Академия магического искусства и рыцарского ремесла "Лимберг" (джен)

Утреннее солнце мягко освещало небольшую комнату в общежитии академии Лимберг. Легкие занавески на окнах трепетали от легкого ветерка, впуская в помещение свежий воздух. Комната была выдержана в светлых тонах, создавая ощущение простора и умиротворенности.

Односпальная кровать с мягким светлым одеялом занимала большую часть пространства. У изголовья располагался небольшой деревянный столик с лампой, на котором были разложены несколько книг и свежий выпуск газеты «Имперские Вести». Напротив кровати стоял простой деревянный стол, на котором лежали несколько исписанных тетрадей, перо и чернильница. Рядом со столом находился стул с высокой спинкой.

В углу комнаты расположился небольшой холодильник. На его дверце были прикреплены несколько фотографий — на одной Анна запечатлена с родителями, на другой она улыбается в окружении друзей.

Дверь в крохотную ванную комнату была приоткрыта. Небольшое зеркало над раковиной отражало стены, облицованные бледно-голубой плиткой. Стоящий рядом с раковиной торшер отбрасывал мягкие блики на матовую поверхность.

Комната Анны дышала умиротворением и уютом. Здесь не было ничего лишнего — только самое необходимое для проживания студента академии. Легкие занавески, светлая мебель и спокойные тона создавали атмосферу гармонии и безмятежности, позволяя окунуться в медитативное состояние.

Тихий сигнал будильника нарушил спокойствие комнаты, заставив Анну слегка зашевелиться под одеялом. Девушка сначала недовольно нахмурилась, не желая выходить из сладкой дремы. Но затем она медленно открыла глаза, позволяя утреннему свету мягко коснуться ее ресниц.

Анна какое-то время просто лежала, моргая и привыкая к окружающему ее освещению. Ее рыжие волосы рассыпались по подушке, а веснушки на бледном лице казались более яркими в этот ранний час. Девушка сонно потянулась, разминая мышцы, словно маленький котенок.

Наконец, Анна аккуратно села на кровати, придерживая одеяло. Ее взгляд затуманен сонливостью, но постепенно в нем появляется проблеск осознанности. Она обвела комнату медленным взглядом, будто пытаясь вспомнить, где находится.

Девушка зевнула, прикрывая рот ладонью, и откинула одеяло, ставя ноги на пол. Ее движения плавные и неторопливые, словно она все еще пребывает в объятиях Морфея. Анна потянулась еще раз, разминая затекшие мышцы, а затем поднялась с кровати, готовая начать свой день.

Анна, сидя на краю кровати, медленно опустила ноги, ощущая, как ее кончики пальцев касаются холодного паркетного пола комнаты. Она на мгновение замерла, почувствовав контраст прохладной поверхности и своего теплого тела, только что выбравшегося из-под уютного одеяла.

Девушка задвигала пальцами, пытаясь нащупать свои тапочки, которые должны были стоять рядом с кроватью. Мягкие ворсинки ткани ее домашней обуви ускользали от ее прикосновений, заставляя Анну нахмуриться и внимательнее осмотреть пространство вокруг.

Наконец, кончики ее пальцев уловили знакомое ощущение мягкой ткани. Анна осторожно придвинула ноги, чтобы вставить их в тапочки, не спеша, смакуя это простое, но приятное ощущение. Она провела ступнями по теплому, уютному материалу, довольно вздохнув.

Закончив обуваться, Анна поставила ноги на пол, чувствуя, как приятная прохлада паркета тут же пробирается сквозь мягкие тапочки. Девушка на мгновение замерла, ощущая, как этот контраст температур бодрит ее, помогая окончательно проснуться.

Анна потерла глаза, пытаясь избавиться от последних остатков сна. Затем она повернулась к небольшой прикроватной тумбочке, на которой, как она помнила, оставила свои очки перед сном.

Девушка протянула руку, ведомая скорее мышечной памятью, чем зрением. Ее пальцы слегка дрожали, еще не окончательно проснувшись. Анна начала осторожно ощупывать поверхность, надеясь нащупать привычные очертания своих очков.

Сначала она задела книги, лежавшие на тумбочке, затем кончиками пальцев наткнулась на лампу. Анна нахмурилась, сосредотачиваясь, и продолжила методичные поиски. Наконец, ее пальцы коснулись знакомой оправы очков.

Девушка аккуратно подцепила их и подняла с тумбочки. Анна осторожно надела очки на нос, моргая, пока ее зрение постепенно фокусировалось. Мир вокруг обрел четкие контуры, и она довольно улыбнулась, радуясь, что теперь может свободно передвигаться по своей комнате.

Подойдя к небольшому холодильнику, Анна распахнула его дверцу, устремив взгляд на знакомую бутылку с водой. Ощутив приятную прохладу стекла, девушка осторожно достала ее, словно держа в руках драгоценный кристалл.

Подняв бутылку к губам, Анна сделала несколько жадных глотков, чувствуя, как прохладная влага мгновенно освежает ее рот, смывая последние отголоски сонливости. Вода скользила по ее горлу, даруя ощущение чистоты и пробуждения.

Каждый глоток был подобен глотку весенней росы для жаждущей земли. Прохладная влага, словно живительный эликсир, разливалась по венам Анны, наполняя ее свежестью и энергией. Девушка закрыла глаза, позволяя этому волшебному процессу полностью поглотить ее чувства.

Вода, казалось, пробуждала каждую клеточку ее тела, прогоняя остатки дремоты. Анна ощущала, как напряжение покидает ее мышцы, уступая место легкости и умиротворению. Ее мысли становились ясными и сконцентрированными, готовыми встретить новый день в стенах академии.

Сделав последний глоток, Анна открыла глаза, чувствуя, как приятная прохлада разливается по всему ее существу. Девушка поставила бутылку обратно в холодильник, довольно улыбаясь. Этот простой, но такой освежающий ритуал подарил ей ощущение чистоты и готовности к новым свершениям.

Бросив быстрый взгляд на висящие на стене часы, Анна поняла, что она слишком увлеклась своими утренними ритуалами и теперь ей едва хватит времени, чтобы подготовиться к началу занятий. Девушка тут же почувствовала, как приятное спокойствие уступает место легкой панике.

Поставив пустую бутылку на место, Анна тут же устремилась в крохотную ванную комнату, расположенную за приоткрытой дверью. Включив воду, она торопливо ополоснула лицо, стремясь освежить взгляд и прогнать остатки сонливости. Девушка энергично протерла кожу полотенцем, затем потянулась к зубной щетке.

Быстрые, но тщательные движения щетки, сопровождаемые мыслями о предстоящем распорядке дня, позволили Анне в кратчайшие сроки привести рот в порядок. Ополоснув его прохладной водой, она удовлетворенно кивнула, довольная результатом.

Выйдя из ванной, Анна устремила взгляд на небольшой стол, где в ожидании лежала тетрадь с набросками. Бросив на них беглый взгляд, девушка вздохнула — к сожалению, сейчас не было времени предаваться своему творчеству. Пока она медлила, впереди маячили учебные занятия, которые нельзя было пропускать.

Подойдя к холодильнику, Анна торопливо достала оттуда несколько кусочков фруктов и пару бутербродов, которые она приготовила с вечера. Умело совладав с завтраком, девушка принялась торопливо поглощать его, стараясь не растягивать трапезу.

Параллельно с этим Анна лихорадочно начала одеваться. Привычными движениями она натянула на себя юбку, заправив в нее чистую рубашку, и накинула сверху легкий кардиган. Пальцы девушки ловко застегивали пуговицы, а взгляд постоянно возвращался к настенным часам, отсчитывающим драгоценные минуты.

Окинув комнату быстрым оценивающим взглядом, Анна удостоверилась, что ничего не забыла. Подхватив сумку с учебными принадлежностями, она поспешно покинула свое небольшое убежище, стремясь как можно скорее добраться до учебных аудиторий.

Выбегая из своей комнаты, Анна на ходу пыталась справиться с последним бутербродом, зажатым в зубах. Она поспешно жевала, стараясь проглотить его как можно быстрее, чтобы освободить рот для важных дел.

Одной рукой девушка крепко сжимала ручку сумки с учебными принадлежностями, а другой торопливо шарила по спинке стоявшей около двери вешалки. Ее взгляд наконец-то нашел знакомую плотную ткань мантии факультета рыцарского ремесла.

Анна схватила мантию и рывком накинула ее на плечи, не заботясь о том, чтобы аккуратно расправить складки. Сейчас главным было как можно скорее покинуть свое убежище и поспешить на занятия. Все остальное могло подождать.

Мантия с гербом черного волка на медном фоне ниспадала до середины бедра Анны, лишь наполовину прикрывая ее плечи. Но даже в этом полуразмытом виде она дарила девушке ощущение уверенности и защищенности, столь необходимое ей в спешке этого утра.

Несмотря на поспешность, с которой Анна накинула мантию, плотная ткань обволакивала ее, словно придавая дополнительные силы. Она чувствовала, как энергия факультета рыцарского ремесла передается ей, помогая справляться с ускользающим временем и предстоящими учебными заботами.

Пусть мантия и не предоставляла полного укрытия, ее присутствие дарило девушке столь необходимое в этот момент ощущение уверенности в себе. Анна ощущала, как ее шаги становятся увереннее, а осанка — гордее, словно она уже преодолела все препятствия и готова с головой погрузиться в учебные будни.

Эта деталь формы, хоть и не была полностью надета, уже давала Анне ту подпитку силами, которая так нужна была ей в спешке утра. Девушка чувствовала, как ее стремление добраться вовремя до занятий смешивается с чувством защищенности, подаренным факультетской мантией.

Торопливо захлопнув дверь своей комнаты и повернув ключ в замке, Анна устремилась в сторону учебных корпусов. Мантия факультета рыцарского ремесла развевалась за ее спиной, придавая ее движениям больше решимости и уверенности.

На пути девушка заметила такую же взволнованную и слегка растрепанную фигуру своей соученицы Имани. Темнокожая студентка тоже поспешно выходила из общежития, одной рукой запирая свою дверь, а другой судорожно дожевывая остатки завтрака.

Их взгляды встретились, и на мгновение обе девушки замерли, будто достигнув негласного понимания. Они обе спешили, стремясь не опоздать на занятия, и в их глазах читалось одинаковое ощущение легкой паники, смешанной с решимостью.

Обменявшись кратким приветственным кивком, Анна и Имани тут же возобновили свой путь, устремляясь к корпусам академии. Их шаги выдавали спешку, но в то же время мантии, развевающиеся за их спинами, придавали этому движению почти торжественный вид.

Преодолевая коридоры и пересекая внутренние дворики, девушки старались не отставать друг от друга, объединенные общей целью и волнением перед предстоящим днем. Их взгляды были сосредоточены вперед, но иногда они бросали беглые взгляды по сторонам, стараясь не упустить ни одной детали.

Стремительно преодолев последние коридоры, Анна и Имани влетели в просторную аудиторию как раз перед звонком, призывающим студентов к началу занятий.

Войдя в просторную аудиторию академии Лимберг, Анна оказалась во внушительном и величественном пространстве. Высокие белоснежные стены возносились к потолку, создавая ощущение простора и легкости. Вдоль них тянулись стройные, узкие окна, через которые в помещение лился мягкий свет, освещая все вокруг.

Взгляд девушки невольно устремился к этим окнам, выходящим во внутренний двор академии. Сквозь прозрачные стекла она могла наблюдать, как на просторной площадке старшекурсники оттачивают свое мастерство фехтования, выписывая в воздухе стремительные и грациозные движения. Этот завораживающий танец клинков лишь добавлял ощущение величественности и энергии, присущее этому месту.

Медленно опустив взгляд, Анна окинула аудиторию более пристальным взором. Она была выстроена амфитеатром, с высокими ступенями, на которых располагались массивные дубовые парты. Эти ряды возносились один над другим, словно ступени храма, посвященного познанию магических наук.

Девушка заметила, что большинство мест уже заняты ее соучениками, спешно готовящимися к началу занятий. Их оживленные голоса перекликались в высоком пространстве, создавая легкий гул, который, однако, не нарушал общей атмосферы благоговейной тишины.

В самом низу, прямо перед возвышающимися рядами парт, располагался массивный преподавательский стол. Он был заставлен книгами, свитками, тетрадями и самыми разнообразными магическими артефактами — кристаллами, зельями и амулетами. Это был словно алтарь, за которым восседал жрец, готовый поделиться своими знаниями с учениками.

А за этим столом возвышалась большая трехстворчатая доска, покрытая всевозможными схемами, формулами и начертаниями. Эта зеленая поверхность напоминала волшебное зеркало, отражающее всю сущность магических дисциплин, изучаемых в стенах академии.

По стенам аудитории, там, где не было окон, располагались внушительные плакаты. На них были изображены сложные магические круги, знаки и символы, каждый из которых хранил в себе глубокую тайну. Эти бесчисленные знания, словно стражи, окружали учеников, наполняя их благоговейным трепетом перед познанием.

Анна на мгновение замерла, окидывая взглядом весь этот грандиозный ансамбль. Она словно оказалась внутри храма, посвященного магии, где каждая деталь была наполнена глубоким смыслом и значением. Это место дышало энергией, силой и мудростью, приглашая окунуться в свои таинственные глубины.

Девушка ощутила, как ее сердце наполняется волнением и предвкушением. Она, наконец, оказалась здесь, в стенах академии Лимберг, где ей предстояло познавать сокровенные тайны магии. После долгих лет сомнений и неуверенности в своих способностях, Анна теперь шагнула в этот новый мир, готовая с головой окунуться в него.

Окинув взглядом своих соучеников, девушка была поражена их сосредоточенностью и рвением. Они, словно молодые адепты, замерли в ожидании, готовые впитывать каждое слово наставников. Анна почувствовала, как внутри нее зарождается подобный же трепет, готовый толкнуть ее на новые свершения.

Внезапно тишину аудитории нарушил звук открывающейся двери, и в помещение величественно вошел преподаватель. Анна тут же узнала в нем Анатолия Игоревича Львина, заведующего кафедрой инновационных магических конструкций. Его длинные седые волосы, собранные в хвост, и повязка через глаз придавали ему таинственный и даже грозный вид.

Профессор сосредоточенно прошел к своему столу, обводя аудиторию пронизывающим взглядом. Анна почувствовала, как его цепкий глаз на мгновение задержался на ней, словно оценивая ее готовность к занятию. Девушка вздрогнула, но тут же расправила плечи, воодушевленная энергией этого места.

Воспоминания о церемонии вступления в академию Лимберг все еще ярко всплывали в памяти Анны, заставляя ее невольно вздрагивать от пережитого волнения.

Она отчетливо помнила, как в тот торжественный день вся плоащдь затаила дыхание, когда профессор Анатолий Игоревич Львин выступил вперед, чтобы произнести напутственную речь. Его величественная фигура, увенчанная седыми волосами и скрытая за повязкой на глазу, источала ауру власти и мудрости.

И когда Анатолий Игоревич начал говорить, весь его облик вдруг преобразился. Взмахнув рукой, он вдруг призвал стихии, и из его ладони хлынул яростный поток магической энергии. Ослепительные разряды молний ударили в небо, заставляя студентов пригнуться от грохочущих раскатов грома.

В сравнении с той грандиозной демонстрацией силы, которую Анна наблюдала на церемонии вступления, сейчас Анатолий Игоревич Львин казался удивительно спокойным и сдержанным человеком.

Сейчас, стоя за кафедрой и вещая перед студентами, Анатолий Игоревич производил совершенно иное впечатление. Его движения были плавными и выверенными, а голос — глубоким и размеренным. Ни малейшего намека на ту ураганную мощь, которую он продемонстрировал во время церемонии.

Анна наблюдала за ним, пытаясь уловить хоть что-то знакомое в его облике, но тщетно. Сейчас перед ней стоял сдержанный и собранный преподаватель, погруженный в процесс передачи знаний. Ни единого проблеска той неукротимой стихийной силы, свидетелем которой она когда-то была.

Девушка не могла избавиться от мысли, что этот человек скрывает в себе нечто гораздо большее, чем просто роль наставника. Внутренняя дисциплина и контроль, с которыми профессор ведет свою лекцию, невольно наводили на мысль, что Анатолий Игоревич способен на куда большее, чем просто вещать с кафедры.

Анна ощущала, как внутри нее снова пробуждается благоговейный трепет, но теперь он мешался с любопытством и даже некоторым опасением. Она почти физически чувствовала, что за этим спокойным фасадом скрывается истинная мощь — мощь, способная сокрушить все на своем пути.

Впрочем, девушка гнала от себя эти тревожные мысли, убеждая себя сосредоточиться на учебном процессе. Сейчас важно было впитать как можно больше знаний, а не пытаться разгадать тайны своего наставника. В конце концов, возможно, со временем Анна сама сможет приблизиться к пониманию природы его силы.

Анатолий Игоревич Львин окинул аудиторию цепким взглядом, его единственный видимый глаз внимательно изучал каждого из студентов.

— Как вы уже знаете, меня зовут Анатолий Игоревич Львин, — его низкий голос разнесся по залу, заставляя присутствующих подобраться. — В этом семестре я буду вашим преподавателем на замену.

Профессор неторопливо обошел кафедру, его пальцы скользнули по стопке книг, словно оценивая их вес и содержание.

— Веду я предмет под простым и понятным названием «История магии». — Анатолий Игоревич сделал небольшую паузу, позволяя этим словам пропитать сознание учеников. — Несмотря на то, что это не совсем мой профиль, я могу с уверенностью сказать, что эти занятия не будут проще, чем у других преподавателей.

Он вновь окинул аудиторию внимательным взглядом, словно проверяя, достучался ли до каждого. Анна ощутила, как его проницательный взор на мгновение задержался на ее лице, заставляя девушку слегка поежиться.

— Я требую от вас полной самоотдачи и концентрации, — голос Анатолия Игоревича стал чуть жестче. — Магическая история — это не просто набор фактов и дат, а целая философия, которую необходимо постигать и осмысливать.

Профессор подошел к своему столу и взял в руки пачку пергаментных листов, быстро пролистывая их.

— Поэтому я настоятельно рекомендую вам не пропускать ни единого занятия и тщательно готовиться к каждому уроку, — его взгляд вновь обежал ряды студентов. — Иначе вы рискуете навсегда потерять интерес к этому предмету.

Анатолий Игоревич резко вскинул голову, его седые волосы, стянутые в хвост, блеснули в лучах солнца.

— А теперь давайте начнем с самого начала, — произнес он, раскладывая листы перед собой. — Кто из вас может рассказать о происхождении магии?..

Анна внимательно слушала слова профессора Львина, ощущая, как внутри нее нарастает волнение. Она прекрасно понимала, что вопрос о происхождении магии — это ловушка, расставленная для неподготовленных учеников.

На самом деле, как было известно каждому, кто хоть немного изучал историю магии, происхождение этого древнего искусства окутано тайной и домыслами. Достоверных свидетельств и научных теорий, объясняющих, откуда появилась магия, практически не существовало.

И Анна, будучи обремененной неуверенностью в собственных способностях, не решалась поднять руку и попытаться ответить на этот каверзный вопрос. Ей было страшно показаться некомпетентной перед всей аудиторией, особенно в присутствии такого грозного и авторитетного преподавателя, как Анатолий Игоревич.

Девушка украдкой окинула взглядом своих соучеников, пытаясь угадать, кто из них рискнет ответить. Но все они, словно по команде, молчали, сосредоточенно глядя на профессора. Лишь Петр Шмелев, сидящий впереди, слегка подался вперед, хмуря брови в глубокой задумчивости.

Анна снова взглянула на Анатолия Игоревича, ощущая, как его единственный видимый глаз буквально сверлит ее. Казалось, он прекрасно понимает ее состояние и ожидает, что рано или поздно кто-нибудь все-таки осмелится дать ответ.

Внутренне девушка мысленно молила, чтобы кто-нибудь другой решился высказаться первым. Ее собственные познания в истории магии были слишком ограничены, чтобы она рискнула на публичное выступление. А репутация Львина как строгого и даже пугающего преподавателя только усиливала страхи Анны.

Но время шло, а в аудитории по-прежнему сохранялась выжидательная тишина. Анна чувствовала, как ее охватывает легкая паника — ей меньше всего хотелось оказаться в центре внимания и подвергнуться критике профессора.

Анна замерла, услышав спокойный, но уверенный голос Анатолия Игоревича. Она с облегчением выдохнула, поняв, что профессор сам продолжил лекцию, не дожидаясь ответа от студентов.

— Хорошо. если никто не знает, тогда я продолжу… — Львин оглядел притихшую аудиторию, словно еще раз проверяя, готовы ли его ученики к получению новых знаний.

Он вернулся к своему столу, взял в руки несколько пергаментных листов и начал неторопливо излагать.

— Магия — неизведанная и загадочная материя. Первые зафиксированные упоминания о ее применении, имеющие документальное подтверждение, отмечаются 1300-ми годами.

Анатолий Игоревич замолчал на мгновение, словно давая возможность студентам осознать услышанное. Анна, затаив дыхание, старалась впитать каждое его слово, понимая, что это лишь верхушка айсберга.

— Однако до сих пор неизвестно, была ли магия зарождена тогда или же она была и раньше, — продолжил профессор, его взгляд скользил по рядам аудитории.

Анна почувствовала, как внутри нее зарождается любопытство. Львин, казалось, не просто озвучивал факты, а приоткрывал завесу тайны, интригуя студентов, подогревая их интерес к этому загадочному предмету.

— Мы будем погружаться в эти мистические глубины постепенно, — пообещал Анатолий Игоревич, возвращаясь к своей кафедре. — Но прежде нам необходимо изучить главные ключевые моменты, которые привели к становлению магии как науки.

Он сделал паузу, словно ожидая, что кто-то из присутствующих задаст вопрос. Но в аудитории по-прежнему царила тишина — студенты, затаив дыхание, слушали каждое слово профессора.

— Итак, начнем с самых ранних упоминаний… — Анатолий Игоревич вернулся к своим конспектам, готовый продолжать лекцию.

Анна вновь почувствовала, как внутри нее разгорается огонек любопытства. Загадочные слова профессора пробудили в ней желание узнать больше об этом древнем и таинственном искусстве. И девушка была полна решимости ни на секунду не упускать нить его рассказа.

Анна затаила дыхание, готовая погрузиться в захватывающее повествование Анатолия Игоревича. Опустив взгляд на свою тетрадь, девушка приготовилась фиксировать каждое слово профессора, боясь упустить хотя бы самую малость.

Львин продолжал свой рассказ, его глубокий и уверенный голос разносился по всей аудитории, заставляя студентов подобраться.

— Итак, начнем с самых ранних упоминаний о магии, — он обвел взглядом притихший зал. — Первые достоверные свидетельства относятся к 13 веку нашей эры.

Анатолий Игоревич сделал небольшую паузу, позволяя его словам пропитать сознание учеников. Анна уже торопливо строчила в своей тетради, стараясь запомнить каждую деталь.

— В то время магия начала активно применяться в жизни людей, и первые маги-практики появились при королевских дворах, — продолжал профессор, обращая внимание аудитории на плакат с древней схемой заклинания. — Они служили правителям, используя свои силы для гадания, лечения и даже совершения магических диверсий против врагов.

Анна зачарованно следила за рукой Анатолия Игоревича, очерчивающей контуры магического круга на доске. Ей казалось, что она собственными глазами видит, как зарождается эта таинственная сила, покорившая умы людей.

— Однако в те времена магия считалась вещью опасной и неконтролируемой, — голос Львина стал чуть суровее. — Простые люди боялись этих «служителей дьявола», и нередко их обвиняли в колдовстве, практикуя казни и охоту на ведьм.

Анна невольно поежилась, представляя, каково это — быть заклейменным как прислужник темных сил лишь за то, что обладаешь магическими способностями. Она искренне восхищалась теми первыми магами, рисковавшими собой ради того, чтобы продемонстрировать миру силу этого искусства.

— Но все же, — Анатолий Игоревич сделал шаг вперед, обводя взглядом притихших студентов, — эти отважные первопроходцы не остановились перед напором невежества и страха. Они продолжали свои изыскания, стремясь постичь самую суть магии.

Профессор вновь вернулся к доске, его пальцы уверенно выводили новые символы и руны.

— Так постепенно магия начала оформляться в упорядоченную систему знаний, — говорил Львин, не отрывая взгляда от своих чертежей. — Ее основы были заложены в трудах первых магов-теоретиков, которые пытались систематизировать все накопленные к тому времени сведения.

Анна, затаив дыхание, следила за каждым движением профессора, стараясь уловить связь между начертаниями на доске и его словами. Она впитывала информацию, словно губка, жаждая получить как можно больше знаний об этом загадочном искусстве.

Между рядами студентов пробежал тихий шелест — кто-то торопливо делал пометки в своих тетрадях, стараясь не упустить ни единой детали.

— Однако лишь в 15 веке магия начала обретать по-настоящему системный характер, — продолжил свой рассказ Анатолий Игоревич. — Именно тогда появились первые академии и школы, которые занимались теоретическим и практическим изучением магических искусств.

Анна жадно ловила каждое его слово, воображая, как эти первые маги-ученые, подобно алхимикам, погружались в тайны магии, шаг за шагом открывая все новые секреты.

— И с того момента, — Львин на мгновение замолчал, словно давая этому утверждению прочно осесть в сознании студентов, — магия перестала быть уделом лишь единиц. Она постепенно стала распространяться, проникая во все сферы человеческой жизни.

Аудитория снова затихла, каждый ученик был полностью поглощен повествованием профессора. Анна ощущала, как внутри нее разгорается все больший интерес к этой древней и загадочной науке.

Вдруг Анатолий Игоревич неожиданно сменил тон, делая голос чуть жестче:

— Однако не стоит забывать, что магия — это сила, которой необходимо обладать с величайшей осторожностью, — его глаз сурово обвел притихших студентов. — Ведь малейшая ошибка или неверное применение может обернуться катастрофическими последствиями.

Анна почувствовала, как по ее телу пробегает легкая дрожь. Она представила, какой разрушительной может быть магическая мощь в неумелых руках, и невольно ощутила благоговейный трепет перед этим искусством.

— Именно поэтому, — продолжил Анатолий Игоревич, — на протяжении веков создавались все новые системы обучения и методики постижения магии. Ведь только так можно было обеспечить безопасное и эффективное использование этой силы.

Он сделал небольшую паузу, словно позволяя этим словам пропитать сознание каждого ученика.

— И нашей задачей, — веско произнес профессор, обводя взглядом притихшую аудиторию, — будет изучение этого долгого и непростого пути становления магии как науки. Чтобы в конечном итоге вы смогли не просто оперировать заклинаниями, но и по-настоящему понимать всю ее глубину и значение.

Анна почувствовала, как ее охватывает волнение. Она ощущала, что Анатолий Игоревич не просто излагает сухие факты, но приоткрывает завесу тайны, пробуждая в студентах искренний интерес к этой загадочной материи.

И девушка была преисполнена решимости стать достойной ученицей этого мастера. Ведь теперь она как никогда жаждала постичь все грани магического искусства, чтобы однажды встать в один ряд с такими великими магами, как Анатолий Игоревич Львин.

Едва только смолк голос профессора Львина, как по аудитории пронесся звук долгожданного звонка, возвещающий об окончании занятия.

Студенты тут же зашевелились, принимаясь торопливо собирать свои учебники, тетради и письменные принадлежности. Анна аккуратно закрыла свою тетрадь, бережно проводя ладонью по исписанным страницам. Она ощущала, как внутри нее все еще бурлит энергия, вызванная захватывающим повествованием Анатолия Игоревича.

Внезапно голос профессора вновь прозвучал в просторном зале, привлекая внимание притихших было учеников.

— На следующем занятии мы обсудим влияние магии во времена Первой Великой Войны и то, как это влияет на нас сейчас, — произнес Львин, его взгляд скользнул по рядам студентов.

Анна подняла голову, чувствуя, как внутри нее разгорается любопытство. Она не могла дождаться, когда сможет узнать больше о том, как магия повлияла на ход истории человечества. Ей не терпелось погрузиться в изучение этого таинственного искусства еще глубже.

— Свободны, — коротко бросил Анатолий Игоревич, давая понять, что занятие окончено.

По аудитории тут же прошелестело оживление — студенты принялись быстро покидать свои места, перебрасываясь короткими репликами. Анна, подхватив свою сумку, тоже встала, украдкой бросая прощальный взгляд на профессора.

Она видела, как Львин неспешно собирает свои бумаги, не торопясь покидать аудиторию. Его лицо было сосредоточенным, но Анна уловила в нем легкие нотки удовлетворения. Ей показалось, что даже эта строгая фигура довольна тем, как прошло его первое занятие.

Переброшивая лямку сумки через плечо, девушка двинулась к выходу, присоединяясь к общему потоку студентов. Вокруг нее раздавались оживленные обсуждения только что услышанного материала. Анна ловила обрывки фраз, понимая, что ее соученики так же, как и она, были заинтригованы рассказом Анатолия Игоревича.

Выйдя в коридор, Анна на мгновение остановилась, глубоко вздыхая. Она чувствовала, как внутри нее все еще бурлит энергия, вызванная этим занятием. Ее рука сжимала тетрадь, хранящую драгоценные записи, и девушка ощущала, что это лишь начало ее удивительного путешествия в мир магии.

Скользнув взглядом по коридору, Анна заметила Имани, оживленно беседующую с Петром Шмелевым. Она улыбнулась, понимая, что ее соученики так же, как и она, полны впечатлений и нетерпения продолжить изучение этого загадочного искусства.

Сделав глубокий вдох, девушка зашагала вперед, преисполненная решимости оправдать ожидания профессора Львина. Ведь теперь, как никогда прежде, она жаждала постичь тайны магии и стать достойной ученицей этого величайшего мастера.

Завидев знакомые фигуры своих соучеников, Анна поспешила к ним, желая обсудить только что прошедшее занятие.

— Имани! Петр! — окликнула она, привлекая их внимание.

Девушка подошла ближе, замечая, что ее друзья оживленно беседуют.

— Ну что, как вам лекция профессора Львина? — спросила Анна, переводя взгляд с Имани на Петра.

Темнокожая девушка улыбнулась, ее глаза горели восторгом.

— Это было просто потрясающе! — воскликнула Имани. — Я никогда не думала, что история магии может быть настолько захватывающей.

Петр согласно кивнул, его щеки слегка раскраснелись от возбуждения.

— Да, Анатолий Игоревич просто мастер своего дела, — сказал он. — Я поначалу думал, что эти занятия будут скучными, но теперь жду не дождусь следующего урока.

Анна улыбнулась, радуясь, что ее соучеников так же, как и ее, впечатлил рассказ профессора.

— Кстати, говоря о следующем уроке, — вдруг вспомнила она. — Львин упоминал, что на следующем занятии мы будем обсуждать влияние магии во времена Первой Великой Войны.

Имани оживилась, ее глаза загорелись новым интересом.

— Ах да, я помню! — воскликнула она. — А еще он сказал, что это как-то связано с нами сейчас.

Петр задумчиво почесал подбородок, хмуря брови.

— Интересно, что именно он имеет в виду, — протянул он. — Неужели магия как-то повлияла на события той войны?

Анна пожала плечами, ощущая, как внутри нее разгорается любопытство.

— Думаю, нам стоит дождаться следующего урока, чтобы узнать об этом подробнее, — предположила она. — Львин явно что-то задумал.

Внезапно Имани хлопнула себя по лбу, словно что-то вспомнив.

— А ведь после занятия Анатолия Игоревича у нас запланированы первые практические дуэли! — воскликнула она. — Вы же помните, что факультет рыцарского ремесла должен обучаться боевым искусствам?

Анна почувствовала, как ее сердце трепетно забилось. Она совсем забыла об этом аспекте обучения, увлеченная лекцией профессора.

* * *

Устремившись в коридоры академии, десятки учеников спешили к выходу, ведущему в обустроенный внутренний двор их факультета. Здесь должны были состояться первые практические занятия по дуэлям, и ребята торопились не пропустить ни секунды.

Одетые в специальные тренировочные доспехи, которые должны были обеспечить безопасность, студенты выбегали на залитую солнцем площадку. Их броня тихо позвякивала с каждым шагом, а лица были преисполнены решимости и азарта.

Анна, Имани и Петр тоже спешили присоединиться к общему потоку, их сердца гулко стучали от предвкушения. Они пробирались сквозь толпу возбужденных учеников, которые громко переговаривались, строя догадки об уровне мастерства друг друга.

Наконец, оказавшись на просторном дворе, троица замерла, завороженно оглядывая открывшуюся картину.

Выбежав во внутренний двор факультета рыцарского ремесла, Анна замерла на мгновение, завороженная открывшейся ей картиной. Просторная площадка, залитая теплыми лучами солнца, была обрамлена внушительными корпусами академии, словно древний амфитеатр, готовый принять на своей арене жаждущих состязаний бойцов.

Вдоль периметра двора тянулись ряды специальных стоек, на которых было размещено разнообразное тренировочное вооружение. Здесь находились массивные деревянные мечи с закругленными гардами, длинные тяжелые копья с затупленными металлическими наконечниками, а также грозные на вид топоры с широкими, но притупленными лезвиями.

Хоть эти тренировочные орудия и выглядели весьма устрашающе, Анна понимала, что в руках неопытных учеников они не представляли смертельной опасности. Их затупленные клинки и утяжеленные рукояти были созданы специально для безопасного обучения, не позволяя нанести серьезные увечья во время поединков. Но в ловких руках умелых воинов даже эти усовершенствованные тренажеры становились продолжением их собственных тел, обретая невероятную мощь.

Анна с благоговейным трепетом обвела взглядом эти многообразные образцы древнего рыцарского снаряжения, ощущая, как внутри нее пробуждается почти осязаемый азарт. Подойдя ближе, она с благоговением коснулась пальцами отполированной до блеска стали, чувствуя ее холодную мощь.

Однако тренировочное оружие было не единственным, что привлекало внимание девушки. Недалеко от стоек с мечами и копьями на ровной площадке были установлены многочисленные деревянные манекены, служившие своеобразными мишенями для отработки ударной техники. Окруженные специальными магическими кругами, они безмолвно возвышались, словно застывшие воины, приготовившиеся встретить атаку.

Анна наблюдала, как некоторые студенты уже принялись тренироваться на манекенах, пытаясь нанести удары по этим безмолвным «противникам». Однако их движения пока были неуклюжими и неуверенными, выдавая полное отсутствие опыта обращения с оружием. Хотя порой им и удавалось выполнить какой-то выпад или финт, эти действия больше напоминали неумелые потуги, чем отточенный танец смерти.

Девушка ощущала, как в ней зарождается трепещущее восхищение, смешанное с нетерпением. Ей самой не терпелось поскорее присоединиться к своим соученикам, ощутить на своих ладонях вес тренировочного оружия и испробовать собственные, пока еще неопытные силы. Анна предвкушала, как скоро сможет встать в один ряд с ними, пусть и будучи пока далека от совершенства в этом деле.

Но в самом центре внутреннего двора находилось нечто еще более грандиозное. Здесь, на идеально ровной площадке, была размечена специальная круглая арена, покрытая прочным, устойчивым к повреждениям материалом. Анна не могла не заметить, что эта площадка была буквально усеяна множеством магических кругов и рун — они, словно сложный паутинный узор, покрывали всю ее поверхность.

Ее внимание тут же приковал этот завораживающий магический рисунок. Девушка могла лишь предположить, что он служит для защиты, не позволяя учебным поединкам выходить из-под контроля и причинять серьезные увечья. Даже просто рассматривая эти начертания, Анна ощущала, как внутри нее зарождается благоговейный трепет перед возможностями магического искусства.

Студенты уже начали стекаться к этой внушительной арене, их голоса возбужденно перекликались, выдавая их нетерпение. Анна заметила знакомые лица друзей — Имани и Петр, оживленно обсуждающие что-то, пока выбирали для себя подходящее оружие. Она поспешила присоединиться к ним, ощущая, как внутри нее разгорается азарт.

— Невероятно, правда? — воскликнула Имани, стоило Анне подойти ближе. — Я никогда не думала, что обучение рыцарскому делу будет настолько захватывающим!

Девушка восхищенно оглядела внутренний двор, ее взгляд задержался на грозной арене в центре.

— Эта магическая защита — просто нечто! — не удержался от восхищенного возгласа Петр, сжимая в руках длинную шпагу. — Даже если мы немного увлечемся и пораним друг друга, эти круги не допустят серьезных травм.

Анна улыбнулась, представляя, как во время тренировочных боев студенты могут забыть обо всем на свете, увлекшись схваткой. И не будь этой магической защиты, последствия могли бы быть весьма печальными.

— Что ж, тогда нам стоит как следует подготовиться, — сказала она, чувствуя, как внутри нее разгорается азарт. — Я не планирую проигрывать ни одному из вас!

Имани и Петр рассмеялись, их глаза горели таким же нетерпением.

— Только попробуй меня обойти, Анна, — игриво бросила темнокожая девушка, уже примеряя на себя доспехи. — Я намерена стать лучшим бойцом этого факультета!

Петр тоже хитро улыбнулся, с явным вызовом глядя на своих соперниц.

— Ну уж нет, это звание будет за мной, — заявил он, уверенно сжимая рукоять шпаги.

— Так что вам придется здорово потрудиться, чтобы меня победить!

Анна довольно рассмеялась, глядя, как ее друзья уже начинают обмениваться первыми дружескими подколками. Она тоже принялась облачаться в защитные доспехи, чувствуя, как ее пальцы привычно ощупывают плотные пластины брони.

Оглядывая внутренний двор, наполненный возбужденными голосами и звоном стали, Анна понимала, что этот день открывает для нее совершенно новую главу. Теперь она не просто студентка, изучающая академические дисциплины, а начинающий воин, готовый обрести мастерство меча и познать азарт битвы.

И пусть поначалу она не обладала выдающимися боевыми навыками, девушка твердо решила, что приложит все усилия, чтобы восполнить этот пробел. Ведь теперь, сосредоточенная на своей цели, Анна ясно ощущала, что именно рыцарское дело призвано стать ее истинным призванием.

Подхватив заранее выбранную рапиру, она присоединилась к своим друзьям, готовая в буквальном смысле встретить новые вызовы лицом к лицу. Внутри нее бурлил восторг, смешанный с предвкушением — ведь именно здесь, на этой благословенной арене, они должны будут проявить себя и доказать, что они достойны называться учениками факультета рыцарского ремесла.

Внезапно из дальней арки, ведущей, видимо, из учебных корпусов, во внутренний двор вышел высокий и массивный мужчина. Его внушительная фигура сразу же привлекла внимание собравшихся здесь студентов.

Анна, Петр и Имани, переглянувшись, тут же узнали в этом человеке своего знакомого по поездке в академию — однорукого преподавателя, которого они уже успели мимолетно повстречать раньше. Но сейчас он предстал перед ними в совершенно ином облике.

Мощная фигура преподавателя была облачена в поистине внушительный доспех, который, казалось, являлся неотъемлемым продолжением его тела. Эта серая броня, созданная из какого-то необычного, напоминающего резину материала, держала столь крепкую форму, что могла соперничать с закаленной сталью.

Каждая деталь этого доспеха была буквально наделена жизнью — под стыками брони угадывались сложные механические системы, состоящие из трубок, поршней и вращающихся элементов. Словно технологические «мышцы», они наделяли фигуру преподавателя еще большей мощью, заставляя его каждый шаг сопровождаться глухим грохотом и сдержанным шипением.

Некоторые части доспеха, скрытые под серой оболочкой, источали тихое жужжание, изредка щелкая или свистя. Это создавало ощущение, что эта броня является не просто пассивным защитным снаряжением, а живым существом, готовым в любой момент раскрыть свои смертоносные возможности.

Каждый элемент этого технологичного доспеха будто источал ощущение силы и мощи, словно заключая в себе всю суровость и решимость своего обладателя. Его грозный вид и величественная поступь невольно заставляли всех присутствующих затаить дыхание, ощущая благоговейный трепет перед лицом этого воистину грозного воина.

Анна, Петр и Имани, наблюдая за приближением их знакомого преподавателя, буквально околдованно следили за каждым его движением. Каждый скрип, шипение и вращение деталей его доспеха завораживали их, вызывая в душе смешанные чувства восхищения и опасения.

Казалось, что в этом человеке, обремененном лишь одной рукой, заключена сила, способная сокрушить любого, кто осмелится бросить ему вызов. И теперь студенты факультета рыцарского ремесла с благоговейным трепетом ждали, что же уготовил им этот внушительный и грозный наставник.

Студенты притихли, завороженно наблюдая за решительной поступью этого человека. Казалось, он нес в себе ауру непоколебимой мощи и решимости, что не могло не вызывать благоговейного трепета.

Анна, Петр и Имани, не в силах проронить ни слова, следили за тем, как их знакомый преподаватель неторопливо направляется к центральной арене, к которой уже начали стекаться остальные ученики. Что-то в этом человеке заставляло их насторожиться, понимая, что перед ними стоит личность, способная повергнуть любого в трепет одним лишь своим видом.

Подойдя к краю арены, мужчина вдруг развернулся лицом к замершей аудитории, и тут же все их переговоры и возбужденные возгласы смолкли, словно по команде. Сейчас, облаченный в внушительные доспехи, он казался еще более суровым и грозным, чем во время той случайной встречи в поезде.

Анна почувствовала, как ее сердце учащенно забилось, а по спине пробежал легкий холодок. Она начинала понимать, что этот человек, должно быть, являлся одним из ведущих преподавателей факультета рыцарского ремесла, и его появление здесь сулило нечто более серьезное, чем простые тренировочные бои.

Громовой рык однорукого преподавателя заставил всех присутствующих студентов вздрогнуть и тут же поспешить к центральной арене.

— А ну живо все сюда, паршивцы! — прогремел его грубый голос, от которого, казалось, сотрясались стены академии.

Повинуясь этому приказу, юные ученики в коричневых тренировочных доспехах буквально побежали к хорошо знакомой круглой площадке, на которой должны были состояться их первые поединки. Лица большинства из них были исполнены смеси возбуждения и легкого страха, ведь появление столь грозного наставника, облаченного в устрашающую броню, не предвещало ничего хорошего.

Анна, Петр и Имани, переглянувшись, тоже поспешили присоединиться к общему строю, чувствуя, как внутри них бушует коктейль из восхищения, предвкушения и волнения. Они прекрасно понимали, что этот человек, именуемый ими всего лишь «однорукий преподаватель», на самом деле являлся фигурой крайне авторитетной и, вероятно, обладающей недюжинными боевыми навыками.

Подбежав к краю арены, студенты замерли в ожидании, не решаясь нарушать тишину. Лишь приглушенный шум механических систем доспеха их грозного наставника нарушал воцарившуюся напряженную тишину.

Анна чувствовала, как внутри нее бурлит коктейль из восторга и робости. Она понимала, что сейчас им предстоит не просто провести очередную тренировку, а встретиться лицом к лицу с настоящим, опытным воином. Ей было интересно, на что же способен этот человек, но в то же время она невольно ощущала некоторую опаску.

Устремив взгляд на суровое лицо преподавателя, девушка видела в его глазах непреклонную решимость, будто он был готов в любой момент ринуться в схватку, сметая на своем пути всех, кто встанет у него на пути. И это зрелище вызывало в Анне благоговейный трепет, смешанный с восхищением.

Однако она быстро отогнала от себя эти чувства, сосредотачиваясь на предстоящем испытании. Ведь теперь, облаченная в защитную броню и вооруженная тренировочным оружием, она сама была готова бросить вызов любому противнику, кто окажется достоин ее стали.

Подняв голову, Анна встретилась взглядом с Имани и Петром, ее друзья тоже выглядели преисполненными решимости. Понимая, что сейчас им предстоит нечто куда более серьезное, чем простая тренировка, они были готовы показать все, на что способны.

И, повинуясь грозному приказу их могучего наставника, студенты факультета рыцарского ремесла приготовились встретить свое первое серьезное испытание лицом к лицу.

Грозный рев профессора, облаченного в устрашающий технологичный доспех, прокатился по внутреннему двору, заставляя всех студентов невольно сжаться.

— Вы — мелкие паразиты! — прогремел его голос, полный презрения и суровости. — Какого черта вы решили идти учиться на рыцарей?!

Профессор медленно обводил взглядом притихших учеников, словно оценивая их достоинства и недостатки.

— Сдюжите? — бросил он с издевкой. — Нет, черт вас подери! Ничерта вы не сдюжите!

Его взгляд внезапно остановился на одном из студентов в конце строя — худощавом парнишке, который при этих словах невольно сжался, словно пытаясь стать еще меньше.

— Ты, задохлик, первый обгадишься на поле боя! — выплюнул профессор, обрушивая на юношу свой гневный палец.

По толпе пробежал легкий испуганный ропот, студенты старались не встречаться взглядом со своим грозным наставником, словно опасаясь, что его гневный взор обрушится и на них.

Анна, Петр и Имани оцепенели, наблюдая эту устрашающую сцену. Они едва узнавали в этом разъяренном великане своего знакомого преподавателя из поезда, ведь сейчас его облик излучал не просто строгость, а буквально ярость и презрение.

Девушка чувствовала, как внутри нее постепенно нарастает тревожность. Неужели их ждет не просто тренировка, а настоящее испытание, которое этот профессор-воин намерен обрушить на них с беспощадностью? Разве они, начинающие ученики, смогут соответствовать его ожиданиям?

Однако в следующее мгновение Анна ощутила, как в ее душе просыпается твердая решимость. Если этот суровый наставник бросает им столь жесткий вызов, значит, она обязана с честью принять его. Ведь теперь она не просто студентка, а будущий рыцарь, и обязана доказать, что достойна этого звания.

Взглянув на Петра и Имани, девушка увидела в глазах своих друзей схожую уверенность. Они, как и она, были преисполнены решимости сразиться с этим грозным проверяющим и показать, на что способны. Ведь пускай они и были лишь новичками, но внутри каждого пылал настоящий боевой дух.

И, выпрямив спины, трое студентов приготовились встретить предстоящее испытание во всеоружии, понимая, что отступать им некуда. Теперь они были готовы доказать этому суровому наставнику, что отнюдь не являются «мелкими паразитами», неспособными сдюжить на поле боя.

Громовой бас профессора, наполненный презрением и яростью, разносился по внутреннему двору академии, заставляя студентов сжиматься от страха.

— Считаете, нацепили эти броне-портки и стали рыцарями?! — выплюнул он, его глаза метали молнии. — Нет! Вы не рыцари! Даже не оруженосцы. Грязь из-под ногтя — вот вам имя!

Студенты переминались с ноги на ногу, испуганно отводя взгляды от грозного взора профессора. Его слова, полные презрения и недоверия, словно тяжелыми молотами обрушивались на них, отнимая и без того шаткую уверенность.

— Понятно?! — рявкнул преподаватель, обводя всех пронизывающим взглядом. — Я здесь лишь для одной цели: вдолбить в ваши пустые бошки тот факт, что здесь вам не спортивный лагерь.

Анна почувствовала, как ее сердце тревожно забилось. Она понимала, что этот человек, облаченный в устрашающий технологичный доспех, вовсе не намерен обходиться с ними мягкими методами. Его слова, полные презрения и безжалостности, ясно давали понять, что он будет требовать от них предельной самоотдачи.

— Малейшая ошибка, — продолжал преподаватель, его голос становился все более жестким, — и ваши друзья на поле боя подохнут! Или вы подохнете! Уяснили?!

Последние его слова, произнесенные с такой леденящей кровь угрозой, заставили всех студентов невольно вздрогнуть. Теперь они понимали, что этот суровый наставник вовсе не настроен на игры и потачки — он был намерен выковать из них настоящих воинов, не считаясь ни с чем.

Анна, сжимая рукоять тренировочной рапиры, ощущала, как внутри нее боролись страх и решимость. Она знала, что сейчас от них, начинающих учеников, будет требоваться куда больше, чем просто умение держать оружие. Им предстояло пройти настоящее испытание, во время которого любая ошибка или слабость могли стоить им жизни.

Внезапно яростный взор профессора остановился на Анне, Петре и Имани, и они тут же узнали в этом сурового преподавателя, которого ранее встречали в поезде.

— О! Вы трое! Паршивцы, что мешали мне спать в поезде! — прогремел его голос, обрушиваясь на застывших студентов.

Анна почувствовала, как по ее спине пробежал легкий холодок. Они, конечно, и предположить не могли, что этот внушительный и грозный воин окажется их знакомым по поездке в академию. А теперь, когда их личности были раскрыты, они невольно ощутили тревогу.

— Имена?! — рыкнул профессор, уставившись на троицу пронизывающим взглядом.

Петр, сглотнув, первым поспешил назвать свое имя:

— П-Петр Шмелев, сэр! — выпалил он, стараясь держаться как можно прямее.

Затем, собравшись с духом, Имани тоже четко представилась:

— Имани Дамиби, профессор!

Наконец, все взоры обратились к Анне. Девушка почувствовала, как ее сердце учащенно забилось, но, стиснув зубы, она твердо произнесла:

— Анна Волкова, сэр!

Глаза профессора сузились, пристально изучая каждого из них. Казалось, он ожидал, что эти трое начнут оправдываться или извиняться за инцидент в поезде. Но вместо этого он увидел перед собой лица, полные решимости и готовности принять его вызов.

Анна заметила, как на мгновение что-то промелькнуло во взгляде этого грозного воина, будто он был удовлетворен тем, что они не стали ныть и трусить. Может быть, даже одобрил их смелость, пусть и не подал вида.

Но в следующее мгновение его лицо вновь исказилось гневом, и Анна, Петр и Имани поняли, что этот строгий экзамен еще только начинается. Они были готовы принять его вызов и доказать, что достойны называться учениками факультета рыцарского ремесла.

Лицо профессора исказилось еще большей яростью, когда Анна, Петр и Имани сообщили ему свои настоящие имена.

— Ошибаетесь! — рявкнул он, сверля их гневным взглядом. — Вы, жалкие личинки, должны были ответить: Оглоед 1, Оглоед 2 и Оглоед 3! Я понятно объясняю?!

Анна ощутила, как по ее телу пробежала дрожь от этого устрашающего окрика. Было видно, что этот грозный преподаватель не потерпит никаких возражений или оправданий.

— Мне плевать, как вас зовут, — процедил он сквозь зубы. — Ты, пухлый, живо на арену!

С этими словами профессор резко подхватил Петра под руку и практически швырнул его на центральную площадку, заставив юношу едва не потерять равновесие.

— И ты, рыжая мышь, тоже! — рявкнул он, обрушивая гневный взор на Анну.

Девушка вздрогнула, но, сжав губы в тонкую линию, тут же последовала за Петром, понимая, что ослушание лишь разжигает ярость их грозного наставника. Имани, стиснув зубы, тоже присоединилась к ним, готовясь вступить в схватку.

Оказавшись на арене, Анна ощутила, как ее сердце гулко бьется. Она понимала, что их ждет нечто куда более серьезное, чем простая тренировка. Теперь под прицелом этого суровейшего преподавателя им предстояло доказать, что они достойны звания учеников факультета рыцарского ремесла.

Оглядевшись по сторонам, девушка видела, что остальные студенты, затаив дыхание, наблюдают за их с Петром и Имани появлением на арене. Она могла прочитать в их глазах не только волнение, но и сочувствие — ведь именно трем «паршивцам из поезда» выпала сомнительная честь первыми ответить на вызов преподавателя.

Анна стиснула рукоять тренировочной рапиры, чувствуя, как внутри нее теснятся смешанные чувства. Страх пополам с решимостью. Волнение, которое то и дело сменялось всплесками уверенности. Она понимала, что сражаться им предстоит не просто за победу, а за саму возможность доказать свою состоятельность в качестве будущих рыцарей.

Бросив короткий взгляд на Петра и Имани, Анна увидела в их глазах такие же эмоции. Но, несмотря на очевидное беспокойство, все трое были преисполнены решимости встретить этот суровый вызов лицом к лицу. Ведь теперь ставки поднялись так высоко, что отступать им было некуда.

Теперь, оказавшись в центре внимания грозного наставника, Петр ощущал, как его ладони слегка вспотели, сжимая рукоять шпаги. Хоть он и был преисполнен решимости показать свое умение, внутри юноши боролись волнение и некоторая растерянность.

Оглядывая тяжелый доспех профессора и вспоминая его устрашающие окрики, Петр понимал, что предстоящее испытание будет куда более серьезным, чем простая дружеская тренировка. Теперь ставки были невероятно высоки, и юноша прекрасно осознавал, что малейшая ошибка может стоить ему если не жизни, то уж точно падения чести.

Но, сделав глубокий вдох, Петр сосредоточился на том, чтобы унять дрожь в руках и принять устойчивую боевую стойку. Его взгляд затвердел, и он приготовился встретить любую атаку своего грозного противника, надеясь хотя бы немного продержаться и не ударить в грязь лицом перед всеми сокурсниками.

Ведь теперь Петр понимал, что это испытание — не просто очередная тренировка, а возможность доказать, что он достоин называться учеником факультета рыцарского ремесла. И, сжав губы в тонкую линию, юноша приготовился дать бой, какой бы немилосердной ни оказалась схватка с этим могучим, закованным в технологичную броню воином.

Когда профессор, рыкнув грозные слова, вытолкнул на арену Анну и Петра, оба студента ощутили, как их сердца забились чаще.

Петр, сжимая в руках длинную тонкую шпагу, занял устойчивую боевую стойку, готовясь встретить любую атаку. На его лице отражались смешанные эмоции — волнение и решимость боролись друг с другом, заставляя юношу нервно сглатывать.

Рядом с ним Анна, крепко сжимая рукоять своей рапиры, бросила на друга короткий ободряющий взгляд. В ее глазах Петр видел отражение собственных тревог, но вместе с тем — и твердую решимость дать бой, независимо от исхода поединка.

Профессор, возвышаясь над ними в своем внушительном технологичном доспехе, окинул обоих пронизывающим взглядом.

— Деритесь, недоумки! — прогремел его голос, заставляя Анну и Петра невольно вздрогнуть. — Или вы думаете, я вас поставил на арену, потому что вы самые красивые и я хотел, чтобы все это увидели?!

Анна крепче сжала рапиру, чувствуя, как волнение внутри нее сменяется решимостью. Она понимала, что отступать им некуда — теперь они должны были сразиться друг с другом, доказывая, что достойны называться учениками факультета рыцарского ремесла.

Бросив еще один быстрый взгляд на Петра, Анна кивнула ему, давая понять, что готова принять этот вызов. Они оба знали, что их поединок будет наблюдать не только профессор, но и весь курс, поэтому каждый из них жаждал показать все, на что способен.

Сделав глубокий вдох, Анна заняла боевую стойку, готовая в любой момент ринуться в атаку. Сейчас ей предстояло сразиться с одним из своих лучших друзей, но она была преисполнена решимости выложиться на полную, чтобы доказать свою состоятельность.

Петр, ощутив, как адреналин пульсирует в его жилах, тоже приготовился к схватке.

Едва прозвучал грозный приказ профессора, как из толпы студентов вдруг раздался робкий голос:

— Но… Сэр… Разве это честно? Мальчик будет драться с девочкой…

Анна и Петр одновременно повернули головы, чтобы посмотреть на того, кто осмелился бросить такие слова в лицо их суровому наставнику.

Профессор, услышав эти слова, окинул всю аудиторию обжигающим взглядом, от которого большинство студентов невольно сжались.

— Что ты сказал, сопляк?! — рявкнул он, его голос сотрясал стены.

Тот самый студент, что осмелился возразить, теперь съежился, словно пытаясь стать еще меньше. Но, собрав остатки храбрости, он все же ответил:

— Но… Девушка ведь физически слабее. Это нечестно ставить ее против юноши…

Анна почувствовала, как внутри нее закипает негодование. Она прекрасно понимала, что ее соученик пытается проявить заботу, но его слова вызывали у нее лишь обиду.

Профессор же, судя по его лицу, был откровенно разъярен подобным замечанием. Его решительность подвергать сомнению была откровенно неприемлема.

Профессор, услышав возражения студента, буквально взорвался гневом. Его лицо исказилось яростью, а голос прозвучал как раскаты грома.

— Думаешь, монстрам Бездны будет не плевать, что она — девочка, когда они будут рвать ее на части?! — рявкнул он, обрушивая на растерявшегося юношу свой пронизывающий взгляд. — Как ты себе это представляешь?!

Он шагнул ближе, возвышаясь над учениками подобно грозному властелину.

— Орды чудищ ее окружают, а она им и говорит «я, между прочим, девочка!» — профессор практически выплюнул эти слова, презрительно скривив губы. — Ты так себе это представляешь, недоумок?!

— Все вы, ничтожества, должны уяснить одну вещь! — рявкнул он, его голос разносился по всему двору. — В бою нет места слабым и трусливым! Будь ты мужчина или женщина — это не имеет значения! Погибнуть могут все!

Но, видя, что Анна и Петр все еще не вступили в схватку, профессор внезапно рявкнул:

— Какого черта я еще не вижу, как вы выбиваете друг другу зубы, паршивцы?!

Его гневный окрик заставил студентов подпрыгнуть на месте. Анна почувствовала, как адреналин пульсирует в ее жилах, а решимость вступить в бой крепнет с каждой секундой. Она бросила короткий взгляд на Петра, ловя в его глазах ответный огонек решимости.

Как только прогремел окрик профессора, Анна и Петр мгновенно перешли в боевую стойку, готовясь вступить в схватку.

Девушка чувствовала, как внутри нее закипает азарт, смешанный с решимостью. Она понимала, что теперь им с Петром предстоит не просто дружеская тренировка, а настоящее испытание, где ставки необычайно высоки. Ведь на их поединок взирали не только строгий преподаватель, но и весь курс, и Анна жаждала доказать, что достойна называться ученицей факультета рыцарского ремесла.

Бросив быстрый взгляд на Петра, она видела, что в его глазах тоже пылает решимость. Сжимая в руках длинную шпагу, юноша тоже был преисполнен желания показать все, на что способен. Несмотря на очевидное волнение, сквозившее в его напряженной фигуре, Петр был готов дать бой, чего бы ему это ни стоило.

Анна крепче сжала рукоять своей тонкой рапиры, чувствуя, как ее пальцы привычно ложатся на гарду. Мысленно она быстро прокручивала в голове различные боевые приемы, которые изучала на теоретических занятиях, пытаясь решить, с чего лучше начать атаку.

Петр, сделав глубокий вдох, приготовился к первому выпаду, выставляя шпагу вперед. Пожалуй, он уже слишком долго оттягивал начало боя, понимая, что каждое мгновение промедления лишь распаляет ярость их грозного наставника.

И, услышав новый окрик профессора, оба студента бросились вперед, начиная свою первую настоящую дуэль.

Анна, сделав резкий выпад, попыталась достать острием своей рапиры до открытых участков брони Петра. Однако юноша, отреагировав едва ли не на инстинктах, тут же отвел клинок в сторону, парируя ее атаку. Металл скрестился с металлом, издавая протяжный звон.

Сделав шаг назад, Анна тут же попыталась перегруппироваться, чтобы нанести новый выпад. Но Петр, подавшись вперед, в свою очередь попытался достать ее своей более длинной шпагой. Девушка едва успела отшатнуться, уходя с линии атаки.

В течение первых нескольких мгновений их схватки оба студента действовали неуверенно, пытаясь применить те приемы, что подсмотрели на тренировках или придумали самостоятельно. Их движения были порывистыми и неловкими, выдавая полное отсутствие опыта.

Временами им удавалось на мгновение захватить инициативу, нанося рубящие или колющие удары, но почти сразу же они теряли преимущество, с трудом парируя ответные выпады противника. Металл их оружия звенел, сталкиваясь друг с другом, но каждое их движение было до нелепости неуклюжим и вялым.

Анна, пытаясь сократить дистанцию, даже попыталась применить какой-то финт, который она видела в фильмах. Но ее тело, скованное тяжестью доспехов, отказывалось слушаться, и девушка едва не потеряла равновесие, неловко промахнувшись.

Петр, заметив ее неудачную попытку, тут же бросился вперед, надеясь воспользоваться моментом. Однако его собственный выпад оказался столь неуклюжим, что шпага лишь скользнула по пластинам брони Анны, не причинив ей ни малейшего вреда.

Оба студента на мгновение замерли, тяжело дыша, будто и не вели только что яростную схватку. Их лица были искажены смущением и стыдом за столь бездарные потуги показать свое мастерство.

Глядя на то, как Анна и Петр с трудом переводят дух, Имани, наблюдавшая за ними из-за ограждения, едва сдержала разочарованный вздох. Видно было, что ее друзья, несмотря на весь свой пыл и решимость, попросту не готовы к подобному испытанию. Их движения, когда-то казавшиеся такими стремительными и грациозными, сейчас выглядели скованными и неуклюжими.

Профессор, наблюдавший за схваткой со стороны, лишь презрительно хмыкнул, его лицо застыло в жесткой маске недовольства. Судя по всему, он был разочарован тем, что его ученики продемонстрировали столь низкий уровень владения оружием.

— Жалкое зрелище! — рявкнул он, его голос буквально полыхал гневом. — Вы, голодранцы, даже не знаете, как держать меч!

Анна вздрогнула, словно получив удар под дых. Она прекрасно понимала, что их с Петром попытки продемонстрировать свое мастерство в бою были откровенно никчемными. Видя разочарование в глазах профессора, девушка ощущала, как ее щеки заливает стыд.

Рядом с ней Петр тоже не смел поднять взгляд, его лицо горело румянцем растерянности и смущения. Он понимал, что их неуклюжие движения, должно быть, выглядели откровенно жалко со стороны.

Но прежде, чем кто-либо успел осознать случившееся, Петр, вновь набравшись смелости, бросился вперед, выставив шпагу для очередного выпада. Однако на этот раз его движения были еще более скованными и вялыми, чем прежде.

Анна, пытаясь парировать его атаку, совершила резкий выпад рапирой. Но в этот момент ее рука предательски дрогнула, и тонкое оружие лишь чиркнуло по пластине брони Петра, не причинив ему ни малейшего вреда.

Студенты вновь на мгновение застыли, понимая, что с каждым новым неудачным маневром их уверенность и решимость улетучивается все сильнее. Теперь их движения были скованными и нерешительными, будто они заново учились владеть оружием.

Профессор, наблюдая за этой жалкой картиной, лишь качал головой, его лицо исказила гримаса раздражения и разочарования.

— Да вы даже младенца не сможете победить в таком состоянии! — рявкнул он, обрушивая на дуэлянтов свой гневный взгляд. — Жалкие сопляки! Вы позорите даже звание «ученик»!

Анна сжалась под градом его оскорблений, чувствуя, как внутри нее нарастает отчаяние. Она понимала, что их с Петром жалкие потуги демонстрировать боевые навыки лишь укрепили презрение этого суровейшего наставника. И теперь девушка боялась даже представить, какого наказания им придется ждать за такое позорное выступление.

Но, неожиданно для всех, Петр, подавшись вперед, совершил новый выпад. Однако его рука неожиданно соскользнула с рукояти шпаги, и оружие, вместо того чтобы поразить Анну, лишь описало нелепую дугу в воздухе.

Девушка, увидев эту абсурдную картину, на мгновение замерла, не понимая, что происходит. Но в следующую секунду шпага Петра, продолжая свое безумное движение, неожиданно врезалась прямо в основание шлема его противника.

Анна, ощутив сильный удар по голове, пошатнулась, инстинктивно прикрывая лицо рукой. На мгновение ее зрение потемнело, а в ушах зазвенело. Но, к своему удивлению, она не ощутила никакой боли, а лишь легкую дезориентацию.

Восстановив равновесие, девушка непонимающе воззрилась на Петра, чье лицо было искажено ужасом. Похоже, он сам не ожидал, что его нелепый промах обернется таким результатом.

Профессор, наблюдая за этой сценой, на мгновение замер, а затем на его суровом лице появилась усмешка. Он медленно приблизился к Анне и Петру, которые переминались с ноги на ногу, ожидая, что их ожидает.

— Ну что ж, — произнес он, окидывая обоих пристальным взглядом. — Похоже, среди вас, соплячков, все-таки затесался один победитель.

Его взгляд остановился на Петре, который сжался, словно ожидая, что сейчас в него полетят очередные оскорбления. Но вместо этого профессор неожиданно хмыкнул.

— Поздравляю, — сказал он, смерив юношу оценивающим взглядом. — Пусть и случайно, но ты сумел достичь результата.

Петр, ошарашенный такой реакцией, растерянно заморгал, не веря своим ушам. А Анна, осознав, что именно произошло, почувствовала, как к ее щекам приливает жар. Как же она могла так опозориться перед всеми?!

Но прежде, чем кто-либо из них успел сказать хоть слово, профессор вновь обратился к ним обоим.

— Возвращайтесь в строй, — коротко приказал он, окидывая студентов строгим взглядом. — Ваше выступление меня разочаровало, но… — он неожиданно хмыкнул, — возможно, вы еще чему-то научитесь.

Крепче сжав рапиру, девушка двинулась к краю арены, намереваясь вернуться в строй вместе с Петром. Но в этот момент профессор неожиданно окликнул их:

— Пухлый, — его тяжелый взгляд остановился на Петре. — А ты, пожалуй, останешься.

Юноша замер, ощущая, как внутри него расцветает тревога. Неужели их наставник все-таки решил подвергнуть его суровому наказанию за столь нелепое окончание дуэли?

Анна, переводя взгляд с профессора на Петра, заметила, как по лицу друга пробежала тень беспокойства. Она тоже ощутила, как внутри нее сжимается комок тревоги. Неужели их ждет очередная порция обвинений и унижений?

Профессор, заметив их реакцию, неожиданно усмехнулся.

— Есть у меня одна традиция, — произнес он, его суровое лицо на мгновение озарилось довольной ухмылкой.

Анна с Петром переглянулись, не понимая, что именно задумал их грозный наставник. Неужели им предстоит какое-то дополнительное испытание?

Но прежде, чем они успели спросить о его намерениях, профессор вдруг обратился к девушке:

— А ты, рыжая, можешь идти, — коротко бросил он. — Твое выступление, хоть и было столь жалким, показало, что ты, по крайней мере, не трусишь.

Анна на мгновение замерла, удивленная его словами. Она-то ожидала, что ее и Петра ждет суровое наказание, но почему-то профессор решил оставить только ее друга.

Однако, не желая испытывать судьбу, девушка быстро кивнула и, повернувшись, направилась в сторону строя остальных студентов. Ей не терпелось избавиться от этих тяжелых доспехов и скорее присоединиться к Имани, которая с волнением наблюдала за их дуэлью.

Подойдя к краю арены, Анна сняла свой шлем, чувствуя, как рыжие волосы, промокшие от пота, липкими прядями прилипают к ее лицу. Щеки девушки пылали от смущения и напряжения, а глаза все еще выдавали растерянность и обеспокоенность за Петра.

Имани, заметив ее возвращение, поспешила навстречу, ее глаза были широко распахнуты от беспокойства.

— Анна! Что случилось? — взволнованно воскликнула она, оглядывая подругу с ног до головы. — Почему тебя отпустили, а Петра оставили?

Девушка покачала головой, не в силах сразу ответить. Ей самой было не понятно, почему грозный профессор решил оставить только Петра на арене.

— Я… не знаю, — призналась Анна, тяжело переводя дыхание. — Он сказал, что у него есть какая-то традиция…

Имани нахмурилась, ее взгляд обеспокоенно метнулся к арене, где одиноко стоял Петр.

— Традиция? — повторила она, явно не понимая, что это может значить. — Неужели он хочет…

Но Анна лишь пожала плечами, не в силах докончить эту мысль. Ей самой было любопытно и одновременно тревожно, что же задумал их грозный преподаватель. Но сейчас она лишь надеялась, что Петр сумеет достойно справиться с очередным испытанием, которое уготовил для него профессор.

Анна, наблюдая, как Петра оставляют на арене, ощутила, как внутри нее нарастает тревога. Что же задумал этот суровый профессор?

Но, к ее удивлению, мужчина заговорил снова:

— Каждый год я начинаю занятия с одной дуэли с каким-нибудь олухом, — произнес он, его тяжелый взгляд остановился на Петре. — Чтобы уравнять шансы…

Не отрывая глаз от юноши, профессор потянул за какой-то клапан на своем доспехе, а затем еще за один. И к изумлению всех студентов, тяжелая броня со звоном упала на землю, демонстрируя крепкий, мускулистый торс мужчины, обтянутый простой белой рубашкой.

Сняв с пояса свой длинный меч, профессор неожиданно швырнул его в сторону Петра. Юноша, не ожидавший этого, едва успел поймать тяжелое оружие, ощущая, как его руки чуть не подкосились под весом боевого меча.

— Я без доспеха, и у тебя — боевое оружие, — произнес мужчина, его голос был на удивление спокойным. — Теперь нападай, сопляк.

Петр, стоя посреди арены с тяжелым мечом в дрожащих руках, явно нервничал. Неужели профессор хочет, чтобы он посмел напасть на своего грозного наставника?

— Нападай, кому говорят?! — рявкнул мужчина, его терпение явно подходило к концу.

Юноша, подняв клинок, нерешительно на него посмотрел, но так и не осмелился сделать первый выпад. Он понимал, что этот суровейший профессор, несмотря на отсутствие доспехов, все еще представляет собой крайне грозную фигуру.

Разъяренный его нерешительностью, профессор шагнул вперед и с силой отвесил Петру крепкую пощечину. Ученики, наблюдавшие за этой сценой, невольно вздрогнули, ощущая, как напряжение в воздухе достигает своего пика.

— Дерись! Ты мужик или кто?! — рявкнул мужчина, нанеся еще один резкий удар по лицу Петра.

На этот раз юноша, сжав рукоять меча, решился-таки замахнуться, будто намереваясь нанести ответный удар. Но его движение было очевидным блефом — Петр все еще не осмеливался атаковать своего грозного наставника.

Профессор, заметив это, лишь недовольно хмыкнул.

— Бей, пухлый! — приказал он, обрушивая на Петра еще одну пощечину.

И на этот раз, услышав его резкий окрик, юноша, собравшись с духом, замахнулся мечом и с отчаянным криком обрушил его на профессора.

Ученики академии, затаив дыхание, наблюдали за этой невероятной сценой. Казалось, время застыло, пока Петр, выкрикивая боевой клич, обрушивал свой удар на своего наставника.

Когда Петр, собравшись с духом, наконец замахнулся тяжелым рыцарским мечом, все вокруг замерли в напряженном ожидании.

Меч с грохотом обрушился на грозную фигуру профессора, и ученики в изумлении наблюдали, как клинок рассекает ткань его белой рубашки. Но, вопреки их ожиданиям, оружие лишь оставило на мускулистой груди мужчины неглубокую царапину.

Анна, наблюдавшая за этим с краешка арены, ощутила, как внутри нее растет удивление. Ведь Петр, несмотря на всю свою силу и решимость, так и не смог по-настоящему ранить своего наставника. Очевидно, профессор, прошедший через сотни сражений, представлял собой куда более грозную и опасную фигуру, чем могли представить себе эти начинающие ученики.

Петр, стоя посреди арены с обессиленно опущенными руками, ошарашенно уставился на свой меч, не веря, что его удар не принес желаемого результата. Похоже, он рассчитывал, что это преимущество в оружии и отсутствие защиты у наставника позволят ему хотя бы нанести ему ощутимый урон.

Профессор же, небрежно смахнув кончиками пальцев выступившую кровь, лишь коротко хмыкнул, словно увиденное его абсолютно не впечатлило.

— Так и знал, что ты, пухлый, не сможешь меня даже поцарапать, — проворчал он, окидывая юношу насмешливым взглядом.

Ученики вокруг с невольным трепетом наблюдали за этой сценой, не в силах поверить в то, что их грозный наставник, несмотря на отсутствие доспехов, все еще оставался практически неуязвимым.

Анна, сжимая в пальцах свою рапиру, ощущала, как внутри нее медленно угасает надежда на то, что Петру удастся одолеть этого закаленного в сотнях битв воина. Очевидно, в их глазах он по-прежнему оставался лишь «пухлым», неспособным постоять за себя.

Профессор, окинув взглядом притихших студентов, с презрением хмыкнул.

— Видите, позорники? — произнес он, его голос звучал насмешливо. — Даже без доспехов я вам всем задницы надеру голыми руками.

Он медленно обвел их пронизывающим взглядом, давая понять, что эта демонстрация силы была не просто данью какой-то традиции.

— Вы, никчемные сопляки, думаете, что освоив пару приемов, сразу станете рыцарями? — выплюнул профессор, его лицо исказилось презрением. — Да вы даже на муравьев не способны налететь, не говоря уже о битве с настоящими монстрами!

Ученики под градом его оскорблений потупили взгляды, понимая, что их наставник в очередной раз невысокого мнения об их способностях. Анна, сжав зубы, с трудом сдерживала охватившее ее унижение. Неужели профессор рассчитывает, что они так и останутся бесполезными «позорниками»?

— Теперь… Мой черед, — произнес он, его голос звучал так, словно он говорил о чем-то незначительном.

Профессор, окинув последний раз презрительным взглядом поникшую фигуру Петра, вдруг резко шагнул вперед и, прежде чем кто-либо успел понять, что происходит, его огромная ладонь молниеносно обхватила голову юноши.

В следующее мгновение Петр с глухим стуком рухнул на землю, вырванный из вертикального положения одним лишь этим мощным движением. Анна и остальные ученики, наблюдавшие эту сцену, замерли в оцепенении, не в силах поверить в увиденное.

Профессор, по-прежнему сохранявший спокойствие, лишь презрительно хмыкнул, глядя на распростертую фигуру Петра.

В этот момент Анна с ужасом наблюдала, как ее друг, лишенный чувств, начинает содрогаться на земле. И к ее величайшему потрясению, изо рта Петра вырывается то, что ему довелось съесть на завтрак перед этой злосчастной дуэлью.

Студенты вокруг, увидев эту жуткую картину, разразились потрясенными возгласами. Казалось, они не могли поверить, что их могучий наставник настолько безжалостно расправился с одним из их сокурсников.

Анна, в ужасе наблюдая за беспомощным Петром, чувствовала, как все внутри нее сжимается от ужаса и беспомощности. Неужели профессор настолько презирает их, что готов просто-напросто вырубить одного из них без какой-либо жалости?

Но внезапно она заметила, что несмотря на всю грозную внешность, лицо мужчины по-прежнему сохраняло свое спокойствие. Более того, на нем даже промелькнуло нечто, отдаленно напоминающее удовлетворение.

И тогда Анна, постепенно осознавая увиденное, поняла, что, возможно, этот жестокий на первый взгляд поступок был не просто бессмысленным проявлением силы. Ведь если их наставник действительно хотел причинить Петру вред, он с легкостью мог размозжить его голову одним ударом. Но вместо этого он лишь вырубил юношу, не позволив тому даже серьезно пострадать.

Эта мысль заставила Анну немного расслабиться. Она понимала, что профессор, возможно, и действовал жестко, но все же, судя по его реакции, преследовал какую-то свою цель. И хотя его методы казались ей излишне суровыми, девушка была готова довериться этому человеку, ведь он, несомненно, был куда более опытным и знающим, чем они.

Едва профессор уложил Петра без сознания, едва заметная усмешка скользнула по его губам. Он окинул неподвижную фигуру юноши удовлетворенным взглядом, как будто именно этого результата и добивался.

Но прежде, чем кто-либо успел прийти в себя от увиденного, в дальнем конце двора показалось движение. Из арки, ведущей в глубину академии, показался отряд медицинских работников, спешащих к месту происшествия.

Облаченные в белые халаты и с медицинскими сумками на плечах, они быстро пересекли двор, их обеспокоенные взгляды были прикованы к неподвижному телу Петра. Очевидно, тревожный сигнал об инциденте уже успел достигнуть медицинского корпуса, заставив дежурных врачей немедленно явиться на помощь.

Анна, наблюдая, как медики окружают ее друга, ощутила, как внутри нее постепенно отступает страх. Она понимала, что теперь, когда прибыла медицинская помощь, с Петром должно быть все в порядке. По крайней мере, профессор не стал наносить ему серьезных увечий, а лишь вырубил одним метким ударом.

Один из врачей, опустившись на колени рядом с Петром, быстро осмотрел его, проверяя пульс и реакцию зрачков. Затем, что-то негромко произнеся, он кивнул своим коллегам, и вместе они осторожно подняли юношу, укладывая его на носилки.

Профессор, наблюдавший за этой суетой со стороны, лишь молча наблюдал, его лицо по-прежнему сохраняло невозмутимость. Он словно ждал, что будет предпринято дальше, не делая попыток вмешаться в действия медиков.

Анна, переводя взгляд с Петра на его суровый силуэт, ощущала, как внутри нее зарождается все больше вопросов. Что именно задумал этот грозный наставник, так безжалостно расправившись с одним из учеников? Неужели это и в самом деле была лишь «традиция», как он утверждал?

Но, глядя на спокойное выражение его лица, девушка понимала, что, возможно, все происходящее вовсе не являлось простым проявлением жестокости. Очевидно, профессор преследовал какую-то свою цель, которую они, начинающие ученики, пока не могли постичь.

Пока носилки с Петром спешно выносили из внутреннего двора, к грозному профессору подошла молодая женщина в белом врачебном платье. Ее хрупкая, изящная фигура сильно контрастировала с внушительной массивностью однорукого великана.

Взглянув на него с явным укором, девушка-врач заговорила:

— Каждый год одно и то же! — в ее голосе слышалось явное раздражение. — Неужели нельзя как-то без этого?!

Анна, наблюдавшая эту сцену, невольно удивилась. Кто бы мог подумать, что этот суровый профессор-воин, перед которым они трепетали, вдруг может выглядеть смущенным и виноватым, как провинившийся мальчишка?

Но, глядя на лицо профессора, девушка заметила, что он действительно утратил на мгновение свою непоколебимую ауру непревзойденного бойца. Его взгляд опустился, а на суровых чертах появилось что-то похожее на укоризну.

Анна не могла не признать, что сейчас этот могучий воин, способный одним ударом вырубить крепкого юношу, удивительным образом напоминал мальчишку, попавшегося на какой-то шалости. И ей было невероятно любопытно, что же связывает этих двоих, если эта хрупкая девушка смеет отчитывать его столь резко.

Профессор, выслушивая ее упреки, хранил молчание, словно принимая заслуженную порцию порицания. И в этот момент Анна поняла, что, возможно, за его грозной маской скрывается куда более сложная личность, чем им могло показаться.

Очевидно, несмотря на свою силу и беспощадность, этот мужчина, в чьих руках оказались судьбы всех учеников факультета, был связан какими-то обязательствами перед медицинским персоналом академии. И ему, похоже, не впервой выслушивать их недовольство из-за своих методов.

Наблюдая, как поникший профессор выслушивает очередную порцию нотаций, Анна невольно ощутила, как ее отношение к этому суровому наставнику начинает меняться. Теперь она видела в нем не только грозного воина, но и человека, который, возможно, хранит в себе куда больше, чем кажется на первый взгляд.

И, сделав глубокий вдох, девушка твердо решила, что приложит все усилия, чтобы раскрыть эту загадочную личность во всей ее полноте. Ведь она была уверена, что за этой грозной маской скрывается тот, кто способен наставить их на истинный путь становления рыцарями.

Когда медицинские работники, бережно неся Петра на носилках, скрылись из виду, профессор наконец оторвался от созерцания этой сцены и медленно направился к краю арены. Там он присел, тяжело опустившись на выступающий край.

Обведя взглядом притихших студентов, мужчина тяжело вздохнул, словно сбрасывая с себя незримое бремя.

— А теперь поговорим серьезно, молодежь, — произнес он, и в его голосе Анна уловила нотки усталости.

Она, затаив дыхание, слушала, как их суровый наставник продолжил:

— Я отслужил в ордене двадцать лет и еще десять лет пахал вольным мечом, прежде чем прийти в Лимберг. Много дерьма повидал.

Профессор задумчиво посмотрел на свою единственную руку, сжимая и разжимая пальцы.

— Руку мне оттяпал Полководец из бездны, — признался он, его взгляд на мгновение затуманился воспоминаниями. — Понимаете, что я имею в виду?

Анна, уловив эту недосказанность, кивнула, хоть и не могла в полной мере постичь весь ужас того, через что прошел этот человек.

— Рыцари — сверхлюди, — продолжил мужчина, его голос звучал задумчиво. — Отрастить руку для нас — дело двух или трех дней. Однако эта культяпка со мной навсегда, потому что некоторые существа могут ранить даже нас.

Он на мгновение замолк, словно давая студентам прочувствовать весь смысл его слов. А затем тяжело вздохнул:

— Многих друзей я похоронил. Слышал столько рыданий, что на десять жизней хватит. И видел такой ужас, от которого в жилах кровь стынет.

Анна ощущала, как ее сердце сжимается от горечи, разлитой в голосе этого бывалого воина. Неужели все то, что им предстояло познать на пути к рыцарству, было настолько страшным?

— Если вы хотите учиться на рыцарей, — вдруг произнес профессор, его пронизывающий взгляд обежал притихших студентов, — подумайте, готовы ли вы к этому?

Он помолчал, давая им время обдумать его слова.

— Страх — не грех, — проговорил мужчина, и в его голосе Анна уловила нотки понимания. — Уйдете — возможно, проживете долгую жизнь…

Профессор сделал паузу, а затем отчеканил:

— Но если останетесь — я подготовлю вас к тому аду, что вас ждет на поле боя.

Его взгляд был исполнен такой суровой решимости, что Анна невольно поежилась. Она понимала, что этот человек, прошедший через стольких ужас, намерен закалить их душой и телом так, чтобы они смогли пройти сквозь пекло войны.

— А теперь, молодежь, — вдруг проговорил мужчина, поднимаясь на ноги, — расход.

Его голос прозвучал коротко и непреклонно, давая понять, что разговор окончен. Анна, переводя взгляд с профессора на своих соучеников, заметила, что все они, притихшие, осмысливают услышанное. Она сама ощущала, как внутри нее медленно зреет решимость.

Теперь девушка понимала, что его оскорбления, дуэль с Петром и даже тот удар, отправивший ее друга в беспамятство, были не просто проявлением слепой ярости, а тщательно спланированным «шоу».

Профессор, разделавшись с одним из студентов, словно хотел показать им, что рыцарство — это далеко не только красивые доспехи, рыцарские турниры и романтические баллады. Нет, за этим фасадом скрывается куда более мрачная, ужасающая реальность, о которой большинству может даже не догадываться.

Анна, припоминая его слова о друзьях, которых он похоронил, и об ужасах, виденных им на поле боя, понимала, что этот человек, казавшийся таким непреклонным и жестоким, на самом деле лишь предупреждал их о той страшной цене, которую им, возможно, придется заплатить за право называться рыцарями.

Внимательно вглядываясь в его суровое лицо, Анна угадывала в нем не только холодную решимость, но и горечь пережитых потерь. Очевидно, этот опытный воин желал уберечь их, начинающих учеников, от тех ужасов, с которыми столкнулся сам, даже если для этого ему приходилось прибегать к столь жестким методам.

Услышав его признание в том, что он отслужил двадцать лет в ордене и еще десять провел «вольным мечом», девушка поняла, что этот человек прошел через такое, о чем им даже не приходилось задумываться. И теперь, когда они стали на путь становления рыцарями, он намеревался подготовить их к той адской действительности, что ждала их впереди.

Сжав губы в решительную линию, Анна ощутила, как ее уважение к этому суровому наставнику лишь крепнет. Да, он не щадил их самолюбия, жестко указывая на их слабости. Да, его методы казались беспощадными. Но очевидно, что за этим стоял куда более глубокий смысл, нежели просто желание унизить и растоптать.

Теперь девушка понимала, что профессор, пусть и столь грубыми средствами, пытался вложить в них нечто большее, чем просто умение обращаться с оружием. Он хотел подготовить их не просто к дуэлям и турнирам, а к той жестокой реальности, которая ожидала их на поле боя. И она была преисполнена решимости оправдать его ожидания, пусть даже путь к этому будет таким тернистым.

Анна знала, что теперь, когда она увидела истинную цену рыцарства, ей предстоит через многое пройти, чтобы обрести право называться одним из них. Но если эта суровость и жесткость были необходимы, чтобы помочь им преодолеть все страхи и сомнения, она была готова принять этот вызов.