На твоей стороне (гет)

Глава 5.

«Он смеется надо мной!» — эта мысль, как плеткой стегнула по памяти, воспроизводя исполосованные плазмой клинка стены бункера, на которых Рей выплескивала свое возмущение. За доли секунды эта память подняла прошлое. Но как-то выборочно. Самое обидное и режущее болью то, что оставляло раны, что заставляло болезненно сжиматься сердце, опаляло нестерпимой мукой от его жестокости и беспощадности. Это только игра? Он играет ею, как кот с мышкой? И Лея говорила, что Темная сторона — сторона лжи… А Рей ведь поверила ему… опять. И Люк предупреждал… И … Она не позволит больше… Навстречу темному урагану в ее душе вдруг метнулось другое, круша наставленные ею нагромождения бастионов, редутов и башен, раскалывая их на мелкие осколки. Ослепительный луч Света пронзает эту сгущающуюся Тьму в ее душе, освобождая из оков то, что она старательно пыталась сжечь, расстрелять, раскромсать, уничтожить. Другую сторону самой себя, которой боялась и считала непозволительной и разрушающей. Потому что пробуждение чувственности стало ошеломительным и страшным открытием для мусорщицы. Теперь этот Свет, рассеивая черные воспоминания, отпускал из наставленных ею самой ловушек то, что она считала недопустимым, недостойным, преступным. Потому что все это было связано с ним. Потому что ее жизнь была связана с ним, потому что ее чувства были связаны с ним, потому, что эти чувства — предательство, да! Она не могла сострадать врагу, не могла тянуться к чудовищу, не могла хотеть… То, что ты чувствуешь и что хочешь, это тоже ты, Рей! Он — воплощение Зла! Разве? Никто не видел его без маски, только ты. Ты боялась, что он придет, теперь боишься, что он уйдет? Эта Связь. Невыносимо. Он ей нужен, а она ему — нет. Он сам сказал. Жалкое подобие… кукла… Нет, она не станет злиться, просто надо признать это, принять. И все. И сразу стало легче.

Она поудобнее перехватила рукоять, держа палец на кнопке активации:

— Ты прав. Тут не так удобно. Только здесь нет дроида, значит, подглядывать тебе придется самому!

Он даже на мгновение закрыл глаза, ожидая детонации и взрыва неукротимого огня, уже понимая, что все его исполинские ментальные щиты и циклопические глухие стены, и этот океан из черного пепла, и пустота — все мираж. Четко обоснованное убеждение опасности и слабости — только иллюзия, созданная им самим. Все старания его воли оказались бессильны перед той стороной самого себя, которую он не знал. Замуровывал, закапывал, убивал и прятал. Эта Связь в Силе. Проклятье или дар? Невыносимо. Эта девочка, пришедшая из ниоткуда и взорвавшая его мир холода и тьмы. Все, что сгорело тогда, после Крэйта, что было выжжено яростью от ее отказа, никуда не исчезло, как оказалось. Он падал в бездну, пойманный ее Светом. А на дне этой бездны огненная река. Сейчас это буйство пламени дрогнуло и стало стихать, уже не испепеляя, не оставляя ожогов, а кипящий хаос из необузданных чувств не ошпаривал раскаленным желанием. Что-то произошло. Она сейчас беззащитна перед ним, перед обстоятельствами, оставшись одна со своими страхами и просившая помощи. Он снова поверил ей. Зачем? Она нужна ему, а он ей — нет. Она сама сказала. И холод… нет никакого холода. И этот огонь больше не жжет, только тепло, ровное и мягкое. А вместо черного океана из пепла… Этого не может быть! Биение жизни в бликах светлых волн какой-то теплоты и притяжения к ней. Просто стоит принять то, что есть теперь, и как-то научиться с этим жить. Не пытаться отторгнуть, сломать, заставить, себя, ее. Он не мог ответить себе на вопрос, почему же, оглядываясь назад, он не видит прошлого? Все, что было до встречи с ней, словно за непроницаемым энергобарьером. А потом — только она. Надо просто признаться, что его влечение не подлежало уничтожению. Он испробовал все. Теперь он знает, какое испытание самое изматывающее, — этим огнем. Потому что он лишает воли, подчиняет, и никакие запреты и блоки не способны остановить его.

Он видел, как ее ураган понесся навстречу его вопросу, и был готов встретить его, а он вдруг затих. А Кайло пришлось прикладывать усилия, чтобы победить свой огонь, дать самому себе время, чтобы не дотронуться до нее, остыть, только потом сказать:

— За тобой не подглядывали. Тебя охраняли.

«Сделай шаг!» И он сделал.

— Я никогда не причиню тебе зла, мусорщица, запомни. — Рен развернулся и пошел обратно, за каменный выступ, включив сайбер.

Он срезал верхние слои мха, отправляя их Силой в ту нишу, укладывая на скальное основание. Термоткань была только одна. Пластфольга с нитями оркасинкого паука была легка и почти невесома и занимала совсем мало места. Завернувшись в нее можно не бояться замерзнуть даже при тяжелых условиях ледяных планет, но она была одна. «Можно ею укрыться». Можно. У Рена было другое решение вопроса.

Он постоянно сканировал Силой пространство вокруг. Опасности поблизости не было. Но он ощущал эти всплески Тьмы, пытавшейся коснуться его сознания. Кто? И эти ее вспышки… значит, этот кто-то будет продолжать свои атаки на нее. А она…

Кайло опустил клинок, прислушиваясь к Нити Уз. Ее что-то тревожит, она сомневается и задает себе тысячи вопросов. Тут на один не можешь ответить… Как у нее получается? Услышав шаги, обернулся:

— Мы не станем разводить огонь. Там твоя часть пайка и вода. Ты спишь первой. Я разбужу тебя потом.

Конечно, вода была холодная. Рей привыкла, приучила себя где бы ни была. Ей так не хватало этой воды там, в пустыне. И уже не важно, какова ее температура. Главное — она есть. Отголоски его слов все же витали в ее мыслях, заставляя вспыхивать щеки. Специально сказал? Что тут происходит с ней, на этом Воссе? Как на качелях. То вверх, то вниз. Если бы он не гасил ее вспышки злости, они бы, наверное, уже подрались. У нее точно было такое желание. И другое тоже было… есть. Но ему это знать ни к чему. Он обещал помочь, научить ее справляться с собой. А Рей хотелось узнать больше о том пророчестве, о том, что написано в древних книгах. То, что перевел Трипио, оказалось не ошибкой, а она рассердилась и обидела дроида, потому что и представить не могла, что когда-то было иначе. Лея постоянно говорила о том, что Сила должна прийти в равновесие, что Рей должна победить Кайло, Темную Сторону. Люк испугался того, что увидел в ней. Темная Сторона. Они все боялись. Разве ее, Рей, надо бояться? Она опасна? А ведь так же они боялись Бена. Что такое Темная сторона? Почему такой страх? Лея говорила — жажда власти, алчность. Но Рей не нужна власть, и она совсем не хочет обладать какими-то богатствами. Гнев? Злость? Это есть в каждом. И в Финне, и самой Лее. И Люк был не бесстрастен, когда говорил с Рей. Почему тогда в них эти чувства это нормально, а в Рей — Темная Сторона? Бен… разве она имеет права судить его? После того, что видела тогда, в ту ночь? Какой бы была она, если бы вместо Бена Сноук заметил ее? Ведь и она была одна. Надо спросить его о Сноуке. Надо спросить его о многом. Ведь рассказал же он ей о Люке. И не рассказал, что не убивал тогда никого, а все считают, что убил. И Лея тоже. Рей должна сказать ей, должна! Он не Монстр! Он другой! Почему никто не хочет этого увидеть?

Она задавала себе много вопросов, на которые не находила ответов. Но почему-то решила, что их знает Кайло. Наверное, он считает ее глупой. Она все время пристает к нему с этими своими вопросами, а как она сможет узнать о том, чего не знает? Вот она прямо сейчас пойдет и задаст ему свои вопросы!

Мусорщица застегнула комбинезон и отправилась узнавать ответы. А он сказал, что ей есть, что пить и как спать, и пошел к озерцу. И все?

Мясо нерфа из пайка врага оказалось вкусным и питательным. Она запила водой последний кусочек. Маловато. Но Кайло поделил паек на два дня. Веточки гимара слабое утешение, значит нужно быть готовой. Иногда она не ела по нескольку дней. Когда у нее отбирали добытое ею на разбившихся звездолетах. Потом научилась защищать свою добычу. И защищаться; и однажды защитила дроида… Нельзя об этом… Рей уже засыпала, укутавшись в эту странную ткань. Ей было тепло, сытно и спокойно, потому что она точно знала, что он не позволит никаким здешним тварям напасть на нее. О ней есть, кому позаботиться…

Рен ухнулся в это озерко, подняв тучу брызг, и вода выплескивалась за края каменной чаши. Хорошо, что холодная. Сначала обожгла, а потом уже снимала усталость, даря свежесть.

Он разбудит ее на рассвете, дав себе только два часа на сон. Ему хватит. Почему-то молчат Ашар и Кардо. И совсем молчат Траджен, Виркул и Курук. То, что с ними ничего не случилось, он чувствовал. Неужели пусто? Уж они могли разговорить любого. Или что-то произошло, а он пропустил? Нет, он бы знал. Все имена, упомянутые в записях Сноука, он передал рыцарям. Ал'лек отправился на Нар-Шадаа, а сам Кайло должен переговорить с кое-кем в Ордене. Когда картинка сложится, можно думать дальше. Пока информации мало, строить пустые предположения — только тратить время. Эти навигаторы. Ведь кто-то обслуживал их на «Господстве»? Дроиды? Эта прогулка по Воссу выбила из колеи. Правда? То, что там за пределами этой орбиты, разве важнее того, что происходит сейчас? Разве тогда, в лесу Такоданы, когда он увидел ее, он мог знать будущее? Она — то, что он желал больше всего в жизни, и то, что он яростно отвергал. Потому что боялся. Потому что это слабость. Потому что так говорят все. И Люк, и Сноук. И он проиграл ей именно потому, что там, в душе, всколыхнулось что-то, внеся смуту. Или нет? Тогда, на "Господстве" ему до слез хотелось, чтобы она поверила ему…нельзя об этом.

Кайло оставил торс обнаженным. Холод, окутывающий покрывалом ночи и светом луны Восса, заставит трезво мыслить. Ночь — время разных сущностей. А она спит там, и он не позволит никому… Кайло закрыл глаза, погружаясь в Силу. Сколько тут Тьмы! По углам, за камнями, подбирается, соединяя рваные куски. Но это только следы чего-то более сильного. Темного, мощного. И оно там, за этим склоном. В долине. И они должны будут идти туда. Чем можно сразить Тьму? Ярость и гнев, злоба и ненависть бессильны перед добротой и…любовью? О! Сила! Зачем так? Кровь отца его, Бена — защита? Тьму можно сразить только Светом!

Кайло не мог вдохнуть от того, что Сила показала ему. Месть Сноука оказалась бессильной перед отцовской верой и любовью. Рен вдохнул, наконец, теперь выдыхая снова свою боль. Зачем Сила показала это сейчас? Он спрятал эту боль глубоко и надежно. Зачем? Его спасительная пустота стремительно наполнялась воспоминаниями. Ему никогда не скрыться от самого себя. Что с ним происходит здесь, на этой планете?

Вот что она делает тут, когда должна спать там?

— И кто из нас подглядывает? — спросил Кайло, притягивая котту.

— Я не подглядываю, я проснулась, а тебя нет. — мусорщица стояла у камней, завернутая в пластфольгу. — Бен, — она пошуршала тканью, подтягивая ее, она все сползала с ее плеч, — тут что-то есть, я поняла.

— Что ты поняла? — он подошел, застегивая пояс.

— Оно все время пытается пробраться за мои щиты. Я чувствую. И еще чувствую, что что-то Темное, совсем рядом. А тебя нет.

— Я здесь. — он развернул шуршащий кокон с мусорщицей внутри в обратную сторону и подтолкнул к нише, — тебе надо спать.

— Я не хочу спать! Я хочу спросить…

— Ночью? На незнакомой планете?

— А когда?

— Действительно, — согласился Кайло, усаживаясь на моховую подстилку и прислоняясь спиной к стенке ниши, — Ты все время бегаешь где-то со своим Сопротивлением.

— Ну, теперь-то Сопротивления нет! — Рей примостилась рядом с твердым намерением задать свои вопросы.

— Нет, а ты все равно бегаешь. — он закрыл глаза, стараясь расслабиться. — Спрашивай.

Все ее вопросы сразу сплелись в какой-то немыслимый комок, мешая распределить их по степени важности. Она думала. Он вздохнул, развернув ее к себе:

— Пока ты соберешься, пора будет идти. — и поднес ладонь к ее виску.

— Ты опять? — Рей оттолкнула его руку. — Просто поговорить нельзя? Почему ты ничего не говоришь мне о том, что тебя тревожит? Я же чувствую. Ты прячешь это! Что это за опасность, Бен?

Он снова закрыл глаза. Между ними сияла Нить. И причудливые сооружения на ней. Понаставила.

— Убери.

— Нет.

— Ладно. — он мысленно собрал пучок энергии и кинул в ее щиты. Треснули.

— Ты что делаешь? — Рей не ожидала такого коварства.

— Я хочу показать тебе то, что узнал. Эта связь дает нам возможность говорить, видеть, чувствовать друг друга через десятки световых лет. А ты сидишь рядом и понастроила свои баррикады. Я не прошу тебя снимать щиты с твоих секретов, где ты припрятала кредиты, которые выиграла на Кореллии, просто дай мне тебе все показать!

— Ты и про «Рукавицу» знаешь? — тихо спросила мусорщица.

— Знаю.

Она вздохнула и кивнула. Он снова раскрыл ладонь, считывая круговерть ее мыслей, что лежали на поверхности. Где тут собирать свои эмоции для оружия, когда она говорила, что думала, делала, что хотела в эту секунду, и на что ее толкали ее чувства. Фейерверк. Кайло отвернулся, смотря на лежащий внизу лес, освещенный серебристым лунным светом. Сноук. Тогда она увидит и узнает… все? Нет. Она узнает, что Сноук думал, не он. Опасно.

— Бен? Ты передумал?

Он повернулся:

— Нет. — и посмотрел в ее глаза, открывая свою память.

Зрачки ее то расширялись, то сужались, она сдвигала брови, в ее взгляде несколько раз полыхнула молния, потом она распахнула их так широко, точно увидела нечто диковинное, и снова тенью в глубине то, что видела.

— Он тоже играл с тобой, как кошка с мышкой? — спросила Рей.

— Почему «тоже». Кто еще?

— Никто. — она нахмурилась. — Ты еще обещал научить меня…

— Ночью? Ты ведь видела, что я изучал в его архивах, так?

— Видела.

— Теперь это твоя память, и ты знаешь то же, что и я. Остальное потом. — он снова откинулся на каменную стену ниши и закрыл глаза. — Ты всегда должна искать точку покоя в своих чувствах. В боли, в гневе. Встань в середине своего урагана, не бойся его, собери свои эмоции и направь туда, куда желаешь. Ты смогла, когда обогнала меня на досветовой. Вспомни как.

— Я что, все время должна злиться?

— Как правило, когда ты в бою, тебя не посещают мысли о благотворительности. Или ты не помнишь Старкиллер?

Она помнила. Она почувствовала Силу и призвала ее, но это была чистая ярость. Он кивнул, не открывая глаз. Видел.

— Ты использовала Темную сторону, но не убила меня. Поэтому осталась на своей стороне.

— А джедаи… Они же не должны…

— Такая сахарная ложь для таких, как ты, восторженных. Джедайское насилие прекрасно, потому что совершается с чистым сердцем! Потому что они на Светлой стороне, и все их убийства оправданы одним этим. Выражать эмоции и чувства — запрещено, привязанность к кому-то — запрещено, любить — запрещено. Созерцание и благолепие в душе. И покой. Убивать надо спокойно. Ты собиралась убить меня, потому что я не желал подчиняться матери и хотел быть собой. Без ситхов и джедаев, без этих Республик и империй…

— Бен…

— Молчи! И тебе бы объяснили, что это великое дело! Что ты героиня. И нужные люди снова придут к власти. А ты все так же будешь убивать тех, кто, по их мнению, не на ТОЙ Стороне. Все эти стороны уничтожили и джедаев, и ситхов. Сама Сила уничтожила их. Потому что осталась только ложь. Прими себя такую, какая ты есть. Я разрывался от этой лжи, пытаясь убить Свет. Ничего не бойся, Рей. Ни Света, ни Тьмы. Заставь их служить тебе, твоей Силе. Так было сначала. И это правильно.

— Ты так ненавидишь джедаев, потому что Люк…

— Не надо об этом. Ты знаешь. Все в прошлом.

— А… Лея? Я чувствую, тут какой-то подвох. Ведь так? Ты угрожал ей?

— Нет. Пусть поговорит с теми, кто не восторгался Республикой. И узнает, что не во всей Галактике, как она считает, царят отчаяние и безысходность от Первого Ордена.

— Я не могу поверить, что Лея смирится со своим положением. Она будет бороться!

— Не сомневаюсь.

— Ты… знаешь и доверил ей…

— Знаю. Пусть она лучше строит козни и собирает свою армию, чем будет заперта в клетке на какой-то пустынной планете.

— Я больше не стану ни за кого воевать, правда. Если я буду нужна, ты ведь позовешь, если эта связь то, о чем ты говорил. Так же можно?

— Можно, — сказал Рен, отворачиваясь и рассматривая долину внизу. А там, внутри, слепила разум тоска. Все правильно, какая малость, просто пропасть между ними. «Если она будет нужна». А если нужна всегда? Если хочется забыть обо всем, когда рядом? Что ему сделать, чтобы она увидела его снова? Ничего. Обманет и сбежит. Да и что она может вспомнить с той встречи в лесу? Кроме слез и боли — ничего. «Я ненавижу все, что с тобой связано, и тебя!» Искренне. Она тогда говорила искренне. Просто они связаны. Так получилось.

Она видела то, что он показал. Его ведь почти не осталось тогда, Сноук не зря ликовал. Только рано. Она видела его в ярости, в гневе, в душевной боли, в одиночестве, в бою, только никогда не видела в радости. Он доверял сейчас. Она чувствовала. И снова закрылся почему-то. Она верит ему? Как же ему сказать? Там, внутри, эта новая ее сторона, неизвестная, шепчет ей: «Сделай шаг!» И Рей сделала.

Половина пластфольги накрывает его, чуть прошуршав по котте. Она придвинулась, положив голову ему на плечо, а ее ладонь накрыла его руку.

— Ты что делаешь? — Рен чуть повернул голову, пытаясь посмотреть на нее, но эти смешные пучки мешали.

— Тебе холодно, я же чувствую. И ты совсем не спал, а скоро рассвет.

— Все? — он откровенно был изумлен, да что там изумлен — ошарашен.

— Все. — сказала мусорщица и закрыла глаза.

Ее порывы не знали края. Когда она тогда протянула ему руку, он был шокирован и никак не мог поверить. Вчера еще она стреляла в него из бластера и плевалась ненавистью, а тут — руку подает. Потом она отвергает его руку и сбегает, потом она приходит по Нити Уз ночью и бросается в его объятия, как в атаку, снова сбегает, потом она его опять ненавидит. Теперь это. Видимо, все его ощущения были тоже…несколько не в себе, потому что Рен прислушивался к подозрительной тишине внутри себя с опаской. Мусорщица, заложив в него плазменные заряды, собралась досыпать.

Ладно. Он тоже закрыл глаза, приказав самому себе просто уснуть. Это испытание, которое ему посылает Сила. Он должен взять под контроль свои эмоции, не позволить ничему вывести его из равновесия. Ночью на чужой планете. Когда так близко, то, что он чувствовал, там, опасное, в долине? Да какой, к черту долине! То, что он чувствовал, сейчас положило голову ему на плечо, а ее ладонь прожигает его руку. И эта пластфольга вообще не нужна, потому что она греет, как дифрактная печь!

Рей не спала, она слушала отголоски его эмоций, пытаясь понять, злится он или нет. Не оттолкнул. Нет, вдвоем теплее, конечно.

Чем больше она его узнавала, тем сильнее к нему тянуло. Но проклятое прошло, как пропасть. Давило и не давало дышать. Только не сейчас. Сейчас не было никакого прошлого. И пропасти тоже не было. Они одни. Ночью. На чужой планете. Рей знает: там, впереди, что-то опасное и темное. И оно бы поглотило ее, если бы не он. То, что их связывало, не дало этой Тьме возможности. Он — защита от этого темного в ней самой. То, что влекло к нему, останавливало эту черноту, потому что было сильнее. Она проснулась, и ей стало страшно, потому что его не было рядом. Когда он рядом… Все другое. Она увидела его там, у озерца, освещенного холодным лунным светом. Первое, что ей захотелось, прижаться щекой к его спине, чтобы согреть. Она целый день шла за ним, за его спиной. И Рей подумала, что все, что она хочет, рядом с ней. А если это только игра? Ну и что же! Вот сейчас — все равно. Он нужен ей. Ощущение его плеча. Она не одна. Когда он бросился к ней, рассекая мечом этих летучих тварей, он не успел надеть перчатки. И капли плазмы из гарды обожгли его руку. Она видела. Странный меч, как он сам, непонятный и пугающий. Только она знала о нем то, чего не знал никто. Это для других он бездушное и беспощадное существо, чудовище, злодей, но не для нее.

Она не видела его в радости, она хотела подарить ему радость. Свет в ее душе, как маяк в этой ночной тишине. Она провела своей ладонью по его руке, а он чуть сжал ее пальцы в ответ. Она вложила свою ладонь, и он укрыл ее в своей, гладя ее пальцы, а потом две ладони соединились, сомкнувшись в замок. И эти касания, как ветер по водной глади, рябь в душе, рождающая невидимую дрожь. Она подняла голову от его плеча, а его губы нашли ее. Мягко, осторожно, тепло.

«Зачем, Рей?»

«Не знаю».

Он смотрел с мучительным вопросом, гладя ее лицо тыльной стороной ладони. На кончиках ее пальцев крохотное пламя, не обжигает, только вспыхивает от ее прикосновений, оставляя легкий след. Брови, глаза, губы, окаймляя их границы. Он успевает коснуться ими ее пальцев, когда ее рука добирается до его плеча, а потом обнимает за шею. Не жар, не огонь, не кипящая лава сейчас — другое. Ее будоражит его дыхание и движенье рук, и запах, его нежность. Она чувствует, как откликается его душа, теплотой и благодарностью. Он так легко целует ее глаза.

«Зачем, Бен?»

«Не знаю. Ты крадешь мою душу?»

«Нет. Я хочу увидеть тебя».

И такой долгий и сладостный поцелуй, как упоение ее доверием. Ночью. На незнакомой планете. Он отрывается только на мгновение, смотря ей в глаза:

«Что ты хочешь?»

«Все».

«Все?»

И оба знают, о чем идет речь, и оба боятся, что зайдут слишком далеко сейчас. Только все еще впереди, пока можно просто не торопиться и потихоньку пробовать друг друга, замирая от этих прикосновений, как дуновение, как вдох… Он не сгорает сейчас в своей реке, просто знает, что брода там нет, что она все равно накроет его с головой. Все совсем не так, как тогда. Другое. Как бесконечность космоса, и никакие гипертрассы не смогут пересечь это пространство, наполненное чувственностью. Не хватит топлива.

Они вздрагивают от вызова комлинка. Точно что-то чуждое сейчас разрушило волшебство, этот другой мир.

— Ашар, — говорит Кайло, включая передатчик.

— Ты идешь по священному пути паломника. Есть у них тут такой маршрут. Судя по твоему маяку, ты приземлился в области Пилат-Ри, а сейчас ты мигаешь на высоте Косс. Оттуда Старые тропы ведут к перевалу и дальше вниз в долину. Там земли гораков. Дальше Кошмарные земли. Судя по названию, ничего хорошего там не предвидится. Дальше Темное Солнце. Это вообще не знаю что такое. А потом аванпост Кур-ран. Это воссы. — А гораки?

— Те же воссы, только воинственные, дикие. Поклоняются какой-то твари Сел-Ма. Ситхи научили. Они вообще были одним народом, эти воссы и гораки. А потом джедаи и ситхи их разделили. С тех пор бьются. А воссы теперь на дух не переносят ни ситхов, ни джедаев. У них тут свои правила в Силе. Что провидцы скажут, то и делают. И еще никто не ошибся. Вот эти мистики предсказали, что какой-то Чужак остановит вражду. Этих чужаков сгинуло на этом пути уже… А воссы все ждут. Нет, чтобы самим что-то предпринять. Девушка с тобой? — спросил Ашар.

— Да.

— Смотри, эти дикие женщин воруют, говорят очень быстро.

— А обойти этих гораков нельзя?

— Нельзя. Там у них кругом то ли ловушки, то ли аномалии какие. Опасно.

— А гораки не опасно?

— Видимо, гормаки лучше, чем аномалии.

— Мне, чтобы пройти этих гораков, убить их, что ли всех? Да и вражда сразу прекратится.

— Думаю, что-то другое. Эта Троица сказала три предложения и ушла. А мы тут сидим под охраной, и помочь мы не можем, а у тебя только один меч.

— У нас два меча. — ответил Кайло, смотря на Рей.

Ашар помолчал

— Девушка все слышит?

— Да.

Ашар снова помолчал:

— Ты знаешь, что делаешь, Кайло.

— Знаю.

Он отключил связь. Смотрел сейчас туда, в долину под ними, перебирая пальцы на ее руке.

— Ты боишься, Бен? — Рей положила ладонь на его щеку, поворачивая его лицо к себе. Такая глубина в темноте его глаз…

— Нам придется это сделать…

— Делай.

— Не сейчас. Когда спустимся в долину.

— Ведь ты знал, что это будет, ты сам говорил мне.

— Я не думал, что именно здесь.

— Я смогу справиться, вот увидишь.

Он покачал головой:

— То, что на тебя обрушится, когда откроешь свое сознание…

— Я выдержу.

— Ты даже не представляешь, сколько тебе придется выдержать…

— Я выдержу! — упрямо сказала Рей.

— Да. — Кайло обнимал взглядом ее лицо и вдруг улыбнулся, прижимая ее к себе. — Разве Сила могла найти кого-то более подходящего, кроме тебя?

— Не могла, — согласилась Рей, закрывая глаза и пристраиваясь на его груди, — твой дурацкий характер никто бы не вынес.

«Почему дурацкий?» — Подумал Кайло.

«Потому что только твой дурацкий характер мешает тебе просто сказать, что я хотя бы тебе нравлюсь».

«Я подумаю над этим. Подумал. Ты мне нравишься».

Рей не ответила. Она спала.

Путь наверх почти к самой вершине занял всего час. Горы Восса не отличались крутизной и высотой. Только холодный ветер своими порывами мешал движению. Там, на другой стороне, перед ними раскинулась внизу долина. Ее окончание терялось где-то вдали, укрываемое синей дымкой гор.

Они говорили только мысленно. И все это время она спрашивала, а он объяснял. На полноценное обучение просто не было времени. Рей раскладывала все по полочкам в своем сознании, как учил Кайло. Оказалось, так даже удобнее, чем то, что было раньше. Вся информация, которую она впитывала от Леи из книг, просто поглощалась ею, тут же вплетаясь в предыдущую. Теперь он заставил Рей отделять знания, соединяя то, что она знала, и то, что узнавала. По мере того, как они спускались, Рей чувствовала, как в нем росло напряжение.

Рен понимал, что, соединяя сознания, они не только соединят Силу, но и каждый примет все, что чувствует другой. Он представил себе, что вся лавина из его боли, гнева, ненависти, сомнений, терзаний, разрывавших его пополам, все прошлое, обрушится на Рей, и ему действительно становилось страшно. Вся чернота и мрак ударят в ее Свет. Его воспоминания…о многом. Наверное, раньше бы он не был так щепетилен, что почувствует кто-то, когда эмоции Темной Стороны сотрясут разум. Не теперь. И не Рей. Почему она? И что будет потом, когда она узнает? Оттолкнет снова? Возненавидит? От ее нежности до ненависти всего секунда времени. А, может, она просто пронзит его мечом, не вынеся всего того, что стоит за ним в прошлом. Он боялся потерять ее. Боялся. Страх…заползал сейчас в сердце, шипя и жаля.

Прошлое. Которое он хотел убить. Но оно было в его сознании. Воспоминания о том, что совершил, которые прятались в глубинах памяти. Страшное, темное, гнетущее. Он боится. Он боится, что она отвернется от него, отвергнет, оставит. Потому что он не тот герой, которого описывают легенды и ставят в пример.

Она это знает. И она знает, почему он стал таким. И она знает, что, протянув ему руку тогда, сама решила свою судьбу. Получается, она сделала выбор. Только не знала об этом. Теперь знает. И еще кое-что. Столкнутся две Рей. Та, что была раньше, и та, что есть теперь, какая из них победит? Та, первая, не способная на компромисс? Только белое и черное, только да и нет. Скорее нет, чем да. Именно так она поступила в Тронном зале. Он разочаровал ее. Только теперь другая сторона, неизведанная еще, вела Рей. И эта сторона прощения того, кто стал частью ее жизни, частью ее самой. Принять его таким, каким есть. Обе его стороны, и Кайло, и Бена. Одного нет без другого.

Каменные склоны уже сменились покрытыми травой. Странные существа, неповоротливые, остромордые, с чавканьем и необычайной скоростью поглощали зелень, оставляя после себя темные дорожки, где уже не было никакой травы. Коротенькие коренастые ноги топали вперед, крохотные черные глазки, заметив незнакомцев, смотрели пристально, изучающе. И три ряда выростов на спинах колыхались, точно сканируя.

— Какие отвратительные монстры. — сказала Рей, глядя на этих созданий.

— Горранты, — ответил Кайло. — монстры? Я похож на них?

— Не будь так уверен. Монстры бывают разные.

— Я знаю. — как-то тихо сказал Рен, а Рей остановилась, спустившись к нему.

— Я сказала глупость. И мне гадко от этого. И ты не монстр. И не был им никогда. Она обвила руками его шею, запуская пальцы в черные пряди, и как-то смешно потерлась своими губами о его, невесомо касаясь их уголков, тут же надавливая, требуя ответа. Этот контраст между нежностью и страстью подключил детонаторы к плазменным зарядам. Если ей удастся их активировать, а что-то подсказывало, что удастся…

— Что ты делаешь? — вновь спросил обескураженный Рен.

— Мы в долине, Бен. И я не боюсь. — она чуть отклонилась назад, смотря с вызовом.

Мгновение — и она убирает все, что понаставила в своем сознании, и то, что стояло на Нити Уз, перекрывая путь тому могучему, бьющему в эти щиты, выпуская эту мощь на свободу.

Он только увидел, как расширились ее зрачки, когда он снял свою защиту, а потом только держал ее, прижимая все крепче, потому что то, что выпустили они оба, теперь бушевало вокруг, как самый сильный шторм во Вселенной. Две стихии, сталкиваясь и смешиваясь, клубясь и вспыхивая, взрываясь вспышками Света и Тьмы. Гигантские волны ударялись друг о друга, сотрясая сознание и тела, пронзая разрядами молний, то огненными, то серебристыми, рассыпая искры. Пока не обрушились на них, стоящих в центре этого буйства, накрывая с головой, светящейся стеной энергии, успокаиваясь и затихая. Теперь только Сила кружила вокруг, переливаясь от него к ней и обратно, связывая их в одно целое. Одна на двоих.

Рей все видела и чувствовала. Она проживала его жизнь, пропуская через себя его воспоминания. Ей не было страшно, ей было больно. От этого глухого звериного рыка, от плача безысходности его души, от одиночества и ярости, с которой зверь скалил клыки, от пустоты и ненависти, от отрицания себя и мучительной пытки раздираемого на две части своего «я» и от отчаяния желания быть нужным. Ей.

Она выдержит. Она сможет… Она не думала, что это так потрясет ее, почти сломает. Почти. Только в какой-то момент, когда ей казалось, что она сейчас разлетится на осколки от пронизывающего ее ужаса и нестерпимой боли, та, другая Рей, вдруг встала на пути , заслоняя собой Кайло, которого первая почти ненавидела. И снова тот луч Света вонзается во Тьму, рассеивая ее, давая вдохнуть. И Рей чувствует, как его руки держат ее, не давая упасть. Он пытается закрыть ее от самого себя. Она только обнимает его, выплакивая тот ад, в котором он жил.

Он слышал, как кричала ее душа, как она пыталась не видеть то, что теперь он не мог уже изменить. Это кровавое месиво его памяти. Он хотел, чтобы этого бы ничего не было…

Он знал теперь ее жизнь, день за днем. И одиночество, и тоска, и осознание ненужности и беспросветности своей жизни, и упрямая решимость ждать. Потому что только эта надежда держала ее. Он видел ту маленькую девочку в невыносимых условиях. И ее боль, когда сломала руку. И как эта девочка сражалась за жизнь. Он чувствовал ее жажду, ее голод, жар пустыни и вкус металла на губах. Страшная жизнь на пустынной планете. А она выжила. Ее чувства, мечты, сомнения, ее кошмары. И Свет, доброта и сострадание, готовность помочь и отдать все, самоотверженность, чуткость, ранимость, душевность и мягкость, милосердие и бескорыстность. И как она может заразительно смеяться, и как сияют ее глаза в радости. И в этот ее Свет он выпустил свою Тьму?

«Во мне она тоже есть. Я знаю, где ты прячешь свой Свет. Отпусти его».

«Отпущу. Не сейчас». — Он совсем накрывает ее собой, прижимая все крепче.

«Ты хочешь знать? Кайло или Бен?»

В его взгляде все, что он держал в себе, прятал, и надежда.

«Ни тот, ни другой, просто я буду звать тебя твоим настоящим именем, потому что Кайло и есть Бен. И мне все равно, что будут говорить о тебе другие, потому что я вижу тебя теперь».

«Этот зверь, вообще-то тоже я».

«Я освою контроль животных, обещаю».

Он даже не может на нее разозлиться. Не получается. А она улыбается, глотая слезы видя, как он нахмурился.

— Я постараюсь справиться с Кайло.

— А мне придется постараться справиться с Рей.

Он резко разворачивается, выбрасывая руку. И странная стрела с энергонаконечником застывает в воздухе. И эти стрелы теперь летели из ближайших зарослей. Светящаяся стена Барьера встала между этими стрелами и ними. Стрелы, ударяясь в Барьер, рассыпали искры и падали на траву.

«Вот и гораки», — сказал Кайло и толкнул свой барьер на эти заросли, сметая и стрелы, и тех, кто там сидел. Крики донеслись из кустарника. А Рен выхватил из темно-зеленой густой листвы кого-то, притянув к себе:

— Я убью вас всех, если вы не остановитесь.

Он швырнул горака обратно, в заросли. И оттуда вместо стрел вышли люди. Они были похожи на воссов во всем. Синяя, зеленая, красная, еще какие-то оттенки, кожа, красные глаза и эти татуировки, покрывающие лица. Одежда из грубой ткани, штаны и куртки — плохо выделанная кожа, похоже, из аксизверя. И буря эмоций на лицах. От ярости до восхищения. Самый старший из девяти, чуть выйдя вперед, сказал вполне обычным голосом, низким:

— Мы не позволяем чужакам ходить по нашим землям.

— А мы бы и не ходили. Наш корабль потерпел крушение на вашей планете, и мы идем туда, откуда сможем улететь. Где есть космопорт.

— Проклятые воссы не разрешают никому идти этим путем, кроме избранных.

— Меня никто не избирал. — сказал Кайло. — Нам просто надо найти корабль. — он внимательно оглядывал гораков, считывая их мысли. Они ему не нравились. Половина из нападавших пялилась на девушку и совершенно была равнодушна к переговорам. Зато их мысли ясно давали понять их намерения.

— Ты делаешь то, что и Сен-Ма.

— Кто это?

— Та, что живет во Тьме. Она питается Смертью, поэтому мы должны убивать воссов и всех, кто нарушит наши границы.

— Ну и что теперь? Попробуете убить нас еще раз? — спросил Кайло.

— Нет. — ответил старший. — Нельзя. Тот, кто может поднимать в воздух гораков, — не может быть убит, так написано в нашей Книге.

— Скажи своим людям, что я знаю, о чем они думают. Если они сделают хоть движение к ней, я их убью. Если кто-то попытается дотронуться до нее, я их убью.

Старший, обернувшись к стоявшим позади него горакам, что-то грозно и зычно прокричал, а потом повернулся к Рену:

— Вы должны поехать с нами.

— Мы никому ничего не должны.

— Гирш-Ог желает видеть вас.

— Каким образом он узнал о нас?

— Сен-Ма сказала.

— А! Если Се-Ма, тогда понятно. Только прежде вы попытались нас убить.

— Гирш-Ог приказал, если вы те, о ком в своих видениях пророчили воссы, то мы вас не убьем.

Кайло обернулся к Рей: «Видимо, они так и убивали всех, проверяя, те или не те. Надо переговорить с этим Гирш-Ог, а заодно придется разбираться и с Сен-Ма».

«Это она, Бен, то, темное, что постоянно хотело пробить мои щиты».

«Я знаю. И я знаю, чем ее победить».

Хопперы гораков довольно резво продвигались по долине. Рей видела возделанные поля, стада аксизверей, видимо, одомашненных, поселения, которые больше напоминали крепости, гораков. Вполне себе мирная жизнь. Никакой дикости не было заметно. Даже дроиды на полях, правда, довольно древних конструкций.

Почти на противоположном конце долины, у подножия гор, раскинулся целый город. Здесь здания были повыше, улице пошире и народу побольше, впрочем, как и техники. На площади перед круглым зданием, сложенным из серых отшлифованных валунов, собралась целая толпа, рассматривая пришельцев. Рей заметила как мало женщин в этой толпе. Проходя мимо гораков, считывала их эмоции. Удивление и агрессия. Почему? Ведь они никому не угрожали. И еще кое-что. Это «кое-что» толкнуло какого-то особо возбужденного горака ухватить Рей за бедро, нагло сжимая пятерню. Голубой клинок взлетел, и рука упала на брусчатку. Толпа ахнула и отхлынула назад. Старший, что вел Кайло и Рей, обернулся. Девушка стояла с опущенным клинком, но не спешила деактивировать его. Излишне нетерпеливый горак корчился от боли у ног Рей.

Все смотрели не на страдальца, а на меч Рей. И повисла тишина. Пришедшая в себя толпа теперь надвигалась, сжимая кольцо. Кайло зажег свой меч и встал рядом с Рей. При виде красного лезвия движение остановилось, а толпа опустилась на колени. Старший, преклонив колено, спросил:

— Господин желает жертвы?

«Господин» посмотрел на толпу, потом на старшего:

— Где ваш Гирш-Ог, у нас мало времени.

Этот самый Гирш, сидя на троне из черного камня, разглядывал Кайло и Рей красными глазами, поглаживая свой подбородок. Рей трудно было привыкнуть к оттенкам кожи гораков. У Гирша он был почти бордовый. Рисунки на лице делали его еще больше неприятным. То, что вокруг тени Тьмы, она не только чувствовала, она их видела. И где-то совсем рядом — источник Силы. Тьмы.

— Сен-Ма ждет вас. Давно ждет.

— Мы не собирались в гости, — сказал Кайло, — если вы дадите нам спидер или хоппер, чтобы добраться до космопорта, мы заплатим кредиты.

— Нет. Путь только один.

«Как мне надоели все эти обряды и обычаи. И возникает сожаление, что нет Хакса. Он совершенно не имеет терпения к традициям».

«У тебя есть бластер».

— Мы можем взять и сами.

— В нашей Книге сказано, что придет тот, кто зажжет огонь в руке, и гораки должны подчиниться. Но только, если он докажет, что сильнее Сен-Ма.

— Вы мне не нужны. И я не ваш господин. Но с вашей Сен-Ма мы встретимся. Можно прямо сейчас.

— Девушка останется здесь.

— Девушка идет со мной.

— Ей нельзя.

— Ей все можно.

Гирш-Ог снова погладил свой подбородок, переводя взгляд красных глаз с Кайло на Рей, потом поднялся:

— Вас проводят.

Все те же девять гораков, как оказалось, личная стража Гирш-Ог, повела Рена и мусорщицу по тропе в гору. Сначала тропа была довольна широкая. Потом все уже и уже, пока не превратилась в едва заметную тропочку. Стража довела Кайло и Рей до двух отвесных утесов, куда устремлялась тропка и остановилась.

— Нам дальше нельзя.

Рен молча пошел вперед, а Рей за ним. Как только они минули утесы и стража скрылась из глаз, Кайло остановился:

«Я уже чувствовал однажды такое место, был».

«Я тоже была в таком месте, Тьма. Этот зов. Я слышу его».

«Нет, Рей, это не Зеркальная пещера, это гораздо опаснее. Оно чувствовало нас, как только мы приземлились, знало и ждет. Помнишь, я сказал тебе, что все не так, как кажется? Вот здесь точно все не так, как кажется». Он закрыл глаза, и Рей увидела, что они стоят на тропе, а вокруг них, как нити паутины, шевелятся темные щупальца, не смея прикоснуться, отталкиваемые Силой. И эти щупальца втягиваются во мрак пещеры позади них. Они обернулись, всматриваясь в эту черноту.

— Идем, падаван, познакомимся с дамой. — сказал Кайло, зажигая клинок.

Отполированные черные камни, обрамлявшие вход с выбитыми на них письменами на неизвестном Рей языке переходили в природный скальный тоннель. Свет клинка рассеивал обступавшую их Тьму. А Рей казалось, что ее можно было потрогать, что она точно движется следом, наблюдает, готовится… Тоннель окончился, осталось только пространство абсолютного мрака и свет от двух клинков в центре.

— Привет, малец. — сказал знакомый голос.

Они развернулись. Перед ними стоял Люк, со своей добродушной полуусмешкой на губах:

— Я же говорил, что мы еще встретимся.