Шюмег (гет)

Примечания:

Postai nap (венг.) — Почтовый день

В серо-голубых глазах плескалось ничем не прикрытое презрение. Лицо исказила брезгливая улыбка.

— Ты дура?!

Стоящая напротив некрасивая девочка в дешевых заляпанных очках съежилась черепашкой и растерянно втянула голову в плечи. Ей хотелось исчезнуть, слиться с фоном, провалиться сквозь землю — все что угодно, лишь бы не краснеть от стыда.

— Ты. Дура?

Разумеется, вопрос не требовал ответа, но крашеная блондинка снова повторила его, самодовольно вскинув подбородок и уперев руки в красные короткие шорты. Каждое слово звучало как удар молотком.

— Дура?..

* * *

Натали подскочила на постели и тут же почувствовала, как лицо неприятно стягивают корочки едва подсохших слез.

Накрывшись одеялом с головой, она зарылась носом подушку и закусила зубами наволочку. Непривычную тишину комнаты нарушал только тихий сдавленный вой. Радио молчало второй день.

Надо просто переждать. Это обязательно должно когда-нибудь пройти.

Когда приступ немного стих, девушка, абсолютно опустошенная и разбитая, высунула нос из своего кокона и повернулась к прикроватной тумбочке. Рядом с часами, показывающими всего двадцать минут четвертого, стояла небольшая белая пластиковая баночка. Лекарства от Лизы с несложным рецептом: заваривать по одному пакетику три раза в день. Спустив ноги на пол, Натали села, сгорбившись в три погибели, взяла в руки банку и откинула крышку.

Зачем все это? В чем смысл пить варево, от которого совершенно никакого проку? В чем смысл цепляться за жизнь, в которой больше не осталось ничего светлого? Может быть, стоит воспользоваться путем, уже проложенным три недели назад? Не это ли выход, решение всех проблем? Сегодня, завтра, через месяц — это рано или поздно случится. Так зачем тянуть? Здесь, в Хогвартсе, от нее нет никакого толку, она только обуза для коллег, на родину уже вряд ли получится вернуться, да и Лизе меньше…

Внезапно раздался стук по оконному стеклу. В следующую секунду мокрая взъерошенная сова, неистово хлопая короткими крыльями, влетела в комнату и села на спинку стула, громко и недовольно ухая. В клюве сыч держал маленький конверт с пометкой “Срочно”.

Натали, не мигая, бросила на него долгий пустой взгляд, вернула банку на место, едва передвигая ноги, медленно поплелась к сове, забрала письмо и сорвала сургучную печать. Внутри оказалась небольшая машинописная бумажка.

“Уважаемая мисс Натали Дерн,

Ваше прошение о регулярном получении иностранной корреспонденции и отправке частной почты за рубеж по адресу Россия, г. Санкт-Петербург, Доходный дом Стенбок-Фермора наб. Макарова, 12, 4 эт., кв. 36, которая по требованию второй стороны будет в обязательном порядке осуществляться через приемное отделение центрального магического почтамта, расположенного по адресу г. Москва, ул. Большая Садовая, 302-бис, 5 эт., кв. № 50, рассмотрено и удовлетворено Британским Министерством Магии. Вторая сторона будет осуществлять пересылку через указанное отделение в течение одного года, начиная с сего момента. Если же Ваше пребывание в Великобритании не будет превышать одного года, то за дальнейшими инструкциями просим обратиться в соответствующие органы страны по месту фактического нахождения.

Прилагаем три бланка заявлений на выписку корреспонденции, после их заполнения обратитесь в ближайшее почтовое отделение за дальнейшими указаниями.

С Уважением сотрудник по делам иностранных граждан, Гризельда Хопкинс.”

Девушка устало опустила бумажку.

— Спасибо, солнышко… — ее ладонь мягко погладила уставшего сыча по клюву, отчего тот негромко угукнул и заозирался по сторонам. В ее комнате он был впервые.

По щелчку пальцев в потухшем камине снова зашевелилось пламя. Сова, почувствовав тепло, спорхнула на пол и распластала крылья, чтобы быстрее обсохнуть. Натали грустно посмотрела на мокрую пернатую живность, брошенной полосатой тряпкой растянувшуюся перед огнем.

- Голодный?

Голос жутко сипел. Только сейчас она заметила отвратительное першение в горле и, не выдержав, откашлялась. За треском поленьев в камине не было слышно шуршания бумажного пакета, выуженного из ящика стола.

— Шура, Шурочка… Держи.

Мохноногий сыч обернулся на зов и схватил протянутое ему печенье.

По ступням пробежал спустившийся от открытого окна холодок, заставив девушку поднять красные глаза. Створки тут же захлопнулись, но почему-то теплее не стало, и ей пришлось вытащить из-под кровати загнанные туда ненароком теплые тапочки. Закончив с этим, Натали обернулась к гибискусу.

Цветов все так же не было.

Девушка устало присела на стул рядом с рабочим столом, прильнув головой к спинке, и наблюдала, как ее желтоглазая пичуга разбрасывала крошки по полу и жадно хрустела. Она вновь взяла в руки письмо, но пляски огня на поленьях заворожили ее, и вновь перечитать написанное Натали не смогла, задумчиво сминая в пальцах хрупкий пергамент.

Она боялась, что постановочная ссора с семьей, разыгранная для разведки, никого не убедила. Пусть спектакль и прошел по сценарию, Натали все еще беспокоилась, что безопасность ее родных может быть под угрозой. Лиза в очередной раз была права, предложив заранее перестраховаться и переписываться первое время крайне аккуратно, нежно намекнув, что их бумажную беседу почти наверняка, как утреннюю газету, будут читать посторонние. В любом случае центральный московский магпочтамт на какое-то время будет лишен такого удовольствия. А Натали — без вестей от родных.

Шура продолжал на полу клевать печенье. Вид суетящейся совы в рыжем свете камина успокаивал уставшее сознание. Сыч, собрав крошки с пола, вперил в хозяйку ярко-желтые глаза и снова распушил перья, подсыхая. Натали никогда не понимала, как ему всегда удается появляться в нужный момент, когда ей в голову лезут странные мысли. Счастливая птица.

Наконец пересилив себя, девушка бросила измятое письмо на стол и поплелась в ванную, раз уснуть ей уже все равно не удастся. Нырнув в свежую рабочую одежду, неизменно черную и наглухо закрытую, она зажгла свечу. Шурка со спокойным интересом снова оглядел помещение, досушивая крылья.

Толстая тетрадь с уже махровыми от времени краями страниц снова оказалась в руках. Пошелестев желтыми и где-то волнистыми от пятен чая листами, Натали пробежалась глазами по тексту. Хотя был ли смысл в подготовке к занятию, если оно окажется таким же провальным, как и вчерашняя лекция у третьего курса? После того урока в голове окончательно укоренилась мысль, что тот, чья идея была поставить дюжину парт в ее кабинете, точно хотел поиздеваться. Школа ограничивает в приеме студентов на курс, но ставит столов побольше — не иначе, как чья-то дурная шутка. В носу предательски защипало.

Натали опустила взгляд на пару пергаментов, лежащих на столе. Безмолвно возражая ее мыслям, на них чернели две почти одинаковые размашистые подписи.

Раскисать было слишком рано. Впереди ее ждал урок у четвертого курса.

* * *

Ровный блеклый свет опускался с бело-серого киселя неба на два длинных ряда парт. Девушка, прижимая бумаги к груди, оглядела пустой бесцветный кабинет. В такую погоду, когда за окнами стояло однотонное месиво, даже витражные стекла никак не скрашивали обстановку. Внезапно гробовую тишину, как пакет с печеньем, разорвал гром, и в следующую секунду с серого неба хлынул ливень. Витраж заплакал. Натали хотелось тоже. У нее хотя бы была веская причина.

— Добрый день, профессор Дерн!

Задорный голос Миклоша привлек внимание девушки, заставив вздрогнуть. Близнецы уже привычно появились в кабинете раньше всех, и Натали оставалось лишь устало кивнуть им, принимая наконец факт того, что эти дети будут у нее учиться. Кажется, она до последнего пыталась отрицать всякую надежду, что ее предмет в новой школе будет хоть кому-то интересен.

Устроившись за кафедрой, девушка с удивлением услышала еще один скрип двери. Она не верила своим глазам, пытаясь осознать то, что кабинет медленно заполнялся детьми. За партами, копошась в сумках и выуживая из них тетради и письменные принадлежности, устроились семь студентов. Семь — в два раза больше, чем на вчерашней лекции третьего курса.

Не стоило труда догадаться, кто были организаторами и главными агитаторами этой группы: Ковачи светились как две маггловские лампочки. Тихонько переговариваясь на своем непонятном языке, Миклош и Эва то и дело поглядывали на профессора. В груди девушки едва ощутимо шевельнулось что-то теплое.

Из водоворота эмоций Натали выдернул школьный звонок. Шум в классе быстро утих, и ученики заняли свои места, с затаенным страхом косясь на столы. Перед каждым из них лежали пергаменты: ровные, сложенные вдвое или страшно измятые, но подписанные.

Натали выдохнула.

— Добрый день. Я очень рада вас всех видеть на моей лекции. Надеюсь, что вы хорошо подумали, прежде чем принять решение, потому что обратного пути не будет, — мягко, но бесцветно сказала профессор, вставая в проходе между рядами. — Пожалуйста, передайте подписанные документы на первые парты.

На рабочем столе два пергамента накрыла куцая стопка других таких же. Дерн подцепила еще один штампованный лист с уже машинописным текстом и показала классу:

— Спасибо. Сейчас каждый из вас по одному подойдет к моему столу, ознакомится с этим документом, напишет свое имя и поставит подпись. Это официальная министерская бумага. Своей подписью вы подтвердите, что не будете использовать полученные на моем курсе знания и умения во вред кому бы то ни было и чему бы то ни было. В противном случае об этом сразу узнают в Аврорате, а на вашем теле появится соответствующая метка. Если такое произойдет, надеюсь, вы понимаете, что потом с вами буду разговаривать уже не я. Если нет вопросов, то подходите по одному. Прошу, — девушка села за свой стол, положив впереди себя бланк и чернильницу и пригласив жестом детей.

— Простите, а как же Непреложный Обет? — спросила одна из учениц.

— Это и есть ваш Обет. Не Непреложный, но все же.

Краем глаза Натали заметила, как некоторые ученики непонимающе переглянулись. Первыми к ее столу, как и всегда парой, подошли близнецы. Постепенно в низу документа выстроились в две колонки имена и подписи.

Натали, окинув взглядом студентов, поднялась.

— Итак, представлюсь снова. Меня зовут профессор Дерн. Сейчас вы прослушаете технику безопасности. Но уясните одно… — она сделала паузу. — Самодеятельности здесь быть не должно, только четкое, беспр-рекословное следование инстр-рукциям и указаниям. В этом кабинете я — tsar-r’ и бог.

Натали холодно взглянула каждому в глаза, а затем отвернулась к доске и взяла мел:

— Открыли тетради, записываем.

* * *

Натали развернулась на носах к классу, отряхнула руки и смела с манжет белую крошку. Все дети, к ее удивлению, послушно переписывали текст с доски. Ни на одной парте даже не оказалось разрисованного от скуки черновика или куска бумажки, никто не переговаривался и не жевал перо. Девушка тряхнула челкой, пряча под ней и стеклами очков потеплевший взгляд.

— На следующий урок все записанное следует выучить наизусть. Я устрою зачет по технике безопасности, на котором буду проверять и наличие конспекта. На этом я с вами прощаюсь до следующего занятия. Если остались какие-то вопросы, можете подойти ко мне после урока. Доброго дня.

Натали отыскала глазами на своем столе маленькие часы, и в тот же момент в коридоре раздался звонок. Приятная неожиданность, учитывая тот факт, что Дерн крайне редко когда удавалось уложиться по времени. Однако кабинет не спешил пустеть: дети скрупулезно дописывали конспект и убывали очень постепенно. Девушка же, собрав документы и отправив их в нижний ящик стола, направилась к двери своей комнаты.

— Профессор Дерн!

Натали остановилась прямо перед дверью и обернулась к Миклошу. Они с сестрой теперь пребывали в одиночестве: остальные уже покинули кабинет.

— Профессор Дерн, можно вопрос? — судя по играющим желвакам, студент явно нервничал. Сестра легонько пихнула его под локоть.

— Да, — кивнула девушка. — Можно.

И какие же могут быть вопросы сразу после вводной лекции, посвященной всецело технике безопасности? Вариантов было немного.

— Вы ведь еще не ходили в Хогсмид после начала учебного года, да?

Холодное выражение лица Натали сменилось недоумением. В воображаемый блокнот под заголовком “Реестр вопросов для растягивания урока и прощупывания характера преподавателя” добавился еще один пункт. С другой стороны реплика прозвучала из уст Ковачей, а они не были похожи на тех детей, что примеряют на себя роль школьного шута.

Не дождавшись никакой реакции от профессора, Миклош неуверенно продолжил:

— В общем, мы хотели бы провести для вас экскурсию по Хогсмиду… Ну, можно сказать, это благодарность за то, что прогнали дементора в поезде.

— Спасибо. Не откажусь.

Близнецы, будто не веря ее словам, удивленно переглянулись.

— Тогда до завтра, профессор Дерн! — дети подорвались с места и прыгающими шагами направились к выходу. На середине кабинета Натали их окликнула.

— И вам спасибо.

Девушка, глядя исподлобья поверх очков прямо в глаза, мягко кивнула и скрылась в своих апартаментах.

* * *

Тяжелая связка ключей громыхнула второй раз, ударившись о массивную металлическую дверную ручку кабинета, и затем исчезла в кармане потертого черного пальто. Натали быстрым широким шагом пересекла пустой коридор — в раннее субботнее утро добрая половина студентов обычно отсыпалась, вторая же зябла перед парадным входом в школу, ожидая, когда преподаватели проводят их через орду жутких парящих тварей к единственному известному Дерн месту досуга — Хогсмиду. Или уже не ожидала.

Все-таки какой колоссальный вред может нанести маленькая тонкая книжица. Все было под контролем, но стоило отвлечься буквально на пару минут, добить несчастный десяток страниц, и вот теперь девушка вынуждена застегивать мелкие потайные пуговицы верхней одежды на ходу. Однако внутри приятно клокотали чувство выполненного долга и легкий мандраж, подаренный весьма неоднозначной концовкой чтива.

Движущиеся лестницы решили не чинить препятствий и послушно повернулись в нужную сторону, открывая кратчайший путь вниз. Путаясь в полах собственного пальто, Натали выскочила во внутренний двор. Пестрая толпа учеников, на удивление, все еще мерзла у главных ворот.

— Доброе утро, профессор Дерн! — раздался уже привычно задорный голос Миклоша, и девушка обернулась на его звук.

Поодаль от остальных студентов, подрагивающих от внезапного осеннего мороза, у фонтана устроились Ковачи. Эва, закутавшись сразу в два шарфа, свой и брата, сидела на холодном камне бортика; Миклош по обыкновению стоял рядом с ней в расстегнутой мантии, не скрывавшей маггловскую одежду. Натали заметила косые взгляды других рейвенкловцев, брошенные в их сторону, явно недружелюбные по отношению к близнецам, но они не обратили на это внимания, немного фамильярно помахав преподавателю рукой.

Натали, сохраняя каменное выражение на лице, снисходительно кивнула, прикрыв веки. Хотя, кажется, стоило бы их отчитать. Чтобы не привлекать лишнего внимания, девушка решила присоединиться к Филчу, хромоногая фигура которого маячила у самых ворот, готовясь поднять засов и выпустить пеструю толпу перед ним на волю.

— Профессор, доброе утро, вы сегодня с нами? — едва не напугав девушку, из-за пенящегося фонтана вынырнул Люпин в своем клетчатом от заплаток пальто. Натали нервно поправила ремешок от сумки, перекинув тот через плечо.

— Доброе утро, сегодня — да, — пробормотала она в ответ, опустив голову.

Мужчина, будто не заметив ее жеста, подошел к воротам и бросил взгляд на часы:

— Так, время! Больше никого не ждем!

Филч поднял засов, отворив ворота, и озябшая толпа медленно вытекла наружу. Девушка подождала, пока основная масса учеников пройдет вперед, и присоединилась к процессии только под конец. Ковачи, казалось, поняли ее намерение и тоже сбавили шаг в надежде пристроиться поближе.

— Что-то вас в последнее время совсем не видно, — раздался совсем рядом голос Люпина. Пропустив учеников вперед, он поравнялся с Натали, развеяв ее надежду добраться до деревни в относительной тишине. — Как вам школа? Уже обжились?

— Удивительное место, но я еще привыкаю, — стыдясь своих синих кругов под глазами и пятнистого от усталости лица, девушка отвернулась и сделала вид, что увлеченно рассматривает носки своих ботинок. С каждым днем становилось все тяжелее видеть свое угрюмое отражение в зеркалах.

— У вас ведь уже были занятия? Как все прошло? — на фоне общей хмурой атмосферы беззаботный голос Люпина звучал достаточно неуместно.

Не поднимая глаз на собеседника, Натали пожала плечами:

— Хорошие дети, очень послушные. С ними легко работать.

— В Колдовстворце было хуже?

— В каких-то моментах — да. Там ритуалистика — обязательный предмет. Следовательно и нагрузка больше в разы, что у студентов, что у преподавателей, — черный лакированный носок ботинка пнул мокрую гальку.

— Если вам понадобится помощь, я к вашим услугам. Не нужно стесняться, я не кусаюсь, — дружелюбно улыбнулся мужчина. — Хоть Хогвартс и мой дом, вернуться сюда учителем было немного странно. Скажите, а сколько вы преподавали в Колдовстворце? Надеюсь, я не слишком вам надоел?..

— Ничего, — коротко отозвалась Натали, желая поскорее свернуть разговор. — Пять лет.

— И вам не страшно было уезжать? Пересечь всю Европу…

Девушку на секунду перекосило. Люпин, видимо, заметив, как она поежилась, не стал заканчивать фразу. Натали бросила на мужчину короткий нечитаемый взгляд поверх очков и снова перевела его на носки своих ботинок.

— Могу я не отвечать на этот вопрос?

В прохладном воздухе повисла неловкая пауза.

Впереди шумела толпа учеников, растянувшаяся на несколько десятков метров. Все рассыпались на парочки и группки по интересам, и мало кто обращал внимание на идущих позади преподавателей, разве что только Ковачи, держась за руки как малые дети, плелись поблизости, не решаясь подойти ближе. Дементоры благополучно отплыли на полкилометра, пропуская процессию, но девушка по привычке все же нащупала в рукаве пальто палочку.

— Скажите, а по какому учебнику вы преподаете? Мне бы хотелось немного узнать о вашем предмете, — Люпин как ни в чем не бывало пытался продолжить беседу.

— У меня нет учебника. Я даю лекции по материалу, который разработала сама.

— Но ведь в Колдовстворце ваш предмет был одним из основных. Неужели вы все время работали без книги?

— Учебник, по которому я преподавала ранее, не подходит для Хогвартса. Здесь сильно отличаются программы. Мне пришлось разрабатывать материал с нуля, чтобы Министерство и Совет попечителей вообще одобрили новый факультатив. Но на самом деле это только наметки, — плечи Натали разочарованно опустились, и на последних словах речь почти превратилась в шепот.

— А не хотите ли написать методичку? У вас очень хороший английский, я думаю, вы справитесь, — под потрепанной обувью мужчины что-то оглушительно хрустнуло, но тот не обратил никакого внимания.

— Увы, — девушка вдохнула, набрав полные легкие холодного воздуха, отчего в груди начало неприятно покалывать. — Я не профессиональный научный сотрудник, у меня мало опыта в написании статей международного уровня… Я не уверена, что моего опыта хватит для целого учебного пособия, по которому можно было бы преподавать в школе. К тому же, сомневаюсь, что Министерство Магии Великобритании согласится на издание подобного учебника.

— Я не думаю, что Министерство будет против развития новой науки, которая не так уж и распространена в Англии, — задумчиво произнес Люпин, потерев подбородок. — Мне кажется, или вас останавливает что-то еще?

— Да, наверное… Вы можете не воспринимать эту проблему всерьез, но не думаю, что Министерство пропустит в печать учебник, написанный кем-то из другой страны.

— Хм, ну, в таком случае, полагаю, вы можете написать учебник в соавторстве?

— В соавторстве? Я думала над этим, но здесь, скорее всего, та же проблема… Разве кто-то согласится работать со мной, зная о том, что я из другой страны?

— Мне кажется, что если вы будете более открыты хотя бы для ваших коллег, кто-нибудь согласится помочь вам. Не стесняйтесь просить о помощи, если вам что-то понадобится.

Натали задумчиво подняла глаза на собеседника.

— Спасибо.

Люпин мягко улыбнулся ей в ответ и посмотрел вперед, откуда уже раздавались воодушевленные голоса детей:

— Кажется, мы на месте. Давненько я здесь не был…

Оставив вывеску с надписью “Хогсмид” позади, процессия спешно влилась в сонную осеннюю деревню. Горящие редкими витринами небольших магазинов немногочисленные улицы быстро заполнились ожившими студентами, которые быстро разбрелись по округе. Натали обеспокоенно посмотрела на Люпина, но тот только огляделся:

— Я уже проинструктировал студентов, не беспокойтесь. К тому же, они тут далеко не в первый раз. Да и потеряться здесь — это еще надо постараться.

Дерн судорожно выдохнула, выпустив изо рта облачко пара, и едва видно поежилась от холода.

— Могу я угостить вас чашечкой чая? — заметив это, предложил мужчина, указав на незаметную деревянную вывеску с изящной надписью “Чайный пакетик Розы Ли”.

Девушка, зябко шмыгнув носом, отрывисто кивнула. В голове все крутился совет быть более открытой. Надо было попытаться сделать первый шаг, раз уж здесь она планировала остаться надолго.

Через несколько минут они уже заняли один из небольших столиков, расположившись у решетчатой витрины и одним глазом поглядывая за то и дело маячившими на улице детьми. Люпин, оставив пальто на стуле напротив, принес пару больших дымящихся паром чайных чашек, больше походивших на солидные супницы, и опустился за стол. Девушка заглянула в кружку, где в прозрачном, дурманяще пахнущим горьким бергамотом напитке медленно оседала на дно пара чаинок. Руки в привычном жесте обхватили горячую чашку, пытаясь согреться.

— Насколько я понял из ваших объяснений, ритуалистика во многом перекликается с Защитой от Темных искусств, — продолжил Люпин их начатый ранее диалог. — Думаю, ученикам будет только на руку, если мы с вами согласуем тематику наших занятий.

— Я уже утвердила план занятий на этот год с Советом Попечителей. Я думаю, это можно сделать в следующем году, но мне понадобится учебник по вашему предмету.

— Без проблем, я одолжу вам мой экземпляр, — мужчина на пару секунд призадумался. — Может быть, я смогу помочь вам с написанием учебника?

Натали удивленно подняла глаза на коллегу и посмотрела поверх очков, после чего задумчиво опустила голову, поджав губы, и потерла ладони о стенки кружки.

Не бояться просить помощи, да?

— Если вам это не будет в тягость, — наконец выдавила из себя девушка, чувствуя, как через ее руки поднимается тепло от кружки с чаем.

— Что ж, думаю, я смогу найти пару окон для вас в своем расписании, — с легкой, по-ребячески задорной улыбкой ответил он. Заметив недоуменный и несколько настороженный взгляд девушки, он тут же исправился: — Не волнуйтесь, я постараюсь помочь вам.

Натали, осознав, что просто не поняла шутки и, выдавив благодарность, уткнулась в свою кружку. За мутным стеклом витрины в очередной раз остановились две фигуры с одинаковыми прическами. Девушка, краем глаза снова уловив движение на улице, сделала большой глоток из чашки, чем больно обожгла язык.

— Это за вами, я полагаю? — беззаботно усмехнулся Люпин, не спеша потягивая чай.

Натали, едва не подавившись, виновато поджала губы и коротко кивнула.

— Мы договорились, что они покажут мне Хогсмид, — будто оправдываясь, тихо ответила она, стараясь не смотреть в сторону мужчины.

Ошпаренный язык царапал рот изнутри, как кусок наждачной бумаги, тело сдавливало не то пальто, которое Натали не сняла в попытках согреться после мороза, не то чувство вины, что близнецам приходилось мерзнуть на улице. Но и так просто оставить коллегу, который только что предложил ей свою помощь, наедине с остывающим чаем девушка не могла.

— Тогда не стоит заставлять их ждать, — Люпин легко кивнул в сторону витрины и помахал рукой близнецам, которые, стушевавшись, ответили короткими кивками и поспешили отойти. — Если вы переживаете насчет методички, думаю, будет лучше, если мы с вами встретимся на неделе, посмотрим все имеющиеся материалы и, для начала, наметим план работ.

— Да, конечно, — отозвалась Натали, поспешно поднимаясь со стула и одергивая полы пальто.

— И, да, профессор Дерн, — позвал Люпин, заставив девушку вздрогнуть и обернуться к нему. — Пожалуйста, спускайтесь в Большой зал почаще, на завтраки или обеды… Думаю, другие преподаватели будут рады вашей компании.

Смутившись, Натали растерянно кивнула и, выдавив из себя что-то на прощание, выскочила на улицу. Удивительно, но близнецы все еще стояли неподалеку от двери в чайную, замотавшись в шарфы и дыша друг другу на озябшие ладони. Девушка почувствовала болезненный укол вины.

— Простите, я надеюсь, вы не слишком замерзли? — с некоторым беспокойством спросила она, подойдя к Ковачам.

— Мы были в “Сладком Королевстве”, там всегда тепло, — отозвался Миклош, покосившись на Эву.

— Без шапки холодно, — тихо, почти шепотом заметила девочка, и Натали с удивлением заметила, что ее английская речь была намного чище, чем у брата.

— Да, шапка бы не помешала, — Миклош хмыкнул. — Правда, хотелось бы без всяких чучел… Ой!

Эва сильно ткнула брата локтем, и он послушно сменил тему:

— Куда вы бы хотели сходить?

Натали непонимающе перевела взгляд с одного близнеца на другого, но решила не обращать внимания на особенности местного юмора.

— Мне нужно зайти в почтовое отделение, — подумав, ответила она, и дети переглянулись, прикидывая что-то в уме.

— Это по дороге, — наконец кивнула Эва.

— Нам к тому дому с совятней, — поддержал ее Миклош, указав на высокое здание в другом конце центральной улицы. — Мы по дороге вам все покажем!

Взяв сестру за руку, мальчик воодушевленно направился в нужную сторону. Натали оставалось только проследовать за ними. Мимо мелькали теплым оранжевым светом большие клетчатые прямоугольники обшарпанных витрин, обрамленных трещинами облупившейся выцветшей краски. Миклош на пару минут остановился у битком набитой лавки “Сладкое королевство”, где копошащаяся толпа студентов заслонила собой весь прилавок с товаром. Магазинчик “Зонко” высунул свой язык очереди на улицу, где крайние старшекурсники нервно терли нога о ногу, стараясь не замерзнуть окончательно. Миклош, не прерывая рассказа, указал свободной рукой на большую вывеску опрятно выглядящего трактира, в который нырнула пара студентов. Обогнув очередную мутную лужу, дети остановились перед кирпичным зданием с высокой крышей, похожим на одинокую башню, с которой тут же спланировала маленькая совка.

— Мы подождем вас в “Трех метлах”! — Эва улыбнулась Натали, и близнецы направились дальше по улице, оставив Дерн перед тяжелой дверью, выкрашенной в красный.

Девушка, махнув рукой на прощание, обернулась к стеклянной витрине и тут вздрогнула, увидев прямо перед собой похожий на половинку яблока лицевой диск сипухи. Вперившись в нее своим тяжелым взглядом сквозь мутное стекло, сова неподвижным чучелом сидела на жердочке. Натали постаралась состроить наиболее дружелюбное выражение, но это, видимо, совершенно не убедило сипуху — та продолжила следить за каждым движением девушки, пока та не вошла внутрь.

Звякнул колокольчик, и сова громко захлопала одним крылом и заухала, возвещая о прибытии нового клиента. Натали, глубоко вздохнув, чтобы не показывать своего небольшого испуга, вошла в небольшой зал. Перед широкой стойкой стоял посетитель, пока мужчина с короткой черной стрижкой неторопливо заполнял какие-то бумаги.

— …вечерком в “Трех метлах”? Я заканчиваю около восьми… — расслышала Натали тихий голос почтальона и остановилась, как вкопанная, не успев сделать и шага от двери. У мужчины был очень сильный восточно-европейский акцент, который он, по всей видимости, даже не пытался скрыть или выправить.

— Ну-у, не знаю, — протянул в ответ посетитель, почесав затылок. — Помнишь же, мне жена запретила играть в азартные игры.

— Соглашайся, — почтальон одарил его широкой улыбкой. — Твое место за столом пустует уже…

— Не слушай его, Роберт, — из-за высокого стеллажа в дальней части зала выглянул светловолосый мужчина с огромной коробкой в руках. — Сегодня с ним вообще лучше не связываться.

— Это еще почему?! — возмутился почтальон, оторвавшись от заполнения бумаг, и обернулся к своему коллеге.

— Ему утром руна удачи выпала, — продолжил мужчина, выходя из-за стеллажа и водружая свою ношу на столешницу. — Он в такие дни вообще неадекватным становится… Нечего мне угрожать.

Краем глаза Натали заметила, как брюнет провел большим пальцем по шее, но все внимание Дерн занял его напарник, увидев которого она солевым столбом замерла на месте. Это был внушительного вида крепкий светловолосый мужчина, одетый в плотный песочный свитер с высоким воротником. В голове всплыла абсолютно сумасшедшая по своей абсурдности догадка, стоило Натали представить его не в светлой одежде, а в черной. Девушка, кажется, забыла даже дышать, но взгляд холодных голубых глаз будто обжег ее, заставив опустить голову.

— У нас посетитель, Питер, — проворчал мужчина, обернувшись к брюнету и вновь скрылся за стеллажом. — Заканчивай с макулатурой, не создавай очередь.

— Вот, получи и распишись, — почтальон пододвинул бумагу мужчине у стойки и ткнул пальцем в строку, на которой тот оставил размашистую закорючку. — Обломались у меня сегодня легкие деньги, а, Роберт?

— Раз уж Уильям говорит с тобой не связываться, то я, пожалуй, его совету последую, — мужчина рассмеялся и кое-как стащил со стойки свой ящик. — Тяжелый, зараза!

— Доставка до дома — десять кнатов, — на автомате отозвался почтальон, проверяя бумагу и пряча ее куда-то под стойку.

— Нет уж, сам справлюсь, — фыркнул Роберт, потирая спину. — Тебе лишь бы с честных людей побольше денег содрать.

Пропустив замечание мимо ушей, мужчина за стойкой обратился к Натали, которая все еще стояла, как вкопанная.

— Добрый день, мисс, могу я вам чем-то помочь? — с вежливой улыбкой он склонил голову на бок.

Девушка вздрогнула от неожиданности; внезапно отчего-то все слова на английском вылетели из головы. В самый важный момент сознание решительно отказывалось выдать что-то кроме белого шума, как телевизор, антенну которого забыли поправить. Растерянно переведя взгляд на почтальона, ожидавшего ответ, она не нашла ничего лучше, чем молча выудить из кармана заполненные документы и, чувствуя, как по лицу снова ползут красные нервные пятна, протянуть чуть помятые бумаги.

Попрощавшись с посетителем, пролевитировавшим громоздкий ящик через дверь, Питер, тихо вздохнув, принял документы и бегло пробежался по ним глазами. В следующее мгновение его тонкие брови нахмурились, и мужчина бросил взгляд на Натали, однако она продолжала молчать, время от времени пытаясь заглянуть в коридор за его спиной.

— Прошу прощения, подождите минутку, — вежливо произнес почтальон и заглянул за стеллаж, однако, не найдя там своего напарника, прошел вглубь коридора и громко крикнул, заставив Натали вздрогнуть еще раз, — Уильям!

— Какого черта ты тут шумишь? — проворчал тихий голос с акцентом кокни, и из-за соседнего стеллажа показалась белокурая голова его напарника.

— Тут у девушки заявление на выписку газет из… России, — перепроверив еще раз бумаги, Питер протянул их Уильяму.

Мужчина, снова бросив на посетительницу колкий взгляд, отодвинул товарища в сторону и сам подошел к стойке, на ходу просмотрев написанный детским почерком текст:

— Вы уверены, что заполнили верно? Три издания, из которых два — маггловские?

Натали рассеянно кивнула, бряцнув металлической цепочкой очков и силой заставив шевелиться онемевший от волнения язык:

— Да, все вер-рно. Izvestiya, Komsomol’skaya pravda и MosMagVestnik, — девушка тут же поджала обкусанные губы, осознав, что снова сорвалась на треклятый акцент. Нездоровые пятна на щеках стали ощутимо ярче, и на контрасте — круги под глазами в два раза темнее.

— Ärgernis⁽¹⁾, — проворчал Уильям, и прислонившийся к косяку Питер тихо хмыкнул. — Хорошо. Может быть, вы хотите подписаться на какие-то… местные издания?

— Какой самый знаменитый у вас новость? — не думая, протараторила Натали и тут же резко опустила голову, пытаясь зашторить челкой багровое от стыда лицо. С ее опытом настолько криво построить фразу — еще надо было постараться. Слова в голове разбегались в разные стороны, как выпущенные из коробки тараканы. Ладони в карманах начинали потеть. Однако, видимо, покрасневшие уши скрыть от работников почты не удалось.

Уильям снова вздохнул, переглянувшись с Питером, и, пройдя мимо него, сунул напарнику уже порядком измятые бумаги.

— Перенаправь в Лондон, там разберутся, — брякнул он, оставив почтальона наедине с девушкой.

Тот, растерянно повертев документы, вновь подошел к стойке.

— Простите, что вы имели в виду? — его низкий бархатный голос с явным акцентом успокаивающе обратился к Натали. Девушка постаралась собраться с мыслями и сделала глубокий вдох.

— Что из новостных изданий самое популярное? — медленно повторила она, сильно зажмурив глаза, чтобы сосредоточиться и не обращать внимания на гулко отдающуюся в ушах барабанную дробь сердца.

— Хм, может быть, “Ежедневный Пророк”, — убрав документы и порывшись среди бумаг на столе, Питер выудил из стопки свеженький номер газеты и положил его на прилавок. — Вы об этом?

— Д-да, хор-рошо, — она отрывисто закивала, увидев краем глаза движущуюся фотографию какого-то отчаянно вопящего заключенного на первой полосе, точно такую же, какая была в подобной газете у посетителей “Дырявого котла” парой недель ранее, только под другим заголовком. Мужчина без слов, покопавшись в стойке, положил перед Натали несколько бланков, образец для заполнения, перо и чернильницу, подождал, пока девушка разберется с формальностями, и принял оплату. Дерн пыталась скрыть дрожь в руках, но все же поставила две маленькие кляксы, что почтальон или не заметил, или тактично проигнорировал.

— Когда все будет оформлено, сова принесет вам уведомление, — мужчина убрал все бумаги и оперся на стойку, наблюдая за тем, как девушка убирает в сумку оставшуюся со сдачи мелочь и газету. — И, да, мисс, — Натали непонимающе подняла глаза и увидела мягкую улыбку на лице почтальона. — Не стоит так переживать. Все будет хорошо.

Выйдя на улицу, девушка опешила: все дома вокруг казались абсолютно одинаковыми. Однако ее внимание тут же привлекла черная чугунная вывеска крохотной лавочки на другой стороне улицы, и девушка не раздумывая направилась к ней. Как говорится, если не знаешь, куда идти, иди в книжный.

Звонок над входной дверью качнулся и громко оповестил о новом посетителе. Натали оказалась в скромном магазине, своими высокими потолками напоминавший большую дубовую бочку, где практически все пространство занимали полные книжные стеллажи, а с потолка практически рядом с каждой полкой, чуть покачиваясь на впущенном Дерн сквозняке, сушеные головы. Ближайшая ко входу резко басовито захрипела:

— Хэйзел, посетитель! Хватит читать на рабочем месте! А то опять нажалуюсь мистеру Брауну!

В глубине магазина за одной из высоких полок послышалось шевеление, и на все помещение гулко раздалось торопливое цоканье каблуков. За прилавок нырнула молодая девушка с короткими чуть растрепанными темно-русыми волосами. Поправив аккуратные прямоугольные очки, она стала складывать разбросанные книги в стопки и, не глядя на Натали, дежурно протараторила:

— Здравствуйте! Чем могу помочь? Подсказать что-нибу…

Встретившись с девушкой взглядом, она тут же замолкла на полуслове. Натали непонимающе склонила голову на бок, пока кассир пристально оглядывала ее поверх очков.

— Простите, а вы не новый преподаватель из Хогвартса? — осторожно уточнила девушка, отложив книгу, которую держала в руках.

— Д-да, но откуда вы знаете? — едва запинаясь, промямлила Натали.

— Да это же целое событие! Чтобы в Хогвартсе и новый предмет… — кассир подняла палец вверх, будто указывая на важность этого события. — Хотя удивительно, что из Лондона не прислали никаких учебников…

— Я преподаю свой курс по собственным материалам, — в который раз за этот день ответила Натали, но в ответ получила уважительный кивок от собеседницы.

— Что ж, надеюсь, когда-нибудь я увижу вашу книгу, — взгляд девушки потеплел, и она вежливо улыбнулась. — Меня зовут Хэйзел. Если вас что-то интересует, спрашивайте. Как новому клиенту, я могу сделать вам скидку…

Где-то у входа снова неприятно захрипела сушеная голова, заставив Дерн обернуться на голос, но расслышать слов не смогла. Хэйзел же лишь махнула рукой, не обратив на возглас внимания.

Секунду помявшись, Натали кивнула.

— Профессор Дерн, очень приятно, — девушка окинула взглядом стеллажи, теряющиеся под потолком и кивнула сама себе. — Скажите, а у вас есть что-то из маггловской литературы?

— Все, что угодно, — кивнула Хэйзел.

— Тогда, может быть, вы посоветуете мне что-нибудь из художественной литературы? Или классику…

Натали запнулась, увидев, как загорелись у Хэйзел глаза.

* * *

С трудом левитируя высокую башню книг, обмотанную со всех сторон старыми подшивками “Пророка” и пергаментной бумагой, Натали отомкнула двери кабинета. Можно, конечно, было по-человечески нести поклажу как все нормальные люди — за льняной шпагат, которым Хэйзел в несколько раз обвязала стопку выбранных книг. Но руки в любом случае были заняты другими покупками, и девушка решила не рисковать.

Ковачи, все же дождавшись ее, снова провели Дерн по магазинчикам, где по прошествии времени очереди заметно уменьшились. Люпин, застав Натали спустя несколько часов в обнимку со стопкой книг, несколькими свертками из “Сладкого королевства” и в компании что-то наперебой рассказывающих близнецов, едва различимо одобрительно кивнул.

От такого количества новых впечатлений внутри что-то дрожало. Быть может, все и правда образуется? Надо просто привыкнуть. Все непременно должно наладиться, иначе и быть не может. Везде есть замечательные люди, как милая кассир в книжном или как тот терпеливый почтальон. Он ведь не сказал ни единого слова насчет акцента. И к тому же из головы никак не выходил его угрюмый напарник в песочном свитере.

Все будет хорошо.

Сердце бешено колотилось, пока она добиралась вместе со всеми обратно до школы. Стоило больших усилий сдержаться и не побежать со всех ног к себе переварить суматошный день. И наконец засесть за покупки: развернуть пергамент, открыть новые книги, вдохнуть полной грудью запах свежей краски, похрустеть обложкой… Зайдя в свою комнату, Натали, наконец, скинула обувь с уставших ног и закрыла за собой дверь.

Грохот прокатился эхом по пустой комнате. Вся стопка, которую девушка бережно левитировала всю дорогу, рухнула на пол, разорвав упаковку, и теперь книги темной бесформенной грудой валялись на полу вперемешку с бумагой. Рядом сползла на ковер сумка, звякнув мелочью в ощутимо похудевшем кошельке. Зашуршала одежда — девушка с потерянным выражением на лице, будто кто-то ударил ее по затылку, медленно осела на пол, прислонившись спиной к двери.

На темно-зеленой громаде гибискуса огромным кроваво-красным шматком фарша распустился махровый цветок.

1) Проблема (нем.)

Вернуться к тексту