Поменяться местами: В чужом теле (джен)

Примечания:

А вот и новая глава. Приятного чтения!

---

Даже под одеялом Вайту было холодно. Поджав колени он постарался подоткнуть одеяло со всех сторон.

Наблюдая за четверкой Вайт всегда был один, но не одинок. После долгого дня, он ложился в постель и радовался, что рядом никого нет. Это было время помечтать, собраться с мыслями, и просто пожить для себя. В бункере всегда было светло и тепло, всегда приятно пахло чем-нибудь съестным. Вайт лежал в кровати закрыв глаза. В эти минуты ему не нужно было придерживаться своего неподражаемого образа и тщательно соответствовать ему. В это время он становился самим собой. Безмятежным, беззаботным и жизнерадостным, а то и вовсе несерьёзным. Вспоминая события прошедшего дня мог громко расхохотаться и даже непристойно ругнуться, чего не позволял себе в течение дня.

Ночь для Стража была временем не только отдыха, но и истины. Благодаря этим передышкам он понимал, кто он, какова его сущность, чего он боится, и чему рад. Он осмысливал свои взлёты и падения (скорее душевные), просчеты и везения. Только те мысли, которые посещали его в это время, становились по-настоящему значимыми.

Вайт отдавал себе отчет, что довольно долго живет, по сути, двойной жизнью. Но он не видел для себя иного выхода. Он добровольно согласился на эту работу. Днём он был неким подобием божества, и только с наступлением ночи становился тем кем он есть.

Перед тем как Страж уснёт, его мечты оживали в воображении, но чувства его никак не состыковывались с желаемым. Он просто не мог себе этого позволить. Может быть в его желаниях и не было эгоизма, но они противоречили уставу. Иногда он винил себя за бездействие, за свою трусость, свою слабость.

Поначалу, Вайт просто выполнял свои обязанности, всем своим существом не желая даже знаться с четырьмя телепузиками. Он считал их глупыми и недостойными его внимания. Но телепузики с первого дня обожали его, несмотря на то, что они понятия не имели, кто с ними говорит каждый день.

Шли дни, и, «тупые марионетки», как любил их назвать Страж, стали роднее всех насвете. Страж и сам не заметил, как привязался к ним, в особенности к старшему Тинки-Винки.

Уставшему от всех условностей, ему мечталось выйти из этого проклятого бункера, прогуляться к домику, устроить пикник на траве в компании четверых разношерстных телепузиков. Совершить банальные глупости, поребячиться, и просто обнять каждого. Но на пути к успеху была одна единственная непреодолимая преграда — Ну-Ну. В программе робота была прописана особая команда: не допустить встречи Стража со своими подопечными. Страж не знал, что случится, если нарушить самое главное правило, поэтому не предпринимал никаких попыток встретиться с наблюдаемыми.

От холода сводило тело. Страж накинул край одеяла на голову, сжался в комочек и снова закрыл глаза. Вокруг было темно и тихо, так тихо, что слышно было биение сердца.

За дверью послышались шаги, дверь скрипнула и, кто-то вошёл. Страж вздрогнул и сунул руку под подушку — фонарика там не оказалось.

«Тинки-Винки, — промелькнуло в мыслях, — а вдруг это не он?»

Он резко сел, приподняв подушку, поводил рукой по поверхности, но так ничего и не нашёл. Шаги всё приближались. Страж от испуга вжался в стену; теперь ему точно никуда не уйти, и, если он этой ночью так глупо погибнет, это будет полностью его вина. А ведь он, даже не попрощался с Энни.

На кровать кто-то сел. И тут он ощутил на своей щеке чью-то ладонь, такую тёплую и мягкую. Вздрогнув от неожиданности, Вайт попытался отстраниться, но тут, до боли знакомый голос прошептал прямо над ухом.

— Тише, тише! Я тебя не обижу. Это я — Тинки-Винки.

— Тинки? — еле слышно пролепетал страж.

— Тсс… — Тинки-Винки приложил палец к губам стража. — Не волнуйся, ложись.

Тинки-Винки помог Вайту опуститься на подушку. Его тело вяло подчинялось, Стража клонило в сон, тяжёлые веки закрывались, а все тело покрылось мурашками от холода и волнения. И тут произошло кое-что неожиданное. Тинки-Винки лег рядом, накрылся одеялом, и прижал его к себе. Вайт было дернулся, но быстро понял, что ему так просто не вырваться из цепких лап. Тинки-Винки лишь сильнее прижал его к себе, согревая теплом своего горячего тела. Сердце трепетало от избытка смешанных чувств, а веки по-прежнему закрывались. Поддавшись искушению, Вайт развернулся к Тинки-Винки спиной, прижимаясь лопатками к пушистой груди, блаженно выдохнув, полностью расслабился.

— Сладких снов, малыш! — прошептал Тинки-Винки обхватив Стража поперёк груди.

В тёплых объятиях, сознание Стража медленно уплывало, постепенно пропадало ощущение собственного тела. Страж чувствовал, что засыпает. Тинки-Винки и Вайт поменялись ролями, теперь Тинки был его ангелом, согревал и оберегал.

* * *

Энни проснулась непривычно рано. Все в лагере ещё спали. Только-только рассвело, солнце еще не взошло; золотисто-алые лучи его блеснули из-за гор, окрасив небо в багрово-огненные цвета. Любуясь рассветом, Энни немного постояла, потом решила обойти окрестности. Спать совсем не хотелось, хотелось прогуляться, подышать свежим воздухом.

Уже рассвело, когда она неторопливо проходила вдоль берега. Периферическое зрение, заставило её остановиться и присмотреться. В воде плескалось что-то серебристо-красное, и не одно.

Энни подошла поближе к воде и присмотрелась. В бледных лучах рассвета разглядела: серебристые пятна оказались рыбами с красными плавниками. Они плыли на манер дельфинов, слегка выныривая из воды и снова погружаясь в неё.

Она подошла чуть ближе, чтобы получше рассмотреть рыб. Вдруг из прибрежных зарослей выскочило несколько лягушек, все они прыгнули в воду. Одна из них выпрыгнула на большой лист водяной лилии, вызвав легкое умиление. Но, когда лягушка немного развернулась и квакнула широко раззинув пасть, медсестра в ужасе отшатнулась. Вытянутая жабья мордочка скорее напоминала крокодилью, особенно зубами. К тому же, у неё был хвост, коротковатый и гладкий, почти как у ящерицы.

«Неужели звери тоже стали мутантами?» — с ужасом подумала она.

Картина малоприятная, но любопытная. Энни продолжила наблюдать за обитателями водоёма. Как выяснилось, у рыб были зубы, как у пираний, да и глаза имели щелевидные вертикальные зрачки.

Беспокойство охватило Энни. Страшные мысли полезли в голову, в реальность которых она отказывалась верить.

«Об этом необходимо поскорее сообщить Майлзу» — подумала Энни, и поспешила к лагерю.

— Майлз! — позвала Энни, подходя к палатке сержанта.

По всей видимости сержант уже не спал: выглянул сразу.

— Что случилось?

— Пойдём скорее! Мне нужно кое-что тебе показать, — сказала она и пошла вперёд.

Сержант ничего не понял, но последовал за ней.

Подойдя к воде, Энни махнула рукой в ту сторону, где видела необычных жаб. Сержант подошёл поближе вглядываясь в прозрачную гладь озера, но сколько он не смотрел, так ничего и не увидел. По поверхности пробегала мелкая рябь, однако песчаное дно было хорошо видно через прозрачную, как стекло воду. В воде — ничего, Майлз осмотрел прилегающие заросли камыша — тоже ничего.

Сержант нахмурился, будто над ним неудачно пошутили, потом задумчиво спросил:

— Ты уверена, что здесь вообще, что-то было?

— Определённо, — мрачно ответила Энни. — У меня не бывает галлюцинаций, как у Вайта, возможно, это были вовсе не лягушки, но, что-то здесь всё таки было. Хочешь сказать, что не веришь мне?

— Конечно же я тебе верю, но я надеялся увидеть хоть что-то, кроме заросшего берега и чистой воды.

— Жаль, у меня нет с собой камеры… — вздохнула Энни. — Хотя… У Вайта же есть. Точнее, была. Не знаю. Надеюсь, он взял её с собой.

— Зачем тебе камера? — удивился Майлз.

— Ну-у… может хоть что-нибудь сфотографирую или видео сниму. Хочешь, вместе прогуляемся? Только камеру у Вайта попрошу.

Время было раннее и делать всё равно было нечего.

Подойдя к палатке стража, Энни тихонько позвала его.

— Тук-тук! Вайт, ты спишь?

— Я бы ему лучше по голове постучал, — ухмыльнулся Майлз, — может хоть немного дурь выбил.

— Майлз! — Энни пихнула его в плечи, — Да ты достал уже!

— Извини!

Энни, тяжело вздохнув отвернулась. Майлз, шумно выдохнул, и сложил руки на груди, потупив взгляд, в котором читалось лишь раздражение.

— Я загляну. Если он спит, тихонько возьму камеру, а потом верну, — полушепотом сказала она.

На цыпочках, она проскользнула в палатку.

— Его здесь нет, и камеры тоже, — неожиданно громко сказала она.

Майлз удивлённо вскинул брови.

— То есть как это — нет?..

— Вот так, — буркнула Энни. — Я осмотрела всё — камеры нигде нет. Наверное, взял с собой, если, конечно, взял вообще.

Энни вышла из палатки и посмотрела на Майлза.

— Что будем делать?

— Понятия не имею, — ответил тот. — Вайта всё равно нет.

К ним подошёл капитан Том.

— Доброе утро, сержант! Доброе утро Энни!

— Доброе, Том! — ответили хором.

— Когда вылетаем?

— Стоп! Что? Мы же ещё не закончили, — изумленно воскликнула Энни, глядя то на одного, то на другого.

— Я командую этой операцией… — ответил Майлз. — Прохлаждаясь тут, мы попусту тратим время.

— Сейчас трудные времена, — отозвался Том. — Я полностью согласен с сержантом. Мы обшарили лес, но никаких признаков присутствия некроморфов или новорождённых не обнаружили. И, где находится бункер, мы не знаем. А этот ваш "сусанин" бродит непонятно где.

— Вайт ищет одного некро… — Энни запнулась, — ах, черт! Не помню его имени.

Она оглянулась по сторонам, будто ища глазами Вайта.

— Нам все равно, как зовут того монстра, — перебил её Том. — Я, конечно, ничего не имею против этой экспедиции, но не кажется ли вам, что ваш сумасшедший вовсе не сумасшедший, просто держит нас за идиотов.

Энни закатила глаза.

— Это уже слишком, — уже не скрывая раздражения, проговорила она. — Вайт говорит правду! Я верю ему.

— Тогда, какого лешего он постоянно куда-то уходит молча? — спросил Том.

Энни изо всех сил старалась сохранять спокойствие, выдавали её, только, чуть потемневший хмурый взгляд и сжатые кулачки. Она верила Вайту, по крайней мере, она так думала, что верит. Иногда, всё же сомневалась, по той причине, что у бедняги часто были галлюцинации.

— Я, как медик, понимаю, что Вайту не следует верить на слово, но он мне не лгал. Он всегда приходил ко мне за помощью, и рассказывал обо всем.

— Капитан Том, сержант, когда сворачиваемся?

Только сейчас троица заметила подошедшего Коди.

— Что? Как сворачиваемся? Мы же ещё не закончили! — возмутилась Энни.

— А что вы прикажете делать? — спросил Коди. — Патрулировать территорию в одиночку, обшаривать лес… ещё скажите осмотреть пещеры. Я не разведчик, я — лётчик! С того самого момента, как мы прилетели, вашего чокнутого я видел всего дважды, и снова он ушёл. Что если он… предал нас, как капитан Ричард?

— Я не собираюсь больше это выслушивать, — решительно заявила Энни. Лицо её было убийственно серьёзным. — Послушайте, мы вообще-то сюда не на курорт прилетели… что вы ожидали?

Она не злилась, скорее была разочарована. Она понимала, что спорить с Майлзом бесполезно, а с Томом тем более. Том — капитан конвертоплана, и не обязан бегать по лесу в поисках непонятно чего. Тяжело выдохнув, Энни развернулась на пятках и ушла в свою палатку.

* * *

Вайт не мог отделаться от ощущения, что все это происходит не наяву, а в каком-то кошмарном сне. Одно то, что ему несказанно повезло, и он все ещё жив не могло не радовать. Но все же, одна только мысль, что тот, с кем, за долгое время работы, они стали семьей, может безжалостно убить. Он всегда думал, что знает их всех, как свои пять, вот только теперь выходило, что это не так. Совсем не так. Особенно в отношении Тинки-Винки.

Открыв глаза, Вайт не увидел ничего, совсем ничего, как будто он ослеп. «Тинки-Винки», — пронеслось в голове. На мгновение он замер вслушиваясь, но ничего не услышал, кроме размеренных ударов своего сердца и едва уловимого сопения собственного носа.

В попытке приподняться на локоть, Вайт стукнулся затылком обо что-то твердое и холодное, — этим чем-то оказалась стена. Он лежал слишком близко к стене, завернутый в одеяло, как сосиска в тесто. Вытащив вторую руку сунул её под подушку — фонарик на месте, а значит, все это ему приснилось.

Ну точно, приснилось. Все факты указывали на нереальность произошедшего: фонарик на месте; рядом — никого. Включив фонарик, Вайт осмотрел помещение, посветил на стены, на пол; ничего не изменилось, и никаких признаков чьего-либо присутствия. Шляпа на том же месте, где и была. Он с трудом поднялся на ноги придерживаясь за спинку кровати, стараясь не упасть. Ему казалось, что его сон длился не дольше нескольких минут, но онемевшее тело говорило об обратном. Часов у Вайта не было, но он был уверен, что уже наступило утро. Пожалуй, стоит вернуться — Энни будет волноваться. Надев шляпу, он направился к выходу.

Снаружи действительно было чудесно. Светило солнышко, на небе не было ни облачка, дул лёгкий прохладный ветерок. Вокруг было тихо и как-то пустынно, не хватало привычного щебетания птиц, повсюду летающих разноцветных бабочек…

Весь мир вокруг как будто погрузился в сон. Внезапный порыв ветра взъерошил шерсть, заставляя поежиться. Вайт поджал губы. Снова подул холодный ветер, раздувая вьющиеся белоснежные волоски. Шляпа слетела с головы и её понесло ветром. Вайт побежал в догонку пытаясь её схватить, но у него ничего не получалось. Шляпа катилась, иногда подпрыгивала, как мячик, ловко ускользая от рук. Пока самый сильный порыв ветра не подхватил её, подняв в воздух на пару метров, и не бросил в озеро.

Вайт не раздумывая бросился в воду за шляпой, пока та не уплыла. Стайки рыбок стремительно расплывались в разные стороны, а сама вода становилась мутной, разбегаясь кругами по поверхности. Наконец-то схватив шляпу, Страж поспешил на берег, вода оказалась не просто холодной, а ледяной. Отряхнув цилиндр от воды, водрузил на голову, и как ни в чём не бывало, страж, гордо выпятив грудь, довольный собой зашагал вдоль берега.

* * *

Время уже близилось к обеду, а Вайта все не было. Энни, не обнаружив белого за завтраком, решила заглянуть к нему, но того не оказалось на месте.

Не находя себе места, розовая расхаживала вдоль берега всматриваясь вдаль, в надежде увидеть Вайта. Но ничего даже отдалённо похожего на горизонте не появлялось, кроме проплывающего белоснежного облачка высоко в небе.

— Энни! Энни, иди обедать!

Во все горло кричал Майлз, сложив руки в виде рупора.

— Иду! — крикнула в ответ Энни.

Из-за камыша вышла розовая, быстро вышагивая навстречу сержанту Майлзу.

Подойдя совсем близко, она спросила:

— Вайт, так и не появлялся?

— Нет, — равнодушно ответил тот.

Понурив голову, медсестра направилась к своей палатке.

— Энни! А как же обед?

— Обедайте без меня.

Она зашла в палатку, забралась в спальный мешок, и застегнула молнию до самого края, запечатав себя внутри (молния застегивается, как изнутри, так и снаружи). Стараясь не думать ни о чем плохом, она не заметила, как уснула. Разбудил её голос разведчика.

— Прошу прощения, если помешал вам.

— Эдди? — сонно отозвалась медсестра. — Что случилось?

— Простите, что разбудил вас. Не могли бы вы перебраться на борт?

— Это ещё зачем? Мне и здесь неплохо.

— Дело в том, что эээ… — замялся он, — как бы это сказать… Мне нужна ваша палатка.

От удивления, розовая приподнялась на локтях. Мало того, что спросонья, так она и вовсе не поняла, зачем ему понадобилась её палатка.

— А, что с моей палаткой не так?

— Нам нужно её собрать, — ответил разведчик, немного сконфузившись. — Там, снаружи, стоит Алекс.

Ничего не ответив, Энни вскочила на ноги и опрометью вылетела из палатки.

Майлз и Том стояли рядом с конвертопланом и, что-то обсуждали. Расстояние между ними и Энни не позволяло расслышать, о чем они говорили. Подойдя к ним, Энни набросилась на Майлза.

— Что происходит?

— Прости, если мы тебя разбудили! Мы, честно, не хотели.

— Вы собрались улетать и мне ничего не сказали? — спросила она, внимательно глядя на Майлза.

Вопрос адресован был именно ему, как ответственному, за сие мероприятие.

— Мы улетаем, — ответил за него Том.

— Что?.. — выдохнула она, — но как?.. Вайт же ещё не вернулся!?

— Мы подождём, — успокоил её Том.

— Если, до заката он не вернётся — улетаем без него! — строгим тоном сказал Майлз.

— Что?! Нет! Я никуда без него не полечу!

Она побежала обратно к ребятам, которые почти собрали её палатку.

— Эдди, ты у нас разведчик, помоги пожалуйста найти Вайта!

— Хорошо, — согласился тот, — как только твою палатку погрузим.

Энни в ответ улыбнулась. Выпрямилась и побежала вдоль берега. Она сама решила начать поиски, громко выкрикивая имя белого телепузика, наплевав на все правила безопасности.

Сержант Майлз не терпел бардака на своей базе, и распущенности среди военнослужащих, к Вайту это не относилось. Вайт не был военным и даже рекрутом. Он был обычным охранником, которому поручили ответственное задание с которым, по большому счёту, он не справился. Появлению Вайта на военной базе, сержант, с самого начала особо не был рад. Телепузик оставшийся в живых, поначалу воспринимался сержантом, как счастливчик сумевший спастись и одержать победу там, где многие не смогли бы. Но. Со временем сержанту открылась истина: смелость Стража — не что иное, как безрассудство, а его боевой настрой — обыкновенный выпендрёж. Особенно в присутствии Энни.

С момента присоединения к отряду, Вайт подпортил нервы Майлзу. Если бы Вайт вёл себя тихо, как мышка, не строил из себя героя, и слушался — они бы поладили. Но, если бы не Энни, Майлз наверное давно бы уже придушил Вайта.

Сержант грязно выругался, и похлопал друга по плечу.

— Том! Мне нужна твоя помощь. Давай быстро пробежимся по лесу! Найдем этого придурка и Энни. Она, конечно, может за себя постоять, но как бы чего не случилось.

Том кивнул и, они в прямом смысле побежали, прихватив оружие, так, на всякий, мало ли встретят кого.

Тому, как и Майлзу, совсем не хотелось искать белого, но ради Энни, они готовы были на всё.

* * *

— Самолёт здесь, а где палатки?! — белый застыл от удивления.

— Хей, Вайт!

Из-за хвоста показался Коди.

— Привет! А, где все? Где Энни?

— Тебя ищут, — ответил Коди. Сиди здесь! Пойду, покричу им. Скажу, что ты вернулся.

Оставив стража, он пошёл в лес. Коди не просто второй пилот, прежде всего, он — военный, а значит хорошо подготовлен. Коди учился в военной лётной академии. Этот зеленый телепузик умеет летать, стрелять и драться.

Где-то далеко, из чащи леса донёсся голос Коди. Он звал ребят. Меньше, чем через час, шум затих. Спустя некоторое время, из леса вышли четверо. Майлз шёл впереди. Вид у него был мрачный и серьёзный. Стражу стало немного страшно, уж лучше бы он и дальше не снимал свою маску.

Шаг у сержанта широкий, размашистый, Энни пришлось бежать, чтобы обогнать его. Подбежав к Вайту, она бросилась ему на шею.

— Вайт, где ты был? Я так волновалась.

Отстранившись, Энни начала оглядывать его, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке.

— Мы улетаем! — громогласно обьявил сержант. — Если ты с нами, тащи свою задницу в конвертоплан!

— Я никуда не полечу!

— Что ты сказал?! — прошипел сержант. — Том, запускай двигатель! А ты… Ты можешь оставаться здесь навсегда.

— Нет! Тогда, я тоже останусь! — возразила розовая скрестив руки на груди.

Она стала рядом с Вайтом, с вызовом глядя прямо в глаза Майлзу.

Сквозь открытую дверь, из кабины донеслась отборная матерщина Тома. По непонятной причине, капитан ругался, как сапожник, и Коди ему поддакивал нецензурными словечками. Не поняв в чем дело, обескураженный Майлз бросился к ним.

— Твою дивизию! Что здесь, мать вашу, происходит?! — еще с порога заорал Майлз.

Оба замерли. Том начал говорить первым.

— Ничего не понимаю… Вчера все работало... А сегодня… Сегодня нихрена не работает! Что за чертовщина происходит?!

Том демонстративно понажимал все кнопки, попереключал тумблера, но ничего не произошло. Свет в салоне включается, но летательный аппарат не заводится.

К ним вошли Алекс и Эдди.

— Капитан, что у вас случилось? — обеспокоенно поинтересовался Алекс.

— Да, бес его знает! — буркнул капитан Том. — Вчера все было в порядке, а сегодня ничего не работает.

Алекс протиснулся к штурвалу, опустился на колени, и заглянул под панель управления.

— Похоже, мы здесь надолго встряли, — упавшим голосом произнёс борттехник. Он вытащил пучок проводов, которые, похоже были вырваны. — Здесь нехватает кое-каких деталей… Кто-то нарочно все повредил!

Слова Алекса прозвучали безапелляционно, как приговор. Остаётся только выяснить — кто виновен?

— Это кто-то из нас, — мрачно изрёк борттехник. — Кроме нас, здесь никого нет.

Энни вздрогнула и резко подняла взгляд на Алекса, растерянно моргая, словно эта фраза была адресована лично ей, оглушив её, как взрыв.

— Что?.. — выдохнула она, — Это не так!.. Никто из нас не стал бы этого делать. Да и зачем?

Майлз не стал никого обвинять. Он хотел верить, что никто из них не виновен, но у двоих был мотив. Он был неприятно ошарашен этой догадкой, но, чем больше думал об этом, тем больше убеждался, что это, к сожалению, правда. Он верил пилотам, да и технику тоже, ведь они давно хотели поскорее свалить от сюда. К тому же, Том его друг.

— Майлз, ты подозреваешь кого-то конкретного? — спросила Энни, внимательно глядя на него.

— Тебя и Вайта, — неожиданно сказал он. — У тебя есть мотив и есть алиби, а у Вайта нет алиби, но есть мотив. Уж больно он хотел остаться.

Вайт стоял позади всех, у самой двери, стараясь себя не обнаружить, и слушал. Он молча переваривал услышанное. От таких необоснованных обвинений он был в шоке, но в тоже время понимал, что любое оправдание нечем подкрепить. Он говорил Энни, что хотел бы остаться; отсутствовал всю ночь; нет ни единого свидетеля, кто подтвердил бы его невиновность. Значит получается — без вины виновен!

Энни бы такое не смогла, она на такое неспособна. Ей проще уговорить сержанта с капитаном, задержаться ненадолго, чем портить их единственное спасение, в случае если за ними никто не сможет прилететь.

— Ну, что ж, — тяжело вздохнул сержант, выдержав небольшую паузу. — Разворачиваемся по-новой.

Майлз устало прикрыл глаза, пытаясь сдержать невольную мрачную усмешку, глядя, как Алекс и Эдди оживились. Похоже этим двоим здесь нравилось. Непросто порой иметь дело с несгибаемыми оптимистами. Кто-кто, а Эдди всегда был за любой кипиш, кроме голодовки.

И только сейчас, развернувшись к выходу, все заметили Вайта, подпирающего плечом обшивку вокруг двери. Он отшатнулся и сгорбился будто его сейчас бить собирались. Но ничего подобного не произошло. Проходя мимо, Том, похлопал его по плечу, со словами:

— Нечего тут стоять и смотреть, как другие работают. Иди палатку устанавливай! В конвертоплане спать не будешь. Дверь закрою, ключи с собой заберу!

Вайт намёк понял. Взяв мешок с палаткой, лениво потащил его по полу. Потом, вышвырнул за дверь и вышел сам. Дальше — волоком потащил. Палатка не весила так много, что бы он не смог её поднять, но сил не было, даже ноги поднимать.

Чего белый не умел, так это устанавливать палатки. Всё валилось из рук, а палатку мотыляло ветром, как огромный флаг. На помощь ему пришла Энни. Она быстро помогла закрепить края, чтобы их не сдувало ветром.

— Вайт, где ты был ночью? — осторожно спросила Энни.

— Спал в бункере, — ответил Вайт. — Знаю, вы, всё равно мне не верите.

— Я, верю! — она посмотрела ему в глаза. — Я верю, что ты этого не делал. Ты не такой. Ты — хороший. Мы поможем тебе. Все будет хорошо. Все наладится.

Энни говорила с Вайтом, как с сумасшедшим, стараясь не спровоцировать. Возможно, так показалось только ему, будто она пытается в чем-то его убедить.

— Энни, я не сумасшедший. Я точно знаю, что я этого не делал. Может быть, Майлз считает меня чокнутым, но я вменяемый, и всегда знаю, что делаю.

— Сейчас это не важно. Ты только не переживай! — старалась его успокоить Энни.

— Спасибо, за помощь и за заботу! А теперь, я хотел бы побыть один.

Как только палатка была готова к эксплуатации, Энни ушла, дабы не докучать Вайту. Ему сейчас было хуже всех. Она верила, что Вайт говорит правду, но всё же допускала мысль, что он может и не помнить, что было ночью. Она не была до конца уверена в том, что Вайт не страдает лунатизмом. А если это так, то всё это было спланировано. Ведь лунатики не могут делать спонтанные вещи, следовательно, Вайт, ранее, допускал мысль о том, чтобы, хоть что-то натворить с конвертопланом. Странно то, что Вайт, как и Энни, не знал о скором отлете. Этот вопрос сержант Майлз решал с Томом приватно.

Когда все разошлись по своим палаткам, сержант Майлз решил поговорить со Стражем.

Не спрашивая разрешения, сержант вошёл в палатку, как к себе домой. От неожиданности, белый вздрогнул, и резко сел, испуганно глядя на сержанта. Сержант, в свою очередь, присел на корточки. В его взгляде читалось презрение.

— Долго ты меня будешь держать за идиота?

— Извините?.. — немного опешил Страж.

Сержант сверлил Стража негодующим взглядом, на который, тот не обращал внимания. Вроде бы ничто не выдавало эмоций сержанта, но Вайт был уверен, что сейчас сержант Майлз в бешенстве. И может не сию секунду, но, на него обрушится удар, а то и не один. Майлз смотрел на него него не сводя глаз.

Страж уже подрастерявший свое нарочито-ленивое спокойствие, глубоко вдохнул, резко и с шипением выпустив воздух сквозь сжатые зубы, ответил:

— Я не буду признаваться в том, чего не совершал, — медленно проговорил Вайт.

— Хочешь сказать, что это не ты? — ядовито осведомился Майлз.

Внутри все начинало закипать, но Вайт старался держать себя в руках. Он сжал кулаки, отводя взгляд.

— Вайт! Посмотри на меня! — как можно более спокойно сказал он. — Скажи хотя-бы, куда платы дел?

— Да не брал я никакие платы, — твердо произнес он, недовольным тоном. — В глаза не видел.

— Вайт, прошу тебя, подумай хорошенько! Даже, если это был один из твоих… Ну, ты понял. Даже, если ты не помнишь ничего, подумай, куда ты мог их спрятать? Ну… хотя бы в бункер, например.

— Повторяю ещё раз для тех, кто в танке. Ничего я не брал! — сердито ответил Страж.

Жаль, Майлз не сыщик и не криминалист. Он бы сразу раскусил Вайта, а то и заставил бы во всем сознаться.

— Вайт, Вайт… — покачал головой сержант. — Одного ты не понимаешь. Мы теперь не в безопасности и лишены единственного шанса на спасение на случай ЧП.

Сержант Майлз был как никогда серьёзен, зато Стражу вся эта клевета порядком надоела. Не выдержав более, сержант сильно схватил Вайта за подбородок, и развернул к себе.

Вайт некоторое время пристально смотрел на него, почти не дыша. На его лице застыло странное выражение — не то сдерживаемое возмущение, не то серьезная решимость. Или и то и другое вперемешку.

— Ты предпочтешь погибнуть? — как можно мягче спросил Майлз, опасаясь, как бы этот разговор не закончился так же, как в прошлый раз.

Страж ничего не ответил. Он опустил взгляд оставаясь сидеть неподвижно.

— В глаза смотри, когда с тобой разговаривают! — рявкнул сержант, так, что Стража передернуло.

Солнце уже садилось, и, если бы небо не заволокло тучами, сейчас бы было намного светлее. Обычно, в долине редко бывает плохая погода, но сегодня, кажется, даже сама природа решила подпортить настроение. Становилось все темнее, тяжелые тёмные облака нависшие над долиной почернели, грозясь обрушиться ливнем.

— Отпусти, — сквозь зубы прошипел Вайт, отбросив руку сержанта.

Раз уж Энни нет рядом, Майлз решил использовать момент. Он все-таки решил его заставить. Не уговорить, так вынудить. Хоть раз воспользовавшись своим преимуществом.

— Может, ты специально всё это затеял, или хочешь сказать, что это твой воображаемый монстр натворил?

Довольно глупый вопрос, но он вырвался как-то сам, прежде, чем Майлз осознал его нелепость.

— Да, специально! — крикнул Вайт. — Тинки-Винки — не галлюцинация! Он все ещё в долине. И, я собираюсь помочь ему.

— Интересно, как? — насмешливо спросил Майлз, выгнув бровь.

У Вайта не было конкретного плана, однако это его ничуть не смутило.

— Мне очень нужна ваша помощь, — тихо проговорил Вайт. — Мы должны помочь ему.

— Кто это, мы? — фыркнул Майлз. — Я не стану помогать чокнутому. Ты постоянно где-то пропадаешь… Ничего не ешь, бледный, и сам не свой. Энни из-за тебя переживает… Сегодня ночью тебя не было, и, ребята подозревают именно тебя. Возможно, ты сходишь с ума… Похоже, ты даже не помнишь, что было.

Вайт начал закипать, ему стоило больших усилий сохранять спокойствие. Он был уверен, что спал в бункере, и, ему снился сон, содержание, которого, он не поведал даже Энни.

— Тинки-Винки — хороший. Он ни в чем не виноват. Это все Ну-Ну.

— Ну-Ну больше нет. И монстра твоего убью, если понадобится.

— Ты не посмеешь!

Вайт так сжал кулаки, что аж костяшки хрустнули.

— За кого ты печешся, дурачок, — насмешливо фыркнул Майлз. — Мы прилетели сюда не за этим. Но, благодаря тебе, экспедиция с треском провалилась. Ты обещал нам показать территорию и провести нас к секретному логову, а сам… Вайт, — Майлз уже начал терять терпение. — Скажи уже наконец, где эти чёртовы платы?!

Сержант по-прежнему отказывался верить в невиновность Стража, ведь все указывало на него.

— Отвечай немедленно! — рявкнул сержант.

— Что ты хочешь услышать? — тихо спросил Вайт.

— Правду. И только правду.

— Правду?! Ты хочешь правду? — закричал Вайт. — В сотый раз повторяю, не брал я ваши треклятые платы.

— Ты лжешь!

— Выметайся от сюда, козёл!

— Ты совсем страх потерял, а поганка? — вне себя от злости, Майлз встряхнул Вайта за плечи.

Сержанту тут же прилетел удар кулаком в челюсть. Между ними завязалась драка, продлившаяся недолго. Схватив за горло, Майлз, вжал в спальник отчаянно сопротивляющегося Вайта, сев на бедра тому. Хватка у сержанта стальная. Страж не был слабаком, но по силе уступал сержанту, к тому же, вояка был немного крупнее и хорошо подготовлен. Вцепившись руками в руки Майлза, Вайт, как не старался, но, убрать хотя бы одну руку, не мог. И как бы он не пытался изловчиться, выбраться из-под чужого тела не получалось. Тот факт, что сержант Майлз может справиться с противником голыми руками, вызвал мурашки. С каждой секундой, Вайт все острее ощущал нехватку воздуха. Он открывал рот, как рыба хватал воздух, но не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни единого звука издать. Горло, и, судорожно вздрагивающую грудную клетку будто зажало в тисках. В полумраке, едва различимое лицо Майлза поплыло в тумане. В глазах потемнело и Вайт почувствовал, как отключается. Тело обмякло и стало ватным, а хватка совсем ослабла. Вайт больше не сопротивлялся. Тело отказывалось подчиняться. Он больше не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Он чувствовал себя плюшевой игрушкой, заключенным в собственном теле. Он все ещё слышал громкое сопение, как у разъяренного быка, но уже не видел ничего.

Вдруг, он ощутил свободу на своей шее. Спустя долю секунды, он будто вынырнув из воды, судорожно вдохнул полной грудью и в тот же миг, сильно закашлялся. Голова кружилась, перед глазами плыли чёрно-красные пятна. Кое-как перевернувшись на живот, Вайт с трудом поднялся на локтях продолжая кашлять.

В этот момент, в голове у сержанта, что-то щёлкнуло и он с ужасом осознал, что натворил. Он едва не убил невинного парня. Вайт лежал на животе, поджав под себя локти, тяжело дыша, вздрагивая от очередного приступа кашля.

Повисла тишина. Майлз так и сидел на коленях испуганно глядя на беспомощное тело. Он был в ужасе. Ему казалось, что у него едет крыша, он потерял контроль над собой, словно в него вселился демон.

Тряхнув головой, Майлз опомнился. Он припал к земле заглядывая в лицо, на котором застыло нечитаемое выражение. Вайт молчал, глядя куда-то в пустоту сквозь Майлза.

Сержант сел, притянув к себе Вайта и крепко обнял.

— Прости меня, я не хотел сделать тебе больно! — виновато пробормотал Майлз.

— Ты изверг, — прохрипел Вайт. — Маньяк, больной на голову. Я тебя ненавижу! Ты не защитник, ты — мучитель! Ты хотел меня убить!

— Прости!..

— Засунь свои извинения себе в зад! — прошипел Вайт, отталкивая вояку. — Хотел улететь? Улетай! Все, улетайте! Без вас обойдусь.

— Хорошо, хорошо. Я пойду. Не буду тебя беспокоить. Только прошу, никуда не уходи! Прости меня за все!

Майлз чмокнул в макушку Вайта и осторожно отстранил его от себя. Он чувствовал, что парня все ещё потряхивает и руки у него дрожат. Ему сейчас нужен покой и отдых. И, лучше, что он может сделать — просто уйти. Вайту необходимо успокоиться и поспать.

— Спокойной ночи! — бросил сержант, и вышел.

Вайт, свернувшись калачиком, уткнулся носом в ладони и разрыдался. Ему было больно. Больно глотать, больно говорить, но еще больнее было от того, что он этого не заслужил. Даже в детстве, он никогда так не плакал. Слезы горячими ручейками стекали по лицу, капая на подушку. Утерев влажное лицо тыльной стороной руки, Вайт громко шмыгнул, обнял подушку и закрыл глаза.