Серебряная пуля (гет)

Вернув тару и машину поставщику оружия, Рок направился в бар «Жёлтый флаг», поскольку только там можно было купить настоящий, качественный «Бакарди».

— Здоров, Рок, — кивнул ему Бао. — А ты чего один?

— Да я на секунду заскочил, — махнул рукой японец. — У тебя остался «Bacardi Reserva Superior 8 Years» из той партии, что мы привезли два дня назад?

— Решил сделать подарок Двурукой? — усмехнулся бармен, вытаскивая из-под стойки заветную бутылку.

— Типа того, — кивнул Рок, пряча её в пакет и протягивая деньги. — Спасибо, Бао.

— Обращайся, — улыбнулся в ответ тот.

Японец шёл к офису «Лагуны», когда ожил его сотовый. Звонил Борис, правая рука Балалайки.

— Что-то случилось? — несколько встревоженно спросил Рок.

— Капитан хочет видеть тебя, — коротко ответил русский. — Немедленно.

25 июля. 21:35.

Рок, правую руку которого оттягивал пакет с едой и бутылкой рома, медленно шёл по вечернему городу, улицы которого, залитые огнями неоновых вывесок, не могли похвастаться особой многолюдностью. Со стороны могло показаться, что одинокий путник, который бредёт, устало опустив плечи, — отличная мишень для карманной кражи или разбойного нападения. Однако никто Рока не трогал, так как все заинтересованные личности были осведомлены о том, что, обидев этого парня, они поимеют проблемы не только с компанией «Лагуна» (что само по себе сродни смертному приговору), но также с отелем «Москва» и триадами.

Японец настолько устал после целого дня метаний за Балалайкой по всему городу в качестве переводчика, что даже не обратил внимания на то, что дверь в его квартиру открыта. Мысль о том, что происходит что-то странное, проникла в его полусонный мозг только после того, как он улицезрел Реви, которая лежала на его кровати, закинув руки за голову. Из одежды на ней был только светло-серый купальник-бикини. Судя по влажным волосам и мокрым пятнам на полу, она буквально минут пять назад вышла из душа.

— Тебя только за смертью посылать, блин, — недовольно проворчала она, усаживаясь на кровати по-турецки. — Я тебя ещё утром просила ром купить, а ты, балбес, мало того, что шлялся весь день не пойми где с сестрой (парню потребовалось несколько секунд на то, чтобы вспомнить о привычке девушки называть Балалайку сестрой), так ещё и на катер не соизволил вернуться.

Рок стоял в проёме двери, растерянно моргая, безуспешно пытаясь разогнать сонную одурь в голове и собрать мысли в кучу.

— И чего ты на меня вылупился как баран на новые ворота, а? — Судя по голосу, Двурукая начинала злиться. — Вот только попробуй сказать, что ты ещё и ром купить забыл!

— Чувствуй себя как дома, Реви. — Рок, чуток пришедший в себя, осторожно поставил пакет на пол, после чего подошёл к кровати и протянул Двурукой сигарету. — Ни в чём себе не отказывай, — в голосе парня скользнули насмешливые нотки.

— Ты ещё тут скандал из-за полотенца устрой, — фыркнула девушка, на лице которой не было даже тени смущения. — Ты ром-то купил?

— Да угомонись ты, Реви, — проворчал японец, кидая ей зажигалку и возвращаясь к двери. — Купил я твоё пойло.

— Молодец, моряк! — весело откликнулась девушка. — Надеюсь не сто пятьдесят первый при… — она не договорила, потеряв дар речи при виде уберэлитного сорта «Бакарди», стоящего бешеных денег.

— Хорошего же ты обо мне мнения, — Рок явно наслаждался произведённым эффектом. — Разве может воспитанный человек подарить красивой девушке дешёвое пойло? — Ему показалось, что на словах «красивая девушка» в глазах Двурукой на мгновение вспыхнули огоньки.

Рок сидел на полу, неторопливо потягивая великолепный ром из глиняной кружки. Его спина упиралась в раму кровати, а голова — в скрещенные ноги девушки, которая сместилась ближе к краю. Они молчали, наслаждаясь ночной тишиной, прохладным ветерком, едва ощутимые порывы которого залетали в открытое окно, и отличной выпивкой. Внезапно на плечо японца легла рука Реви:

— Знаешь… — она пару секунд помолчала, словно бы собираясь с силами. — Знаешь, я хочу рассказать тебе историю. — Ещё одна пауза. — Историю девочки-полукровки по имени Ребекка Ли, которая стала взрослой, так и не узнав, каково это — быть подростком.

Рок долго молчал, опустив голову, а потом развернулся к девушке лицом и поднял на неё взгляд своих глаз, ставших серьёзными.

— Я выслушаю тебя… Ребекка.

Рок, волосы которого шевелились от ужаса, застыл, словно каменное изваяние, слушая девушку, которая рассказывала о своём прошлом тихим, монотонным голосом. О том, как её избивал вечно пьяный отец, как он изнасиловал её, а потом получил от дочери пулю в голову из краденого пистолета. Как она бродяжничала в Нью-Йорке, выживая кражами и грабежами, в промежутках убивая таких же жителей дна, как она сама, если те пытались причинить ей боль. Как её били полицейские, как они вешали на неё преступления, которых она не совершала. Как однажды арестовавший её коп больше часа насиловал девочку прямо в машине, а после того как натешился — выкинул полуживую в лесопарковой полосе. Как в тюрьме её избивали взрослые зэчки и использовали в качестве секс-рабыни…

Девушка сидела с опущенной головой, уткнувшись отсутствующим взглядом в погасшую сигарету. Рок сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки; больше всего ему хотелось погладить девушку по голове, сказать её какие-то слова утешения… Этого делать было категорически нельзя, парень чувствовал это всей душой. Вслепую нашарив стоявшую слева от него бутылку, он сделал добрый глоток, поставил тару на пол и вытер губы тыльной стороной ладони. Посидев ещё пару мгновений, словно собираясь с духом, вскочил на ноги, невольно выводя девушку из прострации своим резким движением.

— Я не буду тебя жалеть, — проговорил он, сжав кулаки.

— Р-рок… что… — попыталась что-то сказать изумлённая девушка, но напарник прервал её движением руки.

— Двурукая Реви, которую я знаю, очень любит жаловаться и ныть, — он смотрел ей прямо в глаза. — Возможно, она хотела бы, чтобы её пожалели, — в глазах Рока засветились упрямые огоньки. — Но жаловаться и выпрашивать милость — это удел слабых и безвольных, а ты не такая, — сделав шаг к кровати, он дёрнул девушку за руку, вынуждая встать на ноги, при этом она оказалось очень близко к нему, а его левая рука механически приобняла её за талию. — Ребекка Ли не виновата в том, что была слаба, ведь ребёнка может обидеть каждый, и нет её вины в том, что вокруг было полно всякой мрази, но она давно умерла где-то в трущобах Нью-Йорка. — Девушка, словно завороженная, смотрела в его глаза, не в силах отвести взгляд. — Пиратка Реви — это взбалмошная безрассудная женщина, которая очертя голову бросается во все неприятности, что попадаются на её пути, и не колеблясь рискует своей шкурой ради своих друзей, — секундная пауза на то, чтобы перевести дыхание. — Она красивая, сильная и независи… — Рок не успел договорить.