Together in the void (гет)

«Я пообещала себе, что никогда больше не заговорю с этим человеком»

Смотря на очнувшегося парня, Шэрон плотно поджала от волнения губы. Снова почувствовала себя беспомощной малюткой, что даже не могла придумать, как ей поступить. Когда лучший друг и старший брат поссорились, когда родители четко и по пунктам объяснили, почему не хотят видеть, как их дочь общается с оборванцем из низшего слоя общества… она много плакала, не понимая, почему не может общаться с тем, с кем хочет. Не понимала, от чего ее родители так ненавидят его мать и по какой причине Шэр должна была оставить его одного. Противилась, слезно отвечала «нет» и все пыталась помирить. Просила брата, мать едва не на коленях… и все, что получила на тот момент — это лагерь для проблемных детей и личного психолога.

«Уж он-то тебя научит слушаться семью», — слово в слово повторила она в мыслях, отводя взгляд в сторону, когда стоящая между ними тишина начинала уже напрягать.

— Ты как, нормально себя чувствуешь? — тактично решила Шэрон хотя бы поинтересоваться у него, на что парень, молчавший, словно партизан, все это время, едко усмехнулся, прекрасно понимая, что до его самочувствия ей не было и дела.

— Сносно, — пожал плечами, не видя смысла в том, чтобы игнорировать, но и в красках рассказывать ничего не стал, хотя, конечно же, хотелось. Просто выплюнуть хотя бы что-то вроде: «О, ну знаешь, если бы твой придурок-брат не размахивал кулаками направо и налево, то было бы гораздо лучше. Но спасибо, что спросила». Однако он понимал, что это ничего не даст. Возможно, была бы у нее возможность, и Шэрон сама бы вмазала ему по лицу вместе с тем придурком под хохот его свиты.

— Ладно, — так же, одним словом, ответила Уилсон, не желая его допрашивать и дальше. Вообще, чувствовала она себя ужасно странно. Желание забить и уйти тесно граничило с тем, чтобы узнать, как он себя до такого вообще довел.

Пустой, ничего не выражающий взгляд. Нездоровая худоба, бледное лицо, и взъерошенные волосы… руки были в синяках, разбитая губа. Он дрался? Скорее всего. Меньшего от хулигана, наверно, можно было бы не ожидать. По крайней мере она знала, что Бен — хулиган. Что он все время ходит, как побитая собака, что часто прогуливает, намеренно заваливает тесты, лишь бы только поиграть. Порой ей даже казалось, что если кто-либо решит отвлечь его от игры, то сам же нарвется потом на неприятности.

— Позволишь поухаживать за тобой хоть немного? — неловко спросила она, приложив палец к своей нижней губе, как бы тем самым давая понять, что именно она собралась делать. Он кивнул.

«Отлично», — подумала про себя Уилсон, чуть подвигаясь к нему ближе для удобства. Порой он странно дергался, когда она его касалась, а иногда шипел, из-за чего девушка резко убирала руку, боясь элементарно даже того, что может случайно сильно надавить или задеть ранку. Тем не менее, вскоре это все закончилось. Ушло всего несколько минут, но у Шэрон появилось ощущение того, что это длилось целую вечность, заставляя ее чувствовать лишь неудобство, что начало нарастать с каждой секундой, стоило ей только посмотреть ему в глаза. Холодный взгляд, не выражающий ничего, кроме усталости и боли.

— Ты говорила уже учителям? — теперь уже он нарушил тишину. Пусть Бену и было, вероятнее всего, до лампочки, но девушка услышала в его голосе упрек, который было сложно с чем-то еще спутать.

— Нет, — она качнула головой в отрицательном жесте. — Боишься, что тебе бы досталось? Кто это тебя так? — последний вопрос, как могло показаться, выбил его из колеи, и Шэрон буквально прочувствовала на себе прожигающий самую душу взгляд, от которого стало не только не по себе, но и неудобно в принципе. Желание уйти и забыть о случившемся возросло неоднократно. Кто вообще просил ее помогать? Зачем? Почему, смотря на его лицо, она вспомнила их детство? Может… Шэрон просто захотела таким образом ему отплатить или за что-то извиниться? А какое, собственно, зло она ему сделала? Выражаясь словами брата…

— Не твое дело, — резануло по живому, он отвел взгляд, а девушка поджала губы, понимая, что диалог у них не вяжется. А, собственно, было ли у них что-то общее для того, чтобы можно было пообщаться? Она постоянно учится, а он постоянно сидит в играх. Она следует словам родителей, а он закрылся от всего, периодически дерясь с учениками, да занимаясь… а чем Бен занимался? В детстве младшая Уилсон могла по пальцам пересчитать все, что нравилось ее другу, и во что он особенно любил играть. Сейчас же это потеряло смысл, да и ей было уже все равно.

— Да, это… ты подметил верно. Ладно, я пойду. Возвращайся к занятиям, как будешь готов. Ну, или домой. Удачи, — неловко бросила она, все же поднимаясь с места, да коснулась его плеча и похлопала по нему, натянув лживую улыбку.

— И тебе, — бросил сухо в ответ, когда сам того даже не хотел. Вышло так же машинально, как и в детстве, когда маленькая девочка, лучезарно улыбаясь, желая ему удачи или хорошо добраться, от чего Бен и взял привычку отвечать ей тем же. Тогда более скромно и куда тише, чем та неугомонная, а теперь… просто, безразлично.

Шэрон застыла у порога, словно бы не поверив сейчас в то, что он сказал, да после, решив, что ей просто показалось, девушка быстрее выскочила в коридор, коря себя за то, что вообще полезла к этому человеку. Если она с ним снова свяжется, то все труды просто пойдут насмарку. Не для того Уилсон поддерживала идеальным образ, что постепенно рушился даже без ее таковой помощи, но сейчас на это было уже даже как-то все равно. Пусть это происходит постепенно, учиться все равно осталось не так много, протерпеть один годик, да потом… потом уже делать шаг вперед и поступать в медицинский университет за городом.

Старинное здание, построенное в готическом стиле много лет назад, что благодаря реставрации стало считаться одним из прекраснейших и дорогих учебных заведений. Высококвалифицированные профессора, тяжелая методика обучения, некоторые старые устои и общежитие, построенное специально в том же стиле, да вот только не так давно, из-за чего комнаты были чуть ли не в идеальном состоянии.

Именно туда ее направили родители, что имели там, своего рода, власть. От части благодаря регулярным вложениям, от части и из-за того, что многие их родственники заканчивали тот университет. И Шэрон решила повторить их путь. Хотя, как сказать, решила? Решили ее родители, а она просто согласилась, не видя в этом чего-либо плохого. Быть может, ей только снова станет дурно от того, что, по сути, ее обстановка никак не поменяется. От одного дома-музея, к другому такому же музею, да зазнавшимся людям, среди которых ей придется выживать день ото дня. Так же улыбаться, даже если не хотелось, так же давать списывать, да добиваться только лучших результатов на зависть остальным. Хотя, станет ли ей кто-то завидовать в той же обстановке? Ведь, по сути, лишь благодаря деньгам там невозможно протянуть дольше года. И, понимая это, Шэрон так же придется признать то, что ей, действительно, придется тяжело.

«Идиот», — парень тяжело вздохнул, когда, развалившись на кушетке, невольно вспомнил похожую ситуацию из их детства. Когда девочка подпрыгнула, чтобы отбить мяч, да по итогу навернулась и разбила коленку. Кто-то прыснул со смеху, кто-то предпочел сделать вид, что ничего не видел, а Бен, подойдя к ней со скамейки запасных, был единственным, кто протянул тогда руку помощи. И она ухватилась за нее без всяких колебаний.

Что она, что Джек… они никогда не волновались сильно за свою репутацию, когда начали с ним общаться. Двойняшки Уилсон заступались за него, всегда протягивали руку помощи и относились к нему как к равному даже несмотря на то, что их положение сильно различалось. Если Шэрон смело можно было назвать принцессой, а Джека — ее принцем, то Бен, определенно, был бы в их компании слугой. Подкупным другом, которого можно выбросить в любой момент, если кого-то что-то не устроит. Родителям не понравилось, что он не из богатых? Джек решил выбрать репутацию и избить его, чтобы встать во главе хулиганов? А его сестра, как оказалось, до сих пор души не чаяла в человеке, что стал его пожизненным кошмаром в этой убогой старшей школе.

— Возвращайся к занятиям, как будешь готов.

— Иди к черту, Шэр, — совсем тихо и лениво произнес Петерсон, вспомнив ее слова за секунду от того, как провалиться в сон.

* * *

«Просто иди к черту», — мысленно повторился он, когда поднял взгляд на девушку, спрятавшую его от дождя под своим зонтом. Бенджамин молчит, смотрит на нее сверху вниз, но так ничего и не произносит до последнего момента. Не считает, что должен ее благодарить за то, о чем он даже не просил. И, само собой разумеющееся, он не понимал, почему Уилсон это делает. Что-то стряслось ли у нее или же просто детство в одном месте заиграло, испытывает ли она к нему жалость или же ей просто что-то надо от него? Что бы это ни было, ему как было, так и останется плевать.

— Ты, как и раньше, забываешь про существование зонта, — говорит она тихо и неловко улыбается. — Промокнешь же.

— И что?..

— Ничего. Я хочу пойти с тобой, ты не против? — она взяла его за локоть, да, не дожидаясь ответа, утянула за собой. — Прости, что внезапно. На то… есть своя причина, — он по-прежнему молчал, следуя за ней до выхода. В принципе, большего от нее Бен и не ожидал, ибо у Шэрон всегда на все была своя причина. Причина, чтобы дружить с ним, причина для того, чтобы признаться в любви за день до того, как полностью разорвать любое общение…

«Не приближайся ко мне больше, Бен», «Я не хочу выбирать между тобой и своим братом», «Забудь о том, что я тогда сказала», «Воспринимай это как… шутку?» — несколько месяцев ее не было в школе. А дальше, сколько бы он ни подходил и ни пытался до нее как-либо достучаться, перед собой мальчишка видел только куклу, что лишь частично чем-то напоминала ему о подруге. В глазах больше не было тех искорок веселья, Шэрон отвечала строго, но вполне себе спокойно, да в конце концов предупредила, что если он не перестанет бегать за ней сам, то она расскажет обо всем Джеку или, в худшем случае, своим родителям. Тогда же он и отступил, наблюдая за тем, как любимый ему силуэт растворяется во лжи и школьной суматохе…