Невосполнимая потеря (джен)

Знаете, как-то так получилось само собой, что Нора застала себя за третьим бокалом виски. Обычно она никогда не выпивала более одного бокала за вечер, и то это было в те самые моменты, когда мир казался настолько безысходным, что просто больше ничего не оставалось, как выпить и сесть плакать. А тут третий за вечер. Нора начала пьянеть, но пока разум был ещё с ней, она ясно дала понять сама себе, что нужно завязывать. Почему она вдруг решила выпить? Просто её лучшая подруга ушла на свидание с парнем, отец сегодня работает в ночную смену и не может болтать долго, а мама ложилась спать не позже 21:00. Вот вам и вывод: не с кем поговорить. Нору волновали многие вопросы, начиная от мироустройства и заканчивая собственными неудачами.

Ей советовали завести кота, но не каждый кот мог подойти Норе. Это как и с мужчинами: глупые и кривозубые отстранялись тут же. А с котами было чуть иначе: пушистые и наглые уходили в приют. Во-первых, аллергия, во-вторых, Нора не терпела в своей квартире кого-то наглее себя.

Поэтому кота она и не заводила. Facebook не спасал от скуки, все возможные отметки «Мне нравится» были ею уже выставлены всем друзьям, даже на тех записях и фотографиях, которые Норе вовсе не нравились. Просто чтобы сделать товарищам приятно. Ну, и написал бы кто? Нет, сообщения не обновлялись.

Нора на неделе вспомнила, что раз у неё нет номера Дезмонда, то она бы могла ему написать на почту. В Интернет он мог бы выйти и оттуда, где пропадал. И ответил бы непременно. Но ни одно из многочисленных писем от Норы так и не обзавелось аналогичным ответом от Дезмонда.

Девушка разузнала номер его домашнего, названивала по вечерам от нечего делать. Ответа не было. Номер мобильного телефона узнать оказалось сложнее, но и это Нора сделала. Мобильный вовсе оказался недоступен.

— Интересно, есть ли у него родственники? Вы видели кого-нибудь? — спрашивала Нора знакомых Дезмонда.

— Нет, никто к нему не ездил. Он мало рассказывал о прошлом. Бубнил о настоящем чаще всего. А, вообще, мы не слушали его.

Где он, где он, где он? Нора начинала беспокоиться не просто от того, что Дезмонда нет уже сколько-то времени, а потому, что его невозможно было найти. Ни дозвониться, ни получить электронного ответа. Был человек — и вдруг нет его. Не странно ли, когда проходит уже вторая неделя?

По совету отца Нора обратилась в полицию. Спустя две недели отсутствия человека они не просто ручались, но и обязаны были взяться за это дело.

В полиции Нору, конечно же, приняли, расспросили о деталях. Но какие она могла знать детали? Она не видела Дезмонда в день его пропажи, не видела и после.

— Я зашла к нему с утра, но никого не оказалось дома. Я повторила попытку вечером — то же самое. Несколько дней я никого не трогала, потом названивала ему на домашний. Обзавелась его сотовым — он недоступен. Не странно ли это? Две недели прошло, а человека нет и нет.

— Как имя, повторите?

— Дезмонд Майлс.

Инспектор пробил что-то в компьютере, набрал на рабочем телефоне номер коллеги, спросил, не подавал ли кто уже в розыск на имя Дезмонда Майлса. Ответили, что никто не разыскивает такого человека.

— Что же, спасибо Вам. Мы подадим в розыск, обязательно учтём все Ваши наблюдения. Мы будем держать Вас в курсе. А… позвольте узнать… он Вам должен что-то?

Нору начинали бесить такие вопросы.

— Нет! Но вдруг с ним что-то произошло? Он же мой сосед!

— Сосед… — буркнул инспектор и тут же захохотал. — Великий человек, сосед. Важный.

— Как Вы можете так говорить? — удивилась Нора.

— Простите меня, данные по поискам можете получать у дежурных, а сейчас у меня звонок… да-да, слушаю, Уоррен?

В полном смятении Нора вышла из кабинета.

Как они могут так рассуждать? И что, что сосед? Что с того? Теперь его жизнь и здоровье не должны значить ничего для Норы? Просто сосед… Боже! Да как так? Что за мерзкие рассуждения? Нора не осталась довольна посещением полицейского участка, но зато совесть девушки осталась чиста. И на какой-то момент Нора могла спокойно заснуть. Ведь надежда умирала последней, а пока полиция не разочаровала девушку… Ну, это лишь пока, до первого своего отчёта.