Овца в волчьей шкуре (джен)

— Мэр Барашкис, это положительно недопустимо! Как начальник полиции Зверополиса, я не могу позволить, чтобы большая часть моих сотрудников превратилась в бесполезных плюшевых зверушек, которых в зоопарк только можно ставить на обозрение!

Овца сидела за столом мэра, спиной к большому панорамному окну, и смотрела на посетителя, шефа Буйволсона. Ее глаза за толстыми линзами очков смотрели на него с прищуром:

— Позвольте не согласиться. Вы сами видите, что происходит в городе. Буквально несколько дней назад была накрыта база в районе тропических лесов с двумя десятками обезумевших зверей. А кто даст гарантию, что таких зверей не сто? Двести? Тысяча? Моя задача — это забота о безопасности в городе, и я не могу безучастно смотреть на то, что происходит. Мэр Златогрив не справился с этой задачей и не придумал ничего лучше, как спрятать проблему от глаз общественности. Я не допущу его ошибок. Я публично признала опасность и теперь прилагаю усилия для борьбы с ней. Даже один одичавший хищник — это катастрофа районного масштаба. И мне не нужен полицейский отдел, который вместо защиты жителей Зверополиса будет их калечить.

Буйвол сложил лапы на груди:

— А мне не нужны небоеспособные копы, которые не смогут даже похитителя еды из магазина поймать.

Овечка захохотала, всплеснув лапами:

— Шеф Буйволсон, вы пришли угрожать мэру? Мне ведь ничего не стоит отправить вас в отставку со своего поста.

Тот остался спокойно стоять в прежней позе:

— Можете, мэм, я не ставлю под сомнение ваши полномочия. Только моим увольнением вы не добьетесь ничего. Мое имя известно в городе, и каждый, кто нарушает закон в Зверополисе, знает, что я не успокоюсь, пока виновные не будут наказаны. Я пришел не как обвинитель, а как проситель.

— Да? И что же вы собираетесь попросить, шеф Буйволсон? Чтобы я отменила указ о ношении ошейников? Это невозможно, и я говорю это прямо. Пока не будет выяснена причина дичания и не будет найдено гарантированное средство для защиты каждого разумного зверя в городе — я буду вынуждена делать то, что мне доступно. Неужели вы думаете, шеф Буйволсон, что я делаю это с радостью? Нет, нет и нет. Мне тоже больно видеть, как в городе Зверополис, где звери жили в гармонии и согласии, больше нет ни того, ни другого. И я приношу в жертву малую часть населения, чтобы предотвратить опасность для травоядного большинства.

— Нет, я прошу о другом. Пусть офицерам полиции ошейники не надевают. Я выношу это предложение на ваш суд под свою личную ответственность, как начальник полицейского департамента. Если жители города узнают, что ошейники носят даже копы — о каком уважении власти и порядка может идти речь? Что же у нас за полиция в городе, подумают они, если ограничительные ошейники надевают даже на тех, кто призван охранять закон и спокойствие в городе? Что они могут в таком случае сделать, эти жители города, если большая часть полиции станет бесправным скотом? Я уважаю и принимаю каждый приказ мэра, но это указание свыше я считаю унижением моих подчиненных. Выбирайте — либо под мою ответственность ошейники не будут на работниках моего отдела, либо в городе будет разгул преступности, которая потеряет все рамки приличия и уважения.

Барашкис развернулась в кресле к окну и стала рассматривать пейзаж за окном. Несмотря на то, что она была тверда в решении привести свой указ в исполнение, аргументы шефа полиции с каждой секундой казались ей все более логичными, чем она хотела их признавать.

После долгой и томительной паузы Барашкис развернулась в кресле:

— Хорошо, шеф Буйволсон. Хищники, работающие в полиции, будут освобождены от ношения ошейников. Однако я должна сообщить, что первый же случай одичания работника полиции приведет к тому, что мое нынешнее решение будет отменено в пользу первоначального. А теперь идите, у меня много работы.

Буйвол коротко кивнул, развернулся на месте и ушел по ковровой дорожке к двери кабинета, исчезнув за ней. Подождав, пока посетитель уйдет подальше, Барашкис злобно ударила кулаками по столу:

— Мразь рогатая, ты рушишь все мои мечты о мести! Я всю жизнь мечтала видеть, как хищники Зверополиса будут презираемы и унижаемы, как когда-то травоядные. И теперь не каждый мясоед будет закован! Ничего, шеф Буйволсон, радуйся пока что своей маленькой победе. Я найду способ заставить КАЖДОГО хищника в городе носить ошейник. И ты мне в этом не помешаешь!

Злобно фыркнув, мэр развернулась в кресле к окну и снова сосредоточилась на пейзаже мегаполиса за стеклом.

* * *

Лекс вместе с Джуди смотрел телевизор. В новостях крутили одно только обращение мэра Барашкис к жителям мегаполиса:

— Уважаемые жители Зверополиса! Наш город всегда был оазисом спокойствия в бушующем мире. Каждый житель и каждый гость нашего гостеприимного мегаполиса знал, что в нем нет места вражде, спорам и унижению. Большой белый мишка и маленькая зайка могли находиться вместе, зная, что никакой опасности нет. Но к сожалению, эти времена остались в прошлом. Некоторые хищники Зверополиса стали дичать. Мы не знаем, почему это происходит, и я прилагаю все усилия, чтобы это выяснить. Я не могу допустить, чтобы хотя бы один житель города пал жертвой изменившейся ситуации. И только ради сохранения мира в нашем чудесном городе я с огромной болью в сердце издаю указ об обязательном ношении каждым хищником специального ошейника-шокера. Подробную информацию о его действии вы можете получить в полицейском департаменте Зверополиса.

Джуди яростно сжимала кулаки:

— Вот врунья кучерявая. Все она прекрасно знает, почему дичают звери! Как она может вот так публично лгать жителям города, зная, что вся причина бед смотрит на нее каждый день из зеркала?

Лекс схватился лапами за шею:

— Джуди, я не хочу носить ошейник. Я не бездумный скот, чтобы со мной так поступали!

Речь Барашкис продолжалась:

— Впрочем, в новом указе есть некоторые послабления. От ношения ошейников будут освобождены хищники-полицейские, потому что в противном случае большая часть личного состава будет неспособной нести свои прямые обязанности. Однако в случае фиксирования случая одичания хищника-полицейского ошейники будут надеты и на остальных.

Крольчиха задумчиво посмотрела в сторону двери:

— Шеф говорил вчера, что ошейник будет невозможно снять без спецключа, который будет находиться в полицейском департаменте. Ты очень важный свидетель, и я не могу допустить, чтобы ты из-за ошейника рухнул где-нибудь в темной подворотне. Однако же и ослушаться приказа начальника я не могу.

Джуди надолго задумалась, после чего негромко произнесла вслух:

— Я бы могла спрятать тебя у себя дома, но тебе нельзя будет появляться на улице, иначе все заметят, что ты не в ошейнике. Я могла бы саботировать твой ошейник, но это должностное преступление, за которое я могу вылететь из полиции, если все же это будет раскрыто. Я могу как-то выкрасть ключ от замка из управления, но кто даст гарантию, что он не в единственном экземпляре? А может…

Волк поднял глаза на крольчиху:

— Что? Что ты имеешь в виду?

Джуди решительно встала с дивана:

— Скорее, у нас мало времени! Я знаю, кто нам может помочь!

* * *

Дверь камеры открылась, и перед Ником снова возникла Барашкис. Лис попробовал наброситься на овечку, но на полпути через его шею прошел разряд электричества, и он рухнул на пол, корчась от боли. Над головой поверженного Ника раздался цокающий голосок:

— Как ты не понимаешь, глупый лис, что ты сейчас беспомощен, словно маленький зверенок. Вся твоя жизнь сейчас в моей власти, и ты не сможешь причинить мне вреда. Я предусмотрела, что ты можешь попытаться напасть на меня даже сквозь боль, поэтому сила твоего ошейника увеличена.

Ник прохрипел, пытаясь подняться с пола:

— Зачем я тебе нужен здесь? Чего ты добиваешься, Барашкис, если я такой беспомощный?

Овечка совершенно не по-травоядному улыбнулась:

— Мне доставляет удовольствие смотреть на твои страдания, лис. В детстве такие, как ты, унижали меня каждый день. Мне ломали очки, рвали тетради, разбрасывали ручки и закидывали сумки в унитаз. Я сбилась со счета, сколько раз я пропускала уроки, потому что я боялась зайти в класс и видеть эти ухмыляющиеся хищные морды. Я мечтала, что вырасту и буду мстить всем хищникам. Все мясоеды Зверополиса будут носить эти ошейники и чувствовать, что они не значат ничего перед травоядными. Любой, даже самый огромный хищник будет валяться в грязи и размазывать слезы по морде, если он попытается тронуть даже самую маленькую мышку. Вы все заслужили это, сволочи!

Ник с трудом сел вдоль стены:

— А чем ты лучше тех, кто унижал тебя в детстве, Барашкис? Чего ты хочешь добиться этими мучениями?

Овечка оскалилась:

— Месть! Самое сладкое слово, с которым я жила два десятка лет.

Ник посмотрел на Барашкис совершенно спокойным взглядом, хотя он чувствовал себя паршиво:

— Меня тоже унижали в детстве, Барашкис. Я хотел стать бойскаутом, и моя мама даже сшила мне красивую форму. Я пошел на первое собрание и принес клятву верности бойскаута. И в тот же момент те травоядные зверятки, что были в отряде, избили меня и надели мне намордник. Я в слезах убежал домой и больше никогда не пытался стать бойскаутом. Почему же я не держу зла на всех травоядных и не хочу их как-то унизить? Почему?

Овечка задрожала в ярости:

— Ты ничего не понимаешь, тупой кусок лисьего меха! Ничего! Тебя унизили один раз ради шутки. Меня унижали каждый день много лет и целенаправленно! Златогрив втаптывал меня в дерьмо ежечасно даже за то, что я ему ложечку в чай ставила не с той стороны ободка!

Лис продолжал говорить тем же спокойным голосом:

— Барашкис, если бы каждый мстил другим за то, что ему сделали плохо в детстве, то Зверополис превратился бы в город баррикад, где на каждой из них сидел бы зверь, вооруженный до зубов. Ты хочешь такой город?

Барашкис в гневе выскочила из камеры и захлопнула за собой дверь, оставив лиса в одиночестве.

* * *

Лекс включил передачу:

— Куда мы едем?

Джуди нервно посмотрела на часы на приборной доске пикапа:

— Тундратаун, переулок Фрост-Драйв. И побыстрее, потому что в три часа мне надо быть в полицейском участке!

Пикап Лекса рванулся с места и помчался в сторону заснеженной части города.

— Что мы там забыли? Ты опять хочешь замерзнуть, Джуди?

— Нет. В то место, куда мы едем, я бы не поехала по доброй воле, но, к сожалению, только там находится зверь, который может помочь мне. К сожалению, сегодня Буйволсону бесполезно предоставлять доказательства виновности Барашкис, но я сделаю это как можно быстрее. Плюс, у него я могу тебя спрятать, и мэр тебя не достанет, если узнает о твоем существовании.

Волк нервно сглотнул:

— Я даже боюсь предположить, к кому мы едем.

Джуди не давала ему ответ на этот вопрос и молчала на переднем сидении, пока они не достигли заснеженных улиц Тундратауна. Там крольчиха очнулась и начала давать указания, где и на какой улице поворачивать.

Вскоре они остановились перед обледеневшими воротами на Фрост-Драйв. Джуди несмело вылезла из машины, подошла к двери, вделанной в ворота, постучала в дверь и отошла назад, чтобы ее было видно при просмотре через глазок.

Спустя десяток секунд ожидания, в течение которых посетителей явно рассматривали в глазок, дверь распахнулась, и в нее выглянул двухметровый белый медведь:

— Что еще надо?

— Простите, синьор, что беспокоим вас, но нам очень нужно попасть к мистеру Бигу. Меня зовут Джуди Хоппс, и мистер Биг знает меня. Это касается Ника Уайлда и новой политики мэра Барашкис по ношению ошейников.

Медведь хмуро пробурчал:

— Ждите здесь, я сейчас уточню.

Дверь захлопнулась, и Лекс с ужасом посмотрел на Джуди:

— Так вот, кто этот зверь, что может нам помочь??? Ты затащила меня к мафиозному боссу, от которого мочат штаны половина жителей города?

Крольчиха осталась стоять на месте:

— Да, мистер Биг страшен в гневе, но у него достаточно силы, чтобы помочь нам в вызволении Ника и в сокрытии тебя от властей.

* * *

Дверь распахнулась, и в нее снова вышел огромный белый медведь:

— Мистер Биг согласился вас выслушать. Идите за мной.

Качнув лапой, приглашая идти следом, Джуди вошла в дверной проем. На полном серьезе подрагивая от страха (хотя Лекс предпочитал думать, что от холода), волк последовал за ней.

Медведь провел их по заснеженному двору и завел в богатый двухэтажный особняк, внутри которого царила легкая прохлада. Поднявшись по мраморной лестнице в холле, белый медведь толкнул на верхней площадке дверь кабинета и остановился справа от двери:

— Мистер Биг ждет вас, проходите.

В кабинете, богато отделанном красным деревом, на высоком столе, прямо на уровне глаз волка, в крохотном кресле сидела маленькая бурозубка. Справа и слева от нее безучастно стояли белые медведи в черных костюмах, которые лишь скользнули взглядом по посетителям и снова устремили взор вперед. Из кресла раздался тихий скрипучий голос:

— Джуди Хоппс. Я более чем представляю, что ты пришла ко мне не с добрыми вестями — ко мне обычно и не приходят поболтать на чашечку чая. Квентин сказал мне, что твое дело касается Ника и ошейников.

Джуди почтительно склонилась перед боссом мафии и заставила Лекса сделать то же самое:

— Я прекрасно понимаю, что в моем положении совершенно неудобно беспокоить вас, мистер Биг, но у нас есть огромная проблема. Вместе с Ником мы выяснили, что Барашкис ответственна за дичание хищников, и следовательно она стоит за нападением на мистера Выдрингтона и мистера Манчаса. Мы с Ником были близки к тому, чтобы вывести ее на чистую воду, но она оказалась намного хитрее. Ник был похищен ей и держится где-то взаперти. Меня выкинули в Тундратауне. Со мной пришел волк Лекс. Он важный свидетель, потому что успел заснять все случившееся в музее на мобильный телефон. Я могу показать. Лекс, дай мне телефон.

Мистер Биг щелкнул пальцами:

— Леонардо, возьми у них телефон.

Правый медведь отделился от стены, забрал телефон у Лекса и запустил подготовленное видео, держа его на почтительном расстоянии от босса. Во время просмотра черные глазки-пуговки босса остались беспристрастными, и когда Леонардо вернул телефон Лексу, тембр голоса мистера Бига не изменился:

— Ужасно, что Ник теперь в плену Барашкис. Я слышал о новом указе и собираюсь позаботиться о том, чтобы моей семье ошейники не были надеты. Конечно, мэр города фигура важная, но и я не помойная крыса, чтобы позволять унижать близких мне зверей. Так зачем ты пришла ко мне, Джуди Хоппс?

Крольчиха выпрямилась и произнесла как можно более уверенно:

— Я хотела бы попросить вас спрятать у себя Лекса, мистер Биг. Вы очень важная и могущественная фигура. Я не могу допустить, чтобы на главного свидетеля случившегося надели ошейник, и его жизнь подверглась бы опасности. Мне еще надо каким-то образом сообщить все шефу Буйволсону — его помощь тоже очень нужна. Еще у меня есть с собой гранула препарата, которая превращает хищника в машину для убийств. Это экстракт горлодеров, который производился в лаборатории Барашкис.

Джуди вытащила из штанов шарик темно-фиолетового цвета:

— К сожалению, та лаборатория уничтожена, и это все, что у меня осталось. Улика маленькая, но весомая. Барашкис забрала кейс, в котором хранился пистолет и ампулы для зарядки препарата. Я знаю, где лежат остатки препарата, но они остались в музее, в надежном месте. Когда мы найдем Ника и сможем как-то донести это видео в массы — мы сможем низвергнуть Барашкис.

Джуди замолчала, так как побоялась, что и так наговорила слишком много. Мистер Биг положил голову на лапку и уставился на какую-то точку пола. Его следующие слова были произнесены медленно, но внятно:

— Ник в свое время сильно подставил меня, когда продал мне тот ковер, но он все равно член моей семьи, а я не бросаю своих. Пусть пока этот волк остается здесь на одну ночь. Я решу, можно ли ему здесь оставаться на больший срок. Я не обещаю, что смогу гарантированно помочь в вызволении Ника — мы пока даже не знаем, где он. Я подключу своих информаторов, и мы попробуем это выяснить. Барашкис зашла слишком далеко в своих амбициях. А теперь уходи, Джуди Хоппс, пока я не передумал. Карло, покажи гостю его комнату.

Левый медведь собрался было взять волка за плечо, но тот протянул Джуди флешку вместе с ключами:

— Возьми, тут есть копия видео. Можешь довести машину до моего дома в Саванне.

Лишь после этого волк позволил увести себя из кабинета. Джуди спустилась на первый этаж и покинула особняк. Прохлада дома сменилась холодом улицы. Дверь ворот за спиной Джуди захлопнулась и она оказалась на Фрост-Драйв. Вздохнув, она открыла дверь пикапа, села за руль и поехала вперед, слегка жалея, что сделала это — из-за маленького роста ей было трудно нажимать на педали.