Слишком разные: история про Эй и Джей  (джен)

Резкий слишком громкий раскат грома заставил меня вздрогнуть и проснуться. Я разлепила глаза и посмотрела в окно — снаружи сплошная серость.

— Чертова погода, — пробубнила я, кое-как поднимаясь с кровати. — Я уже две недели здесь и еще ни разу не видела солнца! Ну разве я о многом прошу? Маленький, тепленький лучик солнца!

И как назло в этот же миг молния осветила темные тучи, и снова ударил гром. А через секунду огромные капли затарахтели по подоконнику.

— Отлично, — шикнула я, направляясь в ванную. — Дурацкий Бирмингем. Глаза б мои не видели. Как их тут всех водой еще не смыло. Идиотский дождь!

Я с силой захлопнула двери в ванную и включила горячую воду. Став под теплые струи, я выдохнула и зажмурилась. Утренний душ помогал расслабиться и избавиться от навязчивых мыслей. Я так и продолжала просто стоять под потоком воды, пока бойлер не опустел. Нехотя выбравшись из ванной, я не спеша высушила волосы, натянула джинсы и футболку с каким-то мопсом и надписью «Желаю быть единорогом» (сестра подарила мне ее в качестве прикола) и немного подкрасила глаза. Так как я сегодня иду на выставку собак, думаю, такая форма одежды вполне подойдет.

— Привет, — кисло протянула я, садясь за стол и подпирая голову рукой.

— И тебе доброго утра, Арина, — улыбнулась бабушка. Она как всегда смотрела утреннюю передачу. Я теребила в руках салфетку, краем уха вслушиваясь в слова ведущей. Девушка рассказывала, что какой-то Поттер откроет свою выставку в Бирмингеме на следующей неделе, и что там будут какие-то братья Визлей, но я не уверенна в правильности фамилии, потому что в этот момент бабушка бросила на сковороду очередное яйцо, и шкворчание заглушило голос ведущей. А когда я повернулась в сторону телевизора, чтобы посмотреть, о чем идет речь, там уже показывали репортаж о фермере, который вырастил какую-то гигантскую морковь.

— Нашел чем гордиться, — хмыкнула я. — Небось напичкал ее химикатами, а от морковки там одно название осталось.

— Что ты там все время бубнишь? — весело спросила бабушка. — Не пора ли тебе записаться в клуб шитья? Я могу договориться.

— Очень смешно, — съязвила я. — Во всем виноват этот дождь! Я уже просто не выдерживаю! Не понимаю, как ты тут живешь.

— Шестнадцать лет не прошли даром, — бабушка пожала плечами, накрывая на стол. — Пожила бы здесь годик другой, привыкла бы.

— Не дай Бог! — я скривилась, словно в доме неприятно пахло. — Мне и в Киеве хорошо. Там, по крайней мере, лето правильное.

— Ешь давай пока не остыло, — бабушка решила прервать мое нытье. — Меня сегодня весь день не будет.

— Опять? — простонала я. — За эти две недели я видела тебя от силы три раза.

— Я не могу бросить работу сейчас, когда идет подготовка к юбилею, — пояснила бабушка.

— Знаю, знаю: сто лет со дня приготовления в Бирмингеме первого пирожка, — я торжественно махнула вилкой перед лицом. — Если там будет Брэд Питт, возьми мне автограф.

— Не ерничай, — шикнула бабушка, но все же улыбнулась. Я выдохнула и уткнулась носом в свою тарелку, продолжая слушать утреннюю программу.

Дождь на улице прекратился, и я надеялась, что сегодняшняя норма воды уже вылита, потому что не очень-то и хотелось тащиться с зонтиком.

— Все, я ушла, — бабушка помахала мне рукой и скрылась за дверью.

Я быстро выключила телевизор, девица в котором начала меня раздражать еще минут пять назад, побросала тарелки в мойку и пошла в гостиную. Плюхнувшись на диван, я включила какой-то английский музыкальный канал и стала смотреть клипы. Пару раз играли мои любимые песни, но я особо не вслушивалась, потому что ночью плохо спала, и меня клонило в сон. Быстрая ритмичная песня сменилась на какой-то медляк, и, не выдержав, я уснула.

Мою идиллию нарушил какой-то противный писк. Я перевернулась на другой бок и поморщилась. Звук появился снова. Я не могла понять, что это, и откуда оно взялось. Жужжание прозвучало очень громко, я дернулась и резко села на диване.

— Звонок, — пытаясь прийти в себя, прошептала я. — Нужно открыть дверь.

Я медленно поднялась и поковыляла в коридор, по пути потирая глаза.

— Привет, — слишком громко поздоровался сосед, и я снова подскочила. — Готова идти на выставку?

— И тебе привет, Джеймс, проходи, — устало сказала я, все еще пытаясь оклематься. — Я сейчас.

Я выключила все еще работающий телевизор, поднялась наверх, чтобы прихватить олимпийку и на ватных ногах вернулась обратно.

— Идем, — прохрипела я и вышла на улицу. Джеймс пошел следом. Во дворе нас уже ждал довольный Руперт с поводком в зубах. Я боялась как бы он опять не набросился на меня, но похоже Джеймс говорил правду: при нем пес ведет себя спокойно. Я с силой захлопнула дверь и подошла к Джеймсу, который надевал ошейник Руперту. На улице было очень холодно. Я застегнула олимпийку под самое горло и напыжилась, словно воробей зимой.

— Выглядишь уставшей, — заметил Джеймс, когда мы уже шли по алее. Я медленно плелась по левую руку от парня, с другой стороны шествовал Руперт, свесив язык набекрень. Я подняла голову и посмотрела на Джеймса. Шея тут же начала болеть, а все из-за того, что я была почти на голову ниже, и было не совсем удобно разговаривать в таком положении.

— Не могу спать, когда дождь пытается выбить мои окна, — хмыкнула я, вздрогнув от резкого порыва ветра.

— А я даже не заметил, что ночью шел дождь, — Джеймс изогнул одну бровь.

— Еще бы, — я ухмыльнулась. — Если бы я прожила здесь двадцать восемь лет, то наверное и на всемирный потоп не обратила бы внимания.

Джеймс бросил на меня короткий взгляд и улыбнулся.

— Ты просто попала как раз на сезон дождей, — объяснил парень. — Совсем скоро он закончится и будет тепло.

— Эх, надеюсь, — я вдохнула влажный воздух и поморщилась от запаха сырости. — А то скоро скисну здесь.

— Ты бывала здесь раньше? — спросил Джеймс.

— В Бирмингеме? — уточнила я.

— Да.

— Бывала, — мой голос дрогнул, потому что меня снова чуть не снесло ветром. — Два раза, но это было давно и я практически ничего не помню.

— Прости, что вчера не получилось посмотреть город, — сказал Джеймс и посмотрел на меня.

— Да ладно, — я пожала плечами. — Как-нибудь в другой раз.

— Твоя бабушка говорила, что ты учишься в колледже, — Джеймс продолжал разговор, иногда поглядывая на меня.

— В университете, если быть точным, — поправила я. Шея снова начала болеть, и я опустила голову. Мой взгляд был прямо на уровне ключиц парня.

— И что ты там изучаешь? — поинтересовался он.

— Международную экономику.

Джеймс оценивающе меня оглядел и хмыкнул:

— Тебе всего девятнадцать.

— И что? — я пожала плечами.

— А то, что большинство людей твоего возраста не думают ни о чем, кроме развлечений, — пояснил Джеймс. — А ты учишься. Причем летом.

— Я, между прочим, ехать сюда не особо-то и хотела, — буркнула я, высоко подняв голову, чтобы было лучше видно лицо моего соседа. — Бабушка настояла, потому что по ее мнению я не смогу самостоятельно изучить английский язык. И, к несчастью для меня, родители были на ее стороне. Поэтому я здесь. И единственное мое развлечение — Руперт, который периодически на меня набрасывается.

— А ты забавная, — хохотнул Джеймс.

— Ты первый человек, который мне об этом говорит, — тихо сказала я. Это была правда: никто никогда не говорил, что я забавная или веселая, все всё время обращали внимание только на мою серьёзность. Мне стало немного неловко, и я решила перевести стрелки: — А ты сам где учился?

— Я? — Джеймс легким движением руки поправил волосы, точно как герой какой-нибудь мелодрамы. — Я не учился в колледже.

— Серьезно? — я оглядела парня с головы до ног. — Хочешь сказать, тебя на телевиденье с улицы взяли?

— Так и было, — Джеймс улыбнулся и завернул на следующую улицу. Я не отставала.

— Но все равно нужно какое-то образование, — я не верила, что все может быть так просто. — Для того же карьерного роста, например, ну, а в крайнем случае для чего-то еще. Ведь нельзя быть уверенным, что продержишься на одной работе всю жизнь.

— Телевидение — это не единственное мое занятие, — сказал Джеймс. Руперт уже успел убежать далеко вперед, поэтому парень тут же зажал кнопку на рукоятке поводка. — Я занимаюсь благотворительностью, спортом и музыкой. Но последнее это так, хобби.

— И ты даже в музыкальную школу не ходил? — удивилась я.

— Играть сам научился, — Джеймс пожал плечами. — А с футболом и гольфом пришлось попотеть. Но это того стоило.

— Не понимаю, — прошептала я.

— Ты что-то сказала? — спросил Джеймс, глядя мне прямо в глаза.

Я бы многое хотела сказать сейчас, но идиотские нормы вежливости не позволяли мне этого сделать. Как? Как человеку может настолько везти? Почему некоторые должны полжизни учиться, и в итоге так ничего и не достичь, а некоторые получают все даром? Как человек, не имеющий специального образования, смог попасть на телевиденье? Да еще и в помощники режиссера выбиться. Этого я не понимала.

— Нет, — коротко ответила я и отвернулась. Ветер в очередной раз взлохматил мои волосы, и я снова поежилась.

— А ты чем-нибудь кроме учебы занимаешься? — поинтересовался Джеймс. Я продолжала смотреть прямо.

— Да, — задумчиво сказала я. — Студенческая деятельность подойдет?

— Не совсем то, но сойдет, — парень пожал плечами и улыбнулся.

— Я руковожу информационным центром, — сказала я. — Пишу и корректирую статьи в университетскую газету.

— Так может тебе стоит заняться журналистикой?

— Ну да, — я хмыкнула. — Через два года я наконец-то закончу учебу, а ты предлагаешь бросить все и закрыть себя еще на пять лет?

— Но, по крайней мере, ты будешь заниматься любимым делом, — сказал Джеймс.

— А кто говорит, что мне не нравится экономика? — удивилась я.

— Твое подсознание, — Джеймс ткнул меня локтем в бок. — И тон, с которым ты говоришь о журналистике. Тебе нужно разобраться, что ты на самом деле хочешь.

— Не надо меня анализировать, — чуть прищурившись, сказала я. Джеймс хмыкнул, но ничего не сказал. — Ты ни капельки меня не знаешь.

— Я знаю то, что из-за своей экономики ты скиснешь быстрее, чем от дождя, — Джеймс снова посмотрел мне прямо в глаза, и я отвернулась.

— Вчера ты не был таким разговорчивым, — буркнула я.

— Я это учту, — с улыбкой сказал Джеймс. — Мы, кстати, пришли.

Я подняла голову и увидела, что мы дошли до больших железных ворот, которые открывали дорогу в парк. Внутри уже было куча народу, и еще больше собак. Для каждого участника выставки был подготовлен стол на большой поляне, в западной части которой была сооружена небольшая сцена. По громкоговорителю объявляли о начале регистрации, и хозяева со своими питомцами занимали очередь в сине-белую палатку, которую клонило от ветра.

— Я пойду зарегистрирую Руперта, — сказал Джеймс. — Это надолго, так что можешь пока прогуляться, если хочешь.

— Угу, — я кивнула, и пошла дальше по алее, минуя поляну, подготовленную для выставки.

Ветер почти утих, чему я была рада, потому что мои волосы наконец перестали летать вокруг меня. Я спрятала руки в карманы олимпийки и медленно зашагала в сторону пруда. Несмотря на плохую погоду, возле водоема было много людей: дети запускали кораблики под присмотром родителей, подростки катались на велосипедах и роликах, а старики сидели на лавочках у берега. Я перешла по мосту на другую сторону пруда и села на свободную скамью.

Как же мне здесь надоело, а прошло всего-то две недели. Наверное, мне бы стало гораздо веселее, если бы было с кем проводить время, кроме двадцати восьмилетнего соседа, который решил, что может учить меня жизни. Мысли снова были заняты Джеймсом Фелпсом, а точнее его странным поведением. Может он по гороскопу близнецы? Я где-то читала, что именно у таких людей неопределенный характер. А как еще можно объяснить то, что за весь вчерашний день мы практически не разговаривали, а сегодня он болтает без перебоя. Да и эти смены стиля в одежде: вчера парень выглядел как пай-мальчик, а сегодня в своей кожаной куртке больше напоминает какого-то рокера. Что-то здесь не так, только что? Это не давало мне покоя. Может у него какие-то отклонения? Вряд ли, иначе бабушка сказала бы мне сразу. Тогда что? Как Джеймс так быстро меняется? Ведь невозможно быть таким…разным. Я просто обязана узнать, что с ним такое. А для этого нужно подружиться с Джеймсом. Правда, это будет немного трудно, учитывая нашу большую разницу в возрасте и совершенно разные взгляды на жизнь. Но, я попробую.

Я достала телефон и посмотрела на время. Прошло уже полчаса. Думаю, регистрация уже закончилась. Я встала и снова медленно поплелась обратно к поляне. Ветер уже полностью утих и на небе кое-где появлялись просветы. Наверное, и правда скоро закончатся дожди.

Я вернулась к поляне. Пустые столы уже были заняты: на них сидели собаки. Каких только пород здесь не было! Но, из-за того, что я не разбиралась в собаках, я могла правильно определить только пуделя. Ну и еще одно лохматое существо, похожее на Руперта. Я шла меж рядов, и каждая псина глядела мне вслед. Я нервно сглотнула, и продолжила идти.

Мне становилось не по себе. Казалось, что все эти собаки следят за мной. Стало очень душно, и я оттянула ворот олимпийки. Ускорившись, я перешла в следующий ряд. Джеймса нигде не было, а мне становилось хуже. Вдруг откуда-то справа вылетела огромная черная псина и начала лаять на меня. Я отскочила в сторону, и меня тут же парализовало от страха.

— Макс, успокойся! — хозяйка потянула пса за ошейник. — Простите, обычно он так себя не ведет.

— Все нормально, — мой голос начал дрожать. Я отвернулась и на меня тут же налетела какая-то женщина и собакой на руках. Я отпрянула от нее и развернулась в другую сторону — там уже была собачка, о которых обычно говорят «когда я уже сдохну?». Здесь слишком много собак!

Трясущимися руками я достала телефон и набрала Джеймса, продолжая парализовано стоять посреди прохода.

— Ало, это кто? — раздался голос в трубке.

— Я.

— А конкретнее? — усмехнулся парень.

— Арина, блин! — шикнула я, внимательно следя за всеми собаками в радиусе двух метров.

— У меня не определился твой номер…

— Ты где? — перебила я его.

— В смысле? — Джеймс снова хмыкнул.

— Я не могу тебя найти! — я простонала, потому что мимо прошло огромное лохматое существо, которое доставало мне до пояса, и это на четырех лапах!

— Что случилось? — беспокойно спросил парень.

— Здесь слишком много собак! — мой голос снова дрожал, и я с трудом держала в руках телефон. — И они все следят за мной!

— Успокойся, они ничего тебе не сделают, — сказал Джеймс. — Я в третьем ряду почти возле сцены. Иди сюда.

— Я не могу! — я всхлипнула, чуть ли не плача. Большая серая собака с висячими ушами не сводила с меня глаз. — Пожалуйста, Джеймс, забери меня отсюда! Иначе я сейчас умру.

— Где ты? — парень выдохнул прямо в трубку.

— Не знаю, но тут много собак!

— Серьезно? — Джеймс усмехнулся, и я невольно улыбнулась. — А конкретнее?

— Конкретнее? — я сжала свободную руку в кулак и осмотрелась. — Палатка регистрации через ряд от меня.

— Понятно.

— Пожалуйста, Джеймс, быстрее! — я снова простонала. — Они следят за мной.

Но мне никто не ответил.

— Джеймс? Не бросай меня! — вскрикнула я, но в трубке по-прежнему было тихо. — Джеймс!

В этот момент кто-то резко схватил меня за плечо. Я закричала и отскочила в сторону, как раз туда, где какой-то подросток вычесывал своего пса. Собака начала рычать, защищая своего хозяина, но мальчик быстро успокоил ее.

— Эй, ты чего?

Я развернулась и увидела Джеймса. Похоже, это он схватил меня за плечо.

— Ты зачем трубку бросил? — завопила я. — А если бы на меня напали!

— Успокойся, никто тебя не тронет, — Джеймс слегка улыбнулся. — Что случилось?

— Я собак боюсь, — тихо сказала я.

— Тогда, зачем пришла сюда? — брови парня удивленно метнулись вверх.

— Не знаю, — прошептала я.

Джеймс прыснул от смеха и приобнял меня за плечи.

— Да ты вся трясешься, — заметил парень.

— Серьезно? — в его манере спросила я.

— Идем, несчастье, — с улыбкой сказал Джеймс, подталкивая меня вперед.

Мы прошли в следующий ряд. Возле одного из столов, гордо подняв голову, сидел Руперт. Но как только пес увидел нас, сразу же сорвался с места и стал бегать вокруг.

— Садись, — Джеймс указал на табуретку и я послушно села.

— Не знаю, что со мной, — прошептала я, потирая лицо. — Такого раньше никогда не было.

— Думаю, это из-за резкой смены обстановки, — Джеймс пожал плечами. — Для тебя здесь все ново, плюс перелет и плохая погода — это вызвало стресс. Но, так как ты не можешь вернуться в обычную для тебя среду, стресс только накапливается, отчего на малейшие внешние раздражители ты начинаешь реагировать так, как реагируешь.

— Только не надо опять меня анализировать, — простонала я. — Или ты подрабатываешь психологом по выходным? — я посмотрела на Джеймса снизу вверх и хмыкнула.

— Успокоилась? — улыбнулся он.

— Почти.

— Это все продлится еще около часа, — сказал Джеймс. — Если хочешь, можешь идти домой.

— Да ладно, я подожду, — уже спокойно сказала я. — Все хорошо.

— Уверена?

Я кивнула. Джеймс еще раз внимательно оглядел меня, после чего вернулся к Руперту. Я решила, что будет лучше, если остаток времени проведу со своим телефоном. Поэтому быстро запустила игру и сосредоточилась на ней.

Это помогло, потому что я не заметила, как прошел этот час. Руперт отхватил второе место и годовой запас какого-то сухого корма, и, собравшись, мы пошли домой.

— А трудно вообще работать в киноиндустрии? — поинтересовалась я, когда мы уже шли по знакомой алее.

— Когда как, — неопределенно сказал Джеймс. — Иногда весело, иногда это слишком утомляет. Но, в основном весело, мне, по крайней мере.

— Я не удивлена, — усмехнулась я.

— А ты никогда не хотела попробовать себя в чем-то подобном? — спросил парень.

— Я? Нет! — я рассмеялась. — Это все не для меня. Кстати, моя сестра хочет в актрисы податься. Родители в шоке.

— Не знал, что у тебя есть сестра.

— Неужели об этом бабушка еще не успела рассказать всем в этом городе? — усмехнулась я.

— Может и говорила, просто я не слушал, — Джеймс лукаво улыбнулся. — А что плохого в актерстве то?

— Это не серьезно, — быстро ответила я.

— Для тебя или для нее? — Джеймс с любопытством посмотрел на меня.

— Для нас обеих, — твердо сказала я.

— Почему бы тебе и родителям не дать ей выбирать самой?

— Потому что, ей шестнадцать, и она не понимает, что делает!

— Но это ее жизнь.

— Слушай, Джеймс, на что ты сейчас намекаешь? — я резко остановилась и повернулась к парню.

— На то, что твоя сестра не должна страдать только потому, что не настолько серьезна как ты, — Джеймс сказал это как-то резко, и я начала злиться.

— Ты просто не знаешь Машу, — сказала я и пошла дальше. — В детстве она занималась танцами и кричала о том, что станет танцовщицей. Через полгода это прошло, и она решила быть учителем. В одиннадцать лет она начала играть на гитаре, но через два года бросила. В тринадцать заявила, что она Эмо и собирается покончить жизнь самоубийством. Но и это прошло. Потом она стала кататься на скейте и носить широкие штаны. Заявила, что после школы отправиться колесить по Европе со своим парнем, который был весь в наколках и с дредами. Слава Богу и это прошло. А два года назад она стала увлекаться фильмами. Я даже смирилась с тем, что три из четырех стен в нашей комнате залеплены плакатами. И вот недавно Маша заявила, что хочет стать актрисой. И ты наверное думаешь, что это было чисто ее желание? Нет! Она этого хочет, из-за какого-то актера, в которого втрескалась по уши. Он кстати из Лондона, вроде. Так что не надо делать из меня монстра. Я не позволю сестре испортить себе жизнь из-за какого-то парня, которого она к тому же в глаза ни разу не видела!

Джеймс несколько секунд молча шел рядом, а потом повернулся и посмотрел на меня. Я думала, что он снова начнет что-то о том, что я лезу не в свое дело, но нет, парень улыбался.

— Четвертую стену ты сумела отвоевать, не так ли? — усмехнулся Джеймс.

— Нет, — выдохнула я и улыбнулась. — Там просто окно.

Джеймс рассмеялся, но ничего больше не сказал. Я не заметила, как мы успели добраться до дома, и, попрощавшись с Джеймсом, я пошла в сторону дверей. Порывшись в карманах, я не обнаружила там ключа и простонала. Было только два часа дня и бабушка придет еще не скоро.

Небо охватил резкий раскат грома и в этот же момент начался ливень. Мне больше ничего не оставалось, и я подбежала к соседнему дому и быстро постучала. Через пару секунд на пороге появился Джеймс, а после и Руперт, который довольно вилял хвостом. Парень посмотрел на меня и хмыкнул, потому что я уже успела промокнуть до нитки.

— Я ключи забыла, — сказала я, и, сама не понимая почему, рассмеялась.

— Проходи, несчастье, — Джеймс улыбнулся и широко распахнул двери, пропуская меня внутрь.