В краю вечного солнца (джен)

Жара усиливалась, и небеса уже ярко алели. Нагретый влажный воздух поднимался от земли зыбкими трепещущими потоками. Сумраку всегда нравилось наблюдать за их изящным движением. Когда он был совсем маленьким, он пытался ловить их, всякий раз оставаясь немало озадаченным тем, что руки смыкались на пустоте. Мать, помнится, от души потешалась над этой картиной.

После полудня стало душно. Облака давно разогнало ветром, и солнце теперь вовсю слепило глаза, изливая на головы разомлевших яутжей нескончаемые волны обжигающего свечения. Впрочем, этот народ был на удивление хорошо приспособлен к высоким температурам. Длинные гривы взрослых успешно отводили лишнее тепло, не допуская перегрева, сложновато приходилось лишь детенышам, не обладающим пока ни столь же развитыми отростками, ни толстыми шкурами. Но у них был собственный, не менее эффективный вариант решения проблемы.

Озеро на окраине леса в летнее время пользовалось большой популярностью у местного молодняка. В отличие от степенных матерей, предпочитавших совершать омовение в собственных купальнях с максимальным комфортом и в спокойной обстановке, мальчишки были готовы плескаться тут с утра до ночи. К ним присоединялись и самые бойкие из молодых самочек. Малышня под присмотром старших сестер дурачилась на мелководье, а не обремененные на сегодня заботой о малявках самки открыто заигрывали с подросшими юнцами — в шутку, конечно, не серьезно. Девки то скопом набрасывались на какого-нибудь зазевавшегося самца и дружной толпой весело топили его, стрекоча над его беспомощным барахтаньем, то просто втихомолку спихивали кого-то из парней в воду, где поглубже. Самцы, конечно, тоже в долгу не оставались, гоняя сестер и приятельниц по берегу. Изловив самку, каждый юнец считал своим долгом зашвырнуть ее подальше в озеро, подняв максимальное число брызг, или же подмять под себя и как следует обслюнявить ей загривок, добиваясь пронзительного визга. Мальчишки помладше, не проявляющие еще столь явного интереса к женскому полу, в основном, боролись друг с другом или рыбачили, состязаясь в умении накалывать водных обитателей на острогу или вовсе хватать их голыми руками.

Сумрак пересек прибрежную зону и вышел к кромке воды чуть поодаль от всеобщего веселья. Развязав набедренную ткань, он опустился на колени и тщательно застирал кровавое пятно, после чего положил одеяние сушиться на камни, а нож спрятал под ними и отправился немного поплавать.

Сначала он купался в одиночестве, но затем ненавязчиво присоединился к группе подростков, обследующих дно озера. В ходе этого увлекательного занятия они сперва щеголяли друг перед другом умением надолго задерживать дыхание, а затем хвастались находками, сделанными на глубине. Вот один из мальков вытащил причудливый комок водорослей, вызвав одобрительные возгласы окружающих. Другой с трудом выволок корягу — в ней не было ничего такого, но уже одно то, что у мальца хватило сил понять ее на поверхность заслуживало уважения. Кто-то другой поднял гладко окатанный, почти идеально круглый камень, а два приятеля извлекли с немалым трудом какую-то ржавую цепь.

Наблюдая за сверстниками, Сумрак невольно припомнил сегодняшний сон. Конечно, никакого города на дне озера быть не могло, но, может, это был знак, что он просто обязан сегодня отыскать что-то исключительное? Наверное, стоило тоже попробовать… Сын Грозы нырял весьма неплохо, однако длительно обходиться без воздуха, увы, не умел, тем не менее, он все-таки решил вступить в игру, понадеявшись на удачу.

В мутной воде было почти ничего не видно. Еще и другие «искатели сокровищ» подняли тучи ила, так что видимость вообще снизилась до нуля. Сумрак достиг дна и, точно юркая рыба, скользнул вдоль него, изгибая тело и раздвигая водную толщу руками. Нащупав под собой топкую поверхность, он погрузил в нее ладони, ощущая, как песок и глина проходят между пальцами. Ничего. Он сделал несколько резких гребков всеми конечностями и повторил свое действие. Опять ничего, только грязь…

Начала сказываться нехватка воздуха — еще чуть-чуть, и малек бы рефлекторно глотнул воды… Надо было срочно всплывать. Но Сумрак упрямо совершил еще одну попытку и быстро засунул руку в ил по самый локоть. Когти скользнули по чему-то гладкому. Не разбираясь, он ухватил это нечто и, оттолкнувшись ногами, устремился наверх, с усилием выдергивая погребенный под слоем ила предмет. На остатках вдоха он торопливо всплыл, что стоило немалого труда.

Воды он все-таки умудрился глотнуть, причем, уже у самой поверхности. Кашляя и отплевываясь, Сумрак начал судорожно хватать ртом воздух, неуклюже плескаясь, но продолжая сжимать свое приобретение в когтях. Наконец, ему удалось отдышаться и выровняться на плаву. Наблюдавшие его мучения товарищи, злорадно и насмешливо застрекотали, но Сумрак даже не обратил на это внимания — ему скорее хотелось разглядеть загадочный предмет. Слегка прополоснув находку, он извлек ее и поднес к глазам. Наступившему вслед за тем изумлению не было предела. Остальные подростки тоже разом затихли. В руке Сумрака оказался почерневший череп доисторической твари, каких уже давным-давно не водились на свете. Он был небольшой, узкий, с большими глазницами и хорошо сохранившимися, все еще острыми клыками.

Мальчишки восторженно сгрудились вокруг Сумрака, и самые наглые тут же полезли лапать череп. Сумрак предупредительно рыкнул на них и, растолкав, быстро поплыл к берегу. Ему хотелось немедленно изучить находку, желательно, без постороннего участия. Оказавшись на суше, он сел и принялся внимательно осматривать ее. Могла ли она считаться настоящим трофеем? Он не убивал это существо, но добыл его голову нелегким трудом, так что формально…

— Ничего себе, ты где это взял? — нарушил ход его мыслей раздавшийся за спиной голос.

Сумрак обернулся. Старшие юнцы Штиль и Шквал стояли над ним и с интересом разглядывали его загадочное приобретение. Они были сыновьями Сияния. У этой самки прослеживалась странная манера называть потомство каждого Сезона в одном стиле. Например, у нее было несколько одновозрастных дочерей, названных в честь ядовитых растений, и сыновья с именами минералов. А самцы из выводка, готового в этом году отбыть на орбитальную станцию, все как один носили «воздушные» имена.

— Достал из озера, — честно ответил Сумрак.

— Что будешь делать с этим? — от братьев не исходило угрозы, лишь заинтересованность.

— Не знаю пока… Это же не трофей, так? — со слабой надеждой спросил младший детеныш.

— Нет, но вещица ценная, — задумчиво проговорил Штиль, опускаясь на корточки и забирая у малька череп. Он внимательно оглядел его со всех сторон и передал Шквалу, также присевшему рядом.

— А что в ней такого ценного? — не понял Сумрак.

— Она одна в своем роде. Гляди, — Шквал перевернул череп и указал на что-то, торчащее возле затылочного отверстия. Сумрак сперва не обратил на это внимания, но сейчас, приглядевшись, понял, что в черепе было необычного: глубоко в кости застрял каменный наконечник стрелы.

— Так-то вот, — усмехнулся Шквал. — Это трофей, да только не твой, а какого-то древнего охотника… Может быть, даже твоего далекого предка. Знаешь, я думаю, он не случайно к тебе попал.

Вернув младшему брату находку, Шквал хлопнул его по плечу.

— Что же мне делать с этим? — еще раз осматривая череп, проговорил Сумрак.

— Отдай Черному Воину, — предложил Штиль. — Это принадлежит ему по праву. И предок будет тебе благодарен. Может, даже возьмет тебя под свое покровительство, направлять будет…

— Мать не пускает меня в Храм, говорит, там детям делать нечего…

Штиль закатил глаза и хлопнул себя по лбу.

— Помяни мои слова, она тебя когда-нибудь обратно в яичную скорлупу запихнет, — негодующе проскрежетал он.

— Какие проблемы, сходи сам, без спроса, так трудно, что ли? — вмешался Шквал.

— Один? — ужаснулся Сумрак.

— Конечно, один! Что ты, как девка-то напугался? — Шквал презрительно дернул жвалами.

Сумрак потупился.

— Ладно, что ты, — примирительно сказал Штиль и обратился вновь к детенышу: — Послушай, мы как раз собираемся туда с парнями через несколько дней, ну, знаешь, перед отправкой… Если хочешь, пойдем с нами.

— А можно? — оживился Сумрак.

— Если канючить не будешь по дороге, — фыркнул Шквал, вставая.

— Я тебе сообщу, — добродушно сказал Штиль и тоже поднялся.

Братья отправились дальше куда-то по своим делам, а Сумрак остался на берегу размышлять. Сын Грозы просидел так еще долго, держа череп на коленях и думая о таинственном предке, сильном и кровожадном диком Охотнике. Кем он был? Как давно жил в этих землях? Чем прославился и как окончил свои славные дни? Увы, время сокрыло его историю за своей непроницаемой завесой. Следы бесстрашного воителя давно затерялись в веках, и имя его было забыто навсегда. Но тем важнее стало для Сумрака отдать последнюю дань его уважению и чести.

Примечания:

Навеяло: «Deep Forest» — «Noonday Sun».