Джинни Уизли и Банда Мерлина (гет)

За окном мелко сыпал снег, заволакивая мир белой пеленой. В воздухе стоял запах свежей выпечки: кажется, яблочный пирог, его любимый. Часы показывали время, к которому в обычные свои дни он успевал вымотаться, набрасываясь на столовскую еду, словно оголодавший вервольф. Гарри считал ее картонной и с подозрением вглядывался в тарелку, а Рон проглатывал, не замечая вкуса.

«Это нелогично, — как-то заметила Гермиона, когда они еще были вместе. — Ведь ты с детства избалован маминой едой, а Гарри могли запросто лишить ужина за очередной мнимый проступок».

Она поджала губы, как всегда, когда говорила о родственниках Гарри и практикуемых ими негуманных методах воспитания. «Совершенно негуманных!» — восклицала она, и Рон согласно кивал, даже когда еще не знал, что это значит. Во-первых, потому что Гермиона редко ошибалась в таких вещах. Во-вторых, потому что она в принципе редко ошибалась.

Он тогда наклонился и поцеловал ее, чтобы она перестала хмуриться.

«Не все в этом мире логично, Гермиона».

Она с сомнением посмотрела на него, но спорить не стала. Хотя Рон знал: она не согласна. Для Гермионы логика была вершиной любого угла. Ключом к решению всякой, поставленной перед ней, задачи. Ответом на все мыслимые и немыслимые вопросы.

«Если подойти к делу с умом, справиться можно почти с чем угодно», — ясно прозвучал в голове Рона ее голос, и он улыбнулся. Он все еще питал к ней нежность, да и, наверное, всегда будет питать. Но у нее не было иных оттенков, кроме дружеского. Если они вообще когда-то были.

Старая кровать жалобно скрипнула, когда Рон сел и с удовольствием потянулся. В его голове включился таймер, и через положенные десять секунд в дверях показалась мама.

— Ронни, я испекла пирог и сделала какао. Будешь с нами завтракать?

— Еще как буду, — довольно хмыкнул он. — Дай мне пару минут.

— Конечно. Послушай… — уже почти закрыв дверь, мама передумала и шагнула внутрь, — насчет Гарри и Гермионы. Ты знаешь, Гарри нам как сын, но если это будет как-то…

— Неловко? — подсказал Рон и покачал головой. — Все нормально, мам. Правда. Не волнуйся.

— Ну, хорошо. Раз ты так говоришь, — мама бросила на него неуверенный взгляд и вышла из комнаты.

А Рон подошел к зеркалу, взъерошил волосы на затылке и показал самому себе язык.

— Нормально, — пробормотал он. — Когда у тебя вообще было хоть что-то нормально, а, Уизли?

Вечно он во что-то вляпывался и застревал в дурацких ситуациях. Почти с самого рождения, когда старшие братья считали его слишком мелким, чтобы принимать участие в общих проказах или просто брать в расчет, а для родителей он был все же «постарше малышки Джинни», так что львиная доля любви и внимания доставалась ей. Рон даже решил как-то ненавидеть ее, подслушав это слово в родительском разговоре на кухне и не до конца разобравшись, что оно значит. Но проблема заключалась в том, что на самом деле она ему нравилась. И хотя Рон никогда не соглашался поиграть с Джинни с первого раза, ему нравились ее настырность и бесстрашие, хорошенькое личико и блестящие от смеха глаза. Пожалуй, когда он подрос, то стал немного завидовать — уверенности, цельности характера, умению стоять на своем. Тогда он стал чаще раздражаться и вредничать, пытался брать верх, а иногда откровенно лез на рожон (и всегда получал за это), но любил все равно не меньше, а скорее даже больше остальных.

Потом он вляпался уже в Хогвартсе. Ну, конечно, лучший друг Избранного! Пока одни дико ему завидовали, другие благодарили Мерлина за то, что сия сомнительная честь обошла их стороной (да-да, того самого Мерлина, который теперь крутил шашни с его младшей сестренкой, и то была отдельная история в зале немыслимых, безумных вещей, которые постоянно приключались с ним или кем-то из его близких). И хотя Рон отправлялся в Хогвартс с намерением наконец-то показать себя, он определенно представлял это как-то по-другому. Вот только Гарри очень быстро стал ему настоящим другом. Он уже не мог выбрать другое купе в Хогвартс-экспрессе, да и, честно говоря, — не хотел.

И куда ни плюнь, везде эта проклятая двойственность. Даже когда ему вроде бы крупно везло, часто это ощущалось иначе. Взять хотя бы работу, о которой мечтали многие его ровесники. Он был хорош в ней, в чем-то — даже лучше Гарри и более опытных авроров. Но если Гарри был уверен, что находится на своем месте, то Рон — вовсе нет. Опасность никогда не была его вторым именем, в отличие от сытного ужина и хорошего сна, которых, словно в насмешку, теперь особенно не хватало.

«Можно делать что-то очень хорошо, лучше всех, но не обязательно это само по себе сделает тебя счастливым», — проницательно заметила Гермиона, когда он, в минуту слабости, поделился с ней своими сомнениями.

Рон пригладил пятерней волосы и криво усмехнулся себе в зеркале.

Верно, была же еще Гермиона, и неловкость, о которой толковала мама… Но сейчас было время завтрака, а не раздумий о принятых когда-то решениях и степени их провальности. Такого времени по-хорошему вообще быть не могло. Потому что — это Рон понял еще в то время, когда они искали крестражи, и он чудом сумел вернуться к друзьям — в жизни очень многое просто идет своим чередом, и твои попытки влиять на происходящее не более чем удобный самообман.

Внизу уже царила предпраздничная атмосфера, то приятное ленное время, когда суета еще не взяла верх над предвкушением.

— Привет, пап, — Рон коснулся плеча отца — тот сидел у окна, закутавшись в плед, и читал «Пророк». — Чарли.

— Доброе утро, сынок, — отец взглянул на него снизу вверх и тепло улыбнулся.

Брат поприветствовал его кивком.

— Ох, как же мне этого не хватало, — с протяжным стоном сказал Рон, усаживаясь за накрытый стол.

— Что, братишка, истосковался по домашней еде? — усмехнулся Чарли.

— Угу, — кивнул Рон, рот которого уже был занят омлетом.

Молли потрепала его макушке, задержав на сыне нежный взгляд. Она любила, когда ее мальчики хорошо кушали.

— Ну, что же, у нас сегодня много работы, — громко объявила она, возвращаясь на кухню, где уже начались приготовления: там вовсю что-то булькало, плескалось, скворчало и чертовски вкусно пахло. — И гостей так много… даже не знаю, как все успеть, — посетовала она с плохо скрываемой радостью.

«Как же давно Нора не видела таких больших семейных праздников. Конечно, жаль, что Билл с Флер и малышкой надумали ехать во Францию, но они обещали навестить нас, как только вернутся. Зато все остальные дети должны быть… почти все» — сказала она вчера за ужином и тихонько вздохнула.

— Успеем, дорогая, — пообещал отец. — И мальчики помогут.

— Конечно, — подтвердил Чарли, который успел покончить с завтраком и явно скучал по возможности занять чем-то руки и голову.

Каждый раз, когда он приезжал из Румынии, в нем ощущалась эта неприкаянность, он скучал по своему делу и драгоценным чудовищам.

Рону хотелось так же. Хотелось рваться на свою работу, какой бы сложной она ни была.

— Джинни ведь тоже будет? — спросил Чарли.

— Да, да, — мама энергично кивнула. — Мы с папой встретили ее в Косой аллее пару дней назад, и ей не удалось отвертеться. Кстати, познакомились с ее мальчиком — мне показалось, он очень милый.

— Согласен, — подтвердил папа, а Рон чуть не подавился пирогом.

Интересно, как отреагировали бы родители, знай они — что это за мальчик…

Позже, расчищая задний двор и помогая Чарли с гирляндами, Рон вернулся мыслями к Гермионе и Гарри. Он сказал матери правду: он не ощущал неловкости. Но, кажется, ее ощущали все остальные. Мало кто находил нормальным, что их дружба ничуть не изменилась после такой рокировки. Какое-то время он и сам думал, что это ее прикончит, но понадобились считанные недели, чтобы он понял, как сильно скучает, и желание снова быть рядом вытеснило все прочие чувства. Злость, досаду, глупую ревность. В конце концов, он ведь сам профукал возможность быть с Гермионой. Взять хотя бы эту дурацкую историю с Габи, когда он хотел привлечь внимание своей вечно занятой девушки, но, кажется, слегка перестарался… Да и кому бы не польстила влюбленность молоденькой полувейлы? Но и тогда еще можно было что-то исправить, спасти отношения. Но неуверенность уже прогрызла в нем очередную дыру и, хотя он помнил, как сильно хотел этого когда-то, он уже не понимал, действительно ли они с Гермионой подходят друг другу.

«Конечно, нет», — усмехнулась как-то Мелинда, одна из старших авроров и по совместительству их с Гарри наставница в первый год службы.

Он поделился своими мыслями после того, как они уединились поздно вечером в ее кабинете. После расставания с Гермионой прошло пару месяцев, в течение которых Мелинда делала откровенные пассы в его сторону. В отделе она была хорошо известна своими аппетитами и умением добиваться желаемого. «Ну что, еще держишься, Уизли? — подшучивали товарищи. — Сдавайся, пока она не передумала…» И он решил тогда: какого черта? И тем же вечером разложил Мелинду на столе, сбросив разом все накопившееся в теле напряжение.

Теперь старший аврор выглядела встрепанной и довольной. Она прикурила маггловскую сигарету от палочки — довольно отвратительная, но распространенная в отделе привычка, села на стол по-турецки, приминая округлой пятой точкой несколько текущих дел с грифом «Секретно» и рассуждала об их отношениях с Гермионой, щуря на него свои нахальные серо-зеленые глаза.

«Я всегда думала, что она куда больше подходит нашему Поттеру, — продолжала Мелинда. — Ой, вот не надо на меня зыркать, Уизли! Ты и сам это знаешь. Просто они оба замороченные, в отличие от нас с тобой. Помнится, у меня тоже был такой, еще в школе. Знаешь внука Скамандера, Рольфа? Я влюбилась в него, как проклятая, — она хохотнула, откинула голову назад и выпустила струйку дыма в потолок. Рон почувствовал, что снова завелся. — Сделала все, чтобы мы были вместе. И какое-то время нам было классно, но потом, когда любовная пелена спала… Он остался самим собой, понимаешь? Увлеченным чудиком. Но это больше не умиляло. Так что прекращай хандрить, Уизли, — он взглянула прямо на него и бесстыдно расставила ноги пошире, — а лучше трахни меня еще разок хорошенько…»

Его не пришлось просить дважды.

— Рад, что у вас все в порядке. С Гарри и Гермионой.

Рон вздрогнул и слегка покраснел. На секунду показалось, что оказавшийся поблизости брат сумел заглянуть ему в голову. Но Чарли продолжал выписывать в воздухе зигзаги палочкой, отправляя разноцветные огоньки на положенные места.

— Да… у нас все нормально, — промямлил Рон, собираясь с мыслями.

Пожалуй, можно наведаться к Мелинде завтра ближе к вечеру. Они все еще встречались время от времени, хотя у нее вроде бы появился кто-то постоянный. Рон был даже рад за нее, хотя понимал, что ему будет не хватать их разговоров, не говоря уж обо всем остальном. Но он никогда не задумывался о чем-то большем между ними, да и она не давала к этому никаких поводов.

— А как у тебя? — спросил Рон, открывая коробку со звездами, которые слегка позвякивали в нетерпении.

Ему даже не пришлось ничего делать: они сами разлетелись по саду, становясь крупнее и ярче. В потемневшем воздухе, потрескивающем от крепнущего к ночи мороза, разлилось мягкое золотое свечение.

— Порядок, — Чарли пожал плечами и наклонился, рассматривая что-то на земле.

— Расскажешь про свою Лиззи?

Чарли издал тихий смешок и выпрямился. Гном, которого он успел заметить, с облегчением юркнул в нору, стащив пару огоньков.

— Может, в другой раз.

Лиззи успела стать притчей во языцех в доме Уизли. Никто не знал, что происходит в личной жизни Чарли, несмотря на все усилия женской половины семейства. О своих коллегах — и мужчинах, и женщинах — он всегда говорил с ровной приятельской симпатией, и лишь пару раз с его губ сорвалось это имя с особой, как им показалось, нежностью, но никаких подробностей добиться не удалось.

— Ловлю на слове, — хмыкнул Рон.

Но он и так хорошо представлял, как обстоят дела. Наверняка эта Лиззи сногсшибательная красотка и без ума от Чарли. Во-первых, потому что он знал некоторых его прошлых подружек, а во-вторых, потому что, в конце концов, всем как-то удавалось наладить свою жизнь.

Ну, или почти всем.

Он вздохнул.

— Пойдем-ка, брат мой, — Чарли положил руку ему на плечо, — выпьем по стаканчику чего-нибудь горячего, прежде чем получим от мамы новое задание.

— Я уж боялся, ты не предложишь.

Синхронно фыркнув, они отправились к дому, и Рон подумал, что, возможно, вот так собраться всем вместе на Рождество, было не самой плохой идеей. И любая неловкость просто чушь по сравнению с выражением лица мамы, когда она смотрит на быстро идущего на поправку отца, разговорами с Чарли, которого они так редко видели, шутками вновь оттаявшего Джорджа, звонким смехом Джинни, мягкой улыбкой Гермионы, присутствием лучшего друга, которого ему хватило ума и терпения не потерять… Ну, а на крайний случай у них есть Мерлин с этими его суперсилами. Сотрет им всем память и всего делов.

Развеселившись от этой мысли, Рон зашагал быстрее и переступил порог дома одновременно с первыми, вышедшими из камина, гостями.

Примечания:

С Наступившим, дорогие читатели! Да здравствует ура)