Озеро утопленников (джен)

Когда на улице снег полностью растаял и по проезжим дорогам, журча, потекли ручьи, я отправился в лес за берёзовым соком для Настюши, скучающей в старом домике наших бабушки с дедушкой.

А те всё ещё продолжали очень странно себя вести, чем вызывали во мне ещё большее подозрение в неладном.

Взяв с собой бидончик с ручкой, стилус для извлечения древесного сока и молоточек, я сказал Насте, чтобы она далеко от дома не уходила и чтоб присматривала за бабкой и дедой. Потом, я вышел из дома, спустился по лесенке, подошёл к калитке, открыл её и вышел на улицу.

Где-то очень близко на макушке рябины сидела парочка ворон и громко каркала. Я подобрал камешки и, прицелившись, бросил камешки в каркающих ворон. Те, испугавшись меня, взмахнули крыльями и улетели куда подальше. А на голых ветках рядом росшей бузины сидели воробьи и весело щебетали друг с другом о чём-то своём. Я не стал их прогонять, пусть остаются, ведь ничего плохого они не делают, в отличие от ворон, разве что гнездятся изредка в чердаках.

Небо такое чистое и голубое, солнце ярко светит, дует лёгкий весенний ветер, разгоняя облака. По улице напротив меня гуляли соседские лошади с двумя жеребятами. Одна лошадь серая в яблоках, другая — гнедо-пегая. Первый жеребёнок был коричневым, второй — чёрненький, как ночь. Но это только на время. С возрастом цвет его шерсти станет таким другим. А рядом с лошадьми и жеребятами ходил чалый молодой жеребец с лысиной на морде и белыми ногами в пол-плюсны.

Я вдохнул в грудь свежего воздуха, выдохнул его и пошёл в лес. По дороге я встретил грузовика, вёзшего в город целую гору кизяка⁽¹⁾ на продажу для удобрения. За рулём сидел крепкий мужик в весенней куртке и вязаной шапке. В город ещё ехали два других мужичка с двумя женщинами. Они ехали в телеге, которую запрягли в игреневого тяжеловоза с большой звездой на лбу. Телега была загружена ящиками. «В них, наверное, много овощей» — подумал я. Увидев этого тяжеловоза, я сразу узнал его. Когда я ещё учился в пятом классе этот конь был жеребёнком и принадлежал нашему коневоду — Фёдору Павловичу. Сейчас он принадлежит нашему колхозу. «Кстати, интересно, как он там? — подумал я, провожая взглядом телегу. — Да нет. Умер, наверное, уже».

Вскоре я оказался перед входом в лес, куда наши сельские старики ходят по дрова, по ягоды да грибы. Он был в шаге от меня. Берёзы в нашем лесу скрывались в самой чащобе. Туда бывает не так легко пробраться. Поэтому я взял с собой ещё и длинную палку, которой наша бабушка пять лет назад погоняла коров к реке на водопой и обратно.

Сейчас коров нет, дед с бабкой продали их, решив больше не заводить рогатую скотину.

Я перешёл широкий ручей через деревянный мостик из брёвен и досок, возведённый над ним. После, смело ступил на тропинку, ведущую глубоко в лес. По краям тропинки росли высокие сосны с раскидистыми ветвями. Высоко на ветви одной старой ели сидела кукушка и куковала. Подойдя к этой ели я в шутку спросил у кукушки:

— Кукушка-кукушка, сколько мне жить? — и дальше пошёл.

День был ясный, а в лесу было немного темно. Деревья заслоняли собой солнечный свет, лишь между их стволами в лес мог просачиваться он. Мои наручные часы с фосфорным циферблатом показывали 14 часов и 35 минут. И так я дошёл до места, где должны расти берёзы.

Пробираясь между рядами голой ольхи к чаще с берёзами, в двух шагах от меня я увидел, как вокруг них ходит девушка. Её длинные светло-русые волосы волнами развевались на ветру, гулявшем по лесу. Девушка была одета в яркую голубую куртку, вязаную шапку с помпоном на макушке и, кажется, в белое платье ниже колен с красными узорами, расшитыми на юбке. На ногах — колготки и коричневые кожаные сапожки до колен.

Когда я хотел пробить кору одной из старых берёз, чтобы из её ствола получить сок, девушка заметила меня и, очень быстро подойдя ко мне, приставила нож к моему животу. Увидев его в руках этой девушки, я от страха вытаращил глаза и с трудом смог проглотить ком в горле. Красивые небесно-голубые глаза девушки глядели в мои карие. Но, узнав меня, она быстро спрятала нож за ремень под курткой.

— Здравствуй, Никита, — радостно промолвила девушка и миловидно улыбнулась мне, словно бы ничего не было.

— Здравствуй, — сказал я в ответ, — а кто ты? Я тебя не знаю. И откуда ты знаешь моё имя?

— Я Оксана, — ответила девушка. — И ты должен меня знать. Помнишь? Неделю назад я вывела тебя с другом из дремучего леса.

— Ой, батюшки мои, — ахнул я и, попятившись, чуть не упал на мокрую землю. К счастью, Оксана успела схватить меня за руки, прежде чем я упал.— Неужели ты та сипуха?! Получается, что ты ведьма?

— Да, я та самая сипуха, — подтвердила Оксана, — и да, я ведьма. Но не бойся меня, я не причиню тебе зла, — она помогла мне встать. — Я просто гуляла по своим небольшим и скромным владениям. И, прости, я не хотела тебя пугать. Мне показалось, что какой-то чужак хочет причинить вред этим берёзам.

— Ладно, забудем об этом, — сказал я, оперевшись боком в берёзу. — Ты разрешишь мне взять немного сока? А-то мои бабка с дедой не могут в лес ходить.

— Бери сколько пожелаешь, — Оксана отошла от меня на метр. — А почему твои бабушка и дедушка не могут ходить в лес?

— Сам не знаю, — я до конца забил стилус молотком и быстро повесил под ним бидончик на торчавший над ним сучок. — Что-то странное с ними творится всё время, — из дырки потёк берёзовый сок.

— Хм, это интересно, — задумчиво произнесла Оксана, подойдя ко мне поближе. — Идём со мной, — предложила она, — в мою избу.

Я засунул молоток в карман куртки, снял перчатку и подставил под струйку правую руку. Когда в неё набралось немного сока я поднёс руку ко рту и попробовал сок.

— Ммм, вкусно, — услышав предложение юной ведьмы, я неприятно удивился и помедлил с ответом. Не был готов рисковать головой, чтоб идти в ведьмину избу. Поэтому, чтобы была возможность убежать, я на всякий случай задал ей вопрос. — А далеко ты живёшь?

— Рядом, — сказала Оксана и кокетливо хихикнула. — Идём. Расскажешь мне что да как. Быть может, я смогу чем-нибудь помочь тебе в этом.

— Даже не знаю, идти ли мне с тобой, — сомневаясь, я надел перчатку обратно.

— Говорю же, — Оксана укоризненно посмотрела на меня, — не надо бояться меня, милый Никитка, — и потянула меня за руки. — Посидишь у меня немного, я тебя вкусным пирогом с земляничным вареньем и горячим чаем с молоком угощу, как гостя дорогого. А там глядишь, и решение твоей проблеме найдётся, — после, она отпустила меня.

— Ладно, — с небольшой опаской согласился я. — Только, пожалуйста, не беги далеко, я ведь могу не успеть за тобой.

— Хорошо, — Оксана протянула мне свою левую руку в тонких вязаных рукавицах с жаккардными узорами, — пошли. До моей избы рукой дотянуть.

Я взял Оксану за руку, после, мы вместе пошли к её избе. Пока мы шли туда я представлял дом Оксаны похожим на избу настоящей Бабы Яги. Но, когда мы добрались дотуда, я понял, что заблуждался.

— Вот мы и пришли, — сказала Оксана.

Это была простая крестьянская изба, окружённая невысоким деревянным забором-частоколом. Оксана открыла калитку, мы вошли во двор. Во дворе был небольшой огород, в котором росли целебные травы и овощи. К двери избы вела тропинка. Оксана закрыла после себя калитку. Потом, она подошла к двери, вытащила из кармана своей куртки ключ от замка и открыла дверь, засунув ключ в замочную скважину и повернув его в нём пару раз.

— Заходи, — Оксана пригласила меня в свою избу, — чувствуй себя, как дома.

Мы зашли в дом, всё в нём навевало стародавние времена, когда Россия ещё не была Россией, а звалась Русью киевской. Оксана велела мне снять верхнюю одежду и повесить её на вешалку, потом, отдав мне тапочки, пригласила сесть за стол. Сняв куртку с шапкой, я повесил их на вешалку, разулся, надел тапочки и зашёл в кухню. Кажется, она называлась «красным углом». Стол небольшой и круглый, на нём чистая белая матерчатая скатерть, украшенная вышивными красными узорами. У стола стояли стулья.

Возле печи лежали дрова и лучина. Оксана положила в печь несколько дров, взяла лучину, зажгла её и подложила под дрова. Так, закрыв дверку и открыв дымоход, Оксана затопила печь. В доме стало постепенно теплеть. Когда стало достаточно тепло, Оксана набрала из бочки воды в чайник и поставила чайник на печь.

— Ну-с, — она села за стол напротив меня, — не расскажешь мне кратко с каких пор твои бабушка с дедушкой начали странно себя вести?

— Гм, — задумался я в попытке вспомнить недавние события. — Мы с Настей раньше такого не замечали, когда я ещё в средних классах учился, а она — в начальных… Мы заметили их странное поведение только на следующий день после моего приезда на каникулы. Было это неделю назад.

— А что странного они делают?

— Лежат на кроватях целыми днями, взгляд как будто бы отстранённый такой. А ещё, они ни с нами, ни друг с другом не разговаривают. Они сами не свои.

— Кажется, я знаю в чём обстоит дело, — сказала Оксана, встав со стула. Как раз вскипел чайник. Она подошла к печке, надела на руку рукавицу-прихватку и сняла чайник с плиты. — Твоих бабушку и дедушку кто-то околдовал, или даже что-то, — предположила девушка, поставив горячий чайник на подставку под горячее.

— Господи, — произнёс я, схватившись руками за голову. — Что же мне делать, чтобы снять с них эти чары?

— Сперва нужно узнать откуда исходит это колдовство, — Оксана сняла прихватку с руки, — и лишь тогда можно будет понять как с ним бороться, — повесила её на верёвку с прищепкой и села обратно за стол. — Погоди-ка, я сейчас вернусь.

Оксана встала со стула и пошла куда-то, я остался сидеть за столом. А между тем на улице медленно начинало темнеть. Из носа чайника шёл горячий пар, на столе стояли две красивые керамические чашки. Я сидел и глядел в окно. На ветках рябины, росшей в палисаде, сидело три снегиря. Один из них чистил перья на левом крыле.

Оксана вернулась через несколько минут с подносом. На нём был пирог, варенье в пиале и липовый мёд в склянке, а также какой-то камешек лежал на лиловом платочке с рисунками ромашек. Оксана разложила всё это на стол, потом, налила нам по чашке горячего чая с мёдом, нарезала два куска пирога и разложила по тарелкам.

За окном между тем разливались вечерние звуки леса: пение птиц, перемежающееся треском веток под лапами лесных жителей. Я, погрузившись в свои мысли, с недоумением смотрел на Оксану, которая, склонившись над чашкой, сосредоточенно размешивала чай с молоком.

— Оксана, я не понимаю, как мы можем помочь бабушке и дедушке, — смущённо произнёс я. — Это колдовство… оно изменило их, они стали чужими.

— Всё дело в том, что истинная сила колдовства таится в древних страхах и тайнах, — ответила девушка, её голос звучал успокаивающе. — Нам нужно узнать, что именно их связывает с этим злом. Возможно, у них остались вещи, которые хранили силу заклинания.

Я кивнул, соглашаясь с её предположением. Сердце моё сжалось при мысли о старых семейных реликвиях, заброшенных на чердаке.

— И что нам с ними делать?

— Мы должны провести ритуал очищения, — уверенно сказала Оксана. — Соберёмся под луной, и с помощью силы леса сможем разрушить это колдовство.

После её слов я почувствовал, как надежда вновь зажглась в моей душе. Я встал и подошёл к окну, устремив взгляд в глубь леса, где тени деревьев танцевали под светом уходящего солнца.

— А если мы ошибёмся? — прошептал я, чувствуя внутри себя нарастающее беспокойство.

Оксана, заметив моё замешательство, нежно положила руку мне на плечо.

— Ошибаться — это часть пути, — ответила она, посмотрев мне глаза, когда я повернулся к ней, и мягко улыбнувшись. — Но, если мы ничего не предпримем, твои бабушка и дедушка навсегда останутся в плену тьмы. Мы не можем просто смотреть на это.

Уверенность этой очаровательной юной ведьмы была заразительной.

— Хорошо, но где нам искать те вещи? — снова спросил я, вдыхая запах свежезаваренного чая.

Оксана улыбнулась в ответ:

— Я чувствую, что их можно найти в старом сундуке, который стоит за книгами на чердаке.

Собравшись с духом, я вновь кивнул.

Испытав трепет от предстоящего приключения, мы решили действовать при первом свете луны. Ночь обещала быть особенной, и со мной были не только старые реликвии, но и надежда на то, что истинная сила всё ещё может победить зло.

1) высушенный или переработанный навоз

Вернуться к тексту