Зови меня Психея // Call Me Psyche (гет)

.

Пока Гарри сидел за столом в палатке и поглощал свою порцию печенья, Гермиона притворялась спящей. После того, как она просидела с Малфоем всю ночь, то чувствовала себя усталой, но в то же время раздраженной, беспокоясь из-за того, что могла сболтнуть лишнего и дать Драко наводку на то, кто она такая.

Конечно же, он мог не помнить, что у нее был кот, наполовину книзл, так же как она вчерашнего вечера не знала, что его семья разводит птиц. Но эпизод, когда Рон участвовал в соревнованиях по квиддичу и над ним издевались, — Малфой ведь сам придумал кричалку «Уизли — наш король», это было рискованно. Как он мог забыть?

Грейнджер провела рукой по волосам, вытаскивая из них соломинку. Свяжет ли Драко Виктора Крама с ее намеком на то, что она впервые целовалась с парнем, который не был англичанином? «Нет, вряд ли». Малфой, возможно, и верил, что Виктор заигрывал с ней, чтобы шпионить за Гарри во время турнира, но мог ли он представить, что Крам зайдет так далеко, что поцелует ее? Конечно, нет. Даже Рон не верил, пока слова Джинни его не убедили.

Нет, убеждала себя Гермиона, она не должна паниковать и делать что-то опрометчивое, например, убегать. Если бы она попыталась спрятаться от Драко, то делюминатор Снейпа все равно послал бы его за ними, так какой в этом был смысл?

«Как хитро со стороны профессора было использовать делюминатор, который он, наверняка, нашел в кабинете Дамблдора, чтобы привести Малфоя прямо к Гарри!» — Вот к кому тянулась магия прибора: не к ней, а к Гарри! Так и должно было быть: Поттер все еще был связан с продолжающейся магией Дамблдора, и преподаватель зельеварения надеялся воспользоваться этим.

Снейп был бы в ярости, если бы узнал, что Драко связался не с Гарри, а с какой-то неизвестной девушкой, от которой вообще не было никакой пользы.

«По крайней мере, мне удалось сорвать эту часть плана Снейпа!» — Раньше обеспечивать безопасность Гарри, чтобы завершить поиск крестражей, было миссией Рональда, а теперь — когда он ушел, — этим должна была заниматься она. И отвлечь Малфоя игрой в Психею — было хорошим способом выполнить эту задачу.

Грейнджер кивнула в подушку. Да, именно поэтому она встречалась с ним каждый вечер. Не было никакой другой причины! Вовсе нет. Он ни в коем случае не начинал ей нравиться… Гермиона перевернулась на бок. Правда заключалась в том, что без груза их совместного детства — поскольку Драко знал, что она магглорожденная, но не догадывался, что она — та самая Гермиона Грейнджер, — они начали все сначала. И он… ну, он все еще был самим собой, но уже повзрослевшим и почти очаровательным; скорее забавным, чем жестоким; щедрым, вдумчивым и даже — «Какое бы слово подошло?» — был привлекательным для нее?

Грейнджер перекатилась на спину. «Ерунда!» Должно быть, именно об этом говорили взрослые, когда упоминали тоску расставания с кем-то, и что требуется время чтобы прийти в себя после этого. Значит, если бы она так сильно не скучала по Рону, то не лежала бы сейчас, ощупывая губу в том месте, где ее касались пальцы Малфоя, когда он кормил ее печеньем.

«И я, что, действительно издавала эти смущающие звуки?» — Гермиона шепотом отругала себя, взбила подушку и снова перевернулась на бок.

— Ты в порядке? — позвал ее Гарри из-за стола.

Она проворчала, что «да» и натянула подушку на голову.

* * _ ? ? ? _ * *

Через несколько часов Грейнджер окончательно проснулась и принялась упаковывать вещи в свою сумочку, украшенную бисером, пока Гарри снимал с из лагеря защитные чары. Она почти закончила, когда что-то полоснуло ее по голени. Это был кот — тот самый, вчерашний, который громко мурлыкал, когда Малфой гладил его по голове. Животное уснуло, пока Драко болтал о своей карьере в команде по квиддичу. Он упомянул, что «одна из девчонок в Хогвартсе» на втором курсе обвинила его в том, что место в команде ему купил отец, и никакой личной заслуги Малфоя в этом не было; эти слова до сих пор злили его, потому что не были правдой. Драко обожал квиддич, был отличным игроком, и, пожалуй, Гермиона никогда еще не слышала, чтобы он так взахлеб рассказывал о чем-то, кроме этой дурацкой игры.

Вздохнув, она наклонилась, чтобы взять кота на руки. Он потянулся и замурлыкал, пока она держала его. Как дура, Гермиона закрыла глаза и уткнулась лицом в густую и мягкую шерсть, точно так же, как это делал Малфой.

К ней подошел Гарри.

— Мне кажется, что нас могли заметить. Почти уверен, что прошлой ночью я слышал голоса где-то рядом.

— Скорее всего, это были коты, — предположила она, и, словно в знак протеста, животное дернулась у нее на руках и спрыгнула на землю, — но все равно это хорошая идея. Пора уходить.

Поттер подумал о горах, и они трансгрессировали.

* * _ ? ? ? _ * *

Спустя время они брели по склону холма, в поисках достаточно ровного места, чтобы разбить палатку.

Грейнджер натянула капюшон, чтобы укрыться от ветра.

— Скорее всего, мы где-то в Уэльсе, — сказала она, — на родине Люпина.

Гарри дернулся.

— Где-то рядом оборотни?

— Без понятия.

— Сколько у нас осталось волчьей отравы? — спросил Поттер. — Ну, знаешь, для отпугивания оборотней.

Она фыркнула.

— Волчьей отравы? У нас ее столько же, сколько и всегда: нисколько, Гарри.

Он вздохнул.

— Значит, будем действовать по ситуации.

* * _ ? ? ? _ * *

Поттер провел вахту, сидя у двери палатки. Но сегодня он выглядел лучше, чем в первые дни после того, как ушел Рон; Гарри был настороже, как будто обдумывал какую-то идею, доводил ее до совершенства, прежде чем рассказать о ней Гермионе.

«Хорошо, что он постепенно справляется», — подумала она, накладывая на себя заклинание теневой вуали и закрывая за собой полог палатки перед тем как начать дежурство.

Грейнджер поднялась на холм, подальше от лагеря, чтобы не привести Малфоя прямо к Поттеру. Ветер там был еще сильнее, чем на болоте. Когда появился Драко, Гермиона как раз возилась с заклинанием зонтика, объединяя его с заклинанием щита, пытаясь создать защиту от ветра; его лицо в темноте ночи освещалось сиянием ее магии.

Он фыркнул.

— Что ты делаешь?

— Перестань ухмыляться и помоги мне, — раздраженно бросила Грейнджер, покосившись на него через плечо. — На таком ветру ты промерзнешь до костей за считанные минуты. Поверь мне.

— Нет, вряд ли, — усмехнулся Малфой. Она закатила глаза, снова начав свое хрупкое заклинание ветрозащиты. Позади Гермиона слышала, как плащ Драко громко развевался от сильных порывов стихии.

Она цокнула языком.

— Зря ты меня не слушаешь, я выживаю «наедине с природой» уже несколько … ОЙ! — Внезапно его рука обвила ее за талию, дернув назад. Грейнджер взвизгнула от неожиданности, но тут же прикрыла рот, вспомнив об острой необходимости не тревожить Гарри.

Малфой стоял у нее за спиной, высокий и твердый, прижимая ее к себе; его голос был полон веселья.

— Заходи, Психея. — Темнота на мгновение озарилась слабым оранжевым сиянием, а потом Драко накинул на нее какую-то ткань, укутав вместе с головой. Она все еще слышала шум ветра, но теперь он был приглушенным и совсем не пронизывающим.

— Ты взял с собой палатку?

— Нет, это мой плащ, — сообщил Малфой, садясь на землю и пытаясь увлечь Гермиону за собой, но она лишь повернулась в его сторону и осталась стоять. — Плащ изготовлен Хаугеном Хусом в Норвегии. Мама заказала его специально для меня, когда поняла, что мне придется проводить ночи на свежем воздухе.

— И он превращается в убежище, — заключила Грейнджер.

Драко взглянул на темный потолок над их головами, достигавший примерно высоты его плеч, если бы он стоял.

— Ага, вроде того. Это самонагревающееся укрытие. И оно водонепроницаемое. Стоит целое состояние.

— Могло ли быть иначе? — огрызнулась она. — Но как мне наблюдать отсюда?

— Оно все еще открывается, как плащ. Если хочешь, просто выгляни, приподняв полог. И садись, — сказал Малфой, дергая ее за рукав, — ты занимаешь слишком много места. — Самой же Гермионе казалось, что она никогда еще не занимала меньше места — как будто Малфой уменьшил ее до размеров котенка и сунул в карман своей мантии.

— Здесь пахнет твоим мылом, — сказала Грейнджер, опускаясь на колени рядом с ним.

— Никогда не думал об этом, — Драко приподнял брови.

— Все в порядке, запах приятный, глубокий и насыщенный. Но! — она вскинула указательный палец вверх, предвосхищая его ответ. — Не надо говорить мне, что это стоит целое состояние. Я и так догадываюсь об этом, Малфой.

Драко повел плечами.

— Теперь я чувствую себя чертовски неловко.

— Сказать по правде, я скучаю по мылу с тех пор, как оно у меня закончилось. Я использую очищающее заклинание, чтобы поддерживать тело в чистоте, поэтому я ничем не пахну… — Лицо Грейнджер покраснело, когда она вспомнила о банке запашистых сардин, которую разделила с Гарри за ужином. Взяв пучок собственных волос, Гермиона понюхала их. — Но, может, я просто не чувствую. Ты бы сказал мне, если бы…?

Он ухмыльнулся и наклонился к ней. В плену его плаща ей некуда было увернуться, и Малфой с силой втянул в себя воздух. Она ахнула, прижав руку к основанию шеи.

— Ты только что понюхал меня?! — потребовала Грейнджер. Возмущенная и смущенная одновременно.

Драко не ответил, но выражение его лица стало на мгновение задумчивым, прежде чем он неудовлетворенно качнул головой и снова принюхался. На этот раз Малфой оказался еще ближе, и она даже почувствовала, движение воздуха на своем горле, когда он вдохнул воздух через нос, и мурашки пробежали по ее коже.

Он сел на место и снова ухмыльнулся.

— Ты в порядке. Не о чем беспокоиться.

— Что ты почувствовал? — спросила Гермиона, встревоженно.

— Почти ничего. В основном засохший дождь и что-то вроде сожженного озона из-за измененного заклинания, которое ты пробовала, и все в этом духе.

— Это что, штука? — она вспыхнула, совершенно сбитая с толку.

— Расслабься, — Малфой посмеивался, вынимая металлический термос из одного из больших внутренних карманов плаща. — Давай перестанем нюхать что-либо, кроме этого. Это твой ужин.

Когда крышка термоса была откручена, под плащом появился насыщенный запах свежей, щедро приправленной специями еды.

— Это картофельный суп, — сказал он, специально держа термос так, чтобы клубы пара поднимались ей в полузакрытое вуалью лицо, — простой, но сытный. Надеюсь, тебе понравится.

— В самую холодную ночь в году ты решил принести суп? О, это… мило. — Драко ухмыльнулся над термосом, снова слегка наклонившись вперед, тронутый ее благодарностью. Но потом она добавила — Давай-ка сначала посмотрю, как ты съешь пару ложек.

Он откинулся назад, оскорбленный.

— Что? Серьезно, Психея? Ты все еще думаешь, что я пытаюсь отравить тебя и притащить прямиком к Темному Лорду?

Грейнджер скрестила руки на груди.

— Пока ты продолжаешь называть его лордом, любому магглорожденному нужно будет постоянно требовать, чтобы ты пробовал всю еду, которую приносишь.

Продолжая ворчать, Малфой поднес край термоса к губам.

— Эй, имей манеры! Не ешь прямо из контейнера. Используй ложку, — отругала она его.

Он усмехнулся.

— Поверь мне, вчера мы обменялись любым возможным перекрестным заражением, после того как ты уплетала печенья, которые уже были у меня во рту. — Драко сделал глоток супа, достаточно большой, чтобы Гермиона могла увидеть, как его щеки раздулись, прежде чем проглотить жидкость. — Вот, ты счастлива…?

Она выхватила термос из его рук.

— Эй, осторожнее, — предупредил Малфой, — не ошпарь себе язык.

— Это божественно, — сообщила Грейнджер, вытирая рот, после того, как допила суп. — Спасибо. А теперь расскажи мне обо всем, что в нем есть. Я хочу оценить каждую крупицу специи.

Драко качнул головой.

— Я понятия не имею, что там, но, если ты настаиваешь, мы могли бы проанализировать вместе… — И они плавно погрузились в то, что стало их ночной рутиной, состоящей из разговоров и насмешек.

* * _ ? ? ? _ * *

— Этот плащ — отличная штука, — сказала Гермиона, скользя кончиками пальцев по атласной подкладке. — Тебе было так тепло каждую ночь, которую мы проводили на улице? Все это время?

— Да, — Малфой просиял, — в этом вся моя мама: не выгоняет самую злую силу страны из своего дома, но при этом заботится о том, чтобы я не простудился. — В конце предложения он вдруг перестал улыбаться.

— Злую силу… — повторила Грейнджер, — я впервые слышу, чтобы ты говорил так.

Драко пожал плечами и задумался о том, как жаль, что ни один из них не принес с собой чая.

Уже почти рассвело, и приближался конец ее вахты, а им обоим предстояло вернуться к напряжению и печали своих жизней. Ее лицо было повернуто к разрезу спереди плаща, чтобы наблюдать за невидимым спящим Гарри. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что не принесла ему суп Малфоя, но невозможно было бы объяснить наличие блестящего серебряного термоса с геральдической буквой М, выведенной хорошо всем известным витиеватым шрифтом. За завтраком она оставляла ему последнюю банку сардин.

Драко стал настолько тихим, что Гермиона подумала, не заснул ли он. Но нет, вместо этого он наблюдал за ней. С каждым движением ее головы и малейшим наклоном, туман вуали двигался. Если бы она двигалась достаточно быстро, возможно, Малфой смог бы четко рассмотреть все ее лицо.

— Гранат, — вдруг сказал он.

— Что?

— Я все размышлял, о чем меня заставляет думать твой запах. Это гранат.

Грейнджер фыркнула и закрыла отверстие в плаще.

— Это смешно, Малфой. Я не видела никаких свежих фруктов, кроме перезрелых яблок и груш, которые собирала несколько месяцев назад, не говоря уже о чем-то таком изысканном, как гранат.

— Я не говорил, что ты им пахнешь. Просто твой запах заставляет меня думать именно об этом.

Она не знала, что чувствовала из-за того, что Драко всю ночь размышлял над ее ароматом или ассоциациями, связанными с этим.

— И Люненбург-Саунд, — продолжил он, как будто это было как-то связано, — твоя школа в Канаде. Я не могу найти ее следов.

Голова Гермионы дернулась, и туман на мгновение дрогнул, оставив прикрытыми лишь ее глаза.

— Разумеется, я же тебе говорила, что это элитное и секретное место.

— Да, я помню, — его рука поднялась, как будто Малфой собирался прикоснуться к ней, — именно поэтому я спрашивал среди людей, которые и сами являются всеми из себя «элитными и секретными». Но никому не известно о такой школе.

Грейнджер поймала его руку в свою, удерживая Драко неподвижно.

— Зачем тебе совать нос в мою личность? Наша договоренность и так прекрасно работает. Почему ты не можешь оставить все как есть?

— Ну, потому что, ты чуть ли не единственный человек, который не пугает меня в настоящее время — один из немногих оставшихся людей, который не является ни монстром, ни призраком того, кем они были раньше. И это… я не знаю. Меня утешает возможность думать о тебе, даже когда тебя нет рядом. Так что я хочу знать остальное.

Она вздохнула и крепче сжала его ладонь.

— Поверь мне, Малфой, я — как раз такой призрак, лишь тень себя прежней.

Он снова покачал головой и прерывисто вздохнул. И почему-то именно в таком настроении Драко был не просто привлекательным, а даже излишне.

«Это совершенно не годится», — подметила Гермиона.

— Вспомни настоящую историю Психеи, — сказала она тихим голосом, но ее рука, сжимающая его руку, стала горячей, — как только ты увидишь мое лицо, эти встречи, какое бы утешение они тебе ни приносили, закончатся. Мы перестанем видеться.

Его рука повернулась, и пальцы Драко проникли между ее пальцами. У Грейнджер перехватило дыхание, но она не отступила; ее пульс участился.

— Однако, по сюжету в финале с Психеей и Купидоном все в порядке, — сказал он. — И это не какая-то радужная сказочная версия истории, так и было на самом деле. Я проверил это в нашем средневековом издании оригинального Платоника. У нас есть ее копия в библиотеке поместья.

Она затаила дыхание.

— Ты видел иллюстрированного Платоника?! И даже читал его?!

Малфой моргнул.

— Да, я буквально сегодня перечитал все это. И я знаю, что Купидону и Психее было нелегко, но…

— Для них это был ад, — выпалила Гермиона, не в силах больше сохранять свой холодный рациональный тон, особенно тогда, когда их пальцы были переплетены, а он так серьезно говорил о бесценной книге и… а что он имел в виду под всем остальным? Откуда ей было знать? — И помни, на самом деле я здесь не в роли Психеи. Я бездомная маглорожденная ведьма, у которой нет ни друзей, ни семьи, но я все еще Купидон, потому что это мое лицо скрыто. Психея — это ты.

Она слегка дернула рукой, чтобы Драко понял свою ошибку и отпустил.

Но он лишь поднял их соединенные руки и прижал их к груди.

— Хорошо, тогда я Психея. Мне есть что терять, но я слишком глуп, чтобы учиться на чужих ошибках. И в любом случае, Психея не прожила ничего из того, через что бы не проходил я.

— Что ты имеешь в виду, Малфой?

— Психея спустилась в ад? Что ж, а я уже живу в аду, — признался Драко, глядя ей в глаза так, будто мог их видеть через вуаль, и расстроенный тем, что все же не видел. — Я использовал делюминатор, чтобы уйти из дома, потому что змея Темного Лорда преследует меня по ночам. И после того, как я видел, что сделала эта тварь, я не могу…

Его голова наклонилась вперед, лоб упал ей на плечо, а тело сотряслось в очередном тяжелом вздохе. Свободной рукой Гермиона коснулась головы Драко, словно пытаясь поддержать, и ее пальцы погрузились в мягкие светлые волосы, тонкие и гладкие, густые там, где они касались его уха.

«Боже, что я делаю?»

Грейнджер напомнила себе, что она не собиралась влюбляться в него. Ей нужно было лишь убедить его не искать ее настоящую личность и не делать ничего, что могло бы разоблачить Гарри.

Сердце Грейнджер колотилось, а пальцы покалывали на коже Малфоя и в его волосах; давление чужой головы на ее плечо словно принуждало тело Гермионы желать откинуться назад и посмотреть, накроет ли Драко ее своим…

Она прочистила горло.

— Малфой, что они сделали? — ее голос все еще был хриплым. — В тот раз, о котором ты вспомнил, когда я спросила о худшем, что когда-либо делали Пожиратели Смерти на твоих глазах, — что это было? Это связано со змеей?

Он вздохнул ей в плечо, и Грейнджер почувствовала его горячее дыхание сквозь свитер. Она зажмурилась, медленно выдохнула через нос, сопротивляясь желанию обвить его шею обеими руками.

Малфой молчал.

Драко мог бы рассказать ей историю о том, как Волдеморт отобрал у его отца палочку и убил ей учителя маггловедения прямо за семейным обеденным столом. Он мог бы рассказать ей, что комната была полна людей, — и его безумная тетка, его мать и отец, как и профессор Снейп тоже были там, — и все молчали, когда мисс Бербедж умоляла их спасти ее.

А потом — когда для бедной женщины все закончилось, — именно тогда разыгрывающаяся сцена приобрела величайший ужас. Змея съела ее, проглотила теплое и кровоточащее тело, пока Пожиратели Смерти сидели и наблюдали за этим со всех сторон стола.

Сожрав человека, существо раздулось и не могло двигаться. Оно лежало на столе и ждало, когда начнется пищеварение… А затем Темный Лорд приказал эльфам подать ужин, расставив тарелки вокруг склизского тела змеи, как будто Бербедж была одним из блюд, приготовленных к пиру.

Мать Драко пыталась удержать его и ей это удавалось, пока разносили еду. Но когда змея шевельнулась и толкнула тарелку Малфоя, желчь стремительно поднялась к его горлу и обожгла пищевые рецепторы; он вырвался и выбежал в коридор, чтобы проблеваться.

В объятиях Гермионы Драко ничего из этого не сказал.

Она повернула голову, словно и без слов догадавшись, и заговорила, почти касаясь губами его виска.

— Ты — не добыча. И тебе не обязательно оставаться с ними.

— Да, — простонал Малфой глухо, — но он накажет моих родителей, если посчитает, что я предал движение. Темный Лорд уже едва их терпит: он бы прикончил всех Малфоев, если бы ему не требовалась особая защита нашего поместья…

Грейнджер шикнула на него.

— Твои родители поймут, если ты уйдешь. Они могут защитить себя.

Он усмехнулся.

— Так же как и твои родители?

— Это другое! Мои родители — магглы, и они невиновны, — сказала она, — они не выбирали участие в этом беспорядке. В отличие от твоих.

Ему было одновременно больно и радостно услышать, что кто-то наконец сказал это. Его родители выбрали свой путь, но теперь были бессильны отказаться от Темного Лорда.

Гермиона подтолкнула его в вертикальное положение.

— Эй, мы что-нибудь придумаем. Мы разработаем план, как тебя вызволить. Возможно, я знаю людей, которые могут помочь…

— Нет, я не хочу от тебя такой помощи. И я не прошу остаться здесь с тобой, — сказал Малфой, снова пристально глядя на ее лицо под вуалью. Он все еще крепко сжимал ее руку. — Я знаю, что это невозможно: ты не просто магглорожденная в бегах. Ты из Ордена Феникса, и, вероятно, вы сейчас защищаете кого-то, кто спит в зачарованном лагере. Верно? И даже если ты одна, то ненадолго.

Ее лицо побледнело, а рот открылся, когда она все-таки высвободила свою руку из его хватки.

— Я же говорила тебе, что я сама по себе…

— Нет, — он покачал головой, вытирая лицо руками. — Ты — часть чего-то, о чем я не хочу слышать, потому что, если я не знаю твоего секрета, то не смогу его выдать. Но это что-то серьезное. Какое-то дело. Причина. Я ничего этого не хочу. Мое желание — это просто видеть твое лицо, знать твое имя, провести несколько часов, чувствуя себя счастливо рядом с тобой. Может быть каждый день.

Грейнджер закрыла рот. Никаких полумер не могло быть: позволить ему увидеть ее лицо или узнать имя означало бы раскрыть местонахождение Гарри.

— Мне очень жаль, но нет, я не открою лица.

Это было слишком мрачно, чтобы заканчивать встречу на этой ноте, совсем не в их сложившейся привычке. И чтобы нарушить тяжелое молчание, Драко сделал то, что делал всегда — начал дразнить ее.

— С лицом или без лица, ты не прогонишь меня так легко, — сказал он и хлопнул себя по колену. — Может быть, я не знаю, как ты выглядишь, начиная с носа, но держу пари, что в любой день ты будешь красивее проклятой змеи-убийцы.

Она фыркнула, поддразнивая его в ответ.

— Ты называешь себя джентльмен, но, я думаю, что ты надежный спутник для одинокой девчонки только потому что не рискнешь связываться с кем-то, кто, возможно, некрасив. Малфоям нужно только самое лучшее. Так что, отлично сыграно, Малфой, но оставим это. Я не красавица, скорее обычная, если на то пошло. И даже, когда я была моложе, то выглядела странно; не поверишь, какими именами меня обзывал один мальчишка из школы…

Драко обхватил ее лицо обеими руками, его пальцы сжали ее челюсти и горло, а большие пальцы гладили щеки. Если бы в ее заклинании вуали была какая-то брешь, то сейчас он был легко ее увидел. Гермиона моргнула, ее рот приоткрылся, когда его глаза проследили за линией от ее носа к губам.

Он сглотнул. Но ничего не сказал, просто продолжал смотреть. Несмотря на маску, никогда прежде она не чувствовала себя такой красивой в чьих-либо глазах.

Снаружи каркнула ворона, и на мгновение Грейнджер подумала, что это оборотень. Она вздрогнула, приложив руку к сердцу.

Малфой отпустил ее.

— Природа просыпается, мне пора идти. Увидимся вечером, — сказал он, но в самом конце вдруг склонил голову и по-мальчишески задорно подмигнул. — Кстати, если ты училась в закрытой школе для девочек, откуда там обзывающийся мальчишка, а?

.