Мрак. Тряпичная защитница (джен)

С приездом полиции легче не стало, но хотя бы появилась надежда.

Все закончится. Все обязательно закончится.

К счастью, я больше никому не была интересна, никто не трогал меня. И даже все ещё зачем-то суетившийся Ярослав больше не смотрел на меня.

Полиции я рассказала про девушку за шторой, но почему-то не про Ярослава. Да и что о нем говорить? Он детектив, вот и пришёл. Даже если двери заперли…

Но ещё долго пришлось ждать после. Все выглядели усталыми сонными, никто уже ни с кем не говорил.

Наконец, нас отпустили. Но облегчение, что почти охватило меня, было не долгим.

Словно назло, все спешили уехать, но когда выходила я, у дверей, смеясь, стоял Ярослав. Он не двигался с места и веселился, будто для него ночь и это место в саду были самым весёлым и прекрасным, что он знал.

И он стоял там так долго, что мне… Пришлось решиться и пробежать мимо.

Он будто и не заметил меня, а вот я, слишком обрадовавшись, выбежала на дорогу, и там споткнулась. И упала, все-таки поцарапав колени и ладони. Что, если Пиччи увидит?! Он начнёт спрашивать меня, где я была и что со мной случилось, а это не кончится добром. Он не поймёт, зачем я была у Стампа. Он не простит.

А когда я поднималась…

Ярко-алые губы Ярослава снова смеялись надо мной.

Я спешно выпрямилась и отряхнулась. И лишь тогда заметила, какой же он… Маленький. Ниже Оли. И худой, хотя слабым или хрупким не выглядит. Он ведь вовсе… Не может быть страшным.

— Вижу, нам в одну сторону, Бэт, — зато очень даже может быть наглым! И продолжает звать меня этим новым именем. — Так что… Ну… Не бегай от меня, ладно? Только время потеряешь. Я тебя не съем.

Я негодующе дернула плечами. И в самом деле! И в самом деле, нет у меня причины его бояться! Здесь, на улице, у него уже нет никакой власти.

— Не надо со мной так разговаривать! — решительно потребовала я. — Я не убегала от тебя! — много чести, в конце концов! Просто прошла мимо побыстрее.

— Да, просто так решила по ночи на каблуках пробежаться, — ехидно согласился Ярослав. Противный! Как будто это его касается!

— Уже так поздно, а я ещё не дома! — чтобы он не думал так и дальше, ответила я.

— Ждёт кто-то? — спросил он с такой небрежностью, словно это не могло быть причиной спешить. Мне же от мысли, что Пиччи ждет сделалось дурно. Что он сделает, когда я вернусь?! — Ну да ничего, тут тебе тем более бояться нечего: я тебя не задержу. Просто буду идти в ту же сторону, пока нам по пути. Кстати… Ты знаешь, где улица Фантазий?

Я едва не отпрыгнула от него. Почему?! Почему именно эта улица?! Почему, из тысячи улиц, что есть в городе, ему нужно на ту, где живу я?! Где живёт Пиччи?! Если Пиччи его увидит, если Ярослав снова пошутит свою дурацкую шутку!..

— Не ходи туда! — закричала я, совсем, совсем не думая о том, как он меня поймёт.

Он остановился, но его тёмные глаза не выразили испуга. Сомнения. Готовности согласиться. Только чуть заметный интерес.

— А что там такое, Бэт? — спросил он, как будто… Заранее собирался бросить этому вызов. — Почему мне нельзя идти?

И теперь так смотрел на меня, так строго, так серьёзно… А я не знала, как ему ответить. Сказать правду нельзя. Я не хочу, чтобы кто-то лез к Пиччи. Я не хочу, чтобы Пиччи убил ещё кого-то. А Ярослав, конечно, такой же глупый, как настоящая Лиза и будет доказывать, что ничего не боится!

Я вся сжалась. Нужно было ответить как можно скорее. Как-нибудь!

— Потому… Потому что… Это я там живу!

Он застыл, как будто весь оледенел, но через миг расхохотался. Откровенно, бесстыдно и весело, словно… Никто не умирал сегодня.

А успокоившись, Ярослав сделался даже ещё более угрожающе-серьёзным.

— Извини, Бэт, но, боюсь, ни я, ни мои хозяева не можем этого принять, как причину бросить все дела и туда не ходить, — без тени сожаления, выдал он.

А я даже не нашла, что на это сказать. И мы пошли дальше, молча. Только мои каблуки стучали, как всегда, не давая быть незаметной, а потому — сохранной. Что мне делать? Нужно ли мне что-то делать? В конце концов, я и правда не могу заставить его не ходить. Я могла бы соврать и направить его не в ту сторону… Но он ведь все равно найдёт путь, рано или поздно! И что за дело может быть…

— Так что, Бэт, — вдруг снова заговорил он, — раз нам по пути, а путь не близкий, может, расскажешь мне все про этот вечер?

— Я ведь и так рассказала все! — возмутилась я, но, если честно, лишь от неожиданности и растерянности. Слишком далеко мои мысли были от смерти мистера Стампа. Впереди были более насущные сложности…

— Нет, — решительно возразил Ярослав. — Ты только самое важное рассказала. Самое яркое. А мне нужно знать… Самую ерунду. Я не успел поговорить с другими гостями, почти ни с кем. Мне нужно знать все, от начала и до конца. Все, что кажется тебе маленьким, неважным, глупым, так и задуманным, — словно он слышал мои мысли там, в доме Стампа, продолжал Ярослав. — Я понимаю, что тебе страшно. Понимаю, что это первое убийство в твоей жизни…

— Нет! — выпалила я, вновь не успев подумать. — Вовсе не первое. Я видела другие убийства, — видела их так много! Видела, как пустыми становятся глаза, видела, как из ран хлещет кровь. Видела, как конвульсии искажают тела до уродства… И после этого услышать, что смерть Стампа первая так!.. Обидно! Так горько! Если бы она была первая! Если бы!

Моим криком Ярослав как будто проникся. Даже взглянул на меня иначе, словно я стала более… Интересной. Неправда. Ничего интересного тут нет.

— Тогда ты тем более должна понимать, — убедительно и спешно произнёс он. — Ты выглядела самой напуганной. Конечно, это ещё ничего не значит, но для убийцы — это как сигнал. Он может решить, что ты что-то заметила. Так что лучше всего, безопаснее всего, тебе рассказать мне. Чтобы он не надеялся, что может уничтожить опасную информацию с тобой вместе. Расскажи мне все, Бэт.

Я отвела взгляд. В случае с Пиччи безопаснее молчать. Это точно. Но убийца Стампа… Не знаю. Он из тёмного мира, где такие, как Ярослав, ловят злодеев, убивших злодеев побогаче, чтобы получить за это деньги. Даже сам Ярослав назвал себя злодеем. Да, это глупо. Это правдой быть не может, но отчасти, все же, правда. Ведь, конечно, методы работы у таких детективов едва ли добрые. И работают они не ради добра.

Мне не место в этих злодейских спорах. Нет ничего страшного в том, чтобы отвлечься от мыслей о Пиччи и рассказать.

— Ладно! Только не вини меня, что не узнал ничего такого ценного!

* * *

И я рассказала ему все, что могла рассказать. Но не выдала, конечно, Пиччи, и не назвала имени Всеволода. И не зря. И без того Ярослав стал задавать ехидные вопросы о том, почему друг не мог помочь мне с моей проблемой сам и почему это не отвел до дома Стампа. Да что он понимает?!

Правда, взамен, Ярослав тоже рассказал мне многое, о том, кто мне повстречался на этом ужасном балу.

Оказалось, что три горы — это господа Трифат, его хозяева. Бизнесмены. У каждого, вроде бы, свое направление: еда, развлечения, оружие. Стампа они до этого вечера знали, но не интересовали, а тут, вдруг. Вдруг. А Суок и Тутти — их наследники.

А Кай и Герда — наследники госпожи Сноквин, которая, при всём богатстве, ведёт некие популярные курсы, которые сам Ярослав озаглавил: «Люби себя, чихай на всех и в жизни ждёт тебя успех». Кажется, даже ему они не нравились.

А дальше… Он выдал мне то, от чего мне стало холодно, хотя куклы и не могут такого чувствовать. Оля, Гурд и госпожа Асырк… Оказались хуже всех. Они прибыли из Зеркального Королевства. А Зеркальное Королевство — это публичный дом. Необычный, по словам Ярослава, а такой, где тебе могут подарить шанс провести ночь совсем с кем угодно. С кем угодно!

Я… Всегда думала, что мне нельзя любить, ведь у меня тело Лизы, и если я позволю кому-то видеть его и касаться его, это будет… Некрасиво. А в этом «королевстве»!..

Но страшнее была мысль, что милая, весёлая, такая добрая на вид Оля — продаёт девушек. Так она… Специально? Она — охотилась? Она хотела забрать меня туда же, к ним?

Если даже такая, как она… То кому можно верить?!

Про Нину и Сергея Ярослав ничего не знал.

Говорить было больше не о чем, но я ещё не могла остановиться, боясь остаться в тишине.

— Потом дочь Стампа сбежала, рассказала о его убийстве, стала кричать на Сыроежкина… Потом на Урри, что дома и так не было слуг, а он уехал, но… Тогда ведь ты уже появился?

— Да. Да, но был занят разговором с Серебряным.

— С кем? — растерялась я. Иногда Ярослав говорит на каком-то своём языке, как мне кажется.

— С Сыроежкиным. Это так… — «так». Может, это «так» — значит, что он и Сергею выдумал прозвище, как мне? Вот так запросто! — В любом случае, спасибо. В знак благодарности, приглашаю тебя выпить кофе.

— Но я… — какой кофе?! При чем тут кофе вообще?! — Не пью кофе.

— Да? Жаль…

— Почему? — он, на самом деле, выглядел не огорченным, а каким-то растерянным. — Ты так хотел меня пригласить? — с чего бы только это? Мы ведь едва знакомы. В этом нет смысла.

— Да нет, — отмахнулся Ярослав. — Просто я, Бэт, засыпаю находу, а оставлять тебя одну на улице в такой тьме как-то совсем мерзко.

Я отчего-то почувствовала смущение. Вроде, ничего такого он не сказал. Пиччи тоже всегда защищает меня. Только сам же опасности и подвергает, ведёт к злодеям.

Нет, не в Пиччи дело. А в том, как это звучит. Как… Что-то настолько естественное, но важное, что должно было быть мне очевидно сразу. А может и в том, что никто, никак не заставлял Ярослава думать о моей безопасности, но он… Даже не допускал мысли, что может этого не сделать.

Конечно, я просто не могла… Отказаться.

— Тогда я согласна зайти за кофе с тобой.

* * *

Бар, в который он меня завлек, назывался «Весёлый У». И после слов о том, что это потому, что хозяин — весёлый урод, в лучшем случае, охота расспрашивать у меня пропала.

Ярослав держался близко ко мне, вёл едва не за руку. Но я была скорее благодарна ему за это, поскольку вокруг все были неприятными. Пьяные, расхлябанные, угрюмые и шумные. Они смотрели потухшими глазами и были так противны, что Пиччи побрезговал бы пачкать о них шпагу.

За барной стойкой нашёлся толстый, но далеко не такой, как Трифат, мужчина. И он мне даже почти понравился. У него было добродушное лицо и глаза — весёлые.

Были. Пока Ярослав, даже не здороваясь, не спросил его:

— А что случислось, У, где ваша красавица Мила?

Интересно, кто такая эта «красавица Мила»?.. Она важна для него?

— Уволилась, паганка, — вмиг потемнев, буркнул У. — Туда ей и дорога. А что? Твоя подружка ищет работу? Оставишь её тут? Платим мы хорошо и каждый день — свободна.

Я отступила на несколько шагов. Ну вот! Ну что это такое?! Что это за отношение вообще?! Я же не вещь, и я — здесь!

— Ага, потому что на работе каждую ночь. Нет, — во всяком случае, Ярослав тут же осадил его. Но все равно, как-то так… Как-то так, словно это было ему решать. — Её в первый же день ограбят, а то и хуже…

Хуже?!

— Это верно, — слишком весело согласился У. Его взгляд вдруг стал таким, что я поняла. Ровно то «хуже», что и в Зеркальном Королевстве! — Ну да ладно. За чем пришёл?

— Кофе. Чем слаще, тем лучше. Бэт? — Ярослав повернулся ко мне, а я не могла ответить себе, зачем я вообще пошла с ним. В этот тесный бар с его весёлым, но отвратительным хозяином. Добралась бы до дома и без Ярослава!..

Но…

Может быть, я знаю. Он жуткий. Такой жуткий, на самом деле, что все страшное сосредотачивается в нем, и я не успеваю бояться ничего другого.

— Не надо… — тихо ответила я.

— Как хочешь, — пожал плечами он.

* * *

И лишь когда мы вышли из бара, я поняла, как темно было на улице все это время. Так темно, что даже странно стало, что мне не приходится помогать Ярославу не падать. Для человеческого глаза тьма, кажется, непроглядна.

Но Ярослав шёл как ни в чем не бывало и пил кофе, с откровенным удовольствием.

Я хотела было его спросить, кто же все-таки такая Мила, но он заговорил первым:

— А все-таки зачем ты ходила к Стампу, Бэт?

— Ярослав, это не касается тебя и никого вообще, — отрезала я. Неужели обязательно быть таким настойчивым?!

— Хотя бы интересно узнать, почему твоя проблема касалась одного лишь Стампа? — продолжал он.

— Стамп… — я осеклась. Мне было неловко, неудобно это говорить. И все же! — Был ужасный, гадкий человек, владеющий городом! У него была сила и!.. — и если не он остановил бы Пиччи, то никто. И никто теперь не сможет.

— И его не жаль, — хладнокровно кивнул Ярослав. Но я не успела возразить, потому что он продолжил, как-то грубее: — Слушай, Бэт. Ты права. Меня это не касается. Я только потому тебя спрашиваю, что мне противна позиция полной беспомощности. Я её ненавижу. И я в неё не верю.

Он не верит! Конечно, он не верит! Меня затрясло от негодования и возмущения. Легко говорить, когда ты «злодей», когда никого не нужно спасать, когда не нужно дрожать в шкафу, когда не нужно видеть мёртвых каждый раз и чувствовать, что ничего не мог сделать, никак помочь! Хоть я и кукла, Пиччи куда сильнее, чем я! Пиччи так зол и так безумен!

— Ты говоришь так только потому, что у тебя нет проблем! — прокричала я, не имея сил простить или успокоиться! Как можно так говорить, не зная даже, в чем беда?!

Ярослав… Рассмеялся. Снова! Но на этот раз его смех был хуже, чем дважды прежде. Он был оглушителен, он был полон напряжённой злости! Он был сумасшедшим.

Вдруг схватив меня за руку, Ярослав прокричал, как будто не обращаясь ко мне, а только к небу, ко всему миру вообще.

— Так не бывает, Бэт! — его голос стал нереальным. Тонким, безумным. — Проблемы у всех есть! Но только люди стараются их решать, — он продолжал смеяться, все хуже. — А если нельзя, если ни на что не повлиять, и нужно лишь ждать или лишь смириться, что ж!.. Я не позволяю себе о них помнить!

И выпустил, словно выкинул. Я отбежала от него на несколько шагов, а он продолжал хохотать, будто никак не мог прекратить. Будто я была ещё недостаточно напугана.

Я пыталась убежать от него, но все ещё слышала… Как он вдруг резко затих. А затем заговорил, ещё страннее изменившимся тоном. Так мягко и ласково, словно вообще был другим человеком.

— Да, дядюшка? Все хорошо, дядюшка. Конечно. Конечно. Я не знаю, но, думаю, скоро. Я постараюсь, дядюшка. Я тебя люблю, дядюшка…

Это было так неестественно, так непохоже на безумие, что я видела недавно, что мне ужасно хотелось убедиться, правда ли это сейчас говорил все тот же Ярослав. Но я… Не посмела обернуться.