирамиде, если захочешь, расскажи мне, пожалуйста, Рон думает это связано с Тайной Комнатой.»

— Джинни, мне Гарри конфеты прислал, с тобой поделиться? — в комнату зашёл Рон с письмом в руках.

— Мне тоже прислал, — откликнулась Джинни, до конца не пришедшая в себя после прочтения послания от Гарри. Пожалуй, только он мог так беспокоиться о ней, не считая братьев и родителей конечно, но он не ее брат. По идее, его это волновать не должно, так нет же, даже книгу прислал… Нужно будет обязательно прочитать. Бедный Гарри, ему сняться кошмары и вместо того, чтобы попросить ее прислать зелье, он ей его советует, а сам говорит, что у него кошмары пройдут.

Джинни понимала, что кошмары сами по себе никуда не денутся. Почему он не говорит о них? В его снах василиск или Реддл? Или ее труп?

— Ого! Это что, книга?

— Первый раз видишь? — пробормотала Джинни посмотрев на Рона, взявшего в руки подарок от Гарри.

— Гарри прислал?

— Ага.

— Классно, почему Гарри мне книгу не прислал?

— Может потому, что ты их не читаешь? — Джинни забрала у Рона книгу и погладила ее по обложке.

— Логично, — Рон засмеялся, а потом его глаза округлились от удивления, стоило ему увидеть письмо на коленях сестры. — Он тебе там роман, что ли, написал? Мне хорошо если пол странички напишет.

— Никакой это не роман, — Джинни покраснела, и, быстро сложив письмо, убрала в карман. — Просто…

— О чем вы там хоть переписываетесь? — прищурившись, полюбопытствовал Рон.

— Ну мы… Да хватит на меня так смотреть! Просто новостями поделились и все…

— Видно для тебя у него новостей больше чем для меня, — хихикнул Рон.

— На что ты намекаешь?

— Да вообще ни на что, мило общаетесь…

Джинни схватила подушку и запустила ее в брата.

— Да ладно, Джинни, я же знаю, что тебе Гарри нравиться! — Рон увернулся от летящей в него подушки.

— Да это все знают, — пробормотала Джинни. Даже Гарри.

— Ну, может, ты тоже ему нравишься… — отозвался Рон, разворачивая одну из подаренных Гарри конфет.

Джинни с трудом сдержала нервный смешок.

— Гарри — классный парень, на самом деле. Одобряю. Вот если бы тебе тот же Криви понравился, то уж извини, — Рон запихнул в рот конфету.

— Только Гарри одобряешь, да? — Джинни почувствовала, что щеки начинает заливать краска.

— Ага, давай тебя замуж за него выдадим? Мы с ним тогда родственниками станем…

— С какой крыши ты свалился!?- Джинни возмущённо посмотрела на брата. Ее лицо по цвету стало не сильно отличаться от волос. — Бред какой-то несешь!

Она подхватила с пола подушку и снова швырнула в Рона.

— Все, все, молчу! — Рон перехватил подушку. — Ну, как по мне, классный план.

— Не нарывайся, — посоветовала Джинни, мысленно продумывая, чем ещё можно запустить в братца.

— Что за шум, а драки нету? — в комнату заглянули близнецы.

— Сейчас будет драка, если он не прекратит, — Джинни с красным лицом обижено указала на Рона.

— Ты что, Джиненка обижаешь? — ахнул Джордж.

— Ну все, — Фред хихикнул. — Азкабан — пожизненно. Что случилось-то?

— Да я просто предложил выдать ее замуж за Гарри, — с самым невинным видом произнес Рон. — Ну а что, были бы родственниками.

— А правда, Джинни, что тебя не устраивает? — Джордж присел на кровать Рона.

— Так, и вы туда же? — Джинни скрестила руки на груди.

— Я считаю, прекрасное предложение, — отозвался Фред.

— Я сейчас родителей позову, — предупредила Джинни.

— Ты на помидорку похожа, — хихикнул Джордж.

— Да знаешь, что? — Джинни схватила подушку Рона и ударила ей хохочущего Джорджа.

— Нас избивают! — истошным голосом завопил Фред, хотя до него у Джинни руки ещё не дошли.

— Что такое? — в комнату влетел Чарли. — Что происходит?

— Нас Джинни бьет, — пожаловался Джордж.

— Они первые начали! — возмущению Джинни не было предела.

— Так, по порядку, что случилось?

— Мы просто хотели выдать ее за Гарри, ничего такого, а она решила нас поколотить! — Фред скорчил обиженную гримасу, а Чарли, по всей видимости, с трудом сдерживался, чтобы не расхохотался от невинных мордочек близнецов.

— Не обижайте Джинни, мальчики, куда вы ее там выдавать собрались? Ей одиннадцать! — Чарли с плохо скрываемой улыбкой покачал головой.

— Вообще-то, мне совсем скоро двенадцать! — зачем-то вставила Джинни и тут же покраснела ещё сильнее.

— Ой, что за книга у тебя?

— Гарри прислал, — не задумываясь ответила Джинни. Близнецы, присвистнув, многозначительно переглянулись, а Рон с дурацкой улыбочкой уставился в потолок.

— Успокойтесь вы, — шикнул на близнецов Чарли. — Молодец, Гарри. Скажешь потом, как книга?

— Да, конечно, — пробормотала Джинни.

— Фред, Джордж, идите к себе, — посоветовал Чарли.

— Мы имеем полное право находиться здесь, — с важным видом отозвался Джордж.

— Да? Ну ладно, как хотите, я думал рассказать вам про стражей Азкабана, думал вы уже большие для этого, впрочем, как хотите, конечно…- Чарли направился к двери.

— Э, стой! Расскажи! — близнецы бросились за старшим братом и вскоре Рон и Джинни остались одни в комнате.

У Джинни в голове вертелись самые разные мысли начиная с того, что присутствие братьев стало напрягать, хоть ее действия были такими же как раньше — побить подушкой, пожаловаться кому-то из старших, но теперь она делала все это словно на автомате. Ссоры не было, но Джинни чувствовала себя как-то подавленно и все никак не могла понять с чем это связано. Еще из головы никак не хотели уходить мысли о замужестве с Гарри. Бред, конечно, могут же ляпнуть… Но вот мысль, что когда-нибудь они могли бы пожениться, почему-то покидать не спешила. Абсурд. У нее слишком богатое воображение, нужно завязывать думать так о Гарри, до добра не доведет. Она ведь даже не может знать наверняка, нравиться ли ему до сих пор. Да и вообще…

— Если что, это все была шутка, ты не сердись только, — раздался голос Рона и Джинни вспомнила, что не одна в комнате.

— Я знаю, — Джинни не могла сказать какое у нее сейчас настроение. Ни с кем говорить не хотелось, а вот перечитать письмо Гарри и присланную им книгу…

— Ладно, я пойду Гермионе писать, — произнес Рон. Джинни кивнула и, разложив возле себя конфеты от Гарри, раскрыла книгу. Написать Гарри хотелось прямо сейчас, но Джинни понимала, что Букле нужен перерыв, да и ей нужно отвлечься, а то ещё ляпнет что-нибудь в письме о предложении Рона выдать ее замуж. Интересно, что бы Гарри на это ответил? Так, стоп. Не надо думать! Ничего бы не ответил! Да и она бы не написала об этом...

На чтение Джинни смогла настроиться не сразу, и только после десятой по счету попытки не думать о Гарри, открыла первую страницу.

Книга настолько захватила, что Рону далеко не с первой попытки удалось позвать сестру на ужин. Сегодня Уизли снова трапезничали в ресторане гостиной.

— Знаете, что я думаю? — миссис Уизли только что принесла тарелку с фруктами и теперь устраивалась за столом. — У Гарри ведь день рождения совсем скоро, ему нужно что-то подарить от нас.

— Мы с Джинни уже решили, что подарим, — откликнулся Рон, накладывая в тарелку все, что только можно из принесенных блюд.

— Молодцы, но я хочу что-то подарить ему от нас с вашим папой. Как-никак… — миссис Уизли замялась, и все дружно покосились на Джинни, думающую о том, кем в дальнейшем окажется Джон Пендлетон. Почувствовав на себе взгляд всего семейства, Джинни припомнила на чем оборвался разговор и договорила за мать:

— Да, Гарри же спас меня в том месяце.

Родители и братья продолжали напряжённо смотреть на неё, и Джинни побыстрее принялась за еду, чтобы не пересечься ни с кем глазами. К счастью, тема спасения дальше развиваться не стала, поскольку мистер и миссис Уизли начали искать варианты подходящего подарка для Гарри. В итоге, миссис Уизли решила испечь для него свои фирменные пирожные, а Чарли пообещал купить наклеек с двигающимися дракончиками.

Когда ужин закончился, и все стали вставать, Джинни подошла к матери.

— Мам, у тебя есть ещё то зелье, которое ты мне давала?

— Да, есть конечно, а у тебя закончилось? — миссис Уизли повернулась к дочери.

— Нет, просто хотела отправить его Гарри, — пояснила Джинни. — Ему тоже сняться кошмары.

Мисс Уизли несколько секунд смотрела на неё с задумчивым выражением, а потом грустно улыбнулась.

— Отправь конечно, придем в номер, я отдам зелье тебе.

— Спасибо.

Ответ Гарри Джинни решила написать на следующий день, когда они с Чарли и Биллом сходят на ярмарку и она купит ему подарок, ведь письмо придет как раз к его дню рождения.

Спать Джинни легла совсем не скоро, слишком увлекла книга. Рону пришлось буквально силой укладывать сестру в постель, потому что ему мешал свет настольной лампы.

* * *

Из всей книги о Поллианне, которую Гарри пришлось прочитать за одну ночь, больше всего ему запомнилась игра в радость. Искать что-то хорошее в трудной или тяжёлой ситуации не просто, но именно благодаря этому можно не отчаяться. Да и вообще, Гарри всегда придерживался принципа искать что-то положительное, даже там, где его могло не быть. Может, эта книга и Джинни хоть как-то поможет?

Первым делом, чтобы хоть как-то себя отвлечь, Гарри раскрыл учебник по истории магии и начал заново писать сочинение. Вероятно, что письмо от Джинни он получит не скоро.

Пролетевший день Гарри не заметил. Время стало течь непростительно медленно лишь когда он лег в кровать. Погружаться в сон и видеть кошмары ему совсем не хотелось, а изучать взглядом потолок было достаточно скучным занятием. Терпения Гарри хватило минут на пятнадцать, потом он поднялся и подошёл к письменному столику, в ящике которого лежала вырезанная из газеты фотография семьи Уизли.

Включив настольную лампу, Гарри принялся рассматривать девять рыжих голов, смотрящих на него с колдографии. Правда, интересовала его только одна, принадлежащая Джинни Уизли.

Гарри в который раз отметил, сколько страха затаилось в ее глазах. Казалось, что это не изображение, а настоящая Джинни.

Они не виделись почти месяц, Гарри скучал по ней и с лёгкостью готов был признать, что в Роне и Гермионе нуждается не так сильно.

Гарри подпер щеку рукой и посмотрел в окно. Интересно, что она сейчас делает? Спит, или ещё нет? А если ей сейчас сниться что-то страшное? Но она же говорила про зелье от кошмаров…

Мальчик вздохнул и снова посмотрел на фотографию. Джинни была красивой. Даже очень. Возможно ли, что он правда нравиться ей? Наверное, здорово нравиться кому-то, особенно если этот кто-то нравиться тебе.

В следующем году они ведь смогут стать друзьями?

Гарри очень надеялся, что Джинни будет часто разговаривать с ним. Они могли бы много чего обсудить… Рон и Гермиона, наверняка, в этом году захотят больше времени проводить вместе, а это значит, что Гарри будет оставаться один. Нельзя сказать, что он не любил одиночество, но куда больше ему хотелось время без лучших друзей провести вместе с Джинни. Она была нужна ему, и он, кажется, нужен ей. Если это так, то он готов сделать все что угодно, лишь бы Джинни Уизли стала его подругой. Лучшей подругой.

Потянулись дни бесконечного ожидания письма от Джинни. У Гарри началась бессонница, есть он снова стал мало и со стороны больше походил на какого-то призрака, пару раз за день выходящего из комнаты.

Дядя Вернон все обсуждал какую-то машину. Наверное, собирался ее купить… Гарри редко прислушивался к разговорам Дурслей, а сейчас он вообще словно оказывался в другой реальности, где все его мысли были посвящены Джинни Уизли. Теперь он почти ничего не слышал, до сознания иногда доходили какие-то жалкие обрывки, но Гарри не пытался составить из них целую картинку.

Поскольку к нему редко кто-то обращался, Гарри мог часами не возвращать мысли на Тисовую улицу. Думать о кареглазой девочке было в сто раз приятнее.

Ожидание — самое невыносимое, что только можно придумать. Гарри даже уроками нормально не мог заниматься. Джинни хотелось увидеть просто до невозможности. Иногда становилось так одиноко, что Гарри брал листок бумаги и простым карандашом срисовывал Джинни с колдографии. За несколько дней у него накопилось штук семь таких портретов.

Букля, наверное, уже отнесла письма Рону с Джинни…

Гарри все чаще стал подолгу смотреть в окно. Он знал, что сову увидеть сможет лишь когда она на его подоконник опуститься, но все же…

Одним вечером ему все же пришло письмо, правда не от Джинни. Адресантом была Гермиона. Гарри не хотел признавать, что он испытал огромное разочарование при виде подписи Гермионы. Да, она была его лучшей подругой, но Гермиона не Джинни. За Джинни Гарри постоянно волновался, он знал- у Гермионы все хорошо, чего нельзя сказать о Джинни, да и что далеко ходить? Он по уши был влюблен в рыжую девчонку и письма от нее ждал куда сильнее.

Когда волна разочарования схлынула, Гарри вскрыл письмо. У Гермионы был очень мелкий почерк, а Гарри и так хорошим зрением не отличался, так что разбирал содержание письма с трудом.

«Здравствуй, Гарри!!

Как жизнь?

Я получила твое письмо. Не переживай, я ни в коем случае не сержусь на Джинни, просто волновалась, что не все в порядке, спасибо, что написал. Пусть ответит, как только сможет! Надеюсь, у нее все хорошо. Рон писал, ей снились кошмары, надеюсь, они прошли.

Ты просто не представляешь, как тут круто! Я Рона просто завалила письмами. Бедный Рон, он и так не любитель писать, а тут я.

Я успела познакомиться с одной милой француженкой. Мы пересеклись в библиотеке, искали одну и ту же книгу! Тут огромная библиотека, Гарри, и столько всего, глаза разбегаются! Мне захотелось почитать Гюго, пока я во Франции. Мне кажется, это будет очень кстати. Правда, я пока не выбрала, что именно из его произведений возьму. Думаю, между «Отверженными» и «Собором Парижской Богоматери».

Что думаешь?

Надеюсь, у тебя все отлично!

До встречи, пиши обязательно!!

Гермиона»

Письмо Гермионы, пожалуй, было единственным лучиком света в его серых, непроглядных буднях одиночества.

От Джинни ответа все не было и Гарри снова начал думать, не обидел ли ее чем-то. Почему-то накрутить себя в сто раз легче, чем подумать объективно.

Дурсли и вправду купили новую машину. Какой же у них был праздник! Последняя модель — мечта дяди Вернона. Гарри хоть за него и порадовался, сам сильного счастья не испытал. Машина, не машина — для него все одно, и письмо Джинни она явно не приблизит.

Гарри верил, что в день рождения могут случатся чудеса, особенно после того, как два года назад тридцать первого июля к нему заявился Хагрид. Но он никак не ожидал, что в ночь с тридцатого на тридцать первое к нему прилетят аж четыре совы со свертками, среди которых была и Букля.

Первым делом Гарри убедился, что среди конвертов есть письмо Джинни, он не стал его вскрывать — оставил напоследок. Зато письмо Рона с приложенным к нему свертком открыл сразу после того как накормил всех сов.

«Привет, дружище!

С Днём Рождения!! Поздравляю тебя с тринадцатилетием! Всего наилучшего, исполнения всех желаний!

Я получил от тебя конфеты. Слушай, прикольные такие! Джинни от твоей книги не отрывается. Спасибо, она теперь по ночам с включенной лампой сидит, спать не даёт. Короче, Гарри, не знаю, чтобы без тебя делал. Правда, она нас всё ещё сторониться. Надеюсь, это скоро пройдет.

Ты лучший просто. Выручаешь, как всегда.

Из последних новостей: мы зарыли Перси в песок (правда он вырвался, обидно, хотели там оставить), Фред сломал ногу пока прыгал в бассейн. Балбес, как так можно было? Но ты не переживай, мама его в два счета починила (Я если что про Фреда, а не про бассейн, бассейн не пострадал), Чарли готовил яичницу и чуть кухню не спалил. Весело живём, короче.

Ещё раз с днём рождения тебя!!! Пиши, как жизнь, буду ждать!

P.s. У меня для тебя подарок — вредноскоп, он начинает вертеться если рядом опасность. Билл говорит, что этот сломан, но мне так не кажется. Он начинал вертеться, когда Фред и Джордж рядом проходили. По-моему, очень даже работает.

А, и ещё пара конфет, там некоторые во рту взрываются, осторожнее.

Рон»

В свертке от Рона лежал предмет, сильно смахивающий на волчок и конфеты из «Сладкого Королевства».

Вместе с конвертом Джинни и Рона Букля принесла третье письмо, оно было от миссис Уизли.

Гарри слегка удивился. Вместе с конвертом шла коробка.

«Здравствуй, Гарри, дорогой! Мы с Артуром, Фредом, Джорджем, Чарли, Перси и Биллом поздравляем тебя с днём рождения! (Джинни и Рон тебе отдельно написали, поэтому тут поздравления только от нас).

Ты чудесный мальчик, желаем тебе только радости и счастья в жизни! Никогда не переставай улыбаться!

У нас для тебя небольшой подарочек,

Надеемся, что твои каникулы проходят хорошо.

Молли Уизли»

Письмо было маленькое, но Гарри перечитал его раз десять и только потом посмотрел, что же за подарок. В коробке лежали пирожные, наверное, приготовленные самой миссис Уизли и набор наклеек с движущимися дракончиками, примерно такой Гарри видел у Джинни в прошлом году.

Дальше шел подарок от Гермионы с маленькой записочкой. Она прислала ему набор по уходу за метлой. Гарри широко открытыми от удивления глазами уставился на черный, кожаный футляр и даже открыть сразу не решился.

Ну Гермиона даёт!

В записке, приложенной к футляру было выведено:

«Привет, Гарри!!

С Днём Рождения!! Всего тебе наилучшего! Я тут тебе подарок прислала, надеюсь, он не повредился в дороге.

Твое письмо я получила, рада что все хорошо! Думаю, в конце августа встретимся. Ну, или первого сентября в крайнем случае, но ты пиши обязательно! Как тебе подарок Рона, кстати? Он мне говорил, что подарит тебе.

Ещё раз с днём рождения! Буду ждать письма, пока!

Гермиона»

Гарри улыбнулся и открыл футляр. Внутри было несколько выемок в каждой из которых лежал определенный предмет. Сверху всего лежало небольшое пособие по уходу за метлой. Обложка была глянцевая, с фотографией нескольких последних моделей метел, среди которых была и метла Гарри «Нимбус 2000». Гарри полистал пособие. Тут наглядно показывалось что и как нужно применять из набора, бонусом даже шла пара заклинаний.

В сам набор входила небольшая черная баночка с серебряной крышкой, в ней, как Гарри понял по пособию, находилась жидкость для полирования рукояти, ещё прилагался маленький латунный компас с креплением на черенок и изящные ножницы из серебра. Ими можно было подравнивать выбившиеся из общей длины прутики.

Полюбовавшись на подарок, Гарри осторожно завернул его обратно в обёртку, чтобы не испачкать чем-нибудь и положил к подарку Рона.

Следующий конверт был от Хагрида. Его корявый и неровный почерк сразу можно было узнать.

«Привет, Гарри! Спасибо тебе за письмо, радость-то какая! У меня теперь новая палочка!

С днём рождения тебя! У меня для тебя кое-что, что очень пригодиться тебе в следующем году, но подробностей не скажу, сюрприз будет.

Дурсли то не обижают? Ты им если что, это, напомни, я-то и навестить могу.

Хороших тебе каникул!

Хагрид»

Гарри оглянулся, ища взглядом свёрток от Хагрида. Он был прямоугольной формы, завёрнутый в праздничную упаковку. Вот только Гарри слегка смутило, что эта упаковка как-то странно подрагивала, будто внутри пряталось что-то живое, а если учесть любовь Хагрида к разного рода животным…

Гарри неуверенно вскрыл подарок и тут же отскочил, потому что на него прямо из упаковки бросилась книга, очень соответствующая своему названию «Чудовищная книга о чудовищах». В первую секунду Гарри от изумления позабыл, что на дворе ночь и от шума в его комнате могут проснуться Дурсли, что явно хороших последствий не принесёт.

Книга тем временем продолжала надвигаться на него, будто живая. Не долгая думая, Гарри схватил книгу. Та стала вырываться и только тут Гарри заметил серебряные застёжки, которые, по-видимому, добрый Хагрид забыл застегнуть, да и как оказалось, это было не так-то просто — зубов у книги конечно не было, но она здорово придавила пальцы Гарри, пока он пытался закрыть книгу. Получилось у него это попыток через десять. На всякий случай, Гарри ее ещё скотчем замотал, чтобы уж точно не открылась.

Хотелось бы знать, чем ему эта книга поможет в следующем году.

С облегчением Гарри вздохнул лишь когда убрал книгу в самый дальний ящик небольшого комода.

Осталось два письма с подарками. Гарри знал, что одно от Джинни, а вот второе… Увидев имя адресанта, Гарри сначала подумал, что его подводят глаза, потому что на конверте красовалось: «От Колина Криви»

Гарри вскрыл конверт и развернул письмо.

«Гарри, привет!

С днем рождения!!!

Надеюсь, у тебя хорошо проходят каникулы!

Мы с братом и родителями уехали в деревню к бабушке, но письмо должно прийти вовремя!

Всего тебе хорошего, не болей!

Колин Криви»

Гарри посмотрел на коробку в обёртке, подписанную Колином и открыл ее. Колин прислал конфеты и ещё какую-то колдографию, по-видимому, сделанную на подаренную Дамболдором камеру.

Гарри достал движущееся изображение и поднёс к свету, чтобы рассмотреть. Сердце чуть было не остановилась, когда он увидел на колдографии себя рядом с Джинни. Фотография, сделанная месяц назад на перроне.

Джинни в сиреневом залатанном сарафанчике и распущенными волосами смотрела в камеру слегка испуганно, а потом переводила взгляд на стоящего рядом Гарри и на ее щеках словно нежная розовая роза расцветал румянец.

Гарри, глядя на то, как на его изображение смотрит Джинни, сам покрылся красными пятнами.

Может, это вообще все сон? Гарри потер глаза, но колдография никуда не делась и изображение Джинни так и продолжало переводить взгляд с камеры на его запечатленную Колином фигурку.

Гарри перевернул колдографию и нашел на обратной стороне надпись:

«Вы с Джинни классно получились! Подумал, тебе понравиться».

Гарри улыбнулся и снова развернул фотографию лицевой стороной.

Оставалось последнее письмо. Гарри взял в руки конверт и извлёк из него пергамент, исписанный знакомым почерком Джинни. Внутри все как-то встрепенулись от волнения и сердце стало биться быстрее.

«Гарри, с днём рождения!!

Прости, что раньше не ответила, мы с Роном решили отправить письма, чтобы к твоему дню рождения успели прийти.

Огромное спасибо тебе за книгу! Она такая интересная! Я, правда, жутко достала Рона… Он, наверное, тебе написал: я читала с лампой, когда он спать ложился, мы даже пару раз поссорились, но не всерьез.

Книга правда очень помогает, я вспоминаю о Тайной Комнате гораздо реже. Жалко, что я уже дочитала. Кстати, мне Поллианна чем-то тебя напоминает.

Ты спрашивал о случае в пирамиде, если коротко, мы шли по коридору, и он мне стал напоминать проход в Тайную Комнату, а потом у меня словно галлюцинация была, где ты с этим клыком. Ну, а дальше не знаю, что было, меня просто вывели из пирамиды, а как -не помню.

Спасибо, что написал Гермионе, я правда боюсь ей писать.

Ты сказал, что тебе сняться кошмары. Я прислала тебе зелье, там двух капель хватает, чтобы всю ночь спать без снов.

Почему ты моей маме в том году про кошмары не сказал? Она бы дала тебе зелье.

Так обидно, что мы встретимся только через месяц…

Очень надеюсь, что у тебя все хорошо, пожалуйста, напиши, как ты.

P.s. Я прочитала письмо Рона, поэтому не буду тебе историю с Фредом пересказывать. А вообще, сломать ногу в бассейне, это надо извернуться. И да, я угадала, Рон написал тебе про лампу…

Джинни»

Гарри перечитал письмо два раза и только потом посмотрел подарок от Джинни. Это был стеклянный шарик внутри которого был сделан берег моря. Там даже волны были и чайки кружили над водой. А ещё нарисованный пейзаж, с которого открывался вид на море.

Конечно, в эту ночь Гарри не спал. Первый раз в жизни ему столько всего подарили. Он перечитывал письма, но большую часть времени смотрел на колдографию, присланную Колином, и на пейзаж Джинни.

Ответы всем он хотел написать утром, чтобы все совы смогли отдохнуть.

Четыре совы в одной клетке не поместить. Двух Гарри пришлось устраивать на полке. Воробьиный сыч принесший посылку от Колина был самым маленьким и, как показалось мальчику, очень любопытным, потому что птичка достаточно долго кружила по комнате и на полке постоянно подходила к тому или иному предмету, с выражением крайней заинтересованности в темных карих глазах. Чем-то сова напомнила самого Колина.

Сова от Хагрида наверняка была взяты из школьной совятни, она отличалась дисциплиной, сидела спокойно и с важным видом.

К Букле Гарри пристроил сову от Уизли, Букля бросила на неё высокомерный взгляд, видимо показывая кто здесь хозяйка, но выгонять новую соседку не стала.

Наверное, все хорошее рано или поздно заканчивается. Утром Гарри ждали не самые приятные новости — к Дурслям приезжает тетушка Мардж. Страшнее этого события что-то представить было трудно.

Тетушка Мардж не просто не любила его, она на дух Гарри не переносила.

Но отчаяться Гарри не мог, ведь в комнате его ждали подарки друзей и колдография Джинни, а за возможность смотреть на рыжую девочку Гарри и месяц готов был жить с сестрой дяди Вернона.

К счастью, Мардж, по словам Петуньи, приезжала лишь на неделю.

Никто о его дне рождении не упоминал, но Гарри не совсем понимал, почему на него добрые пол дня косилась Петунья. К приезду Мардж они вместе с тетей убрали весь дом, потом Петунья принарядила Дадли, Вернон надел свой парадный костюм. У Гарри кроме вещей Дадли ничего не было, да и на его внешний вид тётушке уж точно было наплевать. Хотя нет, лишний повод сказать о нем много чего хорошего.

Петунья тоже приоделась. Светлое, лёгкое платье и ожерелье.

Всегда, на все торжественные случаи она надевала это ожерелье. Гарри видел его с детства, но только два года назад понял, что янтарные бусины сильно напоминают глаза одной девчонки. Наверное, именно тогда любимым драгоценным камнем Гарри стал янтарь.

Стоя на балконе пятого этажа, можно много чего увидеть. Например, лунные блики, разбросанные по спокойной глади моря, или миллиарды звёзд, рассыпанных по бескрайнему небосклону.

Джинни любила приходить сюда ночью, когда Рон уже во всю спал, и никто не замечал, как она вылезает из кровати и на цыпочках выходит на прохладный ночной воздух.

Прошла почти неделя со дня рождения Гарри. Несколько дней назад Джинни получила от него письмо. Она перечитывала его так много раз, что и сейчас могла пересказать содержание пергамента.

«Здравствуй, Джинни!

Огромное спасибо за подарок! Шарик чудесный, у магглов тоже есть такие, но тут прям внутри все настоящее, никогда такого раньше не видел! И спасибо большое за картинку! Ты чудесно рисуешь!

Я рад, что книга хоть чуть-чуть помогла!

Я не знаю, как благодарить тебя за зелье, если честно. Правда, огромное тебе спасибо!

Ты спросила, почему я не сказал в том году твоей маме, понимаешь, во-первых, я о том зелье не особо знал, да и вообще, я редко кому-то о кошмарах говорю. Они же в конце концов только мне спать не дают. (Ты только с меня пример не бери, пожалуйста, у меня просто привычка не все рассказывать, это далеко не всегда хорошо).

Спасибо, что рассказала о том, что в пирамидах было. Я надеюсь, у тебя эти галлюцинации (или как это назвать?) не повторялись, если что, напиши мне, если захочешь, конечно.

Кстати, Гермиона написала, что не обижается, и что она беспокоиться о тебе, просила тебя написать ей, как только сможешь.

Я тоже хочу, чтобы мы поскорее увиделись. У меня впечатление, что время как-то замедлилось, июль очень медленно прошел, если также будет и с августом…

Напиши мне, если сможешь, я хочу знать, что ты в порядке.

У меня все хорошо, не переживай. К нам приехала тетушка Мардж. Она меня не очень любит, поэтому я стараюсь ей на глаза не попадаться. А так, все очень хорошо!

Буду ждать от тебя письма,

Гарри

P.s. Представляешь, меня Колин с днём рождения поздравил. Откуда он знает, когда у меня день рождения?»

Джинни перечитывала все его письма перед сном, и у нее все больше закрадывалось чувство, что у Гарри далеко не все в порядке.

Ну, во-первых, кошмары. Это уже проблема.

Потом Джинни очень смущал кузен Гарри. В прошлом письме Гарри что-то писал о том, что Дадли потерял комиксы. Почему сам поискать не мог? И почему Гарри заводит блокнот, где вещи Дадли, а не сам Дадли?

Теперь Мардж. Джинни понятия не имела, что из себя представляет эта тетушка, но за что она не любит Гарри? Как его вообще кто-то может не любить?

Это ладно, почему Гарри не хочет попадаться ей на глаза?

Что эта Мардж может такого сказать, раз Гарри старается с ней не видеться?

И почему Гарри писал, что весь день занимается уроками? Почему он не гуляет, к примеру? Разве в мире магглов совсем делать нечего?

Джинни вспомнила, как месяц назад, прощаясь с Гарри на платформе видела человека, который пришел за ним. Наверное, это был его дядя. Вот только почему он смотрел на Гарри с такой неприязнью тогда?

Джинни облокотилась о перила. А если Гарри очень плохо? Рон говорил, что в том году его морили голодом. Джинни не задумывалась в каком смысле, а сейчас ей стало жутковато. Неужели Гарри в прямом смысле ничего есть не давали?

Джинни до ужаса захотелось разбудить Рона и расспросить, в каком состоянии они забрали Гарри прошлым летом. Она-то глупенькая в тот день видела его пару раз и то убегала постоянно.

Потом в голове всплыла их первая встреча. Гарри никто не провожал, это было как минимум странно. И какие же грустные у него были глаза!

Джинни нахмурилась, в голове всплыли слова Гарри: «я не очень-то нравлюсь моим дяде и тете, и их не было на вокзале». Тогда же он сказал, что в школе у него не было друзей, потому что все старались избегать конфликтов с Дадли.

Кем там этот Дадли себя возомнил?

Джинни все больше и больше начинало не нравиться, что она ничего не знает о том, как Гарри живёт у дяди и тети. Она понимала, что в письме спрашивать будет бесполезно — он как-нибудь увильнет, поэтому Джинни так и не придумала, что ему написать. Письмо Гарри лежало без ответа.

А в живую… станет ли он с ней так откровенничать? Кто она ему вообще? Подруга? Сестра Рона? Или она Гарри ещё нравиться?

— Чего не спишь?

Джинни подскочила от неожиданности. На соседнем балконе стоял Чарли.

— Я… М-м… вышла подышать воздухом, — пролепетала Джинни. Она совсем не любила оставаться с кем-то из братьев один на один в последнее время. — Ну… ладно, пойду, пожалуй, спать…

Джинни попятились, но ее окликнул Чарли.

— Ты заторопилась. Не хочешь разговаривать?

Джинни нервно сглотнула, лихорадочно пытаясь придумать, как сбежать с балкона и не вызвать вопросов у Чарли.

— Нет... просто вспомнила… вставать рано, ну…

— Что хочешь на день рождение?

— Что? — Джинни уставилась на Чарли. Надо же так уметь темы переводить.

— У тебя день рождения через пять дней, забыла?

— Да нет, я помню, — Джинни нахмурилась. — Не знаю, чего хочу.

— Неужели совсем ничего? — Чарли слегка перегнулся через перила, чтобы посмотреть на сестру.

— Ничего, — пробормотала Джинни. — Хочу, чтобы сентябрь наступил.

— По Хогвартсу соскучилась? — Чарли понимающе улыбнулся.

— Нет. Ладно, Чарли, спокойной ночи, я пойду.

Джинни развернулась и быстро скрылась в комнате, не оглянувшись на брата.

На тумбочке возле кровати стоял флакон, отданный мамой.

Джинни взяла стакан воды и капнула туда две капельки зелья. Вода потемнела. Джинни залпом выпила содержимое стакана и ее тут же потянуло в сон. Из головы, как по щелчку, вылетели все мысли. Джинни уронила голову на подушку и тут же уснула.

Разбудили ее возбуждённо обсуждающие что-то голоса с кухни.

Джинни с трудом разлепила глаза.

— Да я вам отвечаю, он бы так не сделал! — кричал Рон. — Вы его не видели, что ли!?

— Рон, успокойся, его никто не обвиняет, это неконтролируемая магия, такое бывает. Сильный выплеск эмоций…

— Выплеск эмоций!? Гарри и эмоции? Вы что, смеётесь!? Я его злым-то не разу в жизни не видел!

Джинни вскочила с кровати, налетев на тумбочку. С Гарри что-то случилось?

— Бедный мальчик, хорошо хоть его не исключили…

Джинни, спотыкаясь обо все подряд, с подгибающимися от страха коленями бросилась на кухню.

— Что случилось? — от волнения у Джинни перехватило дыхание.

— Мардж Дурсль, ее раздуло. Магия короче. Папа сказал, что это сделал Гарри, — объяснил Рон. Он тоже был в пижаме и растрёпанный, наверное, такой же, как и она.

Джинни выдохнула. На эту Мардж ей было абсолютно все равно, министерские работники и не такое исправляли. Главное, что Гарри в порядке.

— Ты прикинь, они Гарри из дома выгнали, — произнес не менее растрёпанный Фред с заспанными глазами.

— Что!? — Джинни почувствовала, что все как-то подозрительно быстро закружилась.

— Ей нехорошо! Перси, дай воды! Бегом! — крик Рона донёсся откуда из далека. Ноги подкосились, ее кто-то подхватил и усадил на диван.

— Мальчики, что вы ей сказали!? — к Фреду подскочила миссис Уизли.

— Да просто, что Гарри выгнали, — пролепетал Фред, попятившись от матери. — Ну я не думал, что она того…

Молли Уизли метнула на Фреда суровый взгляд и подбежала к Джинни.

— Джинни, солнышко, с Гарри все хорошо, он в «Дырявом котле». Ночью с ним говорил министр Магии, с ним все хорошо, слышишь?

Джинни кивнула. Хотя в то, что у Гарри все хорошо она больше не верила.

— Его не выгнали, Джинни, он сам ушел, — добавил мистер Уизли, заходя в комнату. — Мальчики, где вы хоть информацию берете? Я связывался с Фаджем, он разговаривал с Гарри. С Мардж Дурсль уже все в порядке. Гарри будет жить в «Дырявом котле» до начала учебного года.

— Бедный мальчик, — миссис Уизли покачала головой.

— А его же не исключат? — пролепетала Джинни.

— Нет, не переживай, — мистер Уизли улыбнулся. — С ним все хорошо.

Пару секунд Джинни невидящим взглядом смотрела на родителей, а потом разрыдалась.

— Джиненок, ну ты чего? — к ней подбежали близнецы, а рядом на диван плюхнулся Рон.

Успокоили ее не скоро, и весь оставшийся день Джинни почти не разговаривала. Все время сидела на балконе и думала, что написать Гарри. Пока все братья купались в море, она ходила по самой кромке, где песок пересекается с водой и ноги то и дело обволакивают теплые прибрежные волны. В воду Джинни не полезла и от братьев с родителями старалась держаться подальше.

Ей удалось упросить папу съездить на почту для волшебников и отправить письмо Гарри. Сама Джинни с мистером Уизли не поехала, хотя совиная почта место интересное. Здесь самая ближайшая в министерстве магии. В просторной комнате со сводчатым потолком на полочках и жердочках располагались самые разнообразные виды сов, причём не только сов. Здесь были и попугаи, и множество неизвестных Джинни птиц, поражающих яркой окраской.

Сегодня Джинни никуда ехать не хотелось. Стоило ей представить лицо Гарри, как сразу же становилось плохо. Что там должно было произойти, раз Гарри ушёл? Он не похож на человека, действующего с горячей головы. Он там теперь совсем один. А если ему плохо и грустно?

Ночью, когда Рон уснул, Джинни, похожая на приведение в своей длинной пижаме, вышла на балкон и очень долго плакала.

Она не знает ни что с Гарри, ни как он, сведений от родителей она получила непростительно мало. И очевидно же, Гарри врёт, что все хорошо. Как она сможет помочь, если даже не представляет, как он?

* * *

Небо за окном было тёмное, его полностью закрывали тяжёлые тучи, даже бриллиантиков-звёзд не видно.

Ещё минут десять стояла тишина, а потом в стекло забарабанили капли дождя.

Гарри, пристроившись на подоконнике, невидящим взглядом смотрел на Косой переулок, освещенный фонарями. Улица, на которую выходило окно комнаты Гарри в такое время совсем безлюдная. Свет во всех магазинчиках погас ещё в десять часов, так что сейчас переулок представлял собой достаточно мрачное зрелище.

В комнате Гарри свет тоже был выключен, хоть он спать ещё не собирался.

Никогда в жизни Гарри ещё не оставался один в практически незнакомом месте. Рядом не было никого, даже тети с дядей. Если бы его сейчас спросили, страшно ли ему здесь, он однозначно ответил бы, что да, страшно, очень страшно.

Неужели он теперь будет жить в Дырявом котле все время пока нет учёбы?

Практически целый месяц провести в этой маленькой комнатке. Нет, конечно много преимуществ, но…

Тетя с дядей теперь точно будут его ненавидеть.

Гарри закрыл глаза, стараясь направить свои мысли подальше от вечера шестого августа. В конце концов, это же не он сделал, когда тетя с дядей успокоятся, можно будет ещё раз им объяснить.

В воздухе, прорезаемом каплями дождя, появилась какая-то точка.

Гарри пригляделся и понял, что никакая это не точка, а самая настоящая сова. Ну точно, он же в Косом переулке, тут совы не исчезают в воздухе. Здесь ведь нет магглов. Письмо кому-то пришло.

Ему Джинни ещё не ответила, хотя прошла почти неделя…

Гарри бросил взгляд на колдографию, лежавшую на небольшом письменном столике. Целый месяц прошёл с их последней встречи… Интересно, Джинни тоже скучает по нему?

Мальчик снова уставился в окно. Сова все увеличивалась. Это была очень красивая сипуха. Гарри решил проводить сову взглядом. Кому посчастливилось получить письмо?

Сипуха тем временем, не меняя курса, летела прямо к его окну. Сердце Гарри от волнения забилось сильнее. Неужели это к нему? Его всё-таки решили исключить? Хотя министр же сказал, что такое бывает, и его не исключат…

Гарри нерешительно открыл окно, боясь и в то же время ожидая, что сова прилетит к нему. И верно, не прошло и пары минут, как к нему влетела сипуха с конвертом в небольшой сумочке, закреплённой к туловищу.

Сова принесла с собой дождевые капли. Они стекали с перьев и падали на подоконник.

Гарри быстро вынул конверт и не успел даже закрыть окно, как сова, взмахнув крыльями, вылетела из комнаты на улицу.

Мальчик хотел было остановить её, на улице дождь как-никак, но потом вспомнил, что он в Косом переулке, а тут совсем рядом совятня для почтовых сов.

Для того, чтобы прочитать хотя бы от кого письмо, пришлось включить маленькую лампочку возле стола. В комнате стало значительно прохладнее. Гарри поежился, даже свитер, подаренный миссис Уизли не спасал.

Конверт был слегка помятый. Гарри расправил его и посмотрел на отправителя. На конверте значилось: «Гарри Поттеру от Джинни Уизли». У Гарри перехватило дыхание, а от волнения внутри все закололо тысячами маленьких иголочек.

Гарри дрожащими руками вскрыл конверт и извлёк оттуда пергамент.

Наверное, страшнее письма о его исключении могло быть только письмо от Джинни с разводами от слез. Гарри сразу понял, что это слезы. Точно такие же пятна были на её первом письме. Под дождём она писать не смогла бы, у неё чернила не водостойкие, судя по тому, как они размывались от капель.

Гарри стало еще хуже. Джинни опять мучают кошмары? С ней что-то случилось?

Гарри на пару секунд закрыл глаза. Только бы с ней все было в порядке. Если Джинни плохо и страшно, то он теперь вообще спать или что-то делать нормально не сможет.

Почему она плакала? Гарри медленно развернул пергамент. Вот только он никак не ожидал того, что прочитал в письме. Потому что Гарри ни подумал бы, что плакала Джинни из-за него.

Начало письма было вполне обычное, вот только дальше…

«Здравствуй, Гарри!

Прости, что не ответила раньше, если честно, не знала, что написать. Ты молчишь постоянно, когда с тобой что-то не так и у меня уже сложилась отнюдь не красочная и радостная картина о том, как ты там живёшь.

А знаешь, что самое «интересное»? Я вчера просыпаюсь и мне говорят, что ты то ли ушёл из дома, то ли тебя выгнали. Папа сказал, что ты ушёл сам, мол, с тобой говорил министр. Вот только знаешь, я с трудом представляю ситуацию, чтобы ты взял и ушёл из дома. Ты просто не представляешь, сколько всего я успела напридумывать, что с тобой могло произойти! По словам папы, ты что-то сделал с Мардж Дурсль (раздул её, что ли? Я не совсем поняла, если честно). И вот теперь у меня вопрос: что же там тебе могли сделать, раз у тебя произошёл такой сильный выплеск магии!?

Помнишь, я писала, что могу посреди дня увидеть твой труп? Я ещё говорила, что мне очень нужно знать, в порядке ты, или нет. Знаешь, сейчас я не верю, что ты в порядке! Я не представляю, что с тобой могли сделать! Родители мне ничего не говорят, старшие братья тоже, близнецы с Роном не знают!

Возможно, это не моё дело, Гарри, но ты никому ничего не говоришь! Твои единственные друзья Рон и Гермиона, но ты даже им не пишешь!

Никто не знает ни как ты, ни что с тобой!

Ты просишь меня писать, как я, а сам ничего не пишешь! Я, может быть, так не волновалась, если бы знала, что у тебя есть человек, которому ты все можешь рассказать! Но Гарри, ты никому не доверяешь! Почему? Хоть бы Рону и Гермионе, хоть бы им говорил! Если с тобой что-то не так, это не нужно держать в себе, как ком накопиться!

Гарри, я уже не знаю, что и думать, правда, я уже места не могу себе найти! С тобой там вообще никого нет! Ты там совсем один, и что с тобой происходит знаешь только ты!

Гарри, пожалуйста, расскажи мне, что случилось, если захочешь! Я никому ничего не скажу, я просто, я понимаю, что не должна тебя об этом просить, это ведь твоё дело, но …»

Что «но», Гарри узнать не смог, потому что дальше чернила расплылись и образовали сплошное чёрное пятно, в котором и слова нельзя было различить.

Единственная строчка, которую с трудом можно было разобрать в конце письма: «ты не представляешь, как я боюсь за тебя!».

Вот только строчка почему-то тоже начала размываться. Окно было закрыто, и капли дождя попасть не могли, до Гарри не сразу дошло, что на письмо падают его собственные слезы.

Зачем она так беспокоиться о нем? Она ведь не знает, что там было. Джинни же могла поверить папе, что Гарри сам ушел. Почему не поверила?

Гарри резким движением вытер дорожки слез и обернулся. Комната оставалась пустой и темной. Свет от лампы был слишком тусклым. Мальчик зажмурился и, просидев так минут пять, медленно открыл глаза.

Ему совсем не хотелось писать Джинни, особенно учитывая, что у нее совсем скоро день рождения. Но Гарри понимал, что если не напишет ей, неясно, что она подумает. Лично он плохо представлял, что смог бы есть и спать, если бы такое случилось с Джинни.

Да и в глубине души, хоть Гарри и пытался отрицать, ему до ужаса захотелось рассказать ей. Только ей и никому больше. Гарри знал, что если он попросит ее не говорить братьям, она, скорее всего, не скажет.

Вот только у нее ведь день рождения через два дня. Может, потом ей написать, сначала поздравить? Хотя нет. А может, есть способ доставить письмо за один день? Тогда он завтра с утра отправил бы ей ответ, а послезавтра поздравление?

Гарри слез с подоконника и уселся за письменный стол. Сейчас он ответит ей, а завтра разберется что с письмом делать.

Из ящика Гарри извлёк чистый пергамент и белоснежное перо. Затем нашел баночку с водостойкими чернилами, на всякий случай. Лучше, чтобы от воды письмо не испортилось.

Гарри сделал глубокий вдох и мысленно вернулся в свой последний день на Тисовой улице. Он часами пытался не вспоминать о том, что произошло, но вот ему пришлось воспроизводить все в памяти в мельчайших подробностях, чтобы потом выбрать, что следует знать Джинни, а что нет.

Та неделя, что Мардж гостила у дяди с тетей была ужасной. Каждый раз, стоило всем собраться на завтрак, обед или ужин заводилась любимая тема Мардж и дяди Вернона — Гарри в школе святого Брутуса.

Сколько всего про него наговорила тетушка Мардж, даже вспоминать страшно. Впрочем, Гарри и не помнил. Он на удивление быстро забывал все оскорбления в свой адрес. Но только в свой. К счастью, о друзьях Гарри Мардж не знала, иначе и про них бы много «хорошего» сказала.

Гарри тётушке Мардж на все слова о нем никогда не отвечал и не спорил. Поэтому у сестры дяди Вернона давно сложилось впечатление, что мальчишка мало того, что со слабым зрением, так ещё и глуховат. Поэтому, когда она начинала поливать Гарри грязью, она говорила раза в два громче, чем требовалось. Петунье даже пришлось так невзначай бросить, что Гарри вовсе не глухой и прекрасно все слышит. Это замечание на Мардж не подействовало, при виде Гарри она начинала буквально кричать все, что о нем думает. Это даже Дадли в какой-то момент надоело, и когда в один из вечеров Мардж в очередной раз перемывала Гарри косточки, Дадли, лениво растянувшись на кресле, заметил, что по телевизору идёт интересный фильм и он хочет послушать его, а не Мардж.

В особенности Гарри бесил Мардж тем, что она не могла к нему придраться. Гарри делал всю работу по дому, помогал Петунье с готовкой, чаще вообще готовил все сам, потому что тетя старалась создать впечатление идеальной матери, то и дело бегая за Дадли, которому это, к слову, было не нужно. Сказать, что Гарри лентяй, Мардж просто не могла, это выглядело как минимум смешно, ведь когда Гарри не сидел в комнате, он постоянно что-то делал.

В общем, как-то Гарри удалось пережить эту неделю. Очень помогали мысли о друзьях, особенно о Джинни. А ещё каждый вечер можно было смотреть на ее изображение, и кошмары благодаря зелью больше не мучали.

Это случилось на ужин в пятницу. Гарри был готов к любым словам Мардж, только она заговорила вдруг не о нем, а о его родителях. Самое страшное, что на все, что Мардж говорила о Лили и Джеймсе, Вернон и Петунья соглашались.

Гарри казалось, что его режут ножом, потому что слышать наглую ложь о том, что его отец был невменяемым алкоголиком и как они сошлись с его матерью, которой Мардж приписала какое-то психическое расстройство, было просто невозможно. Хотелось закрыть уши и просто выбежать из гостиной. Гарри не знал, какая сила заставляла его молча смотреть в тарелку. Его руки дрожали, из-за чего он даже вилку не смог бы удержать.

Хуже всего было то, что никто не пытался сказать, что это неправда. Петунье эти обсуждения видно доставляли удовольствие. Гарри знал, что сестру она ненавидела за то, что та была волшебницей.

Когда Мардж в очередной раз сказала о том, что его мама была ненормальной, Гарри шепотом взмолился:

— Пожалуйста, хватит!

За столом воцарилось гробовое молчание. До этого Гарри при Мардж и рта не раскрывал, если его не спрашивали, конечно. Все моментально развернулись к нему. Гарри, весь белый от оскорблений в сторону родителей, посмотрел в глаза разъярённой тете Мардж. Если бы она знала хоть что-то! Гарри почему-то был уверен, что она не стала бы так говорить, знай при каких обстоятельствах они умерли.

— Что ты сказал? — Мардж, сверкнув глазами, усмехнулась. — Хватит? Что, правда слух режет?

— Но вы же их совсем не знаете! Как можно говорить о людях, не зная их? — звенящим от волнения голосом спросил Гарри, пораженно глядя на тетушку и удивляясь, как он не задал этот вопрос получасом ранее. — Вы можете говорить обо мне все, что захотите, но мои родители… вы не знаете о них ничего… Разве можно делать выводы о людях, не зная их!?

— Петунья, что это такое? — возмущенный голос Мардж разнёсся по кухне, как раскат грома.

Гарри посмотрел на тетю, та казалась ошарашенной.

— Ты … — Мардж, казалось, вот-вот разорвется от злости.

— Ты, парень, что-то путаешься. Кто тебе право дал осуждать Мардж? — с багровым от гнева лицом закричал Вернон, вскакивая со своего места.

Дадли вздрогнул и под шумок улизнул с кухни. Гарри не шелохнулся.

— Твои родители были безработными, нищими алкоголиками! Вот кем они были, ясно тебе? — не хуже Вернона завопила Мардж.

У Гарри в голове все как-то странно зашумело. Все эмоции словно испарились, а в следующую секунду странное начало происходить с тётушкой Мардж. Она стала надуваться подобно воздушному шарику. Шум в голове не прекращался и первые несколько секунд Гарри не осознавал, что происходит. Крики Вернона и Петуньи долетела откуда-то издалека.

Когда он пришел в себя, было ощущение, что из него половину сил вытянули. В гостиной тем временем творилась полная неразбериха.

Перед глазами Гарри предстала странная картина: Мардж походила на надувную игрушку и висела под потолком. Под ней бегали дядя и тетя, пытаясь схватить ее за руку и вернуть на пол.

Гарри побледнел и вскочил со своего места.

— Что произошло? — пролепетал он, подбегая к дяде и тете.

— Что произошло? — Вернон заорал так, что у Гарри в ушах зазвенело. — Это ты скажи, что ты сделал с ней?

— Я? — Гарри показалось что перед глазами все поплыло. — Но… я ничего не делал…

— В этом доме только ты чокнутый, а ну исправляй все немедленно! — завопил Вернон.

— Это не я! Правда не я! Я не знаю, как это произошло! Я не знаю, как это исправить! — Гарри в отчаянии посмотрел на тетю, но та была слишком занята спускание Мардж на землю и ничего не слышала.

— Ах не знаешь? Чокнутый, ненормальный мальчишка! — Вернон схватил Гарри за плечи и отшвырнул с такой силой, что Гарри ударился об стол, тот пошатнулся и на пол упали несколько бокалов, тут же вдребезги разбившихся. Гарри на ногах устоять не смог и упал прямо на осколки, поранив руки. Алые струйки крови окрасили рукав футболки.

У Гарри началась мелкая дрожь. Если волшебник тут только он, то что случилось с Мардж? Он никогда никому ничего плохого не сделал, это не мог сделать он! Даже с Мардж он бы так не поступил! Он и заклинаний-то таких не знает, чтобы человека так раздуло. А что с ней будет? Она же не может, там, лопнуть к примеру? Гарри передёрнуло от ужаса, и он быстро вскочил на ноги.

— Надо с ней что-то сделать, — залепетал он, не обращая внимания на порезы.

— Ты уже все сделал, — прошипел Вернон и схватив Гарри за руку, чуть выше локтя выволок из гостиной.

— Это правда сделал не я! У меня даже палочки не было! — Гарри и сам понимал, что говорить что-то дяде бесполезно.

Вернон и правда не слушал.

— Мардж во всем права насчёт тебя, от таких как ты надо избавляться! И что с ней теперь будет?

— Если это магия, то здесь скоро будут сотрудники из министерства, они что-нибудь сделают, — быстро произнес Гарри. Голова жутко кружилась, а от крепкой хватки дяди Вернона заболела пораненная рука.

— Значит, не важно будешь ты здесь или нет, — Вернон остановился, словно размышляя над чем-то, а потом резко дернул Гарри за руку и потащил к двери на улицу.

Гарри не успел даже толком подумать, что дядя собирается сделать, как Вернон открыл дверь и толкнул туда Гарри.

От неожиданности, Гарри споткнулся о ступеньку и упал на спину.

— Проваливай отсюда, и чтобы никогда тебя здесь больше не было! Ясно тебе? Иди куда хочешь, ты здесь больше не живёшь! Маленькое чудовище, так ты отплатил за то, что мы вырастили тебя?! Хоть помри на улице! — Вернон, хлопнув дверью, скрылся в доме, а Гарри от шока даже подняться не успел, когда дверь снова открылась и на пороге показался Вернон с его чемоданом.

— Мне вся эта дрянь в доме не нужна, — Вернон швырнул чемодан и Гарри с трудом успел увернуться, потому что от удара чемоданом он вполне мог сломать себе пару костей.

Дядя снова скрылся в доме, где слышался визгливый голос Петуньи. Дверь закрылась, а Гарри продолжал на неё смотреть так, словно Вернон вот-вот вернется и скажет ему не уходить.

Прошло несколько минут. Никто не возвращался. Гарри, пошатнувшись, поднялся. Здесь было темно и очень прохладно. Гарри взял чемодан и медленно побрел по Тисовой улице. Ноги сами куда-то вели, мозг соображать отказывался. Чемодан тащить было тяжело. В какой-то момент Гарри пришло в голову вынуть оттуда палочку, что он и сделал, достав заодно и подаренный на рождество свитер миссис Уизли. Рука кровоточила, да и на улице холодно…

Дальше Гарри вспоминать не хотел. Поездка в из неоткуда взявшемся «Ночном Рыцаре», после которой голова начала кружиться сильнее, встреча с министром, сообщившим, что с Мардж все хорошо и его не исключат. Потом сотрудники, устранявшие последствия его магии, принесли оставшиеся в комнате вещи, среди которых оказалась фотография с Джинни.

В первый же день в «Дырявом котле» Гарри написал письмо тете и дяде. Разумеется, он отправил его не Буклей, которую принесли вместе с клеткой сотрудники, а маггловской почтой. Правда, самому ему в Лондон выходить запретили, поэтому он попросил отнести письмо старого Тома, владельца отеля. Он как раз в тот день шел в город по каким-то делам.

Ответ ему не пришел, да и не мог прийти, Гарри ведь не оставил своего адреса, а связаться с дядей и тетей как-то ещё возможности не было.

Гарри посмотрел на пергамент лежавший перед ним. Теперь остается вопрос, что написать Джинни?

* * *

Джинни начала пугать братьев ещё больше, она ото всех шарахалась, почти перестала разговаривать, на все вопросы давала односложные ответы и тут же спешила скрыться от собеседника.

Вчера она отправила Гарри письмо и теперь не находила себе места, после завтрака она ушла с Перси на прогулку по территории отеля. Хотя, как с Перси? Стоило ей оказаться на улице, как она ушла от брата на большое расстояние, потом и вовсе скрылась из его поля зрения.

Она ходила вдоль пальм и каждый шаг отдавал в голову. Джинни уже было откровенно плевать на свой день рождения. Если с Гарри что-то случилось, она должна об этом знать. Но он может не ответить ей, или сказать, что все хорошо, и тогда она ничего не узнает.

Джинни обхватила голову руками и опустилась на скамейку. Да, так и с ума сойти недолго.

Домой они с Перси вернулись часа через два. Джинни встретили близнецы, размахивая чем-то в руке.

Девочка хотела было попятиться от них и уйти на балкон, где она проводила теперь чуть ли не все время, но Джордж схватил ее за руку.

— Тебе письмо от Гарри, срочной доставкой! — завопил Фред так, будто Джинни была глухой.

— Что? — пролепетала Джинни, поняв, что в руке Джорджа конверт.

— Держи, что же там такое срочное? — Фред хитро прищурился, а Джинни, заполучив письмо, бегом бросилась на балкон.

От волнения ноги сделались ватными, а руки задрожали.

Конверт был с фиолетовой печатью, на которой рельефом выделялись буквы: «МП» Магическая почта. Значит Гарри отправлял через почту, причем срочной доставкой. За такую обычно доплачивать надо.

У Джинни перехватило дыхание, когда она извлекала письмо из конверта.

Почерк Гарри был аккуратный, но в некоторых местах создавалось ощущение, что у него дрожала рука — строчки скакали.

Джинни, прикусив от страха губу, впилась взглядом в текст.

«Здравствуй, Джинни!

Я получил твое письмо.»

У Джинни от волнения на секунду потемнело в глазах.

«Я очень прошу тебя, не волнуйся за меня, хорошо? И ещё кое-что, не пересказывай содержание письма братьям. Понимаю, может быть не красиво, что я не написал Рону, но просто не знаю, как объяснить. Хочу, чтобы знала только ты. Ладно?

Если честно, чтобы хоть как-то объяснить ситуацию, которая в конечном счёте сложилась, мне нужно пояснить пару вещей.

Во-первых, тетя Петунья терпеть не могла мою маму из-за того, что та была волшебницей. После смерти моих родителей меня отнесли к дяде и тете. Понятно, что в восторге они не были. У меня магия начала проявляться рано, и они меня не любили за это. Дядя Вернон любитель порядка, точности и всего объяснимого. А магия как раз была для него субстанцией необъяснимой и пугающей, поэтому он больше всех меня недолюбливал. Да и их с тетей Петуньей можно понять. Я был очень проблемным ребенком, в том плане, что очень часто заболевал. Тетя злилась, когда я простужался и в какой-то момент я решил, что чтобы не злить тетю нужно молчать, если со мной что-то не так. В итоге, закончилось это тем, что лет в шесть у меня было воспаление лёгких и я почти месяц провел в больнице. В общем, проблем от меня было достаточно.

У дяди Вернона есть сестра — Мардж Дурсль. Она меня прям совсем не переносит с детства. Я писал тебе, что она гостила у нас неделю. Мардж постоянно ко мне придирается, а вот в день ее отъезда она заговорила о моих родителях. Если вкратце, то, по ее мнению, людьми они были мягко говоря не благополучными. Ее никто никогда не останавливал, когда она что-то говорила о них. А я это слушать уже просто не могу. Она вообще их не знала! Не знала, как они умерли!

Там тогда что-то произошло. Когда Мардж опять начала говорить о моих родителях. Я не знаю, что это было, со мной такого раньше не случалось. Как будто все эмоции исчезли. А потом с Мардж произошло что-то странное. Она надулась, как воздушный шарик, и к потолку взлетела.

Если честно, я очень перепугался. Я не знал, чем это может закончиться, да и факт того, что, судя по всему, это моих рук дело, тоже не успокаивал.

Ну, понятно, что дядя испугался ещё сильнее меня. Ещё бы, он и так магию ненавидит. Когда человек чего-то бояться, он иногда поступает импульсивно и не особо думает о последствиях. Короче говоря, меня выгнали из дома.

Но знаешь, дядя Вернон так бы не сделал в спокойном состоянии хотя бы потому, что подумают о Дурслях соседи. Да и вообще. Он просто тогда испугался меня вот и все. Вообще логично, я и сам себя испугался, по правде говоря.

Дальше вообще путаница какая-то. Я с чемоданом пошел по улице, потом меня чуть автобус «Ночной Рыцарь» не переехал. Деваться мне было особо некуда, поэтому я попросил довести до «Дырявого котла». А там меня уже ждал Корнелиус Фадж. Мне сказали, что меня не исключат за использование магии. Потом сообщили, что с Мардж уже все хорошо. Затем министр сказал, что мне в такое время не безопасно выходить из дома. И ещё что-то про этого Блэка говорил.

Твой папа сказал, что я сам ушел, потому что я так сказал министру. Правда, ну не говорить же, что меня из дома выгнали.

Кстати, номер тут прикольный, особенно вид из окна. Джин, если кому-нибудь из вас что-то купить в Косом переулке нужно — напиши, а то я тут все равно до сентября теперь.

У меня все хорошо, не волнуйся пожалуйста, ладно?

Мы уже скоро встретимся,

Гарри»

Рядом с подписью был нарисован цветочек.

Джинни сидела на полу балкона, приложив ладонь к губам. Несколько минут в голове царила пустота, звенящая и темная. А потом она заменилась яркими картинками, изображающими все то, что писал Гарри, только в искаженном свете. Стоило хоть немного прийти в себя, как по щекам заструилась слезы. Ничего себе, у него все хорошо! Родственники ненавидят, из дома выгнали. Конечно, абсолютно нормально выгонять тринадцатилетнего подростка на улицу! Испугался этот Вернон, видите ли! Как это вообще можно оправдывать!? Как хоть Гарри додумался-то!?

Джинни прижала к себе письмо и разрыдалась. Воображении рисовало страшные обстоятельства, при которых Гарри «ушел» из дома.

Джинни знала, что Гарри наверняка сказал не все. Знала и боялась узнать, о каких подробностях он умолчал.

Первая мысль, возникшая в голове, была бежать к матери и просить забрать Гарри от этих страшных Дурслей куда-нибудь подальше.

Гарри попросил некому не говорить. Но как о таком можно молчать? А если она расскажет кому-нибудь это что, будет считаться предательством? Гарри же сказал, что не хочет, чтобы кроме нее кто-то знал. Почему?

Джинни уткнулась головой в согнутые колени. Лёгкая ткань юбки стала намокать от слез рекой льющихся из глаз.

Сколько она так просидела, Джинни не представляла, просто в какой-то момент ее за плечи начал трясти Рон.

Своей истерике Джинни дала какое-то совсем невнятное объяснение, а потом побыстрее спрятала письмо в жестяную коробочку.

Просьбу Гарри она выполнила. Никто не узнал содержание письма. И никто так и не понял, что случилось с самой Джинни, которая, казалось, закрылась в себе окончательно. Целый день она могла провести на балконе, не выходя из номера. Даже на море вытащить ее больше не получалось.

Джинни не знала, что ответить Гарри. Раз двадцать начинала писать, но каждый раз сминала пергамент и отправляла в мусорную корзину.

С братьями она перестала разговаривать окончательно. Боялась, что нечаянно расскажет о Гарри, и он тогда никогда больше не будет ей доверять. Наверное, если бы Гарри узнал, что с ней сделало его письмо, он очень сильно пожалел бы, что вообще написал ей.

Джинни так часто думала о том, что происходит с Гарри, что начала забывать пить зелье перед сном и к ней снова вернулись кошмары с полумертвым мальчиком. Теперь такие сны пугали ее вдвойне.

Так, на свой день рождения Джинни проснулась посреди ночи от собственного вопля, разбудившего ещё и Рона.

— Джинни, что такое, что случилось? — Рон бросился к трясущейся сестре. — Опять кошмар? Ты зелье не выпила?

Джинни кивнула, сминая в руках одеяло.

— Все хорошо, все хорошо, — Рон нерешительно присел рядом и обнял сестру за плечи. — Тебе Гарри приснился?

Джинни снова молча кивнула. Сейчас она находилась на совсем мизерном расстоянии от истерики.

— Не переживай, скоро увидитесь, — заметил Рон с какой-то странной улыбкой. Впрочем, может ей показалось. Темно все-таки.

— Ничего не скоро, — выдавила Джинни и залилась слезами.

— Время быстро пролетит, — заверил Рон, вставая с кровати и позволяя Джинни положить голову на подушку. — С днём рождения, кстати.

— Ага, спасибо, — пробормотала Джинни.

— Подарок сейчас подарить, или до утра подождёшь? — лицо Рона расплылось в улыбке.

— Ну… давай сейчас, — любопытство пересилило Джинни, и она, скинув одеяло, встала с кровати, а Рон принялся рыться в ящике комода. Вытащил он оттуда небольшую коробочку, завернутую в праздничную обёртку.

— Давай свет включу, а то не увидишь, — Рон подошёл к настольной лампе, и сумрак комнаты прорезал мягкий свет.

Джинни взяла в руки подарок и осторожно открыла коробку.

Внутри лежал набор иголок и цветных ниток. Родители когда-то обещали подарить такой.

— О, спасибо, — Джинни осторожно вытащила набор и принялась разглядывать его со всех сторон.

— Там есть ещё кое-что, — подсказал Рон.

Джинни отложила набор и заглянула в коробку на дне которой лежала бумажка. Перевернув ее, Джинни ахнула.

С небольшой колдографии на неё с улыбкой смотрел Гарри. Это был не тот снимок, где он закончил первый курс, который Джинни оставила дома. Тут Гарри выглядел чуть старше.

— Откуда? — пролепетала Джинни глядя в изумрудные глаза.

— Секрет, — Рон улыбнулся. — Ну как тебе?

Вместо ответа Джинни бросилась к брату и обняла его.

* * *

С утра ее ждали поздравления, подарки от родителей и братьев. Джинни старалась улыбаться и смеяться на шутки близнецов, но получалось плохо.

Джинни не хотела признаваться самой себе, но ей было обидно, что она даже записки от Гарри не получила. Подарки родителей были замечательными, но вот прошел обед, а от Гарри не весточки. Впрочем, она сама виновата. Она же не ответила. Да и Гарри не обязан ее поздравлять, в конце концов.

Настроение было испорчено. Вот только в три часа ее ждало странное заявление. Родители сказали собирать все вещи в чемодан и готовиться к тому, что они меняют отель. Причина не объяснялась.

Братьев, казалось, это нисколько не удивило, Рон так вообще первый бросился собираться. Джинни, ничего не понимая, последовала его примеру.

И вот тут все как-то слишком быстро завертелось. Они зачем-то поехали в министерство магии. Странно, по идее могли просто до другого отеля доехать. Братья постоянно переглядывались и на все расспросы Джинни не отвечали. Тут-то она и заподозрила, что что-то не так.

Вход в Египетское министров магии напоминал гробницу посреди цветущего, нетронутого людьми сада. Когда Джинни только прибыла сюда, она внимания не обратила, откуда они вышли на улицу.

Было часов шесть вечера. Родители привели в тот же зал, где стояли камины с летучим порохом. Когда к Уизли подошли сотрудники, с Джинни вдруг разом захотели поговорить Фред Джордж и Рон, все трое несли какую-то несвязанную между собой чушь. Причем несли они ее так громко, что Джинни не услышала ничего из того, что говорил сотрудник в кандуре.

Странности продолжались. Не с того ни с сего родители решили воспользоваться порталом, хотя раньше предпочитали камин.

Джинни в конец запуталась.

Порталом была сделана потёртая от времени соломенная шляпа с широкими полями. По команде министерского сотрудника все кроме Билла, Чарли и мистера Уизли, на которых оставили все чемоданы, и которые должны были переместиться с помощью трансгрессии, дружно ухватились за шляпу и в следующую секунду их втянул водоворот из воздуха. У Джинни даже голова не успела закружится, как вся семья оказалась посреди небольшого бара.

— Ты только в обморок не падай, идёт? — шепнул Фред.

Джинни хотела было спросить, с чего она должна падать в обморок, но ответ сам ее нашел.

Первые секунд пять место казалось смутно знакомым. В баре было немного народу, но сразу видно, что все волшебники. Кто в мантиях, кто с палочками в руках. И тут Джинни поняла, что предупреждение Фреда было вполне обоснованным, ведь она стояла в баре «Дырявого котла».

Наверное, в обморок Джинни бы упала, но ей просто не дали до конца осознать ситуацию — братья сразу потащили ее в номер.

— Переоденься, мы пойдем Гарри найдем, он знает, что мы должны приехать сегодня, — Рон говорил так быстро, что Джинни с трудом удавалось поймать суть.

Родители сняли пять комнат на одном этаже, в каждой из которых было по два спальных места. Только у Перси комната была одиночная. Впрочем, это Джинни узнала уже потом.

— Так, давай, у тебя минут пять! Вот ключ, смотри не потеряй! Вот твой чемодан, иди, — Рон с близнецами буквально втолкнули Джинни в комнату.

Стоило двери закрыться, как стук сердца заглушил все остальные звуки. Джинни бессильно опустилась на кровать, пытаясь понять, что она не спит и все происходящее вполне реально. Мозг соображать отказывался, пришлось пару раз ущипнуть руку, но ничего не изменилось.

Джинни вдруг со всей ясностью осознала, что сейчас увидит Гарри. И надо сказать, ее это напугало. Нет, она безумно ждала этой встречи, но… Она боялась увидеть, что Гарри плохо. Боялась, что он обиделся за то, что она не ответила. Всего боялась.

А ещё почему-то было страшно, что она может больше не нравиться ему. Конечно, прошел только месяц с хвостиком. Но ведь за все это время могло много чего измениться. Ну хоть друзьями-то они остались? Все-таки он спас ее… Впрочем, это не значит, что он обязан дружить с ней…

Переодеваться смысла не было. Сейчас впопыхах она точно оденет что-нибудь на изнанку.

Выходить из комнаты стало страшно. Так страшно, словно где-то там не Гарри был, а василиск. И сердце билось так громко, что, казалось, его услышит кто угодно.

Прошло не пять, а пятнадцать минут, прежде чем Джинни с ватными от волнения ногами вышла в коридор, а оттуда на лестничную площадку.

— И главное, я ему говорю: да не трогай ты! Так нет, он ее в руки взял, ты понимаешь?

— И что, ужалила?

Джинни показалось, что сейчас сознание точно попрощается с ней, потому что голоса внизу принадлежали Рону и Гарри. Его тихий голос она узнала бы из тысячи.

— Конечно! Ну, медуза не опасная была, но вот балбес, скажи?

Джинни медленно подошла к лестнице и посмотрела вниз.

Гарри стоял к ней спиной. За месяц, что они не виделись, он ещё подрос. А может, она просто давно его не видела?

На нем был одет свитер, связанный Молли Уизли на прошлое Рождество.

У Джинни перехватило дыхание. Она боялась даже шаг сделать и уже начала всерьез рассматривать мысль, рвануть обратно, как ее заметил Рон и помахал ей, призывая подойти.

Гарри тоже развернулся. В этот момент Джинни показалось, что ее сердце сделало какой-то бешеный кувырок. Нет, Гарри не выглядел сейчас несчастным. Он улыбался и изумрудные глаза за стеклышками очков излучали такое знакомое тепло…

Заметив Джинни, с глазами Гарри произошло что-то странное. Их взгляды встретились.

— Джинни! — в голосе Гарри прозвучала нотка какой-то надежды, и он бросился к лестнице, под взгляд Рона, который сдерживал то ли смех, то ли улыбку.

— Гарри, — Джинни не поняла, что произошла с ее голосом, в секунду сделавшимся тонким. А потом она побежала вниз по ступеням. В голове все слилось в одно сплошное пятно, а нарастающее волнение билось в каждой клеточке тела. На предпоследней ступеньке Джинни споткнулась и угодила прямо в объятия подбежавшего Гарри.

— Я скучала по тебе!

— Я скучал по тебе!

Их слова прозвучали хором, и лица обоих одновременно покраснели.

Джинни и Гарри смущённо выпустили друг друга из объятий и уставились кто в пол, кто в стену.

— С днем рождения! — после минутного молчания с улыбкой произнес Гарри, повернувшись к Джинни.

Рон, как назло, побежал раскладывать вещи, чтобы потом не тратить на них время. Джинни подумала, что сейчас, как летом прошлого года, начнет заикаться, краснеть и чего доброго убежит ещё.

— Спасибо, — краска с лица так и не сошла, и Джинни побоялась посмотреть в лицо Гарри. Сейчас даже не верилось, что это с ним она переписывалась целый месяц.

— У меня есть подарок для тебя, только он в комнате остался, пойдем? — Гарри, казалось, был смущён не меньше ее самой.

— Давай, — пролепетала Джинни и все же рискнула пересечься с ним взглядом. Его глаза напоминали две сияющие зелёные звёздочки, и даже очки не могли скрыть их света.

Гарри кивком головы указал на лестницу. Поднимались они медленно и молча. Хотя у Джинни уже накопилось к нему столько вопросов, что все они с трудом помещались в голове.

Комната Гарри оказалась рядом с комнатой Джинни и Рона.

Когда они проходили по коридору, Рон выглянул из-за двери.

— Гарри, я буквально минут пять, ты только это, смотри, Джинни грохнуться может.

— Рон! — Джинни возмущённо посмотрела на брата.

— Что? Правда же можешь. Когда Фред сказал, что Гарри из дома выгнали, ты ведь того, да все, все молчу, — заметив грозный взгляд сестры, Рон юркнул обратно в комнату.

— Да знаешь, что? — обратилась Джинни к закрывшейся двери и тут же поймала на себе взгляд Гарри. В его глазах что-то поменялось.

— Рон пошутил, — поспешила заверить Джинни. Гарри еле заметно кивнул и, достав из кармана ключ, открыл дверь своей комнаты.

— Проходи, — Гарри улыбнулся, пропуская ее вперёд.

Комната была такой же как у нее с Роном. Правда, вместо второй кровати стоял большой платяной шкаф.

Джинни медленно подошла к окну. Вид выходил на одну из особо живописных улочек Косого переулка.

— Красиво, да?

Голос Гарри раздался совсем рядом, и Джинни, невольно вздрогнув, обернулась.

— Да, красиво.

Гарри смущённо улыбнулся. Так он улыбался только ей. Это она ещё в том году поняла. Значит, ничего не изменилось? Джинни покраснела.

— Вот, держи, — Гарри протянул ей свёрток в праздничной обертке. Джинни взяла из его рук подарок и, покосившись на Гарри, медленно принялась разворачивать.

Внутри лежало что-то мягкое нежно-зелёного цвета. Джинни осторожно вытащила содержимое. Это был джемпер.

Джинни вытаращилась на него с таким видом, будто никогда не видела джемперов.

— А как? — только и смогла произнести Джинни. Вообще, она хотела спросить, как Гарри понял, какой именно нужно покупать, потому что джемпер нечем не отличался от ее предыдущего по размерам, но вопрос сильно сократился.

— Я обещал тебе джемпер, помнишь? — Гарри лучезарно улыбнулся.

— Я думала, ты шутишь, — пробормотала Джинни, восторженно оглядывая подарок. — Спасибо большое!

— Он должен подойти, мне Рон писал, какой размер обычно берут тебе, — пояснил Гарри.

Джинни тщетно пыталась найти в своем словарном запасе слова, которыми можно поблагодарить Гарри. На ум так ничего и не пришло, зато вспомнилось письмо, на которое она так и не ответила.

— Гарри, — Джинни осторожно посмотрела на мальчика. — Извини, что не ответила, я не знала, что написать и…

— Что ты, не извиняйся, это ты меня извини, не стоило тебе об этом знать, — Гарри посмотрел на нее с лёгкой грустью.

— Нет, я… Понимаешь, — Джинни нервно оглянулась и посмотрела в окно так, словно на небе вот-вот появятся слова, которые нужно сказать Гарри.

— Джинни, — Гарри позвал ее очень тихо, Джинни моментально обернулась. — Спасибо, что не сказала Рону.

Джинни выдавила улыбку. Не говорить Рону было самой сложной задачей.

— Я очень рад, что ты здесь, — теперь он говорил еле слышно, но все так же смотрел в её глаза.

Джинни не могла отвести взгляд от его бледного лица. Так неловко ей в жизни не было. Конечно, бежать она никуда не собиралась, но и произнести ничего не могла.

— Ты не знала, что вы приедете сюда, верно?

— Ага, — Джинни наконец перевела взгляд с Гарри на шкаф. — Мне ничего не говорили.

— А ты…- Гарри замялся и посмотрел в окно. — Ты…ну, не расстроилась, что вы уехали из Египта? Рон говорил, там было очень здорово. Вы могли там ещё недели две отдохнуть…

У Гарри был слегка отстраненный взгляд. Направлен он сейчас был не на неё, но Джинни все равно заметила, спрятавшуюся в зеленых глазах тревогу. Видно, этот вопрос волновал его.

— Сказать честно? — поинтересовалась Джинни, повернувшись к Гарри. Тот быстро закивал.

— Египет — это, конечно, очень круто, — у Джинни вырвался нервный смешок. — Но по правде говоря, мне там было не слишком-то хорошо. Я не хотела туда ехать. И когда мы туда прибыли… Ты же знаешь, у меня постоянно были эти галлюцинации, а ночью кошмары. Мы с мальчиками ещё до того, как папа выиграл приз, думали, что мы позовём тебя в гости на лето, и мама не против была… А потом решили поехать в Египет.

— О, — наверное Гарри сказал бы что-то ещё, но в комнату влетел запыхавшийся Рон.

— Гарри, Гарри, — Рон подлетел к лучшему другу и потряс его за плечи. — Там паук, Гарри!

— Где? Какой паук?

— У меня в чемодане!

— Что паук забыл в твоём чемо… — начала была Джинни и прикусила губу. — Рон, я знаю откуда у тебя паук в чемодане.

— Что? Откуда? — Рон развернулся к сестре.

— И он там не один, — скривившись оповестила Джинни. — Фред и Джордж сегодня что-то с твоим чемоданом делали, я внимания не обратила…

— Ну все, им обоим сейчас крышка, — Рон бросился к выходу, но в дверях резко затормозил и врезался в дверной косяк. Потирая ушибленную голову, он повернулся к Гарри.

— Гарри, пожалуйста, сделай что-нибудь! У меня приступ от этих пауков!

— Сейчас разберусь, — пообещал Гарри, и Рон пулей вылетел из комнаты.

— Если мама узнает, что Фред и Джордж сделали… Их обоих ждёт весёленький разговор с последствиями, — пробормотала Джинни. — Пойду этих пауков вытряхну.

Джинни развернулась к выходу, но ее за запястье неожиданно остановил Гарри.

— Постой, давай помогу, — Гарри покраснел и быстро выпустил ее руку.

— Да нет, у Рона там такой бардак в чемодане, тебе лучше не видеть, — заверила Джинни. Ее щеки пылали не хуже разожженного костра.

— Я с Роном в одной спальне жил, вообще-то, меня бардаком не напугаешь, — Гарри улыбнулся, правда смотрел он при этом куда-то в стену.

— Ладно, как хочешь, — Джинни с Гарри вышли из одной двери и зашли в соседнюю.

— И что Рона удерживало закрыть дверь? — поинтересовалась Джинни, оглядывая чемодан с раскинутыми по всей комнате вещами.

Гарри присел на корточки.

— Сколько, говоришь, было пауков?

— Не представляю даже… Боюсь, придется вылавливать всех. А то если такой паучок решит заползти к Рону ночью… Проснется весь отель, — пробормотала Джинни, присаживаясь рядом с Гарри.

Вылавливать пауков оказалось делом весьма непростым, пришлось перетряхнуть весь чемодан Рона.

Джинни повезло чуть меньше Гарри. Нет, она, конечно, к паукам относилась очень спокойно, но, когда по ее локтю кто-то пополз, она вскочила, как ужаленная.

— Мамочки, сними его с меня, — пропищала Джинни, пытаясь стряхнуть паука.

— Стой, стой, не двигайся, сейчас сниму, — Гарри поймал ее за локоть и осторожно отцепил паука. — Ты их боишься?

— Нет, я просто не люблю когда по мне кто-то ползает, — Джинни передёрнуло. — Я с насекомыми не в ладах. Когда по ладоням ползут еще ладно, но когда начинают по рукам…

Гарри открыл окно и выкинул туда паука.

— Как думаешь, это был последний?

— Надеюсь, — Джинни поправила выбившуюся прядь волос.

Гарри вернулся к чемодану Рона и принялся складывать разбросанные вещи.

— Гарри… а что ты делаешь? — Джинни с лёгким непониманием смотрела на то, как мальчик раскладывает вещи ее брата в шкафу.

— Хочу убрать вещи Рона, а то мы же все раскидали, — как ни в чем ни бывало отозвался Гарри.

— Давай я лучше, — Джинни хотела было взять одну из футболок Рона, но Гарри её опередил.

— Ты именинница, вообще-то, не забыла? — Гарри улыбнулся. — Ой, тут ещё один паук.

Гарри, прищурившись, снял его с футболки и выпустил в окно.

— Почему ты его просто не прибьёшь? — поинтересовалась Джинни, а Гарри рассмеялся.

— Жалко прибивать.

— Как ты на зельеварение ходишь? — Джинни невольно улыбнулась.

— Мой нелюбимый предмет. Мне плохо становиться, когда надо червей нарезать или глаза какой-нибудь лягушки в зелье бросить, — признался Гарри.

— Все! Это успех! — в комнату с видом победителя вошёл Рон.

— Боже, Рон! Вы что, подрались? — ахнул Гарри.

На лице Рона виднелся здоровенный синяк.

— А? Это? Не, я с лестницы свалился пока за ними бежал. Теперь им мама устроит праздник. Синяк сейчас пройдёт, мама использовала какое-то заклинание.

— Если что, пауков уже нет, — заметила Джинни. — По крайней мере, больше мы не видели.

— Замечательно, спасибо вам огромное! Кстати, Джинни, сегодня праздничный ужин, мы пойдём в ресторанчик «Котелок». Его из нашего окна видно.

— Классно. Билл же не уедет завтра?

— Не, — Рон плюхнулся на кровать. — Он сказал, что ещё на недельку останется. А может и до первого сентября.

— Кстати, в этом ресторане очень классно, я туда заходил на днях, — Гарри опустился на пол рядом с чемоданом.

— Ну вот, проведёшь нам экскурсию, тебе же сказали, что ты с нами?

— Нет, не говорили, — Гарри улыбнулся.

— Это, пойдем к тебе, поговорить нужно, — Рон поднялся.

— Джинни же с нами? — осведомился Гарри, вставая вслед за другом.

— Не, с глазу на глаз, — Рон повернулся к Джинни. — Да не переживай, пять минут и верну я тебе Гарри. Ты, вон, пока вещи свои разложи.

— Ладно, — Джинни проводила взглядом мальчиков. При выходе из комнаты Гарри развернулся и улыбнулся ей.

Лицо Джинни покрылось красными пятнами. Дверь закрылась, но она ещё минуты две не двигалась с места.

«Пять минут» Рона превратились в пятнадцать. Джинни разложила свои вещи и уселась на кровать.

Как она умудрилась прожить без Гарри целый месяц? Ну что там ему Рон говорит?

Стук в окно заставил Джинни подскочить от неожиданности. На подоконнике сидел небольшой сычик с письмом, привязанным к лапке.

Джинни открыла окно, впуская сову. Та радостно закружила по комнате. Джинни с трудом удалось отвязать письмо. На конверте чуть размашистым почерком было написано: «Джинни Уизли от Колина Криви.»

Джинни отшвырнула от себя письмо, словно оно было проклятым. Ей показалось, что из комнаты в секунду пропал весь воздух — она не могла сделать вдох.

Что ей написал Колин? Что-то про нападения? Что она виновата? Может, он что-то вспомнил?

Сычик с воплями продолжал кружить под потолком.

Джинни смотрела на письмо с таким страхом, будто там были собраны самые ужасные новости. На голову неожиданно что-то свалилось и без того испуганная Джинни перепугалась ещё больше.

Оказывается, к лапе сычика ещё и небольшую коробочку прикрепили. Именно она и упала на Джинни.

Джинни коробку не подняла, лишь смотрела на неё, прожигая взглядом подарочную обертку.

Когда первый приступ страха отошёл, Джинни подняла письмо. Ещё минуту мучилась размышлениями, стоит ли вскрывать? Любопытство переселило, и вот, перед Джинни оказался не большой белый листочек с кривыми строчками.

«Привет, Джинни!

Поздравляю с днём рождения! Надеюсь, я ничего не перепутал по числам.

Всего тебе наилучшего!! Как проходит твоё лето? Если сможешь, напиши!

Я с братом в деревне у бабушки. Тут очень прикольно, я тут часто катаюсь на велосипеде. Я сделаю фотографии и покажу тебе!

Ещё раз с днем рождения!! До встречи в сентябре!

Колин»

Джинни не знала, что лучше, обвинения от Колина, или вполне дружеское письмо. Казалось, обвинение с его стороны она могла понять, а вот поздравление… Интересно, как он вообще узнал, когда у неё день рождение? Или она сама ему говорила? Может, в ноябре, когда они гуляли вместе? А потом Колин стал жертвой василиска.

Джинни передёрнуло.

Вопли сычика напомнили, что под ногами лежит коробка.

Джинни открыла её.

Маггловские конфеты в розовой упаковке и листочек.

Джинни достала его и, перевернув, замерла, забыв о том, как дышать. Колин прислал её с Гарри колдографию.

* * *

Конечно, Гарри понимал, что Рон пытается рассказать что-то конкретное. Но Гарри, к несчастью для лучшего друга, мысли читать не умел.

— Слушай, — Рон который раз принялся вертеть подаренный Джинни шарик с морским берегом. — Не знаю, как сказать. К слову, Джинни вообще разговаривать не хочет. С тобой хоть говорила?

— Да, но…- Гарри задумался, припоминая детали их с Джинни разговора. — Мы только начинали говорить, как ты пришел.

— Да ну что ж такое! Ты бы хоть сказал как-нибудь, я бы потом зашёл!

— Не знаю, что изменилось бы, — честно признался Гарри. — Может, дальше она и не стала бы говорить со мной.

— Гарри, а она не говорила тебе ничего странного? — Рон напряжено посмотрел на друга.

— В смысле, странного?

— Ну не знаю…

— Рон, — Гарри прищурился. — Что ты пытаешься сказать?

— Да ничего, просто, — Рон нервно дёрнул плечом. — Гарри, ты ведь будешь с ней общаться, да?

— Конечно, почему ты спрашиваешь? — Гарри с непониманием уставился на Рона.

— Ну, просто понимаешь, если она только с тобой будет говорить, и ты… ну в общем, она не надоест тебе?

— Почему она должна мне надоесть? — Гарри был сбит с толку окончательно. Чтобы ему надоела Джинни? Да тут даже конец света не поможет.

— Она иногда странная, ну в смысле, — Рон выглядел совсем несчастным. — Не в том смысле… просто… она не делала ничего странного?

Гарри хотел было сказать, что этот вопрос лучше было бы адресовать ему. Он ее даже за руку умудрился взять. Нечаянно, вроде.

— Нет, Рон, почему ты решил, что она странная?

— Да нет, она не странная, просто я не знаю.

— Рон, я ничего не понимаю, — признался Гарри.

— Представь ситуацию, что ты узнаешь, что нравишься кому-то, ты будешь с ней общаться?

— А это то тут причем?

— Ну вот представь, — казалось, Рон был в шаге от отчаяния. — Ты нравишься… ну не знаю, Парвати. Ты будешь с ней общаться?

— Я не понимаю к чему ты ведешь, — пробормотал Гарри.

— То есть, не будешь общаться? — Рон со страдальческим видом посмотрел на Гарри.

— Я тебя не понимаю, — Гарри озадачено уставился на Рона.

— Понимаешь, у Джинни есть один секрет… Я боюсь, если ты его узнаешь… Эх, была бы тут Гермиона, я может вообще чего-то не понимаю в этой жизни.

— Рон, ну так если ты мне не расскажешь, я не узнаю, — рассудительно заметил Гарри.

— Я не могу, вдруг тебе это не понравиться, понимаешь, ты это случайно можешь узнать…

— Рон, если это ее секрет, не надо мне его рассказывать.

— Ты не понимаешь, Мерлин! Джинни меня убьет, если я тебе скажу, но…

— Ей что, кто-то нравиться? — выпалил Гарри и тут же пожалел, что не подумал, прежде чем спрашивать. Лицо моментально покрылось красными пятнами. Но кто ей может нравиться? Колин? Кто-то из одноклассников? Но она же не виделась с ними…

— Эм… Гарри…

— Да? — посмотреть на Рона Гарри не решился.

— Что с твоим лицом?

— А что с ним? — Гарри попытался говорить, как можно более естественно. — Тут просто жарко, может окно открыть?

— Ну открой, помидорка, — Рон хихикнул.

— Ты про меня?

— Нет, Гарри, про Буклю, — съязвил Рон.

Гарри открыл окно и подставил ещё красное лицо под августовский ветерок.

— А Герми-то права, — раздался голос Рона.

— В чем права? — Гарри так резко развернулся, что врезался головой в оконную раму.

— Осторожнее, — Рон сморщился.

— Так, что ты говорил про Джинни? — потирая ушибленную голову, поинтересовался Гарри.

— Ладно, Гарри, — Рон опять занервничал. — Я тебе скажу, но ты Джинни ни в коем случае не должен сказать.

— Может не надо? — пробормотал Гарри, боясь представить, что же такого может сказать Рон.

— Ты нравишься Джинни, — шепотом произнес Рон.

— Что до сих пор? — Гарри уставился на Рона, а потом, моментально поняв свою ошибку, покраснел ещё сильнее.

— В смысле «до сих пор»? Ты знал, что ли? — Рон в свою очередь вытаращился на друга.

— Мне Реддл сказал, — еле слышно произнес Гарри. Имя юного наследника Слизерина моментально воскресило в памяти то, что Гарри вспоминать не хотел. Он ненавидел воспоминания, где было бездыханное тело Джинни. Он слишком четко все помнил.

— Зачем? — Рон, казалось, был слегка ошарашен.

— Не знаю, хотел над ней поиздеваться.

Гарри замолчал.

— Гарри?

— М-м?

— Я не знал. Ну, значит, ты не перестанешь с ней общаться, правда?

Гарри кивнул, а потом улыбнулся.

— Ладно, Рон, пойдем, а то там Джинни одна осталась.

— Гарри, ты только ей ни в коем случае не говори, что я рассказал, она меня живьём закопает, — предупредил Рон, а Гарри натянуто улыбнулся. Не говорить же Рону, что Джинни сама ему об этом сказала. Да и он тоже...

— Ладно, я пойду к маме, проверю, как там близнецы, — Рон выскочил из комнаты, оставив Гарри одного, с тем фактом, что, кажется, он до сих пор нравится Джинни.

Гарри не знал, сколько он простоял с задумчивым видом, глядя на подарок Джинни. Его отвлек тихий, робкий стук.

Гарри быстро подошёл к двери и открыл ее.

На пороге стояла побледневшая, перепуганная Джинни. В руках она держала какой-то конверт. В янтарно-карих глазах девочки виднелся страх и какая-то беспомощность.

— Джин, что случилось? — Гарри завел Джинни в комнату и закрыл дверь.

— Мне Колин написал, — пролепетала Джинни. — А я… я не могу ответить…

— Что он написал, Джинни? — Гарри подошёл к девочке.

Джинни молча протянула письмо.

— Я могу посмотреть? — уточнил Гарри.

— Ага, — Джинни кивнула. Гарри заметил ее напряжённый взгляд, пробежавший по комнате и на пару секунд задержавшийся на подаренном ею шарике.

— Может сядешь? — предложил Гарри. Джинни слегка дернула плечом, но все же села на кровать.

Гарри развернул листок бумаги. Это был не пергамент, а самый обыкновенный альбомный лист. Пробежав содержание письма, Гарри с облегчением отметил, что Колин Джинни ни в чем не обвиняет.

Но, видимо, Джинни это отнюдь не успокоило. Гарри нерешительно присел рядом с ней.

— Почему не можешь ответить? — тихо спросил Гарри.

— Не знаю, я боюсь, и вообще, я не знаю, что писать и… — Джинни стала закручивать на палец выбившуюся из хвостика прядь волос. — Мне кажется, он не думает обо мне хорошо. Может, он пишет, чтобы я не напала на него в следующем году? Может, он меня бояться?

— Что ты! Тебя невозможно бояться! — воскликнул Гарри.

— Так только ты говоришь, — чуть не плача произнесла Джинни. — Я же не нападала на тебя!

— Ты и на других не нападала, — Гарри осторожно заглянул в лицо Джинни. Обворожительные россыпи веснушек казались ещё ярче на фоне побледневшего лица. Солнце сейчас как раз находилось на уровне окна комнаты, и в его лучах волосы Джинни казались ещё ярче. Как ее можно бояться? Это она теперь всех боится. Если бы он мог что-нибудь с этим сделать…

— Они все знают, что это из-за меня! На них вообще василиск напа…- Джинни резко замолчала, прикусив губу, и у Гарри мелькнула смутная догадка почему.

— Я не это имела ввиду, — пролепетала Джинни, испуганно посмотрев на Гарри. — Я просто…

— Джин, Джин, пожалуйста, не волнуйся, все хорошо, слышишь? — Гарри лихорадочно пытался придумать, что ещё сказать, потому что глаза Джинни начинали краснеть от подступающих слез.

— Почему ты меня тогда не боишься, если ты там чуть не умер? — всхлипнула Джинни.

— Ты никому ничего не сделала, это был Реддл, понимаешь?

— А если Колин с Гермионой и правда бояться меня?

— Нет, Джинни, Дамболдор все объяснил им, — Гарри все же решился осторожно положить ей руку на плечо. Джинни еле заметно вздрогнула, но не отодвинулась, скорее наоборот, слегка придвинулась к Гарри.

Гарри почувствовал, как лицо начинает краснеть.

— Джинни, голова у меня дырявая! Тебе же Гермиона подарок прислала! — Гарри хлопнул себя ладонью по лбу. Ну как можно было забыть? Хотя, наверное, при виде Джинни у него все напрочь из головы вылетело.

— А ты откуда знаешь? — теперь в ещё испуганных глазах Джинни загорелось любопытство.

— Гермиона мне прислала, — Гарри поднялся и направился к комоду.

— Тебе? — Джинни нервно усмехнулась. — Она адрес перепутала? Или ты стал Джинни Уизли?

— Нет, — Гарри рассмеялся. — Просто Гермиона решила, что если пришлет тебе, то ты не посмотришь подарок. К тому же, будь я Джинни Уизли, у меня были бы прекрасные рыжие волосы.

Джинни заметно покраснела, а Гарри с ужасом понял, что при виде девочки начинает забывать, что стоит говорить, а что нет. Но у нее ведь и правда волосы красивые… Ну и это просто комплимент, ведь ничего такого? Гермионе же он говорил что-то про волосы …. Или не говорил?

Очнувшись от мыслей, Гарри вытащил конверт с небольшой подарочной коробкой.

— Гермиона тоже знала, что я приеду, да?

— Да, знала, ей Рон написал, — Гарри сел рядом с Джинни.

— Ну да, Рон постоянного ей писал, никогда не видела, чтобы из него столько текста лезло, раньше в письмах двух слов связать не мог, — фыркнула Джинни.

— Значит Гермиона хорошо на него влияет, — улыбнувшись, заключил Гарри и протянул Джинни послание от Гермионы.

Та взяла конверт, и Гарри заметил, как дрожат ее бледные пальцы в попытках сорвать сургучную печать.

— Помочь? — тихо спросил Гарри. Джинни тут же кивнула и вернула ему конверт.

Гарри быстро вскрыл его и хотел было отдать Джинни, но она отрицательно мотнула головой. Её лицо сейчас проходило на белое полотно с брызгами ярких веснушек и большими карими глазами, в которых хорошо читался страх.

— Не будешь читать?

Джинни опять мотнула головой. Гарри начал опасаться, что она вот-вот заплачет, но Джинни повернулась к нему.

— Гарри, можно тебя кое-о-чем попросить?

— Конечно, — Гарри, с готовностью выполнять все, что угодно, кивнул.

— Это странная просьба, — призналась Джинни.

— Проси о чем угодно! Я сделаю все, что в моих силах! — искренне ответил Гарри, понимая, что сейчас и правда на что угодно пойдёт ради Джинни.

— Ты можешь вслух прочитать её письмо? — Джинни робко посмотрела на Гарри. Просьба была самая обыкновенная, и совсем не сложная, но Гарри все же решил уточнить:

— Уверена? Может она что-то там писала лично тебе?

— Вряд-ли там будет что-то, чего не знаешь ты, — с кислой улыбкой пробормотала Джинни. Гарри сразу же подумал о дневнике. — Конечно, если не можешь, я сама прочитаю… просто…

— Я прочитаю, Джин, — с улыбкой заверил Гарри, не без грусти отметив, с каким выражением Джинни косилась на письмо. Она сидела так, словно начни он читать, она сорвется и моментально убежит. Немного помедлив, Гарри вытащил пергамент из конверта, потом поправил очки и развернул письмо. Неожиданно появилось опасение, что он сейчас вместо того, чтобы прочитать нормально, начнёт мямлить. Мысленно собравшись с духом, Гарри приступил к чтению.

«Здравствуй, дорогая Джинни!!

Поздравляю тебя с днем рождения!! Ты чудесная девочка!! Надеюсь, твой день рождения проходит хорошо. Вы с Гарри должны были встретиться сегодня, если я правильно поняла Рона.

Ты ведь не сердишься, что я передала через Гарри? Просто подумала, что он как-нибудь убедит тебя прочитать.

Мы ещё во Франции. У меня столько интересных историй тут собралось!! Ну, я сейчас не буду грузить тебя, но при встрече… расскажу все обязательно!!

Если не хочешь писать, можешь попросить, чтобы Гарри написал мне как ты? А то я волнуюсь.

Счастливого дня рождения!!

P.s. У меня для тебя подарочек, надеюсь тебе понравиться.

Твоя подруга, Гермиона»

Гарри взглянул на Джинни и тут же почувствовал, что начинает краснеть. В глазах Джинни страх сменился какой-то завороженностью. Она смотрела на него с таким выражением, что Гарри засомневался, вслушивалась ли она в содержание письма?

— Ты так здорово читаешь, — пробормотала Джинни, не сводя восторженных глаз с Гарри, чем сильнее вводила его в краску.

— Правда? — Гарри казалось, что у него от волнения сядет голос.

— Ага, у тебя такой голос…- щеки Джинни тоже стали красными. — Спасибо, что прочитал. Но… я правда не могу ей ответить. Не могу, — повторила Джинни, запустив пальцы в волосы.

— Хочешь, я напишу? — тут же предложил Гарри, с тревогой глядя на девочку.

Джинни кивнула.

— Подарок посмотришь? — осторожно спросил Гарри, протягивая Джинни коробку.

— Давай, — вяло согласилась Джинни и, выпрямившись, вскрыла обертку. — О…Смотри!

Гарри заглянул к коробку. В самом верху лежала открытка с изображением Эйфелевой башни, а под ней красовался новенький альбомчик с симпатичной обложкой и коробка красок. В дополнение шел набор карандашей в красивой изумрудной коробочке.

— Ух ты, — Гарри улыбнулся, только теперь он смотрел не на подарок, а на радостное лицо Джинни.

— Вот здорово! Эти краски волшебные! — Джинни вытащила коробку с гуашью. — Гарри, представляешь, если ими что-то нарисовать, то картинка оживает, я слышала про такие!

— Ого, как? — Гарри в очередной раз понял, как много вещей не знает о мире волшебников. Таких мелочей тем более. Оживающие краски были чем-то новеньким.

— Если честно, не знаю, у меня таких раньше не было, — лицо Джинни помрачнело. — Они дорого стоят. Зачем Гермиона подарила их?

— Гермиона любит делать дорогие подарки, — пояснил Гарри. — У неё родители дантисты и у них частная клиника в Лондоне. Гермиона как-то говорила.

— А, мне тоже Гермиона что-то про дантистов говорила. Я просто не знала, что она… как сказать-то?

— Что у нее богатые родители? — подсказал Гарри и засмеялся. — Да, я тоже удивился сначала.

— Гермиона-то ладно, а вот по тебе вообще не скажешь, что у тебя целое состояние в банке — заметила Джинни.

— Да прям состояние, — Гарри смутился, но Джинни, к счастью, перевела тему:

— Гарри, а что делать с Колином? Понимаешь, я … я не знаю, что писать и вообще, я теперь боюсь со всеми общаться, — Джинни сделала паузу, словно что-то обдумывая, а потом, покраснев, прибавила: — Кроме тебя.

Гарри почувствовал, что лицо снова наливается краской.

— Ты не знаешь, что написать верно? — Гарри уставился в пол.

— Да и… я не очень хочу писать, мне так стыдно перед всеми, — Джинни замялась.

— Тогда не пиши ответ, — Гарри очень хотелось обнять Джинни, но он побоялся смутить её. — Может у тебя совы не было, и ты не могла ответить? Колин ведь не знает, где ты сейчас. Он не обидеться.

— Думаешь? — Джинни посмотрела на Гарри с надеждой.

— Он не обидеться, — уверенно кивнул Гарри.

— Гарри, Джинни здесь? Я её потерял! — раздался из-за двери крик Рона.

— Она здесь, Рон, — отозвался Гарри и встал, чтобы открыть дверь другу. Джинни заметно погрустнела.

— Идемте, ребят, сейчас уже в ресторан пойдём. Джинни, ты ещё не переоделась? Так, мы с близнецами пойдём столик займём. Билл, Чарли и Перси с родителями уже ушли туда. Гарри, будь другом, подожди Джинни, меня мама прибьёт, если я сейчас не приду.

— Да, конечно, иди, — откликнулся Гарри.

Через несколько минут Джинни тоже готова была отправляться. Гарри ждал её в коридоре. Джинни вышла одетая в платье простого покроя, но очень красивого голубого оттенка. В рукавах оно было ей немножко маленьким, но смотрелась она в нем просто чудесно.

— Пойдём? — Гарри смущенно улыбнулся, а Джинни кивнула.

Идти было совсем недолго. Ресторанчик располагался в начале улицы. Солнце медленно опускалось к линии горизонта, и крыши магазинчиков в его лучах окрашивались в бордовые и малиновые тона.

Джинни, пока они выходили из Дырявого котла, молчала, и Гарри в голову медленно полезли всякие опасения.

Может она и с ним теперь говорить не будет? Он ей что-то сказал?

— Слушай, о чем вы там с Роном двадцать минут болтали? Рон сказал пять минут, а прошло больше…

— Просто…- Гарри замялся. — Надо было кое-что обсудить.

— Ясно, — Джинни заметно помрачнела. Гарри догадывался из-за чего. Джинни могла подумать, что он с Роном обсуждает что-то секретное, не предназначенное для чужих ушей. А это означало бы, что Джинни он не доверяет. А ей сейчас как никогда нужен друг.

— Рон о тебе говорил, — тихо произнес Гарри. — Рассказывал о твоих кошмарах и припадке. Он боится, что ты замкнешься в себе.

— Дай угадаю, дальше он сказал «ну ты же будешь общаться с моей сестрой, правда?» — Джинни так похоже изобразил голос Рона, что Гарри с трудом удалось сдержать смех.

— Ну, примерно так и было.

— И что он ещё тебе сказал? «Моя сестра странная?»

— Откуда ты знаешь? — Гарри удивленно посмотрел на Джинни.

— В смысле? Он серьёзно так сказал? — в голосе девочки послышались истерические нотки. — Так он правда считает меня не норма...

— Нет, нет, он не про это вообще говорил, то что было с Реддлом тут не причём, — поспешно пояснил Гарри. — Джинни, он думал я буду считать тебя странной.

— Ты? А ты тут вообще причём?

— Нет, просто, — Гарри понял, что попал в капкан. Нормально врать у него не получалось, а пересказать то, что сказал Рон — будет грозить неприятностями Рону. — Слушай, он просто думал, что если я кое-что узнаю о тебе, то не захочу с тобой общаться…

Нет, ну надо же так вляпаться. Теперь ещё лучше.

— Что? — Джинни чуть было не споткнулась о булыжник. — В смысле? Он тебе сказал, что именно ты должен узнать?

— Да…- Гарри с несчастным видом посмотрел на Джинни. Если он все расскажет, прибьют Рона, а потом Рон прибьет его. Ну он-то ладно, а вот Рону от Джинни может серьёзно влететь.

— Я так понимаю, Рон прогадал, раз ты со мной ещё разговариваешь, — заметила Джинни. — Что он сказал? Может я сама о себе чего-то не знаю?

— Нет… понимаешь, — вот теперь он кажется влип окончательно. — Если скажу, то не уверен, что Рон потом будет в порядке. Ты не рассердишься на него? Он хотел, как лучше…

— Не рассержусь, — заверила Джинни, — Скажи пожалуйста, может я правда не знаю…

— Знаешь, он сказал, — Гарри очень надеялся, что Рон об этом разговоре не узнает. — Он сказал…- Гарри понимал, что его лицо сейчас не будет отличаться по цвету от крыш домиков. — Он сказал, что я нравлюсь тебе.

— Тоже мне, сенсация, как будто ты сам не знаешь, — пробормотала Джинни, однако её лицо сделалось ярко-красным. — Ладно, сделаем вид, что ты мне ничего не говорил. Вот ведь… Рон… чтоб я ему ещё хоть что-то сказала.

— Он, наверное, хотел, как лучше. Но, по-моему, ему нужно почаще слушать Гермиону…

— Да, не помешает…

— Ну что ж вы как две черепахи? — навстречу Гарри и Джинни выбежал Джордж.

Переглянувшись, Гарри и Джинни ускорили шаг. Они и вправду шли слишком медленно.

Ресторан был очень уютный. На окнах кружевные занавески, при входе клумбы с цветами и столы с голубыми скатертями.

Праздничный ужин длился около двух часов. Гарри усадили справа от Джинни, чему он безумно обрадовался. Ещё Гарри начал ловить себя на мысли, что постоянно хочет прикоснуться к ней, чтобы убедиться в её реальности. Гарри боялся, что Джинни испариться, или исчезнет, но именинница не исчезала.

Для того, чтобы коснуться руки Джинни и привлечь её внимание, Гарри использовал самые разные и нелепые предлоги. То он спрашивал о каких-то совершенно очевидных вещах, то просил передать кусок хлеба. Так, к концу ужина он, наверное, съел целый батон.

На десерт был торт, очень красивый и на вид очень вкусный. Украшенный розочками и разными завитушками.

Гарри уже кусок в горло не лез, но в какой-то момент его за рукав легонько дернула Джинни, спросив, почему он не пробует торт. И Гарри, разумеется, пришлось съесть свой кусок. Торт и вправду был восхитительный.

И все же, больше всего его удивляло, с каким выражением на него смотрит Джинни. В её глазах читался необъяснимый восторг, стоило Гарри заговорить с ней. А Гарри не верилось, что девочка, о которой он беспрерывно думал целый месяц, сидела рядом с ним.

В ту ночь заснула Джинни не скоро. Даже зелье не смогло бы усыпить её сейчас. Она никак не могла перестать думать, что там, в соседней комнате был Гарри. Как тут заснешь?

Рон, наверное, видел уже десятый сон.

Сколько всего она не спросила у Гарри! Да что далеко ходить, она не спросила ничего из того, что хотела. А как же хотелось поговорить с ним…

Ну, Рон, конечно, подставил. Но почему она хочет, чтобы Гарри знал, что нравится ей? Скажи Рон Гарри в том году, он уже был бы трупом, а сейчас… Джинни отчасти была благодарна брату. Вот только знать бы, нравится ли она Гарри до сих пор.

Разумеется, она ещё не настолько сошла с ума, чтобы спрашивать его об этом. С другой стороны, как ещё объяснить, что Гарри постоянно смотрит на нее?

Джинни прикусила губу, потому что лицо начало расплываться в счастливой улыбке, стоило ей вспомнить, как Гарри на протяжении всего ужина то и дело спрашивал её о чем-то. Причём о самых очевидных вещах.

Поворочавшись примерно час, Джинни все же уснула. Кошмары не снились, во сне царила пустота.

Когда Джинни открыла глаза, из-за занавешенных штор понять утро или ночь было невозможно.

Джинни чувствовала себя очень выспавшейся, и какого же было её удивление, когда, отодвинув штору, она поняла, что на улице рассвет. Даже солнце из-за горизонта ещё не показалось. А вот небо в его ожидании уже приобрело золотисто-розовые оттенки. Рассветы Джинни обожала. Конечно, проснуться и снова не уснуть во время восхода солнца удавалось редко, но, когда удавалось, Джинни часа два могла наблюдать, как пробуждается природа, и кроваво-красное солнце встаёт из-за горизонта. Сказочное зрелище! И сейчас как раз спать совсем не хочется…

Джинни вплотную подошла к подоконнику, задернула за собой штору, тем самым огородившись от остальной комнаты, и открыла окно.

Лицо окунулось в утреннюю прохладу. Где-то слышалось пение птиц. Джинни закрыла глаза и слегка высунулась на улицу. Волосы моментально растрепал ветер.

— Джинни?

Джинни от неожиданности чуть от окна не отскочила.

— Гарри?

И правда, из соседнего окна выглядывала кудрявая голова Гарри.

Расстояние до него было футов девять.

— Почему не спишь? — Гарри говорил очень тихо, видимо, чтобы никого не разбудить.

Им обои пришлось ещё больше высунуться, чтобы была возможность переговариваться.

— Не знаю, выспалась, а ты? — Джинни не могла оторвать глаз от лица Гарри. Наверно, некрасиво так в открытую пялиться на него, но она совершенно ничего не могла с собой поделать.

— Я тоже, — Гарри улыбнулся, и у Джинни закружилась голова. — Если честно, я часто в такую рань встаю.

— Правда?

— Ага. Рон спит?

— Да, спит, — у Джинни мелькнула мало чем обоснованная мысль, что Гарри, возможно, хотел поговорить с Роном, а не с ней.

— Если хочешь, приходи, а то так мы кого-нибудь разбудим, — предложил Гарри.

— Да я с радостью, только на мне пижама… — Джинни подумала, что сейчас ее лицо по цвету будет напоминать небо на востоке.

— На мне тоже, — признался Гарри и лучезарно улыбнулся. — Как хочешь, конечно.

— Нет-нет, я приду! — поспешно заверила Джинни.

— Хорошо, я жду тебя!

Джинни быстро юркнула обратно в комнату, чтобы Гарри не заметил ее пылающего лица.

Простояв минуты две перед дверью, Джинни тихонько открыла ее и шмыгнула в коридор. Тут царил полумрак и тишина. От каждого шага скрипели половицы и Джинни искренне радовалась, что комната Гарри была соседней.

Джинни хотела было тихо постучать, но дверь со скрипом открылась, и она, чтобы не создавать ещё больше шуму, быстро зашла, оказавшись прямо перед Гарри.

Пару секунд они молча смотрели друг на друга. На бледных щеках Гарри расцвел лёгкий румянец.

— Доброе утро, — Гарри смущённо улыбнулся и закрыл дверь.

Джинни нервно заправила прядь волос за ухо. Казалось фантастикой, что они с Гарри теперь вдвоём и могут поговорить о чем угодно! Рон-то проснётся совсем не скоро. Правда, Джинни до жути боялась произнести хоть что-то.

— Я люблю смотреть рассвет. Сегодня он особенно красивый, — первым заговорил Гарри, задумчиво посмотрев в окно.

— Я тоже люблю рассветы, — еле слышно от смущения пробормотала Джинни.

— Пойдём, посмотрим, — Гарри улыбнулся и направился к окну.

Они устроились на подоконнике, сев рядом друг с другом. Окно было открыто на распашку и лёгкий ветерок обдувал два покрасневших, веснушчатых лица.

— Эта улица прям как картинка из сказки! Домики такие красивые и все невысокие, это очень здорово, — Гарри смотрел на улицу, а Джинни смотрела на Гарри, пытаясь запомнить каждое его движение. Взгляд его изумрудных глаз, идеально выпрямленную спину…Ей бы такую. Мама постоянно говорит, что она ходит, как вопросительный знак.

— Меня всегда так удивляет, насколько прекрасна природа, — тихо признался Гарри. — На рассвете и закате небо словно красками расписывают. И как же прекрасно подобраны цвета! А первые лучи солнца, прорезающее небо похожи на золото! В природе все настолько продумано, и ведь ни один художник мира не сможет создать свое произведение без ее цветов! В ней все обладает своей уникальностью и неповторимостью, человек черпает из нее вдохновение, но как бы не старался, не сможет создать что-то более гармоничное, нежели ее творения.

Джинни, не ожидавшая такой внезапной речи, ошарашено таращилась на Гарри. У него был просто завораживающий голос, напоминающий какую-то неземную мелодию. А ещё он говорил так вдохновенно, что просто невозможно было не заслушаться. И почему Рон не рассказывал, что Гарри может так говорить о самых обыкновенных вещах?

— Я люблю наблюдать за чем-то на первый взгляд обычным. Во всем можно найти что-то прекрасное, — Гарри с мечтательным выражением смотрел на небо, а потом, словно придя в себя, сильно покраснел и повернулся к Джинни. — Прости, не знаю, что на меня нашло.

— Нет, ты что! Пожалуйста, расскажи что-нибудь ещё, — Джинни поближе пододвинулась к мальчику, глядя на него с нескрываемым интересом. В первых лучах восходящего солнца Гарри казался не настоящим и сказочным. Порыв ветра заставил обоих съежиться. Джинни пришел на ум один вопрос, при виде совсем смутившегося Гарри. Несколько секунд она колебалась, а потом все же спросила:

— Ты Рону и Гермионе такое говорил?

— Нет, — Гарри как-то нервно усмехнулся. — Я обычно не много разговариваю. Ну, в смысле, про себя и про то, что думаю.

— Почему?

— Не знаю, — Гарри устремил свой взгляд куда-то в даль. — Мне легче выслушать кого-то.

И тут до Джинни дошла одна вещь. За все то время, что они с Гарри общались, и вправду, либо она жаловалась ему на кошмары, либо на то, как она виновата. Он при этом не разу не говорил про себя. Только в письме, но там другие обстоятельства. Ещё один раз — когда Гарри признался ей в том, как испугался, подумав, что она умерла, и признался, что она ему нравиться. Но это все было в один день. У них обоих тогда был сильный шок, стресс и вообще… Так, по идее, пока Гарри не в шоковом состоянии, он о себе не говорит?

— Причина только в этом? — тихо спросила Джинни, Гарри посмотрел на нее с какими-то странным выражением, а потом слегка пожал плечами.

— Мне кажется, если я начну говорить о чем-то своем это будет неуместно. Я легко могу поддержать беседу, можно же в конце концов квиддич обсуждать, Рон обожает говорить о нем, мне же квиддич тоже нравится…

— Но если тебе нравиться не только квиддич, почему не хочешь поговорить о чем-то другом?

— Представляю лицо Рона, если я начну ему про природу говорить, — Гарри рассмеялся. Но только смех, как показалось Джинни, был немного грустным.

— А Гермиона?

— Не знаю, — Гарри улыбнулся. — У меня в разговорах с ними иногда проскальзывают мои размышления, но я предпочитаю держать их при себе.

— Я не умею смотреть на вещи как ты, — призналась Джинни глядя в лицо Гарри.

— А как я смотрю на вещи? — растерянно спросил Гарри.

— Ну… я не знаю, как объяснить, понимаешь, — Джинни дернула себя за прядь волос. На ум ну никак не приходили нужные слова. — Ты… слушай, Гарри, правда не знаю, как сказать… У меня голова с утра не соображает. Можно задать тебе вопрос?

— Конечно, — Гарри посмотрел на Джинни.

— Ты так говоришь про природу… она нравится тебе?

— Честно, дело не только в природе, я люблю наблюдать за какими-то вещами, сравнить их и вообще. Помню несколько лет назад, когда мне лет шесть — семь было, я помогал тете Петунье цветы высаживать. Там тогда оказалось семечко от ромашки. Тетя Петунья любит, когда все идеально, мы сажали гортензию, ромашка там совсем не к месту была, я попросил вырастить ее где-нибудь на заднем дворе. Мне было очень интересно наблюдать за тем, как она растет. Я мог часами сидеть на траве и просто смотреть на росточек. Потом появился бутон, а за ним распустилась ромашка и мне нравилось сравнивать с чем-то ее белоснежные лепестки. Я зачем-то всегда пытаюсь подобрать вещам какое-то красочное описание или сравнение.

— Это же здорово! — Джинни восторженно смотрела на Гарри. Она сама нередко любила сравнивать что-то, правда, не отличалась наблюдательностью Гарри. Но это не помешало два года назад сравнить его глаза с вселенной.

— Ты, наверное, поэтому рисуешь, да?

— Ага, я люблю рисовать, ты, кажется, тоже, верно?

— Да, очень, меня Билл учил.

— Как здорово! Наверное, это очень прикольно, когда у тебя есть старшие братья, которые чему-то могут научить! У меня дядя с тетей не рисуют, так что мне не у кого было брать уроки, — с улыбкой произнес Гарри.

— Но ты так красиво рисуешь, у меня до сих пор твоя открытка лежит! — воодушевленно заметила Джинни.

— О, у меня твоя тоже! Она, по-моему, даже сейчас в чемодане. Мне никто до тебя открытки не рисовал.

— Правда? — Джинни почувствовала, как к лицу подступает краска.

Гарри кивнул, а потом спросил:

— Ты говорила, что любишь рассветы?

— Очень, — Джинни улыбнулась. — И закаты, но рассветы больше. Просто, когда солнце садится все словно с ним прощается, хоть и не навсегда, а когда встаёт, все вокруг оживает…

— Да… — Лицо Гарри снова приняло какое-то мечтательно-отстраненное выражение.

— Знаешь, я ещё люблю смотреть на облака и думать, на что они могут быть похожи, это интересно.

— Я тоже, — Гарри засмеялся. — Особенно когда облака кучевые, можно много чего разглядеть.

Никогда в жизни Джинни не было так хорошо рядом с кем-то. Гарри был настолько милым, что с ним становилось спокойно и радостно. Хотелось сидеть с ним вечно. Вечно слушать его голос…

А ещё ей хотелось задать ему пару вопросов, но она боялась разрушить сказочный миг.

— Ой, я все хотел спросить тебя вживую. Как тебе «Поллианна»?

— Очень понравилась! Ты же читал?

— Ага, перед тем как тебе отправить.

— Мне очень понравилась ее «игра в радость». Кстати, помнишь, я писала, что ты мне ее напоминаешь? Дело как раз в игре. По-моему, ты тоже часто ищешь в плохом хорошее.

— Да, бывает, — Гарри лучезарно улыбнулся. — Мне очень понравилась эта игра, она позитиву учит. Хочешь, сыграем в неё? Во всем будем искать хорошее.

— Давай! — Джинни радостно заулыбалась. — Но мне кажется, ты лучше меня с этим справишься.

— Проверим, — в глазах Гарри заплясали веселые огоньки.

— Хорошо, тогда ты первый, — Джинни задумалась. — Найди что-то хорошее в том, что из Азкабана сбежал Сириус Блэк.

— Ты решила со сложного начать? Ну ладно, — Гарри чуть нахмурился, видимо размышляя над ответом, а потом рассмеялся. — Можно радоваться тому, что после поимки Блэка министерство задумается об усилении охраны тюрьмы, а значит оттуда не сбегут куда более опасные преступники!

Джинни пару секунд ошеломленно смотрела на Гарри, а потом рассмеялась.

— Я думала не ответишь, лично я бы ничего не ответила!

— О, кстати, про Блэка, он хоть кто, можешь рассказать?

— Конечно. Блэк, насколько я поняла по рассказам папы, один из Пожирателей смерти, так назывались сторонники Воландеморта. Я писала тебе, что он убил много людей. Жаль, что его так и не поймали, говорят — он безумец. А ещё родители про него что-то не договаривают.

— О…понятно. Мне кстати из-за Блэка и запретили покидать Косой переулок, — тихо произнес Гарри, словно их мог кто-то подслушивать.

— И правильно, мало ли с тобой что-то случится, — у Джинни невольно дрогнул голос, любая мысль о том, что Гарри мог пострадать, доводила ее до паники. Гарри, видимо, это заметил.

— Ну, я никуда и не выходил, — улыбаясь, заверил он.

— Знаешь, у меня плохо получается искать что-то хорошее. Можно, если что-то случиться, я буду просить тебя, чтобы ты нашел, чему радоваться?

— Конечно, — глаза Гарри сейчас и вправду походили на два солнышка. Джинни боялась, что ее вопрос все испортит, но не спросить не могла. Больше подходящего момента ждать было нечего. Может это не красиво? Но ведь она так боялась за него…

— Что хорошего в том, что тебя выгнали из дома? — дрожащим от волнения голосом спросила Джинни. Она не сводила глаз с Гарри, чтобы заметить перемену в его лице, однако ничего не произошло. Гарри, не задумываясь ни на секунду, заговорщицким шепотом ответил:

— Если бы меня не выгнали, мы бы не встретились с тобой. Мы сейчас полмесяца вместе будем, а если бы я остался у дяди с тетей, то встретились бы мы первого сентября на вокзале, — Гарри весело улыбнулся. — Так даже лучше, не находишь?

Джинни пораженно уставилась на Гарри. Ну ничего себе, его из дома выгнали, а он считает, что так лучше!

— Ты во всем видишь хорошее?

— Стараюсь. Это лучше, чем во всем видеть плохое, — Гарри в очередной раз улыбнулся и задумчиво посмотрел в окно. Джинни последовала его примеру. Солнце вставало медленно, а небо становилось все ярче. Восток озарялся первыми лучами и облака приобретали золотистые оттенки. — В конце концов искать во всем хорошее однозначно тяжелее, но это того стоит.

— И ты считаешь, что так правда лучше? Ну в смысле, что тебя ну…

— Ты хочешь спросить о том, что произошло тогда, верно?

— Как ты понял? — Джинни повернулась к Гарри, он легко пожал плечами.

— Ты начала нервничать, когда об этом зашёл разговор.

— М-может не поэтому? — Джинни ни с того ни с сего начала заикаться. — Может мне, например, не нравится, что я сейчас в пижаме.

— Если бы причина была в этом, ты просто не пришла бы, или переоделась с риском разбудить Рона, — с улыбкой заметил Гарри.

— Логично, — Джинни невольно засмеялась. Гарри был слишком проницательным.

— Если хочешь что-то спросить — спрашивай, не бойся.

— У меня впечатление, что ты знаешь, о чем я спрошу, — пробормотала Джинни.

— Я догадываюсь, — Гарри смущённо улыбнулся. — Спрашивай, если хочешь.

— И ты не рассердишься? — уточнила Джинни, хоть и с трудом представляла рассерженного Гарри.

— Конечно нет, — Гарри тихо засмеялась. — На что мне сердиться? Только условие остаётся прежним: Рону ты не расскажешь.

— Идет, — Джинни собралась с духом, но голос все же сделался тонким и нервным. — Гарри, я не верю, что, когда ты приехал сюда тебе тут чудесно жилось. Просто после фразы «я сам себя испугался», «у меня все хорошо, не переживай» звучит ну совсем не убедительно.

— Наверное, ты права, — Гарри внимательно посмотрел на Джинни. С его стороны это была ошибка — теперь Джинни не могла отвести взгляд от изумрудных глаз. — Мне тут было страшно сначала. Очень. Казалось, что этот выплеск магии может повториться. Но в остальном, все правда было не так плохо, я мог гулять здесь, спокойно делать домашнее задание…

— Ты мог написать мне, — заметила Джинни с трудом сдерживая желание расплакаться. — Я так волновалась за тебя!

— Извини, — Гарри грустно улыбнулся. — Я не хотел, чтобы ты переживала.

Какое-то время он молчал, а потом тихо спросил:

— Правда, что ты упала в обморок, когда Фред сказал о том, что меня выгнали?

— Правда. Ну, частично упала, точнее. Я сознание-то вроде не потеряла. Так, на несколько секунд не хорошо стало.

Несколько минут они вдвоём смотрели в окно, не произнося ни слова. Ветер трепал волосы, а на стёклах очков Гарри плясали блики от солнечных лучей.

— Ты не знаешь, почему вы решили приехать сюда? — Гарри сцепил руки в замок и посмотрел куда-то вверх.

— Не знаю. Но мне и неважно. Главное, что мы здесь.

Гарри улыбнулся той необъяснимо-прекрасной улыбкой, из-за которой у Джинни сердце начинало биться быстрее.

— Смотри, там сейчас туман, — Гарри указал на улицу, по которой стелилась белая дымка, скрывая вымощенный камнями тротуар.

— Я бы вышла сейчас на улицу, — призналась Джинни.

— Я бы тоже. По-моему, гулять на рассвете очень ро… прекрасно.

Джинни быстро повернулась к окну, чтобы скрыть слегка покрасневшее лицо. Видно, им с Гарри на ум пришла одна и та же мысль. Гулять на рассвете было очень романтично, но вот только в их случае это звучало бы двусмысленно. Гарри ведь именно это чуть не сказал, наверное, тоже понял…

— Гарри, а у тебя есть велосипед? — чтобы хоть как-то прервать неловкое молчание, спросила Джинни.

— Да, был. У нас с Дадли школа далеко находилась. Чтобы мы не опаздывали на уроки дядя купил Дадли новый велосипед, а мне отдали его старый. Слушай, волшебники, ну такие же чистокровные, как ты, вообще катаются на велосипедах?

— Конечно! Правда, большинство предпочитает метлы, но это не всегда подходящий транспорт передвижения, особенно в маггловской деревне. У нас было два велосипеда, их купили когда-то для Чарли и Билла. Сейчас ими пользуемся близнецы я и Рон. Особенно когда мама на метлах запрещает летать. Мы тогда с Роном и близнецами ещё подраться за велосипед можем.

— Что, правда дерётесь? — Гарри с недоверием посмотрел на Джинни.

— Да нет конечно, просто бьём друг друга подушками, или иногда крапиву срываем... Не всерьёз. Папа говорит, что пора еще два покупать, ну пока на двух катаемся. Кстати, Гарри, вам же троим в этом году в Хогсмид можно будет пойти!

— А… да, я и забыл, если честно, — вопреки радостному голосу, сам Гарри счастливым не выглядел. — Тебе ведь нельзя будет с нами, да?

— Да, но через год… — Джинни недоговорила. В глазах Гарри появилась непонятная тоска. Не смея поверить своей догадке, Джинни тихо спросила: — Ты расстроился? Из-за чего?

— Нет, я, в смысле… жаль, что тебя там не будет. Просто Рон и Гермиона теперь встречаются… в общем, не знаю. Без тебя не интересно будет, да и ты одна останешься…

Джинни, покраснев, уставилась на свои руки.

— Мне бы тоже хотелось с вами пойти… Но сам понимаешь, я маленькая.

— Чушь какая-то, — пробормотал Гарри.

— Гарри, а куда бы ты хотел там пойти?

— Не знаю, что там есть, Джин, — Гарри смущённо улыбнулся.

— Я могу рассказать! — воодушевилась Джинни. — Мы с родителями ещё до того, как Рон в школу пошёл, туда пару раз отмечать Рождество ездили.

— О, правда? Расскажи пожалуйста!

И Джинни начала говорить ему обо всех магазинах, что были в Хогсмиде. Они вдвоём стали думать, где интереснее, и так увлеклись, что произошло кое-что странное. Гарри, слушающий, как Джинни со смехом пересказывает историю о том, как близнецы в восемь лет вместо сливочного пива умудрились купить обычное, вдруг взял её за руки. Он это сделал неосознанно, Джинни сразу догадалась. Он так заслушался, что, по-видимому, сам не понял, что сделал. Джинни не знала, чем был продиктовано это действие, чувством влюбленности или одиночеством Гарри, которое он упорно отрицал. В любом случае, с той секунды Джини перестала дышать. Она боялась подать хоть какой-нибудь признак жизни, чтобы Гарри не понял, что он держит её за руки.

Говорить стало большой проблемой. К счастью, Гарри начал рассказывать о том, как он познакомился с близнецами, и Джинни оставалось только не сводить с него заворожённого взгляда. У него были очень тёплые руки, но Джинни до смерти боялась сжать свои пальцы на них, да и вообще сделать хоть какое-то движение.

— Джин, ты же будешь рисовать красками Гермионы? Просто очень интересно, как рисунок оживает, ты же покажешь потом?

— А давай вместе? Ты все равно лучше меня рисуешь…— Джинни понимала, что ее голос звучит странно, а щеки начинают покрываться красными пятнами.

— Если ты не против, то я с радостью, ой… — Джинни с ужасом поняла, что Гарри опустил взгляд на их руки. Она никогда не подумала бы, что лицо может покраснеть всего за одну секунду, да ещё так сильно. Сейчас, пожалуй, Гарри с лёгкостью мог слиться с красным солнцем. На его лице эмоции сменялись с какой-то нереальной скоростью. Удивление, шок, ужас. Казалось, он готов был провалиться на месте.

— И-извини, я… кажется, у меня совсем шарики за ролики заехали …— пролепетал Гарри, Джинни ни с того ни с сего робко сжала свои пальцы, не давая Гарри отдернуть руки. Теперь их лица были одинаково красными. Гарри больше не пытался ничего сказать. А вот Джинни думала, что сейчас сгорит со стыда.

— У-у м-меня п-просто руки з-замерзли, — пролепетала Джинни, краснея ещё сильнее.

— А… — Гарри многословностью не отличился.

Джинни захотелось вылезти в окно, лишь бы не видеть его растерянного взгляда.

Руки они так и не отпустили. Минут пять оба сидели молча, глядя в окно. Джинни думала, что ещё чуть-чуть и она сойдёт с ума. Ну с одной стороны, Гарри первый взял её за руки, а с другой, он ведь этого не понял… Вот интересно, он Гермиону хоть раз за руки держал? Ну, Рона-то понятно, что нет.

— Ты замерла? У тебя руки холодные.

Джинни покраснела ещё сильнее. Даже если она и замерзла, то сейчас, пожалуй, ей стало жарче, чем в Египте под солнцем.

— Не, все в порядке, — пробормотала Джинни. Гарри кажется ей не поверил.

— С утра просто прохладно, а ты в одной пижаме.

— Я в порядке, а тебе не холодно?

— Нет, — Гарри посмотреть на Джинни не решался. Изумрудные глаза с лёгкой задумчивостью изучали поднимающееся солнце.

Джинни боялась оставаться в тишине. Ей казалось, что если они будут молчать, то непременно разойдутся по комнатам. Гарри, конечно, останется здесь, а вот ей придётся уйти. Недолго думая, Джинни задала первый, пришедший на ум вопрос:

— А у тебя очень зрение плохое?

— Ага, все вижу очень размыто без очков. Спроси у Рона, я на первом курсе уронил очки и Джорджа с ним перепутал.

— О… настолько плохо видишь? — Джинни с сочувствием посмотрела на мальчика.

— Да, но у меня, к счастью, есть очки, — Гарри улыбнулся и робко поднял взгляд на Джинни.

— М-м, Гарри, можно вопрос про твоих родственников?

— Конечно. Ты, можешь задавать любые вопросы, — Гарри так выделил «ты», что Джинни опять покраснела.

— Ты написал, что твоя тётя не любила твою маму, но с тобой-то так за что?

— Ну, меня подарком не назовёшь, да и тётя с дядей не переносят магию. Вот совсем. Знаешь, я теперь их понимаю. Выплеск магии контролировать невозможно. Могло случиться что-то гораздо хуже.

— Тебя спровоцировали. Никто не должен был так говорить про твоих родителей, — сжав руки Гарри, еле слышно произнесла Джинни.

— Даже если так, — Гарри слабо улыбнулся. — Выход эмоциям нельзя давать ни в какой форме. Я уверен, если бы тётя Мардж знала моих родителей, она бы никогда так не сказала. Но её единственными источниками информации о моих родителях являлись мои дядя с тетей. Во-первых, они не любят моих родителей, а во-вторых ненавидят магию. Вот и получается. Правду сказать не могут и придумывают не самые лучшие версии событий. Про меня вообще говорят, что я в школу святого Брутуса хожу. Не про Хогвартс же рассказывать.

— Ты её оправдываешь, я правильно понимаю? — Джинни расширенными от удивления глазами смотрела на Гарри.

— Ну, не то чтобы оправдываю, но ведь она реально правду не знает.

— Допустим не знает. Зачем говорить это при тебе?

— Она меня не любит, вот и весь ответ. Хочет задеть вот и говорит…

— Тебя вообще ничего не смущает? — уточнила Джинни.

— Нет, ну а за что ей меня любить? Я ей не родственники, да и по рассказам тёти Петуньи я так себе ребёночек. Мы с тетей Мардж видимся-то раз в пару лет.

Джинни чуть не поперхнулась воздухом.

— А она, прости, буду грубо выражаться, слепая что-ли?

— Да нет, — Гарри посмотрел на Джинни и улыбнулся. — Выкинь это все из головы, сейчас же все хорошо, верно?

— Но…— Джинни пораженно смотрела в такое знакомое, прекрасное лицо. — За что так с тобой?

— Все нормально, правда. Ты обещала верить мне, помнишь? Так вот, поверь, все хорошо.

— Гарри, зачем ты так? Тебе вообще безразлично как к тебе относятся? Неужели тебе не больно? — Джинни с отчаянием заглянула в зелёные глаза, хранящие, как ей казалось, миллион тайн. Гарри вопрос привёл в некоторое замешательство.

— Может, иногда… но, понимаешь, в этом мире всегда будут какие-то проблемы. С ними просто нужно уметь справляться, а не сдаваться, лишь завидев их на горизонте. Это иногда сложно, не спорю. Но если не научиться с ними бороться, дальше будет хуже. В конце концов, тётя с дядей легко могли меня в приют отправить, не отправили же. Мне вообще повезло в этом плане.

Джинни смотрела на Гарри, как на что-то сверхъестественное. Она бы на его месте ну совсем по-другому бы думала, да и вообще, откуда у тринадцатилетнего подростка берётся столько терпения и спокойствия? Страшно представить, что у него там вообще происходит.

Джинни не заметила, как сжала руки Гарри ещё сильнее.

— Но разве это везение? — чуть не плача спросила Джинни.

— Конечно, я же не плохо живу в конце концов, — Гарри, слегка наклонив голову, улыбнулся.

— Ну да, всего лишь из дома выгнали, — пробормотала Джинни.

— Да ладно, это не самое страшное, что могло случится, — со смехом заверил Гарри, а Джинни приподняла брови.

— А куда хуже-то?

— Ну, мне могли даже чемодан не дать, тогда вообще не понятно, чтобы было…

Джинни молчала. Она не могла представить себя на его месте. Её никто бы не выгнал, но, чтобы говорить, что это не худшее…

— Джин? Ты в порядке?

— М-м? — Джинни поймала на себе озабоченный взгляд Гарри. — Да… а что?

— Ты какая-то бледненькая.

— Можно вопрос, а что это за школа святого Бру… как его там? В которой ты якобы учишься?

— А, просто школа, — Гарри с улыбкой посмотрел в окно.

— Извини, я, наверное, надоела с этими расспросами, — пробормотала Джинни.

— Нет, ну что ты.

Снова повисла молчание и Джинни все никак не могла понять — напряженное оно или нет. Руки Гарри до сих пор были тёплыми, Джинни заметила, что Гарри тоже выглядит каким-то нервным. На его лице выступал румянец, и он почти не смотрел на неё.

Джинни сидела в тишине как на иголках. Не выдержав, она произнесла:

— Слушай, а можно вопрос?

— Да, конечно, — Гарри развернулся к ней, на несколько секунд посмотрев в ее глаза. Джинни моргнула, чтобы не пялится на мальчика.

— Вопрос тебе может не понравится, — предупредила Джинни. — У меня сегодня какая-то рубрика тупых вопросов с утра.

— Да ладно тебе, — Гарри рассмеялся. Джинни изо всех сил старалась не смотреть на Гарри, чтобы не смутить его. — Спрашивай, о чем угодно!

— У тебя…эм... ну… шрам на лбу, он не болит? Просто убивающее заклятие и все такое…

— О, на самом деле он какой-то странный, — Гарри отпустил одну руку Джинни и приподнял пряди волос на лбу, открыв кровавую молнию. Джинни прекрасно помнила, что он не любит, когда на шрам смотрят. Она сама лишь раз в жизни его видела. Как-то даже Рон говорил, что Гарри шрам никогда не показывает. Ну да, никогда, ага. — По-моему он болит, когда Воландеморт близко, или что-то в этом роде.

— Почему он выглядит так, будто кровь не засохла?

— Не знаю, мне Дамболдор так и не объяснил, но это не кровь, если что.

— Точно? — Джинни с лёгким недоверием смотрела на красную молнию. Казалось, кровь вот-вот польётся дальше. На засохшую рану эта совсем не тянула.

— Да, правда, проверь, если хочешь. Но это не кровь, хотя выглядит странно.

Предложение «проверить» застало Джинни врасплох. В смысле проверить? Как она это проверит? Разве что к шраму прикоснется. Может, Гарри не то имел ввиду? Ну по-другому-то как проверить?

На свой страх и риск, Джинни нерешительно потянула руку к шраму Гарри. Её лицо при этом из бледного медленно превратилось в красное.

Гарри ничего ей не сказал, и Джинни осторожно прикоснулась к легендарной молнии. Гарри был прав, это была не кровь, но и на засохшую царапину шрам не походил. Скорее напоминал часть лба, просто другого цвета, словно молния была впечатана. Джинни смущённо опустила руку.

— Да, правда… — пробормотала Джинни, уставившись в рукав пижамы. — Слушай, а в этом году болел, ну, когда Реддл был?

— Да, но только в Тайной Комнате.

— А когда он болит, он как-то меняется? — Джинни понимала, что это уже чистое любопытство и совсем не её дело, но остановиться не могла.

— Дамболдор говорит, что он может становится ярче…

Громкий стук в дверь заставил обоих вздрогнуть. Гарри быстро поправил волосы, закрыв шрам и, отпустив вторую руку Джинни, поднялся и пошёл к двери.

Джинни не без досады смотрела ему в спину. Ну кому взбрело в голову вставать в такую рань? Конечно, солнце уже поднялось, но все-таки. Может они с Гарри ещё поговорили бы… Так он больше за руку её не возьмёт. Да и сейчас все было так… волшебно и нереально? Когда такое ещё может повториться и повторится ли?

— Кто там? — спросил Гарри, подойдя к двери.

— Это я, Рон!

— Рон? — Гарри открыл дверь. — Что-то случилось?

Джинни захотелось исчезнуть, лишь бы не видеть брата, слишком уж странным было её нахождение в этой комнате в такую рань, да ещё в пижаме, какой позор!

— Гарри, я Джинни потерял! — Рон буквально влетел в комнату. Судя по всему, он только проснулся: глаза сонные, волосы растрёпанные. На шортах одна штанина закаталась, из-за чего выглядела короче другой. Заметив сестру, Рон остановился, удивлено хлопая глазами. — О, ты тут? У вас пижамная вечеринка, что ли? Что меня не позвали?

— Да нет, мы просто рано встали, тебя будить не стали, — пояснил Гарри.

— Мерлин! Джинни! Ты бы хоть записку оставила, я уж, простите, думал ты в окно сиганула.

— А она что, могла? — напряжённо посмотрев на Рона, уточнил Гарри.

— Я почем знаю? Знаешь, с её то…

— Я вообще-то ещё здесь, — напомнила Джинни.

— Рад за тебя. Гарри, все нормально?

— Да, конечно.

— Что вы тут хоть делали?

— Разговаривали, — Гарри пожал плечами.

— Ты разговаривать умеешь? — Рон с притворным изумлением посмотрел на сестру. Джинни закатила глаза.

— Эм… Рон? — Гарри с непониманием переводил взгляд с Рона на Джинни.

— Не обращай внимания, кажется, Рон встал не с той ноги, — пробормотала Джинни.

— Слушайте, раз вы оба встали, пойдёмте на завтрак, что ли?

— Хорошая мысль, — Гарри улыбнулся.

— Да, я пойду переоденусь, — Джинни спрыгнула с подоконника и поплелась из комнаты. С одной стороны, хотелось взлететь от счастья, потому что Гарри и до сих пор, по-видимому, был влюблён в нее, а с другой было обидно, что с ним нельзя остаться ещё хотя бы минут на пятнадцать…

— Джиненс, будешь так пугать, переедешь к Гарри! Я, знаешь ли, не хочу умереть от сердечного приступа.

— Кому ты угрожаешь, мне или Гарри? — Джинни изо всех сил старалась не покраснеть.

— Да Гарри, по-моему, особо и не возражае… а где Гарри?

Джинни обернулась. Гарри в коридоре и вправду не было. Наверное, он успел уйти обратно в комнату. Правда, не понятно, в какой момент.

— Джинни, иди, переодевайся уже, — крикнул Рон и постучал в комнату к Гарри.

— Иду я, — буркнула Джинни. — Ключ дай, пожалуйста.

* * *

Гарри прижал руку ко лбу, пытаясь прийти в себя. Сейчас, когда Джинни здесь не было, до него со всей пугающей чёткостью дошло, что тут вообще происходило. Мало того, что ему ни с того ни с сего на ум пришло рассказать Джинни чуть ли не все о том, о чем обычно молчит, так еще и взял ее за руки! Как он вообще умудрился-то? Ладно, это может ещё можно пережить, но то что она к его шраму прикоснулась… Нет, а что он хотел, если сам сказал «можешь проверить». Как тут проверишь-то?

Джинни, наверное, подумала, что у него совсем крыша уехала. Да, впрочем, не удивительно. Вот только он никак не мог забыть её сжимающиеся на его руках пальцы. Его никто кроме нее ни держал за руки, никогда… Да и шрам он никому обычно не показывал. Что на него вообще сегодня нашло?

— Гарри, ты там умер, что ли? Не переселю я к тебе Джинни, не бойся, — дверь открылась так резко, что пришибла стоявшего возле неё Гарри.

— Ой, прости! — Рон закрыл дверь. — Ты живой?

— Живой, — заверил Гарри, потирая ушибленную голову.

— Слушай, Джинни сама к тебе пришла? Ты не сердись на неё, я понимаю…

— Рон, я её позвал, — остановил друга Гарри. — Она в окно смотрела, я её заметил, мы начали говорить, потом, чтобы тебя не разбудить, я предложил ей прийти ко мне.

— А… — на лице Рона появилась какая-то глупая улыбка. — Понятненько, понятненько. Ладно, она говорит с тобой — уже хорошо.

Джинни переоделась быстро, а может Гарри так показалось, потому что ему самому нужно было сменить пижаму на свитер с брюками. Они втроём спустились на первый этаж. Старинные часы, висевшие на стене, показывали семь утра.

Здесь уже кто-то встал. Пара волшебниц в лёгких платьях весело обсуждали какую-то новинку в магазине мадам Малкин, ещё один столик занимал хмурый на вид волшебник с длинной каштановой бородой. Возле него, что-то весело щебеча, сидела маленькая девочка в желтеньком платьице.

— Мистер Поттер, вы как всегда рано, — поприветствовал хозяин гостиницы Том. — О, вы ещё и с компанией! Проходите, проходите.

— Доброе утро, — Гарри улыбнулся и повёл за собой Рона с Джинни.

У него за эти несколько дней уже появилось любимое место здесь — столик у окна, тут как раз было четыре стула.

Как Гарри не пытался не смотреть в сторону Джинни, у него не получалось. Так еще и сел он прямо напротив неё.

Самым худшим был то, что они часто пересекались взглядами, из-за чего у обоих на щеках появлялся еле заметный румянец.

После завтрака компания встретилась с проснувшейся миссис Уизли и с ее позволения вышла на улицу.

Гарри, Рон и Джинни очень долго гуляли по «Косому переулку». Гарри показал новую модель метлы — «Молнию» в магазине «Всё для квиддича». После этого они с Роном начали предполагать, как она летает, какую скорость развивает и вообще…

Гарри отметил, что все то время, пока они гуляли, Джинни почти не разговаривала. Она шла с правой стороны от Гарри и молчала.

Он пытался и её втянуть в беседу, но с ней происходило что-то странное: она бледнела, потом, коротко ответив на вопрос, снова замыкалась в себе. Это открытие не на шутку встревожило Гарри. Он помнил, как Джинни говорила с ним буквально два часа назад, но неужели она с другими вообще не общается? У Гарри мелькнула мысль, что, если бы Рона не было, Джинни была бы более разговорчивой. Гарри решил проверить верность своих суждений.

Они как раз проходили мимо кафе-мороженого Флориана Фортескью. Очень подходящий момент. Гарри достал из кармана пару монет и сунул в руку Рона.

— Купишь нам всем мороженое? — Гарри улыбнулся. — Просто, если Флориан увидит меня, мы на пол часа заболтаемся.

— Да не вопрос вообще! Джинни, пойдешь со мной?

Гарри покосился на Джинни. Та, судя по всему, идти с братом не собиралась. Она промямлила что-то про свежий воздух и замолчала.

— Тебе какое взять, Гарри? Джинни, я знаю, что ты любишь лимонное.

— Возьми любое, можешь лимонное взять, — посоветовал Гарри, Рон кивнул и скрылся в магазине.

Не дожидаясь более удобной возможности, Гарри повернулся к Джинни.

— Все в порядке?

— Да, я… просто… — Джинни нервно оглянулась на кафе и снова посмотрела на Гарри. — Я не знаю. Мне постоянно кажется, что Рон как-то коситься на меня, тебе так не кажется?

— Нет, Джин, он ничего о тебе не думает, если ты об этом.

— Не знаю, что с этим делать, не хочу никого видеть, иногда бывает, что настроение хорошее, но все равно ненадолго, — Джинни вздохнула. — Не знаю, что в Хогвартсе будет.

— Все будет хорошо, я буду с тобой, если ты, конечно, захочешь меня видеть, — Гарри побоялся класть руку ей на плечо, поэтому ограничился лишь тем, что сделал шаг в её сторону.

— Даже ты со мной не на одном курсе там! — янтарно-карие глаза Джинни говорили о том, что она сейчас расплачется.

Да, тут Гарри ничего сказать не мог, они и вправду на разных курсах…

— Но, мы можем видеться каждую перемену, — не совсем уверенно произнёс Гарри, понимая, что так часто видится не получится, ведь классы могут находиться на разных концах замка.

— Это будет ужасно, — пробормотала Джинни и вдруг побледнела так, что Гарри, бросился к ней, чуть не споткнувшись о выступающий булыжник. — Я же сижу с Колином…

— Джинни, Джинни, пожалуйста, не переживай, слышишь меня? Может в этом году с кем-нибудь другим сядешь, — торопливо заговорил Гарри, глядя как белеет лицо девочки.

— Я ни с кем не общаюсь, — чуть не плача произнесла Джинни.

— Джин, сейчас не сентябрь, пока все хорошо, послушай, может что-то поменяется, — попытался заверить Гарри.

— Ребятки, мороженое прибыло! — к Гарри и Джинни подошёл Рон с тремя рожками мороженного.

Гарри не знал хорошо или плохо, что их беседа с Джинни прервалась, но он твёрдо решил во чтобы то ни стало помочь ей, чем только сможет.

— Гарри, надеюсь ты завёл блокнот, куда записываешь сколь денег на меня потратил? Я же тебе возвращать буду, — Рон со счастливой улыбкой сунул в руки Гарри лимонное мороженое.

— Да ну тебя, — Гарри отмахнулся. — Не надо мне ничего возвращать.

— А я верну, — пообещал Рон.

— Я просто не возьму, — рассмеялся Гарри, на что Рон закатил глаза.

— Проехали, потом разберёмся. Ну, куда теперь, у кого какие идеи?

Ходить по улицам «Косого переулка» с лучшим другом и девочкой, в которую ты по уши влюблён — что может быть лучше? Да, наверное, ничего, если не считать, что Джинни была мрачнее тучи.

В «Дырявый котёл» компания вернулась лишь к обеду и оказалось, что их ждут новости.

— Вам всем вчера вечером пришли письма из Хогвартса, — оповестила миссис Уизли, раздавая каждому конверты.

— Ура! Хогсмид! Мама, подпиши согласие на посещение!

Гарри вскрыл свой конверт. Список учебников и форма разрешения на посещение Хогсмида. «Может быть подписана только родителем или официальным опекуном». Вопреки такому не столь радостному объявлению на листе, Гарри почувствовал, как его губы расплываются в улыбке. Все разрешилось даже быстрее, чем он думал! Он просто не сможет пойти в Хогсмид. Останется с Джинни, и они, наверняка, очень весело проведут время вместе.

— Мам, а разрешение только опекун или родителей может подписать? — раздался рядом голос Джинни.

— Да, Джинни, а что такое? Тебе только в следующем году.

Джинни сказала только одно слово, а точнее имя:

— Гарри.

За столом моментально повисла тишина и все взгляды переметнулись на него.

— Ох, дорогой, я и не подумала, твои дядя с тетей ведь не могут подписать! — всплеснула руками миссис Уизли.

— Нет! Гарри что, теперь пойти с нами не сможет!? — Рон вскочил из-за стола.

— Да ладно тебе, — Гарри мягко улыбнулся и потянул друга за рукав, чтобы тот сел обратно. — Вы с Гермионой пойдёте вместе и потом все мне расскажете, а я останусь в Хогвартсе.

— Мерлин, Гарри, это вообще не круто! Ты там ни разу не был, я уже представил, как мы там гулять будем…

— Может в следующем году повезёт, — Гарри похлопал Рона по плечу.

Ему очень хотелось посмотреть на единственную магическую деревню Британии, особенно после рассказов Джинни. Но только с одним условием — чтобы там была Джинни, которую он боится оставить одну.

— Гарри, я скуплю тебе все «Сладкое Королевство!» — крикнул Джордж с другого конца стола.

— А я все сливочное пиво, — вторил Фред. — Вот беда, он ведь даже сливочное пиво не пробовал!

— Зато вы пробовали, — пробормотала миссис Уизли, и Рон с Джинни расхохотались.

— Мам, это давно было, ну сколько можно вспоминать! — надулись близнецы.

— Нет, вы просто объясните, как вы умудрились в восемь лет купить пиво. Пиво, мальчики!

— Да с кем не бывает, — фыркнул Фред.

Перси приподнял бровь.

— Ну с тобой-то конечно не бывает, пай мальчик, — Джордж закатил глаза.

— А я со свежим «Пророком», — к столу подошёл Чарли и конфликт между братьями разразиться не успел. — Вроде ничего нового. Папа с Биллом скоро будут.

— Где они, кстати? — поинтересовался Рон.

— По делам поехали, папу зачем-то вызвали специалисты по устранению случайных заклятий, — отозвался Чарли.

— Что, опять география? Да сколько можно? Я думал она закончится после четвёртого, — застонал Джордж, оглядывая список учебников.

— Доброе утро, семья! — к столу подошли только что вернувшиеся мистер Уизли и Билл. — Гарри, мы сегодня были у твоих дяди и тети. Нужно было уладить пару мелочей. Они сказали, что ждут тебя летом следующего года и твоя тётя просила тебе передать вот это.

Мистер Уизли протянул Гарри небольшую картонную коробку из-под обуви.

— О, правда, так они не сердятся на меня? — Гарри с радостью посмотрел на мистера Уизли и тут же почувствовал на себе удивленный взгляд Джинни.

— Нет, ну что ты, им ещё тогда сотрудники объяснили, что такое бывает. Тебе, разумеется, не стоило уходить из дома, но это уже в прошлом. Ещё твоя тетя сказала, что получила твое письмо.

Гарри улыбнулся, но его слегка начал смущать шокированный взгляд Джинни.

— Пап, — Джинни развернулась к мистеру Уизли. — А что его дядя с тетей сказали про то, что он ушел?

— Ну, по-моему, они удивились и спросили, кто нам сказал, что Гарри ушел. Мы ответили, что сам Гарри. Тогда тетя ушла наверх и вернулась минут десять спустя с этой коробкой. Твой дядя, Гарри, только сказал, что тебе и впрямь не стоило уходить.

— Да, мне стоило подумать, — улыбаясь, отозвался Гарри, и тут же кто-то достаточно ощутимо пихнул его в локоть. Гарри обернулся и посмотрел на сидящую рядом Джинни. Джинни в свою очередь посмотрела на него как на не совсем нормального.

— Ну, Гарри, солнышко, ты из дома-то, правда, не уходи больше, мы испугались за тебя! — произнесла Молли Уизли, покачав головой.

— Да, конечно, — заверил Гарри.

Джинни в течении всего обеда продолжала коситься на него, и чтобы не пересечься с ней взглядом, Гарри все время приходилось смотреть в свою тарелку.

Только придя в свою комнату, Гарри открыл коробку, присланную тетей. Там лежало не взятое им перо, фотография Уизли, извлеченная из ящика комода и пара носков. Гарри не припомнил, чтоб они у него были, но решил не вникать в подробности.

Минут через пять к нему зашли Рон и Джинни. Все вместе стали рассматривать списки учебников, а потом снова отправились гулять. К ним присоединились Фред и Джордж, из-за чего прогулка приобрела новые краски. Все смеялись, а близнецы рассказывали разные истории. Джинни смеялась со всеми, правда во все остальное время не произносила ни слова.

В Косом переулке было достаточно людно. Гарри заметил одну странную вещь: почти на каждой улице стояли люди в одинаковых костюмах с алыми мантиями и вышитой буквой «М» на груди. Как Гарри впоследствии узнал от мистера Уизли, это были мракоборцы, расставленные по «Косому переулку» для безопасности из-за сбежавшего Сириуса Блэка.

Бродить по переулку и заглядывать в пестрые витрины магазинов с волшебными товарами было очень увлекательно, особенно когда с тобой такая веселая компания.

Когда все вместе брели обратно в отель, Джинни неожиданно дернула его за рукав свитера. Гарри моментально обернулся.

— Поправь волосы, шрам видно, — шепотом произнесла девочка и тут же прибавила шаг, оставив Гарри удивлённо смотреть ей вслед. Последовав совету Джинни, Гарри быстро поправил пряди на лбу. Почему-то было безумно приятно от того, что она понимает его. Ведь могла промолчать, в конце концов шрам и шрам, какая разница. Вместе с мыслями о шраме к Гарри вернулось воспоминание, как утром Джинни прикоснулась к его лбу.

За ужином мистер Уизли рассказывал интересные истории из министерства, а у Гарри появилось странное ощущение, что на него теперь не только Джинни косится, но и миссис Уизли. Причем каждый раз, глядя на него, она вздыхала и как-то грустно улыбалась.

Вообще, смотря на всех Уизли, ощущалась теплая, семейная атмосфера, какой никогда не было на Тисовой улице. И здесь Гарри не чувствовал себя настолько лишним. С ним постоянно разговаривали, ему улыбались. Гарри очень любил эту семью. Она была замечательной и такой дружной, не смотря на разногласия между братьями, тут все поддерживали друг друга. Пожив у Уизли прошлым летом, Гарри часто невольно начинал фантазировать, что бы было, останься его родители в живых. Может, у него тоже были бы младшие братики или сестрёнки, семейные праздники…

Спать всех миссис Уизли погнала ближе к пол одиннадцатому. Рону и Джинни, рассматривающим вместе с Гарри набор по уходу за метлой пришлось уйти. Миссис Уизли пожелала Гарри спокойной ночи, а Гарри ещё долго сидел, глядя на ночное небо, украшенное миллионами звёзд. Даже если у него никогда не было такой чудесной семьи, он всегда может смотреть на семью Уизли и видеть, как они счастливы друг с другом, это ведь замечательно! Пусть у них все будет хорошо, а он будет радоваться вместе с ними.

Гарри улыбнулся Букле, сидящей на шкафу. Ведь собственное счастье можно найти и в счастье других.

Самым большим разочарованием для Джинни было проснуться в девять часов утра, понять, что Рон, по всей видимости, ушел к Гарри, а она сама ещё даже не встала.

А ведь ей так хотелось снова проснуться на рассвете и поболтать с Гарри! Если бы он не спал, конечно…

Джинни вылезла из кровати и подошла к гардеробу.

Ну вот почему нельзя всегда в одно и тоже время просыпаться? На рассвете, к примеру…

Так, Рон остался с Гарри один на один. Какова вероятность, что ее братец ещё что-нибудь брякнет? Хотя, что Гарри не знает?

Джинни схватила первую попавшуюся под руку футболку. Вроде Билл говорил, что по прогнозу передавали жару.

А если Гарри с Роном уже позавтракали? С кем она пойдет? С близнецами? Ну нет уж. Лучше тогда вообще не завтракать.

Что, так трудно разбудить было? Рон, конечно, не виноват, но все же…

Джинни посмотрела в зеркало на внутренней дверце шкафа, параллельно пытаясь заплести волосы во что-то опрятное. Футболка, юбка в цветочек, рыжие волосы, которые ну никак не хотели даже в нормальный хвост заплестись.

Идти к маме и просить заплести косички Джинни не собиралась. Ещё минут десять потеряет, итак непонятно завтракали мальчики или нет.

Наспех заправив кровать, Джинни схватила ключи, предусмотрительно оставленные Роном на столике, и вышла из комнаты.

Постучать в комнату Гарри она не успела — дверь открылась, и из комнаты вылетел Рон.

— О, доброе! Думал, ты до обеда проспишь, — Рон хлопнул ее по плечу и побежал куда-то дальше, оставив Джинни в лёгком замешательстве.

— Джинни, доброе утро! — в дверях показалось улыбающееся лицо Гарри. Джинни уже начало казаться, что она почти не видела Гарри без улыбки.

— Привет, — Джинни сама не поняла от чего покраснела.

— Проходи! Мы, если что, ещё не завтракали, — Гарри жестом пригласил ее в комнату.

У него тут был идеальный порядок, не то что у них с Роном.

— А что происходит? — Джинни покосилась туда, где недавно столкнулась с братом. — Куда Рон побежал?

— Не спрашивай, — засмеялся Гарри, а потом со вздохом присел на кровать.

— Что-то случилось?

— Случилось, — Гарри нервно усмехнулся. — Я не думал, что Рон так сильно хочет, чтобы я пошел в Хогсмид…

— О…- Джинни замялась. Она со вчерашнего дня хотела спросить Гарри, не расстроился ли он из-за Хогсмида. — Ну, а ты сам не хочешь?

— Не знаю, — Гарри посмотрел на Джинни так, словно ответ у нее на лбу был написан. — С одной стороны Хогсмид это здорово, а с другой…

— А Рон-то куда рванул?

— Выяснять у ваших родителей, нет ли какого-нибудь способа мне пойти с ним. Слушай, может хоть ты с ним поговоришь? Меня он не слушает. Ну, подумаешь, в следующем году, может, смогу пойти.

— Если он тебя не послушал, меня и подавно не станет, — Джинни нерешительно опустилась рядом с Гарри.

— Ему не стоит так расстраиваться. Они ведь смогут с Гермионой вместе погулять.

— Ага. А ты что будешь делать? — Джинни казалось, что оптимизм Гарри рано или поздно должен закончиться. Гарри неожиданно покраснел и уставился на свои ботинки.

Джинни попыталась проанализировать, что в вопросе могло смутить Гарри, но так и не поняла и в итоге покраснела сама.

— Ну… не знаю, — пробормотал Гарри.

И тут Джинни вспыхнула до корней волос. Вчера утром Гарри говорил, мол, обидно, что она не идёт в Хогсмид с ними. Неужели он так не рвется в волшебную деревню из-за нее?

Минуты две они молчали. До Джинни долетал возмущенный голос Рона, который упорно пытается любыми возможными и невозможными способами взять Гарри в Хогсмид.

— Гарри, почему ты не сказал, что тебя выгнали из дома? — Джинни вспомнился вчерашний обед, и она повернулась к мальчику.

— Да зачем? Не хочу, чтобы обо мне волновались, — Гарри поправил очки.

— Вот только теперь все думают, что ты из дома сбежал, — пробормотала Джинни.

— Ну и ладно, — Гарри улыбнулся. — Пойдем, позовём Рона на завтрак, пока он не придумал способ, как протащить меня в Хогсмид.

— Пойдем, — Джинни поднялась вслед за Гарри. В голове скопились самые разные мысли. На Гарри смотреть было больно. Да, он улыбался, и даже изумрудные глаза казались счастливыми, но Джинни чувствовала, что он просто молчит о том, что чувствует на самом деле. Ну не верила она, что он так спокойно может относится к тому, что его выгнали. Выгнали!

Рона выдворить из комнаты родителей оказалось не просто. На завтрак он шел мрачнее тучи. Со стороны можно было подумать, что это ему в Хогсмид путь заказан.

До полудня они втроём снова вся время провели на улице. После обеда вместе с родителями отправились за школьными принадлежностями — решили не тянуть до последней недели. Джинни, как и обещали, купили новую форму, а Рону — волшебную палочку. Пришлось повозиться с покупкой учебников — Рону нужна была какая-то чудная книга о чудовищах. Пока продавец с несчастным видом вылавливал книгу из клетки, Гарри шепнул ей, что такая книга ему чуть пальцы не слопала.

Жара на улице стояла просто невыносимая. Джинни не понимала, как Гарри умудряется ходить в вязаном свитере и выглядеть при этом таким радостным. Если бы кто-то на неё одел свитер, она, как минимум, была бы сердитая.

В отеле дела обстояли ещё хуже. Даже открытые окна не спасали от жары. Рон постоянно причитал о том, что Гарри нельзя в Хогсмид. Фред и Джордж ходили как два вялых овоща, пару раз зайдя к Рону, Джинни и Гарри, они ушли в свою комнату и больше не появлялись.

После того, как Гарри в миллионный раз заверил Рона, что вовсе не расстраивается из-за Хогсмида, Рон решил найти другую тему для сожалений. И нашел он ее довольно быстро. Теперь Гарри и Джинни, сидевшим на прохладном полу, пришлось выслушивать, как Рон давно не видел Гермиону, и вообще, она ему давно не писала.

— Так напиши ей, — посоветовал Гарри, когда Рон опять начал жаловаться, что от Гермионы никаких новостей.

— Да я не знаю, что писать, — Рон со страдальческим видом посмотрел на Гарри. — И вообще, у меня чернил нет. В смысле есть, но я их хочу для школы оставить.

— Давай я дам тебе свои, — Гарри улыбнулся. — У меня остались, напишешь Гермионе. Если не знаешь, что про себя написать — просто поспрашивай ее о чем-нибудь.

— Гарри, — Рон потянулся и посмотрел на друга. — Ты лучший!

— Пойду чернила найду, — Гарри поднялся. — Пергамент есть, или принести?

— Да есть, вроде, — Рон порылся в комоде и вытащил помятый и порванный посередине пергамент.

Джинни с трудом сдержала смешок.

— Рон, я лучше принесу тебе новый, Гермиона не оценит такое дизайнерское решение с твоей стороны, — улыбаясь, заметил Гарри.

— М-да… не оценит, — Рон повертел пергамент перед глазами и, скомкав, кинул в ящик.

Гарри направился к двери, но не успел сделать и пару шагов, как Рон поинтересовался:

— Джинни, не хочешь помочь Гарри?

Джинни вытаращилась на брата, не зная, что ответить.

— Пойдем, Джинни, а Рон пока подумает, что написать Гермионе, — и снова улыбка. Джинни казалось, что никто не улыбается так часто, как Гарри.

Джинни поднялась и вместе с Гарри вышла из комнаты.

У Гарри было даже хуже, чем на улице — он не открыл окно, поскольку сразу после прогулки ушел к ней и Рону.

— Почему сегодня такая жара? — пробормотала Джинни, открывая на распашку форточку.

— Да, пожалуй, один из самых жарких дней за лето, — кивнул Гарри, открывая ящик стола.

— Как ты ходишь в кофте? — поинтересовалась Джинни, чуть ли не наполовину высунувшись из окна.

— Не знаю, наверное, стоило одеть футболку, — Гарри вытащил баночку чернил и, осмотрев ее, поставил на стол.

— Так одень сейчас, я бы уже сварилась в свитере, — Джинни отошла от окна и прислонилась к стене.

— Тебе плохо? — Гарри озабочено посмотрел на Джинни и, остановив поиски пергамента, подошёл к девочке.

— Да нет, — Джинни убрала со лба коротенькую прядь волос. — Правда, Гарри, как ты ещё ходишь в этом свитере? Я на тебя смотрю и уже чувствую себя вареной курицей, хотя свитер на тебе, а не на мне.

— Извини, — Гарри улыбнулся. — Ладно, я пойду переоденусь, можешь посмотреть пергамент в моем ящике?

— Да, конечно, — Джинни подошла к комоду, а Гарри взяв из гардероба футболку скрылся в ванной комнате.

Ей казалось, что она прекрасно понимает, как чувствует себя червяк в кипящем котле. Откуда хоть такая жара? Хотя, в Египте, пожалуй, было хуже. Но там хоть кондиционеры есть в номере! А тут, сразу видно «Дырявый котел».

Ну почему у Гарри даже в ящике все так идеально? На ее ящики иногда страшно смотреть.

Джинни, осторожно отодвигая перья и тетрадки, начала искать пергамент. Неожиданно ее взгляд наткнулся на колдографию, лежавшую под одной из записных книжек.

Первые несколько секунд Джинни думала, что это она обронила ее здесь, потому что точно такую же ей прислал Колин. Джинни вытащила снимок из ящика, как раз в этот момент в комнату вернулся Гарри. Джинни, жутко покраснев, подскочила и запихнула колдографию обратно в ящик.

— Ну что, нашла? — Гарри подошёл к комоду у которого стояла Джинни.

— Н-нет, — запинаясь пролепетала Джинни.

— Все в порядке?

— Ага, — Джинни не стала смотреть на Гарри. Она, конечно, ничего плохого не сделала. В конце концов, он сам попросил в ящике посмотреть, но ей почему-то казалось, что Гарри просто забыл, где лежит колдография, и что Джинни может ее увидеть.

— Давай-ка я посмотрю, — Гарри ещё больше выдвинул ящик, и ему на глаза тут же попалась колдография. Джинни отвернулась и с преувеличенным интересом стала изучать стену, делая вид, что ничего не заметила.

— Вот, нашелся, как раз размер подходящий, — радостно сообщил Гарри, извлекая пергамент.

— О, кла…- Джинни наконец посмотрела на Гарри и застыла. — Что с твоими руками?

Обе руки Гарри украшались кровавыми полосками. Где-то маленькими, а где-то длинными, и явно сильно кровоточащими.

— А что с ними? — Гарри бросил короткий взгляд на руки, а потом пояснил: — Да ничего страшного, поранился просто.

— Где? — Джинни вцепилась в кисть Гарри, и тот от неожиданности выронил пергамент. Джинни чувствовала, как в ней со стремительной скоростью поднимается волна паники. Раны на Гарри были ее ночным кошмаром, и вот опять с ним что-то стряслось, и ей лишь приходилось теряться в догадках, что именно!

— А… я… это, — судя по паническим ноткам в голосе Гарри, он безуспешно пытался на ходу выдумать где он поранился, явно не собираясь говорить правду. — Это, да просто, на улице на днях споткнулся.

— Ты врешь, — со слезами в голосе произнесла Джинни.

— Я…- Гарри выглядел очень растерянным. — Нет, Джин, ничего серьезного, пара царапин, не волнуйся.

— Ты про спину тоже сказал- царапина, — со всхлипом напомнила Джинни. Ещё не хватало, чтобы ее кошмары о раненом Гарри стали реальностью. Догадка, мелькнувшая в мозгу, испугала настолько, что Джинни на пару секунд перестала дышать, а потом сильнее сжала запястье Гарри. — Ты… ты же не сам это сделал?

— О Боже, Джинни! Да нет конечно! Что ты! — глаза Гарри сделались как два блюдца. Он смотрел на нее в таком недоумении, что Джинни смутилась.

— Тогда откуда? — пролепетала девочка. — И почему говорить не хочешь? Это… — Джинни побелела. — Это случаем не твои родственники виноваты?

— Нет, нет, не в них дело! Джин, пожалуйста не волнуйся, мне страшно, когда ты так бледнеешь! — Гарри осторожно взял Джинни за руку. — Сядь пожалуйста, ты слишком бледная. Я могу рассказать, правда, просто это такие глупости!

Джинни обессилено опустилась на кровать.

— Ничего не глупости! — еле слышно прошептала девочка. — Только говори правду, пожалуйста.

— Хорошо, хорошо, главное не переживай так, пожалуйста, — Гарри опустился рядом с ней. — Да, это было в тот день, когда меня выгнали. Дядя Вернон немного не удачно толкнул меня, нет, Джин, не специально, — быстро прибавил Гарри, заметив, как исказилось лицо Джинни. — Слушай, давай забудем просто?

— Рассказывай, — тихо попросила Джинни.

— Вот, а я споткнулся, налетел на стол и с него посыпались стаканы, они разбились, и я упал на осколки. Все, ничего страшного, — Гарри поднял с пола пергамент и на пару секунд сжал пальцы на руке Джинни.

— У нас слишком разные понятия о том, что страшно, а что нет, — ошарашено пробормотала Джинни. Ее фантазия, как назло, подсунула во всех подробностях картину о том, как поранился Гарри.

— Джинни, не сердись на меня, пожалуйста, я правда не хотел рассказывать, — зелёные глаза Гарри заискрились отчаянием и сожалением.

— Не серд...- Джинни схватилась за голову, тщетно пытаясь понять, почему она должна сердиться на Гарри. — Слушай, я тебя не понимаю, — Джинни чувствовала, что просто на просто сейчас разрыдается.

— Почему ты так переживаешь? — Гарри смотрел на неё так, будто правда не понимал.

— Что значит почему? У тебя все руки в порезах, — всхлипнула Джинни. О, как же она сейчас жалела, что не может использовать магию. Девочка благодаря маме знала нужное заклинание, но к огромному сожалению ничего не могла сделать.

— Они же не сильные, — растерянно произнес Гарри. — Пустяки, правда. Это же вышло нечаянно.

— Ты что, поэтому в свитере ходил? — бесцветным голосом спросила Джинни.

— Нет, ну что ты, просто прохладно было вчера, а сегодня я как-то не подумал.

— Точно?

— Точно, — Гарри нерешительно обнял Джинни за плечи.

В ту ночь Джинни так и не смогла уснуть. В голове все всплывали слова Гарри. Но что ещё хуже, ей казалось, он очень многое недоговаривает.

Следующее дня три наедине они не оставались. Джинни бы легко списала это на случайность, если бы не видела, что Гарри ведёт себя как-то странно. Она не могла сказать, что он ее избегает, но было что-то непонятное. Гарри словно пытался в чем-то разобраться. Он стал молчаливее, чем обычно, хотя кроме Джинни это, кажется, никто не заметил. Наверное, потому что Гарри вечно улыбался.

На четвертый день после разговора с Гарри, Джинни проспала больше обычного и когда наконец встала и вышла в коридор, застала интересную сцену.

Мама что-то упорно пыталась доказать Рону, который выглядел так, будто у него сейчас сердечный приступ случиться. Тут же стоял и Гарри, заметив Джинни, он радостно помахал ей рукой.

— Рон, это самая нелепая причина, которую я слышала! — возмущённо заметила миссис Уизли. — Ты едешь с нами и точка!

— Да не поеду я, это на весь день! — причитал Рон.

— Это твоя комната, Рональд, и ты поедешь.

— Ну Гарри тут останется, давай его с собой возьмем! — взмолился Рон.

— Гарри останется с Джинни, ничего с ним не случится, успокойся, — сердито заметила миссис Уизли. — Гарри, милый, ну скажи ты ему, что не умрешь, если его полдня не будет.

— Рон, ты же знаешь, я не могу поехать, ну не расстраивайся, пожалуйста, — Гарри мягко улыбнулся.

— Да просто я не хочу, чтобы ты тут один оставался, — пробурчал Рон.

— Мерлин, Рон, здесь близнецы, Джинни, Перси, Билл и Чарли, как он один останется? — миссис Уизли возвела глаза к потолку. Джинни переводила взгляд с мамы на брата пытаясь понять, что происходит. — Нам с папой нужна твоя помощь, ты же знаешь, что будет если мы близнецов возьмём. У Чарли, Билла и Перси свои дела.

— Ну ладно, — Рон с обречённым видом поплелся в комнату.

— Гарри, солнышко, ты побудешь с Джинни сегодня, хорошо? — миссис Уизли озабочено посмотрела на Гарри.

— Да, конечно, — Гарри улыбнулся. — Джин, пойдем на завтрак.

— Пойдем, а Рон завтракал уже?

— Нет, но он сейчас спуститься.

— Ясно.

Пока они спускались на первый этаж, Джинни пыталась поверить в тот факт, что полдня проведет с Гарри.

— Слушай, а куда Рон собрался? — поинтересовалась Джинни, желая хоть как-то начать разговор.

— У вас дома же сейчас небольшой ремонт, твоя мама хотела съездить что-то купить в Лондоне, а ещё, по-моему, собираются обои в комнате Рона менять. И твоим родителям нужна помощь, в общем. Я предложил поехать, но мне сказали, что в Лондон мне нельзя. Не знаю почему, если честно.

— Понятно, — Джинни искоса посмотрела на Гарри. Сегодня он снова был в подаренном ее матерью свитере. К счастью, на улице резко похолодало, иначе Джинни точно нельзя было бы разубедить в том, что мальчик одел свитер, чтобы никто не видел его шрамы.

После завтрака Рон вместе с родителями отправился за покупками, миссис Уизли перед уходом говорила никуда из «Дырявого котла» не выходить и гулять только в Косом переулке. И то, не доходя до банка.

Джинни подозревала, что эти напутствия были лишними, ведь Гарри вряд ли вышел бы за пределы отеля.

— Как тебе идея прогуляться? — спросил Гарри, когда оба доели свою порцию овсянки.

— Я с радостью, — отозвалась Джинни.

Гулять с Роном и Гарри было конечно здорово, но гулять с одним Гарри… когда он говорит только с тобой и вообще... Джинни боялась, что такими темпами она вконец потеряет голову. С Гарри было необычайно легко и спокойно. И говорить с ним можно было бесконечно. И все-таки в какой-то момент у нее вырвался вопрос, который она не очень хотела задавать, чтобы не испортить прогулку.

— Гарри, я ведь не обидела тебя?

Гарри посмотрел на нее с искренним удивлением.

— Обидела? Когда?

— Ну тогда, когда…- Джинни замялась, а Гарри моментально все понял.

— Что ты, конечно нет! Просто я не думал, что у тебя будет такая реакция… меня это немного сбило с толку. Просто, не знаю, как объяснить, — Гарри задумался, а потом прибавил. — Я, наверное, немного не привык, когда обо мне беспокоятся по таким мелочам.

— О…- Джинни почувствовала, как внутри что-то неприятно скукожилось.

— А давай где-нибудь здесь пообедаем? — как ни в чем ни бывало предложил Гарри.

Конечно, перспектива, что он собирается заплатить за нее, в восторг совсем не приводила, но Гарри так стал упрашивать пойти с ним, что Джинни пришлось согласиться.

В ресторанчике было прохладно и на каждом столике стояли вазочки с лавандой.

Джинни с Гарри говорили так много, что впоследствии девочка совсем не могла вспомнить, что же именно они там обсуждали.

Когда они вернулись в «Дырявый котел», Рон уже приехал.

Джинни считала, что это был один из лучших дней лета. И только ночью, когда брат уже уснул, девочка поняла, что до школы осталось меньше чем две недели.

* * *

Снова проснувшись на рассвете, Гарри понадеялся, что увидит Джинни. Но девочка, по-видимому, спала. Он минут двадцать смотрел в окно, но Джинни так и не появилась. Как и в предыдущие пять дней.

Гарри устроился за письменным столиком и достал старый альбом для рисования. Джинни пообещала, что сегодня они вместе откроют краски Гермионы. Гарри не представлял, как они работают, и ему было очень интересно.

Единственное, что он так и не смог забыть — лицо Джинни, когда он рассказал о порезах. Вроде, ничего такого страшного, каждый же может упасть на осколки, вот только Джинни выглядела так, словно это самая настоящая катастрофа.

За Гарри никто и никогда не волновался так сильно. Ему казалось, что и поводов волноваться за него у Джинни не было, но, видно, был не прав.

Сначала он думал, что волнение за него — последствия случившегося в Тайной комнате. Тут хочешь не хочешь, начнёшь волноваться, когда у тебя на глазах человеку руку насквозь проткнуло клыком. Но после того письма, где Джинни писала, что не может себе найти места из-за беспокойства о нем и просила рассказать, как он ушел из дома, Гарри заподозрил, что Джинни боится за него не только из-за того, что видела тогда. Но если так, то почему? Он же почти не давал ей поводов для беспокойства.

Ну, если не считать злосчастное письмо о том, как его выгнали.

Да, не надо было писать ей. Бедная девочка, ей и без того плохо. Страшно представить, что с ней будет в Хогвартсе. Он там не сможет быть рядом постоянно…

У Гарри даже мелькнула мысль о том, что остаться на второй год было бы вполне не плохо. Вот только кто его оставит? Ещё и Рон с Гермионой чего доброго прибьют.

Да и у него в любом случае нет такой возможности.

По правде говоря, теперь он опасался, что, оставаясь с Джинни один на один, может сболтнуть что-нибудь лишнее. Не то чтобы он ей не доверял, скорее наоборот, ей почему-то хотелось рассказать обо всем. В этом и была вся проблема. Ни с Роном, ни с Гермионой такого не было. С ними он знал, что лишнего не скажет, а вот с Джинни…

Может, он старался не признаваться себе в том, что ему хочется видеть, как Джинни беспокоиться о нем. Но по отношению к ней это было жестоко. Она ведь такая впечатлительная, ее даже обычные порезы напугали!

В ожидании, когда Рон и Джинни проснуться, Гарри принялся делать наброски улицы, а потом Джинни. Наверное, у него большую часть альбома занимала Джинни. Он рисовал ее даже на первом курсе, после их первой встречи на вокзале. Неудивительно, что почти на каждой странице был портрет рыжей девочки.

Так прошло часа два. Наконец, в его комнату раздался долгожданный стук в дверь. Гарри, убрав альбом в ящик, бросился открывать.

К его удивлению, это были не Рон или Джинни, а Фред и Джордж.

— Привет, братан, мы зайдём? — поинтересовался Фред.

— Доброе утро, проходите, конечно, — Гарри впустил близнецов в комнату и закрыл дверь.

— Какой порядок, Фредди, нет, ты только глянь! — протянул Джордж, оглядывая комнату.

— Давно не спишь, а Гарри? — Фред с интересом выглянул в окно.

— Да, а вы?

— Минут десять назад встали, — Джордж потянулся.

— Слушай, у нас вопрос был, — медленно начал Фред. — Джинни. Она нормально с тобой общается? Ну, в смысле, она много говорит с тобой?

— Да, — Гарри чуть нахмурился.

— Ну, хоть что-то. Ты прикинь, мы пока в Египте были, она почти совсем не разговаривала. Рон говорит, ей кошмары снились. У нее припадок в пирамиде был, — тихо произнес Джордж.

— Нам кажется, она бы совсем там говорить перестала, если бы сюда не приехали, — прибавил Фред. — Ты бы видел, как она от нас шарахалась, а раньше обожала с нами играть. Да вообще, она другой была. Я вот думаю, она станет такой как раньше или замкнется в себе?

— А какой Джинни была раньше? — Гарри понимал, что в его голосе явно слышались нотки отчаяния, поэтому не удивился, когда близнецы переглянулись.

— Ты бы видел, — вздохнул Джордж. — До того, как она пошла в Хогвартс, Джинни была очень активной и жизнерадостной девочкой. Она обожала таскать наши метлы и летать на них, смеялась постоянно. А ещё мы любили маленькие сценки разыгрывать. Ещё концерты родителям устраивали, это так смешно было. Я помню, мы как-то даже сказку поставить пытались. Мама нам костюмы делала из самых разных вещей. На какую-то постановку она перешила свое старое платье для Джинни. Джинни обожала активные игры, у нее и со здоровьем сильных проблем не было, а сейчас... Знаешь, не представляю, чем теперь это все закончится. Мы не знаем, что там было, что она видела тогда, она нам ничего не рассказывает. Мы тебя спрашивать, конечно, не будем. Но, если честно, правда страшно, что с ней происходит.

— Мы вообще не собирались тебе настроение с утра портить, — вставил Фред, заметив, как помрачнел Гарри.

— Я попытаюсь ей помочь. Я знаю, что произошло там и знаю все, что она видела, — прошептал Гарри, не глядя на близнецов. — Но я не могу быть уверен, что она будет доверять мне.

— Зря ты так. Из всех людей, которые ее окружают, она общается так лишь с тобой. Ты единственный, кому она доверяет, — пробормотал Джордж.

— Слушай, а ты все домашние задания сделал? — Фред хитро прищурился. Гарри понял, что теперь близнецы хотят перевести тему.

— Ага, — Гарри отстраненно посмотрел в окно.

— Ох, вот Гарри, ну, когда ты все успеваешь? — Джордж рассмеялся. — А мы с Фредом как всегда дотянем до последнего и будем делать в поезде.

Гарри улыбнулся, хотя его мысли были далеко от невыполненных заданий Фреда и Джорджа.

Близнецы ушли, оставив его снова ждать пробуждение Рона и Джинни.

Было девять часов, когда к нему в комнату постучал Рон, а ещё через пятнадцать минут встала Джинни, и все вместе отправились на завтрак.

День выдался дождливый и в отеле веяло прохладой. На Джинни был одет подаренный Гарри джемпер и длинная бордовая юбка ниже колена. Сегодня Джинни казалась особенно хмурой, а может, у Гарри просто разыгралось воображение.

Впрочем, ему она все равно улыбалась, как только он обращался к ней. Гарри это очень радовало. Когда в янтарно-карих глазах отражались грусть, страх или тревога, ему становилось очень тяжело.

Прогулка была отменена и весь день пришлось сидеть в комнате. Рону ближе к вечеру пришло второе за неделю письмо от Гермионы. Сова, доставившая письмо, влетела в окно, обрызгав друзей дождевыми каплями.

Письмо было на два свитка. Рон весь погрузился в чтение, а Джинни достала подаренные Гермионой краски и альбом.

— Давай попробуем? — предложила Джинни, устраиваясь рядом с Гарри на полу — за столом обоим сидеть было не удобно, да и места для всех художественных принадлежностей не хватало.

— Давай, — Гарри в предвкушении чего-то необычного слегка придвинулся к Джинни, чтобы сидеть ближе к альбому. Или ближе к Джинни.

— Можно, ты первый нарисуешь, а? Ты так здорово рисуешь! — Джинни с надеждой посмотрела на Гарри. Он начал было возражать, но Джинни сунула ему в руку кисточку.

— Нарисуй какой-нибудь цветочек, — попросила Джинни, обхватив колени руками, и с нескрываемым интересом глядя на альбом.

— Хорошо, — Гарри задумался. — Какие цветы тебе нравятся?

— Мне? Да все прикольные… а вообще, я сирень люблю, ну или розы и одуванчики…Нарисуй розочку, пожалуйста.

Гарри улыбнулся и открыл баночку с красной и белой краской, потом обмакнул в них кисть и лёгкими мазочками стал формировать цветок на листе бумаги.

— Ты так классно рисуешь, — восторженно прошептала Джинни.

— Спасибо, — Гарри смущённо улыбнулся. Пока с красками ничего не происходило. Они как совершенно не волшебная гуашь ложились на лист, но вот Гарри сделал последний мазок, и тут началось само волшебство. Нарисованная розочка заискрилась и, оторвавшись от листа, повисла в воздухе на уровне удивлённых лиц Гарри и Джинни. Ещё через пару секунд роза стала объемной.

— Ничего себе, — только и смог произнести Гарри.

— Фантастика! Интересно, а она навсегда такая объемная, ее в руки можно брать? — Джинни осторожно прикоснулась к розочке. Та никак не изменилась.

— Кажется, тут была инструкция, — заметил Гарри и извлёк из коробки сложенный листок пергамента. — Вот, слушай: «Действие красок длиться пять минут, по их истечению изображение вновь примет первоначальный вид.»

— А все-таки, ее можно взять в руки?

— Попробуй, — посоветовал Гарри, глядя на улыбающуюся Джинни. Девочка сложила руки лодочкой и протянула их к нарисованному, а теперь ещё и объёмному цветку. Роза оказалась на ладонях девочки, и у Джинни вырвался восторженный писк.

— Гарри, она как живая, смотри, смотри!

Гарри завороженно смотрел на счастливое лицо Джинни. Она протянула ему розочку и Гарри осторожно взял ее в руки. Поразительно! Она была словно настоящая. Гладкие, нежные лепестки приятно щекотали ладошки.

— Ух ты! Она и правда как живая!

Следующие минут десять Гарри и Джинни со смехом рисовали друг для друга цветы, оживающие, как только их дорисуешь. Это было очень увлекательно. Наверное, если бы цветы не принимали по истечению пяти минут первоначальный вид, вся комната уже напоминала бы цветочный сад.

Джинни нарисовала для Гарри пару розочек и один пион, а Гарри преподнес ей веточку сирени, получившуюся особенно удачно и две ромашки. Такой обмен цветами происходил бы, наверное, ещё дольше, если бы не раздался притворно-обиженный голос Рона:

— Хоть бы мне цветочек нарисовали, сидите тут, цветами обмениваетесь, а мне ни одного листика…

— Ох, прости, мне казалось, ты ещё не дочитал, — Гарри улыбнулся и вывел на листе небольшую ромашку. — Держи!

— Да ладно, Гарри, я шучу, — Рон засмеялся, но цветок взял. — А если еду нарисовать, ее можно съесть?

— Неа, еда будет несъедобной, так в инструкции написано, — отозвался Гарри.

— Жаль, — Рон вздохнул.

Остаток вечера прошел очень весело. В комнату к Джинни и Рону пришли близнецы и тоже присоединились к рисованию. Что только у них не летало по комнате! Фред чуть было не нарисовал паука, пока Рон выводил портрет Коросты, но Гарри, вовремя это заметив, попросил Фреда придумать что-нибудь другое. К счастью, тот его послушался.

После ужина все медленно стали расходиться по комнатам и готовиться ко сну. Гарри посидел у Джинни и Рона ещё полчаса, слушая рассказы лучшего друга о том, как проходит лето у Гермионы. Когда он начал собираться к себе, у Рона из клетки сбежала Короста, и все дружно кинулись ее ловить.

Поймать ее удалось Джинни. Вот только через секунду девочка вскрикнула и выронила крысу, которую вовремя перехватил Рон.

— Рон, привей Коросту от бешенства, она кусается! — возмущённо произнесла Джинни, потирая палец.

— Да я не знаю, что с ней, нервная какая-то стала, папа ей купил лекарство, но оно походу не помогает, — начал оправдываться Рон, сажая крысу в клетку.

— Сильно укусила? — Гарри подошёл к Джинни. Та, слегка покраснев, отмахнулась.

— Да просто царапина, — Джинни показала Гарри пораненный палец, из которого тоненькой струйкой текла кровь. — Ничего страшного.

«- Джинни, там была запись, чем ты ее сделала?»

Израненный палец, кровь из которого была использована, чтобы вывести на полу «Том- дневник» и рядом крестик.

— Гарри, ты чего? Тебе плохо? Гарри! — Рон потряс его за плечи, и Гарри слегка мотнул головой, отгоняя воспоминания.

— Все нормально, — заверил Гарри. Сердце бешено колотилось. Стараясь придать своему лицу непринужденное выражение, Гарри поймал на себе испуганный взгляд Джинни и тут же постарался перевести тему. — Джин, давай я тебе пластырь дам?

Джинни пару секунд смотрела на него с какой-то недоверчивостью, а потом ответила:

— Давай.

— У меня, кажется, ещё осталась пара… — пробормотал Гарри, направляясь к своей комнате.

— Постой, как ты ее назвал? — Рон уставился на Гарри.

— Прости, кого назвал? — уточнил Гарри.

— Джинни. Как ты ее назвал? — повторил Рон. Пару секунд Гарри смотрел на друга, не понимая, что он имеет ввиду, а потом неуверенно произнес:

— Джин. Ты про это?

— Ага. И давно ты ее так называешь?

— Да не очень, — Гарри растерянно смотрел на Рона.

— Ха! Это же так логично Джинни — Джин. Почему мы не додумались? — Рон почесал затылок.

— Ладно, я пойду за пластырем схожу, — Гарри улыбнулся. Вернулся он быстро, и только тут его осенило:

— Джин, так ты же можешь маму попросить, она тебе ранку залечит!

— Да это пустяки, — заверила Джинни. — Мама говорит, что иногда полезно давать организму самому себя заживлять по таким мелочам, иначе он так совсем ослабнет. Лучше пластырем заклею.

Джинни взяла пластырь, и Гарри, пожелав обоим спокойной ночи, ушел к себе.

Следующий день вновь выдался дождливым. Чувствовалось приближение осени. Гулять в такую погоду совсем не хотелось, и Гарри снова весь день провёл у Рона и Джинни.

После обеда, Джинни с ужасом оповестила, что совсем забыла о домашних заданиях. Гарри, заметив, как она начала нервничать, тут же предложил помочь. Они вместе стали искать информацию для сочинения Снейпа и Макгонагалл.

Уже под вечер Джинни дописала оба и все без конца благодарила Гарри, который от этого жутко смущался.

За ужином миссис Уизли была отчего-то очень встревоженная. Она то и дело смотрела на Гарри. Мальчика это начало беспокоить, но напрямую спрашивать он ни о чем ни стал.

Когда все разошлись, и Гарри остался один в комнате, он ещё минут десять смотрел в окно. В лужах пятнами отражался свет от фонарей. Дождевые капли стучали по стеклу, отбивая никому не ведомую мелодию.

Переодевшись в пижаму, Гарри потушил свет и, отложив очки на тумбочку, завернулся в одеяло, собираясь заснуть. Неожиданно, в дверь постучали. Стук был громкий и частый.

Гарри быстро поднялся, нацепив очки. По пути к двери он включил свет и на пару секунд зажмурился. Стук не прекращался. Гарри в лёгком замешательстве открыл дверь и отпрянул.

К нему в комнату буквально влетела Джинни. Не произнося ни слова, она быстро заперла дверь и огляделась так, словно проверяя, нет ли в комнате посторонних.

Потом Джинни резко развернулась к нему и Гарри почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз. Вид у Джинни был до жути испуганный. Наверное, она тоже собиралась ложится спать. Ее волосы были распущены и рыжими волнами спадали на плечи. Как и Гарри, она была одета в пижаму. А ещё она дрожала.

Гарри не успел произнести и слова, как Джинни чуть ли не вплотную подошла к нему. Гарри от неожиданности сел на не заправленную кровать, но Джинни была так напугана, что, казалось, ее сейчас ничто смутить не сможет.

— Родители… они только что говорили...я нечаянно подслушала, — голос Джинни срывался, и она постоянно оглядывалась.

— Джинни, что случилось? — к Гарри наконец вернулся дар речи.

— С-сириус Б-блэк, — запинаясь проговорила девочка, и из ее глаз брызнули слезы. — Он с-сбежал из Азкабана из…

— Джинни, я не понимаю, — Гарри почувствовал, как его накрывает паника. Что этот сбежавший Блэк сделал такого, что Джинни плачет? Гарри попытался встать, но как раз в этот момент Джинни наклонилась к его уху. Их лица оказались так близко, что Гарри невольно залился краской, но Джинни этого не заметила.

— Ты… они не хотели… ты не должен был знать… они пытались все в секрете держать…- лихорадочно зашептала Джинни на ухо Гарри.

— Что я не должен был знать? — Гарри в конец был сбит с толку.

— Б-блэк с-сбежал из Азкабана из-за тебя, — захлебываясь в слезах выдавила Джинни.

— Что? Причем тут я? — Гарри ошарашено посмотрел на девочку.

— Он хочет у-убить тебя, — прошептала Джинни и разрыдалась.

— Джинни, — Гарри прижал рыдающую девочку к себе. Ему показалось, что на его голову кинули достаточно увесистый кирпич. Сириус Блэк хочет убить его? Ему-то он чем дорогу перешёл? Так вот почему ему не разрешали никуда выходить! Поэтому миссис Уизли так смотрела на него? Но почему никто не сказал?

Однако думать дальше что к чему он не стал, потому что Джинни стало совсем плохо, и Гарри не на шутку испугался, что она сейчас лишиться чувств.

— Джинни, Джин, послушай меня, — Гарри осторожно посмотрел на побелевшее, мокрое от слез лицо Джинни.

— П-почему т-ты? — Джинни его словно не слышала. — Почему кто-то постоянно хочет тебя убить?

— Джинни, Блэка поймают, это лишь вопрос времени, все будет хорошо, — Гарри через силу улыбнулся.

— А если он с тобой что-то сделает? — Джинни сделалась такой белой, что у Гарри задрожали руки.

— О, Джинни, пожалуйста, со мной все будет хорошо! Я тебе обещаю, Блэк до меня не доберется! Не бледней так, ну пожалуйста!

Успокоить Джинни ему удалось не скоро. Девочка прижалась к нему и все никак не могла перестать плакать. Гарри изо всех сил убеждал ее, что с ним все будет хорошо, и Блэк не долго будет на свободе. В конце концов, Джинни, измотанная от слез, уткнулась в его пижаму и просидела так несколько минут. Гарри осторожно гладил ее по спине. Странно, но новость о том, что его собираются убить, не очень-то испугала, чего он не мог сказать о бедной Джинни. Да и в конце концов, скоро Хогвартс, а там Дамболдор, там ему опасность грозить не будет. Возможно…

— Извини, — через несколько минут пробормотала Джинни. — Не стоило говорить тебе. Я не знаю, что на меня нашло.

— Нет, Джин, — Гарри сжал руку девочки. — Спасибо, что сказала. Теперь хоть я понимаю, почему мне нельзя выходить из «Дырявого котла».

— Тебе страшно? — еле слышно спросила Джинни.

— Нет, если честно, — Гарри внимательно посмотрел в янтарно-карие глаза. — На первом курсе Квирелл тоже за мной охотился, как видишь, безуспешно. В Хогвартсе будет безопасно, а тут на меня тем более никто не нападет.

Джинни замотала головой, и прижала руки к глазам.

— Джинни, посмотри на меня, — попросил Гарри. Джинни подняла голову и Гарри улыбнулся, хоть оставаться спокойным, глядя на состояние девочки, ему удавалось с трудом. — Послушай, есть такая вещь… как тебе объяснить… В общем, если будет нужно, чтобы Блэк меня не тронул, он не тронет, Джин. У каждого человека свой жизненный путь и никто не сможет предсказать или изменить предначертанного. Если со мной ничего не случится, значит так и должно быть.

— А если, — Джинни всхлипнула. — Если нужно чтобы Блэк что-то сделал с тобой?

— Ну, это уже не нам решать, — Гарри с улыбкой поправил наспех одетые очки. — Я обещаю тебе, что буду очень осторожен и без надобности не выйду из замка, когда мы туда приедем, хорошо?

— И здесь…- Джинни сморгнула пару слезинок и с несчастным видом посмотрела на Гарри.

— Хочешь, я не буду выходить из отеля? — тихо спросил Гарри.

— Нет, я просто…

— Я не буду лезть на рожон и идти туда, где мне будет угрожать опасность, — пообещал Гарри.

— Ладно, — Джинни вытерла мокрые щеки рукавом пижамы и поднялась.

— Иди спать, Джин, все будет хорошо, ни о чем не беспокойся, — Гарри на пару секунд обнял дрожащую девочку.

— С тобой ведь ничего не случится?

— Ничего, я обещаю, а ты обещала мне верить, так что иди, ложись, а то тебя сейчас Рон потеряет, — Гарри улыбнулся Джинни. Она натянуто улыбнулась в ответ и подошла к двери.

— За ночь со мной ничего не случится, — Гарри последовал за Джинни.

— Ладно, — девочка открыла дверь.

— Не забудь принять зелье, — напомнил Гарри. Джинни кивнула. Гарри чувствовал, что она не успокоилась до конца. Он с радостью посидел бы с ней ещё, но тогда Рон начнет ее искать… Посмотрев на Джинни, Гарри снова быстро улыбнулся. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, — еле слышно ответила Джинни и ушла к себе в комнату.

Гарри снова лег в кровать, но уснуть не мог очень долго. Его не настолько пугал Блэк, сколько насмерть испуганная Джинни. И как ей теперь объяснить, что все хорошо?

Ночью Гарри было не по себе. Ему все слышался плач Джинни и казалось, что во тьме комнаты кто-то затаился и вот-вот броситься на него. Только после того, как Гарри выпил зелье, сон забрал его в свое царство. Но даже зелье не смогло избавить его от чувства, что Джинни в соседней комнате плачет. Он слышал ее испуганный шепот даже во сне. Наверное, зелье просочилось и перестало действовать…

Джинни не спала всю ночь. Она даже не пробовала выпить зелье, чтобы заснуть. Такого ужаса она не испытывала с того момента, как Реддл сказал, что ему нужен Гарри. Джинни вздрагивал от любого шороха. Слух обострился настолько, что Джинни слышала храп близнецов из соседней комнаты. Ей казалось, что каждую секунд, пока Гарри один в комнате, на него могут напасть. Или на него уже напали.

Рон крепко спал и поэтому не слышал рыдания сестры. Джинни не знала, что делать. Она задыхалась от собственных слез и мыслей. Теперь казалось, что тут вовсе не безопасно, несмотря на мракоборцев. Раз уж Блэк из Азкабана сбежал, какая-то парочка волшебников вряд ли его остановит. А значит ему никто не помешает расправиться с Гарри пока все спят.

Сходить с ума от неизвестности Джинни больше не могла и, поднявшись с кровати, взяла с тумбочки ключ от комнаты. У нее не было с собой карманного фонарика, палочкой пользоваться тем более нельзя, так что в коридор она вышла в полной темноте. Ей стоило подумать, что здесь будет ещё страшнее. Джинни ни разу не выходила сюда ночью. Коридор в таком мраке до ужаса напоминал подземелье Тайной комнаты. Джинни старалась гнать воспоминания прочь, но они догоняли.

Дрожа с головы до ног, девочка постучала в соседнюю дверь. Прошло несколько минут, но никто так и не открыл. Гарри мог спать или… Джинни затрясло. Ну нет, если бы Блэк был здесь, она бы услышала шаги. Ведь услышала бы?

Джинни ещё раз постучала и снова ничего не произошло. И тут она услышала, как скрипнули половицы под тяжестью чьих-то шагов.

От ужаса она чуть не лишилась чувств, однако ее первым осознанным действием было заслонить дверь Гарри. Непонятно, чем бы она помешала Сириусу Блэку, но голос, нарушивший тишину коридора, Пожирателю явно не принадлежал.

— Господи, Джинни, что ты тут делаешь!? — перед Джинни стоял Рон.

Джинни, не успевшая прийти в себя, не смогла пошевельнуться.

— Джинни, ты с ума сошла? Что ты делаешь тут посреди ночи? — зашипел на неё Рон, а потом, приглядевшись к сестре, замолчал.

Джинни тоже не издавала ни звука.

— Джинни. Что. Случилось? Почему. Тебя. Трясет? — отчеканив каждое слово, шепотом спросил Рон.

Не в состоянии что-либо ответить брату, Джинни разрыдалась.

— Джинни, Джинни, ну не плачь, объясни мне хоть что-нибудь! — взмолился Рон и, приобняв сестру за плечи, повел обратно в комнату. Там он усадил рыдающую Джинни на кровать, а сам сел рядом.

Когда поток слез у девочки более-менее остановился, Рон повторил свой вопрос.

— Я б-боялась, ч-что с-сюда п-придет Б-блэк, — заикаясь, пробормотала Джинни.

— Глупышка, — Рон с облегчением рассмеялся. — Блэк сюда не придет, тут полно мракоборцев! Да и зачем ему мы с тобой? Ты так испугалась, что пошла к Гарри? На будущее, могла и меня разбу…

— Ты не понимаешь! — воскликнула Джинни, вскакивая с кровати. — Гарри! Блэку нужен Гарри! Мы с тобой ему даром не сдались!

— Постой, говори тише, разбудишь кого-нибудь! Тебе, наверное, приснился кошмар. Зачем Блэку Гарри? — Рон попытался усадить сестру обратно, но Джинни отдернула руку и, борясь с новым приступом истерики, быстро заговорила:

— Ничего мне не приснилось! Вчера вечером я пошла к родителям, в комнате их не было, я стала спускаться вниз и подслушала их разговор… Они думали, что мы все спим… Они говорили… Мама сказала… Блэк сбежал из Азкабана, чтобы убить Гарри… Поэтому мы здесь, мама боялась оставить его одного...- слезы останавливать было бесполезно. У нее ужасно щипали щеки от каждой слезинки, но перестать плакать Джинни не могла.

Рон смотрел на неё ошарашено.

— То есть, он сбежал из-за Гарри?

Джинни кивнула и спрятала лицо в ладонях.

— И ты пошла к нему, думая, что на него напал Блэк? Джинни, ты поэтому дверь загородила? Ты думала, что я это… Сириус Блэк?

Снова кивок. На большее у Джинни просто не хватало сил.

— Ты не бойся, Гарри у нас знаешь какой живучий? Три раза победил Сама- Знаешь- Кого! А тут какой-то Пожиратель! Фи! Да тут еще и мракоборцы на каждом углу, — Рон произнёс это таким тоном, словно Гарри вообще умереть не мог.

— Блэка мракоборцами не напугать, — сухо заметила Джинни, вытирая бегущие слезинки. — Он сбежал из Азкабана. И не неси ерунду, Гарри не бессмертный.

Рон замялся. Он явно не знал, что сказать дальше. Джинни на него уже внимания не обращала. Она продолжала плакать, закрыв глаза ладонями.

— Слушай, а почему ты вчера не сказала? Ну, когда узнала?

— Я с-сказала, — пролепетала Джинни. Рон приподнял бровь, и она добавила: — Гарри. Я сказала Гарри.

— Гарри? — Рон поперхнулся. — Ну ты молодец, конечно…

— Я знаю, — Джинни опустилась на кровать брата и разрыдалась еще сильнее.

— Ну, послушай…

— А вдруг пока мы тут сидим…- глаза Джинни стали размером с галлеон. Рон поспешно пересел к сестре.

— Нет, Джинни, Гарри в порядке.

— Ты можешь гарантировать? — закричала Джинни.

— Тш-ш, ты сейчас весь отель разбудишь, — прошептал Рон, прикладывая палец к губам. — Послушай меня, Джинни…м-м Джин…

Джинни с несчастным видом посмотрела на брата.

— Джин, послушай, Гарри не грозит опасность здесь. Что он сказал тебе вчера, когда ты рассказала?

— Сказал, что с ним все будет хорошо, — Джинни всхлипнула.

— Ну вот, раз Гарри сказал, значит так и будет, — уверенно заявил Рон.

Джинни подошла к окну. Стекло было в каплях от дождя. Темная, слишком темная ночь… С Гарри могут сделать все, что угодно…

— Так, сестрёнка, Гарри был бы не в восторге, если бы узнал, как ты тут убиваешься, — заметил Рон, подойдя к Джинни.

Джинни промолчала.

— Ложись-ка спать, — Рон повел ее к кровати, Джинни ничего не оставалось, как лечь туда. Рон накинул на неё одеяло. — Ну согласись, не будить же нам Гарри.

Джинни кивнула и спрятала лицо в подушку.

— Я уверен, что Гарри сейчас сладко спит. К тому же, Джин, Блэк ведь не знает в какой Гарри комнате. Он, наверное, даже не знает, что Гарри здесь.

— Тоже б-будешь теперь меня т-так называть? — из-за прижатой подушки ее голос звучал приглушённо.

— Ну, если ты не против, — пробормотал Рон.

— Гарри назвал меня так в Тайной комнате, — зачем-то поделилась Джинни. — Мне нравится это сокращение.

— О… Ясно…

Минут пять оба молчали. По щекам Джинни так и текли слезы, но Рон теперь этого видеть не мог.

— Ладно, Джин, я ложусь, если что — буди, да и сама лучше поспи, ночь ещё.

Джинни кивнула и посильнее вжалась в подушку.

Когда небо начало светлеть, Джинни подумалось, что за ночь она сошла с ума. Джинни вздрагивала от капель вновь начавшего дождя. От слез щеки щипали так сильно, словно она пролила на них зелье с кислотой.

Ее пугал любой звук, и постоянно казалось, что за стенкой убивают Гарри.

Она не могла спокойно лежать. Из-за дождя прекрасное небо рассвета увидеть было невозможно, но Джинни все равно подошла к окну.

Ее трясло так, словно у нее была лихорадка. Открыв окно, она почувствовала себя ещё хуже. На улице было холодно, а капли дождя попадали на лицо и руки. Джинни было плевать. Может, Гарри сейчас тоже смотрит в окно? Ей позарез нужно его увидеть.

Джинни высунулась на встречу ледяному ветру.

Дождь стучал по крышам магазинчиков, весь мощеный камнем тротуар был залит водой.

— Джин?

Джинни повернулась так быстро, что голова закружилась. Даже перед глазами все стало размыто, лишь одно она могла разглядеть: бледное, веснушчатое лицо, обрамленное кудрявыми волосами и зелёные глаза за стеклами очков.

— Гарри, — Джинни несколько секунд смотрела на мальчика, а потом провалилась во тьму. Ничего не было. Ни голосов, ни холода, только приятная темнота. Правда, из этой темноты ее выдернули, брызнув в лицо водой.

— Так, давай звать кого-нибудь, — раздался где-то рядом спокойный голос Гарри. — Позови свою маму, Рон, быстрее.

— Она всю ночь проплакала, — пробормотал Рон. — Мне кажется, она вообще не спала.

Джинни с трудом открыла глаза и обнаружила, что лежит в своей кровати, а рядом с ней сидит Гарри и, судя по всему, где-то рядом Рон.

— Джинни, — заметив, что девочка очнулась, Гарри отодвинул стакан воды. — Ты как?

— Нормально, — пробормотала Джинни, приподнимаясь на локтях.

— Как ты себя чувствуешь? — Гарри напряжённо смотрел в её лицо.

Джинни пожала плечами, а потом, подумав, еле слышно произнесла:

— Спать хочу.

— Ложись, — Гарри поднялся и посмотрел куда-то в сторону, где, по всей видимости, стоял Рон.

— Маму звать? — в отличии от Гарри, Рон спокойным не казался.

— Зови, у нее жар.

У Джинни глаза слипались. Она почувствовала, как к ее лбу прикоснулась чья-то теплая рука. Стало очень спокойно, и Джинни, слегка улыбнувшись, погрузилась в долгожданный сон.

Гарри оказался прав. У нее была высокая температура и следующие три дня она пролежала в постели. Мама постоянно давала какие-то отвары, от которых то в жар бросало, то в холод. Ночью Рон чуть ли насильно поил ее успокаивающим зельем, благодаря которому она спала без кошмаров.

Единственным плюсом в сложившейся ситуации было то, что от нее не отходил Гарри. Он постоянно сидел на стульчике около кровати и рассказывал разные истории.

На поправку Джинни пошла быстро, наверное, благодаря ему. Его улыбка была лучше всяких зелий. Вот только теперь в изумрудных глазах появилась тревожность.

На четвертый день Джинни встала с кровати, правда слабость ощущалась еще очень хорошо.

Больше всех ее выздоровлению был рад Гарри, который весь день от нее не отходил. Погода на улице так и не улучшилась. Может, это было и к лучшему, Джинни все равно не могла бы сейчас долго гулять.

Разговоры о Сириусе Блэке больше не велись. Их упорно избегал Гарри. Стоило Рону или Джинни хоть что-то начать говорить на тему сбежавшего Пожирателя Смерти, он моментально изменял направление разговора.

Когда приблизился вечер, Джинни поняла, что больше зелье для сна пить не хочет. Даже не так. Она не может. Пока она болела, сопротивляться было бесполезно, но сейчас… Ночью-то Гарри здесь не будет, а это значит, Джинни не сможет быть уверена в том, что Сириус Блэк не пришел за ним. Спокойно спать, по ее мнению, в таких обстоятельствах было бы преступлением.

Гарри, вопреки обыкновению, после ужина просидел у Рона и Джинни часа два. А когда к ним пришла миссис Уизли, с заявлением, что всем пора спать, Гарри слегка помрачнел. Впрочем, это было почти незаметно, но не для Джинни, старавшейся поймать любую эмоцию на его лице.

Как только дверь за Гарри закрылась, Джинни поняла, что и эту ночь она проплачет. Судя по взгляду Рона, он тоже так думал.

— Зелье, — Рон помахал перед ней фиолетовым флакончиком.

Джинни с подступающими к глазам слезами отрицательно мотнула головой.

— Ну, Джинни, ты так опять свалишься! — Рон укоризненно посмотрел на сестру, но Джинни снова замотала головой.

— Ладно, — Рон поднялся и вышел из комнаты. Джинни за его отсутствие переоделась в пижаму, легла в кровать и натянула одеяло до самого подбородка.

К ее удивлению, Рон вернулся не один, а вместе с Гарри.

— Говори с ней сам, меня она не послушает, — заметил Рон и сунул Гарри флакончик с зельем.

— Джинни, — Гарри присел на корточки около ее кровати. — Выпей, пожалуйста.

Джинни захотелось прибить Рона, догадавшегося позвать Гарри. Как она им обоим объяснит? Да и спорить с Гарри в ее планы явно не входило.

Еще в носу предательски защипало.

— Джин, почему ты не хочешь его пить? — Гарри улыбнулся с такой грустью, что Джинни захотелось разреветься.

— А если за ночь…- Джинни замолчала, нервно прикусив губу.

— За ночь ничего не случиться, — заверил Гарри и протянул ей флакончик.

— Ты сам-то пьешь? — недоверчиво спросила Джинни, не торопясь брать зелье.

— Хочешь, могу при тебе выпить, — Гарри достал из кармана точно такое же флакон и откупорив крышку сделал маленький глоток.

Джинни во все глаза смотрела на Гарри. И снова, как два месяца назад, она подумала, что он совсем не тянет на свой возраст. Он был старше морально. Гораздо старше. У Джинни мелькнула мысль, что, возможно, у него совсем не было того беззаботного детства, которое было у нее.

— Теперь, твоя очередь, — тихо произнес Гарри.

Выпить и проснуться с утра от новости, что с Гарри что-то случилось? Или поверить Гарри, заверяющему, что с ним все будет хорошо?

— Выпей, пожалуйста, ради меня, — еле слышно попросил Гарри.

Это было последней каплей. Тут она уже просто не могла сопротивляться. И, возможно, Гарри прав…

Джинни взяла флакончик и сделала глоток. По телу разлилась теплота и спокойствие. Глаза начали медленно слипаться. Как Гарри ещё сидит? Он ведь тоже зелье выпил…

— Так-то лучше, спокойной ночи, — Гарри улыбнулся, и Джинни уловила в его глазах усталость.

— Что, так просто? — поразился Рон.

Гарри кивнул, а Джинни под действием зелья невольно протянула к нему руку. При нормальном состоянии она бы так не сделала, тем более на глазах брата, но сейчас это казалось чем-то естественным. Он ведь ее солнышко, как к нему не потянуться? Люди ведь тянутся к солнечным лучам, чтобы согреться, а от Гарри исходит такое необыкновенное тепло…

Если Гарри и смутился от такого жеста, то виду не подал. Он с улыбкой на пару секунд сжал ее руку. Получилось что-то вроде дружеского рукопожатия.

Пожелав Рону и Джинни спокойной ночи, Гарри вышел из комнаты.

— Ну, Джинни, могла ведь сразу выпить, зачем было Гарри дергать? Спасибо хоть его послушалась, вот пойми…- Рон много говорил. Джинни даже если бы захотела слушать брата не смогла бы. Зелье действовало, и тепло, разлившееся в каждой клеточке тела, начало втягивать в сон. Рон ещё долго причитал о том, что Джинни не должна так пользоваться добротой Гарри, что ему тоже тяжело и ещё что-то… но Джинни уже давно его не слушала. Она находилась в царстве Морфея, и, благодаря зелью, должна была пробыть там до самого утра.

* * *

С каждым днём время словно летело быстрее, приближая к началу нового учебного года. Гарри пока не определился, хочет он в Хогвартс, или нет. И на это была одна причина- Джинни. Там он не сможет быть рядом с ней, а состояние девочки, казалось, ухудшалось с каждым днём. Когда несколько дней назад Гарри увидел в окне белое, как полотно, лицо с красными пятнами от слез под глазами, он думал, что сам лишиться чувств. Рон мог не говорить, что Джинни плакала всю ночь, он это и сам понял.

Потом, когда она заболела, Гарри чувствовал себя виноватым, хотя это не он рассказал Джинни о Сириусе Блэке. Он почти не отходил от неё. В первый день Джинни почти все время спала, и Гарри оставалось лишь смотреть на ее лицо и думать, что лучше бы плохо было ему.

Когда Джинни поправилась, Гарри понял, что ситуация не улучшилась. Создавалось впечатление, что это Джинни грозит смерть, а не ему. Она стала очень нервной, могла вздрагивать от шагов или голосов братьев. Гарри старался не оставлять ее одну, и Джинни потянулась к нему, как цветок тянется к солнцу. Они сидели всегда рядом за завтраком, обедом или ужином, в комнате на полу или кровати. Гарри прекрасно понимал, что сейчас категорически нельзя оставлять Джинни одну.

Рон, походу, окончательно что-то понял для себя. У него появилась странная привычка оставлять Гарри и Джинни вдвоем. То он уйдет к близнецам, то Гермионе решит написать в комнате Перси, а то и вовсе отправится без всякой причины гулять по отелю.

Чем ближе становилась школа, тем бледнее становилась Джинни. Когда до первого сентября осталось три дня, у Джинни был такой вид, что Гарри каждую секунду опасался, как бы она не упала в обморок. Миссис Уизли напрасно давала ей разные зелье — Джинни ничего не помогало.

Гарри не знал, что делать. Теперь он сам видел, что разговаривает она только с ним. Даже от Рона Джинни стала отдаляться.

Это замечал не только Гарри, родители были не на шутку напуганы состоянием младшей дочери. Гарри даже как-то раз услышал, что миссис Уизли всерьёз задумывается стоит ли отправлять девочку в школу. К счастью, Артур Уизли убедил жену, что Джинни необходима смена обстановки и встреча с друзьями. Гарри прекрасно понимал, что никакой встречи с друзьями у Джинни не будет. Колина она боится, Гермиону тоже, а с остальными она так и не подружилась.

Ещё и этот Блэк в придачу. Гарри все свободное время пытался придумать, чем Джинни отвлечь, но, казалось, что, лишь взглянув на него, она вспоминала разом и о Тайной комнате, и о сбежавшем убийце.

И тут новая напасть: тридцать первого августа с самого утра приезжает Гермиона. Никогда в жизни Гарри настолько не хотел встречаться с лучшей подругой. Он прекрасно понимал, чем это обернется для бедной Джинни.

Накануне приезда Гермионы, Джинни была ещё нервней чем обычно. Чтобы отвлечь девочку, Гарри предложил ей порисовать. Затея удалась, настроение у Джинни улучшилось, правда ненадолго. Рон, уходивший к родителям за новым лекарством для Коросты, вернулся и начал рассказывать, как он ждёт приезда Гермионы.

Гарри ясно видел, как улыбка медленно сползла с лица Джинни и у нее появилось такое выражение, будто она вот-вот расплачется.

В комнату, прервав Рона, вошла миссис Уизли.

— Гарри, дорогой, давай свою школьную форму, я пришью бирки с твоим именем.

— Миссис Уизли, большое спасибо, но я уже пришил, — Гарри улыбнулся, радуясь, что Рона прервали, хоть и как он подозревал, ненадолго.

— Ох, дорогой, ну, когда ты все успеваешь? Вот Фреда и Джорджа бы научить бирки пришивать. Хотя, они как-то раз пришили…

— Два года назад Фред и Джордж пришили на бирки имена «Фордж» и «Дред», когда грязную одежду забрали, им ее так и не вернули, из-за того, что учеников Фордж и Дред в списках нет. Какой мама им тогда нагоняй устроила…- шепнула Джинни на ухо Гарри, пока миссис Уизли выходила из комнаты.

День прошел быстрее, чем обычно. К вечеру Джинни стала совсем никакая. Близнецы пытались ее развеселить, но у них плохо получилось, потому что Джинни стала ещё мрачнее.

Когда пришло время всем расходиться спать, Гарри не ушел из комнаты до тех пор, пока Джинни при нем не приняла зелье.

— Приходи ко мне, если рано проснешься, — шепнул на прощание Гарри и, пожелав всем спокойной ночи, вернулся к себе.

Чем обернется следующий день он понятия не имел. По словам Рона, Гермиона останется с родителями на ночь, чтобы со всеми Уизли отправиться на вокзал.

Зелье Гарри пить не стал. Ему нужно было подумать, а зелье сразу привело бы ко сну.

Гарри не мог предположить, что размышления займут всю ночь, он так и не переоделся в пижаму. К утру голова начала раскалываться от бесконечных мыслей.

Часов в семь раздался тихий стук в дверь. Гарри быстро открыл ее, очень надеясь, что на пороге будет стоять Джинни.

Его надежды оправдались. Джинни выглядела выспавшейся. Рыжие волосы были заплетены в хвостик. На девочке красовался подаренный им джемпер и жёлтая юбка, украшенная белым кружевом.

— Привет, — Джинни посмотрела на него с каким-то испугом, словно думала, что он может ее прогнать.

— Привет, — Гарри лучезарно улыбнулся, пропуская Джинни внутрь. — Как спала?

— Хорошо, — Джинни посмотрела в окно, за которым моросил дождик. Потом ее взгляд остановился на Гарри. Глаза Джинни увеличились в размере.

— Ты что, не спал?

— Что? Почему? — Гарри, немного не ожидавший такого вопроса, смутился.

— Ты выглядишь… нездоровым, — пробормотала Джинни.

— Я просто не хотел спать, — Гарри понял, что врать Джинни не хочет, да и возможно это было бы бесполезно.

— Мог выпить зелье, — во взгляде Джинни ясно читалось: «мне говоришь выпить, а сам не пьешь.»

— Мне нужно было подумать, — честно ответил Гарри. — Не сердись, но просто если не выпьешь ты, то можешь заболеть.

— А ты не можешь? — с лёгким вызовом спросила Джинни.

Гарри тихо рассмеялся, закрывая дверь.

— Я не заболею, — заверил Гарри.

— Заболеешь, только никому не скажешь и сделаешь вид, что все хорошо, — пробормотала Джинни.

Гарри улыбнулся, но ничего не ответил. Она была права, он действительно всегда так делал. Он ведь сам ей об этом в одном из писем рассказал. Не стоило, конечно, но прошлое уже не изменишь. Гарри немного напрягал тот факт, что Джинни не собиралась забывать о том, что он писал. Она умудрялась видеть то, что другие до нее в Гарри не видели, или просто не обращали внимания. Казалось, что она могла заглянуть дальше его вечной улыбки, и Гарри это слегка пугало. Он был не готов поделиться всеми своими тайнами с ней, потому что о некоторых вещах не знал никто, включая Рона с Гермионой. И проблема была не в том, что он не доверял Джинни, а в том, что они на одну и ту же ситуацию могли смотреть по-разному. Взять того же Сириуса Блэка.

— Гарри, а ты можешь нарисовать что-нибудь? — Гарри только сейчас заметил в руках Джинни коробку с красками.

— Да, конечно, — Гарри радостно улыбнулся. — Что мне нарисовать?

Они сидели три часа, рисуя то пейзажи за окном, то Хогвартс, принимающий объём на пять минут.

Гарри постоянно смотрел на Джинни, пытаясь уловить на ее лице перемену. Сейчас она казалась счастливой. Если бы они всегда могли так сидеть рядышком и рисовать!

Ровно в десять влетел Рон с сообщением, что к одиннадцати должна прийти Гермиона.

Гарри заметил, как Джинни, нервно прикусив губу, посмотрела на него.

— Все будет хорошо, — шепнул Гарри, думая, как намекнуть Гермионе, чтобы она не проявляла слишком много внимания к Джинни.

Час прошел почти незаметно, и вот, судя по радостным голосам донесшимся с первого этажа, Рон и Гермиона встретились. Гарри не спешил к ним присоединиться. Он ждал Джинни, медленно складывающую свою школьную форму в чемодан.

Когда они наконец вышли в коридор, Гарри чуть не сбила с ног Гермиона, налетев на него с дружескими объятиями. Заметив Джинни, Гермиона выпустила Гарри и бросилась к ней, Гарри только и успел заметить, как лицо Джинни стало белее снега.

— Э.. Гермиона, — Гарри схватил подругу за рукав, буквально чувствуя дрожь Джинни, хоть она стояла не близко. — Дай хоть посмотреть на тебя, а то ты как вихрь пронеслась.

— Ой, извини, — Гермиона остановилась в паре шагов от Джинни, которая, воспользовавшись моментом, юркнула за спину Гарри. — Привет! Рада тебя видеть!

— Я тоже рад тебя видеть, Гермиона! — Гарри улыбнулся, параллельно думая, как бы отвлечь подругу от Джинни, явно неготовой к общению с ней. — О, ты такая модная!

— Ага, родители во Франции вещичек прикупили, — Гермиона расплылась в улыбке. Ее волосы, как всегда кудрявые, казались слегка растрепанными. На Гермионе был одет красный свитер и клетчатая юбка в складку до колена. — Джинни! Рада тебя видеть!

Гермиона потянулась к Джинни, спрятавшейся за Гарри.

— П- привет, — Гарри не нужно было оборачиваться, чтобы понять — Джинни напугана дальше некуда.

Чувствуя, что ситуация приобретает не лучшие обороты, Гарри быстро пояснил:

— Гермион, Джинни болела на днях, она ещё плохо себя чувствует.

Джинни быстро закивала, подтверждая слова Гарри.

— О… как ты? Все в порядке? Я тут тебе открытки привезла, как обещала, — Гермиона порылась в сумочке, висевшей на плече и извлекла оттуда несколько глянцевых изображений. — Вот, держи!

— Спасибо, — пролепетала Джинни, забирая подарок. Только Гарри хотел облегчённо вдохнуть, как Гермиона скрестив руки на груди обратилась к нему:

— Гарри, поясни, как ты умудрился сбежать из дома? Как тебя вообще не исключили за использование магии, ты хоть понимаешь, что тебе просто повезло!?

— Да, не переживай, я уже пожалел об этом, а насчёт магии ты права… мне повезло, давай о чем-нибудь другом поговорим, — Гарри улыбнулся, стараясь не показывать, что его не на шутку волнует, как этот разговор может отразится на без того перепуганной Джинни.

— Ладно, но ты у меня ещё все выслушаешь, — угрожающе заметила Гермиона. — Кстати, вы слышали о сбежавшем Блэке? Как он сбежал из Азкабана? Он же на первом месте по охраняемости в списке волшебных тюрем стоит!

Гарри услышал тихий стон Джинни и, испугавшись, что девочка упадет, подхватил ее под руку. Сознание Джинни не потеряла, но ноги, по всей видимости, ее держать перестали.

— О Господи, что с ней?!- Гермиона бросилась к Джинни, но Гарри остановил ее жестом руки.

— Гарри, ей опять плохо? — раздался голос подбежавшего Рона.

— Да, кажется. Джинни? — Гарри, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, посмотрел на Джинни.

— Я в порядке, — пролепетала Джинни, цепляясь за руку Гарри.

— Пойдем в комнату, — Гарри, не обращая внимания на испуганный взгляд ничего не понимающей Гермионы, помог Джинни опереться на него и повел ее в свою комнату, у которой все и столпились.

Рон и Гермиона зашли следом.

— Ребят, а что с Джинни? — Гермиона переводила взгляд с Гарри на Рона.

— Да, Гарри, что случилось? — Рон вплотную подошёл к лучшему другу.

Гарри, усадив Джинни на свою кровать, повернулся к Рону, и, на несколько секунд задумавшись, произнес так, чтоб слышал только Рон:

— Гермиона сказала о Блэке.

— А что сказа…- поймав укоризненный взгляд Гарри, Рон замолчал. — Если станет хуже, позови. Герми, пойдем, поговорить нужно.

— С Джинни же все нормально, да? — Гермиона взялась за протянутую Роном руку и посмотрела на девочку.

— Пойдем, — Рон потянул оглядывающуюся на Джинни Гермиону из комнаты.

— Я не знала, что Азкабан на первом месте, не думала, что все настолько…- прошептала Джинни, как только за парочкой закрылась дверь.

— Джинни, — Гарри присел рядом с ней. — Тебе нельзя так волноваться.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-то сделали, — Джинни схватилась за голову, и по ее бледным щекам побежали дорожки слез.

— Мы завтра едем в Хогвартс, Джинни, там безопасно, там Дамболдор, со мной там ничего не будет, — Гарри обнял дрожащую Джинни за плечи. Как она может так волноваться за него? Как ее теперь успокоить?

— Точно? — Джинни, вытирая слезы, посмотрела на Гарри.

— Обещаю тебе, — Гарри вздохнул, чувствуя, что этот год будет не самым радужным.

— Гарри, почему каждый раз, когда я вижу Гермиону, я вспоминаю как василиск заколдовал ее?

— Это последствия… Джин, я что-нибудь придумаю, я…- Гарри лихорадочно пытался сообразить, что ещё он может сказать ей. Раз она вспоминает о том, как заколдовали Гермиону, значит также будет и с Колином.

— Я так рада, что есть ты! Я не знаю, что бы без тебя делала, — всхлипнув, произнесла Джинни и робко улыбнулась.

Гарри в одну секунду залился краской. Он хотел было что-нибудь сказать, но в этот момент из соседней комнаты донёсся громкий голос Гермионы, отчитывающей Рона.

Гарри с Джинни переглянулись.

— Что, они уже поссорились? — шепотом спросила Джинни, Гарри в замешательстве пожал плечами. Ссоры Рона и Гермионы для него давно открытием не были.

— Как ты мог не сказать мне? Как ты мог не предупредить меня, Рон!?

Что ответил Рон, Гарри и Джинни не услышали, зато через минуту снова послышался приглушенный стенами голос Гермионы.

— Но я ничего не знала! Ты ничего мне не сказал!

Гарри и Джинни с непониманием переглянулись.

— Этого ты мне тоже не говорил! Почему только Гарри? — голос Гермионы стал еще громче. — Я чего-то не знаю? Что ты мне не говоришь?

Джинни напряженно смотрела в стену, разделявшую комнаты, Гарри тоже не сводил с нее взгляд, гадая, о чем разговаривают друзья.

Несколько секунд слова Рона и Гермионы сложно было разобрать, а потом Рон закричал:

— Ну так спроси у Гарри, который отвечал тебе на письма вместо нее! Только он ничего тебе не скажет! Он и мне почти ничего не говорит! Я понятия не имею, что случилось в той чертовой комнате!

Выражение на лице Джинни осталось прежним, только губы дрогнули.

Гермиона что-то ответила, и до них снова долетел звенящий голос Рона:

— Причем тут, что он ей нравиться? Он и сам это знает!

— Что!? Как ты мог ему сказать? А что, если бы… — начала было Гермиона, но Рон перебил ее:

— Да он и без меня это знал! От Сама-Знаешь-Кого! И что за «если бы»? Это ты мне твердила, что она ему нравиться весь прошлый год, а теперь, что по-твоему?

Гарри и Джинни сами не заметили, как оказались на противоположном конце комнаты у стены.

— Рон! Я их не видела два месяца, откуда я знаю, что сейчас? Ты точно уверен? Ты можешь гарантировать? Ты же не говорил об этом Джинни!?

— Не говорил! А даже если бы и сказал, то что? Ей и так плохо!

— Но ты не знаешь наверняка! Ты его спрашивал? — пыталась воззвать к здравому смыслу Гермиона. — Если ты ей еще и сердце разобьешь? Она будет думать, что он влюблен в нее, а он…

— А он, что? — звенящим голосом спросил Рон. — Он от нее не отходит, Гермиона! Это он вытащил Джинни оттуда, пока идиот-братец сидел и думал два трупа он найдет за завалом или один!

— Не говори так! Это не твоя вина! — воскликнула Гермиона.

Гарри схватил Джинни за руку и попыталась отвести от стены, но потрясенная девочка не двинулась с места.

Голоса Рона и Гермионы стали настолько тихими, что разобрать слов было невозможно.

Джинни вцепилась в кисти Гарри, не отрывая взгляда от стены.

— Джинни, — позвал Гарри, заметив, как её дыхание участилось, а глаза стали огромными.

— Знаешь, — Джинни сглотнула и дрожащим голосом пробормотала: — Мне надо будет как-нибудь сказать Рону, что я его люблю…

— Мне тоже, — прошептал Гарри.

Джинни подняла взгляд на Гарри и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кисловатой.

В этот момент за стеной послышался тихий, но вполне разборчивый голос Гермионы;

— Так, ты думаешь, она нравиться ему?

— Я почти уверен, — негромко ответил Рон.

— Если нет, то это катастрофа. Он так нравится Джинни…

— Сам знаю, — буркнул Рон. — Но он точно к ней что-то чувствует!

— Их надо свести! — уверенно заявила Гермиона, и несмотря на всю абсурдность ситуации, у Гарри и Джинни вырвались нервные смешки. Друг на друга они больше не смотрели.

— Опа, что это мы тут делаем?

Гарри и Джинни одновременно отскочили от стены и уставились на вошедших близнецов. Джинни отдернула от Гарри руки и жутко покраснела.

— Наша сладкая парочка там совсем рассобачилась, — пробормотал Фред, на замечая смущения Гарри и Джинни.

— И не говори, — подхватил Джордж. — А ведь они только встретились!

Гарри и Джинни молча переглянулись.

Спустя минут пятнадцать Рон и Гермиона вернулись в комнату Гарри. Гермиона выглядела расстроенной, Рон тоже от радости не светился.

— Как ты, Джинни? — с порога спросила Гермиона.

Джинни посмотрела на Гарри с таким видом, будто Гермиона обращалась к нему.

— Джинни в порядке, — отозвался за неё Гарри, понимая, что совсем не хочет видеть, как Джинни бледнеет от испуга.

— Отлично! Я очень рада! — Гермиона явно пыталась радостно улыбнуться, но получалось не очень. Гарри не сводил глаз с ее лица, та же в свою очередь его взгляда избегала. — Мне нужно купить все к школе, Рон пойдет со мной, вы составите нам компанию?

— Боюсь, Джинни не стоит выходить на улицу, вдруг хуже станет? — медленно произнёс Гарри.

— Гарри, да ты иди с ними, мы за Джинни пересмотрим, — в дверях показались рыжие макушки близнецов.

— Нет, ребят, спасибо, я обещал помочь Джинни собраться, — быстро отозвался Гарри, поймав на себе испуганный взгляд Джинни.

— Ладно, вы оба остаётесь? — уточнила Гермиона.

— Извини, — Гарри улыбнулся. — Но я думаю у тебя будет ещё целый день рассказать нам о Франции.

— Эта твоя привычка вечно извиняться, — Гермиона сморщилась. — Вы только особо не надейтесь, вам от моих рассказов не отвертеться.

— Само собой, оденетесь только потеплее, на улице холодно, да и дождь к тому же.

— Ой Гарри, — Рон со смехом отмахнулся. — Ты прям как мама, «оденься по теплее- замёрзнешь».

Гарри засмеялся.

Рон и Гермиона ушли, близнецы помаячили минут пять и то же удалились собирать вещи.

— Смотри, — Джинни протянула Гарри открытки. — А я ей ничего не купила…

Гарри посмотрел на глянцевые картинки, изображающие Эйфелеву башню, замок Шенонсо и Версальский сад, а потом перевел взгляд на погрустневшую Джинни.

— Не расстраивайся, — Гарри не знал, стоит ли ей класть руку на плечо, в итоге, так ничего и не придумав, просто улыбнулся.

— Гарри, может пойдешь с ними? — по всей видимости, Джинни мучал тот факт, что он остался здесь, а не пошел с друзьями.

— Зачем? — Гарри перевернул одну из открыток, где бисерным почерком Гермионы было выведено: «С любовью, Гермиона».

— Ну, они же твои друзья…- пробормотала Джинни.

— Ты тоже моя подруга, — парировал Гарри и с улыбкой добавил: — Что ж мне теперь разорваться?

— Нет, я, в смысле…- Джинни покраснела. — Давай пойдем, догоним их.

— На улице дождь, ты можешь простыть, — напомнил Гарри. — Давай лучше останемся здесь, я помогу тебе вещи уложить.

— Если ты не против…

И все-таки, все прошло лучше, чем Гарри мог предположить, если не считать почти-обморока Джинни. О подслушанном разговоре Рона и Гермионы оба, словно сговорившись, не упоминали, но Гарри видел, как Джинни бережно сложила неаккуратно брошенную кофту Рона и поправила сбитое на кровати брата покрывало.

К обеду Рон и Гермиона вернулись. Причем не одни. Гермиона несла в руках что-то очень крупных размеров, завернутое в дождевик и явно живое. Как Гарри узнал через пару минут, это был кот. Если такое огромное животное вообще можно назвать котом. По размерам он больше походил на маленького львёнка с рыжей шерстью и чуть приплюснутой мордочкой. Огромные жёлтые глаза взирали на Гарри с любопытством.

— Моя пусечка, Глотичек, сейчас мы тебя помоем, причешем, — сюсюкалась Гермиона с новым питомцем. У Рона, смотревшего на Гермиону, был такой вид, будто он не знал плакать ему или смеяться.

— Гермионочка, а ты не думаешь, что это милое, — Рона передёрнуло. — Милая кошечка решит как-нибудь на завтрак сесть мою крысу?

— Рон, сколько раз ты мне это скажешь? — раздраженно спросила Гермиона. — Ну разве эта лапочка кого-нибудь обидит?

— Э-э, — Рон, видимо, не разделял взглядов своей подруги.

— Гарри, ну скажи, Живоглот прелесть? — Гермиона сунула Гарри кота.

— И правда прелесть, — улыбаясь произнёс Гарри, почесав кота между ушей.

— Джинни, а тебе как? — Гермиона, казалось, светилась от счастья.

Гарри вместе с мурлыкающим котом повернулся к Джинни. Та осторожно погладила Живоглота по шерстке, задев пальцы Гарри.

— Прикольный, — еле слышно произнесла Джинни. Кажется, она уже не замечала, что вместо шерсти кота гладила пальцы Гарри, щеки которого медленно начали наливаться краской.

Рон полдня, что все четверо собирались в школу, ворчал на Живоглота. Кот при любом удобном случае бросался на Коросту, и Рону пришлось запереть крысу в клетке на весь день.

Гермиона же, напротив, души не чаяла в новом питомце. Она даже накупила для него разных бантов, расчёску и переноску.

Джинни бледнела каждый раз, стоило Гермионе начать с ней разговаривать, Гарри уже не знал, что делать, ведь каждый раз отвечать за девочку было как минимум странно.

— Джинни, у тебя такой классный джемпер! — сказала Гермиона, пока Джинни запихивал в чемодан новую выстиранную и выглаженную форму.

— Спасибо, — смертельно бледнея произнесла Джинни, не глядя на Гермиону.

— Я в том году его не видела, новый? — судя по всему, Гермиона совсем не замечала, как вздрагивает Джинни, как только она к ней обращается.

Рон хихикнул.

— Да, новый, подарок на день рождение, — отвернувшись от троицы, ответила Джинни.

— Как классно! Кто подарил? — никак не унималась Гермиона.

— Гарри, — замогильным голосом отозвалась Джинни.

Рон фыркнул и вместе с Гермионой одновременно посмотрел на Гарри.

— Что такое? — полюбопытствовал Гарри, поймав на себе взгляды друзей.

— Да не, классный подарок, молодец, вкус у тебя хороший, — быстро нашлась, что сказать Гермиона и переглянулась с Роном.

Гарри подцепила с пола альбом Джинни, выпавший из ящика и направился к рыжеволосой девочке, так и стоявшей ко всем спиной. Об ее ноги тёрся Живоглот.

— Кажется, у тебя выпал альбом, — заметил Гарри.

— Спасибо, Гарри, — Джинни взяла из его рук альбом и Гарри заметил, что она хоть и кривовато, но улыбается.

— Что такое? — шепотом спросил Гарри, а Джинни покосилась на Рона с Гермионой. Как раз в этот момент, Рон, как ему казалось, шепотом говорил Гермионе:

— Я же говорил!

Гарри переглянулся с Джинни.

— Кажется, пока они гуляли, разработали целую стратегию, надо было тебе идти с ними, чтобы много не болтали, — пробормотала Джинни.

— Хочешь, чтобы они мне устроили допрос с пристрастием? — с притворным ужасом спросил Гарри, и Джинни хихикнула, правда тут же прижала ладонь ко рту.

За ужином все прибывали в приподнятом расположении духа. Чарли рассказывал интересные истории про драконов. Гарри слушал очень внимательно, ему все было интересно, как-никак о магическом мире он знал не так много, как хотел. У него на коленях урча, клубочком свернулся Живоглот, которого он время от времени чесал за ухом, от чего кот начинал мурчать ещё сильнее.

Джинни умудрилась сесть так, что ее единственным соседом был Гарри, хоть Гермиона и предлагала сесть рядом с ней.

Джинни нельзя было назвать ни грустной, ни радостной. Она явно была безразлична к происходящему.

Фред и Джордж сыпали шутками, Перси сидел с видом наследного принца и то и дело бросал недовольные взгляды на близнецов.

Билл с самого утра собирался вернуться в Египет, его ждал какой-то важный отчёт. А Рон то и дело перешептывался с Гермионой, они оба мило улыбались друг другу и, если бы Гарри не знал какие между ними бывают ссоры, решил бы, что они самая милая парочка.

Когда все медленно начали выходить из-за стола, миссис Уизли наказала ещё раз перепроверить, все ли они взяли.

Гарри хотел было пойти с Роном, Гермионой и Джинни, но миссис Уизли неожиданно окликнула его и попросила задержаться.

Наверное, они с Джинни подумали об одном и том же, потому что в глазах Джинни отразился испуг. Гарри сомневался, что ему расскажут о намерениях Блэка, но все же, все и впрямь выглядело странно. Улыбнувшись Джинни и надеясь, что это хоть как-то успокоит девочку, Гарри спустился к мистеру и миссис Уизли.

— Гарри, дорогой, — миссис Уизли выглядела взволновано и это подтверждало догадку Гарри. — Нам нужно кое-что сказать тебе.

— Да, миссис Уизли? — Гарри опустился на свободный стул и посмотрел на пухленькую рыжую женщину в длинном бордовом платье и вязаной кофточке.

— Солнышко, мы с Артуром долго думали, что сделать, даже писали профессору Дамболдору, — миссис Уизли слегка замялась. А Гарри понял, что разговор, по-видимому, пойдет не о Блэке. — И… мы просто были не уверены, но Дамболдор разрешил, в общем, вот.

Миссис Уизли достала из кармана какую-то бумажку и протянула Гарри.

Гарри, не совсем понимающий в чем дело, развернул ее и чуть было не ахнул. Это была форма разрешения на посещение Хогсмида. Подписанная форма разрешения.

— Но вы… я же …, — Гарри от удивления не мог произнести что-то более связное.

— Гарри, милый, мы решили, что тебе уж как никому нужна такая развлекательная прогулка с друзьями. Мы договорились обо всем с Дамболдором. Разрешение подписано мной, и теперь ты сможешь ходить в Хогсмид с Роном и Гермионой.

Гарри смотрел на мистера и миссис Уизли пытаясь уложить в голове информацию. Они подписали заявления. Он сможет ходить в Хогсмид! Вот только, что будет с Джинни, пока он в Хогсмиде?

— О… Огромное вам спасибо, я не знаю, что сказать, — искренне произнес Гарри, и лицо Молли Уизли расплылось в улыбке.

— Ну что ты, милый, — миссис Уизли на несколько секунд задумалась, а потом прибавила. — Но Гарри, дорогой, с одним условием. Если тебе скажут, что идти не безопасно, ты не пойдешь, хорошо?

— Конечно, — пообещал Гарри, понимая, о какой опасности идёт речь.

— Все-таки, — мистер Уизли посмотрел на жену. — Сейчас, сам понимаешь, за пределами Хогвартса не очень-то безопасно. Как-никак Сириус Блэк на свободе.

— Не переживайте, я буду очень осторожен, — Гарри улыбнулся. — Ещё раз спасибо вам большое! Я не представляю, как вас отблагодарить!

— Ох, Гарри, будет тебе, — миссис Уизли заулыбалась. — Иди к ребятам, спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — Гарри развернулся и направился к лестнице. Уходя, он успел услышать, как миссис Уизли с горестным вздохом произнесла:

— Бедный мальчик.

Гарри поднялся в комнату Рона и Джинни, где уже сидела Гермиона с достаточно большой стопкой книг в руках.

— Гарри, все в порядке? — хором спросили Рон и Джинни.

— Да, все отлично, — Гарри опустился на пол.

— О чем вы говорили? — поинтересовалась Гермиона и Гарри заметил, как напряглась Джинни.

— Радуйся, Рон! — Гарри достал пергамент с разрешением и протянул лучшему другу. — Я пойду в Хогсмид с вами!

— Да ладно! — завопил Рон так, что, казалось, задрожал потолок. — Гарри, я знал, знал, что ты сможешь пойти!

— Это же отлично, Гарри, — вставила Гермиона, но Гарри на обоих друзей не смотрел, он наблюдал за реакцией Джинни. Как и у него самого она была неоднозначной. Она счастливо улыбалась, но в ее глазах закралось лёгкое разочарование. Гарри прекрасно понимал ее. Он-то надеялся, что походы Рона и Гермионы в Хогсмид это отличная возможность провести время только с Джинни, но планы накрылись.

С одной стороны, Гарри хотелось посмотреть на единственную магическую деревню в Британии. Но, кажется, его влюбленность в Джинни, из-за которой он мечтал постоянного находиться рядом с ней, пересилила. И от мысли, что придется идти в Хогсмид, стало немного грустно.

— Так здорово, Гарри, как родителям удалось подписать? — да, Джинни, видимо, изо всех сил старалась скрыть свое сожаление. Рон и Гермиона наверняка ничего не заметили.

— Миссис Уизли сказала, что они договорились с Дамболдором, — пояснил Гарри.

Перепроверка чемоданов заняла полтора часа. Гермионе не хватало места для книг, в связи с чем Гарри предложил запихнуть пару не вместившихся в свой чемодан. Рон тоже хотел было предложить свои услуги, но его чемодан был меньше и уже забит до отвала.

К одиннадцати часам все начали расходиться по комнатам. По коридору носились близнецы, заколдовавшие значок Перси. Вопли старосты школы ещё долго разносились по этажу.

Гарри очень хотелось перед сном хоть пару слов сказать Джинни, он чувствовал, как ей не по себе от предстоящей поездки, видел закравшийся в глазах страх и нервность в движениях.

Ему удалось застать Джинни одну в коридоре. Рон и Гермиона опять начали разборки из-за Живоглота и Коросты, а Джинни, видимо, решила их не слушать.

Не зная, с чего начать и сколько у них есть времени, Гарри, подойдя к Джинни, тихо спросил:

— Ты как?

Джинни пожала плечами и посмотрела в его лицо. Ее янтарно-карие глаза походили на бездонный океан, и Гарри пришлось приложить огромное усилие, чтобы не потерять дар речи и не начать нести чушь.

— Я обещаю, что буду рядом, чтобы не случилось, — шепотом произнес Гарри.

— Спасибо тебе, — Джинни нерешительно улыбнулась.

Дверь соседней комнаты открылась, и Гарри понял, что поговорить дальше не удастся.

— Спокойной ночи, Джин, — он улыбнулся девочке, чувствуя, что почему-то начинает краснеть, хоть ничего вроде и не произошло.

— Спокойной ночи, Гарри, — Джинни помахала ему рукой и скрылась в своей комнате. Гарри вернулся к себе. Тут было совсем пусто из-за того, что все вещи лежали в чемодане.

Гарри присел на кровать.

Ну почему его имя звучит так по-особенному, когда его произносит Джинни? Словно в нем появляется какая-то неведомая никому магия.

Вот и все, последняя ночь в «Дырявом Котле», и подходит к концу последний день лета.

Что его ждёт в грядущем учебном году?

Это была бессонная ночь, полная переживаний и никем не замеченных страданий Джинни. Брат спал, а ей не спалось. Зелье она не выпила, всю неделю напоминал Гарри, он не уходил пока она его не выпьет, а сегодня он забыл. Его нельзя было винить, Гарри и так с ней намучился. Джинни не понимала, как он вообще ее переносит. Зато теперь никто во всем свете не смог бы ее разубедить, что Гарри — ангел. Даже сам Гарри.

А ещё на горизонте снова появилась Гермиона. Она казалась даже общительнее и жизнерадостнее, чем раньше. Джинни думала, что было бы легче видеть, как Гермиона ее ненавидит, а не старается всеми силами втянуть в разговор. Джинни помнила, как несколько месяцев назад в такой же кромешной тьме она лежала и медленно сходила с ума от факта, что за нападением на лучшую подругу стоит она. Помнила, как каждое утро смотрела в зеркало и видела голубой проблеск в карих глазах. Странно, летом словно все воспоминания замялись, а сейчас воскресли даже в более устрашающих красках.

Лёжа на поскрипывающей кровати, Джинни вдруг поняла, что боится зеркал. Все лето она в них смотрелась и ничего, а с приездом Гермионы в ней снова вспыхнул страх, что ее сознанием могут завладеть.

А ещё Блэк, который с каждой секундой пугал все сильнее. Джинни запуталась в собственных кошмарах. Всю ночь мерещился окровавленный Гарри, которого убивает то василиск, то Блэк. В ее воображении он выглядел так же, как и на колдографии из газеты. Потом ей начало казаться, что ее сознание переходит в чьи-то руки, хотя в эти моменты девочка всего на всего начинала засыпать.

Брата будить она не стала, да и что бы она ему сказала? Если бы здесь был Гарри, она, наверное, ещё бы подумала. Как никак, он единственный понимал ее. Да только один взгляд на Гарри успокоил бы ее. Но он спал в другой комнате, а воображение отказывалось воспроизводить живого и радостного Гарри. Оно подсовывало его окровавленные лицо и руки, и Джинни не могла с этим ничего поделать.

Один спасительный глоток — и кошмары бы прекратились. Но нет, Джинни теперь боялась и зелья. Выпьет и не поймет — напали на Гарри или нет, завладели ли ее сознанием?

Небо начало светлеть, а Джинни чувствовала, что за одну ночь пережила как минимум несколько дней.

Когда первые лучи солнца осветили комнату, Джинни от головной боли не могла подняться.

Через час миссис Уизли начала поднимать всех на ноги. Она попросила у Тома копии ключей от комнат всех своих детей и теперь ходила и будила братьев Джинни.

Возмущения Фреда и Джорджа были слышны даже отсюда. Они подняли такой вой, словно обоих разбудили часа в три ночи.

Когда мама зашла в ее с Роном комнату, Джинни сделала вид, что спит. Рон долго ворчал и отказывался вылезать из теплой постели.

Судя по тому, что туч на небе не было, погода намечалась прекрасная. Джинни встала с ощущением, что у нее голова расколется на несколько частей и больше не соберется.

Миссис Уизли подняла страшную суматоху- ежегодная традиция перед отъездом в школу.

Фред и Джордж под крики матери докидывали в чемодан несобранные вещи.

Джинни переоделась в приготовленное со вчерашнего вечера серое, шерстяное платье с белой каемкой открахмаленной матерью. Она предпочла бы одеть подаренный Гарри джемпер, но мама не стала слушать возражений. Миссис Уизли сказала, что в этом джемпере она может замёрзнуть, да и вообще его не стоит носить в качестве повседневной одежды, ведь он очень хороший.

В коридоре была жуткая толкотня. Фред и Джордж бегали из одной комнаты в другую, ища какой-то успешно потерянный учебник. Перси пытался установить порядок, Чарли помогал Рону запихнуть визжащую и вырывающуюся Коросту в клетку, Билл по очереди прощался со всеми — ему уже нужно было отправляться в Министерство.

Джинни шла к комнате матери, обещавшей заплести ей косички, когда ее догнал Билл.

На нем красовался строгий костюм, не очень смотревшийся с серёжкой в ухе. Его длинные волосы были собраны в хвост.

— Ну что, сестрёнка, до встречи, — Билл обнял Джинни. Для этого ему пришлось изрядно наклониться, ведь он был намного выше. — Мне уже пора, а то мне начальник нагоняй устроит.

— Пока, Билл, — вяло пробормотала Джинни.

Билл присел на корточки перед ней и внимательно посмотрел в ее лицо.

— Джинни, ты плохо себя чувствуешь? У тебя очень больной вид.

— Я в порядке, — отмахнулась Джинни.

— Пиши мне, ладно? Я буду ждать писем, — Билл легонько щёлкнул девочку по носу. — В Египте накуплю тебе открыток, и ты должна будешь порисовать что-нибудь.

— Хорошо, — Джинни выдавила из себя улыбку.

— Я слышал, вы с Гарри много рисовали на этой неделе.

— Да, — пробормотала Джинни, вспоминая, как легко двигается кисть в бледных, совсем худых пальцах Гарри. — Он очень красиво рисует.

— Тогда буду ждать от вас обоих рисунков, — Билл улыбнулся. — Ты, главное пиши, как что.

— Ага, — Джинни кивнула.

— Вот тебе от меня небольшой подарочек. Хотел как раз перед отъездом в школу подарить, ещё в Египте купил, — Билл вытащил из нагрудного кармана красивый браслетик с разноцветными, стеклянными бусинками. Должно быть на солнце они красиво сверкали и переливались.

— Спасибо большое, — Джинни улыбнулась брату и одела на руку подарок.

— До встречи, Джиненок, буду скучать по тебе, — Билл ещё раз обнял Джинни на прощание, а она отстраненно подумала, что «Джин» звучит куда более оригинально и прикольно. Да и не так по-детски.

— Я тоже буду скучать, Билл, — Джинни помахала брату рукой, пока он шел дальше по коридору, и продолжила путь в комнату родителей.

Мама возилась с ее волосами минут тридцать, у нее все никак не получались ровные косички, и она начинала сердиться, поскольку они ещё даже не позавтракали.

Во всеобщей суматохе Джинни поплелась к лестнице, чтобы спуститься на завтрак, и на неё буквально налетела Гермиона.

— О, Джинни! Доброе утро, такая суета я тебя даже не видела с утра, — радостно сообщила Гермиона, а Джинни почувствовала, как краска медленно сходит с ее лица.

— Доброе утро, девочки, — послышался совсем рядом тихий голос Гарри.

Джинни резко обернулась. При виде ее лица, глаза Гарри стали мрачнее.

— Привет, Гарри! Ты тоже завтракать? — Гермиона помахала ему рукой, но Гари лишь с улыбкой покачал головой.

— Мне нужно помочь Рону. Джинни…

Что Гарри хотел ей сказать, она так и не узнала, поскольку к компании подбежала миссис Уизли.

— Так, девочки, бегом завтракать, я с вами пойду, давайте, давайте, Фред с Джорджем, вон, уже поели!

Миссис Уизли схватила Джинни и Гермиону за руки и потянула за собой. Джинни ничего не оставалось как оглянуться на Гарри.

— Я скоро приду, — пообещал он, глядя на нее то ли с сожалением, то ли с отчаянием.

* * *

Гарри не успел и двух шагов сделать, как его окликнул Рон.

— Гарри, ну где ты там?

— Я иду, — отозвался Гарри и направился к лучшему другу. Рон вчера забыл положить в чемодан добрую половину одежды и теперь не знал, как ее впихнуть.

С чемоданом Рона провозиться пришлось минут десять. Рон все что-то говорил о Гермионе, Гарри невпопад кивал. Он почти ничего не слушал. Из головы все никак не выходила побледневшая Джинни с темными кругами под глазами. Гарри хватило одного взгляда на неё, чтобы понять, что она не спала всю ночь. И как он, дурак, забыл ей про зелье напомнить? Знал ведь, что Джинни и так нервничает из-за Гермионы, да еще и ночь перед поездкой в Хогвартс! Как он только умудрился забыть?

Угрызения совести терзали Гарри все время, пока они с Роном шли на завтрак.

Рон, завидев Гермиону, бросился к ней, а Гарри отыскал глазами Джинни, сидевшую с мрачным видом над миской с кашей. Около нее пристроились близнецы, а вокруг столика на манер часового расхаживал Перси.

Гарри направился к ним. Джинни, завидев его, помахала рукой, предлагая сесть рядом с ней. Гарри, тут же приняв предложение, опустился на соседний стул. Ему подали тарелку каши. Гарри очень хотелось поговорить с Джинни, но не при ее братьях. При них она ему ничего не расскажет. Но такой возможности пока не наблюдалось. Даже заговорить с девочкой не получилось, потому что к ней с расспросами пристали близнецы.

— Мама вам о любовных зельях рассказывала? — полюбопытствовал Джордж.

— Ну да, — Джинни даже говорила как-то вяло.

— Хотела бы их приготовить? — Фред прищурился.

— Зачем? — Джинни мрачно уставилась на близнецов.

— Ну, не знаю… вдруг кто понравиться, — Джордж хихикнул.

— Фред, Джордж, чему вы вообще Джинни учите? — Перси нахмурился. — Джинни у нас прекрасная девочка, она сама понравиться тому, в кого влюбиться и без ваших зелий.

За столом воцарилось молчание. Фред и Джордж, хихикнув, одновременно повернулись к Гарри. Джинни тоже покосилась в его сторону. Видно, Перси совсем не знал, что происходит у его младших братьев и сестры, иначе вряд ли бы сказал такое при Гарри.

— Конечно, Перси, ты прав! — чересчур воодушевленно заметил Джордж. — Гарри, ну согласись, Джинни сама кому угодно понравиться, как считаешь, а?

Гарри, чуть не поперхнувшись горячим шоколадом, посмотрел на близнецов. Взяв себя в руки, он выдавил улыбку:

— Конечно, — Гарри прекрасно понимал, почему близнецы обратились именно к нему. Перси же явно не знал, чем вызвано хихиканье Фреда и Джорджа.

Джинни, брякнув что-то про развязавшийся шнурок, юркнула под стол и не вылезала оттуда так долго, словно завязывала его не двадцать узлов.

Гарри изо всех сил надеялся, что он не покраснеет. Чтобы не смотреть на близнецов, Гарри решил осмотреться и тут же пожалел об этом, наткнувшись на взгляды Рона и Гермионы, судя по их лицам, они слышали весь разговор от начала до конца.

За стол к ребятам сел Артур Уизли. Вид у него был усталый.

— Так, ребятки, поели? Идёмте загружаться в машины, нас уже ждут, — произнес мистер Уизли, намазывая ломтик хлеба маслом.

— Какие ещё машины? — Фред быстро повернулся к отцу. — Откуда машины?

— Одолжили в министерстве, нужно же нам на чем-то добраться, — уклончиво ответил Артур Уизли.

Джинни в этот момент наконец вылезла из-за стола. Гарри поворачиваться к ней побоялся.

На улице около «Дырявого котла» стояли две машины, около которых собрались волшебники в костюмах. Ещё минут двадцать все спускали свои чемоданы и клетки с животными вниз по лестнице. Гарри, отнеся свой чемодан на первый этаж, бросился помогать Джинни, чемодан которой должны были спустить Фред с Джорджем, но оба не спешили, или вообще забыли.

Гарри показалось, что Джинни стала ещё бледнее, чем была утром. Когда он поставил ее чемодан, рядом с вещами Перси, она, легонько дёрнув его за рукав кофты, еле слышно спросила:

— Не думаешь, что машины из-за тебя? В смысле из-за Блэка?

Признаться, Гарри приходила такая мысль в голову, а если учесть, что, судя по значкам на груди, водители являлись мракоборцами, это только подтверждало их с Джинни догадку.

— Может, — шепнул Гарри, отводя Джинни в сторону- как раз в этот момент Чарли с помощью магии спускал чемодан Гермионы, который пронесся в пяти сантиметрах от их голов. — Но так даже лучше, не находишь?

Джинни как-то неопределенно хмыкнула.

— Красивый браслет, — заметил Гарри, указав на ее правое запястье.

— Спасибо, — щеки Джинни вспыхнули. — Билл подарил утром.

— Несите все к машинам! — раздался крик Артура Уизли, и Гарри, взяв чемодан Джинни, потащил его к выходу из бара.

Понадобилось еще минут десять на то, чтобы загрузить все чемоданы, клетку с Буклей и сумки с вещами, не поместившимися в чемоданы. Миссис Уизли все спрашивала, ничего ли не забыли. Наконец, всех стали устраивать в машины.

— Рон, Гермиона, Гарри, Джинни, давайте в первую машину, — крикнул мистер Уизли, запуская всех четверых на задний ряд. По сравнению с обычными машинами, тут было четыре места вместо трёх. Что было очень кстати, поскольку Гарри опасался перспективы ехать с Роном и Гермионой, оставив Джинни с братьями.

— Да не хочу я ехать с Перси! — возмущался Фред на всю улицу.

— Дорогой, боюсь тебя никто не спрашивает, — миссис Уизли смерила сына укоризненным взглядом и стала подталкивать к второй машине.

— Я тоже не хочу, мам, он нас замучает! — не хуже Фреда вопил Джордж.

— Ну можно нам к ребятам?

— Да что ж такое-то! Нельзя! — рассердилась миссис Уизли. — У них уже нет места!

— Тогда отправь к ним Перси, — заныл Фред. — Уж как-нибудь уместятся.

— У них нет места!

— Посадите Джинни к Гарри на коленки, она почти ничего не весит, одним свободным сиденьем боль…

— Ещё одно слово, Альфред Гидеон Уизли, и я тебе на колени Гарри посажу, он же почти ничего не весит! — закричала миссис Уизли, и близнецам ничего не оставалось, как покориться своей судьбе и сесть на заднее сиденье к Перси.

Когда все наконец устроились, машины двинулись, увозя ребят на вокзал Кинг- Кросс.

— Рон, подержи, — Гермиона, не дожидаясь соглашения Рона, поставила ему на колени переноску с недовольно урчащим Живоглотом.

В нагрудном кармане Рона пронзительно запищала Короста.

— Да не вылезет Живоглот, угомонись ты уже, — недовольно пробурчал Рон, обращаясь к крысе.

Гарри повернулся к окну, около которого сидела Джинни. Ему ну очень повезло, он мог спокойно смотреть на отражение Джинни в стекле, и никто бы ничего не заметил. В отражение было не разглядеть бледная Джинни или нет, но то, что она грустная, Гарри прекрасно видел.

Она уныло смотрела в окно на проезжающие машины и мелькающие дома.

У нее были милые коротенькие косички, перевязанные ленточками. Гарри не сомневался в том, что у нее очень мягкие волосы, правда никакая сила на свете не смогла бы заставить его прикоснуться хотя бы к одной косичке и смутить девочку.

Наверное, за лето у нее на лице веснушек появилось ещё больше. А глаза стали печальными. Сейчас весь вид девочки, облокотившейся на подлокотник, говорил о том, что она устала. Круги и покраснения под глазами особенно напрягали Гарри. Он так и не смог простить себе того, что не напомнил ей о зелье и сам не проконтролировал, как она его выпьет.

Рон и Гермиона обсуждали Живоглота. Гарри посчитал, что вполне может не принимать участия в их беседе. Гермиона восхваляла кота, а Рон что-то вставлял, причем явно неположительного характера.

Ехали недолго. Уже через пятнадцать минут в окне машины показался вокзал. Мракоборцы оставили автомобиль на парковке, а сами помогли выгрузить чемоданы и клетку с Буклей.

Чарли пригнал пару тележек, на которые все закинули свои вещи. Дальше снова началась суматоха, до отхода поезда оставалось пятнадцать минут. До платформы пришлось бежать бегом, это было не так просто, ведь повсюду сновали толпы обычных людей.

— Гарри, — Рон подбежал к нему и, запыхавшись, указал на барьер между девятой и десятой платформой. — Помнишь, как мы с тобой в том году здесь навернулись?

— Такое трудно забыть, — Гарри улыбнулся.

По правде говоря, после слов Рона, подходя к барьеру, Гарри начал опасаться, как бы чего опять не приключилось. По сравнению с другими, они вдвоем не побежали, а оказавшись перед стеной сначала проверили, не стала ли она материальной как в том году. К счастью, оба благополучно перешли на платформу девять и три четверти. Клубы дыма, испускаемые алым «Хогвартс Экспрессом», очень затрудняли видимость.

Рон потянул Гарри подальше от барьера, а Гарри оглянулся назад, ища глазами Джинни.

Вагоны поезда были битком забиты учениками, высунувшимися в окна и машущими своим родственникам. На платформе была жуткая толкотня. Ещё бы, до отбытия поезда оставались считанные минуты. Рядом послышались голоса близнецов и Гермионы, о чем-то с ними спорившей.

Когда кто-то ухватился за рукав его кофты, Гарри чуть не подскочил, а потом, обернувшись, увидел насмерть перепуганную Джинни. Причину ее испуга Гарри отыскал моментально- впереди шел Колин Криви, щелкающий «Хогвартс Экспресс» на новую камеру.

К счастью для Джинни, да и для него, Колин их не заметил.

— Так, мало времени, идите с родителями прощайтесь, я ваши чемоданы занесу, — скомандовал Чарли.

— Давай помогу, — заикнулся было Гарри, но Чарли покачал головой.

— Гарри, да не переживай ты так, близнецы, вон, уже свои чемоданы в вагон закинули, Перси тоже, иди, иди.

Под напором близнецов, Гермионы и Рона, Гарри двинулся к мистеру и миссис Уизли. Джинни рукав отпустила, что, как посчитал Гарри, было не очень хорошим знаком. Он оглянулся, Джинни плелась позади всех, глядя на свои ботинки.

Гарри замедлил шаг, и когда Джинни поравнялась с ним, взял ее за руку. Оглянуться он на неё не решился, но руку ее отпустил лишь когда они подошли к Молли и Артуру Уизли.

— Так, поспешите, времени совсем мало, — спохватилась Молли Уизли и стала рыться в вязаной сумочке. — Вам бутерброды в дорогу. Фред, Джордж, где Джордж? Джордж, иди сюда! Рон, Джинни, Гарри, Перси, вот ваши. Гермиона, дорогая, у меня и для тебя есть, вот, держи.

Миссис Уизли раздавала всем завёрнутые в бумагу бутерброды, а потом принялась обнимать всех на прощание, Гарри стоял самым последним и его миссис Уизли не отпускала дольше всех. У Гарри мелькнула мысль, что он знает причину, по которой миссис Уизли смотрит на него с таким сожалением.

— Все, все, бегите, а то опоздаете! — крикнула она компании, двигавшейся к поезду. Гарри хотел было догнать Джинни, оставшуюся в обществе Рона и Гермионы, но его окликнул мистер Уизли.

— Гарри, на минутку! -Артур Уизли выглядел нервным и очень взволнованным.

— Гарри, мы будем ждать тебя у чемоданов! — крикнул Рон, запрыгивая в поезд.

— Хорошо, — Гарри махнул друзьям и подбежал к мистеру Уизли.

Он отвёл Гарри в сторону и, казалось, занервничал ещё сильнее.

— Гарри, мне не велено тебе говорить, да и вообще… Но знаешь, по-моему, ты все-таки должен знать. Фадж говорит, что не стоит тебе знать об этом, но… ту такая ситуация…- Артур то и дело нервно поглядывал на жену, машущую ребятам.

Гарри внимательно смотрел на мистера Уизли. В его голове выстроилась достаточно четкая картина развивающихся событий. Ему, наверняка, собирались сказать о Блэке, а ещё до отбытия поезда осталось две минуты.

— Мистер Уизли, — тихо начал Гарри. — Вы хотите рассказать мне о Блэке? В смысле, что он охотиться за мной?

— Ты знаешь? — мистер Уизли побледнел. — Гарри, откуда ты узнал?

Гарри и в голову не пришло бы сказать о Джинни, поэтому он быстро пояснил.

— Извините меня, я нечаянно услышал ваш с миссис Уизли разговор. Услышал только о том, что Блэк хочет убить меня.

— О, Гарри, — Артур Уизли вздохнул. — Тебе, наверное, страшно?

— Нет, — Гарри задумался на несколько секунд, а потом прибавил. — Наверное, я это не до конца осознаю. Я ведь его не видел вживую.

Раздался сигнальный гудок.

— Гарри, — Артур Уизли резко развернул его к себе. — Пообещай мне, Гарри, что чтобы не случилось, ты не станешь искать Блэка самостоятельно.

— Я даже не знаю, как он выглядит, в газете мельком видел, не разглядел, — Гарри улыбнулся. — Не волнуйтесь.

— Гарри, поклянись, чтобы ты не узнал, ты не станешь искать его самостоятельно, — мистер Уизли напряжённо смотрел на Гарри.

Картинка стала приобретать новые детали.

— Я могу что-то узнать о Блэке, не так ли? — еле слышно спросил Гарри.

— Да, Гарри, можешь. Если не узнаешь тебе же лучше. Прошу тебя, не пытайся разбираться во всем, — мистер Уизли стал выглядеть ещё взволнованное, чем в начале разговора. Он явно не собирался говорить о том, что есть что-то такое, что Гарри знать не следует.

— Я не буду, — пообещал Гарри.

— Хорошо, пообещай, что будешь осторожен.

— Гарри, где ты там? — раздался крик Рона, заглушенный последним свистком машиниста.

— Я обещаю, — быстро ответили Гарри, собираясь бежать к поезду.

— И насчёт Хогсмида…

— Если будет хоть малейший риск, я не пойду, могу вообще не ходить, — заверил Гарри.

— Нет, ну что ты, совсем не ходить не надо, Дамболдор сказал, что там будет много мракоборцев, но если тебе скажут остаться…

— Я останусь, — Гарри улыбнулся.

У Артура Уизли дернулись уголки губ.

— Беги, Гарри, хорошего тебе учебного года!

— Спасибо, до свидания! — Гарри со всех ног бросился в поезд, где дежурные вокзала уже начали закрывать двери.

Гарри влетел в вагон, чуть не врезавшись в ещё стоявших здесь близнецов.

— Все нормально? — тут же спросила Гермиона. Гарри, пытаясь отдышаться, кивнул.

— Пишите обязательно! — доносился из окна голос миссис Уизли.

— Хорошего вам года, ребята! — кричал Чарли, махая рукой.

— Фред, Джордж, только без глупостей!

— Само собой, мам! — крикнул Фред. Поезд, выпустив клубы дыма, двинулся, начиная набирать скорость.

Близнецы, взяв свои чемоданы, ушли на поиски своего лучшего друга — Ли Джордана.

— Где Джинни? — Гарри развернулся к Рону и Гермионе.

— Ну ты, дружище, зрение сосем подвело? — Рон хмыкнул.

— Я здесь, Гарри, — раздался тоненький голосок Джинни, и она вышла из-за спин Рона и Гермионы, за которыми, по всей видимости, пыталась спрятаться от знакомых лиц.

Гарри облегчённо выдохнул.

— Ну что, на поиски купе? — Рон подхватил свой чемодан.

— Пойдемте, — кивнул Гарри, искоса поглядывая на Джинни и думая, успела ли она кого-нибудь встретить за то время, что он разговаривал с мистером Уизли. Найти свободное купе оказалось той ещё проблемой. Все места были заняты, им пришлось дойти аж до самого последнего вагона и только там оказалось почти свободной купе.

— Ой, — пробормотала Гермиона, останавливаясь перед открытой дверью.

В купе около одного окна сидя спал волшебник. Это был явно не ученик Хогвартса, на вид мужчине было лет так под тридцать пять. Вся его одежда была во многих местах залатана и выглядела совсем бедно.

— Других свободных мест нет, — хмуро сообщил Рон. — Кто хоть это такой?

— Профессор Люпин, — отозвалась Гермиона.

— Откуда ты знаешь? — Рон вытаращился на подругу.

— У него на чемодане написано, — пояснила Гермиона. — Он, кажется, крепко спит. Да и других мест нет.

Четверка вошла в купе. Рон и Гарри разместили чемоданы под сиденьями.

— Спит, как убитый, — оповестил Рон, чуть ли не вплотную наклонившись к профессору. — Небось новый профессор по защите от темных искусств. Других свободных вакансий в Хогвартсе нет.

— Итак, — казалось, Гермиону распирало от желания поговорить. Они с Роном уселись рядом, а Гарри с Джинни устроились напротив.

— Смотрите, что мне родители купили! — Гермиона извлекла из сумки, которую держала в руках, совсем новенький фотоаппарат.

— Ого, колдокамера! — ахнул Рон.

— Неа, обычный фотоаппарат, может потом заколдую, — пояснила Гермиона.

— Очень здорово, Гермиона! Сможешь Хогвартс для родителей пощелкать, — Гарри улыбнулся.

— Ага, будешь теперь как Колин с камерой бегать, — хихикнул Рон.

При упоминании Колина, Гарри покосился на Джинни. Но та словно застыла. Она не подавала никаких признаков жизни. Глаза Джинни без выражения смотрели в противоположную стену, а ее лицо словно замазали белилами, оставив только яркие веснушки.

— Кстати, ребята, я подписалась на «Ежедневный пророк», теперь будем все новости узнавать! — радостно сообщила Гермиона.

— Например о Блэке, да? — неожиданно подала голос Джинни, и Гарри увидел панику, отразившуюся на лицах Рона и Гермионы.

— Вряд-ли там будет много об это, — медленно произнес Гарри. — Максимум, если его поймают.

Гарри почувствовал какое напряжение повисло в купе. Гермиона то и дело косилась в сторону Джинни, явное желая о чем-то спросить Гарри. Рон выглядел совсем несчастным.

Джинни обвела купе остекленевшим взглядом и, остановив его на Гермионе, напрямую спросила:

— Мне уйти? Хотите поговорить, так и скажите, — ее голос прозвучал без каких-либо эмоций. Не дожидаясь ответа, Джинни поднялась и почти направилась к выходу из купе.

Гарри, не успев толком подумать, что произошло — не до этого было, схватил Джинни за руку.

— Стойте, я чего-то не понимаю? Почему не можем вчетвером поговорить? — Гарри продолжал держать девочку за руку. — Джинни не уйдет, или я пойду вместе с ней, потому что идти ей не к кому.

Гермиона смотрела на Гарри со смесью удивления и вины.

— Гарри, ты ничего не подумай, просто, — Гермиона явно пыталась выразить какую-то мысль, в надежде на помощь она обернулась на Рона, который уставился на Гарри и Джинни.

Гарри быстро догадался чего боятся лучшие друзья.

— Гермиона, Рон, — Гарри усадил Джинни на ее прежнее место. — Послушайте, по-вашему Джинни от одного упоминания Блэка свалиться в обморок?

Гермиона нервно дернула плечами, показывая, что ни в чем не может быть уверена.

— Если бы не Джинни, я вообще бы обо всем этом не узнал, — Гарри с лёгким укором посмотрел на друзей.

— Просто, Рон сказал, что ты его боишься, — Гермиона виновато посмотрела на Джинни.

— Она боится не Блэка, — тихо сказал Гарри. — И в обморок она падала нет от его упоминания.

— Говорите, о чем хотите, — еле слышно произнесла Джинни, закутываясь в накинутую на плечи вязаную шаль.

— Я хотела, как лучше, — честно ответила Гермиона. — Прости, Джинни, я правда испугалась, что тебе станет не хорошо.

— Ничего, — Джинни на Гермиону не смотрела.

— Ладно, я тогда спрошу? — неуверенно произнесла Гермиона.

— Спрашивай, — Гарри встревоженно посмотрел на сидящую рядом Джинни.

— Правда, что, м-м… Блэк, хочет убить тебя? — Гермиона опасливо покосилась на Джинни, и повернулась к Гарри.

— Ты у меня спрашиваешь? — Гарри грустно усмехнулся. — Я не знаю, но, видимо, да.

— Блэк до своего побега все говорил «он в Хогвартсе». Родители сказали, что двенадцать лет назад, после падения Воландеморта, он потерял все и захочет отомстить Гарри, — неожиданно произнесла Джинни и, поймав на себя озадаченный взгляд Гарри, пояснила: — Я тебе не говорила.

— С каких пор ты зовёшь Сама-Знаешь- Кого по имени? — Рон уставился на сестру, но Джинни ничего не ответила.

— Кошмар, — пробормотала Гермиона. — Но ты, Гарри, ведь не полезешь на рожон, верно?

— Зачем мне это? — Гарри почувствовал на себе испуганный взгляд Джинни.

— А ещё, они собираются выстроить стражу Азкабана у ворот Хогвартса, — добавила Джинни.

— Стража Азкабана, ты говорила это дементоры... — припомнил Гарри. — Кто-нибудь о них что-нибудь знает?

— Жуткие твари, — Гермиона поежилась, прижимая к себе переноску с заснувшим Живоглотом. — Питаются человеческой радостью и счастливыми воспоминаниями.

— Говорят, они жутко выглядят, — вставил Рон. — Как-то я не хочу с ними знакомиться.

— Меня больше интересует какой в них смысл, если Блэк один раз уже сбежал от них, — пробормотала Джинни.

— В любом случае, в Хогвартсе будет Дамболдор, он не позволит чтобы с Гарри что-то случилось, — заметила Гермиона.

— Как вам идея перевести тему с Блэка? — предложил Гарри. — Давайте не волноваться раньше времени, волшебники старше нас знают больше. Нам можно только гадать, как Блэк сбежал от дементоров. Возможно, второй раз ему это не удастся.

— Это смешно слышать от тебя, Гарри, — усмехнулся Рон. — Убить-то не нас хотят.

— Ну тем более, — Гарри улыбнулся.

— Слушайте, я тут подумала, может переоденемся сразу? Чтобы потом времени не терять? — предложила Гермиона.

— Как хотите, — Рон пожал плечами.

— Давайте тогда сначала вы, девочки, — предложил Гарри. — Мы с Роном посмотрим, чтобы никто не заходил.

— Идёт, — Гермиона вытащила из угла ширму с эмблемой Хогвартса и раздвинула ее около сиденья Джинни.

Минут пять девочки доставали из чемодана школьную форму. Джинни провозилась дольше Гермионы- в ее движениях присутствовала вялость. Гарри снова начал винить себя в том, что забыл напомнить ей вчера вечером о зелье.

Когда все переоделись и снова заняли свои места, Гермиона начала говорить о Франции. Она посетила множество музеев с родителями за два месяца, а ещё объявила, что очень кстати в том году выбрала из списка дополнительных предметов на третий курс французский язык.

— Я бы хотела посмотреть на Шармбатон — это их школа магии. Говорят, что там безумно красивая территория! Вы вообще знали, что Шармботон был основан вейлой?

Гарри, по правде, даже не знал кто такие вейлы, но, чтобы не прерывать рассказ Гермионы, спрашивать не стал. Его все больше и больше начало напрягать состояние Джинни. Она то и дело ежилась от холода, но на вопрос Рона замёрзла ли она, Джинни лишь покачала головой. Ее бледность усилилась, и Гарри уже не на шутку начал беспокоиться, не лишиться ли она сознания.

Джинни тоскливо смотрела в окно. Хоть с утра небо было и ясное, сейчас его затянули свинцовые тучи. По стеклу застучали капли дождя.

С Франции разговор медленно перешёл на Хогсмид.

— Мы там были, — произнес Рон. — «Сладкое Королевство» — лучше место.

— А я бы и на «Визжащую хижину» не отказалась посмотреть.

— А я бы пошел с Джинни, — не подумав произнес Гарри, и тут же залился краской, почувствовав на себе удивленный взгляд Джинни. На Рона и Гермиону он решил не смотреть.Чтобы скрыть смущение, Гарри пояснил: — Ну, она же не сможет пойти с нами.

Рон как-то странно кашлянул, стараясь скрыть улыбку.

— Ох, Джинни, прости, забываю, что мы не на одном курсе, — Гермиона виновата посмотрела на подругу.

— Я же была в Хогсмиде, так что ничего страшного, — пролепетала Джинни, красная до корней волос. — Кстати, советую вам в «Три метлы» сходить. Там классное сливочное пиво, согласись, Рон.

— А ты, сестрёнка, права, там ведь реально круто! Сходим ребята?

— Я с радостью! — откликнулась Гермиона. — Джинни, мы купим тебя там все, что увидим!

— Не стоит, — пробормотала Джинни, отчего-то повернувшись к Гарри. Мальчик, стараясь не покраснеть, быстро произнес:

— Ну, Джин, меня тогда совесть замучает.

Щеки Джинни вспыхнули, и она отвернулась к окну. Дождь начал барабанить по стеклу сильнее. Проснувшийся Живоглот начал скрести переноску. Рон покосился на него с плохо скрываемым раздражением.

— Надо выпустить Глотика, — заметила Гермиона.

— Герм, а он точно не слопает мою крысу?

— Да у твоей крысы есть-то нечего, кожа да кости, — фыркнула Гермиона, выпуская кота, который тут же устроился у нее на коленях.

В час дня к их купе подошла улыбающаяся, пухленькая ведьма с тележкой сладостей.

Гарри посмотрел на спящего в углу профессора и высказал вслух свою мысль:

— Может, его стоит разбудить?

— Не переживайте, — махнула рукой ведьма. — Если что, он сможет найти меня в начале поезда, пусть спит. Что-то брать будете?

— Да, — Гарри поднялся с намерением купить сладостей на всю кампанию.

— Эй, стоп! — вскочившая Гермиона чуть не сбила его с ног. — У нас договор был, помнишь? Мы когда ехали из Хогвартса договорились, что я покупать буду!

— Не помню такого, — Гарри улыбнулся. Он прекрасно все помнил, судя по взгляду, который бросила на него Гермиона, она тоже это понимала.

— Да ты что? — она прищурилась.

— Садись, Гермиона, — попросил Гарри, направляясь к тележке.

— Давай хоть напополам! — крикнула Гермиона спину Гарри. — Ну ладно, хоть четверть дай оплатить!

— Гермион, тебе деньги не нужны? — Гарри засмеялся.

— А тебе? — Гермиона возмущённо скрестила руки на груди.

— Садись, — повторил Гарри.

— Нет, так не пойдет! — рассердилась Гермиона.

— Давайте втроем скинемся? — осторожно предложил Рон.

— Нет, — хором отрезали Гарри с Гермионой, и, в итоге, оплатили все вдвоем пополам.

Через десять минут сиденья были завалены сладостями.

— Гарри, а ты вообще есть не планируешь? — поинтересовалась Джинни после того, как он в очередной раз сунул ей в руки какую-то сладость.

— Нет, ну что ты, — Гарри быстро взял первую попавшуюся в руки шокогадушку и развернул ее, показывая Джинни, что голодать он не собирается. Хотя, по правде сказать, есть ему не очень хотелось. Его переживания за Джинни усиливались с каждой секундой. Он тут-то ее одну оставить боится, а что будет в Хогвартсе? Он же на уроках спокойно сидеть не сможет, если не будет знать, как она.

Поезд все ехал и ехал. Рон начал рассказывать о Египте. Джинни ничего не говорила, в какой-то момент она откинулась на спинку сиденья. Гарри, испугавшись, что она потеряла сознание, заглянул в ее лицо, но глаза Джинни были открыты.

— Я просто засыпаю, — смущённо пояснила Джинни перепуганному Гарри и потёрла глаза. — Наверное, я посплю немножко.

— Да, конечно, — пробормотал Гарри, а потом, спохватившись, тронул девочку за плечо. — Постой, не засыпай.

Гарри порылся в кармане брюк, куда при переодевании переложил флакон с снотворным зельем и, выудив его, протянул Джинни.

— Выпей, пожалуйста. Извини, что вчера не напомнил.

— Оно у тебя с собой? — вытаращившись на Гарри, спросила Джинни.

— Да, положил в карман. На всякий случай, — Гарри сунул Джинни в руки зелье.

— Спасибо! — Джинни, продолжая удивлённо смотреть на Гарри, тихо прибавила: — Ты не должен был мне напоминать, тебе и так проблем хватает.

Гарри с улыбкой покачал головой. Джинни, откупорив флакончик, сделала маленький глоток.

— А что за зелье? — полюбопытствовал Гермиона.

— Что-то типа успокаивающего снотворного. После него кошмары не сняться. В основном, вообще ничего не сниться, — шепотом пояснил ей Рон.

Гарри забрал у Джинни флакончик. Ее глаза закрылись, и голова чуть наклонилась в бок. Гарри, стараясь чтобы Рон и Гермиона не заметили, осторожно подсел поближе к спящей девочке. Он знал, что будет при ближайшем повороте поезда и не прогадал: стоило поезду сделать поворот в право, как голова спящей Джинни опустилась прямо Гарри на плечо. Так со стороны можно подумать, что это чистая случайность. Только вот Рон с Гермионой, уставившиеся с плохо скрываемыми улыбками на Гарри, так явно не считали.

Гарри сделал вид, что их взглядов не заметил.

— Мы тут с Роном пошепчемся, чтобы Джинни не разбудить, предложила бы тебе к нам подсесть, да боюсь, ты теперь не встанешь, — со смешком прошептала Гермиона, наклонившись к Гарри.

— Шепчитесь на здоровье, — улыбнулся Гарри. На его плече покоилась голова мирно спящей Джинни. Ее волосы слегка щекотали шею. Гарри перевел взгляд в окно, правда наблюдал он не за проплывающими мимо поезда полями, а за их с Джинни отражением. Она казалась хрупкой, как фарфоровая куколка. Даже рыжие, аккуратные косички были какими-то игрушечными.

Минут через десять Гарри почувствовал, что Джинни снова ежится от холода. Он отыскал глазами ее шаль. Она лежала на сиденье, совсем не далеко. Стараясь особо не шевелится, Гарри потянулся к шали, поймав на себе любопытный взгляд Гермионы. Пальцы коснулись вязаной материи. Гарри потянул шаль к себе, а потом осторожно накинул ее на плечи Джинни.

Рон присвистнул, из-за чего тут же получил пинок от Гермионы.

Гарри прикрыл глаза. Нет, спать-то он конечно не собирался, но от постоянных переживаний разболелась голова.

Прошла пара минут, и он услышал достаточно громкий шепот Гермионы:

— Давай щелкнем, вот кадр-то получиться!

— А не проснуться?

— Неа, не должны.

— Я все слышу, Гермиона, — не открывая глаз, шепнул Гарри.

— Спи давай, — раздался ему в ответ сердитый шепоток. — Я у тебя авторских прав не спрашиваю.

* * *

Джинни не знала, сколько прошло времени, пока она спала. Когда она медленно начала просыпаться, то поняла, что её голова на чем-то лежит, а ещё ей очень тепло, хотя, когда Джинни засыпала, было холодно.

Девочка с трудом разлепила глаза, и пока картина не обрела чёткие очертания, ничего не происходило, но стоило ей проснуться окончательно, как Джинни чуть не подскочила. Её голова лежала на плече Гарри. Его лица Джинни не видела, только кудрявые чёрные волосы и воротник белоснежной рубашки.

В купе был включен свет. За окном стало значительно темнее. Возможно, из-за туч, которые так и не рассеялись.

— Извини, — Джинни, покраснев, отпрянула от Гарри и тут вдруг поняла причину, почему ей было так тепло. На ее плечах лежала накинутая шаль. Джинни готова была поклясться, что, когда засыпала, шали на ней не был.

— О, Джинни, ты проснулась, — Гермиона радостно улыбнулась.

— Прости, я правда не хотела, — залепетал Джинни, обращаясь к Гарри.

— Что ты, ничего страшного, — Гарри так тепло улыбнулся, что Джинни захотелось опять положить голову на его плечо и просидеть так до конца дороги. Головная боль не прошла, да и чувствовала она себя раскисшим овощем. Гарри сам выглядел так, будто только что проснулся.

— Извини, я просто…- снова начала было Джинни, но тут краем глаза заметила, что Рон готов буквально лопнуть от смеха, Гермиона то и дело пихала его локтем в бок, но Рон продолжал зажимать рот, чтобы не расхохотаться. Джинни не совсем понимала, что такого смешного происходит в купе, но брата спрашивать не стала.

— Не извиняйся, — поспешно сказал Гарри, тоже покосившись на лучших друзей.

— Выспалась? — Гермиона, продолжая пихать Рона, чтобы тот успокоился, повернулась к девочке.

Джинни кивнула. Она всеми силами старалась на Гермиону не смотреть. Джинни предпочла бы забиться в какой-нибудь уголок пустого купе и там ждать неминуемого приезда в Хогвартс. Может, вместе с Гарри… но такой возможности у нее больше не будет. У Гарри есть друзья, и он же не ее вещь, в конце концов, которой можно или делиться, или не делиться. Хотя в глубине души Джинни понимала, будь у нее возможность, она бы никому его не отдала. Особенно его тете с дядей. К сожалению, такой возможности у нее не было.

— Ну все, теперь, когда вы оба не спите, я кое-что интересное расскажу, — заявила Гермиона, на коленях которой все также урчал Живоглот.

— Я вообще спать не собирался, — признался Гарри, поправляя очки.

— Ой, тут Малфой, кстати, заходил, — вспомнил Рон. — Но я его отсюда шиканул.

— И что? Он шиканулся? — рассмеялся Гарри.

— Ещё как, я…

— Драко просто увидел Люпина, Рон, не придумывай, — Гермиона закатила глаза.

— Я даже не слышал, как он зашёл, — Гарри посмотрел на дверь купе.

— Да мы заметили, — фыркнул Рон и тут же получил особенно сильный пинок от Гермионы.

— Так вот, фиг с ним, с Малфоем. Я хотела рассказать кое-что интересное. Во Франции аналогом «Косого переулка» является торговый центр, я кому-то из вас точно об этом писала. Ладно, суть не в этом. Там есть магазин одежды, большинство товаров фирмы «Вейтворд». Эта фирма единственная во всем магическом мире сотрудничает с магглами. То есть, у магглов тоже есть такая фирма. Только там, конечно, мантии не продаются. Представляете? Мы там одежды накупили…

— Гермион, у меня только один вопрос, откуда ты все это узнаешь? — пробормотал Рон.

— Я читала историю магазина, — с гордым видом ответила Гермиона, а Рон тяжело вздохнул.

— А вообще интересно, — задумчиво отозвался Гарри. — Ты, наверное, и книг там накупила?

— Спрашиваешь! Хотите покажу? — Гермиона потянулась к чемодану, но поезд неожиданно начал сбавлять скорость. Все замерли, не понимая, что происходит. Не прошло и пары минут, как экспресс остановился совсем.

— Что такое? — Джинни испуганно стала оглядываться по сторонам. До Хогвартса ещё явно было далеко.

— Не знаю, нам ещё несколько часов ехать, — в голосе Гермионы слышались нотки паники.

— Что за…- начал было Рон, но тут в поезде резко выключился свет. Джинни испуганно взвизгнула и прижалась к сидящему рядом Гарри, который тут же взял ее за руку.

— Я ничего не вижу! Вы где? — раздался голос Рона.

— Такое случается, может какая-нибудь поломка. Ее исправят и поедем дальше. Незапланированные остановки бывают, -заверил всех Гарри.

— А можно мне твое спокойствие? — нервно спросила Гермиона.

В коридоре слышались голоса и топот учеников.

Джинни сильнее прижалась к Гарри. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, она могла различить черты его лица и пальцы замочком сцепленные с ее собственными. Его рука была теплой.

— Может, пойти к машинисту? — предложил Рон.

— Всем оставаться на местах, — раздался голос из угла купе. Джинни, приглядевшись, поняла, что это проснулся профессор Люпин. Он достал из кармана палочку и прошептал заклинание. Купе озарилось тусклым, голубоватым светом.

— Сидите здесь, — произнес профессор хриплым ото сна голосом и двинулся к двери, которая неожиданно открылась. В первые секунды Джинни не могла понять, кто стоит в дверях, а потом чуть не завопила от ужаса.

На входе в купе стоял силуэт, впоследствии Джинни сказала бы, что он походил на саму смерть. Рваная черная мантия скрывала его фигуру. В купе потянуло каким-то замогильным холодом, сковывающим тело. Перед глазами Джинни поплыл белый туман, а потом она услышала крик Гарри, он был таким душераздирающим, что Джинни затрясло. Она уже не чувствовала пальцев Гарри, ничего не чувствовала… Каким-то краешком сознания она понимала, что Гарри, сидящий рядом с ней, сейчас не кричал. Джинни повернула голову и в свете от палочки профессора Люпина увидела, что лицо Гарри белее снега. Холод пронзил сердце подобно ножу, в ушах снова зазвенел крик и ещё чей-то ледяной, до ужаса знакомый голос. Джинни слабо вскрикнула, и все вокруг погрузилось в непроглядный мрак.

Приходить в себя Джинни начала, лишь когда ее кто-то начал трясти за плечи.

Глаза открывались очень медленно, и она ничего не могла разглядеть. Испытанный ужас ещё не ушел окончательно. Джинни не понимала, где находится и что происходит. Крик Гарри ассоциировался только с одним местом… Джинни била крупная дрожь.

Она не могла разобрать голоса людей, стоявших рядом. Немного повернув голову, Джинни поняла, что рядом с ней тоже кто-то лежит. Поняв, что это Гарри, испытать страх Джинни не успела, потому что Гарри, приподнявшись на локтях, наклонился к ней и зашептал на ухо:

— Все хорошо, все хорошо, мы не в Тайной комнате, мы в поезде, все хорошо.

Голос мальчика был ещё тише, чем обычно, и Джинни показалось, что он слегка дрожит.

Впрочем, когда Гарри отстранился, она поняла, что дрожит у него не только голос.

Джинни тоже приподнялась. Они с Гарри лежали на полу купе, где уже горел свет, а поезд как ни в чем ни бывало продолжал путь.

— Вы как? — над ними стояли Рон и Гермиона с насмерть перепуганными лицами и профессор Люпин.

— Я прекрасно, — пробормотал Гарри, со слабой улыбкой сев на пол. Джинни видела, что это откровенное враньё, но говорить ничего не стала.

— Вы оба меня чуть в могилу не свели! — воскликнул Рон, присаживаясь рядом с Джинни.

— И что это было за прелестное создание? — поинтересовался Гарри, прижав к себе не успевшую даже сесть Джинни.

— Это был дементор, — пояснил Люпин, внимательно глядя на ребят.

У Гарри вырвался истерический смешок.

— Очень милое знакомство, но я сомневаюсь, что захочу увидеть это ещё раз.

Джинни молча съежилась, ухватившись за руку Гарри. Ее трясло, она не могла и слова вымолвить. Но самое страшное, она понимала, что Гарри чувствует себя ровно также, если вообще не хуже, но при этом умудряется что-то говорить и даже иронизировать ситуацию.

— Это такая жуть была, — пробормотала Гермиона.

— Но никто ведь больше не свалился, так? — уточнил Гарри.

— Так, — Рон кивнул. — Только вы оба. Вы так побледнели, что я сначала подумал, мол, вы это… того…

— Джинни, скажи хоть слово! — Гермиона испуганно посмотрела на девочку.

Джинни открыла было рот, но не смогла произнести ни звука. Она с отчаянием посмотрела на Гарри.

— Гермион, подожди, она ещё не пришла в себя, у кого-нибудь есть вода? — Гарри оглядел присутствующих. Его дрожащие пальцы гладили Джинни по плечу, а она все никак не могла понять, почему при своем состоянии, он продолжает думать о ней.

— Сейчас, — Рон и Гермиона расступились, пропуская профессора Люпина. Он произнес какое-то заклинание и в его руке материализовался стакан.

— Агуаменти, — из палочки хлынула, струя воды.

Профессор протянул наполненный стакан Гарри, который вместо того чтобы сделать хотя бы один глоток, дал стакан Джинни.

— Как вы себя чувствуете? — Люпин, глядя на ребят, опустился на корточки.

— Все хорошо, — заверил Гарри и повернулся к Джинни, словно ожидая что и она что-нибудь скажет.

— Все нормально, — Джинни произнесла это так тихо, что подумала- профессор Люпин ее не услышит. Но он услышал, однако, кажется, не поверил им обоим.

— Это ваш первый обморок? — тихо спросил профессор.

— Нет, — хором отозвались Гарри и Джинни.

— Что, часто падаете? — профессор Люпин нахмурился, по-видимому, что-то обдумывая.

Джинни вспомнила прошлый год. Наверное, столько обмороков как тогда, у нее никогда не было.

— Да нет, редко, но бывает, — Гарри улыбнулся. — У Джинни тоже самое.

— Хорошо, Гарри, — профессор Люпин стал что-то искать в кармане мантии, а Гарри повернулся к Джинни, и она сразу поняла, что они думают об одном и том же- профессор назвал Гарри по имени.

Гарри слегка нахмурился, Джинни посмотрела на его лоб, но шрам был закрыт кудряшками. Она мотнула головой, давая ему понять, что дело не в шраме. Гарри кивнул, а потом слегка дернул плечом, мол не знает, как профессор Люпин догадался кто он, ведь Рон и Гермиона его по имени вроде не называли. Джинни невольно улыбнулась тому, как они поняли друг друга без слов.

— Вот, возьмите, — профессор протянул Гарри плитку шоколада. Гарри тут же разломил ее так, что себе оставил чуть больше четвертинки, а Джинни досталось все остальное.

— Вы тоже съешьте, — распорядился Люпин, протягивая шоколад стоявшим в обнимку Рону и Гермионе.

Гарри поднялся, при этом пошатнувшись так, что Джинни с ужасом подумала- он снова сейчас лишиться чувств. Судя по взглядам обращённым на Гарри, так считала не она одна. Гарри же, заметив с каким выражением на него смотрят, тихо засмеялся и пояснил, что все дело в движении поезда. Если бы «Хогвартс Экспресс» стоял на месте он поднялся бы нормально.

Джинни ни поверила ни одному слову. Гарри вдруг снова наклонился, Джинни перепугалась, что ему стало нехорошо, но Гарри лишь молча помог ей подняться и усадил на сиденье. Сам он устроился рядом. Джинни глядела на мальчика с плохо скрываемым изумлением.

В голове гудело и в глазах все то и дело начинало куда-то плыть. Джинни смотрела на Гарри, который оставался таким же смертельно-бледным, но при этом продолжал улыбаться.

У нее сил не хватало и слова-то сказать, не то что улыбнуться.

— Джинни, — к ней с мягкой улыбкой повернулся Люпин. — Как твоя фамилия?

Пару секунд Джинни думала, что забыла, а потом просто не смогла ничего произнести.

— Уизли, — быстро сказал за нее Гарри.

— Уизли? — переспросил профессор, а потом повернулся к Рону. — Вы брат и сестра?

— Да, это моя сестра, — тут же отозвался Рон.

— Хорошо, ребята, я отлучусь на несколько минут, — Люпин выпрямился, а потом посмотрел на Гарри и Джинни. — Съешьте шоколад, легче станет.

Гарри кивнул, и Люпин вышел из купе.

Джинни продолжало трясти, даже шаль не помогала. Теплые руки легли ей на плечи и прижали к себе. Джинни закрыла глаза, отстраненно поняв, что это Гарри.

— Почему вы…- голос Гермионы оставался нервным. — Что вообще случилось?

— Наверное, все дело во впечатлительности, — беспечно ответил Гарри.

— Впечатлительности?!- закричал Рон, на него шикнула Гермиона, и он уже шепотом переспросил: — Впечатлительности? Серьезно Гарри? Хочешь сказать, при виде василиске ты в обморок не гро...

— Рон! — воскликнула Гермиона.

Гарри ничего не ответил, и у Джинни мелькнула мысль, что он, наверное, снова просто улыбнулся. Глаза она не открывала.

— Джинни, ты в порядке? — обратился Рон к сестре.

Джинни кивнула.

Минут через десять вернулся профессор Люпин. Он спросил о их с Гарри самочувствии, а потом уселся на свое место и оставшиеся два часа поездки молчал. Узнал только, как зовут кота. Наверное, думал, что Джинни уснула, а может просто не хотел общаться со своими попутчиками. Рон и Гермиона тоже не говорили, видимо, из-за присутствия Люпина. Гарри заплетал кисточки на ее шали. Он завязывал их в узелки, а потом развязывал. Может, считал, что она спит. Джинни изредка приоткрывала глаза и смотрела на его бледные пальцы.

К концу дороги слабость более-менее прошла, правда голова все ещё болела. Но обо всем этом Джинни не вспоминала, пока сидела, прижавшись к Гарри.

Единственное, было немного странно, что на протяжении оставшегося пути она чувствовала, как на них с Гарри то и дело смотрит Люпин. Впрочем, они же вдвоем в обморок упали, так что, может, во взглядах профессора нет ничего удивительного.

Поезд стал замедлять ход. Джинни почувствовала приближающуюся панику. Ей предстоит увидеться со всеми одноклассниками и с Колином. Да и Хогвартс хранил для нее ужасающие воспоминания. Но страшнее всего было, что Гарри оставит ее. Они в том году виделись совсем редко во время учебы. А если воспоминания о событиях которые так сблизили их скоро забудутся, и она снова станет младшей сестрой лучшего друга?

Ей почему-то начало казаться, что стоит им выйти из «Хогвартс- Экспресса», Гарри о ней забудет. А она ведь не станет навязываться на общение с ним, несмотря на то, что это ее единственный друг.

Поезд остановился, а Джинни стало до того плохо, что она готова была разрыдаться.