Крестовый валет и червовая дама (гет)

Илария Купер работала билетёршей в театре третий год. Заводить выгодные знакомства, как мать, не умела и не двигалась по карьерной лестнице, поэтому постоянно родительницу расстраивала. Сидела «на жопе» — так выражалась мать, не стесняясь, не выбирая слова. Сама миссис Купер предпочитала не работать, живя на деньги, которые ей приносила аренда её жилплощади. От отца и бывшего мужа ей достались небольшая квартирка рядом с центром и комнатка в Маленькой Италии. Сдавать комнату было удобно, в районе всегда было навалом приезжих. Миссис Купер гордилась тем, что родилась и выросла в Лост-Хэвене, называла себя коренной. Но что-то тянуло её к новому и неизведанному, и второй брак заключила с иммигрантом, в которого влюбилась по уши. От него же родила Иларию. Жила эта женщина двойными стандартами, если они шли ей на пользу. Илария, как дитя интернационального брака, удалась на славу, пусть долгое время так и не думала. От матери взяла всё то женское, что можно было взять: фигуру, рост, походку и немного повадок. От отца отхватила львиную долю итальянского шарма и очарования: черты лица, цвет глаз и чрезмерное страстное по меркам холодного Лост-Хэвена сердце. В Маленькой Италии Иларию с детства все принимали за свою, она быстро выучилась говорить по-итальянски, хотя мама запрещала. Она безумно любила своего мужа-красавца Никадемо Серру, но фамилию его не взяла, его культуру и язык игнорировала, а ревновала так, что от скандалов вздрагивал весь дом, где они жили.

Чтобы не проводить очередные новогодние праздники в кругу семьи, Илария специально взяла себе дополнительные рабочие дни. Матери, конечно, соврала, мол, некому подменить. Уж лучше билеты проверять и продавать, чем смотреть, как она пилит стареющего отца и упивается тем, что самостоятельная и зарабатывает больше. Если бы не её жилплощадь, сидеть бы и ей на мели…

Январь 1933 года выдавался холодным, Илария не помнила, когда последний раз жаловалась на своё пальто, которое ей выслали родственники из Италии. Было холодно везде, кроме сердца Иларии. На закате двадцати восьми она всё ещё была не замужем, детей не имела, жила с родителями или подружками. Отец улыбался, сватая с работягами из Маленькой Италии, а мать пилила, но ходить на свидания с неудачниками (только по её «экспертному» мнению) не давала. Девушке бы и самой уже хотелось остепениться, выйти замуж и переехать. Она умилялась детям, переняньчив всех малышей своих родственников и подруг. Все смотрели на неё с надеждой, а она, заглядывая внутрь себя, терялась. Не страшная же вроде, вполне компанейская, но недостаточно настойчивая? Илария не знала, себя она крайне удачливой никогда не считала. Только-только начинала понимать, чего хочет, как вдруг что-то случалось, врывалось в жизнь, и она теряла нить понимания себя. Последний раз она потеряла из поля зрения очаровательного таксиста Томаса Анджело, который арендовал комнатку у её матери. Он вроде как нашёл работу получше и переехал. Третий год шёл, как Илария не видела Тома, а всё ещё иногда вспоминала с теплом. Иногда они мило болтали, если она успевала поймать его до или после смены. Он много работал и мало жил, мисс Купер искренне надеялась, что у Тома всё наладилось на новом месте.

— Дон, Вы точно не передумали? Может, поужинаете у Пепе, а мы с Вами винца попьём? — заунывно тянул Поли, сидя рядом с Томом на переднем сидении.

Обычно дон Сальери ездил на своей машине с личным водителем Карло. Но в этот раз что-то щёлкнуло в его голове, и он захотел в театр. Но одному или с консильери Фрэнком идти — небезопасно. Самые преданные и надёжные ребята сегодня с ним. Это Сэм Трапани, Поли Ломбардо и относительный новичок Томми Анджело. Фрэнк и его семейство захворали после Нового года, так что дон отправился со своими солдатами. И если Сэм и Том приняли предложение с достоинством и даже радостью, то Поли приуныл. Он точно знал, что заснёт, а позориться перед доном не хотелось. Но как не уснуть, когда голых девок и выпивки в театрах не дают?!

— Поли, винца ты попьёшь с ребятами из бара, а со мной ты вышел культурно и духовно просвещаться. Я хочу немного передохнуть, пока ублюдок Морелло почёсывает пузо после праздничного ужина. Поэтому закрой рот и улыбайся. Вон, глянь, Сэм и Томми просто счастливы провести время с доном! — парировал Сальери, а потом с силой пнул переднее сидение, на котором и сидел Поли.

Сэм, сидящий рядом с доном сзади, прыснул. Обычно дон Эннио Сальери себе такого не позволял, но Поли умел вывести из себя.

— Понял, босс. Не вопрос, — буркнул Поли и действительно заткнулся.

Том знал, что до начала есть достаточно времени, а ещё помнил, как дон любит вечерний Лост-Хэвен, поэтому выбрал дорогу подлиннее. Он колесил по городу достаточно давно, так что успел выучить каждый закоулок, каждый поворот, все ямы на дорогах этого города. Дон с удовольствием смотрел, что творится за окном. Зимнее волшебство погода делала в Лост-Хэвене с восхитительной скоростью. Искристый снег плавно ложился на тротуары, дома и пальто прохожих. А как романтично смотрелась кровь на снегу после очередной гангстерской разборки! Этого в городе Потерянных небес было в достатке.

— Не помню, когда в последний раз был в театре, — начал Том. — Когда стал работать таксистом, то выбирался иногда с кем-то, а потом рутина засосала…

Сэм переглянулся с доном, но тот не собирался отвечать. Трапани решил взять диалог в свои руки, поскольку Поли всё ещё дулся, представляя, как заходит в бордель, а не это вот всё.

— Да ты ценитель искусства, Томми? Как, мозоли от баранки сильно не болели, пока спектакль смотрел?

Анджело только усмехнулся, парируя улыбкой, а не колкостью:

— А ты, я смотрю, искусством любуешься ежедневно? Когда видишь свою рожу в зеркале.

Все захохотали, широкое лицо Поли тоже расплылось в улыбке, хотя ещё мгновение назад он был как в воду опущенный.

— Ой, пошёл в задницу, Томми. Я знаю, что Вы, парни, завидуете тому, что я красивее вас, но не нужно выдавать это так явно.

Подъезжали к театру навеселе все четверо, Поли как-то взбодрился, потому что Сэм пообещал после спектакля поехать с ним в бар. Томми собирался к своей девушке Саре Марино, так что отказался, ссылаясь на то, что ещё дона нужно до дома довезти.

Илария заметила, как замельтешил директор театра, подбегая к окнам, выходящим на главную дорогу, каждые пять минут. Он кого-то ждал. Очень сильно ждал.

— Дон Сальери, — сладко протянул директор, когда в холл театра вошли четверо мужчин, трое взрослых и один пожилой.

Мужчины вежливо поздоровались с директором, каждый пожал ему руку. Особенно долгое рукопожатие произошло с этим самым мистером Сальери. Илария что-то слышала про него, вроде в городе был такой бар. Видимо, он был хозяином. Илария сидела за кассой, продавала билеты, но девушка, которую она подменяла, уже вернулась. Они обмолвились парой слов, и Илария вернулась в зал, чтобы проверять билеты у новоприбывших гостей. Каждому улыбка и милое приветствие. Ноги болели, губы скорее искривлялись, а не улыбались. Девушке хотелось домой.

«Пусть уж эта смена поскорее закончится!», — Илария мечтала о горячем чае и книжке. Хорошо бы в отпуск, но никак, то одна на больничном, то вторая в декрет. А кто работать будет?

Анджело помог дону снять пальто, взял его шляпу и с осторожностью передал всё гардеробщице. Ещё бы, шмотьё дона стоило в разы дороже всех костюмов троицы, которую он с собой прихватил, вместе взятых. Оплачивать мятую фетровую шляпу дона не очень бы хотелось. Поли сгрузил у себя в руках свою верхнюю одежду, по-дружески оттащил и ту, что успел снять Том. Сэм нетерпеливо постукивал носком ботинка, ожидая всех у зеркала.

— Дон Сальери, я бы лично проводил Вас до ваших мест, но долг зовёт, прошу простить. Я обязательно подойду на антракте и угощу Вас фирменной настойкой от моей мамы.

Илария заметила, что не очень-то директор радуется такой возможности, но деваться ему некуда. Мужчина глянул в сторону Купер, всмотрелся. По лицу читалось, что он недоволен. Почему там одна, а не другая? Самая симпатичная и фигуристая билетёрша взяла отгул у управляющего для свидания с ним же. Директор, видимо, не знал. Ему очень хотелось послать самую сладкую куколку с доном. Но раз была только Илария, то что делать…

— Ваши билеты? — подала голос Илария, как только мужчины подошли к входу в зал.

Приятный низковатый женский голос казался знакомым. Том присмотрелся, но не смог вспомнить. Наверное, показалось.

— Да, дорогая, конечно, — улыбнулся Сальери, доставая свой билет. Жестом он приказал сделать своим парням то же самое.

Девушка взяла билет у Сальери, внимательно просмотрела. Потом не глядя приняла два билета от Поли. Последним бумажку протянул Сэм. Илария подняла глаза и впоследствии очень много раз вспоминала этот момент. И жалела. Потому что, взглянув на Сэма Трапани, она перечеркнула всю жизнь, что имела до этого. Она аж дышать перестала, заглядевшись на волевое лицо, густые тёмные волосы и брови, синие глаза. Внутри неё всё махом перевернулось, а он ничего не заметил, так хорошо она прятала. Только улыбнулся в ожидании.

— Всё х-хорошо, можете проходить на свои места, господа… — Илария сама не поняла, как заволновалась. Сэм Трапани, имя которого она ещё не знала, одним взглядом забрал у неё всё: уверенность, достоинство и любые другие мысли, не касающиеся его. Очень запал в сердце и душу, пусть девушка и понимала, что не знает о нём ничего.

И тут вмешался если не счастливый случай, то директор театра.

— Лара, дорогая, проводи наших гостей на особые места, чтобы обзор был самым лучшим. Ты же лучше нас всех знаешь расположение сидений в зале, верно?

Илария не то чтоб лучше всех знала этот театр, но сказать правду было бы совсем самоубийством. Она кивнула и прошла в зал:

— Господа, прошу за мной.

И только в зале Илария встретилась взглядом уже с Анджело. Он перебил восхищение незнакомцем, она вдруг вспомнила, что знает этого парня. Он же работал таксистом! А теперь расхаживает с важными людьми в дорогом костюме!.. Она пропустила дона, Поли и Сэма вперёд, Тому осторожно преградила дорогу, коснувшись его руки пальцами.

— Господа, сейчас прямо до сцены, а там нужно будет повернуть направо, — сказала она громко для всех. — Ну, привет, Томми! Три года почти не виделись, а? — добавила она только для Анджело.

Он шёл рядом с девушкой, но не мог вспомнить.

— Илария Купер, Том.

И тут его осенило.

— О, привет! Точно! Я услышал твой голос, но не смог вспомнить, прости. Как ты меня узнала?

— По глазам, Томми. По глазам.

Он по-дружески пожал Иларии руку, знал, что она не возмутится.

— Как дела, Том?

— Как видишь, хорошо. Пришёл просвещаться.

Её тёмные глаза и его светлые карие встретились. Она уже давно не тянулась к нему как к мужчине, но от этого не стала меньше его ценить и уважать. Он заметил, что она улыбается глазами, значит, очень рада. Но что-то её смущало.

— У тебя всё хорошо, Илария?

— Вполне. Помогаю людям просвещаться…

— Знаешь что, давай-ка я подойду к тебе на антракте? И мы поболтаем. Сто лет тебя не видел, столько хочу спросить!

Это приятно удивило. Она и сама хотела предложить поговорить, но раз так, то просто согласилась, кивнув.

По боковой лестнице Илария провела гостей на второй этаж и усадила на места, выдав каждому персонально в руки программу. На Сэме она снова застыла, не в силах отвести глаз. Томми как будто что-то заметил, но не придал этому значения: Поли отвлёк. Все поблагодарили девушку, а Том подмигнул, напоминая об их договорённости. Купер вернулась к работе и, с одной стороны, была безмерно счастлива. Ей так редко удавалось встретиться с друзьями, а уж просто поболтать с приятным мужчиной — тем более. И то, что она увидела Тома, он её вспомнил, было самым восхитительным событием в начале 1933.

Но вот Сэм никак не шёл из головы. Разное случалось. Любовь с первого взгляда, короткие свидания и долгие игры в молчанки. Бывали и удачные романы, но что-то в итоге не устраивало, следом шло расставание. Но такое было, казалось, впервые. Не влюблённость или любовь, такое без общения не работает, Илария уяснила. Но тяга сильнейшая, интерес высокий. Почему? Ведь он ничего не сказал, не сделал, своей заинтересованности в её сторону не показал.

— Не растекайся, Купер! Ты взрослая женщина, а не девчонка, ждущая первую любовь! — поругала она себя.

Спектакль начался, Илария закрыла двери в зал и выдохнула. Главное, больше с этим до безумия красивым и притягательным не сталкиваться. Конечно, были мысли спросить о нём Тома, но так, ради интереса, без грандиозных планов. Не нужно позволять себе много, особенно в мечтах, а то можно расшибиться о воздушные замки, которые резко станут стеклянными и разлетятся на тысячи мелких и опасных осколков.

Том не обманул и нашёл знакомую на антракте. Она старалась не выдать своего ожидания, но не смогла. Суетливо обняла Анджело, а потом отошла на шаг, как послушная ученица. Сказать, что они через много прошли вместе, было бы ложью. Не очень-то и много. Романтическая заинтересованность Иларии в Томе и несколько несостоявшихся свиданий не находились на хорошем счету ни у Купер, ни у Анджело. Но им казалось, что их объединяет немало: проблемы от Деборы Купер — матери Иларии, общие посиделки у дома, где жил Том, когда был таксистом, душевные разговоры с утра, когда Илария таскала завтраки, чтобы хоть как-то показать своё расположение. И это объятие — вроде бы ничего такого, но значило для них много. Они показали друг к другу своё тёплое расположение, то, что они не забыли, что было раньше, пусть и не виделись почти три года, перестали общаться сразу, как Том попал в клан Сальери.

— Как же я рада видеть тебя, Том!

— Вот, узнаю Иларию Купер! Я тоже очень рад тебя видеть. Уж думал, что ты обиделась. И было за что, я свинтил быстро, даже не предупредил тебя.

Она слышала, что Тома пытались избить, разбили его такси. Шеф таксопарка такие неприятности не любил, так что у Анджело совершенно точно были проблемы. Конечно, сначала ей было неприятно, что он так резко исчез из жизни. Съехал быстро и больше не приходил, не писал, не звонил. Но сейчас она понимала, ему было не до этого.

— Да ладно, Томми, расскажи лучше, чем ты занимаешься, кто такой ваш дон Сальери?

Он не мог рассказать правды. Поэтому зарядил весёлые истории о баре Сальери, сказал, что он один из водителей. Они поболтали на антракте о разном, веселясь и шутя. Напоследок Илария всё же решилась спросить:

— А эти двое тоже водители?

Том как-то неоднозначно улыбнулся.

— Сэм помогает вести дела в баре. Ну, знаешь, заказы продуктов и напитков. А Поли помогает автомеханику, запчасти там закупать и всё такое.

Том выдумал первое, что пришло в голову. Ну не скажет же он, что они собирают дань с магазинов и мотелей, запугивают недовольных бизнесменов, устраивают перестрелки с конкурентами подпольно гоняя бухло. Иларию, конечно, удивило, что хозяин бара вышел в свет с водилой и двумя подчинёнными, но она не стала задавать лишних вопросов. Только уточнила, кто из них кто. Узнав, что мужчину, который её заинтересовал, зовут Сэм, Илария вроде как успокоилась. Спектакль продолжился, а потом закончился. Гости разошлись. И рабочий день подошёл к концу, а мысли Иларии — нет.

* * *

Илария была относительно молодой, мечтающей о любви девушкой. Все вокруг говорили прямо, намекали тактично или грубо, что порог тридцати лет нужно переступать,будучи замужней. Вот Дебора вышла замуж очень рано, но похоронила первого супруга через 10 лет несчастливого и бездетного брака. Во второй раз она вышла замуж как раз в тридцать, считала, что теперь-то стала счастливой женой, доброй матерью и прекрасной хозяйкой. При таком давлении и Иларии хотелось приземлённых вещей: замуж, детей, свой домик. Для начала бы выйти замуж, но всё как-то не складывалось. До двадцати пяти она сильно расстраивалась и горько плакала, а потом стала относиться к такому проще. Думала, что если после тридцати так и будет одна, станет ещё и шутить на эту тему. Жизнь на этом не заканчивалась, но как это объяснить матери и ближайшему окружению? Иногда Илария чувствовала себя бессильной, ведь любая попытка сделать что-то самой каким-то образом пресекалась. Девушка сама нашла работу после школы — ей нравилось быть официанткой в пригородном кафе. Гости из разных городов, прибывшие в Лост-Хэвен по делам или в гости, рассказывали такие занимательные истории! Но Дебора стукнула кулаком по столу и отправила дочь на обучение, а потом устроила в театр. И все подруги наперебой завидовали, ведь это было самое настоящее продвижение. Да только Илария не видела в этом ничего, кроме воли матери. Иногда она подумывала о том, чтобы предложить отцу уехать в Италию. Ей всегда хотелось побывать на малой родине Никадемо. Наверное, она больше была в отца. Может, это и бесило Дебору?

После того вечера Илария долго перебирала в голове всё, что удалось узнать. Они с Томом даже номерами новыми не обменялись, хотя она была бы не против пообщаться ещё. Она вспомнила, как оказывала всяческие знаки внимания Тому, когда была им увлечена. Но из-за напряжённого графика Томми общение никак не завязывалось. И отношения не развивались. Илария пришла к тому, что относилась к Тому, как к хорошему парню, не держала на него обиды или зла. Но зацепилась за мысль о том, что повстречала его снова не случайно. И этого Сэма увидела тоже не просто так. Этот мужчина запал в душу.

Мисс Купер запомнила рассказы о баре Сальери, узнала, где заведение находится. Пару раз приходила на обед, но никого из знакомых не застала. Готовили там вкусно, за угловым столиком сидеть было особенно уютно. Илария подумала, что все, кто работает у Эннио Сальери и проводит в этом баре много времени, чувствуют себя семьёй. Ведь в таком атмосферном месте иначе нельзя. И девушка даже не подозревала, что была права. Все, кто работал в баре Сальери, были семьёй. Правда, криминальной.

Она стала периодически приходить к бару после работы или в выходной, чтобы понаблюдать за тем, что там происходит. Ей было просто приятно находиться рядом с этим местом. Наверное, накатывали воспоминания о первой работе в забегаловке. Всё-таки там было по-своему хорошо и очень спокойно. Илария даже пару раз представила, как могла стоять за барной стойкой там, по ту сторону дороги, у Сальери. А ещё и Сэм Трапани, которого она иногда видела, словно на крючок поймал и подтягивал Иларию к себе от раза к разу. Она не подходила близко, не лезла. Заметила за Сэмом странную для неё отчуждённость и боялась получить очень холодный и даже строгий отказ. Просто смотреть было приятно, а всё остальное не очень-то волновало зимой 1933-го.

А вот весна тридцать третьего внесла коррективы. Уже в феврале было подсчитано, что уровень безработицы достиг 25-ти процентов. Дебора Купер начинала выкручивать квартирантам яйца за недоплату по аренде, не подозревая, каким тяжёлым выдастся год дальше. Илария ощутила на себе все изменения в семье и на работе, ведь смен становилось меньше, заработная плата от этого, соответственно, тоже падала. Девушка была готова к тому, чтоб остаться без работы, а вот её родители — нет. Никадемо хватался за любую возможность заработать и не прогадал, а Дебора до последнего чахла над своим гордым «У меня есть собственность».

«Многие сидят на жопе. Тяжёлый год будет, снимать жильё не всем по карману», — пытался вразумить её супруг, но она, как обычно, просила его закрыть рот. И он закрывал.

Эти тревожные социальные звоночки вперемешку с романтическими переживаниями Иларии сделали её суетливой. Она всё ходила к бару Сальери, каждый раз обещая себе, что он последний. Не могла честно признаться, что просто хочет в это общество, хочет общаться с Томом и его коллегами, хочет этой атмосферы непринуждённости. Ей нравилось ресторанное дело, но в такое тяжёлое время прыгать с работы на работу было опасно.

Однажды Том сам пересёкся с Иларией. Решил, что такие случайности не шутят, поэтому подошёл, поздоровался. Решил, что доберётся домой на общественном транспорте, а до остановки пройдёт со старой знакомой пешочком.

— Всё хорошо в театре?

— Пока тихо, Том. Но не удивлюсь, если лавочку на время прикроют. У кого в безработицу есть время спектакли смотреть? — пожала плечами девушка.

— У работяг и при наличии работы не находилось времени обычно. Думаю, те, кто ходил в театр, продолжат туда ходить. Богатые станут чуть менее богатыми, да и только.

Они рассуждали о настоящем, вспомнили несколько забавных моментов из прошлого. С Томом Иларии было не страшно, ничто не стесняло её чувств. Она громко смеялась и улыбалась, широко растянув пухлые губы. И тогда Анджело подумал, что зима и весна совсем не к лицу Иларии Купер. Она была очень уж тёплой, летней. Словно рождённой в южной части Италии. Вся в отца. От этих приятных мыслей отвлекла сама Купер:

— Том, есть один вопрос, который никак не даёт мне покоя. Я бы хотела поделиться с тобой, если ты не против…

Она решилась рассказать Томми, что да как, спросить про Сэма. Говорила сбивчиво, словно превратилась в пятнадцатилетнюю девчонку. Том уже понял, как Сэм влияет на женщин, тот давно слыл сердцеедом. Даже Сара говорила о том, что Сэм Трапани — бабник. И разбил он не одно женское сердце. Анджело отвечал неохотно, потому что уже прикинул, чем может обернуться этот интерес. Илария была хорошей девушкой, пусть иногда и вспыльчивой, что свойственно многим итальянкам. Сэм же, скорее всего, серьёзно к отношениям с женщинами не относился. Его носило от одной к другой, а когда казалось, что приглянулась одна, то всё пошло крахом. Может, он и влюбился в девушку по имени Мишель, с которой познакомился на гонках летом прошлого года. Только девчонка оказалась недалёкой да ещё и проституткой, которую за горло держал администратор отеля «Корлеоне». Девчонки туда просто так не попадали и уйти не могли. Симпатии Сэма казались Тому сомнительными, он не хотел, чтобы друг обидел Иларию.

— Сэм обаял многих девушек. Лара, я понимаю, что мысли о нём не дают тебе покоя. Может, это потому, что я и сам очень сильно влюблён...

Тепло сказал, Илария подумала, что Том на данный момент переживает самые прекрасные романтические чувства к какой-то особе. Она ещё не знала, что попала в яблочко.

— Я могу тебя познакомить, если хочешь. Но, честно, не рекомендую тебе с ним связываться. Поли и Сэм хоть и старше меня будут, да только у них ветер в голове.

Анджело правда хотел как лучше. Он не стал вдаваться в детали, просто не мог посвящать старую знакомую в дела семьи. Томми, на самом деле, переживал за неё, ведь у Купер в перспективе могли быть большие проблемы, узнай она об их криминальных делах. Девушка хотела замуж, а не ветреного Сэма, Тому казалось, что он думает совершенно правильно и лучше знает. Женщины и криминал плохо увязывались в голове Анджело, ведь Мишель просто проболталась подружке о том, что сказал ей в постели Сэм, а девчонку сразу приказали убить. Анджело понадеялся, что у Иларии пройдёт. Помечтает и забудет, встретив другого. Илария постаралась понять, но приняла всё же на свой счёт. Это что, она какая-то не такая?

* * *

Переубедить себя в напряжённый момент жизни не вышло, после редких рабочих смен, которых становилось всё меньше и меньше, девушка всё равно ходила к бару Сальери. Это стали замечать другие парни дона. Строили всякие догадки, подшучивали друг над другом. Если бы, например, узнал дон, мог бы и разозлиться, потому что сразу бы подумал на Морелло. С годами старику стало казаться, что бывший друг — ныне злейший враг Марко Морелло — следит за ним день и ночь. И чужими глазами в том числе.

Илария вроде понимала, что оттягивает невесть что, и в один момент всё либо рухнет, либо прекратится. Сама себя ругала за незрелость, но была не в силах спорить с той тягой, что манила каждый раз к бару, приковывала взгляд к Сэму Трапани. И однажды Купер попалась Сэму на глаза, их взгляды встретились. И Илария не увидела ничего, кроме раздражения Сэма, не почувствовала ничего, кроме постыдного сожаления от своего интереса.

— Вы здесь что-то ищете?

Он спрашивал не прямо, но имел в виду вполне конкретный вопрос: чего она тут ошивается? Где-то, казалось ему, видел её, но не мог вспомнить где. Он после вечера в театре мыслями о прекрасной незнакомке не мучился. Его ждали похмелье, две девчонки из мотеля, а потом, в начале февраля, серьёзное ранение во время выполнения задания от дона. Если бы не Поли и Том, Сэм бы истёк кровью и умер. Нервишки шалили знатно, каждый шорох и чужой взгляд казались подозрительными. И какая-то девчонка с непонятными намерениями хорошего настроения не прибавляла.

Он спросил, а она и ответить не могла. Столько раз была вдалеке, вздыхала и мечтала, но не имела смелости подойти, а после слов Тома и вовсе боялась. Когда он впервые к ней обратился, в голосе его прозвенел металл, и Илария сто раз пожалела, что вообще увлеклась этой мыслью — тем, что Сэм Трапани мог бы быть с ней.

— Язык проглотила? — уже без тени вежливости спросил Сэм, а потом схватил девушку за запястье и потащил к заднему двору бара, туда, где парни обычно парковали машины.

Купер не пискнула, хотя понимала, что это уже за рамками общепринятых правил. Трапани притащил её на задний двор, чтобы допросить, потому что посчитал, что она собирает информацию для Морелло. Безопасность семьи, а в особенности дона всегда имела для Сэма первостепенное значение. Хотя этот довольно импульсивный поступок он не смог объяснить себе ни разу, когда возвращался в воспоминаниях к этому дню.

Сэм грубо прижал девушку к стене большого деревянного гаража и начал спрашивать. Вопросы задавал осторожно, без лишних имён, потому что знал, что может ошибаться. Девушка выдавливала из себя извинения и божилась больше никогда не появляться не то что рядом с баром — вообще в районе, но Сэм не отпускал. Собрались зеваки, не занятые заданиями от Фрэнка и дона. Начали улюлюкать, думая, что Сэм выбивает дурь из очередной своей шлюхи.

Как праведный гнев сходит с небес, так вышел из бара Томми Анджело. Необычная картина сразу болезненно отдалась в груди, он почему-то сразу всё понял. Подошёл ближе и увидел знакомую, отчего сразу поспешил остановить Сэма.

— Сэм, давай на пару минут отойдём, хорошо?

Том протянул Иларии платок, чтобы она могла утереть выступившие слёзы, жестом попросил её оставаться на месте. Потом отвёл Сэма в сторону и спокойно объяснил, что девчонка просто им любуется.

— Чего? Ты, Том, в своём уме?

— Сэм, ты просто понравился девушке, но она довольно застенчивая для знакомств с такими яркими кадрами, как ты. Не нужно так резко, она не шпионка.

— Ты, стало быть, с ней знаком?

— Немного. Поверь мне, она безобидно заинтересована тобой, не более того.

Сэма задело, что небольшой переполох был из-за него. Теперь парни точно месяц подтрунивали бы над ним… Ещё не отошёл от того, что милашка на мордашку Мишель оказалась морелловской подстилкой и болтушкой, а уже что-то ещё. Сэм не был к такому готов. И использовал самый действенный метод избавления от проблемы: нужно было просто высмеять её.

— Идите, делами своими занимайтесь, — разогнал Трапани собравшихся, а потом подошёл к Иларии, кинув на неё суровый взгляд.

Девушка как могла старалась успокоиться, но эмоциональный вихрь подхватил поднял очень высоко.

— Том, вы издеваетесь или как? Какая-то замухрышка и я… Приходить сюда столько раз, поднимать меня на смех. Это возмутительно!

Сэм в плохом расположении духа становился невыносим. Девушка тут уже не выдержала и расплакалась, ведь необдуманные слова Сэма попали в яблочко. Она и сама мучилась идеей, что просто недостаточно хороша для такого шикарного мужчины.

— Сэм, закрой рот и иди в бар, тебе нужно выпить и поспать. Я разберусь, — попросил Том, стараясь сдерживаться. Ему бы, на самом деле, хотелось вмазать другу за такую грубость, ведь был он совершенно неправ. Не знал, какая Илария на самом деле, не всмотрелся в неё, но выпалил из себя ранящие стандартные фразы.

— Чтоб духу твоего тут не было больше, поняла? — бросил Трапани вместо прощания и скрылся за дверью бара, пройдя к барной стойке через чёрный ход.

Заикающийся автомеханик Ральф выглянул из гаража. Он слышал какие-то крики и решил узнать, что происходит.

— Т-т-том, в-в-всё в п-порядке?

— Ральфи, мы забежим к тебе на минутку? Девушке нужно привести себя в порядок? — попросил Том, придерживая Иларию за плечи и помогая ей идти.

Ральф знал, что не очень хорош собой, понимал, что дело вообще не его, но на автомате поправил лямки своего комбинезона, пригладил волосы. Он провёл «гостей» в маленькую комнатку для отдыха, где сидел на обеде или дремал ночью, когда заканчивал с ремонтом машин.

— В-воды, м-может, прин-нести?

— Ральфи, друг мой, позови Сару, если не сложно, она ждёт меня на кухне. Скажи, что мне очень нужна её помощь.

Сам Том усадил Иларию на старую софу, сел рядышком на корточки. Девушки, впадающие в состояние «сопли и слёзы», всегда не давали Тому спокойно соображать. Ему таких было жалко.

— Я чувствую себя очень глупо. Даже ответить ничего не смогла, Том. Такое со мной впервые… — подавляя рыдания, прерывисто произнесла Купер.

Том погладил её по руке.

— Ничего, и такое бывает. Сэм не в самом лучшем расположении духа сейчас, но ты на свой счёт не принимай.

Сара Марино осторожно зашла в помещение, стараясь не стучать каблуками. Карие глаза пробежались сначала по ухажёру, потом по незнакомке.

— Томми, что случилось?

Анджело обернулся на любимый голос, встал.

— Сара, милая, это Илария. Моя давняя знакомая. Когда-то я снимал комнатку у её матери. Она немножко засмотрелась на Сэма, а он довольно грубо на это отреагировал. Можешь побыть с ней? Может, пройдётесь с ней немного, а я подберу вас на машине через пару кварталов?

Сара поняла, что Том хочет поговорить с Сэмом, поскольку ему, наверное, неловко успокаивать девушку.

— Да, Томми, конечно. Без проблем.

Сара присела рядом с Иларией, легонько коснулась её спины и погладила.

— Приятно познакомиться, Илария.

Та просто кивнула, говорить было сложно. Открой она рот — и протянулся бы только стон.

— Сэм Трапани бьёт женские сердца, хотя на мордашку, конечно, привлекательный. Ты не первая и, я уверена, не последняя. Хочешь пройтись? Давай уйдём отсюда, тебе станет полегче.

Купер закивала, Сара помогла ей подняться. Они попрощались с Ральфи и вышли к дороге, удаляясь от бара Сальери.

— Здесь должно быть безопасно сейчас, так что не бойся. Пройдёмся дворами. Томми подберёт нас на соседней улице, мы там часто встречаемся после работы.

— Хо-ро-ш-шо…

Сара придерживала Иларию за локоть, шли медленно.

— Здесь в ноябре тридцать второго было не очень безопасно. За мной увязывались странные ребята, говорили гадости, пытались лапать. Но, знаешь, как это часто бывает, впрягся папа. Попросил Томми проводить меня. Он им, надо сказать, хорошенько навалял.

Она попыталась отвлечь Иларию, не говорила о Сэме, не спрашивала ничего. Это успокоило. Сначала Купер молчала, но слёзы больше не текли, она шумно вздохнула и наконец ответила:

— Мой папа тоже переживает за меня. Думаю, он сделал бы то же самое, если бы я оказалась в подобной ситуации. Здорово, что рядом с тобой такой мужчина, как Томми. Он хороший, я его, можно сказать, давно знаю.

Она поняла, что между Томом и Сарой что-то есть. Мысль о том, что на месте Сары могла быть она, кольнула неприятно, но быстро отлегло. Сара не изгалялась, старалась поддержать и отвлечь. Бойкая и в то же время милая девушка. Наверное, хорошо, что Том был именно с ней. Он, по мнению Иларии, заслуживал лучшего.

Девушки мило поговорили о разном, а потом сели в машину к Тому. Сначала Том подкинул до дома Сару, потому что было ближе. Девушка напоследок крепко обняла Иларию и пожелала удачи во всех делах. Когда Том и Илария остались в машине вдвоём, он начал:

— Лара, я не буду углубляться в подробности. Думаю, ты и сама не знаешь, почему было так. И не нужно, может? Сейчас я отвезу тебя домой, надеюсь, мы встретимся снова, но не у бара Сальери. Сейчас не лучшее время там светиться. И дело даже не в Сэме. Я не могу сказать всего, но просто поверь мне. Не обращай внимания, хоть это и сложно, на Сэма. Займись собой. Ты же способная девушка! Образование, новая работа, путешествия — всё, на что будут возможности. Хватайся.

Уже у дома Иларии Том остановил машину, заглушил. Повернулся к девушке и протянул увесистый конверт:

— Это тебе на первое время, чтобы прийти в себя и подумать о том, чего бы хотелось. Не отказывайся, это от чистого сердца. Лично от меня. Я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. И имею возможность немного тебе помочь. И это самое малое — деньгами.

Не на красоту и самобичевание, а на познание себя и самообразование — Илария приняла конверт и тихо поблагодарила. Она впервые получала столь мощную отдачу и поддержку в неприятной ситуации. И это очень помогло ей справиться с неприятностями и переживаниями, которые неприятной чередой последовали в 1933 году.

Девушка переживала, но последовала совету Тома. Правда, не сразу. Буквально через месяц, под конец апреля, из жизни неожиданно ушла Дебора Купер. Ни дочь, ни муж не были к такому готовы, ведь кто-кто, а их глава семьи в юбке всегда отличалась крепким здоровьем. Но уйти от капота машины она не смогла. А водитель скрылся. Никадемо был уверен, что Дебора попалась под шальное колесо гангстерского автомобиля, и Илария не спорила. В Лост-Хэвене и без того было небезопасно, а как участились разборки банд, простому люду становилось порой совсем невыносимо. То перестрелка, то драка, то авария. Это они ещё не знали, что будет в 1935 году, когда начнётся настоящая война между кланами…

Но не стоит забегать вперёд. Илария и Никадемо похоронили любимую Дебору, воспользовавшись деньгами, которые дал Томми Анджело. Помощи Илария ни у кого не просила, сначала сносила потерю стойко. Отец держал траур недолго и сообщил через пару месяцев, что хочет жениться на знакомой итальянке и уехать за город к её родственникам. У Иларии оставались собственная квартира и комната, на которые отец претендовать не желал. Но горе дало о себе знать, Илария стала плаксивой и пассивной, одной ей стало тяжело. Никадемо, который снова стал Серра и дал эту же фамилию новой жене, был занят построением новых семейных отношений. И отправил дочь к тётке в Эмпайр-Бэй. Сестра матери с радостью встретила племянницу, потому что договорилась с Серрой, что тот будет платить ей с аренды оставшегося в Лост-Хэвене жилья.

Полтора года Илария Купер жила далеко от отца, от своего горя в связи с потерей матери и от Сэма Трапани. Вскоре пришла в себя, стала учиться, много читать и вникать в дела Лост-Хэвена и Эмпайр-Бэй. Кто чем управляет, кто от кого зависит, каковы причинно-следственные связи новостей из газет. С работы, конечно, пришлось уйти, новую в другом городе она искать не спешила.

Зато нашла нескольких знакомых и небольшое приключение. Тётка любила перекинуться в картишки, Илария помнила это ещё с детства. У неё же и научилась, правда, Дебора постоянно ругалась, утверждая, что карты — точно не женская игра и занятие не для леди. Идеальной женщиной в понимании матери Иларии никогда не стать, она это осознавала. Поэтому продолжала играть в компании друзей, но не увлекалась. В Эмпайр-Бэй Илария пристрастилась к картам с новой силой. Изучила разные игры, разные колоды карт, выспросила у тёти всё, что та знала. Даже нашла какие-то книги и журналы, которые были не очень-то в ходу, а некоторые и вовсе запрещали. Чисто спортивный интерес Иларии вылился в то, что племянница обскакала собственную тётю и всех её друзей по карточным играм. Люди объясняли себе это тем, что у девушки был скрытый талант. Её руки, выражения лица, её склад ума — всё словно было создано для карт. Она с лёгкостью могла играть, так же точно и пудрить мозги несуществующими предсказаниями. Когда она перемешивала карты в колоде, люди заворожено смотрели на ловкие пальцы и считали, что узрели чудо. Девушка только смеялась, не относясь к новой страсти серьёзно. Уж что-что, а карты — это просто утеха для ноющего сердца и долгих вечеров вдали от дома.

Новые знакомые быстро прикинулись хорошими друзьями, а Иларии таких не хватало в малознакомом городе. Заметив явный талант девушки, к которому она не относилась серьёзно, они начали тянуть Купер в городскую ночную жизнь. При безработице, при сухом законе люди умудрялись есть дорогие продукты, пить алкоголь и представлять, что их жизнь удалась. Сначала Илария боялась таких мест и удовольствий, но соответствующая компания и чувство, что у тебя есть доступ к чему-то особенному, пьянили. Она думала, что жить так, вспыхивая как спичка, интересно и правильно. Но она забыла, что спичка быстро догорает и превращается в ничто.

Компания раскрутила Иларию на посещение одного заведения, где поигрывали в карты. Она не знала, но другие были в курсе, что ведут её в подпольное казино, которое маскируют рестораном. Такие дела в Эмпайр-Бэй крышевали бандиты, большую долю с игр имели дон Винчи и его помощник Лео Галанте. Никто не смел прийти к ним в игральную комнату и выйти с их деньгами. Дурачки, надеющиеся поднять денег таким способом, потому что других возможностей как будто и не было, уходили ни с чем. Но тут пришла Илария и наивно начала просто играть. Не видя, как её друзья уже делили её возможный выигрыш между собой, не замечая, что серьёзные мужчины с подозрением смотрели на их компанию, не слыша, как на заднем дворе заведения кого-то избивали и жертва мычала, моля о помощи, потому что кричать без зубов и со ртом, полным крови, очень сложно.

У Купер были свои сбережения, плюсом накинули сверху зачинщики — было чем перекрывать другие ставки. И если вечером она пришла обычной девушкой, желающей выпить немного вина, то к ночи она стала «звездой», которая перевернула весь этот так называемый игральный дом. Она выиграла не сотню, не тысячу и даже не несколько тысяч. Выигрыш перевешивал десятку тысяч, что было просто нереально для многих в те годы. Вместо того, чтобы выйти с карманами, набитыми деньгами, Илария три дня провела не дома, а так называемые «друзья» смылись сразу, как поняли, что разозлили людей семьи Винчи.

Сумма приличная, но не заоблачная. За неё пришлось вынести допрос с пристрастием. Когда люди Винчи поняли, что Илария не местная, стали пробивать, откуда она, с кем знакома, кем является. И только после этого сам дон и его консильери Лео Галанте приехали и стали разговаривать с вымотанной девушкой. Дон попросил сыграть с ним. И Купер доказала, что не мухлевала. Способности девушки восхитили, но Галанте предположил, что лучше такие таланты держать подальше от семьи. На прощание Лео не удержался, оставил на запястье левой руки Иларии букву «V» — пометил, как он выразился перед доном потом. По его наводке один солдат просто вырезал это ножом, предупредив, чтобы больше она в городе не играла, а про эти «приключения» помалкивала. Рана зажила, остался шрам. А сама девушка открыла для себя воочию преступный мир, хоть и не ожидала, что так будет. Ей пришлось доказывать, что она выиграла честно, и всё же она не увернулась от наказания. Ей выплатили не всю выигранную сумму, только пять тысяч долларов, и рекомендовали дуть из Эмпайр-Бэй поскорее. Галанте переживал, что конкуренты узнают о способностях девчонки и переманят её к себе. Её в городе не держали любовник или семья, она легко могла согласиться.

Талант к играм в карты принёс доход и новое разочарование. Илария хорошо улавливала логику ходов. А вот поведение достойных с виду людей её выбивало из колеи. Только после того, что с ней случилась, она поняла, как наивна была. Что всё было нелегально, что она, в общем-то, нарушала закон, а не просто развлекалась с приятелями. Она смотрела на свой шрам и думала, что делать дальше. Внутренние изменения подсказывали, что пора вернуться домой — в Лост-Хэвен. И больше никогда не встречаться с бандитами. Она не связала для себя шрам, странных мужчин и Винчи. Ведь дон предстал перед ней как человек, который может разобраться, а не как заинтересованное лицо. Никто бы, конечно, не сказал, что она перешла дорогу криминальной семье, что она напугала самого дона своим выигрышем. Но каждый намекнул об этом. Но намекнул так тонко, что она бы никогда не доказала. Зато теперь любой, кто хоть немного знал о Винчи, мог понять по запястью Иларии, что нужно держаться подальше.

Просто бизнесмены, никто же не говорил напрямую, кто есть кто, так успокаивала себя Илария. Она сама влезла в подпольные игры, и богатым мужикам не понравилось, что их деньги уводят из-под носа. Она никому не рассказывала о случившемся, выигрышем не светила. С тётей распрощалась быстро, особой теплоты и близости между ними не было. Под конец 1934 года Илария Купер вернулась в Лост-Хевен и переступила порог своей квартиры с острой необходимостью позабыть два года, что были до этого. В родном гнёздышке было непривычно пусто и тихо. После смерти матери никто не пытался обустроить всё и создать уют.

Будучи при деньгах, Илария не спешила искать работу. Она привела квартиру в порядок, отметила с отцом и его новой семьёй своё возвращение. Потом встретилась со старыми приятельницами, прошлась по магазинам. Наверное, когда тебе за тридцать, ты начинаешь мыслить иначе. А изменение хода мысли, видимо, влияет и на внешность. Илария не узнавала себя в зеркале. Она исхудала, немного изменилась лицом. Одежда и немного косметики помогали скрыть некоторые неприятные черты. Она стала чаще прибегать к украшениям, к модным ухищрениям в образе, чтобы расставить акценты на фигуре. Может, именно этого не хватало в 20? Теперь страсть к мужскому вниманию поутихла, зато возможностей для преображения стало больше. Илария решила дать себе передохнуть месяц-другой, а потом устроиться на работу, чтобы жизнь выровнялась и стала обычной. Без вечного горя от потери родительницы и страха, который она привезла из Эмпайр-Бэй.

Илария была не одна в самые тяжёлые моменты 1933 года, а в следующем она получила несколько писем от Сары Марино. Это было очень приятно, учитывая, что пообщаться как следует они не успели, хотя Илария была не против стать подружками. Та, которая завоевала сердце Томми Анджело, заслуживала особого внимания и отношения. Но обстоятельства складывались не лучшим образом, и всё, что могла Купер, — отвечать на учтивые и милые письма Сары. Мисс Марино была из тех, кто отстаивал женскую солидарность до последнего. Красавица умела стрелять глазками, но стоило кому-то усомниться в её умственных или любых других способностях, превращалась в настоящую амазонку. И она после истории с Сэмом настаивала на одном: на поиске в Иларии особой женской силы, которая помогла бы снести все лишения и боль.

В благодарность за поддержку и интересные, пусть и немногочисленные, письма, Илария решила навестить Сару. Она помнила адрес девушки, но не застала ту дома. Сара там больше не жила. Соседи сказали, что она, вероятно, в баре Сальери помогает отцу — Луиджи Марино. Он работал там барменом. Либо, пошушукались старушки, Сара у своего мужа. Эта новость удивила. Неужели Том и Сара поженились? Илария только посмеялась и, набрав в лёгкие побольше морозного воздуха, решилась. Она много думала, немало училась, достаточно пережила. Изменилась. И идти снова в бар не боялась. Вероятность того, что она встретила бы там снова Сэма Трапани, была мала. Да и не вспомнила в тот день Илария о нём. Ей просто хотелось увидеть Сару и передать ей хорошего итальянского вина от родственников. За женскую, так скажем, дружбу.

На входе Илария немного задержалась, вспоминая, как побывала тут впервые. Прошло почти два года. И она снова ступала на порог бара, который казался местом силы, местом, притягивающим как магнит. Она думала, что всё, что связывало с этим местом, давно позади. Только отдать Саре вино и уйти. И ещё не подозревала, что сильная связь с баром Сальери только-только начнёт появляться. И не отпустит до конца жизни.

В баре практически ничего не изменилось. Сары за барной стойкой не было. Купер подошла к вешалке, сняла пальто и оставила его у входа. Потом села за барный стул и улыбнулась Луиджи.

— Здравствуйте! Чего-нибудь горяченького с улицы-то? — спросил мужчина.

— Buongiorno [1], да, кофе, пожалуйста.

Луиджи вернул улыбку и принялся варить кофе. Отнёс несколько листков с заказами на кухню. Когда Илария приняла чашку с напитком, она спросила:

— А скажите, Сара Марино здесь ещё работает?

Луиджи немного напрягся, заиграли желваки на лице.

— Работала раньше.

— Вижу, звучит это подозрительно. Я её подруга. Мы переписывались с ней целый год. Хотела отблагодарить её за доброту и искренность, ничего криминального.

И пока Илария посмеивалась, Луиджи думал, что да, она, простая посетительница, самый некриминальный субъект в этом месте. Мистер Марино не запомнил Иларию в 1933-м, но, глядя на неё, не мог точно сказать, что она подосланная шпионка. Да и кто бы стал спрашивать о Саре, его дочери, желая навредить дону? Он вздохнул, положил к кофе гостьи шоколадную конфету в качестве приятного бонуса и ответил:

— Сара вышла замуж и больше здесь не работает. Она переехала к мужу. Наверное, из-за этого вы и разминулись?

— Да, я последние несколько месяцев не получала от неё писем. А номерами телефонов мы не обменялись… Я была в другом городе, вот вернулась к отцу. Хотелось бы увидеться с Сарой, она очень милая девушка и прекрасная подруга.

— Адрес без её согласия дать не могу. Но могу позвонить и спросить её, сойдёт?

Илария кивнула, не переставая улыбаться. Очень заботливый отец всё же. Как и Никадемо. Тепло в груди разрослось по всему телу, девушка вдруг осознала, как любит и ценит своего отца.

Дверь в бар открылась, кто-то вошёл. Один ворчал, отряхивая ботинки. Илария решила интереса ради обернуться, всё равно ждать Луиджи, не занимая себя ничем, было скучно. И вот что-что, а увидеть Томми Анджело в сопровождении двух мужчин точно так же, как в театре в январе 1933, она не ожидала. Тёплые карие глаза Анджело вцепились в Иларию и всмотрелись.

— Да ну! Я не верил в чудеса, но под этот Новый год, похоже, поменяю своё мнение. Илария Купер! — Томми кинулся обниматься, не снимая пальто.

— Томми, Боже, я так рада тебя видеть!

Они крепко обнялись, Илария оставила лёгкий поцелуй на щеке давнего знакомого. Томми выглядел ещё презентабельнее, вероятно, стал зарабатывать лучше. Дорогой чёрный костюм-тройка, фетровая шляпа и плотное зимнее пальто были явно ношены не больше нескольких месяцев. Зализал волосы, как деловые мужчины, нанёс какой-то особенный парфюм. Илария представила, как Сара теряет голову, прижимаясь к Тому, и сама себе усмехнулась.

— Не поверишь, Томас Анджело, но я пришла сюда, чтобы узнать, куда подевалась Сара. Ты не в курсе?

Игривое и хорошее настроение Иларии словно передавалось всем в баре Сальери. Рядовые посетители с улыбкой смотрели на встречу старых друзей, а потом в окошко. Их радовал медленно падающий снег, предновогодняя суета и те тридцать минут тишины и покоя, что они выделили себе на обед или чашку чая. Поли бросил короткое «Доброго денёчка» и прошёл к игровой комнате, чтобы сбросить в переговорной верхнюю одежду. Солдаты Сальери никогда не раздевались на входе. Сэм снял шляпу, стянул пальто и держал всё в руках. Он остановился у барной стойки и наблюдал милейшую картину: Томми Анджело с упоением рассказывал, как сделал Саре предложение и перевёз её в тихий райончик — Оквуд. И не в квартиру, а в собственный дом! Собеседница Тома заразительно улыбалась и хихикала, было видно, что она очень рада этим новостям. Наверное, так искренне могут только дети и те, кто хлебнул до этого достаточное количество боли и страха. Сэму нравились девушки-хохотушки, правда, обычно ни у одной не хватало мозгов или терпения оставаться рядом с ним долго, ведь трудности он после ночи-двух с девушкой создавал мастерски. Ему, увы, не удавалось стать таким открытым, настоящим, хотя пережил он на порядок больше лишений, чем многие в этом баре.

Он не узнал в Иларии девушку, которую сам же называл замухрышкой. Он даже не вспомнил того случая. А Илария, увлечённая беседой с Томом, не обратила на него внимания. Сэм решил пройти за Поли и положить одежду, а потом вернуться и узнать у Тома, что же это за очаровательная подруга. С новым багажом жизненного опыта, в новой одежде, с новой стрижкой и яркой помадой Илария казалась ему очень даже привлекательной. Другой.

— Вино из Италии? Сочиняешь, Лара!

— Да ни разу, Том. Хочешь, открою, попробуешь!

Том взял девушку под руку и повёл за собой.

— Хватай вещички, откроем, но не тут. Всем же захочется, — шепнул он.

Том завёл девушку в игровую и ушёл за бокалами. Вернулся вместе с Луиджи. Бармен был немного сбит с толку. Томми всё объяснил:

— Луиджи, это Илария, дорогая подруга нашей семьи. Не переживай, я отвезу её к Саре.

Мистер Марино всё же сунул в руку Иларии бумажку с адресом и номером телефона дочери, а потом вернулся к работе.

— Слушай, Том, а Ваш босс на месте? Наверное, нехорошо так вот заявляться. Можешь передать ему бутылку вина тоже?

Анджело обомлел.

— Ларочка, а у тебя их сколько?

— Достаточно, чтобы отдать одну дону, одну открыть здесь, а одну всё же передать тебе и Саре. Правда, за третьей придётся заехать ко мне домой. Помнишь, где я жила с родителями?

— Конечно, заедем. Я пить не буду тогда. И… Илария, я соболезную твоей утрате.

Девушка сжала губы и кивнула. Значит, Сара ему рассказала. Она старалась не вдаваться в подробности своих переживаний, но кратко рассказывала Саре о том, что случилось.

Том отнёс бутылку на второй этаж и оставил в кабинете дона, тот пока отсутствовал на месте, наверное, кувыркался с очередной молоденькой любовницей или обедал в ресторане Пепе.

Потом Том налил вина в бокал Иларии, вышел Поли, ему тоже налили. От восторга Поли не мог подобрать подходящие слова:

— Это итальянское? Для него что, ангелы своими ножками сминали виноград? Просто божественно.

Иларии было приятно, что друг Тома оценил напиток от родни по достоинству. Следом вышел Сэм и приятно удивился, увидев всех в игровой.

— Том, а ты не представишь нас своей, стало быть, подруге?

Илария дёрнулась. Голос узнала.

— Это Илария Купер, моя давняя подруга, парни. А это Поли Ломбардо и Сэм Трапани, мои хорошие товарищи и коллеги по работе.

Купер уже знала, что не сможет сдержаться. Подняла глаза и встретилась с ними — синими глубокими глазами Сэма Трапани. Сжала бокал для вина слишком сильно, не поняла, чего так заволновалась. Тонкая ножка треснула, впиваясь осколками в ладонь, чаша с вином упала без опоры на пол и разбилась.

— Боже, так неудобно. Прошу прощения. Я сейчас, — спохватилась Илария и принялась собирать стекло, хоть Том и пытался помочь, она всё твердила: «Нет-нет, я сама, спасибо».

Пока собирала стекло, дышала глубоко и медленно. Наваждение отошло. Увидела снова Сэма Трапани, и что? Он же не принялся унижать. Тогда она ещё не поняла, что он её не узнал.

Поли принёс газету, на неё сложили стекло, отнесли на кухню, где ютилась молоденькая девушка, которую взяли на место Сары. Илария вышла к Луиджи и протянула деньги за испорченное имущество.

— Mi dispiace [2].

Несколько купюр испачкались в крови, девушка заметила уже после того, как Луиджи потянулся к деньгам.

— Ничего, не беспокойся. Иди на кухню, моя помощница поможет тебе обработать рану.

Уж кому-кому, а Луиджи Марино точно было не впервой видеть кровавые деньги в прямом смысле этого слова. Да и в переносном тоже.

— Тридцать четыре года тебе, Томми, а крови боишься, что ли? — посмеивался Поли, всё потягивая вино. Обычно выпивку заглатывал быстро, но с таким хорошим напитком торопиться не хотелось.

— Поли, ну твою-то мать, крови на женщинах я терпеть не могу.

Томми распереживался за Иларию, но она вернулась с кухни в целости. Только ладонь перевязали. Сэм как раз пригубил привезённое ею вино.

— Приятно с вами познакомиться, господа. Извините, что произошло такое недоразумение. Видимо, алкоголь — не моя история. Пережала бокал.

— В Ваших руках большая силища, наверное, можете за себя постоять, когда надо? — спросил Поли, думая, какую бы шутку из этого выдать.

— О, нет, Поли, Вы ошибаетесь. Меня легко обидеть.

— Вы не боитесь развозить в сумке по три бутылки вина, пусть времена явно непростые. И такого добра нет у доброй части Лост-Хэвена. Это ли не сила и бесстрашие? — подал голос Сэм, рассматривая напиток в свете лампы. Он приподнял бокал и прищурился, пытаясь увидеть в рубиновом цвете напитка что-то особенное, такое же волшебное, как и его вкус.

— Поверьте, я делала это не из бесстрашия. Просто не подумала, что у меня могут быть проблемы. Наверное, это что-то другое, точно не сила.

— Неужели Вас кто-то уже обидел, раз Вы такого мнения о своих выдающихся способностях? Может, нам с парнями стоит поговорить с кем-то серьёзно, чтобы такого ангела, как Вы, не обижали больше?

Сэм метнул взгляд на Иларию, улыбка его была откровенной и нисколько не дружеской. Наверное, с таким выражением лица он раздевал взглядом каждую, которая оказывалась потом в его постели.

Тому захотелось ударить себя по лбу, он наконец-то понял, что Сэм просто не узнал Иларию. А та в свою очередь не совсем быстро пришла к такому умозаключению и потянула Тома за руку к выходу.

— Да, мистер Трапани, обидел. Это были Вы. Поговорить с самим собой выйдет, как думаете?

Сэм аж поперхнулся, Поли раскрыл рот от удивления.

— Пойдём, я отвезу тебя к Саре, — поставил точку в странном разговоре Анджело и увёл Иларию.

Сэма мало кто удивлял по-настоящему сильно. Он привык не реагировать на разные внешние раздражители, если это были не парни с Томми-ганами. Но новая знакомая заставила лицо вытянуться, а мысли спутаться.

— Сэм, ты что, по второму кругу пошёл? Уже не помнишь, с кем спал прошлым летом? — после сказанного Поли засмеялся в голос.

Но Трапани, как ни пытался, не мог вспомнить, где и когда мог видеть Иларию и каким образом сумел её обидеть. Он надеялся, что Томми всё пояснит в следующий раз, когда они увидятся в баре.

Сначала заехали к Иларии. Она схватила ещё вина и немного угощений для стола, а потом вернулась в машину Тома. Эмоции переполняли, хотелось забыть тот разбитый бокал, ту фразу, что сказала Сэму, его лицо. Но хоть чем-то она могла точно гордиться: она ответила ему достойно, как ей казалось, и ушла эффектно, оставив за собой победу в этом маленькой спутанном диалоге.

Том отвёз Иларию к Саре — в их общий дом. Семейное гнёздышко Анджело, которое они ещё не успели как следует обжить. Домик был с виду небольшим, в два этажа, но внутри оказались просторные комнаты. Томми помог Иларии снять пальто и проводил на кухню. Сара вышла к мужу, не ожидая, что он приедет на один. Увидев Иларию, она прижала руки ко рту, чтобы не закричать, и потом кинулась обниматься:

— Илария! Ты вернулась!

— Сара Марино, ну как же так, почему я узнаю от твоего отца, что ты теперь Анджело? Значит, Томми украл твоё сердце, а теперь ещё и выкрал тебя из Маленькой Италии? — девушка бережно погладила подругу по руке, а потом села за кухонный стол, выставляя на него бутылку вина и угощения: сыр и конфеты.

Томми оставил дам на кухне наедине, чтобы они вдоволь поболтали. Сам ушёл в ванную, нужно было передохнуть. Дела в семье оставляли желать лучшего. Пусть у каждого и был свой небольшой бизнес, но всё, что приносило доход, тут же утекало в руки дона Морелло. Сальери становился раздражительнее и требовательнее. Сердце Тома подсказывало, что не избежать в скором времени проблем. И это было самой горькой правдой для грядущего 1935 года.

Восстановленное общение с семьёй Анджело только пошло Иларии на пользу. Вместе с миссис Анджело девушка прошлась по магазинам, разнообразив гардероб как только можно. С выигрышем она чувствовала себя человеком из другой жизни: той, которая никогда и ни в чём себя не ограничит, никому не позволит себя задевать или обижать. С деньгами она ощущала себя женщиной, которая может сделать выбор, а не просто падать на то, что выловили дырявые сети.

Это пьянящее чувство позволило ей окунуться в два непродолжительных романа. За ней ухлёстывали один продавец из Чайнатауна и парень из бара Морелло. Китайская культура была манящей, но во многом непонятной для Иларии Купер, хотя мужчина был очень вежливым и достойным. Второй, из бара Морелло, выглядел не хуже, одевался лучше, ухаживал шикарно, но особой тяги не было. Илария подумала, что имеет право на несколько свиданий, которые ни к чему не обяжут. Право-то, конечно, имела, да только один из её ухажёров думал иначе.

Примечания:

[1] итал. «Здравствуйте».

[2] итал. «Мне жаль».

По итогу роман не удался ни с одним, ни с другим.

Илария пыталась унять дрожь в руках, но получилось очень плохо. Мужчина, согласившийся её подвезти, то и дело оборачивался на заднее сидение, боясь, что она вырубится.

С китайским другом Илария сходила на пару свиданий, но после перестала отвечать на звонки. Она оставила ему милую записку, передав через его знакомого: «Друг мой, не держи обиды и не скучай сильно. Я ещё зайду, но не за твоим временем и сердцем.Надеюсь, ты поймёшь меня правильно». Было неплохо, но не дёрнуло, приятные мурашки не побежали. Со вторым было интереснее, он казался настойчивее и смелее. Дарил цветы, предлагал подвезти, звонил на ночь с пикантными предложениями.

Только второй — Клаудио — не отличался терпением и трепетным отношением к женщинам, если ему долго не давали то, что он хотел. Ухаживания ему быстро надоели, общаться не хотелось. Просто иметь Иларию Купер под боком и распоряжаться её телом — это ему было приятно и понятно. Только Иларии быстро надоело. И когда она сказала ему «Нет» на очередном свидании, он поднял на неё руку. Роман не удался, а вот избиение очень даже.

Девушка сбежала от Клаудио, испугавшись за свою жизнь. Силу он не вымерял, бил мощно и с удовольствием. Ещё никогда до этого Иларию не избивали, тем более мужчина, который ей вроде как нравился. Конечно, сначала она ничего не поняла. А когда осознала, рванула — скорее бежать! Сопротивляться или отвечать на удары не могла, настолько испугалась.

На улице она остановила несколько машин, но только третий водитель-незнакомец решился помочь Иларии. Клаудио орал громко, выискивал уже бывшую любовницу по улице.

— Куда едем?

Домашний адрес вылетел из головы, к отцу в таком виде являться было почему-то стыдно и страшно. Из Иларии махом вырвалось:

— В бар Сальери, пожалуйста.

По пути всё же забило сильной дрожью, проступил холодный пот. Илария прижимала руки к груди, стараясь не плакать, чтобы не пугать незнакомца, который отважился ей помочь. Прорва мыслей снесла голову. Что будет дальше? Припрётся ли Клаудио к её дому, будет ли надоедать? Стоит ли жаловаться полиции? И что она будет делать сейчас, куда побежит?

Кое-как Илария достала из сумки деньги, сунула водителю, не понимая, сколько даёт, достаточно ли этого. Когда выскочила из квартиры, не успела застегнуть пальто, сапоги надевала на бегу, шарф вовсе забыла. Её не поражала жестокость, она увидела достаточно в Эмпайр-Бэй. Но резкость смены настроения и поведения Клаудио стала неприятным открытием. И оно переросло в ужас. Купер понадеялась, что сможет расслабиться и просто развлекаться, чего не позволяла себе раньше, потому что наконец-то была при деньгах. Но напоролась на придурка. Она уже знала, что страх отходит, становится легче. Так было после встречи с серьёзными мужчинами после игры в карты. Но больше всего пугало другое: что Клаудио попробует вернуться, а она совсем не будет знать, куда от него спрятаться, куда сбежать. Ведь в тот вечер он показал, что слов и просьб не слышит.

В баре она кинулась с мольбой в глазах к Луиджи:

— Мистер Марино, а Томми здесь?

Мужчина даже не сразу понял, кто перед ним. Растрёпанная, с опухшей губой, синяком под глазом и размазанной по подбородку и рукам кровью. Уже потянулся к телефону, чтобы вызвать полицию, но всё же вспомнил:

— Ты Илария Купер?

Сдавленно простонав, она кивнула. Только-только пришло осознание, что если бы Клаудио перестарался, то тем же вечером её могло бы и не стать. Луиджи вышел из-за барной стойки и крепко взял Иларию за руку, провёл на кухню, где испуганно прикрыла рот рукой помощница, а оттуда вывел в небольшой коридор с лестницей на второй этаж. Они прошли по ней спокойно, Марино свернул налево и открыл дверь. В комнате, которую использовали как склад, стоял платяной шкаф, несколько стеллажей и два стола со старыми стульями. Бармен усадил девушку на один из них и погладил по плечам.

— Посиди здесь, сейчас я приведу Томми.

Луиджи предполагал, что сейчас начнётся истерика. Готов был закрыть уши, чтоб не слышать женских криков, от которых устал за жизнь (одной покойной жены хватало за глаза), но когда прикрыл дверь, было тихо. Илария смотрела по сторонам и не видела Клаудио. Значит, была в относительной безопасности. Разревелась бы десять лет назад, разревелась бы ещё два года назад, но в тот зимний вечер 1935-го сидела и ждала Тома. Она точно не знала, что хочет от него, не знала, почему вырвалось «бар Сальери» и она тут оказалась. Просто была глубоко уверена, что увидит друга и поймёт, что делать дальше. А слёзы подождут, в Эмпайр-Бэй она научилась их сдерживать.

Том немало удивился, когда Луиджи пришёл за ним, поднявшись в небольшое помещение, служившее оружейной, к Винченцо. Обычно бармен не выходил из основного здания, поскольку в делах семьи активно уже не участвовал. Анджело сдавал оружие, которое было нужно на прошлом задании дона.

— Луиджи, тебе что-то нужно? Сара позвонила?

— Не, Томми, если есть минуточка, пройди со мной, пожалуйста.

Анджело нахмурился, кивнул Винченцо, без слов поблагодарив за помощь, и вышел с тестем.

— Прогуляться со мной хочешь, я понять не могу?

— Та девчонка, твоя подружка с вином… пришла в бар сама не своя. Думаю, тебе нужно взглянуть, я не знаю, куда её деть. К дону точно не поведу.

Том не стал допытываться о том, что случилось, но предвкушал не самое лучшее. Мысли спутались самым ужасным образом. Том такое не любил. Это мешало жить и принимать решения.

Марино осторожно открыл дверь, впустил внутрь Тома, сам заходить не стал.

— Я пойду в бар, а то посетители хватятся. Если что-то будет нужно, возьми сам или попроси мою помощницу, — сказал он и ушёл, закрыв за собой дверь так же аккуратно, как он её и открывал.

Томми увидел девушку и охнул. По опыту общения с парнями Сальери он знал, что бывало и хуже. Некоторые поколачивали своих жён и любовниц сильнее. Но, чёрт возьми, это не значит, что с Иларией Купер должно было случиться что-то подобное! Он осторожно взял стул и сел напротив подруги, разглядывая её лицо.

— Привет, Том… — выдавила она из себя и отвернулась. Стало нестерпимо стыдно за то, что с ней произошло.

Анджело примерно понимал, что она чувствует, но с силой повернул её подбородок к себе снова. Осмотрел руки, оценил, есть ли ещё повреждения или побои на теле. Выглядела она для ситуации, в которой оказалась, неплохо, но умалять её переживаний не стоило.

— Воды? Или, может, виски?

— Мне кажется, меня стошнит. Ничего не нужно, Том. Извини, я… Я не знаю, почему пришла сюда. Это только моя проблема и…

— Кто это сделал, Лара? Кто посмел это сделать? Ограбление? Что от тебя хотели?

Купер зацепилась за свою последнюю мысль. Ведь это правда была только её проблема! Рядом с Томом, спрятанная за стенами бара Сальери, она почувствовала себя в безопасности и немного успокоилась. Трезвые мысли постепенно возвращались в голову. Она подумала, что не хочет впрягать в это дело Тома, с чего бы вдруг? Решила, что лучше всего обратиться в полицию. Написать на Клаудио заявление, снять побои и побыть какое-то время у отца. Уж адреса Никадемо этот козёл узнать не успел, не настолько близки они были.

— Я не хочу тебя в это впутывать, не скажу. Не нужно это. Мне просто хотелось успокоиться. Здесь, у вас, мне как-то, кажется, безопаснее.

Том знал, что она начнёт упираться.

— Ты всё правильно сделала, здесь для тебя сейчас безопаснее всего. Никто просто так не сунется, уж поверь.

Илария отыскала в сумке платок, вытерла растёкшуюся тушь с лица. Том закрывал спиной единственный источник света в комнате — небольшое окно. Зимой вечерело быстро, солнце скрывалось в считанные минуты. Илария посмотрела на Тома, но не увидела ничего, кроме тёмного силуэта без лица. Дёрнулась, понимая, что обращает внимание на какую-то чушь. Наверное, нервное.

— Давай свет включу, — предложил Том и подошёл к выключателю. В свете ламп он снова словно приобрёл личность — она опять могла смотреть на его лицо.

Он плотно сжал губы, смотря на подругу. Точно не знал, сложнее ли быть женщиной в этом мире, но не хотел бы, чтобы Сару или Иларию кто-то обижал. Сам он вообще терпеть не мог конфликтов с женщинами, которые бы приводили к рукоприкладству. Был одним из самых учтивых и снисходительных к дамам парней Сальери.

— Лара, и всё же, кто это сделал? Нужно разобраться, чтобы такое не повторилось ещё раз.

Она не захотела отвечать, объясняя:

— Всё будет хорошо, Том. Меня избили, не ограбили. Я не совсем дурочка, больше не вернусь и на глаза не попадусь. Единственное, мне стыдно ехать к отцу в таком виде, нужно наведаться в госпиталь. Papà [1] не сможет смотреть на это спокойно. Не хочу его так сильно расстраивать.

— Поедем для начала к нам. Сара поможет прийти в себя.

Том подумал, что было бы неплохо подежурить у дома Иларии, пока той нет. Если её обидчик не простой карманник или насильник, а кто-то близкий, то может засветиться. Говорить об этом он не стал, было и так понятно, что Илария просто всплеснёт руками и начнёт противиться. С годами она становилась более упёртой.

Илария с помощью Тома спустилась на кухню, умылась. Немного приведя себя в порядок, вышла через чёрный ход, чтобы не смущать посетителей бара. Том обещал выйти к ней через несколько минут, нужно было захватить вещи. Но подходе к выходу Анджело перехватил дон, молча указал взглядом на лестницу, поманив за собой в кабинет. Том сдержал вздох, понимая, что сейчас получит очередное задание и отказаться будет нельзя. Мысленно психанул и не зря. Мистеру Сальери приспичило решать дела на ночь глядя. И Том полагал, что старик будет обращаться к нему всё чаще и чаще. После предательства консильери Фрэнка Коллетти дон Сальери никому не доверял, не заметить такое было сложно. Но способных ребят пригревал у груди, сделал, например, Тома и Сэма капореджиме. Поли оставался простым солдатом, но никто не мешал ему крутить свои дела на стороне, завести маленький бизнес. Сэм стал управляющим клуба дона «Палермо». Том в заработке себе тоже не отказывал, но такие вот внезапные задания начинали раздражать. Дон как бы говорил, что таким образом выражает своё доверие. Но было похоже, что он просто пытается унять тревогу, посылая верных парней на сомнительные задания.

В игровой комнате засел Поли. Он задумчиво закурил сигару, отложил кий для игры в бильярд в сторону. В моменты глубокой работы мысли Поли Ломбардо лучше было не трогать, но Том не знал, к кому ещё можно обратиться. С другими ребятами он бы просто-напросто не хотел отправлять Иларию.

— Поли, какие планы на вечер?

Ломбардо повернулся на голос друга, махнул рукой.

— Смотреть в потолок, а потом пойти к Ральфи в гараж пить остатки вискаря. Этот хрен всё равно опять будет здесь ночевать.

Том, заранее рассчитывая на отказ, всё же попросил:

— Поли, у меня к тебе просьба. Пока ты не налакался, не мог бы отвезти мою подругу к Саре? Она ждёт на улице, я пообещал. Но меня перехватил дон…

— …и поехать ты не можешь. Да, понимаю, — Поли затушил сигару в пепельнице, встал и потянулся. — Ладно уж, отвезу. Может, получится поклянчить у Сары ужин.

Том хлопнул Поли по спине, улыбнулся.

— Спасибо, очень выручишь!

— А подружка-то хоть симпатичная? Может, мне её сразу к себе увезти?

Анджело стрельнул в Поли каким-то нечитаемым взглядом, но по ощущениям от него Ломбардо понял, что лучше дальше не шутить.

— Сейчас она не в лучшем виде, — бросил Том неконкретно и вышел из комнаты, чтобы предупредить Иларию.

Поли накинул пальто, надел шляпу, вышел. И понял, что Том имел в виду. На улице стояла усталая девушка с явными признаками избиения. Взгляд недоверчивый, зевает, поёживается от холода, потому что оделась кое-как. Видимо, когда сбегала, не было времени на раздумья.

— Привет. Это тебя нужно отвезти к Саре Анджело?

— Добрый вечер. Стало быть, меня. Я Илария.

Поли вспомнил девушку с вином, не сразу признал.

— А я Поли. Поли Ломбардо. Пойдём, я мигом тебя докину.

В машине Поли не смог долго молчать.

— Дружок постарался?

Купер вздохнула, смяла юбку.

— После такого-то — бывший дружок. Ты догадлив.

Поли удивился этой реакции. Ему казалось, что девушка должна разреветься или начать кричать. Он в Маленькой Италии частенько видел поколоченных женщин. Они завывали в тесном бабском кругу, а с мужем, соседями или другими мужчинами старались быть кремнем. Наверное, и эта Илария такая? И Поли не знал, чего ему хотелось больше: подшутить или посочувствовать. Его отношения с женщинами обычно были непродолжительными. Он просто не успел захотеть хорошенько поколотить их. Хотя подозревал, что разозли его — и он сможет ударить.

— Плохо это. Ответочку не хочешь приготовить?

— А что я могу? Напишу заявление в полицию.

Ломабрдо согласно кивнул. Мысленно порадовался, что она не собирается эксплуатировать Тома в этом вопросе.

— Тогда это… Спроси Сару, она знает хорошего доктора. Снимите побои. Да и тебя он подлатает. Снова будешь ловить восхищённые взгляды, не переживай.

Его неловкая поддержка растрогала Иларию. Стало лишь чуточку грустно, потому что ловить чужие взгляды пока точно не хотелось. Хватило. И вообще она тогда не знала, чего вообще хочет.

Оставшуюся дорогу Поли болтал о еде. Илария отвечала вяло. Лучшая яичница, панкейки на утро, самый вкусный кофе…Водитель особенно подчёркивал, что сам готовить не очень любит. Илария тоже давненько не баловала себя домашней едой. Но всё, что касалось итальянской кухни, у неё всегда выходило прекрасно.

Когда доехали, Илария поблагодарила:

— Спасибо, Поли. С меня пицца.

— Да брось. Мне не в тягость помочь Тому.

«Но это я его вынудила тебя попросить».

Купер слегка поклонилась, повторять не хотелось. Вышла из машины, подошла к двери и постучала. Поли тоже вышел, опёрся спиной об автомобиль и закурил. Походил на героя нуар-романа.

Сара, открывая дверь, знала, чего стоит ждать. Том уже позвонил и всё объяснил. Она крепко обняла Иларию, попросила пройти на кухню.

— Поли, привет! Будешь ужинать? Или тебе с собой положить?

— Сара, милая, добрый вечер. Скидывай с собой, не хочу вам мешать.

* * *

Разговор с Сарой был долгим; успели и поплакать, и посмеяться. Сара вызвала семейного врача, тот действительно помог Иларии. Она не знала, что все, кто состоял в семье Сальери, могли пользоваться услугами специального доктора, а не ждать очереди в городских поликлиниках. Сара ничего не объясняла, отшутилась тем, что общей медицине не очень доверяет.

Поужинали, посидели молча. Под ночь вернулся Том, увидев Иларию, стал плести что-то про загруженность мистера Сальери. Сара по глазам мужа видела, с какого задания он вернулся. Взгрустнула, но решила выяснять отношения после того, как уедет Купер.

— Может, в картишки перекинемся, раз вам не спится, дамы? — предложил Том.

Он достал бутылку виски и карты. Сара и Илария пить отказались. Миссис Анджело недобро пилила мужа взглядом, потому что знала, что он к утру снова напьётся. Её это жутко раздражало, потому что пьяный Том — отсутствие мужа в принципе. Он не буянил и не бил её, но исчезал из жизни на день-два, а это тоже было малоприятно.

Илария показала свои таланты, чем восхитила друзей. Она прятала шрам, историю из Эмпайр-Бэй умалчивала, всё надеялась забыть. Учила Сару играть, Тома — разным уловкам и логике некоторых ходов.

— Илария, играть с тобой — это одно удовольствие, — отметил Том.

— Если бы одними картами ограничивалась жизнь, мне бы не было равных, да? Но хорошо, что жизнь такая многогранная. Правда, тёмные грани иногда делают больно.

Она рассуждала о том, что немного сбилась с толку, когда увидела Сэма, но пробовала отношения с другими. Не вышло. Была немного расстроена, но не подавлена окончательно морально. Утром уехала в полицейский участок, написала заявление. И по пути к Никадемо Серра немного успокоилась. Ей казалось, что теперь-то она точно в безопасности и ничего из ряда вон выходящего с ней не случится.

Примечания:

[1] итал. «Папа».

Анджело действительно подежурил возле квартиры Иларии несколько дней подряд. Никто не пришёл. Все немного успокоились. Сама девушка заехала всего пару раз — за вещами. До весны она жила с новой семьёй отца. И успокоилась лишь тогда, когда перестала ждать подвоха. Клаудио о себе не напоминал.

В полицию вызвали ещё раз, спрашивали о свидетелях, о самом Клаудио. Илария как на духу всё рассказала, уверенная, что всё будет в порядке. Ей даже стало приятно, что её делом занимаются, что заявление не брошено в пыльную папку. Тогда она даже и подумать не могла, что этим делом больше никто заниматься не собирается.

В марте 1935-го Сара и Илария стали проводить больше времени. Купер было немного одиноко, хоть она и возобновила общение со старыми подружками. Но все они были заняты работой или детьми, а Сара пока не имела ни того, ни другого. Илария знала, что девушка в положении, пытается нагуляться, пока не появился ребёнок. Том предпочитал домашние посиделки, чтобы в случае чего Саре было комфортно, но она показывала свой упёртый характер всякий раз, когда Том пытался превратить очередную вылазку куда-либо в семейный ужин.

— Ты с Поли и Сэмом пропадаешь так часто, что мог бы позвать кого-нибудь из них замуж, а не меня. Я тоже хочу провести время на своё усмотрение. Так что уйди с нашей дороги, мистер Анджело, мы едем на танцы! — требовательно заявляла Сара, хватала Иларию за руку и шла к остановке, пока Том неловко потирал затылок.

Сначала навестили Луиджи в баре Сальери. Он «прострелил» Иларию взглядом, думая, что именно она вытащила беременную дочь на ночь глядя. Купер натянула улыбку, чувствуя, что мужчина недоволен. Они спокойно поужинали и уехали в другой бар, где можно было послушать музыку и потанцевать. Сара знала, что отец плохо к такому отнесётся, хоть она уже и не маленькая девочка, говорить ему ничего не стала.

Танцы в другом баре подняли настроение, подруги совсем забыли о времени. Сара всё же отлучилась к телефону, чтобы попросить Тома заехать за ними.

— Томми скоро приедет за мной. Тебя подбросить?

Илария повертела бокал в руках, осмотрелась. Приключений не хотелось:

— Думаю, поеду с вами. Без тебя вечер будет не таким интересным.

— Хорошо. Ты вернулась на квартиру?

— Да, с папой хорошо, но всё же злоупотреблять гостеприимством его семьи нехорошо.

Сара улыбнулась, покручивая вилку на столе балуясь.

— Но ведь они теперь тоже твоя семья.

— Я тебя умоляю… Мы не кровные родственники. Единственный по-настоящему близкий мне человек по крови — мой отец. Мама постаралась на славу в своё время, чтобы мы ни с кем близко не общались. У неё самой не было ни братьев, ни сестёр. Вся родня папы в Италии. Его новая семья, конечно, милая, но всё же не моя.

Илария отпила из бокала, поморщилась, показалось, что напиток слишком кислый. Или мысли чрезмерно серьёзные и неприятные.

— Может, хочешь создать свою семью?

Купер пожала плечами. Уже не очень-то и хотелось. Без наставлений со стороны и, как бы грубо это ни звучало, без требований и давления со стороны матери, эта мысль всё реже посещала голову Иларии. Интересоваться мужчинами она не перестала, но представлять каждого потенциальным мужем устала. В особенности того же Клаудио, Боже упаси!

— Наверное, хочу. Но я не тороплюсь.

Зато она очень хотела поделиться тем, что когда-то мечтала оказаться на месте Сары. Дружеский порыв сменился тяжёлым осознанием: вряд ли бы Сара оценила такую правду, даже если и было это давно и до неё.

Бессменная троица появилась на пороге бара. Илария сидела к ним спиной, поэтому не заметила, а Сара сразу помахала мужу рукой.

— Ты здесь бывал раньше, Поли? — Сэм с интересом разглядывал столики, а потом, увидев в отражении зеркал за баром себя, поправил волосы.

— Много где я пил, но тут не оставался надолго, потому что не припоминаю здесь никакого особого веселья.

Томми в разговоре не участвовал, потому приехал за супругой, а не кутить. В общем-то он должен был войти один, но друзья увязались с ним, обещали разъехаться по домам. Обоим, скорее всего, стало интересно, какого ляда Сара в положении сидит в увеселительном заведении, вот и зашли.

— Привет, — мотнул головой Том в сторону Иларии, приобнимая жену за плечи. — Ну что, едем? — обратился он к Саре.

Поли решил остаться и немного выпить. Сэм его поддержал. Саре почему-то показалось, что Том очень хочет поддержать друзей, но спросить его об этом она забыла. Сразу с ходу выпалила, что если Томми хочет развеяться, они тоже могут остаться, но ненадолго. Анджело показалось, что это Сара ещё не нагулялась, и отказываться было бы грубо. И они остались, превратив тихий столик для двоих подружек в веселое гуляние для пятерых.

Илария, расслабленная от красного вина, весело поздоровалась, сразу поняла, кто пришёл. Решила не рефлексировать, пересев к Саре. Мужчины сели напротив них и заказали ужин. Поели, пока девушки шептались о своём. Изредка Купер бросала взгляд на Сэма, но ответа не получала. Наверное, подумала она, уровень алкоголя в его крови недостаточен, чтобы снова обращать внимание на сидящих рядом женщин. Это она ещё не знала, что он был абсолютно трезв тогда в баре, когда пытался осыпать её комплиментами.

При Саре никогда в открытую о делах не говорили, хоть сами то и дело шептались, что она может знать о делах семьи куда больше их всех вместе взятых. Всё же в баре с детства… А уж при Саре с подружкой стоило делать вид безумно занятых невесть чем мужчин. Поболтали о разном, больше всех разной чушью желал поделиться Поли. Но никто не был против, его слушать было приятно. Илария порой отвлекалась и думала, почему молчит Трапани. Всегда ли он такой? Сам он иногда кивал фразам друга и хлопал его по плечу, но историй никаких не начинал. Могло показаться, что он явно не в настроении.

А Трапани задумался. Дела из головы не выветривались. Да и Купер, сидящая напротив, тоже покоя не прибавляла. Том напомнил, что было почти два года назад. Сэм только усмехнулся, потому что ничего, кроме страха от новостей о болтливости Мишель, вспомнить не мог. Ему было непривычно и странно, что девушка, к которой его внезапно потянуло, дала ему отпор, а ещё и мелькала когда-то в его жизни. И вот она снова сидит так близко, водит по нему взглядом, но молчит. Они словно ждали, что кто-то из них начнёт разговор. Либо кто-то всё скажет за них. Но что говорить, если они и сами не могли понять, что сказать-то хочется?

Все, кроме четы Анджело, немного выпили, потом танцевали. Сара по мере возможностей спокойно кружилась то с Иларией, то с мужем. Купер на удивление много танцевала с Поли, они поймали какой-то свой ритм, не затуманенный страстью и похотью. Оба выпили, были навеселе, но танцевали без претензии, без намёков. Просто так, потому что это весело.

Только Сэм весь вечер сидел за столом, потягивая алкоголь. Не заливал в себя стакан за стаканом, как обычно с парнями. Делал глоток за глотком и думал о чём-то, периодически отпуская шутки в сторону Поли. Иногда на него нападало нежелание двигаться, говорить. Но Илария об этом ещё не знала и немного забеспокоилась. Ляпнула, видимо, лишнего в прошлый раз, а он теперь мается.

— Почему не танцуете? — спросила Илария, вернувшись на своё место за столом.

— Почему спрашиваете? Нигде же не написано, что танцевать — это обязательно.

Илария усмехнулась. Отпила из бокала, глянула в окно. Решила, что нечего подыскивать слова.

— Прошу меня извинить. Мне кажется, я была слишком резка в прошлую нашу встречу.

Сэм махнул рукой, не смотря девушке в глаза. Нутро хотело согласиться, ведь какая это женщина в его жизни имела право его осадить? Никакая! Но Трапани попридержал коней:

— Мне рассказали эту историю. Честно не помнил. Наверное, было за что мне так ответить в таком случае. Но я сюда пришёл не об этом говорить.

Тяжесть разговора принял на себя смех от неловкости, повисшей в воздухе. Илария рассмеялась, следом улыбнулся Сэм. Разговорились о Томе, потом о Поли, перешли на место, в котором находились. Простой разговор с обыкновенного «Да, но…» перерос в неочевидный флирт. Фраза цеплялась за фразу, и очевидность становилась всё более явной. Этот флирт не переходил границ, оставался в рамках дозволенного, только рушил всё, что было до этого. У Иларии — все неприятные воспоминания о встрече за баром, всю уверенность в том, что Трапани — история прошлого. У Сэма же — весь скепсис по отношению к женской части Лост-Хэвена. Хохотушки ему нравились, но так же быстро и надоедали. В тот вечер он вдруг как-то забыл о скуке и сосредоточился только на смехе мисс Купер напротив.

Илария сложила ногу на ногу и случайно задела щиколотку Сэма. Глянула на его реакцию, после очередного бокала вина стало очевидно, что она не против поиграться. Мужчина никакой агрессии не проявил, и она продолжила. Сняла туфлю под столом и медленно провела ножкой по его ноге. Стопа легонько оттолкнулась от его колена и снова вернулась в туфлю. Сэма это позабавило, он даже как-то приободрился.

Он же уже не случайно задел её ногу. Ухмыльнулся. С ним иногда сложно было понять, где тонкая грань между флиртом и грубостью, замаскированной под флирт.

— Мистер Трапани! Ну вот, чулок замарала…

Она больше играла, если и замаралась, то это было едва заметно. Он ей ответил! И это вдруг опять окрылило. Она о таком и мечтать не могла. Но время идёт и… что? Мечты сбываются? И теперь это была не мечта, а реальность, вот, на расстоянии вытянутой руки.

— Мисс Купер, что же мне остаётся, если не позвать Вас на танец?

Он ещё что-то добавил про то, что и с грязными чулками она будет неотразима. Да и у него больше шансов удержать её рядом, чтоб никто не увёл. Эти слова могли бы напрячь поначалу, но настроение у Иларии было восхитительное, она согласилась. Том с Сарой вернулись за столик как раз, когда Сэм уводил Купер на танец. Взгляд Анджело скользнул по подруге снизу вверх и остановился на тёмных глазах.

«Всё в порядке?» — спрашивал Том без слов.

И его милая Лара, как он любил её называть, утвердительно кивнула, расплывшись в улыбке

В танце Илария поняла, что находится немного в смятении. Её пьянило то, что она словно чувствовала над Сэмом власть. С другой стороны, какая-то часть девушки предупреждала, что не нужно с ним так играть. И побеждала пока та, что жаждала власти и игры.

Они станцевали так: начали вполне спокойно, середину скомкали странными разрывами, а под конец оттолкнулись и разошлись по разным углам. Иларии показалось, что она как-то быстро протрезвела, а вот Сэм подхватил Поли под руку и сообщил, что они идут в следующий бар, где выпивки побольше. Том махнул друзьям рукой и взглянул на своих дам — на жену и подругу. Нужно было отвезти их по домам. Иларию ждал глубокий беспамятный сон, в котором танцевала она не с Трапани, а с кем-то дьявольски опасным, а вот Сэма — бессонная и беспокойная ночь, в которой он не желал больше ни с кем танцевать.

Приключений же не хотелось! И когда это её угораздило? Илария тщетно пыталась возродить в себе то чувство из Эмпайр-Бэй — жажду спокойствия. Было уже поздно. В апреле 1935-го Илария перемещалась от дома отца к дому Анджело, изредка заезжая к себе. Она то искала работу, то не чувствовала в себе сил даже с кровати встать. Мачеха пыталась выхаживать, да только дело было не в физическом недуге. Девушка совсем запуталась в том, что чувствует. И не могла решить, чем хочет заниматься.

Разговоры с Томми и Сарой скрашивали вечера, которые без них могли оказаться совсем пустыми. Семейство готовилось стать родителями. И Сара, что естественно для женщины в её положении, была склонна и фантазировать о будущем, и переживать о нём в равной степени.

— Я всегда смотрела на подружек и знакомых, у них появлялись дети, росли… И всё казалось таким простым! Но сейчас я чувствую: ничерта не просто, — говорила Сара задумчиво размешивая чай, в который не клала сахар.

Миссис Анджело рассуждала о будущих родах и воспитании детей не то что б часто, да только это становилось определённым лейтмотивом почти каждой встречи. Том наверняка не слушал так вкрадчиво, как Саре бы хотелось, а Купер сама же женщина, должна была понять! Но она почему-то не понимала. Илария думала о том, хотела бы она детей, и не могла ответить. Видимо, период такой сложный, что не было ответов ни на один вопрос, успокаивала она себя. Пройдёт.

Перед закрытием в баре было мало людей. Последний клиент залпом опрокинул рюмашку, налитую из-под полы, и вылетел прочь, потому что погода ближе к ночи начала портиться. А ведь нужно было успеть домой (и лучше всего не намокнув). Илария играла в карты с Поли и Томом, Сара находилась за барной стойкой с отцом. Скоро нужно было ехать домой, но Поли ждал дона и Сэма, а Томми — Сару. Та хотела пообщаться с отцом в срочном порядке, а спорить с беременной женщиной обычно себе дороже, понял Анджело.

Купер раскрыла новую колоду карт, начала их тасовать, но глубоко задумалась о чём-то своём и выронила карты из рук. Все кинулись поднимать игральные картонные карточки, Илария глянула на то, что осталось у неё в руках. Вспомнила, как смеха ради пыталась гадать на картах, хоть ничего и не смыслила в астрологии и других похожих занятиях. Она лишь примерно помнила описания некоторых карт, лишь приблизительно могла описать, что же будет означать для замужней дамы случайно вытянутая бубновая шестёрка. И всё же захотелось посмеяться. Карты собрали, а то, что было в руках, Илария не глядя раздала тем, кто был рядом. Тому и Саре попались червовые — королева и десятка, Поли получил восьмёрку пики, Сэму достался крестовый валет, а последняя, оставшаяся для Иларии, оказалась червовой дамой. Купер посмеялась с червей, рассказывая о том, как преданы любви те, кому сопутствуют карты этой масти. Но шутка есть шутка, а вот навязчивая мысль, что при даме всегда идёт валет, не отпускала. И почему именно Сэм, скажите, пожалуйста?

Сальери ждал, пока Луиджи в очередной раз наполнит его бокал. Девушка, сидевшая напротив, не поднимала глаз, тасовала карты молча. Дон уже слышал от людей Винчи об инциденте в Эмпайр-Бэй. Кто-то проболтался о выпаде Лео Галанте. В самом баре только ленивый не обмолвился словцом о том, что Илария Купер раздаёт карты легче, чем дышит. Вот она и сидела, та самая, про которую говорили парни Винчи. Со шрамом-меткой от Лео, с предположительно врождённым талантом к игре и с большим страхом в сердце. Оно колотилось где-то в глотке, мешало глотать и дышать, но Илария виду не подавала. Ругала себя за то, что снова попалась на эту удочку — понравилось всеобщее внимание и одобрение, внимание куда-то рассеялось. А тут возьми да выйди сам дон! И позвал сыграть с ним!

Она играла в карты с доном Сальери? Да. Ничего больше. Просто развлекала его, пока он посмеивался, что учится в кои-то веки играть. Хотя была и доля правды в этой шутке — переиграть Иларию было сложно. Нельзя было отказываться, Купер понимала это, хоть и не знала до конца, кто такой этот дон Сальери. Это было понятно по его глазам, слышно в его голосе. Иногда она поддавалась дону, чтобы тот не терял нить веселья, поддерживала лёгкую беседу, но больше старалась молчать, кивать и смотреть на стол или на карты. Пока она дрожала под пристальными взглядами парней Сальери, один из них восхищался. Сэм Трапани приятно удивился выдержке Иларии. Он знал, как может быть страшно перед доном. И он видел, что шла она туда, побеждая свой страх. Ему хотелось верить, что это был её искренний интерес, что она победительница, а не парализованная ужасом муха, к которой приближается паук. Но перед доном Сальери каждый становился побеждённым.

Трапани продолжал осторожный и не свойственный ему подход, действовал осмотрительно, общался спокойно. Любимыми стали шутки про карты, в особенности о всех отношениях валета с другими мастями. Илария смеялась, но старалась держаться немного в стороне. Ей игр с доном хватало. Она не связывала Сальери с теми людьми, что перепугали её в Эмпайр-Бэй. И слава Богу, узнай, и сошла бы с ума. А так явных проблем кроме отсутствия работы не было. Может, именно поэтому она и загружала себе вечерами голову вопросами о том, хочет она подпустить к себе Сэма ближе или нет? То, что он сам проявлял к ней интерес, подкупало.

Проверить себя на прочность, перевернуть свою привычную картину мира… Что может быть соблазнительнее, когда в кармане всё ещё есть деньги, а привязки — ни к кому? Илария осознавала, что её положение в нелёгкие времена внезапно оказалось выгодным, что соседи шепчутся за спиной, гадают, откуда деньги. Страшно было, что они узнают, ещё страшнее было думать, что люди из Эмпайр-Бэй обвинят её в чём-то, вернутся и скажут, что она их рассекретила, сказала что-то лишнее, поставила перед другими лишние вопросы. Купер притихла, но вот любовные дела покоя не давали. Она смотрела на Трапани, и складывалось впечатление, что они знают друг друга давно. Смотрела и отторгала эти мысли. Но однажды вечером решилась пойти напролом — против себя же самой. От противного. Может, стоило просто провести с ним ночь, чтобы он наконец-то выветрился из головы?

В конце апреля парней Сальери стало что-то мучить изнутри. Анджело ещё не понимал, что ему предстоит пережить и увидеть, но какие-то звоночки явно не давали дышать спокойно. Было непривычно, что семья Морелло притихла. Такое не случалось просто так, дон Морелло никогда бы не вышел из игры и не показал своей усталости или сомнений. В этот спокойный лишь внешне период Илария Купер оказалась в одной машине с Сэмом Трапани. Все уезжали от четы Анджело по домам, но Поли внезапно замутило, он остался, Том обещал вызвать ему такси. Сэм выпил немного, но сел за руль. И в его машине вместо закадычного дружка Ломбардо оказалась Купер.

— Говори адрес.

Илария не глядя Сэму в глаза ответила:

— Давай сделаем вид, будто меня нет, и ты едешь туда, куда и собирался?

Трапани завёл двигатель машины, присвистнул.

«Ломалась-ломалась, но всё же сдалась?» — пронеслось у него в голове.

Он повёз её к себе на квартиру. Туда почти никто не добирался — ни друзья, ни коллеги. О девушках уж и говорить не приходилось. Редчайшие случаи можно было пересчитать по пальцам рук. Обычно Сэм предпочитал сам мотаться по гостям, квартирам любовниц или тесным съёмным комнатушкам первых встречных красоток.

Они же ни о чём не договаривались, Илария вроде как намекнула, а он решил думать, что она попросила увезти её к нему. Ведь и вправду собирался домой.

Иларии было куда поехать, было к кому пойти, поэтому, оказавшись в квартире Сэма, она не почувствовала ни триумфа, ни облегчения. Раньше бывало такое, что наедине с привлекательным мужчиной хотелось закрыться ото всех в собственном уголке. Теперь Купер была сама себе хозяйкой, что не всегда её радовало. Пристальное внимание матери и её власть над жизнью дочери и над квартирой ушли, води кого хочешь. И больше искреннего восторга мужчины с наличием своего угла не вызывали. Немного взгрустнулось, Иларии показалось, что такая независимость может сделать из неё скверную сучку, похожую на мать.

— Я могу снова сделать вид, что тебя нет? Я собирался в любом случае выпить. Присоединишься?

Илария кокетливо улыбнулась и кивнула. Наверное, он уже всё давным-давно понял. Сэм открыл для внезапной гостьи бутылку вина, себе подливал виски. Поговорили ни о чём, помолчали каждый о своём. Потом притянулись друг к другу руками, подержались. Станцевали медленный танец и без предупреждения «напали» друг на друга с поцелуями. Он откусывал от неё по кусочку, глотал не жуя. Она упивалась блаженством и триумфом — доказала самой себе из прошлого, что всё может. Теперь быть в объятиях красавчика Сэма Трапани не казалось чем-то заоблачным и окончательным (мол, после такого и помирать и воевать). Можно было завоёвывать мир дальше, только Илария этого не хотела.

Они предались страсти, оставив сомнения позади, позабыв все недовольные выражения лица Тома Анджело и его просьбы «держаться подальше». Когда хотеть ещё было уже ну просто неприлично, а продолжать не было сил, Трапани встал с кровати, закурил, стоя у окна. Илария попросила воды, он молча подал ей поднос с графином и бокалом. Она налила немного, выпила. Посмотрела на него и пожалела, что на всё это решилась. Ей очень расхотелось уходить, а Сэм из головы не вылетел. Наоборот, казалось, он прирастает к самой черепной коробке.

— Моя мать сдавала комнату Томми Анджело. А я пыталась строить ему глазки.

Сэм шумно выдохнул и засмеялся. Вот она и попыталась заговорить. Неужели рискнула шагнуть куда-то дальше секса?

— Серьёзно? Откуда у тебя такая тяга к сынам Италии?

«Непутёвым сынам», — поправил себя в мыслях Трапани.

Он не ревновал? Не прогнал, а как будто так хотелось. Илария растерялась в непонимании себя самой. Радоваться или огорчаться? Она наигранно закатила глаза:

— Мой отец итальянец, как я могу пропустить кого-то, кто напоминал бы мне о нём?

Илария всё же сбежала утром. И Сэму Трапани некогда было выискивать её, чтобы узнать, в чём дело. Собственно и Тому Анджело было не до душевных метаний подруги и друга. В последний месяц весны было совершено покушение на дона Сальери. Анджело еле живой от шока отстреливался от головорезов Морелло, таща за собой босса. Такое, конечно, никто глотать бы не стал, поэтому между конкурирующими семьями развязалась война. Окна и двери в бар Сальери заколотили, прибыль резко упала. Для Иларии это стало хорошим поводом не появляться рядом. Она очень переживала, но оправдывала свой страх новой встречи странными делами в баре. Сара ничего не рассказывала, а задавать постоянно вопросы надоело. Том мог днями дома не ночевать, что уж было говорить о необременённых семьёй и прочими ценностями Сэме и Поли.

13 мая 1935 года был убит Серджио Морелло, банда оплакивала младшего брата дона, пока тот бесновался. Спустя неделю — 20 мая — сам дон покинул земной мир. И вот тут загремели газеты. Загудело радио. После этого город оказался у Сальери в руках, и он уже ничего не боялся. А вот Иларии на самом деле стоило бы задуматься о том, с кем она общается и кому что рассказывает. Потому что за неимением возможности часто видеться с Сарой в такой сложный для семьи Сальери период она пошла по старым подружкам и болтанула лишнего. Ни имён, ни мест. Только факты от женщины, которая влюблялась. Но даже этого хватило, чтобы болтовня превратилась в слух. И он дошёл до ушей, которые не любили краснеть от стыда или злости, но всегда-всегда краснели...

Лето принесло безмятежность. И если в криминальной семье Сальери это был настоящий триумф, то в душе Иларии Купер назрел мнимый покой. Она почти перестала переживать по поводу Клаудио, потому что он не появлялся в её жизни. Умело пряталась поначалу, а потом подумала, что бывшему стало скучно. И он как будто позабыл. Но это было не совсем так. Илария понадеялась на полицию и своё заявление. Но блюстители ни разу не посетили Клаудио, не провели с ним беседы, не берегли безопасность мисс Купер так, как она это представляла. Её заявление вообще никто не рассматривал, потому что покуда был жив дон Морелло — его парням всё сходило с рук. Но девушка этого не знала и наслаждалась июнем 1935-го. Лишь одна мысль вползала в голову и не давала покоя (опять!): Сэм Трапани.

Бар Сальери был снова открыт для посетителей. Народ сходился постепенно, с опаской, ведь многие слышали про погромы и перестрелки. Кто-то считал, что в войне криминальных семей случайно затесались бедные предприниматели, а кто-то понимал точно, что эти самые предприниматели войну и затеяли.

Молчание стягивало что-то внутри в неприятный ком, который мешал полноценно есть, дышать полной грудью и улыбаться. Илария не понимала, что с ней такое, действительно ли чем-то заболела, либо же просто перенервничала. Чем больше она не видела Сэма, тем больше замыкалась в себе, чувствовала стыд и вину неопределённой этиологии. Но и Сэм молчал, это вызывало гнев. Гневаться на того, к кому так неимоверно тянет, Илария не хотела.

По пути на очередное собеседование мисс Купер решилась заглянуть в бар Сальери. Избегать приятного места и новых знакомых было по-детски, она мужалась некоторое время и зашла внутрь. Луиджи накрывал за столами, пока его помощница, заменившая Сару, хлопотала на кухне.

— Доброго вечера, мистер Марино! — поздоровалась девушка, усаживаясь у барной стойки. Захотелось выпить кофе и побежать дальше. Она осторожно спросила про Томми, оказалось, он уехал с Поли по делам. О Сэме Илария выспрашивать не стала.

Но в этом и не было необходимости, потому что Трапани сам объявился. За крайним столиком сидели три подружки-хохотушки, явно настроенные на весёлое продолжение вечера. Сэм, не глядя на основную часть бара, сразу шагнул к ним. От него несло виски, выглядел он непривычно: немного потрёпанным по сравнению со своим ежедневным безупречным видом.

Трапани сначала не заметил Иларию. Девчонки, которые его ждали, порядком надоели. Сэм прикинул, что ещё парочка таких ночей, и больше их не пустят в бар. Пустые хохотушки всегда очень заводили Сэма, а потом безумно раздражали. И он каждый раз попадался в одни и те же сети, обещая себе, что больше не поведётся на эти изящные “ха-ха-ха”. Стоило ему выпить, и ноги сами несли к хорошенькой улыбашке. Но после страстной ночи её голое тело не манило так сильно, голова гудела с бодуна, а в груди как будто зияла дыра. Их смех не заполнял пустоты, которая разрасталась в груди Трапани.

За триумфом семьи, за победой над таким ненавистным Морелло встало кое-что другое, вопрос, который выматывал получше любой перестрелки: а что делать дальше? Чем жить? Поли особо ни с кем не делился, но Сэм подозревал, что план у этого пропивохи точно есть. Да и сравнивать себя с Поли как-то никогда не было желания. На фоне товарища Трапани всегда был молодцом. Пока не появился таксист… И Сэм бы не сказал, что завидовал Тому, но что-то в нём неприятно цепляло, Сэм чувствовал себя рыбой, которая попалась на крючок. И если Томми Анджело правда хотел передохнуть, остаться с Сарой в важный для их семьи момент, то чего хотел Сэм? В глубине души он понимал, что не останется без дела, но отсутствие какого бы то ни было плана (настоящего плана, а не поручения дона) на будущее не давало успокоиться, поэтому просто выпить за победу над ублюдками семьи Морелло переходило в непростое заливание тревоги алкоголем.

Купер сама повернула голову к посетителям и очень об этом пожалела. Что-то в груди радостно ёкнуло, потому что вот же он, этот так обожаемый Сэм Трапани! Но тут же мысль в голове дала холодную пощёчину этому зачатку радости: посмотри, дура, он с какими-то бабами, только помаду их по лицу своему не размазал!.. Сэм, готовился ехать по кабакам и клубам. Он всё же заметил Иларию, но вовремя отвёл взгляд. Просто поздороваться или помахать? Словно не выход. Он подавил желание улыбнуться, ведь очень обрадовался тому, что Купер захаживает в бар, после их ночи не закрылась в комнатушке, избегая мира. Но эта же самая причина тут же стала раздражителем. И почему это она решила появиться именно в тот момент, когда он пьян и с девками? Почему она застала его недостаточно сильным и трезвым, недостаточно великолепным? И тогда Сэм решил сыграть на публику да и Иларию чуток поддеть, ведь раздражаться для него было куда проще, чем порадоваться.

Из кабинета дона спустились Том и Поли. Оба собирались домой, но, завидев Иларю у бара, остановились поболтать. Трапани встал, покачиваясь направился к выходу. Девушки шумно засеменили вокруг. У входной двери Сэм обернулся и показал пальцем на Иларию:

— Девочки, вот, учитесь. Вместо всех этих плясок и баров можно сразу приступить к важному. Эта девушка сама едет к мужику на квартиру и не выпендривается.

«Ха-ха-ха» приглушило вырвавшийся мат изо рта Иларии. Она обернулась и гневно стрельнула взглядом в Сэма. Итальянский гнев не менее крышесносен, если сравнивать с итальянской страстью. Девицы рассосались под таким напором, а ведь Купер даже не начала говорить. Она и сама не подозревала, что имеет такую сильную энергетику. В будущем это не раз ей пригодилось. Но в тот момент она не нашлась, что ответить сразу, только попросила мужчин:

— Томми, Поли, вы не могли бы помочь Сэму выйти на улицу?

Она разозлилась. Мало того что приревновала немного, хоть и отрицала это, так ещё он взял и так влёгкую растрепался о том, что между ними что-то было! Не то чтоб это было какой-то тайной, они друг другу ничего не обещали, но тем не менее, каков, паскуда! Да и вообще Илария поклялась, что не позволит к себе такого обращения. Пусть убьют, но не унижают. Каждый раз она просыпалась в слезах и холодном поту, если ей снился Эмпайр-Бэй. И чем чаще это происходило, тем более уверенно она обещала не давать в обиду себя. Ни физически, ни морально.

Девушки стояли в стороне и курили. Сэм крепко схватился за плечо Поли, под другую руку его придерживал Томми. У входа в бар Илария дала волю злости и ударила кулаком по лицу Сэма, по лицу, от которого у неё дыхание перехватывало каждый раз от восторга. Она прикоснулась к прекрасному и испортила это. Исказила картину. Ничего серьёзного для Сэма — немного распухнет губа, но для Иларии это стало большим шагом. Томми и Поли были в шоке, но лезть не стали.

— Пошёл ты к чёрту, Сэм Трапани.

Она ещё хотела добавить:«Иди к чёрту! Ты и твои шлюхи», но остановила себя, развернулась на каблуках и пошла, как и планировала, по делам.

Сэм промолчал, усмехнулся, махнув девчонкам, чтоб не разбегались. Огрызнулся на вопросы Тома. Пока он ехал в такси, исцелованный и облапанный, думал. Он не знал, что Купер отменила все дела и помчалась домой. Там она плакала долго и очень громко, так как посчитала себя слабой, подумала, что нужно было вообще на него не реагировать. Он не знал, даже подумать о таком не мог, потому что зациклился на её выпаде. На её взгляде, на ударе, на ядовитых словах. Сэма это зацепило, ни Мишель, ни эти красоточки никогда бы не показали ему зубки. Со строптивыми было тяжело, он знал это по опыту молодости: у него были длительные отношения с вечно недовольной и очень самостоятельной дамой. Но некий баланс между похотью и границей, где вседозволенность пресекается, нравился Сэму. Только ещё он стал опасаться того, что всё это может стать серьёзной проблемой и не понравиться дону. Вряд ли бы кто-то стал специально смотреть, что происходит у бара и докладывать дону, кто и кому дал в рожу, но мало ли… Сэм понадеялся, что Купер больше не придёт, хоть она и стала ему нравиться ещё больше.

* * *

Разные события валились на Иларию, давили грузом, некоторые оставляли серьёзные отметины, другие уходили быстро и забывались. О своём бывшем ухажёре Клаудио она не вспоминала с тех пор, как написала заявление в полицию. Он, конечно, пытался выследить её, хотел и поговорить, и поругаться, и избить хорошенько за унижение. Но сама того не осознавая,Илария пряталась хорошо и даже не подозревала о преследовании. В какой-то момент Клаудио занялся другими делами, поэтому на время оставил в покое бывшую подружку. Заявление, оставленное в местном отделении полиции, словно крепкая стена замка, защищало Иларию от тревоги. Она думала, что всё будет хорошо. Но на самом деле никто разбираться не собирался, ведь многие в полиции были куплены семьёй Морелло. И когда пришла бумага с жалобой на одного из вышибал дона Марку, все посмеялись и закинули её куда-то в стол, чтоб для отчётности было.

Семьи Морелло практически не стало без лидеров. Сначала убрали Серджио, потом погиб и сам дон. Судьба остальных оставалась в руках ближайших помощников дона. Но каждый солдат остро почувствовал, что остался сам за себя. И один из них — Клаудио — и без того был в гневе и растерянности. А когда он услышал, что его бывшую подружку Иларию заметили в Лост-Хэвене, да ещё и с парнями Сальери, то совсем взбесился. Он искал эту дурочку столько времени, потому что никто не имеет права просто так взять и сбежать от него, когда он во всём прав! Клаудио уж было подумал, что она уехала из города и даже как-то обрадовался, словно придумал себе, что победил её, что она не будет мозолить глаза. И тут новость — объявилась и ещё выясняет отношения с каким-то хреном из клана, который, считай, разрушил многим жизнь! Клаудио не понимал всей строгой иерархии в клане, делал то, что ему приказывали. И после смерти дона он также не смог понять, что семьи больше нет, а то, что делают некоторые капо — просто сизифов труд. Но стоило бы, конечно, посоветоваться с кем-то из них, прежде чем делать то, что он задумал. А Клаудио без ведома«старших» собрал своих дружков и решил проучить Иларию, попутно надеясь припугнуть парней Сальери, которые с ней спутались. Но вышло всё не совсем по плану, пусть он и был простейшим.

Илария ни за кого крепко не держалась, если не имела к человеку особенной привязанности или кровной связи. Подружки то приходили в её жизнь, то уходили из неё. Были периоды, когда они могли даже не здороваться, а потом резко болтали обо всём по часу. Одной из таких непостоянных приятельниц Илария решила отдать некоторые свои вещи, которые сама уже давно не носила. Она немного поправилась да и многое из прошлого навевало воспоминания о матери, поездке к тётке и бывшем ухажёре. Выбрасывать вроде как жалко, а отдать кому-то — говорят, это доброе дело. Такие совпадения случайны, но люди склонны считать их провидением свыше. Подружка с большим удовольствием схватила всё, что было предложено, ушла в одном из платьев, которые примеряла. Вышла ближе к вечеру из квартиры Иларии и пошла по делам.

Раздолбаи, которых попросил разобраться с Иларией Клаудио, даже не поняли, что следили не за той. Вышла откуда нужно, по описанию вроде была похожа, платье так точно то: яркое и в цветах, таких скромные женщины не носили. И парни своё дело сделали как положено: избили, пусть и не ту, хорошенько. Дальше всё было просто. Посадить в машину и вышвырнуть недалеко от бара Сальери, чтобы она пошла и поплакалась, размазывая кровь по лицу. Но как только девушку поволокли в машину, она стала отбиваться. Рванулась вперёд и попыталась убежать, но подвернула ногу и ударилась головой о поребрик. И больше не встала. Казалось бы… Коварная случайность! Но выглядела как хорошо продуманное убийство. Был бы там Клаудио, он бы порвал каждого, кто посмел так оплошать. Но парни не растерялись, запихнули тело в машину и бросили аккурат у ворот въезда во внутренний двор бара.

Ребята Сальери нашли тело быстро. Сначала растерялись, ведь непонятно, что в таких случаях делать? Это же не дохлый котёнок на пороге дома, это настоящий труп! Вызвать ли полицию или избавиться от тела? Кто эта девушка, почему она здесь? Тело решили не трогать, но близко никого не пускали. Сэм тоже протолкался к ним и испугался, увидел спину в знакомом платье. Сохраняя внешнее спокойствие, он подошёл, осторожно заглянув в лицо девушки. Выдохнул. Не Илария.

— Чего уставились? Нам тут без копов не обойтись. Кто-то избавился от груза, но это не наше дело. Бегом к Луиджи, звоните, — распорядился Поли.

Никто не хотел звать копов, но брать на себя чужой грешок хотелось ещё меньше. Да и дону в любом случае пришлось бы рассказать, а это тоже дополнительные проблемы.

В такие моменты Купер всегда приходилась как нельзя кстати, то есть вообще не вовремя. Об этом подумал Томми Анджело, когда увидел подругу у входа в бар Сальери.

— Томми, привет! Сейчас уже поздно, ты извини, но я очень переживаю. Знаю, что нужно бы позвонить в полицию, наверное… Но вдруг я просто накручиваю? Моя подруга уже давным-давно должна была вернуться домой, но я звоню, а никто не берёт. Значит, её всё нет. Мне кажется, что-то случилось…

Предчувствие её не обмануло, Том старался сохранить лицо, чтобы не выдать эмоций. Он уже понял, что там лежит не просто какая-то девчонка. И что Сэм испугался не просто так.

Заметив странную напряжённость в баре, Илария стала ещё больше подозревать неладное. Клялась себе много раз, что будет держаться подальше от всего, что напрягает и пугает, но всё же прошмыгнула через кухню на задний двор. В суматохе никто и не заметил. А Том, принесший чай, стукнул себя по лбу и побежал за ней. Когда он схватил её за плечо и потащил назад, было уже поздно. Она узнала платье. Закрыла рот руками, чтобы не закричать. Волной нахлынуло что-то очень похожее на то, что она испытывала в Эмпайр-бэй. Страх смешался с кровью и гонял по венам паралич. Она не могла пошевелиться, не могла что-то сказать, просто смотрела и еле-еле дышала. Не могла понять, почему так произошло. Что случилось? Это несчастный случай или кто-то её убил? Невинная девушка умерла, но почему?

В сторону оттащили Поли и Том. Сэм взял у Луиджи щипцы и подтянул ими записку, скомканную в руках жертвы. Её аккуратно развернули, чтобы не оставить «пальчики» на бумаге.

— «Держите свою потаскушку», — прочитал Сэм. И осторожно вернул записку на место для копов. Им всё же разбираться, а не ему.

Все пожали плечами, жертву никто не знал. А вот Иларию знали. А раз на трупе её старое платье, то… Чувство вины и злость подняли Купер на ноги. Она ударила себя по щекам, чтобы прийти в себя, потом бросилась на Сэма.

— Это всё потому что мы… это всё… кто-то увидел, что мы, кто-то… — она глотала слова вместе со слезами, Сэм совсем не понимал, что она хочет сказать.

Её осенило. Так зверски ревновал только Клаудио, больше ни с кем она и не встречалась, если не считать пары свиданий-одноразок.

— Это мы виноваты, — процедила она глядя Сэму прямо в глаза.

Он ухмыльнулся. Всё ещё не понял.

— Дай мне пушку, у тебя же есть, да? Дай мне чёртову пушку, я убью этого гада!

Она вспоминала, как Клаудио её колотил, и рыдала. Бросилась на Сэма, пыталась шарить по карманам, искать пистолет за пазухой. Трапани держал её на расстоянии, а она кричала и всплескивала руками вновь и вновь, требуя оружия. Ей нужно было срочно отомстить бывшему, срочно объяснить ту жестокость, что она увидела. Никто оружия ей, конечно, не дал. И она пошла прочь от бара, истерика ею уже во всю правила. Сэм Трапани вздохнул и прервал эту сцену, которую посчитал дешёвым трюком из кино. Он подхватил Иларию и перекинул через плечо.

— ДЕРЖИСЬ ОТ МЕНЯ ПОДАЛЬШЕ! — верещала она, пока Сэм поднимал её по лестнице на второй этаж гаража, где работал Ральфи.

Том Анджело покачал головой, сам не знал, что чувствует. Поли с недовольством осмотрелся и фыркнул, когда сказали, что копы уже едут. Явно вечерок с душком, нужно бы хорошо напиться после такого.

Клаудио не ожидал такой развязки. Когда он узнал о том, что девушка попалась не та, да ещё и голову расшибла, то пришёл в ярость. Его быстро вернули в «здесь и сейчас», припугнули полицией и разборками с парнями Сальери, которые ничерта не припугнулись. Они были разгневаны, как черти в аду, которым внезапно отключили подачу огня в котлы. И пусть Клаудио хотел бы помять рожи этим ублюдкам, он послушал совета старшего и уехал из Лост-Хэвена. Все надеялись, что навсегда, а вот он ещё раздумывал. Ну вдруг утихнет, ну вдруг ещё выдастся шанс прижать и этих идиотов, и сучку эту поймать. Уже лично. И если уж и придушить, то своими руками. Злость его была необоснованной, ведь Илария ничего про него не рассказывала, слухов не пускала, не обворовала его. Но чем больше он о ней думал, тем больше ненавидел.

* * *

С наёмной силой семья Сальери разобралась точно такой же: наняла местную уличную шпану. Они быстро нашли виновников этого неприятного происшествия и отвечали перед доном со всей строгостью. Конечно, свои люди в полиции и молниеносная реакция в сторону журналистов придержали шумиху, почти никто не узнал, что у бара было найдено тело молодой девушки. Виновников передали полиции, но в голове держали, что если их по какой-то причине отпустят, нужно будет найти и тихо избавиться от каждого во избежание новых конфликтов. Сэма не порадовали, когда сказали, что Клаудио нет в городе. Ему хотелось добраться до главного говнюка и лично нашпиговать его свинцом, но искать по другим городам он не мог. По его мнению, он и так проявил чрезмерное участие в горе девушки, до которой, как он подчёркивал, ему нет дела.

* * *

В июле 1935 родилась дочь Тома и Сары. Илария ещё не до конца отпустила горький траур по приятельнице, но решила не обижать Сару и прийти. С особым трепетом Илария выбирала подарки новорождённой: несколько распашонок и игрушки. Деньги ещё оставались, она могла себе позволить сделать вид, что является самой состоятельной подружкой Сары Анджело. Хотя прекрасно понимала, что Томми и сам в состоянии обеспечить свою семью. Купер ничего не спрашивала, но всё же кое-что поняла: в баре Сальери говорят не только о выпивке и завтраках от Луиджи. Там происходит что-то ещё, что-то такое, от чего сердце уходит в пятки, а кожа всасывает холод так, что леденеет душа. Такое, что было там, в Эмпайр-Бэй. Такое, от чего хотелось бы держаться подальше. Она не решалась спросить Тома, прикидывала, какие могут быть у этого последствия. И самые невинные — просто перестать общаться с семьёй Анджело. Этого Купер не хотела, чувствовала, что без их поддержки окажется практически одна. Под боком всегда был любимый отец, но интереснее Иларии было всё же с друзьями, пусть и такими немногочисленными. Слухи поползли быстро, после инцидента с приятельницей знакомые перестали навещать Иларию и звонить ей. И их можно было понять.

Трепетное ожидание побуждало Иларию поторапливаться к Саре. Ей до одури захотелось увидеть малышку. А когда она увидела, захотелось взять это маленькое тельце, прижать к себе и никогда не отпускать. Сразу появились в голове вопросы: а на кого она больше похожа, а какой будет, когда вырастет? Безмерно обрадовавшись за друзей, Илария немного взгрустнула о себе. Независимая жизнь ей нравилась, но всё же она ещё надеялась на создание крепкой семьи, всё же хотела бы прижать к себе собственных детей. Она наглоталась слёз в туалете, умылась и мотнула головой: что ещё за вздор? Ей и так хорошо.

И стало ещё лучше, когда она увидела на пороге дома Сэма. Томми напрягся, так как ожидал своих друзей ближе к вечеру, очень надеялся, что Илария и Трапани не пересекутся. Девушка же улыбнулась и поздоровалась, при Саре не подав виду, что что-то произошло. Она правда обрадовалась, когда увидела мужчину, засевшего в её голове и мечтах, отчего сильно удивилась. Ещё несколько дней назад ей хотелось держаться от него подальше, она боялась даже думать о нём. И вот он снова бросает ей взгляд синих глаз, и она тает. Ей стало так хорошо, что показалось, будто она безусловно счастлива. Но она быстро отругала себя за это.

Сэм сдержано поздравил Тома и Сару. Было непонятно, рад он или не очень. Потом он отозвал Иларию в сторону, увёл на кухню.

— Что у них такое, Том? Ты так смотришь в их сторону, как будто оба на хвост тебе наступили, — спросила Сара.

Том и вправду смотрел не особо дружелюбно. Он не хотел лезть в личные дела друзей, но видел, что всё у них проходит не слишком гладко. И ладно бы в случае с Сэмом — пусть делаетчто хочет. Но если это «что хочет» распространялось на Иларию, Тома передёргивало. Где-то глубоко в душе он, наверняка, стал считать Купер сестричкой. И дать в обиду сестру не хотелось.

— Надеюсь, там ничего серьёзного, иначе мне придётся вмешаться, — ответил Том.

Сэм присел за кухонную стойку, пригласил Иларию сесть напротив. Она не стала спорить, села.

— Думаю, ты понимаешь, что этого Клаудио мы не нашли. Он как услышал про труп — сразу слинял.

— Козёл, — процедила Илария. Ей, конечно, не хотелось, чтобы Клаудио тоже убили (страшно было от одной мысли об очередном трупе), но она, честно, боялась за себя. Да и что-то внутри так и требовало справедливости за случайную смерть невинной девушки.

— Ты знала, кто он? Кем работает?

— Работал где-то в баре. Я не уточняла.

Он тщательно анализировал её ответы. Знала ли она, что спит с приспешником Морелло? В тот момент это уже было неважно, но Сэм беспокоился о реакции дона. Ведь узнай Сальери, что у него в баре была девка, спутавшаяся с парнем Морелло… Ох, только Богу было известно, что всех ждало. И её саму — точно ничего хорошего.

— Я знаю о нём не больше, чем о тебе. Да и виделись мы всего несколько раз, не успели перейти на какой-то там серьёзный уровень, чтобы я выспрашивала больше.

Сэм молча кивал. Не зная, что делать дальше, Илария продолжила «как на сердце ляжет».

— Мне хватило раза, когда он поднял на меня руку, чтобы убежать подальше. Я долго пряталась. И до сих пор его боюсь.

— Наверное, это его и разозлило больше всего: ты не стала терпеть.

И тут нужно было бы объяснить Иларии ещё одну причину злости Клаудио, но Сэм не стал. Рассказывать о семье Сальери и вражде с доном Морелло он не собирался, хоть сердце и металось от противоречивых желаний.

Разговор о произошедшем был скомканный, но для обоих по-своему важный. Иларии было приятно, что Сэм вообще затронул эту тему, это показалось ей заботой. Сэму было важно услышать от Иларии ответы, полные страха и непонимания. Так он верил сильнее, что она не шпионка, что она не подстилка морелловцев и вообще ни при чём.

— Совет тебе на будущее. Слушай внимательно. Не высовывайся и будь неподалёку от Тома или бара Сальери. Тебе там всегда помогут.

Илария кивнула, пусть и не очень в это поверила. Ей не хотелось пересекаться с доном Сальери, видеть этих мужчин, внушающих трепет и ужас одновременно. Сэм тоже немного пожалел о своих словах, ведь видеть Иларию в баре уж точно были бы не рады. Но ему почему-то показалось, что если будет нужно, он сможет сказать правильные слова парням. И дону (пусть и при этой мысли в сердце холодело, а ладони, напротив, потели).

* * *

Илария держала в руках цепочку с подвеской, рассматривала себя в зеркало и думала: надеть или нет? Подвеска представляла собой ручной работы золотую масть — черви. Ведь она была червовой дамой с тех самых пор, как уронила колоду в баре. Всё же решилась и надела. Отметила, как хорошо тонкая золотая нить подчёркивает её шею. Улыбнулась себе и села на диван. А вот там разрыдалась, ведь следующее решение, которое ей предстояло принять, было куда серьёзнее.

Это было предложение о работе. Сэм Трапани звал в клуб «Палермо». Не серьёзная должность, практически девушка на побегушках. Но обещал платить хорошо. И, главное, защиту от Клаудио и ему подобных типов. Сначала она отказывалась, ведь это уже не просто секс на раз, это общение, пусть и по работе.

«Ты что, не понимаешь, что я могу захотеть большего?» — призналась она ему. Бурной реакции, какой ожидала, не получила. Сэм уверял, что когда она начнёт «зарубать бабло в клубе», она и думать о нём забудет как о мужчине.

Тогда же он подарил ей подвеску и цепочку. Сказал, что просто так, в знак признательности за то, что не стала истерить и молчала, когда было нужно, во всей этой истории с Клаудио. Илария выдохнула, спрятала кулон в кулаке. Захотела попробовать. И к концу лета поняла, что никакое бабло не поможет избавить себя от Сэма Трапани, когда он настолько (практически преступно) близок. Не забыла.

* * *

Мертвенный свет луны, почти прозрачный, пронзал комнату через окно. Словно делил её напополам. Бессонница периодически стала врываться в жизнь Купер. Илария сидела ночами, наблюдая за игрой луны с тенями, и так же делила свою жизнь. На «до» и «после». Осенью она окончательно поняла, что «Палермо» — отдельный бизнес Сэма. И очень многое в жизни клуба зависит от дона Сальери, главного инвестора.

Она много раз садилась писать прощальное письмо, где объясняла, что отказывается работать с ним, отказывается вообще находиться рядом, что возвращается на родину предков и будет растить лимоны в Италии. Но постоянно, делая такую своеобразную пробежку, она либо рвала письмо, либо возвращалась назад, не доходя до почтового ящика. Сэм Трапани ни разу не показывал своего полного расположения. Если бы он держал за руку, то только за мизинец, если бы обнимал, то только касаясь одежды, не тела. Они страстно прижимались друг к другу в тёмных углах «Палермо», придавались любви в кабинете Сэма, а потом расходились, как будто вообще не были знакомы. Илария изнемогала от желания: ей то безумно хотелось Сэма Трапани, то хотелось бежать от него как можно дальше. Как правило, всегда первое чувство было сильнее. Она заметила (да и Том потом подтвердил), что Сэм не хочет обсуждать свои чувства и довольно закрыт. Конечно, они не ошибались, так и было. Но всё же Сэм не был лишён эмоций. Новую привязанность он не признавал, объяснял всё тем, что Илария хороша в игорном бизнесе. Из помощницы администратора она стала за год дивой клуба — все хотели поиграть с симпатичной дамой в карты. Это приносило дополнительный доход и огласку в нужных кругах. Илария играла с гостями, всех всё устраивало, пока она мило улыбалась. Это, считал Сэм, большой талант — просто улыбаться, когда о большем тебя не просят. Она стала своего рода королевой «Палермо». Девицы ей завидовали, некоторые мужчины открыто флиртовали. Такой великолепной она была на работе, но с Сэмом сдавала позиции.

«Помогала ли я себе? Или только ему? Способствовала ли я чему-то грязному и непростительному?» — спрашивала себя Илария, когда начала понимать, кто за какие ниточки тянет. Она всё ещё не решалась спросить напрямую, но точно была уверена, что все, кого она видит, ведут нечестную криминальную игру. Из-за страха перед Клаудио, о котором, кстати, так ничего и не было слышно, она застряла в болоте посерьёзнее.

Лунные тени рисовали в комнате устрашающие картины. Илария не имела ни одного ответа на мучавшие её вопросы, поэтому додумывала их сама, чтобы хоть немного себя успокоить. «Воспалённый» постоянной тревогой мозг требовал конкретики. Но то, что Илария себе воображала, было в разы хуже, чем могло оказаться в реальности. Она накручивала себя ещё больше. У неё были деньги, красивые шмотки, секс с самым желанным (а в глубине души ещё и любимым) мужчиной. Но было страшно. Он мог заявиться ночью и бросить отмокать рубашку в ванной. Пока он отвлекал её ласками, было хорошо. А утром Илария замечала, что в ванной могли остаться кровавые следы. Бывало, что Сэм приезжал перебинтованный, говорил, что проблемы у клуба. Подрались. Заваливался порой пьяным и долго молчал, поглаживая её по волосам.

Ранения Сэма и его горячие поцелуи смешались в гремучую смесь. Было страшно и интересно. Хотелось его неистово, а потом было противно от себя самой. Романтика? Подарки и редкие взгляды в её сторону уже давно не компенсировали того страха, который Купер в себе накопила.

— Это всё не просто так, Сэми? Сальери — криминальная семья?

Трапани поперхнулся, помолился про себя, поблагодарил Бога, что они на её квартире, а не где-то в людном месте. Он научился так тщательно прятать её от дона и некоторых «коллег» по цеху на самом видном месте, что совсем забыл, что Илария тоже может что-то замечать и чем-то интересоваться. Ему всегда казалось, что она основной раздражитель. Но нет, семья Сальери тоже мозолила ей глаза, как и она семье. Это разозлило Трапани, он не сдержался:

— Не задавай глупых вопросов. Это может раздражать важных людей и злить влиятельных.

Илария расценила это как «Да». Понимала, что очень рискует, подозревала, что это может быть последний их разговор. Но продолжила:

— Неужели у тебя своей семьи никогда не было? Не хотелось всё это бросить и жить спокойно?

И Сэм вдруг поймал себя на мысли, что порой хотелось. Так же как и Томми, который убегал в семейное гнездо от того, что творил на работе, а потом от семьи бежал к бутылке. Так же как и Поли, который ублажал себя алкоголем, едой и женскими телами, а потом всё равно размазывал сопли в своей халупе. Но у Сэма ничего уже кроме семьи Сальери не было. И никогда, он был уверен, не будет. Внутри Трапани было не меньше тревоги и страха, чем в Иларии, просто он это умело маскировал даже от себя.

— Бросить? Ох, Лара, не расстраивай меня, не заставляй думать, что ты тупая. Подумай хорошо над тем, что я тебе сейчас скажу. От родного отца можно убежать. А от дона… нет, от него не убежишь и не спрячешься никогда. Единственно верный способ дожить до завтра — быть преданным. Так что закрой рот и выбрось из головы эти вопросы, тебе всё понятно?

Некуда бежать и негде спрятаться. Илария подозревала, что эта связь принесёт ей лишь разбитое сердце, барахталась и пыталась сбежать, но не получилось. Трапани — сладкий яд. И умирать от него было в разы приятнее, чем быть свободной, но бедной, незащищённой и… пустой?

Теперь она наверняка знала ответ. Эти ребята такие же, как те из Эмпайр-Бэй. Ладно, главное, что теперь она на их стороне. Если не болтать и не вылазить где ни попадя, всё будет хорошо. И правда, после этого разговора всё как будто сгладилось. Она молчала, была послушной. Он был настороже, но видел, что она помалкивает, это удовлетворяло. Но лишь на время.

В клубе Сэм почти перестал к ней подходить. А когда там бывал дон, то вовсе не выводил Иларию на работу. Потом Поли стал тащить баб, Сэм охотно присоединялся к этой вакханалии. Уколы ревности становились всё более невыносимыми для Иларии, она пристрастилась к водке. Проще всего было напиться с Поли и потом на такси поехать домой. В один из вечеров Купер затопила себя непростительным, как ей казалось, стыдом за свои чувства, схватила нож и начала полосовать руки. Без какой-то конкретной цели, просто так. Она хотела проверить, сможет ли физическая боль перебить душевную. Нет, не смогла. Запах водки и вкус собственной крови на губах отправили её в другое измерение, в другой мир. И вот тогда Илария понадеялась, что умерла.

Но нет. Она очнулась и разочаровалась. Потом увидела перед собой Сэма и обрадовалась. Всё было как всегда, ничего не изменилось. Купер находилась в чьём-то доме, её переодели, раны перевязали. Она лежала на кровати, двигаться было больно. Трапани заметил, что она очнулась, взглянул на неё с укором. Ей очень хотелось ласки, но Сэм замахнулся и отвесил ей хлёсткую пощёчину. От удара её лицо развернуло в другую сторону, на глазах выступили слёзы.

— Совсем крыша поехала, Илария Купер? А? Если тебя что-то не устраивает, скажи мне, а не режь себя, дура!

— Я тебя совсем не понимаю. То ты даришь мне подарки, то мацаешь каких-то грязных проституток на глазах у всех… Я не задаю вопросов, я… стараюсь тебя не злить, но… Я не чувствую, что нужна тебе, Сэми. А ведь я очень-очень тебя люблю.

Сэм вздохнул, подал девушке стакан с водой. Она ожидала, что он тоже признается ей, но не тут-то было. Скорее всего, и он любил её в каком-то смысле, но только не так, как хотелось бы ей. Мужчина собрался с силами и сказал:

— Ты вот что думаешь, я это специально тебе назло делаю? Выставляю тебя той самой бабой из многих, с которыми я просто сплю. Когда я с бабой сплю, я с ней не разговариваю. И дон это знает. Ко мне меньше вопросов, а ты в большей безопасности. Я сделал свой выбор, и если он тебе не нравиться, ты знаешь, что делать.

— Что же?..

— Ты можешь просто уйти.

Звучало это как самая настоящая глупость.

Примечания:

Дорогие читатели и фанаты игры, есть небольшое авторское допущение в истории с контрабандой. В оригинальной игре дон распоряжается найти ящики с дорогими сигарами, парни же выясняют, что в ящиках под видом сигар алмазы. Они об этом не знали. В ремейке дон сразу оговаривает тот факт, что парни едут за алмазами, которые прячут под видом сигар. Парни же выясняют, что в ящиках груз посерьёзнее алмазов — наркотики. Я же позволила себе «скомпилировать» оба варианта: парни едут за сигарами, а потом узнают, что там наркотики. Это лишь моё авторское мнение, что таким образом эмоциональный градус героев поднимется очень высоко, а дон покажется в самом худшем свете из всех возможных (что мне и нужно для повествования). Я не претендую на канон и ни в коем случае не спорю с разработчиками о пути в сюжете, который они выбрали.

Трапани сжимался от страха ещё полгода после того, как принял решение. Лишние трупы семье Сальери были не нужны, но Сэм твёрдо решил, что от Клаудио нужно избавиться. Ему не нравилось, что Илария ходит озираясь. Ему не нравилось, что какое-то отребье, остатки морелловского величия портят жизнь ему и его женщине.

Однажды сообщили, что с Клаудио покончено. И вроде должно было полегчать, но Сэм долго думал, что дон узнает и заподозрит неладное. Ни разу Сэм даже мысли не допускал о том, чтобы предать семью или делать за спиной Сальери что-то, что он бы не одобрил. В случае с Иларией ситуация была щекотливой. И хотелось, и кололось. От бывшего проблем больше не было, но Сэм стал замечать другое: Иларией стали интересоваться гости из Эмпайр-Бэй. Купер неоднократно кратко рассказывала, что с ней произошло во время проживания там. Несложно было понять, что сорванный девушкой куш насторожил семью Винчи. И узнай дон Винчи, что девчонка, которую они «пометили», работает в клубе Сальери, продолжилась бы дружба? Это тоже напрягало Сэма, он переживал за себя, за Иларию и часто срывался на неё.

Томми Анджело замечал, что происходит, и это его немного (как он сам себя убеждал) злило. Ему казалось, что Сэм не может определиться в своём отношении к Иларии. Тому казалось, что Илария просто надоела бабнику Сэму, и он хочет от неё избавиться. Состоялся не самый приятный разговор об отношениях с женщинами в суровых условиях криминальной семьи.

— Она тебя предупреждала, чтобы ты держался подальше. И ты не послушал её, — упрекал Том Сэма.

Сэм сначала не хотел отвечать. Но подумав, уколол, заметив, что не у всех парней, как у Томми, есть возможность держать девчонку под боком и быть уверенным, что с ней всё будет в порядке. И Том посмотрел на ребят из клана и понял, что они же тоже могут переживать за семьи и своих половинок не меньше, чем он за Сару и дочь; и это при том, что Сара всегда в баре, у неё реально защита лучше, чем у остальных. И она посвящена в дела Сальери, а ведь другие женщины, скорее всего, нет…

Илария замечала, что Сэм постепенно отводит её от дел. С каким энтузиазмом он приглашал её в «Палермо», а теперь и шагу ступить не даёт на территорию клуба. Он как всегда ничего не объяснял, а Купер не спорила. Может быть, он хотел сделать из неё домохозяйку? Может, подумывал отправить туда же, куда и Клаудио? Жуткие мысли иногда одолевали Иларию, но она не смела спрашивать ничего напрямую. Вопроса о том, что же за семья Сальери, хватило. После этого-то всё и начало меняться, да. С такой мыслью, что она сама всё испортила своей догадливостью, было проще засыпать. Хоть один ответ, хоть какой-то. Пусть он совсем ничего не давал, не решал никаких проблем в отношениях.

Если кризис в своей душе Илария умело скрывала, то вот не заметить тень сомнений на лице Поли было невозможно. Она, засиживаясь дома или за городом у общих друзей, приобщилась к готовке и часто угощала всех разными итальянскими блюдами. Поли больше всего жаловал пиццу. И, выпив бокал-другой вина или чего покрепче, тихонько делился с ней мечтой: он хочет открыть пиццерию. Зная буйный нрав Поли, Илария слушала скорее со снисхождением, хоть и не исключала возможности, что у мужчины получится. Его острый ум часто выдавал разные планы, варианты подзаработать. Запала ему всегда хватало, чтобы начать. Но не всегда он был готов что-то продолжать, держать в руках. Наверное, поэтому у него не было своего крупного бизнеса или дела, дон не доверял Поли ничего серьёзного так, как Сэму или Тому. И Илария видела, как Поли это обижает. Он догадывался, что Купер знает о природе семьи, в которой они работают. Оба никогда не обсуждали это напрямую, но при общении тет-а-тет что-то да пролетало. И от этого Поли было легко, он чувствовал, что его понимают. С Сарой так просто поговорить не получалось, она была занята ребёнком. Да и болтать с парнями Сальери не очень любила, если честно. Ей хватало одного своего — иногда очень милого, а порой страсть какого запойного Томми Анджело.

Илария чувствовала, что не имеет полного права на обладание Сэмом Трапани. А ведь так хотелось! Она приближалась и отдалялась так же, как и он, их притягивало с завидной силой, а отталкивало с нехилой мощью. В состоянии покоя было только сильное чувство к Сэму, которое Купер принимала за любовь. Она и не знала, что Сэм испытывает нечто подобное. Но сильное чувство каждый проявлял по-своему. Иларии казалось, что они давно уже должны были съехаться, может быть, даже пожениться. Завести детей или усыновить парочку сицилийских сироток. Сэм же делал всё, что разбивало её видение: они встречались на разных квартирах, запирались в чужих комнатах, уезжали на никому неизвестных машинах за город. Она уже не спрашивала почему. Устраивала ему периодически скандалы, била посуду и уходила. Он знал, что сможет вернуть её. И она знала, что захочет вернуться к нему сама. Это просто игра, правила которой негласно приняли оба игрока…

Она давно перестала блистать и быть королевой. Казалось, про неё забыл весь мир. И только изредка Сэм заглядывал в одинокую конуру. Илария играла в карты с соседками и их пожилыми отцами, раскладывала пасьянсы. Колода карт в руке возвращала её в тот момент времени, когда она была счастлива и уверена в себе. Она с радостью выигрывала, с улыбкой принимала редчайшие поражения. Стоило ей отложить карты в сторону — возвращался страх.

В один из вечеров Илария раскладывала пасьянс на очередной съёмной квартире, сидела на полу и складывала карту за картой. Но всё что-то не получалось, выходило криво. В колоде не хватало нескольких карт, видимо, в какой-то переезд карты потерялись. Тогда Купер вложила в старую, но такую любимую колоду новые карты. Но выходило уже не то. Не так. Утерянные карты показались чем-то особенным, тем, что никогда не вернуть.

— Купить тебе такие же новые, Лара? — спросил Сэм.

Она медленно повернула голову в его сторону, губы улыбались, а в глазах бушевало самое настоящее горе.

— Нет, Сэми, не стоит.

Её пронзило болезненное осознание, что никакие карты не вернут ей былого спокойствия и счастья. Не вернут потраченного времени. А новые карты никогда не заменят старых.

* * *

В последний день сентября 1938 года Томми, Поли и Сэм получили ещё одно задание от дона Сальери. Ничего особенного, дело просто для разрядки. Выкрасть со складов ящики с хорошими сигарами. Лишним в баре никогда не будет, верно?

— Парни, да работка так, чисто для разрядки, — улыбался старик, хлопая Сэма по плечу.

Томми Анджело заметно напрягся. Он был водителем, спасителем, сопроводителем, стал даже киллером — всё по приказу дона. И тут после всего этого просто сигары? Ну и что, хорошие, чёрт возьми… «Для разрядки» звучало легко. А по факту, выслушав план товарищей, Том понял, что ничего лёгкого в этом нет. Лезть из-за них из кожи вон, красть грузовик, переодеваться, лезть на охраняемый склад. Что-то тут не чисто. Да?

Тревожное чувство коснулось и Поли. Он был непривычно молчалив, а потом выдал коронное: «Есть у меня одна мыслишка». У Ломбардо был план, настоящая идеища, которой он поделился с самыми близкими друзьями, а не с доном. Он явил свой приоритет — заработать достойно, а не довольствоваться подачками дона. Нужно лишь втихую ограбить банк своими силами. Друзья ответили ему тем же — «обнажили» свои мысли без прикрас. Сэм, сматерившись, отказался и потребовал отказаться от этого, а Том выразил сомнения о целесообразности дела на стороне. Это было очень опасно, а рисковать семьёй и собой зря не хотелось.

Неприятное послевкусие от разговора усилилось тишиной, заполнившей машину до конца поездки. Сэму показалось, что он понял чувства Иларии, её взгляд, когда она перебирала старые карты и пыталась заполнить колоду новыми. Трапани почувствовал, что его товарищи по клану — уже не те, что прежде. Смех Поли Ломбардо ненастоящий, а великолепный водила Томми Анджело не свободный, скованный обязательствами. Да и сам Сэм как будто что-то потерял за этим годы, стал угрюмее и серьёзнее. Или боязливее? Одна мысль о том, что можно сделать что-то в обход дона заставила его попотеть. Он старался не выдать своего состояния друзьям, от себя подобное прятать было уже бесполезно. Всё поменялось, словно с ног на голову перевернулось, и это не радовало.

* * *

— Чего это вы унылые такие, парни? — спросил дон Сальери, сидя в машине.

Сэм ответил обыденным тоном, что они просто устали, всё как всегда нормально. Он прилагал большое усилие, чтобы не показать дону, что они узнали, что же там в ящиках. Дон сказал, что это недешёвые сигары. Просто сигары. Но неугомонный Поли и местами очень категоричный Том настояли на том, чтобы заглянуть в ящик. Один из них как назло был повреждён во время погони. Открыли, посмотрели, но к несчастью заметили двойное дно у ящика. Сверху и вправду сигары сигарами. А в скрытой части пакетики с наркотиками. Прибыль от реализации сигар и наркотиков была бы разная. Цифры отличались бы сильно, это не нужно было пояснять даже тем, кто с математикой и бухгалтерскими делами не в ладах. Сэм понимал, что их нагрели, заплатили за очень опасную авантюру как за халтурку. И Сэм чувствовал, что Поли горько разочаровался, а Том, который вроде бы был на его стороне, разозлился и переходит в клуб разочарованных и угнетённых имени Ломбардо. В какой-то момент и Сэму было неприятно, но он пресёк этот порыв, сразу нашёл ответ на вопрос: дон просто не хотел говорить об этом заранее, чтобы парни не взбунтовались. Дон Сальери столько лет с презрением относился ко всем, кто имел дела с наркотиками. И вдруг… сам? Нет, у этого всего должно было быть объяснение, не стал бы дон делать так подло, не пал бы так низко!

Сэм не понимал, не осознавал, что даже если бы дон сделал подлость, пал низко и потащил остальных ещё ниже — он бы ему «простил», он бы смиренно кивнул и сказал себе: «Дону лучше знать, как вести дела семьи».

— Сэм, знаешь, я думаю, нужно будет поговорить с утреца, не считаешь?

Трапани кивнул, даже время не уточнял. Он знал, какое время идеально для встреч с доном. Старик вышел из машины у бара и проводил Трапани взглядом. Он нутром чуял, что тот что-то знает, но помалкивает. Эннио Сальери точно знал, что нужно сказать Сэму, чтобы у того развязался язык. И он твёрдо намерен был этим заняться, но попозже. А пока ему предстояло принять наркотики, которые в перспективе озолотили бы его и подняли семью на новый уровень.

Сэм попытался отстраниться от друзей, не сопереживать им. Ишь, мол, затейники. Обманывали простых людей, убивали чьих-то сыновей, братьев, мужей, грабили, угрожали… А теперь, когда обвели их, обиделись. Сэм остановил машину перед своим домом, но не спешил уходить. Он смотрел в одну точку на руле и всё не мог понять, с кем же он на самом деле. Он подсознательно осознавал, что как раньше уже не будет. Поли взъелся на дона, а дон, судя по всему, тоже не очень доволен работой своих парней. И Сальери хотел поговорить именно с ним, с Сэмом… Трапани ощутил, как потеют ладони. Разозлился на себя, влепил себе пощёчину. Боль немного отрезвила. Сэм развернул автомобиль и поехал в сторону квартиры Иларии. Он как будто понял для себя одну важную истину: никто из них не в безопасности. И он сделал выбор, чтобы обезопасить себя. Никогда не предавать дона, что бы тот ни удумал. Но вот Илария точно будет лишней в этой истории. Она не будет в безопасности с ним таким — верным псом семьи Сальери. И он не будет в безопасности, если продолжит роман с ней, поскольку был уверен, что дону такая история точно не понравится. Сэм и так ловко водил всех за нос несколько лет, отшучивался, отмалчивался, прятался по разным углам, лишь бы никто не понял, что у него есть женщина, с которой всё серьёзно. Он и сам до конца не понимал, насколько всё зашло далеко, пока не испугался за Иларию сильнее, чем за себя.

Он до последнего сомневался, раздумывал, как же поступить. И вот когда Купер открыла ему дверь, понял: убить её он не сможет.

— Собирай вещи. Тебе нужно уезжать из города.

«Он что, записался в клуб комедиантов?»

Но он не шутил. Не помогали любовь, гнев, рукоплескания и метания по квартире. Он просто стоял и пристально смотрел, ждал, когда она начнёт собирать вещи:

— Сэм, что случилось? Ты в опасности?

Ему не хотелось ей что-то объяснять, рассказывать о том, что на душе. Поэтому он ответил просто:

— Ты. Ты в опасности. И если ты не смотаешься сегодня же, то завтра даже я стану для тебя врагом.

И тут Купер догадалась, что всё дело, верно, в семье Сальери. Дону, вероятно, что-то не понравилось.

— Хорошо, Сэм, хорошо. Но… почему ты прогоняешь меня? Я бы хотела быть с тобой… Давай отправимся вместе!

Сэм резко подался вперёд, протянув руку. Он силой прижал Иларию к стене, она больно ударилась лопатками. Бить не стал, хотя очень-очень хотелось ещё ударить. Он отдышался, медленно, но очень чётко и громко проговорил:

— Из семьи некуда бежать, слышишь? Мне негде спрятаться. Я должен быть верен. И я буду!

Она сама начала придумывать себе ответ. Собирала вещи, глотая слёзы, и говорила непонятно кому о том, что семья Сэму важнее её — Иларии. Он выбрал отношения с доном, с его приспешниками, а не с ней. Хорошо, раз так, ладно, она понимает (хотя ни черта она не понимала).

— Неужели мы не стали за это время хотя бы немного близки, Сэм? Почему ты меня прогоняешь?

— Ты что, забыла? Я же тебе говорил, что ты всегда просто можешь уйти. И вот теперь я тебя отпускаю. Иди!

«Так вот в чём было дело! Это ты меня не отпускал!»

Она не стала больше спорить, лишь попросила довезти её до вокзала. Где-то в глубине души Илария предчувствовала, что может быть так, как случилось. Она не боялась потерять Лост-Хэвен, но вот покидать Сэма было больно. Трапани нехотя согласился довезти её, но ехал дворами, осторожно смотря по сторонам. Он сердито цедил слова о том, что возвращаться Иларии ни в коем случае нельзя, а если он сам увидит её в Лост-Хэвене — убьёт не задумываясь. Запугал как мог. Но Купер и не собиралась возвращаться. Её интересовал лишь один вопрос: увидятся ли они ещё?

— Я очень рад, что тебе не пришлось повторять много раз. Ценю то, что ты понимаешь меня почти сразу.

Сэм купил ей билет до соседнего города, а там наказал Иларии уже самой купить билет куда-нибудь подальше. Они поцеловались, Илария крепко обняла его за шею. Он старался почти не касаться некогда обожаемой женщины, но момент старался запомнить во всех деталях навсегда. Усадил Иларию на поезд и холодно прошептал:

— Прощай, Илария Купер.

— До встречи, Сэм Трапани, — замотала она головой как бы не соглашаясь с его прощанием.

Илария выглянула в окно в купе. «Я тебя люблю», — прочитала она по губам Сэма. Ответила ему тем же, но сдержалась, не поддалась порыву и не выбежала из купе, не заплакала, а просто вежливо помахала. Села и подумала, что всё-таки Сэм Трапани жесток — сказал то, что она ждала годами, в момент расставания. Лучше бы в таком случае никогда не говорил. Она понадеялась, что выскажет это ему, когда он найдёт её снова. Дозвонится, а потом приедет и крепко обнимет. Может быть, она его обругает, а может сразу потянется за поцелуем и они переспят, а на утро уже будет неловко ругаться. Она ещё непременно увидит его!

Никогда больше после того, как Илария Купер села в поезд, она не видела Сэма Трапани и не слышала его голоса. Первые годы она часто прокручивала в голове, как он отправил её из Лост-Хевэна подальше. Как разорвал отношения, потому что «семья» (читай — дон) важнее. Она отрицала, злилась, горевала. Когда получилось осесть в другой стране, начала думать иначе. Успокоившись, она по крупицам собирала информацию о том, что происходило в Лост-Хэвене. Так она узнала про ограбление банка, смерть Поли и Сэма, про то, как Томми сдал семью Сальери со всеми потрохами.

И сколько в связи с этим было проблем, скандалов и разборок! Сотрясало всех, кто был так или иначе причастен к семье. И тут Илария задумалась, её выводы ей очень понравились: а ведь на деле Сэм спас её от лишних проблем, допросов, слежки. Никто все эти годы, пока они были, если можно так выразиться, вместе, не принимал её всерьёз. Сэм прилагал все усилия для этого. Почему?

«Потому что очень меня полюбил», — ответила сама себе Илария и больше не возвращалась к этой болезненной теме.

Трапани более всего ценил её за то, что со временем она стала понимать его практически сразу, ей не нужно было повторять. Вот и для себя она решила: не повторять.

Наверное, никогда нельзя быть готовым к смерти того, кого любишь. Илария даже предположить не могла, что потеряет за пару дней Поли и Сэма. Она не знала деталей, но подозревала, что тут не обошлось без руки дона. Может быть, остался кто-то из семьи Морелло? Чистильщик или Мститель. Начал с помощников, а дальше захотел добраться и до Сальери. И это наверняка напугало Тома. Может, поэтому он и решил сдать семью? Илария никак не хотела верить, что Том мог спланировать всё заранее, бросить друзей на смерть и спрятаться в тюрьме. Она знала Анджело. Если он оставил семью Сальери — никакого другого выбора у него не было.

Каждый год, когда осень подкрадывалась всё ближе, обманывая ярким, но не греющим солнцем, Иларии хотелось задать Тому один вопрос: «Что произошло?». Она писала письма, рвала и сжигала, снова писала. Она, будучи в тени, чувствовала себя в безопасности, а её письмо к Анджело могло привлечь ненужное внимание. Любопытство не стало сильнее страха и удобства, она так и не отправила ни строчки старому другу.

За годы общения с Сэмом и выживания в одиночестве вдалеке от родины Илария научилась получать нужную информацию. И осенью 1951 года она узнала, что состоялись похороны Томаса Анджело. Конечно, у него было другое имя, другая история. Но в этот раз Иларии захотелось проверить по-настоящему. И она поехала в Эмпайр-Бэй, который так и не смогла простить и полюбить ещё с тех самых времён, когда жила там у родственницы. Уснуть в поезде не получалось, Илария стала прокручивать в голове возможные сценарии встречи с Томми и разговора с ним. Ведь если бы он всё же был жив, она бы спросила:

— Как дела, Томми?

И вне зависимости от его ответа она бы упрекнула его за то, что он посмел жить, когда Сэма и Поли больше нет. Потом бы немного покричала, но в конце расплакалась. Томми бы приобнял её за плечи и не обиделся. Знал бы, что она не со зла.

— Мы всё потеряли, Лара, каждый из нас. Но как хорошо, что ты жива. Я думал, что с тобой что-то случилось.

— Сэм выгнал меня.

Том бы похвалил это решение. И Илария, даже осознавая, что он прав, всё равно бы кусала губы от досады.

«Спасибо, что пришла». Эта фраза крутилась в голове голосом Тома, таким, каким она его запомнила. В Эмпайр-Бэй Илария начала сомневаться. У неё было ещё пару дней до намеченной встречи с Сарой (о которой последняя не знала). Купер постаралась поспать, хорошо поесть. Походила по городу, но это её не успокоило. К вечеру она отвлеклась на роскошный городской музыкальный театр и вспомнила свою жизнь до появления в ней Сэма. Как была билетёршей, как была жива мать, как отец говорил с ней на итальянском. Она купила билет на вечерний спектакль и стала ждать в фойе, прохаживаясь в разные стороны время от времени. У зеркала крутилась молодая девушка. Ей уже ни к чему было прихорашиваться, потому что она поправила и платье, и причёску, подкрасила губы, но всё равно нервно повторяла что-то из этого снова и снова. Её серые глаза смотрели на одного человека у входа — темноволосого мужчину в костюме. Он разговаривал с двумя мужчинами, держа в руке два билета.

— Вы на спектакль впервые или, как ценительница, уже в который раз здесь? — спросила Илария, подойдя к зеркалу. Контраст двух внешностей её задел, она всё ещё не хотела стареть. Чтобы хоть как-то отвлечься, решила поговорить. Девушка не сразу поняла, что обращаются к ней.

— Ох, нет, что Вы! Я тут впервые.

— Я тоже. В первый и последний раз. Мне здесь не очень комфортно.

— Мне тоже. В Лост-Хэвене я часто ходила в театр, когда была маленькой. И там мне было куда лучше. Но, я уверена, это всё ещё из-за возраста. В детстве всё так сильно нравится, что не видишь изъянов.

Илария улыбнулась:

— Я частенько бывала в театре Лост-Хэвена. Работала там когда-то. Как интересно, что и Вы тоже оттуда.

Они кивнули друг другу в знак уважения, для них встретить в Эмпайр-Бэй кого-то из Лост-Хэвена значило очень много.

— Вы были актрисой?

— М-м-м, своего рода актрисой, да…

Илария погрузилась в свои мысли и отвечала девушке на совсем другой волне. Актрисой? Да, а в голове додумывала, что играла она не в театре, а в жизни Сэма Трапани. Нравилось в Лост-Хэвене? Да. А когда Сэм возвращался с очередного поручения дона, город вообще казался раем.

— Зачем же приехала в Эмпайр-Бэй?

— У меня к Вам тот же вопрос.

— Не знаю. Мне хотелось самостоятельности. И забыть кое-что, что связывает меня с родным городом. Да и тем более, я теперь не одинока, но мой спутник привязан к этому городу.

Купер уже было собралась ответить на вопрос, который перебила встречным, но тут к ним подошёл тот самый мужчина в костюме. Синие глаза пробежались по Иларии, но не остановились на ней для диалога. Он сиял, когда смотрел на свою спутницу. Судя по всему они всё ещё были сильно влюблены друг в друга.

— Линетт, нам пора идти. Извини, что заставил тебя ждать.

— Хорошо, Вито, идём, — она подала руку спутнику. И напоследок обернулась на Иларию: — Приятно было поговорить, хорошего Вам вечера.

Купер проводила их взглядом и подумала, что этот самый «Вито» явно гангстер. Казалось, она точно знает, что это так. Она общалась с многими гангстерами, и обычно чутьё её не подводило.

* * *

Илария долго стояла у двери. Мялась от сомнений, глубоко вдыхала, заносила руку, чтобы постучать, но тут же опускала её и стояла. Ей вдруг показалось, что всё неправда. Что за дверью не семья Томми Анджело. И сам он не умер. Не было этих годов без семьи Сальери, не было тягучих часов одиночества.

В доме точно кто-то был. Илария услышала детский плач и чей-то лепечущий голос. Нужно было решаться или отказаться от затеи навсегда. Уже однажды она сбежала не по своей воле, и теперь у двери казалось, что Сэм снова просит это сделать. Уйти и раствориться в мире, чтобы никто и никогда не знал, где она. Но она правда скучала. И если Сара и её дочь — это всё, что осталось от той прошлой жизни, то нужно было их увидеть!

Игнорируя все тревожные мысли, Илария громко постучала в дверь несколько раз. Мир как будто замер и притих. Дверь открылась, осторожно выглянула постаревшая Сара. Илария глубоко вдохнула, задержала дыхание, чтобы немного угомонить сердцебиение и поздоровалась. Миссис Анджело не сразу признала знакомую рядом с собой. А когда узнала, тоже почувствовала, что сердце начинает бешено колотиться.

— Илария? Я думала, Сэм пристрелил тебя!..

— По ощущениям так и есть.

Сара раздумывала несколько мгновений, но всё же пригласила Иларию в дом. Словно под конвоем гостью провели на кухню, закрывая все двери в другие комнаты, чтобы даже малейшей возможности не было заглянуть куда-то ещё.

— Кофе? Чай?

— Нет, спасибо, Сара. Или лучше называть тебя новым именем?

— Откуда ты узнала, что мы здесь? Зачем пришла?

Сара открыла шкафчик под раковиной и запустила руку куда-то вглубь. Там, оказывается, за моющими средствами она прятала бутылку хорошего коньяка. Она налила немного прямо в кружку. Жестом указала на бутылку предлагая выпить. Илария замотала головой.

— У меня же много знакомых из клуба, с «Палермо». Я очень рисковала, выходя с ними на связь, но когда я узнала про Томми… Извини, не могла удержаться, мне захотелось приехать.

Анджело осушила кружку, повертела её в руках и налила ещё.

— Не могу ничего сделать, пристрастилась с похорон Томми. Дочь, конечно, ругается, но откуда ей знать, каково мне пришлось все эти годы. Ты хочешь проведать Томми?

— Вряд ли тут можно сделать что-то ещё.

— Ну тогда сначала я хочу знать, что с тобой случилось. Говорил ли тебе что-то Сэм. Всё.

Она не доверяла внезапно объявившейся Иларии. Этого стоило ожидать. Купер не хотелось ворошить прошлое, она подозревала, что вместе с тем, как освежит воспоминания, нахлынет другая волна: осознания чего-то страшного. Что Сэм, например, её не любил, что вообще всё, что было — было лишь обманом. Её собственной иллюзией. И не была она королевой «Палермо», а лишь карточной шлюхой одного из прислужников Сальери. Но нужно было что-то сказать. Илария начала издалека, старалась не углубляться в подробности.

— Удивительно, он просто посадил тебя на поезд. Я была уверена, что Сэм ради дона уничтожит всех, если понадобится.

* * *

Дочка Тома не помнила Иларию, приняла её с таким же тяжёлым недоверием, как и Сара. В доме был ребёнок, мальчик, но его не показали. Уже в такси Сара сказала, что внука тоже назвали Томми, в честь деда, хоть лично она и была против этого.

— Не лучшая у деда сложилась судьба. Не хотела бы я такой для внука.

— Это совсем другой Томми, не переживай.

До кладбища поехали вдвоём, молчали. По пути к могиле Сара несколько раз приложилась к карманной фляжке с коньяком. Илария погладила старую знакомую по плечу, только в тот момент она осознала, что переживает Сара. Она ещё не смирилась с потерей, очень скорбит и скучает. Она попыталась извиниться, но Сара только отмахнулась. Она всю жизнь училась быть сильной, не хотела попросту сдавать позиции.

Остановились у могилы. Осенний ветер резко ударил в лицо и поднял хоровод цветных листьев. Илария заправила поседевшие волосы за ухо, достала очки, чтобы вчитаться. Было тихо, в будний день, видимо, мало кто ходит по кладбищам. Купер вздохнула, проговаривая в который раз диалог с другом в голове. Его просто не стало. Ни его, ни Сэма, ни Поли. Они словно уехали на очередное задание, ушли в загул и не позвонили. Саре было сложнее, она рассказала, что Томми умирал на её руках, хотя пулю от гангстеров получил в одиночестве, пока поливал лужайку около дома. Никого из них Илария лично не хоронила, от этого, наверное, и было как-то проще. Они остались воспоминаниями, яркими картинками, обрывками голосов, слабыми ощущениями на коже, когда кто-то прикасался к Иларии так, как это делал Сэм, когда кто-то обнимал при встрече, как делал Томми. От них всё же что-то осталось, пусть их самих уже не было.

— Ты была на могиле Сэма? Семья похоронила его в Лост-Хэвене.

Купер усмехнулась, стёрла выступившие слёзы. Нет, не была. И не будет. Вот где уж точно ей самой перехочется жить.

— Нет, в Лост-Хэвен я не вернусь.

— От этого всего не убежать. Я пыталась.

«По крайней мере, ты теперь в безопасности, ради неё Томми жизнью заплатил». Илария кивнула, крепко обняла Сару и распрощалась с ней. Больше тут делать было нечего. Быстрым уверенным шагом Илария направилась к вокзалу. Она закурила на ходу, ветер обжигал руки без перчаток. У могилы казалось, что стало легче. Но нет. Не стало. Затушив окурок, Илария взглянула в небо и сказала сама себе:

— Прав был Сэми. Некуда бежать, негде спрятаться…

Примечания:

Имя для внука Томми — небольшой привет Энджи (она же Sorting_Hat). Спасибо за всё :)