Запретная демонология (джен)

В двери дома Тайлер Виктор постучал открыто, уже никак не опасаясь реакции горожан.

Открыла им Генриетта, вблизи она выглядела совсем плохо — худая до костей, полностью поседевшая, трясущаяся как осиновый лист.

— Элла дома? — строго осведомился Виктор.

Пожилая женщина всхлипнула, шагнула вперед и вцепилась сухими как веточки руками в отвороты пальто Виктора.

— Убейте ее, прошу, — умоляюще прошептала она магу. — Убейте…

— Бабушка, — раздался позади Генриетты высокий, неожиданно холодный голос. — Кому ты опять открыла?

На порог вышла сама Элла, покровительственно положив руки на плечи старушки. Генриетта от этого, казалось бы, защитного движения сжалась, словно ей было больно.

Лина вдруг почувствовала знакомую резь в глазах, фигура девушки начала слегка оплывать по краям.

Но это быстро прошло, и проморгавшись, первое что бросилось в глаза Лине — холодный, цвета застывшей крови, бордовый цвет глаз.

— Моя бабушка не в себе, вы что-то хотели? — смягчила интонации Элла Тайлер, увидев Виктора.

— Императорский выездной инспектор Хант, — представился маг, быстро показывая блеснувшую магическими печатями в свете фонарей пластинку-удостоверение. — Мне нужно с вами поговорить.

— Проходите, — даже не стала изображать удивление Элла, погладив рукой живот. — Справа будет гостиная, я отведу бабушку в ее комнату и приду к вам.

Решительно развернув Генриетту, Элла повела ее в глубь дома.

Виктор шагнул было в сторону указанной гостиной, но его затормозила Лина, панически вцепившись онемевшими пальцами в руку мага.

— Ты видел ее глаза? — сипло спросила Лина, заглядывая в коридор, куда увела Генриетту Элла. — Это не она, это не Элла! Нельзя их оставлять одних!

Виктор кивнул и мгновенно рванул вслед за скрывшейся парой.

Распахнув по пути несколько дверей в пустые, пыльные комнаты, Виктор озадаченно остановился в последней по коридору.

Развернувшись к Лине, которая только его догоняла, маг прищурился — неожиданно возникло ощущение песка в глазах.

— Куда они могли… — начал было он, но тут Лина резко ускорилась, не обращая внимания на боль в лодыжке.

Прыгнула она в последнюю секунду, толкая мага — и тяжелый удар в висок прошелся вскользь, не убивая, а только ненадолго оглушая мага.

Виктор тяжело осел, полуослепший от боли, совершенно не понимая, как он мог чего-то не увидеть в пустой комнате.

Лина, упавшая рядом с магом, в этот миг сама едва успела откатиться от удара ногой.

Будь это сама Элла, она оставила бы максимум синяк, но удар существа, все еще заключенного в теле носительницы пробил паркет.

Рывком поднявшись на ноги, Лина отскочила на несколько шагов, быстро осматриваясь и с ужасом обнаруживая у окна обескровленное тело Генриетты — убийство женщины дало демону сил спрятаться от мага в пустой комнате.

— Вы зря пришли сюда, — тем же холодным голосом девушки сказал Пожиратель, полностью контролируя свою «мать». Мягкие черты лица Элли были искажены в жуткой гримасе, глаза уже были не темно-бордовыми, а полыхали алым. — Вы сделали мне отличный подарок — ни один из убитых мной до этого не сравнится с силой мага императорской крови…

Лина не отвечала, зная, что стоит ей просто подать голос, и ее так же легко возьмут под контроль, как перед этим одурили Виктора.

«Ну, вариантов нет, решайся» — мысленно сказала она себе и, глубоко, медленно вдохнув, направила всю свою внутреннюю силу в голосовые связки.

Сосредоточиться, расслабить горло, отпустить голос — все, как когда-то учил дедушка.

В краю средь гор и цветущих долин

Текла река, исчезая вдали.

Прекрасней не было страны,

Где рождались баллады и сны.

С первой же строчки песни, Лина поняла, что сделала все правильно — тело Эллы замерло в нелепой в позе, в середине движения, когда демон почти до нее дотянулся.

В дорогу звал глас таинственных гор.

Три сына там покидали свой дом.

Один был горд, другой — упрям,

А третий был сердцем смирён.

В детстве, в далеком, счастливом детстве мама нередко пела эту песню маленькой Лине в качестве колыбельной — девушка до сих пор помнила каждое слово. И вспоминая все интонации, с какой пела ее мама, Лина выводила в воздухе слова, заставляя Пожирателя и Эллу, деливших одно тело, ощутить все то, что ощущала сама Лина — в то время еще Лидия — на границе сна: спокойствие, бесконечную любовь и умиротворение.

Слова Отца были грусти полны:

«В любви моей вы росли, как цветы.

Что ждёт вас там, в чужих краях?..

Да хранит вас молитва моя.»

Реагируя на силу слов, струящуюся в этот момент в воздухе, пошевелился, попытавшись привстать Виктор. И Лина, заметив его движение, осторожно, медленно, по широкому кругу пошла в его сторону, отчаянно надеясь, что она ни за что не запнется по пути — отвести глаз от того, кому предназначались слова, она не могла, а любая запинка стоила бы ей дыхания.

И звучало в ответ

Эхо горных вершин:

«Сохраните богатство Души

И Любви нескончаемый Свет!»

Медленно добравшись до мага, Лина, чуть наклонившись, ощупала его голову, с облегчением обнаружив только неглубокую ссадину. Сам Виктор в этот момент начал наконец полноценно приходить в себя и осторожно отодвинулся от рук девушки — голова болела дичайше, но главное, что была на месте, а остальное подождет.

Прошли года, затерялись вдали.

В краю средь гор и цветущих долин

Встречал отец своих детей

После долгих разлук и скорбей.

Еще через несколько мгновений Виктор пришел в себя настолько, чтобы встать, осмотреться, оценивая обстановку, и с удивлением обнаружить посреди комнаты замершую без движения Эллу.

И первый сын возвратился домой:

«Гордись, отец, — я великий герой!

Вся власть моя, и в этом суть

На крови я построил свой путь!»

Лина, двигаясь плавно, словно в воде, коснулась руки Виктора и изобразила пальцем круг.

Маг сначала не понял, что она от него хочет, и девушка указала ему на карман. Виктор тут же вспомнил про мелки и защитный круг, достал мел белого цвета и осторожно приблизился к телу Эллы.

Второй привёз золотые дары:

«Смотри, отец, я могу все миры

Купить, продать и слёзы всех

Превратить в серебро и успех!»

Пожиратель в теле Эллы не уснул, как планировала Лина, но затих и замер, завороженный песней.

Сама девушка закрыла глаза, ей было больно, страшно, но слова, струящиеся сквозь ее тело, утешали.

По ее лицу потекли слезы, все тело разом начало ломить — словно только сейчас вспомнив про нечто чужеродное внутри.

И звучало в ответ

Эхо горных вершин:

«Разменяли богатство Души

Ради славы и блеска монет.»

Очертив белый круг, Виктор вспомнил весь свой краткий курс демонологии и высыпал остальные мелки прямо на пол, пытаясь сообразить какой цвет в данном случае нужен следующим.

А третий сын на коленях стоял:

«Прости, отец, я великим не стал.

Смиренным был, врагов прощал».

А отец с теплотой отвечал:

Коснувшись плеча Виктора для привлечения внимания, Лина толкнула к нему носком ботинка зеленый, откатившийся дальше всех.

«Душа твоя и добра, и чиста.

И пусть богат ты и знатен не стал,

Но ты хранил любовь мою.

Я тебе свой престол отдаю!»

А следом показала на желтый, но в этот момент тело Эллы свела судорога — Пожиратель начал понимать, что у него серьезные проблемы, и пытался прийти в себя.

И звучало в ответ

Эхо горных вершин:

«Кроток сердцем и духом смирён,

Верный сын унаследовал трон!»

Стоило песне подойти к концу, как голос Лины с непривычки дал слабину — и как только девушка смолкла, Элла в круге выгнулась и завизжала нечеловеческим голосом.

Извернувшись, с безумными глазами, в которых сверкал демонический зрачок, девушка начала царапать пол в миллиметрах от меловой линии, не находя изъяна.

После осознания тщетности, Пожиратель, снова полностью захвативший тело девушки, вскочил и закричал нечеловеческим голосом.

От ломаной фигуры в кругу во все стороны рванули резкие потоки ветра, Лина, неудачно стоявшая прямо лицом к кругу, вскрикнула, хватаясь за плечо — острым как бритва воздушным лезвием ей срезало часть куртки и кожи под ним. Ткань тут же окрасилась красным.

Виктор сдавленно выругался и, пряча лицо, шагнул к ней.

— Все в порядке! — крикнула ему Лина, толком не услышав свой голос — в ушах звенело от визга демона и воя ветряных потоков вокруг. — Сделай что-нибудь!

Виктор не услышал, но понял ее — твердо встал и раскинул руки в стороны.

И между заключенным демоном и людьми возникла искрящаяся и переливающаяся стена, значительно заглушая звуки и порывы воздуха.

В центр круга от барьера начали стекаться одна за другой молнии, непрерывные настолько, что казались водой в странной форме.

От скопившегося в одном месте напряжения у Лины зашевелились выбившиеся из пучка пряди.

— Я не могу его вывести, не навредив Элле, — сквозь зубы прошипел Виктор. Его ладони нестерпимо светились, бешено меняющие форму татуировки сползли на запястья, вылезая из-под рукавов, ткань которых начала медленно обугливаться. — Он сильно пустил в ней корни, я чувствую границу между ними, но ничего не могу сделать.

У Лины опустились руки, и в прямом, и в переносном смысле.

— Что делать… — пробормотала она, лихорадочно пытаясь найти решения.

Выход пришел к ним сам.

Краем глаза Лина заметила у колена какое-то движение и вскрикнула от неожиданности — мимо нее спокойным, прогулочным шагом прямо в круг шел огромный черный кот.

— Стой, нет!.. — попыталась его остановить девушка, когда кот не останавливаясь подошел к завесе Виктора, но тот даже не повел хвостом.

Спокойно шагнул себе сквозь высочайшее напряжение, будто даже не заметив электрическую стенку.

Также легко миновал нарисованные линии на полу и только в кругу сделал более резкое движение — в прыжке всей своей массой обрушился на плечи замершего Пожирателя, роняя того на пол.

Демон куклой свалился на землю и, только увидев нависшую над ним усатую морду, забился в натуральной истерике.

Виктор с секундной задержкой опустил руки, светящаяся стена опала вместе с его движением.

— Похоже от меня больше ничего не требуется… — озадаченно пробормотал он.

Лина, с таким же ошарашенным лицом, молча встала рядом, наблюдая за совершенно необъяснимой картиной в центре круга.

Пожиратель тем временем перестал биться, придавленный тяжелым кошачьим телом, и начал что-то быстро, захлебываясь, говорить на латыни.

Кот несколько секунд слушал его, — Лина могла поклясться, что на его невыразительной морде было написано глубочайшее отвращение и скука, — а потом широко осклабился, обнажая ряд острейших зубов, приблизил морду к лицу Эллы и сверкнул глазами.

Тело под ним снова забилось, затряслось, будто в приступе эпилепсии. Из носа девушки тонкой струйкой побежала по щеке кровь, в глазах, в которых быстро таяла багровая краснота, обнажая белки, тоже полопались сосуды. Пожиратель повернул голову, бросая безумный взгляд на людей, но в эту секунду кот, устав ждать результата, страшно, как-то по волчьи рявкнул в лицо Эллы, и тело под ним обмякло.

Кот пару раз хлестнул воздух хвостом, однако тут же успокоился и потерял полный интерес к телу девушки.

Так же равнодушно выйдя из круга, как зашел, бросил взгляд на Лину, более внимательно осмотрел Виктора и просто ушел.

Элла, лежащая на полу, тихо застонала, не приходя в сознание — от ее живота не осталось и следа.

— Знаешь, кажется ты имела честь кормить и гладить кого-то из высших демонов… — едва слышно сказал Виктор, медленно переводя взгляд с дверей, за которыми скрылся кот, на девушку в центре круга.

Лина только сглотнула ставшую вязкой слюну, пытаясь смочить пересохшее горло.

Со стороны улицы донеслись голоса и шум от горожан, привлеченных грохотом и сверканием молний.