Крестовый валет и червовая дама (гет)

Приключений же не хотелось! И когда это её угораздило? Илария тщетно пыталась возродить в себе то чувство из Эмпайр-Бэй — жажду спокойствия. Было уже поздно. В апреле 1935-го Илария перемещалась от дома отца к дому Анджело, изредка заезжая к себе. Она то искала работу, то не чувствовала в себе сил даже с кровати встать. Мачеха пыталась выхаживать, да только дело было не в физическом недуге. Девушка совсем запуталась в том, что чувствует. И не могла решить, чем хочет заниматься.

Разговоры с Томми и Сарой скрашивали вечера, которые без них могли оказаться совсем пустыми. Семейство готовилось стать родителями. И Сара, что естественно для женщины в её положении, была склонна и фантазировать о будущем, и переживать о нём в равной степени.

— Я всегда смотрела на подружек и знакомых, у них появлялись дети, росли… И всё казалось таким простым! Но сейчас я чувствую: ничерта не просто, — говорила Сара задумчиво размешивая чай, в который не клала сахар.

Миссис Анджело рассуждала о будущих родах и воспитании детей не то что б часто, да только это становилось определённым лейтмотивом почти каждой встречи. Том наверняка не слушал так вкрадчиво, как Саре бы хотелось, а Купер сама же женщина, должна была понять! Но она почему-то не понимала. Илария думала о том, хотела бы она детей, и не могла ответить. Видимо, период такой сложный, что не было ответов ни на один вопрос, успокаивала она себя. Пройдёт.

Перед закрытием в баре было мало людей. Последний клиент залпом опрокинул рюмашку, налитую из-под полы, и вылетел прочь, потому что погода ближе к ночи начала портиться. А ведь нужно было успеть домой (и лучше всего не намокнув). Илария играла в карты с Поли и Томом, Сара находилась за барной стойкой с отцом. Скоро нужно было ехать домой, но Поли ждал дона и Сэма, а Томми — Сару. Та хотела пообщаться с отцом в срочном порядке, а спорить с беременной женщиной обычно себе дороже, понял Анджело.

Купер раскрыла новую колоду карт, начала их тасовать, но глубоко задумалась о чём-то своём и выронила карты из рук. Все кинулись поднимать игральные картонные карточки, Илария глянула на то, что осталось у неё в руках. Вспомнила, как смеха ради пыталась гадать на картах, хоть ничего и не смыслила в астрологии и других похожих занятиях. Она лишь примерно помнила описания некоторых карт, лишь приблизительно могла описать, что же будет означать для замужней дамы случайно вытянутая бубновая шестёрка. И всё же захотелось посмеяться. Карты собрали, а то, что было в руках, Илария не глядя раздала тем, кто был рядом. Тому и Саре попались червовые — королева и десятка, Поли получил восьмёрку пики, Сэму достался крестовый валет, а последняя, оставшаяся для Иларии, оказалась червовой дамой. Купер посмеялась с червей, рассказывая о том, как преданы любви те, кому сопутствуют карты этой масти. Но шутка есть шутка, а вот навязчивая мысль, что при даме всегда идёт валет, не отпускала. И почему именно Сэм, скажите, пожалуйста?

Сальери ждал, пока Луиджи в очередной раз наполнит его бокал. Девушка, сидевшая напротив, не поднимала глаз, тасовала карты молча. Дон уже слышал от людей Винчи об инциденте в Эмпайр-Бэй. Кто-то проболтался о выпаде Лео Галанте. В самом баре только ленивый не обмолвился словцом о том, что Илария Купер раздаёт карты легче, чем дышит. Вот она и сидела, та самая, про которую говорили парни Винчи. Со шрамом-меткой от Лео, с предположительно врождённым талантом к игре и с большим страхом в сердце. Оно колотилось где-то в глотке, мешало глотать и дышать, но Илария виду не подавала. Ругала себя за то, что снова попалась на эту удочку — понравилось всеобщее внимание и одобрение, внимание куда-то рассеялось. А тут возьми да выйди сам дон! И позвал сыграть с ним!

Она играла в карты с доном Сальери? Да. Ничего больше. Просто развлекала его, пока он посмеивался, что учится в кои-то веки играть. Хотя была и доля правды в этой шутке — переиграть Иларию было сложно. Нельзя было отказываться, Купер понимала это, хоть и не знала до конца, кто такой этот дон Сальери. Это было понятно по его глазам, слышно в его голосе. Иногда она поддавалась дону, чтобы тот не терял нить веселья, поддерживала лёгкую беседу, но больше старалась молчать, кивать и смотреть на стол или на карты. Пока она дрожала под пристальными взглядами парней Сальери, один из них восхищался. Сэм Трапани приятно удивился выдержке Иларии. Он знал, как может быть страшно перед доном. И он видел, что шла она туда, побеждая свой страх. Ему хотелось верить, что это был её искренний интерес, что она победительница, а не парализованная ужасом муха, к которой приближается паук. Но перед доном Сальери каждый становился побеждённым.

Трапани продолжал осторожный и не свойственный ему подход, действовал осмотрительно, общался спокойно. Любимыми стали шутки про карты, в особенности о всех отношениях валета с другими мастями. Илария смеялась, но старалась держаться немного в стороне. Ей игр с доном хватало. Она не связывала Сальери с теми людьми, что перепугали её в Эмпайр-Бэй. И слава Богу, узнай, и сошла бы с ума. А так явных проблем кроме отсутствия работы не было. Может, именно поэтому она и загружала себе вечерами голову вопросами о том, хочет она подпустить к себе Сэма ближе или нет? То, что он сам проявлял к ней интерес, подкупало.

Проверить себя на прочность, перевернуть свою привычную картину мира… Что может быть соблазнительнее, когда в кармане всё ещё есть деньги, а привязки — ни к кому? Илария осознавала, что её положение в нелёгкие времена внезапно оказалось выгодным, что соседи шепчутся за спиной, гадают, откуда деньги. Страшно было, что они узнают, ещё страшнее было думать, что люди из Эмпайр-Бэй обвинят её в чём-то, вернутся и скажут, что она их рассекретила, сказала что-то лишнее, поставила перед другими лишние вопросы. Купер притихла, но вот любовные дела покоя не давали. Она смотрела на Трапани, и складывалось впечатление, что они знают друг друга давно. Смотрела и отторгала эти мысли. Но однажды вечером решилась пойти напролом — против себя же самой. От противного. Может, стоило просто провести с ним ночь, чтобы он наконец-то выветрился из головы?

В конце апреля парней Сальери стало что-то мучить изнутри. Анджело ещё не понимал, что ему предстоит пережить и увидеть, но какие-то звоночки явно не давали дышать спокойно. Было непривычно, что семья Морелло притихла. Такое не случалось просто так, дон Морелло никогда бы не вышел из игры и не показал своей усталости или сомнений. В этот спокойный лишь внешне период Илария Купер оказалась в одной машине с Сэмом Трапани. Все уезжали от четы Анджело по домам, но Поли внезапно замутило, он остался, Том обещал вызвать ему такси. Сэм выпил немного, но сел за руль. И в его машине вместо закадычного дружка Ломбардо оказалась Купер.

— Говори адрес.

Илария не глядя Сэму в глаза ответила:

— Давай сделаем вид, будто меня нет, и ты едешь туда, куда и собирался?

Трапани завёл двигатель машины, присвистнул.

«Ломалась-ломалась, но всё же сдалась?» — пронеслось у него в голове.

Он повёз её к себе на квартиру. Туда почти никто не добирался — ни друзья, ни коллеги. О девушках уж и говорить не приходилось. Редчайшие случаи можно было пересчитать по пальцам рук. Обычно Сэм предпочитал сам мотаться по гостям, квартирам любовниц или тесным съёмным комнатушкам первых встречных красоток.

Они же ни о чём не договаривались, Илария вроде как намекнула, а он решил думать, что она попросила увезти её к нему. Ведь и вправду собирался домой.

Иларии было куда поехать, было к кому пойти, поэтому, оказавшись в квартире Сэма, она не почувствовала ни триумфа, ни облегчения. Раньше бывало такое, что наедине с привлекательным мужчиной хотелось закрыться ото всех в собственном уголке. Теперь Купер была сама себе хозяйкой, что не всегда её радовало. Пристальное внимание матери и её власть над жизнью дочери и над квартирой ушли, води кого хочешь. И больше искреннего восторга мужчины с наличием своего угла не вызывали. Немного взгрустнулось, Иларии показалось, что такая независимость может сделать из неё скверную сучку, похожую на мать.

— Я могу снова сделать вид, что тебя нет? Я собирался в любом случае выпить. Присоединишься?

Илария кокетливо улыбнулась и кивнула. Наверное, он уже всё давным-давно понял. Сэм открыл для внезапной гостьи бутылку вина, себе подливал виски. Поговорили ни о чём, помолчали каждый о своём. Потом притянулись друг к другу руками, подержались. Станцевали медленный танец и без предупреждения «напали» друг на друга с поцелуями. Он откусывал от неё по кусочку, глотал не жуя. Она упивалась блаженством и триумфом — доказала самой себе из прошлого, что всё может. Теперь быть в объятиях красавчика Сэма Трапани не казалось чем-то заоблачным и окончательным (мол, после такого и помирать и воевать). Можно было завоёвывать мир дальше, только Илария этого не хотела.

Они предались страсти, оставив сомнения позади, позабыв все недовольные выражения лица Тома Анджело и его просьбы «держаться подальше». Когда хотеть ещё было уже ну просто неприлично, а продолжать не было сил, Трапани встал с кровати, закурил, стоя у окна. Илария попросила воды, он молча подал ей поднос с графином и бокалом. Она налила немного, выпила. Посмотрела на него и пожалела, что на всё это решилась. Ей очень расхотелось уходить, а Сэм из головы не вылетел. Наоборот, казалось, он прирастает к самой черепной коробке.

— Моя мать сдавала комнату Томми Анджело. А я пыталась строить ему глазки.

Сэм шумно выдохнул и засмеялся. Вот она и попыталась заговорить. Неужели рискнула шагнуть куда-то дальше секса?

— Серьёзно? Откуда у тебя такая тяга к сынам Италии?

«Непутёвым сынам», — поправил себя в мыслях Трапани.

Он не ревновал? Не прогнал, а как будто так хотелось. Илария растерялась в непонимании себя самой. Радоваться или огорчаться? Она наигранно закатила глаза:

— Мой отец итальянец, как я могу пропустить кого-то, кто напоминал бы мне о нём?

Илария всё же сбежала утром. И Сэму Трапани некогда было выискивать её, чтобы узнать, в чём дело. Собственно и Тому Анджело было не до душевных метаний подруги и друга. В последний месяц весны было совершено покушение на дона Сальери. Анджело еле живой от шока отстреливался от головорезов Морелло, таща за собой босса. Такое, конечно, никто глотать бы не стал, поэтому между конкурирующими семьями развязалась война. Окна и двери в бар Сальери заколотили, прибыль резко упала. Для Иларии это стало хорошим поводом не появляться рядом. Она очень переживала, но оправдывала свой страх новой встречи странными делами в баре. Сара ничего не рассказывала, а задавать постоянно вопросы надоело. Том мог днями дома не ночевать, что уж было говорить о необременённых семьёй и прочими ценностями Сэме и Поли.

13 мая 1935 года был убит Серджио Морелло, банда оплакивала младшего брата дона, пока тот бесновался. Спустя неделю — 20 мая — сам дон покинул земной мир. И вот тут загремели газеты. Загудело радио. После этого город оказался у Сальери в руках, и он уже ничего не боялся. А вот Иларии на самом деле стоило бы задуматься о том, с кем она общается и кому что рассказывает. Потому что за неимением возможности часто видеться с Сарой в такой сложный для семьи Сальери период она пошла по старым подружкам и болтанула лишнего. Ни имён, ни мест. Только факты от женщины, которая влюблялась. Но даже этого хватило, чтобы болтовня превратилась в слух. И он дошёл до ушей, которые не любили краснеть от стыда или злости, но всегда-всегда краснели...