Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь Спаситель! или Поворот не туда (гет)

В задней комнате лавки, освещаемой лишь одной настольной вычурной лампой, сидел мужчина и неподвижным взглядом темных глаз смотрел на тонкий, сделанный словно из черного стекла, предмет, походящий на палку с необычной ручкой, лежащий на столе перед ним.

«Неужели я и впрямь по глупости упустил шанс вернуть сына?» — с мукой думал Голд, смотря на лежащую перед собой палочку Темной феи.

Могущественную и редкую, но по сравнению с жизнью сына, ничтожную.

Он закрыл лицо руками и подавил стон.

После того, как внук накричав на него, убежал, он и сам не стал долго задерживаться, и даже не предупредив Белль, трусливо сбежал. Точнее, перенесся в ломбард и заперев двери, разнес пол магазина, после чего достал из сейфа палочку, и рухнув на стул, вот уже несколько часов сидел и смотрел на этот уникальный артефакт.

Голд не знал, как эта взбалмошная девчонка хотела вернуть Бейя, но отчего-то он все больше верил, что она могла это сделать.

Вот эта вера его и пугала. Как и ее слова, несущие силу, как и слова пророчицы, из-за которых он себя искалечил, чтобы вернуться к сыну, и чей дар спустя годы получил от нее же.

…время у тебя есть только на одно…

Спич этой странной Эммы Свон до сих пор крутился у него в голове. И он даже не знал, что его в нем тревожило: правдивость, холодность излагаемых фактов или… принятие в голосе блондинки, когда она говорила. Принятия его таким, каким он был. Вот это и было самым жутким. Злость, отвращение, испуг — эти эмоции по отношению к нему были знакомы, но вот принятие его сущности… Простое и окончательное. Такого он еще ни от кого не слышал.

Даже от Белль.

А еще… А еще его тревожило то, что слова женщины о том, что Белль не стала вскрывать ради его спасения хранилище сама, а дала это сделать Бейю, посеяли в его душе семена сомнения. Глупо! Ведь Белль не знала, что потребуется жертва, но все же… Сомнения в ее любви, сомнения в ее действиях, сомнения в его любви к ней, сомнения… в том, что брак с девушкой был правильным решением, его не оставляли, а все больше росли.

«Какой бред! Это всего лишь слова!..» — пытался убедить себя он, но как не ему знать, что слова — сильнейшее оружие. Обычно ими любил сражать он, но в этот раз этим оружием сразили его.

А ведь все стало налаживаться!.. У них с Белль!..

«Что? Что у вас с Белль? Вопреки своим слова, ты даже ей не доверяешь. Кинжал-то фальшивый ей отдал, — высоким голосом воскликнуло его темное я, где-то в глубине его разума. — А налаживается? Что у тебя наладилось-то, а? Сын, которого три столетия искал — мертв, внук, последняя твоя в это мире родня — ненавидит. Еще и Крюк… Которому ты, кстати, угрожал, что если он откроет свой большой рот, то ты навредишь его новой подружке. Матери вышеупомянутого внука. Так что… О чем ты? Что у тебя хорошего-то в жизни? Ведь ты, как и я знаешь, что эта необычная особа права и…»

— Хватит! — вслух воскликнул Голд, стукнув руками по столу.

Голоса прежних Темных и прежде его беспокоили, но после плена у Зелены, все будто обострилось.

Он провел ладонями по столу, после чего, сцепив их перед собой, уронил на руки голову. Его вдруг одолело невыносимое желание разрыдаться. Он даже не знал отчего: от обиды, что его желание, которое, как думал, стало притворяться в жизнь, желание быть счастливым отчего-то теперь ощущалось, как всего лишь жалкая пародия на счастье, от боли, что последняя его плоть и кровь его теперь ненавидит, хотя чему удивляться? Он сам не очень-то и старался наладить отношения с внуком, мучимый страхом, что тот станет его погибелью. Или от ощущения никчемности и ужаса, что он и впрямь упустил шанс вернуть своего мальчика…

Он не знал.

Возможно, от всего этого сразу.

Отчего-то колдун был уверен, что эта Эмма Свон не так проста, да и заметить то, что она колдует куда с большей легкостью, чем Спасительница из этого мира, могли все достаточно внимательные, да и странная уверенность, что ее найти, если она того не захочет, никто не сможет, была в нем сильна, как и вера в ее способность исполнить то, что она пообещала.

Была лишь надежда на то, что она сама явится сюда за палочкой, но когда?... Могут пройти недели, прежде чем она может решиться придти... Если придет вообще...

От множества мыслей в голове и смятения в его душе колдун, наконец, не выдержал. Его плечи мелко задрожали, а по комнате стали разноситься глухие рваные вдохи и выдохи. Те были не столь громкими, сколько несчастными.

Такими несчастными...

Темный был так погружен в себя, что даже не заметил, что в комнате он больше не один.