Залп самодельного оружия просчитать невозможно (джен)

Сначала мне приснился Рай.

Там моих родителей никто не убивал, только по той простой причине, что в качестве преподавателя в Хогвартсе Альбуса Дамблдора не приняли. Соответственно, на политической арене волшебной Великобритании не появилась фигура Великого Светоча, Победителя Геллерта Гриндевальда. Персонаж, которого величали как Темный лорд Волдеморт, также отсутствовал. Но моя семья зналась с лордом Гонтом, нашим дальним родственником, в Н-надцатом колене.

Мозгов моим родителям директор Хогвартса, профессор Слизнорт не промывал, их не обратили из нормальных людей с семьями в бешеных орденцев. Ибо противостояние Темной и Светлой стороны магии, доведенное до состояния абсурда, некому было организовать. Братья Дамблдоры вели дела в самых нижайших прослойках криминального общества, а мы, Поттеры, были птицами высокого полета.

Мои бабушки с дедушками с обеих сторон здравствовали и напутствовали своих буйноголовых чад, а впоследствии и внуков. Про драконью оспу в магической Британии даже и речь не шла.

У меня были три младшенькие сестренки, которых я обожал. У всех троих были ведьмовские глаза изумрудного, более яркого чем у меня самого, глаза. У двоих из них волосы были черные, а третья была огненно рыжим солнышком, совсем как моя мама.

Пока жив был ее муж Вернон, с тетей Петуньей мы общались очень редко. Так, два-три раза за те несколько лет. Но потом этот неприятный человек и супруг тети попал в автоаварию и погиб. Признаюсь, я шумно радовался, за что огреб от мамы подзатыльник.

Ба, неужто какой-то подзатыльник смог бы уменьшить мою мстительную радость от смерти такого отвратительного борова.

После этого печального, боюсь что только для кузена Дадли и его тетушки Мардж, события, Петуния продала дом на Тисовой и перебралась к нам, в Годриковую лощину. Здесь она встретила прекрасного вдовца — волшебника без детей и не дождавшись конца траура, вышла за него. Скоро у нас появился новый кузен, Говард. Волшебник. Мдааа...

Я закончил Хогвартс с двенадцатью ЖАБА и выровнял свой успех с достижениями самых выдающихся выпускников двадцатого века — сэра Томаса Марволо Риддла, Лорда Гонта, и сэра Бартемиуса Крауча- и старшего, и младшего. Была грандиозная вечеринка по этому случаю, Лорд Гонт назвал меня своим любимым племянником, а в моих сестренках он души не чаял. Такие вот выкрутасы судьбы.

Женился я в двадцатипятилетнем возрасте на дочке закадычного друга моего отца, и моего крестного по совместительству, Сириуса Блэка. Альциона родила мне троих сыновей и две дочки.

Я умер вскоре после празднования моего 150 юбилея в окружении детей, многочисленных внуков, правнуков и пра-пра-внуков.

Жизнь удалась.

Потом в одно мгновение я резко проснулся и осознал себя лежащим не в моей кровати в Поттер-мэноре, а в дупле дерева, среди шуршащей листвы. Повернувшись на другую сторону, я долго приходил в себя, не поняв, что происходит. Вокруг своей головы я заметил целый рой светлячков и вспомнил, что задумывал исследовать эти солнечные зайчики.

Эта мысль не успела даже принять четкого направления и меня опять отправили смотреть на мою жизнь. В этот раз снился мне совсем не Рай.

Повторение моей жизни началось с того дня, когда я маленьким-маленьким проснулся в чулане под лестницей у моих магловских родственников Дурслей. Эту жизнь я хорошо запомнил. Никогда, ни одного мгновения своего убогого существования в этом доме я не забуду. Обещаю себе послабление — отомстить каждому, ответственному за мое злосчастное детство обычному человеку или магу!

Верррноооон, бойся, Вернон!

До распределения Шляпой все шло по знакомой мне дорожке. Письма, остров, Хагрид, Гринготс, вокзал и орава рыжих, которые караулят меня, чтобы подловить легкую добычу в моем лице.

Распределяющая шляпа внезапно распределяет меня на Гриффиндоре... Гриффиндор? Ужас!

И дальше все пошло-поехало как в дурном кошмаре.

Я подружился с, мне кажется, шестым по счету Уизли, тот доставучий прилипала, который не отлип от меня по пути со станции в Хогсмиде. И все время нудел мне в ухо о величии алознаменного факультета, о величии директора Дамблдора, о злонамеренности каждого слизеринца в отдельности и всего змеиного факультета в целости. Я нудеж Рональда хорошо помню по реальной жизни и именно из-за него, из-за отвратительного нрава рыжего я согласился на Слизерин. Но в этой, приснившейся мне жизни я повелся на хвалебные оды рыжего придурка, не заметив подставу. Повел себя как завороженный, забыв о предосторожности.

Дальше был сумбур чистой воды. Каждый год со мной случались угрожающие моей жизни „приключения”, старательно срежисированные нашим многоуважаемым директором. Как он не умер от многочисленных нарушений клятвы директора, я не понимаю. Сводил ее куда-то в сторону, к незнакомым пока-что адресатам, что ли?

Потом узнал про Орден Феникса.

О птице-фениксе я узнал уже на втором курсе.

Якобы светлая птица, однозначно указывающая на святость волшебника, к которому она была привязана. Очень подозрительная, левая курица.

Не верится мне что Фоукс некий символ добра и света. Альбус ПБВ Дамблдор оказался впоследствии все что угодно, только не святочем. С чего бы феникс добровольно свяжется с нечистым совести колдуном? Но в той, приснившейся мне жизни, я этого до конца не узнал и не признал. Я верил директору больше, чем кому-либо другому в мире. Преклонялся ему, считал его моим наставником и просто добрым дедушкой, хотя и со своими причудами. Даже назвал своего младшего сына Альбусом-Северусом!!! Рожденным от (представьте себе, на счету Артура Уизли числилась еще и дочка!) Джиневры, мать ее за ногу, моей законной супруги! Извините, я нечаянно, от переизбытка отвращения к седьмой.

Короче, к закату моей жизни эта Джиневра добилась того, чтобы я при жизни отдал главенство рода Поттер нашему старшему сыну Джеймсу-Сириусу. И тогда выяснилось, что рода Поттер нет! Нету! Все родовые дары, способности, магическая сила — как ветром сдуло, съело клеймо Предателей жены. Все мои богатства растранжирил огромный выводок Артура и Молли. Сколько там их насчитывалось к тому времени, когда мне открылись глаза — не меньше сотни? А Поттеровскую магию...эээх!

Я увидел себя летящим вниз головой с моста над Темзой, и......проснулся в холодном поту, дрожа от ненависти и жажды мести к Уизлям. Что могло бы быть дальше, выжил я или умер? Что еще отчебучили рыжие тараканы, чтобы довести меня до ночного смертоносного прыжка в глубокие холодные воды, я из этого сна так и не узнал.

И хорошо, что не узнал, потому что если бы мне показали что, да как, то я, как только вернусь в Хогвартс, поубиваю всех рыжиков на хрен.

* * *

Я проснулся злющий как черт. Сердце колотилось бешеным перестуком в грудной клетке и я несколько раз вдохнул глубоко, упорядочив свои мысли так, как помнил из снов.

Я повторял как заведенный — все это сон, лишь сон. Слава богу! Рыжая приставучка №7 из отпрысков Уизли поступит в Хогвартс только в следующем году, а до того времени мало ли что могло случится.

Поднявшись с лежанки, я высунул голову из норы, чтобы осмотреться. Свет продолжал быть неизменным по интенсивности, не пойми какое время сутки. Сахешша все еще не вернулся, мне некуда было спешить, поэтому я опять вернулся в мое теплое гнездышко и быстро заснул.

Приснилась мне, на этот раз, моя настоящая жизнь, которую я омерзительно четко помню. Вплоть до настоящего момента. Под конец я увидел себя спящим в позе эмбриона на дне норы в дереве, укрытым своей теплой мантией. Но дальше мне показали КАК я должен буду поступать, чтобы все у меня было на сто процентов хорошо и, чтобы сорваться с крючка сначала одного длиннобородого монстра, а затем — одной многочисленной рыжей семейки.

Прыгать с моста в Темзу как-то не очень... В действительности, чтобы это не воплотилось в моей будущей жизни, существовало несколько вариантов. Надо было все продумать, выбрать самый удачный путь — для меня, конечно, не для кого-то другого, жизнь-то моя!

Во сне я все из возможных вариантов прожил, с чулана под лестници (чего не избежать, того не избежать) до самого конца жизни. Иногда внуков-правнуков совсем не наблюдалось, а иногда были, но не оравой, а так, пара-тройка пробежала. И на том спасибо. Надо было хорошо запомнить, как, не попав впросак, пойти по самому спокойному пути, запомнить хорошо все-да-как, чтобы вернувшись, не опростоволоситься.

И чтобы те самые внуки появились.

Некоторое время я не вижу картин, а просто плаваю в какой-то мягкой, обволакивающей желеобразной субстанции, которая укачивает меня так плавно, что я неожиданно ярко вспоминаю ощущение материнской утробы. Я дышу этой субстанцией, глотаю ее, сквозь меня проходят волны облегчения и искрящих волн восторга. Качание туда-сюда убаюкивает меня и во сне мне начинают сниться прекрасные края. Солнечные, зеленые луга в окружении темных, дремучих лесов, звонкие ручьи поют, втекая в затененные озера. Там, в глубине чистых, как слеза, вод темнеют удлиненные спины многочисленных рыб. Свисающие ветви ивы ласкают мою кожу, а пение невидимых птиц нащупывает в моей душе изначальную божественную искру, которая вспыхивает ярким светом где-то в самой глубине меня, вызывая резонанс в каждой клеточке организма.

Я вспоминаю рассказ Сахешша, когда он говорил о предназначении человека на Земле, согласно божественному замыслу — создавать новые Миры, научиться открывать к ним Врата.

Это было настолько просто, так доступно, а я и не знал.

Уже знаю.

Озарение было неожиданным и настолько существенным, что я вырвавшись из объятий Морфея, с восторженным криком „Эврика”, как тот же Архимед, выскочил, как пробка из бутылки шампанского и буквально сорвался вниз по стволу дерева.

Деревья так же оформляли собой длинный-предлинный тоннель, а листва наверху создавала ощущение святости этого места. Крикни и тысячекратное эхо начало бы, постепенно затухая, повторять твой голос. Но было здесь нереально тихо, ни пения птиц, ни шуршания букашек, ни скрипа стрекоз. Перед сном я мало что заметил, но теперь я уже знал, почему нет здесь, кроме растительности, животных. Чтобы никто и ничто не представляло опасности для путешественников по Мирам.

Оглянувшись налево и направо, я задумался что мне делать во время ожидания Сахешша. Недалеко от меня, с левой стороны тоннеля и налево от того места, где я стоял, я узнал розоватое свечение Врат к моему собственному миру. Возвращаться туда без василиска было бы настолько глупо с моей стороны, что осознав, что думаю о подобном, я с отвращением тряхнул головой. Чтобы не лезла в мысли всякая чушь.

При отсутствии другой альтернативы, я отправился направо. Туда, куда мне василиск категорически запретил. Туда, к далекому золотистому свету, куда с каждым шагом меня все больше порывало побежать. Оттуда лился тихий перезвон, ласкающий слух и находивший отклик у меня в солнечном сплетении. Как Зов, обещающий воплощения миллионов сокровенных мечтаний детства. И я шел, но не сломя голову, а внимательно вслушиваясь к себе, пока, в определенный момент у меня возникло ощущение, что сделай я следующий шаг и соврусь. Побегу, как те ученики Салазара Слизерина в свое время и погибну от переизбытка магической мощи. Я остановился и с трудом сделал маленький шажок назад, еще шажок и, ощутив, что тиски меня отпустили, повернулся и отправился обратно.

Немного освободившись от дурмана, я стал оглядываться по обеим сторонам дороги. И действительно заметил между деревьев отклонения от центральной просеки. Там, среди густых зарослей, опять же по обе стороны тропинок находились проходы к Вратам, близким по цвету и интенсивности света. Внезапно, через одну из этих вторичных дорог из одних из Врат в ту, что напротив, пробежала тень существа условно гуманоидной формы. От неожиданности я вскрикнул и существо успело обернуться ко мне, не останавливая своего передвижения. Прежде чем влететь в новый мир, оно улыбнулось — или мне так показалось, и махнуло мне верхней конечностью в знак приветствия и сообщности.

Вот так вот! Пробегают, значит, некоторые удачливые субъекты из некоторых более продвинутых миров, занимаются исследованиями, изучают неизведанное, живут свою заполненную накапливанием знаний жизнь. А человечество, забыв свои корни, свое предназначение, прозябает свою величественную судьбу, копошась в своем единственном тесном для всех «тараканов» маленьком мирке. И вместо того, чтобы охранять и защищать «братьев своих мельших», уничтожает все, до чего его ручонки дотягиваются. Утопая все больше и больше в дерьме, человечество продолжает думать о себе как о вершине созидания.

Так-то оно и есть, но когда ты забываешь Цель и Предназначение свое, тебе остается только одно — дуреть и дуреть, пока сам не превратишься в бессловесную тварь.

Или погибнешь, в конце концов.

Меня захлестнула дикая обида за мой вид. Ох, вернусь я обратно, дамы и господа, вернусь! Обещаю вам небо в алмазах. Укажу я, но только избранным, избранным лично мною заветный путь. Из неоднократно прожитых мной во сне жизней я вынес генеральный вывод — не из каждого инсекта получается бабочка, да?

Я отправился дорогой к моему дереву, потому что мой живот громко заурчав, напомнил мне, что я толком не позавтракал, прежде чем пошел гулять. Там, в норе наверху остались мои пожитки, там была и принесенная со мной пища.

По стволу я буквально взлетел, почувствовав непривычную после стольких плохо заживших переломов (подарки от моих трижды „любимых” родственничков) легкость. Возможно ли, что слова Сахешша окажутся правдой, что само Средоточие миров подлечивает посетителей? Если да, то это замечательно!

Соорудив себе несколько бутербродов на быструю руку, я спустился к основе дерева, присел и начал трапезничать. Вдруг освещение вокруг меня поменялось, став более интенсивным и я увидел как из Врат в мире нагов начал выползать мой друг, Сахешш. Вошел он как наг с той стороны перехода, а вышел сюда уже как знакомый мне василиск. Но выглядел он заметно более живым или даже молодым? Не знаю, как это все по отношению к пресмыкающимся можно объяснить, но, для меня не сведующего, тело Короля змей выглядело более лощеным, ярким и подвижным.

— Привет, друг мой! — воскликнул я по-змеиному и бросился навстречу Сахешша, словно не только, условно говоря, вчера я с ним расстались.

Хотя, какое там „вчера”, если во сне я прожил последовательно три свои разные жизни от начала и до конца. А потом я знакомился с разными вероятностями последней из них, настоящей. Не говоря о том, что я понятия не имею сколько времени отняло „проживание” в Раю.

Так что, для меня не одни сутки прошли после нашего с василиском расставания. Из его рассказа выходило, что и для него это тоже в силе.

— Огого, детеныш, а ты, мне кажется, подрос, что ли? — обрадовался встрече василиск, обвивая меня кольцами своего длинного, гибкого и какого-то перламутрового блестящего тела. — Меня, что, так долго не было? Чем ты в мое отсутствие занимался?

— Ничего не успел, Сахешш, я просто провел ночь. — Его глаза выпучились, образно говоря. — Спустился вниз и не имея что делать, отправился на разведку.

— Не говори, что гулял по дороге к Изначальному миру, — прошипел он тихо.

Я виновато свесил голову, но решил признаться ему во всем. Незачем было что-то от моего друга скрывать.

— Ходил я в том направлении, — махнул я рукой в сторону Зова. — Но не до конца. Я устоял от искушения Зова, вернулся обратно. Зато я уже знаю, что это такое. Направление силы. — Сахешш молчал, не стал комментировать мое самоуправство и я осмелел. — Знаешь, я видел какое-то существо, перебегающее через тропинку в одном из боковых ответвлений Дороги. Мы махнули друг другу руками и оно скрылось. Как часто такое случается?

— Да часто. Есть целые миры Путешественников, которые только тем и промышляют, что путешествуют. Сидеть ровно у них не получается, вот и гуляют. Так дано, малыш. Не каждому одинаково, а кому как. Как себя чувствуешь, что-то новое у тебя открылось?

После этого вопроса я задумался как ему рассказать то, что узнал во время сна. Я сам еще не успел толком подумать об этом.

— Не знаю, Сахешш, честно, не знаю еще. Во сне я видел и почувствовал такое, такое! Мои жизни прокрутились у меня перед глазами, я был обычным парнем-волшебником в одной из них, в другой меня готовили на убой, как поросенка. Но я выжил, я всегда выживал, но меня словили на слабо Предатели крови и уничтожили мой Род. А в третьей я прожил свою настоящую жизнь и в ней ты был моим опекуном. Вместе мы стравили и уничтожили моих врагов и все уменя было благополучно.

— Те пятнашки света? — прошипел свой вопрос Сахешш.

— Те самые, — согласился с ним я, кивая головой. — А потом меня лечили. Эфиром, так мне прошептали в голове. Сейчас я чувтсвую себя как только что рожденный. Первозданный, таким, каким должен был быть я, как из моего первого сна. Незаколдованным, с незакукленной магией, без ограничителей и с незамутненной головой. Словно из моих мыслей высосали весь туман, открывая те каналы моего разума, о которых я и не подозревал. И знаешь, я начал чувствовать настоящее солнышко у себя в солнечном сплетении. Я думаю, что это моя магия, моя истинная магия взошла и теперь освещает и согревает каждую мою клеточку!

Обвенчанная шипами треугольная голова василиска приближается к моему лицу так, что я вижу только его мягко светящиеся желтым цветом глаза. Его раздвоенный язык легкими касаниями бабочки прощупывает мои щеки, мокрые от вытекшей из глаз влаги.

— Мой детеныш, наследник мой, у тебя наступило божественное просветление, раскрылось твое истинное «Я», твоя сущность настоящего, истинного мага. Брось ты эту никчемную указку, она больше тебе не нужна.

— Правда? — восклицаю я. — Круто! Но, пусть пока она останется, не за чем светить возможностьями колдовать без нее перед окружающими меня людьми.

— Пусть. Я так понял, ты готов уже к возвращению или как? Хочешь поглядеть еще на разные миры?

— Готов, Сахешш, отец мой! Могу я так тебя называть? — смутился своим внезапным порывом я. Но увидев кивок головой василиска, его мгновенная реакция захлестнула меня искренней радостью и я опять воскликнул. — Круто! Давай на сегодня возвращаться в наш мир, а сюда вернемся позже, когда со всеми делами закончу. Надеюсь, востанавливать здоровье или что-то другое, придется мне в далеком-далеком будущем. Пошли обратно в Хогвартс, возвращать себе свое имущество.

* * *

В Междумирье я провел одну только ночь, но прожил несколько жизней. В Тайную комнату вернулись мы за день до окончания рождественских каникул. На эту последнюю ночь у меня были большие планы, прежде чем в замок вернется вся орава несовершеннолетних волшебников и ведьм и некоторые из учителей, конечно тоже.

Я немедля отправился в Подземелья, выделенные для зеленого факультета.

На входе меня, как обычно, встретил портрет раньше незнакомого, всегда насупленного взрослого мага.

Теперь уже знал, что это портрет моего дальнего предка, Салазара Слизерина. На зыркавшего на нас нарисованного мага студенты змеиного факультетаобращали внимание только, чтобы пробубнить пароль и подождать, когда вход откроется. Должен признаться, что открытия прохода в гостиную, я ждал с замиранием сердца. За дверью меня ждал незабываемый экшн и главным потерпевшим в нем был я. Раньше мне некогда было разыгрывать политес и общаться с портретом. Я пребывал в подавленном настроении всегда. В свою гостиную я шел как на казнь, как оно в действительности и было.

Но сегодня я закрою эту страницу раз и навсегда. Не позже, чем завтра моих софакультетников по их возвращении ожидает не очень приятное со мной знакомство, по-новому.

На данный момент я здесь, чтобы поговорить с Салазаром и пригласить того поучавствовать в одном интересном ритуале.

Выпрямившись перед портретом хмуро зыркающего на меня Основателя, я прошипел кодовую фразу на парселтанге для начала разговора с ним:

— Привет, Салазар, величайший из Хогвартской четверки!