Мрачные сказки Египтуса (гет)

Леа изнывала от тоски. Рамзес был хорошим учителем, но похоже он слишком долго преподавал в университете на Земле. Иначе невозможно объяснить его тягу к куче бесполезных (по мнению Леа) письменных работ.

Порядком набило оскомину то, что Последний фараон Земли был обязан знать свою историю, а житель Египтуса — историю этого мира. Леа это раздражало — как будто ей в школе было мало занудного преподавателя, обожавшего рассказывать об Англии времен промышленной революции. А тут поди разберись в тонне старых трактатов, каждый из которых написан так, что только на чтение тратится уйма времени.

Да и какая разница? Она всего лишь член Золотого братства, по сути карающая длань Кефера — куда тот укажет, туда и пойдет. Не ей решать как там было, есть и будет. К тому же она давно поняла, что история та уже сука — для всех стелется как надо.

В класс вошел воин. Леа взглянула мельком — это один из новобранцев Рамзеса. Его удостоили лишь чести нести дежурство в коридоре. Таких юношей в пирамидах было много, и большая часть них так и оставалась безликими стражниками.

— Передай Рамзесу, что я почти закончила, — раздражённо пробурчала Леа, вдавливая ручку в пергамент. — Но вообще-то у меня еще полчаса.

— Как скажешь, принцесса.

Леа на мгновение вздрогнула. Так, на манер землян, ее называл лишь один человек. «Ну… Почти человек», — с усмешкой подумала она.

Юноша хитро оскалился.

Выжженные солнцем волосы торчали в разные стороны, а золотой доспех придавал коже нездоровый желтый оттенок. Он был высок и широкоплеч — в общем мало отличался от десятков зеленых юнцов, которые прибежали на службу к Кеферу, наслушавшись легенд о великих воинах Золотого братства.

— Тебе не идет, — растягивая улыбку, сказала Леа.

— Серебряный к лицу?

— И черный с красным.

От радости в груди все сжалось. Хотелось улыбнуться до самых ушей, но сухие губы уже заболели. Леа ежедневно мазала их маслами, но толку когда живешь в таком месте?

— Что на этот раз тебе подготовил зануда Рамзес? — Анубис подошел к столу и развернул пергамент к себе. — Какая скукотища…

Леа засмотрелась: даже под чужой личиной Анубис двигался грациозно, в каждом жесте отражалась звериная натура. И она никогда не понимала, как это не выдавало Анубиса каждый раз, когда он проникал в Золотые пирамиды. Что таить — порой ей хватало одного взгляда, чтобы понять кто так на нее смотрит.

— У тебя ошибка. — Он указал на последний абзац. — Хафра приходился Хуфу братом, а не сыном.

— Чего? — возмутилась Леа. — Да я эти трактаты учила всю ночь! Я вижу их с закрытыми глазами.

Она вскинула голову и застыла — Анубис наклонился, остановившись в нескольких сантиметрах от ее лица. Он усмехнулся и медленно опустил взгляд на губы. Щеки Леа потеплели. Ее саму бросило в дрожь.

— Тебе не кажется, что богу похорон, пускай и бывшему, лучше знать, что было пять тысяч лет назад?

— И что я скажу Рамзесу? Что сама смерть пришла и сообщила правильный ответ?

Леа едва слышно вздохнула — Анубис коснулся ее щеки тыльной стороной ладони. Почти невесомо, но по коже пробежала волна мурашек. Рука скользнула по шее, прочертила обратно к подбородку и остановилась у самых губ. Сердце Леа забилось быстрее.

— Скажи, что ему стоит тщательно прочитать завещание сына Хафра, — Анубис говорил так, будто между ними не пылали искры. Будто они обсуждали сущую безделицу за чашечкой травяного чая. — Пусть обратит внимание на возраст и меньше доверяет античным историкам, которые извращали нашу историю прихоти ради.

Во рту Леа пересохло. Он так близко, что внутри все замлело от желания коснуться его губами. Но она слишком упряма, чтобы поцеловать первой. Да и она знала, что в таком случае будет — Анубис из вредности не ответит. Будет лишь ухмыляться и просить попытку «по интереснее».

— И что же не так с возрастом? — прошептала она.

Анубис задел пальцем ворот ее платья, и кожа в том месте словно загорелась. Ткань съехала с плеча. «Да поцелуй ты меня уже, вредный шакал!» — подумала Леа.

— Если Хафра сын Хуфу, то получается на момент восхождения на трон ему исполнилось больше шестидесяти. А ведь он ещё и правил много лет.

Его голос был тихим, почти рычащим. Он говорил медленно, и Леа чувствовала себя той самой змеей, которая подчинялась дудочнику.

— Двенадцать, — прошептала она на выдохе.

— Двенадцать раз за его правление собирали налоги, — поправил Анубис. — А это не всегда ежегодное событие.

Леа зажмурилась. Его дыхание щекотило губы, и это было почти невыносимо. Не может же он быть таким жестоким?

— Анубис… — сорвалось с губ, но шакал будто не услышал.

— Но знаешь, даже наши историки писали по-разному. Кто-то считал, что Хафра правил шестьдесят шесть лет, кто-то — пятьдесят, а кто-то и вовсе — восемнадцать. Разве не удивительно?

— Уж лучше бы я училась у тебя…

Договорить Леа не успела — почувствовала чужие губы и резко подалась вперед. Схватила за волосы и притянула к себе, чтобы шакал не посмел убежать с хитрой усмешкой. В тишине прозвучал тихий рык. Ее рык — дрянная привычка, перенятая у Анубиса. Но им обоим нравилось.

Воздух между ними накалился. Анубис потянул ее к себе, заставляя привстать, и прижал крепко-крепко. Погладил по плечам, спустился вниз и сжал талию. Леа так нравилась разница между ними — она совсем мелкая, тонкая, а он высокий с широкими плечами.

И вдруг резко стало холодно. Она возмущенно пискнула, но Анубис уже отшатнулся к стене. Через секунду дверь раскрылась, и в комнату зашел Рамзес. Он тут же увидел новобранца и окинул его подозрительным взглядом. Леа одним движением поправила ворот платья и в панике опустила глаза — щеки словно горели.

— А ты что тут делаешь?

Сердце билось как сумасшедшее. Она знала, что Анубис придумает отговорку, но все же заступилась, едва дыша:

— Он захотел узнать про службу фараону. Этот юноша мечтает попасть в братство. — Леа на секунду запнулась. — А еще он, кажется, мной восхищен.

— Это… правда, — тихо ответил Анубис.

Она не решилась поднять голову — выдали бы глаза. Но Рамзес ответ принял.

— Если ты хочешь в братство, стоит научиться выполнять приказы. В твоем случае — оставаться на указанном месте до конца смены. На первый раз я закрою глаза, но, учти, если оступишься еще — обучение прекратится.

— Благодарю, — сухо ответил Анубис и покинул комнату.

Леа спешно повернула пергамент к себе. «Фух, похоже Рамзес не увидел».

— Ты закончила? Совет уже ждет.

— Для чего?

На секунду сердце пропустило удар — такова доля тех, кто связан с врагом. Каждый день мог стать последним, но Анубис был слишком дорог, чтобы отказаться от отношений.

— Кефер хочет, чтобы ты сопроводила Баст на Сумеречные острова.

«Пронесло», — с облегчением подумала она.

— Дай минуту.

Леа тихонько усмехнулась и принялась править биографию Хафра. В конце концов ее источник был куда достовернее.