Хрупкое счастье хранят дневники (гет)

Примечания:

Немного бесячих Юны/М-21 и зарисовок с уклоном в экшн. Приятного чтения! :)

14 декабря

История двухдневной давности.

Мы шли из школы домой, как обычно. Икхан и Шинву чем-то там доставали Тао, а с нами шел Такео и тащил наши сумки. Нам было немного неловко, потому что это наши, и мы должны сами быть в ответе за то, сколько лишних вещей мы взяли на этот раз. Но если вы посмотрите на Такео… в общем, нет особо смысла винить себя. Такео такой сильный и накачанный, что ему наши сумки? Только выглядит странновато, когда высокий и подтянутый охранник школы Ё-Ран в безукоризненно сидящем костюме несет на одном плече розовый рюкзачок в форме зайчика, а на другом — едко-зеленую спортивную сумку из какого-то гладкого материала. Прибавьте к этому еще длинные сиреневые волосы охранника и согласитесь, что выглядит он живописно.

Так вот, мы шли, Такео нес наши сумки, а мы его, так сказать, обрамляли и старались построить непринужденную беседу. Я всегда стесняюсь говорить с охранниками, но Суйи на съемках уже с кем только не общалась, поэтому ей ничего не стоит затронуть в разговоре любую тему, ну, может, кроме уж совсем интимных. Так что сегодня она вдруг решила расспросить его про волосы. Я говорю вдруг, потому что я не почувствовала в ней никаких долгих колебаний и подготовки к расспросам. Наверно ей, как и мне, показалось забавным сочетание цветов сумок и его прически…

— Такео-оппа, а это ваш естественный цвет волос? Или вы их чем-то красили?

Такео замедлил шаг и основательно задумался над этим безобидным вопросом. То ли он не помнит, откуда взялись роскошные сиреневые пряди, то ли не хочет говорить. В любом случае, он рассудил, что в природе таких волос быть не должно, и ответил, стараясь, чтобы прозвучало дружелюбно и немножко снисходительно:

— Красил, конечно же…

— О-о, а чем? — не отставала Суйи.

— Ха-а… -Такео очень хочется ответить: «Краской».

— Ну что ты привязалась? — пришла я ему на помощь. — Тебе это зачем? Ты решила перекраситься?

— Ну да… — чуть смущенно признается она. — Этот цвет такой клевый, Такео-оппа, ну все-таки, вы чем красились?

Не помогла моя уловка.

— Я не сам… меня покрасили, — на его лице написана абсолютная беспомощность.

— В салоне, что ли?! — восклицаю я, и Такео неосознанно хватается за эту соломинку, кивком подтверждая мои слова.

— А где этот салон? Там было дорого?

— Это было до моего приезда в Корею, — своевременно выкручивается Такео, и его голос звучит немного печально. — И там другие деньги…

— А-а, — разочарованно протягивает Суйи, и я уже начинаю бояться расспросов о том, какая там валюта и что это вообще была за страна.

— Там была девушка… — совсем уж тоскливо проговаривает Такео и ускоряет шаг.

— Что за девушка?

— Которая его красила, конечно же. В парикмахерской.

Теперь мы еле поспеваем за Такео, который, в отличие от нас, спокойно делает большие шаги, а не семенит, пытаясь угнаться за длинноногим оппой.

Но я быстро отвлекаюсь от своих шагов и вижу, как наяву, перед собой размытый портрет девушки. Она выглядит очень привлекательно, на лице — какая-то милая детская сосредоточенность, хотя ей вроде бы столько же лет, сколько мне. Я не могу ухватить всю картинку, но вот я чувствую ее нежные руки с гладкими от маникюра ногтями, вот она берет мокрую сиреневую прядь и аккуратно ее расчесывает… Ее собственные пышные каштановые волосы порываются выбиться из прически, и она недовольно поправляет какой-то ободок с бантиком, чтобы волосы не лезли в лицо… у нее огромные и проникновенные глаза. Кажется, они смотрят в душу… от них не может быть секретов… эта девушка, откуда Такео ее знает? Нельзя так нежно вспоминать какую-то парикмахершу, которую видел только однажды, в чужой стране…

Я чувствую, что видела, но не поняла что-то элементарное, лежащее на поверхности. И от этого мне становится не по себе. Как-то досадно за себя…

Мы с Суйи перестали задавать вопросы и припустили чуть ли не вприпрыжку за Такео. Наверно, мы сказали что-то не так… Неужели он обиделся? Ничего не понимающий Тао, который не следил за нашим разговором, тоже ускорил шаг, но не прекратил рассказывать мальчикам о какой-то новой игре в формате виртуальной реальности.

* * *

Как будто мало было того, что наше возвращение из школы не задалось, за обедом я слышала мысли М-21. Такео понуро сидел за столом, безо всякого аппетита ковыряя вилкой (он так и не привык еще к палочкам) роллы, приготовленные Сейрой. Да чем мы его так расстроили? Суйи поняла еще меньше моего, и мы даже не знали, за что извиняться, так что просто неловко отсели от него подальше. Наверно, чтобы снова не сказать что-нибудь невпопад… Он же попытался абстрагироваться от обстановки вокруг и, похоже, ему удалось. Он явно не интересовался нашими разговорами и ушел в свои мысли. Но я не поняла, о чем он думал. Похоже, мы напомнили ему о чем-то грустном, что произошло до приезда в Корею.

М-21 тоже сидел молча и как-то подозрительно на нас посматривал. Особенно на меня. В его голове крутилось какое-то…назовем это напряжением, как перед грозой. Словно его мысль еще даже для него не оформилась, но он был настороже и поджидал момента…

Разговор шел в основном между мальчишками и Тао. Мы с Суйи сегодня сидели молча, а Сейра и так неразговорчива. Поэтому темы так и крутились вокруг игр и всяких электронных девайсов. Для меня это темный лес, но парни так и заглядывали Тао в рот. Я сидела и старалась вежливо вслушиваться в их болтовню, но мне просто хотелось скорее доесть и уйти домой. Сегодня был не тот день, когда чувствуешь себя уютно в любой компании.

Тао что-то говорил о смартфонах, а я держала в руках уже вторую чашку чая. Вроде и стараюсь пить его вежливо и медленно, но посиделки настолько долгие, что растянуть на все это время одну чашку не удается. Допив эту самую чашку, я достала телефон, чтобы незаметно посмотреть время. Незаметно не вышло. Как-то логически прицепившись к рассуждениям Тао, М-21 вдруг спросил меня:

— А какой марки у тебя телефон, Юна?

Я не ожидала вопроса, но теперь все посмотрели на меня. Пришлось ответить.

— У тебя все приложения нормально работают?

— Да, — неопределенно согласилась я, плохо понимая, о каких вообще приложениях речь, — вроде. Только скачанные документы не открываются…

— Дай, посмотрю, — тут же среагировал Тао, и я протянула ему телефон. Тао взял в руки модный чехол (я чуть не провалилась от смущения, потому что мой чехол слишком детский) и… конкретно подвис. Потыкал по экрану и переспросил. — Какой же это Samsung? Это Xiaomi.

— Что ж ты нас обманываешь, Юн? — тут же засмеялись Шинву и Икхан.

— Я их не различаю…- промямлила я. На самом деле, различаю. Но что меня побудило сказать Samsung вместо Xiaomi? Это не просто оговорка, а…проверка? Я подняла взгляд и встретила насмешливые глаза Аджосси. В голове поплыли неотчетливые кадры… Мы на строящейся парковке. М-21 держит в руках мой телефон и разговаривает с Шинву. Я замерзла, но не могу сдвинуться с места, хотя меня и не связывали. Напарник М-21 пригвоздил меня взглядом к колонне… М-21 заканчивает разговор. И вы знаете, что с ней произойдет, если вы обратитесь в полицию… Этот нахальный, презрительный голос человека, держащего нас в своей власти…

М-21 отпил чай, не сводя с меня глаз. На его лице не читалось никаких эмоций. В пространстве вокруг него — тоже… С меня хватит, я ухожу!

Нет, не ухожу. Тао что-то устанавливает на моем телефоне.

— Еще чаю, дорогие мои? — приветливо улыбается Франкенштейн, задвигая окончание фразы «бардачники» в самый уголок сознания.

— Если можно, — скромно протягиваю ему чашку. Хотя бы сделаю вид, что занята чаем…Рею же хорошо удается. Ну или спрячусь от М-21 за чашкой.

К сожалению, я не умею прятаться ментально. Делая вид, что меня не касается ничего из происходящего, кроме появления на столе новой порции пирожных, я на самом деле слышала мысли М-21. Он вертел в руках свою чашку и все думал и думал… о том, как хорошо бы поговорить со мной начистоту, чтобы выяснить все, о чем я узнала, о том, что надо бы сообщить Рею или Франкенштейну… М-21 не уверен, кто из них главнее в вопросах, связанных со школьниками… Вместе с тем, у него есть причины не сообщать обо мне. Ему нужно время, чтобы решить…

— Юна, так все-таки когда?

— А? Что? — от неожиданности я чуть не выронила уже почти пустую кружку.

— Ты где витаешь? В кино! Когда пойдем?

Кажется, они уже довольно долго обсуждают эту тему. Я же совершенно выпала из обсуждения, наконец-то настроившись на мысли М-21. Впрочем, теперь жалеть уже поздно… эту, так сказать, частоту я снова упустила.

— Я после уроков всегда свободна, — говорю я, что в общем-то является правдой. Можно не уточнять, что ты можешь быть физически свободен, но твои мысли держат тебя в заложниках.

17 декабря, утром

В спортивном зале было людно и шумно. Мы с Суйи расположились на скамейке и пытались сосредоточиться, но получалось не очень, потому что мальчишки галдели и постоянно отвлекали нас.

— Идите с нами поиграть! — Шинву в спортивной форме любит выставлять себя напоказ. Он подбрасывает мяч и радостно втягивает носом воздух. Когда Шинву уже удалось расшевелить, он превращается в нормального себя. То есть, спортивного и веселого парня. Парня, который знает, что он в хорошей форме, что он лучший спортсмен школы, что он нигде так выгодно себя не раскроет, как на стадионе или на площадке. Он знает, что мы никуда не пойдем и продолжим читать книжки, нас вообще лучше не отвлекать, ведь у кого он потом будет просить помощи во время теста? Нам надо все повторить…

Неожиданно Суйи откладывает учебник и поднимается на ноги. Что это значит? Похоже, ей надоело готовиться к тесту… Я радостно бросаю свой учебник в сумку. Я прекрасно помню эти пять параграфов. А сегодня у меня чудесное настроение, и вообще, почему бы немного не размяться? Мы с Суйи, забыв о всяком достоинстве (это явно не может быть моей мыслью, Сейру я подслушала, что ли?), начинаем бегать за Шинву, чтобы отнять у него мяч. Это напоминает мне наши веселые игры в детстве, когда еще не было уроков, трех будильников за утро, ночных кошмаров и чтения мыслей… Мы просто дурачились, каждый день проводя вместе и играя на детской площадке. Шинву не переменился с тех пор, только очень сильно вытянулся и накачался. А я почти не выросла, зато повзрослела… И это не мешает мне забавляться, как и раньше.

— Что за беспорядок? — на площадку выходит Тао, с гарнитурой в ухе и контейнером с едой в руке.

— Мы играем! Тренируемся!

— Хорошо, — улыбается он. — Только аккуратнее.

— Хотите с нами поиграть? — кричит Шинву, продолжая удирать от Суйи.

Тао смеется и говорит, что не понимает, во что мы играем. Честно говоря, невозможно понять, что это за игра, потому что такого вида спорта не существует.

— Мы будем играть в волейбол! — объявляет Шинву. — Это мы разминались!

Неловкий момент. Насколько я успеваю понять, Тао не знает, что такое волейбол. В его памяти есть смутное определение, вроде «командная игра с мячом», но подробнее он не помнит… Разумеется, он не может признаться в этом, так как точно знает, что волейбол — распространенная игра. По ней проводят соревнования и показывают по телевизору… Обычные люди знают, что это такое, а модифицированные — нет.

— У меня скорость реакции плохая, — с улыбкой оправдывается он. Никто, кроме меня, не усомнился в его словах. Икхан, который сидел тут рядом, даже оторвался от монитора и сочувственно покивал. У самого Икхана всегда проблемы с физкультурой, поэтому он очень хочет получить на следующее полугодие освобождение.

— Тогда давайте позовем других охранников! — Шинву кидает мяч стоящему в дверях Такео, и тот тут же его ловит, хотя и не собирался.

— Во-от, у Такео-хёна реакция хорошая! Пойдемте с нами! — Шинву по-прежнему устраивает на перемене настоящее представление.

Такео, чуть смущенно улыбаясь, встает на поле. Он явно сомневается, стоило ли ему, охраннику, принимать приглашение поиграть с ребятами, но не помнит, что надо сказать по-корейски, чтобы вежливо отказаться… И так мы начинаем играть. Я не умею ни подавать, ни ловить, ни отбивать, ничего не умею. Я с ними просто ради веселья… Как оказалось, даже если тебе весело, не стоит ни на секунду забывать золотое правило: если не умеешь ловить, научись хотя бы уворачиваться. Не успеваю понять, как это случилось, как мне по голове кто-то, кто подавал в этот момент, попадает мячом…

Успеваю подумать, что это плохо, а потом чувствую, как мое тело отправляется в полет. На самом деле, потом я сообразила, что просто упала вниз, на мягкое покрытие площадки. Но мне казалось, что я лечу не сверху вниз, а по горизонтали, сметая какие-то приборы и провода и врезаясь в стену… За тот момент, пока я лежала на земле, а потом меня аккуратно поднимал на ноги Такео, я успела увидеть отрывки каких-то воспоминаний… Это было похоже на старые фильмы, которые идут рябью и сопровождаются субтитрами вместо звука. Только я не видела слов, я чувствовала какие-то обрывки мыслей, неспособная их соединить. Три человека катаются по полу, потом один из них кидается на меня и толкает, заставляя опять совершить этот полет. Пока Такео спрашивал меня, как я себя чувствую, я пыталась зациклить фрагмент воспоминания, как гифку. Я не могу рассмотреть, что там произошло. Я вижу только фигуры, контуры… я помню эмоции. Гнев, ярость, страх, боль, чувство полета… Моя реакция слишком медленная.

— Ты головой не ударилась? — спрашивает Тао, который тоже оказался рядом.

— Нет, — я смущенно опускаю глаза, потому что оказалась мало того что на всеобщем обозрении, так еще и рядом с двумя красивыми охранниками. — Ну почему я такая невезучая?

— Ничего, главное, что не ушиблась, — утешает меня Тао. Полет, чувство полета… да что же я такое видела? Я знаю, чего мне хочется. Мне хочется лечь спать, чтобы во сне найти разгадку. Потому что я знаю, что воспоминания приходят ко мне ночью…

Такео помогает мне зашнуровать ботинок, чтобы мне не пришлось нагибаться. Я стою и краснею. Только ради этого стоило схлопотать мячом по затылку. Ну почему Такео-оппа такой милый?

* * *

Все дорогое оборудование полетело на пол. Тао, больше не пытаясь защитить технику, подскочил и прижался к стене. В голове мелькали разные мысли. Но полезных не было. Тао понимал, что тратит мысленные усилия не на то. Вместо того чтобы думать, как открыть дверь (тогда удастся покинуть помещение, спасти свою жизнь и вызвать начальство, чтобы остановило беспредел), как спасти еще не разломанную технику (меньше данных пропадет и будет меньший материальный ущерб), как остановить дерущихся (может, все обойдется и без серьезных травм), он думает, «только бы меня не задели!» Вжиматься в стену, чувствуя себя совершенно беспомощным и не предпринимать ничего — глупая тактика, и он это понимал прекрасно. Ведь скорость Такео и Шарка выше, чем у него. Рано или поздно один отправит другого именно в ту стену, с которой обнимается Тао. «Дурак, ты же можешь все рассчитать!» Но голова отказывалась соображать, и Тао, уворачиваясь наугад, мог лишь повторять: «Только не в меня, только не в меня!» Он не понимал, что с ним произошло. Но это новое состояние было неприемлемым, поскольку делало его уязвимым.

Ни Такео, ни Шарк не принимали таблетки: у Шарка ее точно не было, а у Такео… У Тао не было на этот счет уверенности. Может, он пытался ее сэкономить или не усложнять ситуацию на случай, если придется отчитываться перед начальством… Они дрались врукопашную. Вернее, Такео бил руками, Шарк махал в воздухе ножом, клавиатурой, вырванной с корнем батареей… всем, что попадалось под руку. Физическая форма Такео лучше, но он старался биться честно, поэтому, разумеется, рисковал больше.

Тао не мог отделаться от мысли, что происходящее нереально. Такого просто не может быть, что агенты одного звена дерутся между собой. Конечно, по статусу они равны, но это же нелогично. Кроме того, это противоречит правилам. Запрещена любая деятельность, ставящая успех миссии или существование подразделения под сомнение. А тут… страшно было подумать, но один мог с легкостью угробить другого. Оставить группу без нужного количества агентов — это же прямое противоречие правилам! И главное, зачем? Что такого случилось-то? Тао очень хотел воззвать к чьему-нибудь разуму (то есть, видимо, Такео, потому что у Шарка мозги явно отказали еще до модификации), но не мог издать ни звука.

Такео и Шарк катались по земле, и в их злом рычании иногда слышались какие-то оскорбления. Такео уже был несколько раз ранен, но смог выбить нож, переломив его, и отбросить подальше. Разумеется, в Тао, который там некстати подвернулся. К счастью, Тао не переставал внимательно следить за происходящим и тут же поймал обломки и наступил на них так, чтобы их не было видно… В Шарке, кроме его ужасающей агрессивности,Тао больше всего боялся его любви к колющим и режущим предметам.

Оставшись без оружия, Шарк рассвирепел еще больше и начал сыпать новыми ругательствами, которые прекратились, как только Такео точным ударом чуть не снес ему челюсть. Теперь удача, казалось, была на стороне снайпера. Но недолго. Тао явно не учел, что торчащие тут и там провода необязательно использовать только по назначению. Шарк с маньячной улыбкой душил Такео проводами… Часть из них была еще подключена к раскуроченной технике, часть валялась уже ни к чему не пригодным хламом… Такео, при всей своей силе и скорости, не мог избавиться от чокнутого убийцы, хрипел и судорожно отбивался.

Доли секунды Тао хватило, чтобы осознать, что его вмешательство будет коротким и бессмысленным. Но нелогичное действие было уже в процессе, и он, оторвавшись от стены, одним прыжком прилетел в Шарка и повалил его на пол. Шарк не хотел отпускать провода. Теперь они катались в клубке все втроем. Удивляясь, как никого до сих пор не ударило током, Тао начал разжимать пальцы Шарка, убедился в бесполезности своих попыток и все-таки схватился за другие провода, попавшиеся под руку… С Шарком можно бороться только его же методами. Руки тут же пронзило молниями, которые дождались своего часа. Но кроме этого ничего не случилось. Тао вскочил на ноги и огрел Шарка мотком проводов. Его тоже слегка ударило… по крайней мере, он выпустил из рук и провода, и Шарк обратил внимание на Тао. «Мелкая сволочь!» — и с этими словами он вскакивает на ноги. Тао не успевает ни отскочить, ни закрыться и летит в стену… Секундная боль в голове или во всем теле, непонятно, зависит от угла, под которым он ударился о поверхность, и Тао выключается из борьбы на несколько секунд.

Из-за шума и боли в голове темп восприятия действительности сползает практически до нуля, и Тао тупо наблюдает за тем, как Такео кашляет, стоя начетвереньках, и как откуда-то взявшийся Кранц прижимает ствол к виску Шарка. Тао не испытывает по этому поводу никаких особенных эмоций. Вдруг его что-то отрывает от земли (а, да это ручищи Хаммера) и пытается поставить на ноги. Тао знает, что он — марионетка, поэтому особенно не сопротивляется.

— Что тут произошло? — раздается металлический голос Кранца. Ответа нет. Такео все еще хрипит и кашляет, Шарк исступленно хохочет. — Тао, что тут произошло?

Вот это больно… Не спрашивайте ничего, мне больно думать…

— Тао! — в ухо гаркнул Хаммер, и голова взорвалась новой болью.

— Не надо, — выдавливает из себя Такео, наконец-то садясь и вытягивая руку по направлению ко мне… — Он тут ни при чем. Это между мной и Шарком.

А мне хочется спать. Больше ничего не хочется. Помню только, что Кранц выслушал Такео и приказал посадить обоих в изолятор. В два изолятора. А меня отправили в медицинский отсек, на койку для осмотра… Какое наслаждение, дайте мне немного полежать. И только слова Кранца, который непривычно эмоционально говорил с кем-то за занавеской, заставили меня немного насторожиться: «Достало! Ни сопротивления оказать не может, ни скорости реакции никакой… да плевать на его умственные способности, дайте ему хотя бы базовое физическое улучшение. Больше никакой возни!» Видимо, это было обо мне…

— Базовое уже есть.

— Ну так модифицируйте дальше! Я не могу с этим работать! Как лидер требую…

Я задумался, и меня разбудили все те же голоса:

— Стереть ему память?

— Нет, это чрезмерная нагрузка. Прикажем молчать.

Из-за занавески появился Кранц, и я, повинуясь давно выработавшемуся рефлексу, мгновенно сел, вернее, попытался. По крайней мере, удалось приподняться, опираясь на локоть. Я улыбался, глупо надеясь, что моя улыбка извинит мое несоответствующее правилам поведение. Он ведь мой командир…его надо приветствовать по форме…

— Тао, ты знаешь, что там произошло? — спокойно спросил Кранц.

Нужно говорить правду, иначе я поплачусь и серьезно.

— Шарк убил человека, с которым познакомился Такео, пока мы осматривали местность. Такео очень рассердился…

— Такео вступил в несанкционированные отношения с гражданскими? Тогда Шарк был прав. Нам не нужны свидетели.

— Вы оправдываете Шарка? — я удивился.

— Нет. Это тоже было несанкционированным взаимодействием.

Я согласно кивнул.

— Такео решил отомстить Шарку?

— Нет, — я был уверен, что правильно помню. — Такео расстроился и рассердился. Он начал кричать на Шарка, а потом ударил его, но он не хотел… а Шарк начал драку.

— Из того, что ты сказал, следует, что Такео начал драку.

— Нет… — я знал, что говорю что-то не то, но мне было трудно сосредоточиться. Кроме того, если бы Кранц просто посмотрел записи камер, он бы понял, что я имею в виду.

— Я услышал, что было нужно, — подытожил командир. — Такого больше не должно повториться. Этого эпизода не было, понял, Тао? Никто не погиб, Такео ни с кем не был знаком, а Шарк никого не убивал. Так?

— Верно, командир, — тут же отозвался я. Мне не было нужды спрашивать, как начальство собирается договариваться с другими участниками инцидента. Думаю, Шарку просто приказали не допускать такого вновь (что действия не возымело), а Такео наверняка почувствовал в своем обеде легкий привкус, который дает таблетка для искажения памяти.

Вскоре после этого случая меня модифицировали еще раз, добавив вторую специализацию. Я не знал о том, какие навыки мне заложили, я просто открыл глаза после операции, услышав…будильник.

На этом я и проснулась, с удивлением обнаружив, что я все еще Юна, хотя половину своего сна была очень реалистичным Тао… Задумывалась ли я раньше о том, как жили Тао и Такео до того, как присоединились к Франкенштейну? Нет, похоже… и я ведь даже не помню, почему и зачем они это сделали.

Этот Тао во сне не очень-то похож на того Тао, которого я вижу каждый день в школе. Наш Тао, смеющийся и непринужденно болтающий с учениками, нравится мне больше… Что касается Такео, я не уверена. Мне кажется, в моем сне он был более мужественным. Наверно, я просто не встречаю в обычной жизни ситуаций, требующих больше мужества, чем нужно, чтобы донести рюкзак девушки до дома или завязать ей шнурки… Во сне он был как будто целостным, а теперь я чувствую, как его восприятие всякий раз разбивается на фрагменты. Они — как осколки зеркала. И как бы ни хотелось заглянуть в это зеркало, не удается увидеть все. Только смутные черты все той же девушки… Мне кажется, Такео страдает из-за нее. Часто о ней вспоминает… если б я только знала, кто она такая!

21 декабря

Вчера мы снова ходили в гости к Рею. Директор приготовил нам опять рамен, который, честно говоря, начинает мне поднадоедать, хотя Франкенштейн готовит безупречно. Мне вот интересно, почему Рей не хочет попробовать что-нибудь новое? Я так понимаю, рамен ему понравился потому, что его готовят вкусно у нас в столовке. Но есть ведь еще куча других вкусных блюд. Почему бы не попробовать их? К сожалению, предпочтения Рея крепко застряли на рамене. Надо хоть попробовать фруктами его накормить, что ли… вдруг ему понравится.

Сначала директор рассказывал нам про ближайшие события месяца. Похоже, он понял, что может использовать наши посиделки, как дополнительные пятиминутки…ну, вернее, тридцатиминутки. Он нам подробно расписал, какие когда у нас будут олимпиады, когда праздничные дни, все благотворительные акции и, кажется, еще что-то про визит бывших учеников школы. У меня голова и так была тяжелая (все-таки у них в доме так много народу!), а после этих рассказов о грандиозных планах стала вообще неприподъемной. К счастью, Шинву притащил очередную настолку, которую не постеснялся бухнуть туда, где ей самое место, на стол, прямо на тарелки из-под рамена. Франкенштейн попытался сделать вид, что не заметил, а потом поднялся и начал собирать тарелки и мусор… Мимо проплыла Сейра с салфеткой, аккуратно вытерев стол. Мне вот еще что интересно: как Франкенштейн уговорил Региса и Сейру помогать по дому? Ведь они вроде благородных кровей? А вдруг Франкенштейн тоже аристократ? У него такие изящные манеры, что я совсем не удивлюсь.

Шинву безапелляционно заявил, что мы будем все играть в настолку, на что тут же посыпались, устные и мысленные, стоны. Ребята уже немного устали от постоянных игр. Но Шинву просто заядлый игрок. Он будет играть во что угодно. Про компьютерные игрушки я молчу. Дай ему волчок, он будет крутить волчок, как будто ему три годика. Дай симулятор — будет гонять на симуляторе. Настолки, телефоны, йо-йо, я не знаю, какой-нибудь. Он постоянно во что-нибудь играет. Я уверена, его вечные драки — это тоже своего рода игра. Когда он не спасает наши жизни, конечно же.

А вот остальные играть не очень любят. Суйи вечно не помнит правила, но стесняется переспросить, Икхан так-то играть любит, но ему постоянно не везет, Регис считает, что это ниже его достоинства, Сейра не видит в этом никакой практической пользы, М-21 не любит сидеть в большой компании, Такео плохо понимает нас по-корейски, а Тао…а вот Тао вроде как любит играть, да. Франкенштейн играет только затем, чтобы помочь Рею. Зачем играет Рей, для меня загадка. Но вот что нужно сделать, чтобы Рей выиграл — загадка еще большая.

Я сама люблю играть в настольные игры. Но мне обычно тоже не очень везет. Поэтому я больше создаю нужное число игроков, чем на что-то претендую. И вот ведь что обидно: у меня хорошо и с логикой, и с памятью, но другим просто больше везет с нужной карточкой или числом, выпавшем на кубике… мир настольных игр не справедлив ко мне.

Был. Потому что теперь я сильнее.

— Так, нас тут раз — два — много — очень много -одиннадцать. Не делится!

— Ты на сколько делишь?

— Да как бы ни на что не делится!

— Меня не считайте, — мягко сказал Франкенштейн, и в его просьбе не было ничего от вежливости. Директор не любит игры…

— И меня, — одновременно сказали Такео и М-21.

— Ну господин директор…

— Все должны играть! — сурово заявил бессмертный Шинву, спокойно приказывающий охранникам и директору школы. Хотя чего еще можно ожидать от парня, который даже в директорский дом готов вломиться, только чтобы повидаться с Реем… Стоп, а когда такое было? Уже не помню, но уверена, Шинву что-то такое вытворял когда-то и влип из-за этого.

Франкенштейн бросил быстрый взгляд на Рея. Из наших этого никто не заметил, но я успела проследить за ним, потому что почувствовала мысль: «Если только Мастер прикажет!» Рей заинтересованно смотрел на новую игру, и было очень трудно понять, о чем он думает. По-видимому, Франкенштейн с этим справился не лучше меня, поэтому на всякий случай согласился. Три выразительных взгляда в сторону каждого охранника (хотя Тао играть не отказывался), и все игроки оказались в сборе.

— Надо делиться по двое! — путем сложных вычислений определил Шинву, уже доставая карточки и жетончики.

— Ты б нам хоть правила рассказал сначала! — возмутилась Суйи, которая видела эту игру впервые. Мы в нее уже один раз играли. Просто Суйи была на репетиции в этот момент и все пропустила. А правила там довольно простые: надо загадывать ассоциации и выбирать подходящие карточки. А потом другие игроки угадывают твою карточку. Все просто, но есть хитрость: игра имеет смысл, только когда участвует много народу. Вот только одиннадцать игроков там не предусмотрено, наша компания уж слишком многочисленная, поэтому мы и поделились на команды.

Когда Шинву еще раз бегло озвучил правила, мы начали весело сражаться за фишки. Разумеется, я осталась ни с чем. И еще раз разумеется, моим напарником стал Аджосси.

«Господи, ну за что?» — при всех моих суперспособностях я не ожидала такой превратности судьбы, а пока я недоуменно смотрела на серебристую фишку, которую он мне протягивал, все остальные команды уже разобрали… М-21, за что?.. Я попыталась изобрести достойный предлог, чтобы выйти из игры, но, если вкратце, мне не удалось.

Еще пару недель назад я бы все отдала — свои способности в учебе, награды, все каникулы до окончания обучения и несколько лет молодости — только бы сидеть так близко к нему и играть с ним в одной команде. Сейчас я сидела, как на иголках. Когда он опустился на диван рядом со мной и с непроницаемым лицом отсчитал нам пять карт из колоды, я все-таки с легкостью считала его торжество. Зачем? Почему? Он решил меня напугать? Унизить? Он, зная, что я его боюсь, специально решил отравить мне вечер? Я поняла, что дрожу, только когда он протянул карточки мне, и они начали прыгать у меня перед глазами. Другие не обращали на нас никакого внимания. Так как эта игра не предусматривает команд, мы чуть-чуть переделали правила, но общаться все равно не могли, иначе другие команды тут же поняли бы тактику соперников. Так что мы все сидели в полной тишине и деловито тыкали пальцем в нужную карту. Напарник кивал или предлагал свою, так мы и договаривались… Наша игра с М-21 прошла в полном молчании. И ни для кого это не показалось подозрительным, мы ведь оба не разговорчивые…

Ну как, в молчании… Я слышала его мысли. С абстрактным мышлением у него не очень, но его ассоциации были… интересными. Где-то спустя минут двадцать я поняла, что в его мыслях что-то…по-другому. Когда я ловлю мысль случайно, она ощущается как чистая и понятная, похожая на шелковый платок. А мысли М-21 были не такие. Мне кажется, я знаю, как это объяснить: эти мысли были подставные! М-21, зная о моей способности, подсовывал мне не те ассоциации, которые приходили ему в голову, а другие, более выгодные…для него. Поняв это, я впервые за всю игру подняла на него глаза. Его лицо было абсолютно спокойно, и он ничем не выдавал своих эмоций. Я заметила, как он исподтишка разглядывает остальные пары… Мои мозги, уже немножко расшевелившиеся во время игры и усиленных попыток считать ассоциации Аджосси, с готовностью ухватились за новый материал, как будто перемахнув через несколько лестничных пролетов, не касаясь ступеней. Перед моими глазами замелькали едва уловимые молнии. Как будто кто-то показывает схему на презентации. Вот взгляд М-21. Он моментально оценивает, куда смотрит и показывает оппонент, запоминает местоположение карты, потом переключается на следующую команду. Вот Тао и Такео, каждый в своей команде. Они делают то же самое. Вот Франкенштейн, Регис и Сейра… и они все следят за молниеносными взглядами!

В такой игре у Шинву или у нас нет никакого шанса победить. Потому что это игра не на ассоциации, а на скорость восприятия и внимательность… И как я этого раньше не замечала? Вот карты перемешиваются, и я, давно потерявшая загаданную ведущим, Икханом, карту, все же знаю, где она. Потому что я чувствую, как ее отследил М-21… Да это просто нечестно! Какой смысл играть, если они используют для этого свои способности?!

Мои одноклассники ничего не замечают. Да ведь и я сама ничего не замечала до этого. Но даже модифицированные не способны отследить все. Когда М-21 теряет карту, он отбрасывает челку на правую сторону и смотрит на меня. Зачем? То есть, когда он уверен, ставку делает он, а когда не знает — пусть угадываю я? Это нечестно…

Выбирая из шести карт, я легко угадываю, которую из них загадал Регис. Во-первых, только четыре карты вообще подходят по теме, на одной нет солнечного луча, о котором он подумал, еще на двух — слишком изящные картинки. А вот на этой…да, я чувствую раздражение Региса. Он уже давно хотел избавиться от этой карты, чтобы она не попадалась ему среди прочих… Понятно, это номер пять! Я тут же кладу жетончик и, конечно же, угадываю.

Я чувствую, как М-21 улыбается краешком рта, даже не вижу, я именно просто знаю, что он коротко усмехается, убедившись в нашем успехе. Все остальные выбрали не ту карту… Я вспоминаю широкую, хищную улыбку М-21 на стройке. Сейчас он маскирует свою улыбку, но я чувствую его азарт, его желание победить…

К концу игры до меня все-таки дошло: он вовсе не хотел меня разозлить (может быть, только чуть-чуть). Он хотел выиграть. Он, оказывается, тоже обожает игры… Любые. Не настольные. Он любит это ощущение «все — или ничего». Но так как рядом оказалась я, у него появилась мысль, как гарантированно получить «все». Он не сомневается в том, что я читаю мысли… вот только как он узнал? Он мог знать только то, что я вспомнила прошлое. Как он мог догадаться о способе?