Серебряная пуля (гет)

8 июля. 09:24.

Горы близи Роанапура были изъедены огромным количеством пещер. Часть из них использовалась в тех или иных целях как местными жителями, так и залётными бандитами. Те из пещер, что находились на уровне моря, очень часто превращались в тайные склады, доступ к которым осуществлялся как с земли, так и с моря через тщательно замаскированные расщелины. К причальной стенке одного такого склада сейчас швартовался торпедный катер «Чёрная лагуна».

Это была вотчина небольшой ирландской банды, которая, насколько знал Датч, напрямую связана с ИРА и занимается контрабандой оружия. Они наняли судно компании «Лагуна» для доставки партии барабанных гранатомётов и нескольких десятков единиц стрелкового оружия, в основном бельгийского и китайского, а также нескольких ящиков патронов.

Заказчик уже стоял на пирсе, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Это был невысокий лысый толстяк в деловом костюме, белой рубашке без галстука и черных лакированных ботинках на босу ногу. За его спиной маячили два рыжих бугая (братья-близнецы), запакованные в армейские ботинки, камуфляжные штаны и кожаные безрукавки. М16А3 казались детскими игрушками в их лапищах. Кроме того, ещё десятка два ирландцев, вооруженных чем попало, копошились по всей территории тайного склада, заставленного ящиками, кипами мешков и хлипкими времянками.

— Почему так долго?! — голос пузана сорвался на фальцет.

— Пришлось делать крюк из-за полицейской операции, — флегматично ответил Датч.

— Мне позвонили наши люди, — скороговоркой выпалил ирландец, нервно одёргивая пиджак. — Вы не выполнили условия контракта!

— Что-то я не припомню пункта о перевозке живого товара. — Капитан был всё так же непрошибаемо спокоен… Впрочем, как и всегда.

— Это не имеет значения! — вскинулся толстяк, а громилы за его спиной заметно напряглись. — Мы вам платим, и нам решать, что вы должны возить, а что — нет!

— Да ладно тебе, босс, — вмешался один из братьев. — Пусть оставят нам свою шлюху, и будем считать контракт выполненным.

Реви, которая курила, сидя на носу судна, даже ухом не повела, а вот Бенни и Рок среагировали моментально: первый нырнул в трюм, второй — в машинное отделение.

— Выгружайте товар, отдавайте наши деньги, и я, так и быть, сделаю вид, что ничего не слышал, — Датч говорил абсолютно спокойно, но пиратка достаточно хорошо знала своего капитана и моментально поняла, что отставной вояка в бешенстве.

Толстяк на несколько мгновений словно бы потерял дар речи или же пытался решить, что сказать. К тому моменту, когда он открыл рот, чтобы ответить темнокожему здоровяку, Реви уже успела переместиться с носа судна за правое плечо своего командира.

— Ты кем себя возомнил?! — возопил лысый, пытаясь выхватить из-за спины пистолет, в то время как его телохранители начали поднимать автоматы, но опередить Двурукую им было не под силу.

Особой вентиляции в пещере не было, а потому дымка, возникшая вследствие активной перестрелки, никак не желала исчезать, вися пластами в неподвижном воздухе. К этому добавлялся дымок от тлеющих мешков и повреждённых взрывами гранат ящиков с оружием, подожжённых осколками от взрывов и попаданиями пуль. Все ирландские боевики (кроме одного) были мертвы, а их кровь обильно заливала пол пещеры, разбросанные по нему товары и море стреляных гильз. Экипаж «Чёрной лагуны» потерь не понёс, чего нельзя было сказать о самом катере: его рубку разворотило прямым попаданием заряда «Осколок» для РПГ-7В.

Реви стояла над единственным выжившим, который получил ранения рук и ног, а оба её пистолета смотрели ему точно в лоб. Как не сложно догадаться, это был тот самый здоровяк, что назвал её шлюхой.

— Я скажу тебе только одно, — прорычала Двурукая, прежде чем разнести его голову выстрелами из своих пистолетов. — Меня можно обвинить в чём угодно, но только не в том, что я потаскушка!

— Что будем делать, капитан? — спросил Бенни, высовываясь из люка на носу судна и старательно отводя глаза от взбешённой пиратки, которая с ожесточением пинала труп ирландца, матерясь при этом так, что уши в трубочку сворачивались.

— Заберу наши деньги — для начала. — Датч, который не отводил глаз от разбитой рубки, ответил не сразу. — А ты пока покопайся в их базе данных: вдруг найдёшь что интересное.

— Хорошо! — сразу же оживился хакер.

— Рок, — Датч повернул голову в сторону кормы катера, где стоял японец. — Угомони Реви.

Двурукая была довольно-таки прямолинейной девушкой, а потому не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предсказать её реакцию на прикосновение к плечу: она шарахнулась в сторону, вскидывая пистолеты, но не успела завершить движение, встретившись взглядами с японцем, и замерла в несколько неудобной позе.

— Хватит, Реви. — Голос Рока был спокойный, умиротворяющий, но в глазах виднелось какое-то странное выражение, идентифицировать которое девушка не смогла. — Не обращай внимания на слова тех, кто тебя не знает.

— Тебе легко говорить! — Голос пиратки был всё ещё злой, но взгляд японца действовал на неё как мощнейшее успокоительное: она буквально чувствовала, как проясняется голова и падает уровень адреналина в крови.

— Да, со стороны легко говорить, — согласно кивнул Рок. — Однако они тебя действительно не знают, а это значит, что их мнение о тебе не имеет никакого веса.

Девушка медленно распрямилась, нехотя кивнула и убрала пистолеты в кобуры, после чего шагнула к парню, отобрала у него зажженную сигарету и сделала настолько мощную затяжку, что разом спалила чуть ли не половину табака.

— Проехали, — буркнула она сквозь клубы дыма, возвращая окурок японцу.

— Ребята, идите сюда! — Крик Бенни заставил их вздрогнуть от неожиданности. — Вы не поверите, что я нашёл!

Экипаж катера сгрудился за спиной хакера, который с лихорадочной быстротой разворачивал на экране свежевзломанные файлы.

— Да не может быть! — ошеломлённо воскликнул Датч. — Это же…

— Исчерпывающие данные по большей части операций людей Чана, а также данные по агентуре, — Рок был спокоен и собран. — Торговые маршруты, перевалочные базы… — Он прямо на ходу проанализировал увиденное и сделал единственно верный вывод: — В Триаде завелись вредители.

— Причём на самом верху, — добавил Бенни.

— Вы представляете, сколько нам за это отвалит Чан? — губы Реви растянулись в хищной улыбке.

— Немало, — кивнул Датч. — Бенни, свя…

— Подожди, капитан, — прервал его Рок, который демонстративно разглядывал тлеющий кончик своей сигареты. — Почему именно ему?

— А кому ещё? — недоумённо спросила Реви.

— Ты предлагаешь продать эти данные Балалайке? — спросил Датч, чем вызвал вздохи изумления Бенни и Двурукой.

— Мы оба доверяем ей больше, чем триадам, — парень всё так же не отрывал взгляда от сигареты. — К тому же подобным подарком мы вторично сделаем её твоим должником и сможем выторговать какие-нибудь преференции на будущее.

Реви с изумлением смотрела на японца: ей даже мысли о подобном развитии событий не приходило! В голове Двурукой эхом отдался голос сестры Иоланды (настоятельница Церкви Насилия): «Девочка, тебе есть чему у него поучиться…»

— Ладно, ты меня убедил. — Датч размышлял довольно долго, прежде чем принять окончательное решение. — Бенни-бой, свяжись с отелем «Москва».

17 июля. 20:16.

Солнце медленно клонилось к закату, бросая всё более удлиняющиеся тени на изнуренный дневной жарой остров Пайнан. Самой высокой точкой этого клочка суши был горный кряж (от 1015 до 1789 метров), который протянулся с юго-запада на север извилистой змеёй, разрезающей остров на две неравные части. И так уж вышло, что единственное подходящее для пристани место находилось в меньшей из них. Это была небольшая, но на удивление глубокая бухточка, с трёх сторон закрытая отрогами горы и высокими каменистыми холмами. Роза ветров в этой части моря была такова, что юго-юго-восточного ветра практически не бывало, а значит, бухта была абсолютно безопасна даже в разгар тропического шторма. Единственным неудобством являлось то, что до города, носящего то же название, что и остров, приходилось добираться по горному серпантину на арендованных прямо у причала машинах.

Несмотря на внушительные габариты, Датч всегда двигался практически бесшумно, из-за чего подчинённые не единожды вздрагивали, внезапно услышав его голос за своей спиной.

— О чём задумался, Бенни-бой?

— Вот что за манера подкрадываться?! — вскинулся компьютерщик, вполне явственно дёрнувшийся от неожиданности. — Так же и заикой стать недолго!

— Так о чём думаешь? — капитан привычно проигнорировал недовольство подчиненного.

— Беспокоюсь о товарищах по оружию, — ответил Бенни, откидываясь обратно на спинку кресла.

— Этот остров не славится законопослушанием и спокойствием, но здесь не настолько плохо, чтобы переживать за них, — пожал плечами темнокожий здоровяк. — До ночи ещё далеко, так… — Датч замер, всматриваясь в горный серпантин, находящийся на удалении примерно полутора километров, а потом рванулся к турели с НСВ «Утёс» ⁽¹⁾. Это был своеобразный подарок от Балалайки — в благодарность за то, что «Лагуна» слила данные, полученные на базе ирландцев, ей, а не Чану. Русские спецы смонтировали турель в переднем наблюдательном гнезде на крыше рубки торпедного катера, уравновесив её балластом на левом борту.

Его помощник недоуменно посмотрел ему вслед, потом перевёл взгляд на гору, и все вопросы отпали сами собой: по серпантину несся арендованный командой джип, опасно кренясь на поворотах, а за ним, с небольшим отставанием, следовало несколько легковушек и пикапов. Даже на таком расстоянии было видно, как машины озаряются вспышками выстрелов.

— Что там, Бенни-бой? — спросил Датч, лихорадочно расчехляя оптический прицел и устанавливая его на крепление.

— За ними семь машин, — голос программиста, прильнувшего к биноклю, был спокоен. — На последней установлен СПГ⁽²⁾.

— Принято, — рыкнул сквозь зубы капитан, заправляя в пулемёт ленту, снаряженную патронами БЗТ-44⁽³⁾.

На дистанции 1200 метров прицел СПП, переведённый на шестикратное увеличение, давал прекрасный обзор, что вкупе с трассирующими пулями позволяло корректировать огонь прямо во время стрельбы. Датч начал стрелять без предупреждения, так что Бенни едва не оглох, когда прямо над его ухом из ствола крупнокалиберного пулемёта с чудовищным грохотом выплеснулся сноп пламени, отправляя к цели шесть пуль калибра 12,7 мм. Эта очередь пошла с перелётом, но следующие десять бронебойно-зажигательных трассеров легли точно по контуру передней машины преследователей, моментально вызвав взрыв бензобака. Горящая машина ткнулась в гору, после чего на полной скорости слетела с дороги и рухнула в пропасть. Следовавшая за ней легковушка резко затормозила, перегораживая тем самым дорогу следующим за ней машинам. Как не сложно догадаться, их водители затормозить не успели и врезались друг в друга. Два концевых пикапа сорвались вниз, а оставшиеся четыре авто, сбившиеся в плотную кучу, одной длинной очередью перечеркнул Датч, превращая их в погребальный костёр.

— Во что они снова вляпались?! — После грохота крупнокалиберного пулемёта голос капитана показался Бенни удивительно тихим.

Джип, задняя часть которого насчитывала десятка два пулевых отверстий, резво подкатился к пристани, и из него прямо на ходу выскочила Реви, по правой скуле которой расплывался синяк, а по губам — довольная улыбка. Вихрем пронесясь по доскам причала, она буквально взлетела на крышу рубки и положила руку на тёплый ствол «Утёса».

— Жаль, что нельзя его с собой таскать, — девушка чуть растягивала окончания слов, что означало высшую степень довольства. — Русская десантура знает толк в оружии.

— Какого хрена, маньячка долбаная?! — Взбешённый Рок, отличающийся вполне уравновешенным характером, — зрелище крайне редкое, а уж доведённый до белого каления… — У тебя совсем уже крыша поехала?! — Он быстро шёл к катеру, в то время как рукав его рубахи напитывался кровью из глубокой царапины на левом плече от прошедшей по касательной пули.

— Да ладно тебе, — отмахнулась Двурукая, которая даже не оглянулась на него, выпуская в небо струю дыма и стряхивая сигаретный пепел за борт. — Деньги я вернула, мы живы, а тех, кто пытался нас достать, положил Датч…

Реви не отличалась хрупкостью и миниатюрностью, обладая вполне ощутимым запасом мышечной массы, но Рок был выше и сильнее, а потому ему не составило труда швырнуть девушку за борт, ухватив за топик и поясной ремень. Бенни тяжело вздохнул и поспешно скрылся в трюме, а Датч выбрался из турели и уселся, скрестив ноги, на крыше рубки, ожидая дальнейшего развития событий.

— Тебе жить надоело, придурок?! — Вымокшая до нитки пиратка взобралась на борт, оставляя за собой лужи воды и морские водоросли, и шагнула к парню, выдёргивая пистолеты из наплечных кобур. — Я тебе жизнь спасла, а ты… — она запнулась, словно пытаясь подобрать слова.

— Что ты сделала? — Рок одним широким шагом преодолел разделяющее их расстояние и дёрнул девушку к себе, ухватив за перевязь. — Повтори ту глупость, что ты только что ляпнула. — Голос и лицо японца были спокойны, но в глазах плескалась ярость.

— Я… я не… — К удивлению Датча, Двурукая Реви, бесстрашная пиратка и безжалостная убийца, была явно растеряна и… смущена?

— Капитан, ты не обидишься, если в следующий раз, когда эта идиотка снова вляпается в неприятности по собственной дурости, я не буду ей помогать? — спросил Рок, отталкивая девушку от себя и оборачиваясь на темнокожего здоровяка.

— Так, народ, тайм-аут, — проговорил Датч, поднимаясь на ноги. — Реви, опусти оружие, а ты, Рок, успокойся и расскажи, что произошло.

1) НСВ — Никитин-Соколов-Волков; индекс ГРАУ — 6П11. Советский 12,7-мм крупнокалиберный пулемёт, предназначенный для борьбы с легкобронированными целями и огневыми средствами, для уничтожения живой силы противника и поражения воздушных целей

Вернуться к тексту

2) станковый противотанковый гранатомёт

Вернуться к тексту

3) 12,7 мм патрон с бронебойно-зажигательно-трассирующей пулей

Вернуться к тексту

17 июля. 16:03.

Задача была проще некуда: доставить три опечатанных ящика на один из многочисленных островков Южно-китайского моря. Датч рассчитывал, что всё это мероприятие, включая путь туда и обратно, займёт не больше суток. Однако в тот момент, когда торпедоносец уже заходил на швартовку, на связь вышел заказчик и сообщил, что покупателя постигла безвременная кончина от рук полиции, перехватившей его в территориальных водах Китая.

— И что теперь? — хмуро поинтересовался капитан катера.

— С вами скоро свяжется новый покупатель, — ответил заказчик и оборвал связь.

Долго ждать не пришлось: буквально через минуту рация снова ожила.

— Привет, Датч, — раздался весёлый голос главы триады. — Говорят, ты стал счастливым обладателем трёх ящиков моего груза?

— Добрый день, мистер Чан, — чернокожий здоровяк не выглядел удивлённым. — Мне нужно сдать груз вашим людям или отвезти его обратно в Роанапур?

— Ближе к ночи с тобой свяжется капитан сухогруза «Камбоджа», и вы с ним договоритесь о месте встречи, — ответил мафиози. — Он же передаст вашу плату за доставку и неустойку за задержку.

— С вами приятно иметь дело, мистер Чан, — хмыкнул Датч.

— С вами тоже, «Лагуна», — ответил в тон ему бывший коп.

Выйдя из рубки, капитан обвёл взглядом свою команду, которая уже спустилась на пирс.

— Что там, Датч? — спросил Бенни, возвращая Реви зажигалку.

— Покупатель изменился. — Капитан спрыгнул на доски причала и потянулся до хруста в костях. — Заказ перехватила триада, так что ждём, когда их судно выйдет на связь и даст координаты места встречи.

— И долго ждать? — вопросительно поднял бровь Рок.

— Как минимум — до заката.

— Тогда я в город, — тут же встрепенулась Реви. — Загляну на рынок да в баре горло промочу.

— Рок, ты едешь с ней, — по голосу капитана было понятно, что это приказ, не подлежащий обсуждению.

— Да ладно тебе, Дики, я же не маленькая, — попыталась возразить девушка. — Что со мной…

— В этом-то и проблема, — перебил её здоровяк, а потом окликнул японца, который уже шёл к пункту аренды машин: — Рок, присмотри там за ней!

Парень в ответ лишь обречённо махнул рукой и скрылся в здании.

— Опять ты за своё! — вскинулась Реви. — Что…

— С момента вашего возвращения из Японии прошло уже полтора года, — снова перебил её капитан. — И у тебя уже третий рецидив «лихорадки Чарльза Уитмена». — Он несколько секунд молча смотрел в злые глаза девушки, а потом проговорил: — Последнее, что мне нужно, — гора трупов.

К собственному удивлению, у Реви не нашлось что возразить.

Джип неспешно катил по серпантину, поскрипывая тормозами на поворотах. Прорубленные в скале тоннели сменялись открытыми участками, пролегающими по естественным полкам, лишь немного расширенным для более комфортного вождения. Рок не отрывал глаз от дороги, поскольку управление машиной в горах — занятие крайне опасное и требующее полной концентрации. Реви, против обыкновения, отказалась ехать на переднем сиденье. Девушка полулежала на заднем, свесив правую руку в открытое окно, и курила, устремив мрачный взгляд в потолок. Скурив сигарету практически до фильтра, она щелчком выкинула её наружу и тут же закурила ещё одну. Сделав пару затяжек, она покосилась на напарника и спросила:

— Скажи, Рок, что ты обо мне думаешь? — Эмоции в её голосе отсутствовали напрочь.

— Что я о тебе думаю? — переспросил парень, не отводя глаз от дороги. — С чего вдруг такой вопрос?

— Неважно, — Реви была всё так же спокойна. — Просто ответь.

— Дай-ка подумать, — Рок вслепую вытянул из нагрудного кармана сигарету и зажигалку. — Думаю, что ты безалаберная взбалмошная женщина с завышенными ЧСВ и запросами. — Парню почудилось, что в спину ему пахнуло арктической стужей. — Но есть у тебя также и множество положительных качеств, что было бы глупо отрицать. — На этих словах по губам девушки невольно скользнула улыбка.

— Ну спасибо, Рок, вот уж охарактеризовал так охарактеризовал, — обиженно протянула пиратка, которая явно рассчитывала услышать нечто иное.

— И есть у тебя одна черта характера, которая в значительной степени нивелирует все твои положительные качества, — закончил мысль японец, выпуская в окно струю дыма.

— Да? — голос Реви звучал озадаченно. — Это какая же?

— Неважно, — безэмоционально ответил Рок, явно копирую свою собеседницу.

— Неважно, говоришь?! — Парню даже не нужно было смотреть в зеркало заднего вида, чтобы быть уверенным в том, что девушка смотрит на него с недобрым прищуром. — А ну-ка останови машину.

— Нет.

— Останови, я сказала!!! — В шею ему ткнулся холодный ствол одного из двух именных пистолетов Двурукой (Beretta 92FS «Sword Cutlass»).

— Если ты выстрелишь, то мы свалимся в пропасть. — Голос Рока был спокоен, но в зеркале заднего вида Реви увидела, что глаза его потемнели от злости.

— Ах ты… — девушку аж затрясло от ярости, но ствол от шеи напарника она убрала.

— Баш на баш, Двурукая? — злость в глазах японца пропала, но в голосе появились нервные нотки.

— Ты о чём? — удивлённо подняла брови та, убирая пистолет в кобуру.

— Ты отвечаешь…

— Нет, — перебила парня Реви, опуская глаза. — Я снимаю вопрос. Забудь.

— Как скажешь. — Голос Рока звучал чуточку… разочарованно.

Оставшийся до города путь они провели в молчании. Поселение на острове возникло в середине тридцатых годов двадцатого века стараниями пиратов и контрабандистов. Китайские власти, в чьей юрисдикции находилась данная территория, всегда знали об этой «вольной гавани», но закрывали глаза на её существование, поскольку сами частенько пользовались услугами местной публики для негласного решения тех или иных задач. Население не превышало пяти-шести тысяч человек, а его состав постоянно обновлялся — по вполне очевидным причинам. Имелся рынок, несколько баров и некое подобие полиции, основной задачей которой было поддержание хотя бы некоего подобия порядка в этом кипящем котле. Формальным главой города… нет, всего острова считался отставной капитан китайских ВМФ (старший капитан, до отставки командовал атомным подводным ракетоносцем проекта 094 «Цзинь», бортовой номер 409), занявший этот пост на добровольных началах. Местные особо не задавались вопросом о причинах такого решения: их устраивал тот факт, что офицер успешно договаривался с китайскими властями и представителями иных государств, которые иногда забредали сюда. И никто не догадывался, что капитан является штатным сотрудником китайских спецслужб.

Первым делом Реви потащила Рока на рынок, где немедленно купила очередную (седьмую по счёту) «гавайскую» рубашку: девушка не оставляла надежд заставить японца отказаться от привычки носить белую рубашку с галстуком, к которым он так привык за время работы в корпорации «Асахи Хэви Индастриз». Двурукую они безмерно раздражали, но заставить Рока носить что-то другое не удавалось даже под угрозой расстрела.

— Однажды я заставлю тебя носить все эти семь рубашек! — пригрозила в бессильной ярости девушка, ожидаемо получившая от своего напарника категорический отказ облачаться в пёструю одёжку.

— Свежо предание, — усмехнулся Рок, направляясь в сторону бара.

— Ох и договоришься ты у меня, — процедила сквозь зубы Реви, шагая следом за ним.

Барная стойка, столики со стульями, прокуренный воздух и пьяный гомон. Обычный бар, похожий на тысячи таких же по всему миру… если исключить тот факт, что практически все посетители были вооружены: пистолеты различных типов, несколько пистолетов-пулемётов и пара обрезов просматривались вполне отчётливо. На Рока и Реви никто не обратил внимания, так что они спокойно проследовали к барной стойке.

— Бутылку «Бакарди Оакхарт» и кружку тёмного пива, — японец произнес эти слова практически на автомате, настолько часто он делал подобные заказы за время своего нахождения в команде торпедного катера «Чёрная лагуна».

— Опять ты свой лимонад заказываешь, — презрительно скривилась Двурукая, поглаживая рукой запотелую бутылку рома.

— Танцевать не буду, даже не надейся, — отмахнулся Рок, делая глоток вполне сносного эля.

— Жаль, — делано вздохнула его напарница, наливая себе полный стакан. — Я бы с удовольствием посмотрела!

Напарники молча пили каждый своё, и ничто не предвещало беды. Даже в тот момент, когда к приговорившей полбутылки Реви подвалили местные картёжники с предложением сыграть партейку. Долго её уговаривать не пришлось. Рок не вмешивался, наивно полагая, что ничего плохого из этого не выйдет.

Понаблюдав минут двадцать за игрой, которая шла с переменным успехом, японец спросил у бармена, где можно купить сигарет, после чего расплатился за ром и эль и вышел на улицу. На то, чтобы дойти до табачной лавки, купить блок сигарет и вернуться назад, у него ушло от силы минут пять. Однако за время его отсутствия в баре произошли драматические изменения. Он зашёл в помещение как раз вовремя, чтобы узреть финал.

— Ах ты, ублюдок! — Реви швырнула на стол карты. — Они краплёные!

— Да что ты говоришь? — издевательски усмехнулся один из её оппонентов, демонстративно кладя руку на кобуру с «Питоном». — Не умеешь играть — не садись, — окинув взбешённую девушку оценивающим взглядом, он облизнулся. — Впрочем, ты можешь поставить на кон себя и попробовать отыграть свои де…

Рок, который задницей почуял, что сейчас произойдёт, причём ещё до того, как смертник успел договорить, открыл рот, чтобы попытаться остановить Реви, но было уже слишком поздно. Реакция у говоруна была отменная, но он не успел за скоростью Двурукой: бандит только начал поднимать пистолет, когда ему между глаз влетела девятимиллиметровая пуля. Пиратка успела уложить ещё двоих шулеров, после чего ей пришлось резко падать на пол, уходя от удара со спины. При этом она начала разворачиваться лицом к нападающему, из-за чего удар этого резвого бандита, который тот успел подправить прямо по ходу движения дубинки, пришёлся ей в правую скулу, на время дезориентировав пиратку. Впрочем, легче ему от этого не стало: она чисто инстинктивно начала стрелять с обоих стволов вокруг себя, пытаясь выиграть время и оклематься от удара. Как не сложно догадаться, моментально вспыхнула паника, и все посетители рванулись к выходу из бара. Последнее, что успел заметить Рок, перед тем как толпа вынесла его на улицу, был заваливающийся на бок бандит с дубинкой, на груди которого расплывались два кровавых пятна.

Будучи парнем сообразительным, японец моментально смешался с толпой зевак, дабы не попасть под раздачу как сообщник Двурукой. Местная «полиция» уже была здесь, но вмешиваться в происходящее безобразие явно не собиралась. Рок шарил глазами по сторонам, лихорадочно ища выход из сложившейся ситуации. Он успел перебрать с десяток разных вариантов, когда произошёл ряд событий, заставивший его импровизировать. Всё началось с того, что дружки убитых шулеров и пострадавших от стрельбы девушки бандитов попытались взять бар штурмом, но были остановлены шквальным огнём двух пистолетов. Вторая попытка, под прикрытием массированного огня добровольцев из зевак и стражей порядка, была удачнее, но все прорвавшиеся в бар бойцы погибли в считаные секунды. Последовала небольшая пауза, в ходе которой бандиты о чём-то совещались, а потом в бар полетело несколько бутылок с зажигательной смесью.

Рок вихрем пронёсся по нескольким переулкам и с ходу перелетел через стену, за которой находился тупик, в который выходила дверь «чёрного входа» бара. Он знал, что там дежурят два бандита с пистолетами, но это был его единственный шанс. Японец не любил насилие и не умел драться, но для того, чтобы под убойной дозой адреналина в крови двумя ударами арматуры вырубить двух человек, много ума не надо. И никаких угрызений совести он не испытал. Ни во время этого действия, ни после.

Подобрав с земли пистолет, Рок несколькими выстрелами выбил замок и распахнул дверь, из которой тут же повалил дым. Он понимал, что выстрелы услышит толпа, равно как увидит дым, валящий из тупика, а значит, времени у него в обрез. Сделав глубокий вдох, он нырнул в клубы дыма… и через минуту выскочил обратно, таща на спине едва не задохнувшуюся в дыму девушку. Джип он предусмотрительно запарковал у входа в тупик, так что всё, что ему нужно было сделать, — это пробежать всего несколько метров, забросить напарницу в салон машины и валить из города на повышенных оборотах. Задачу ему облегчил густой дым, который сработал в качестве завесы: благодаря ему Рок разминулся с бандитами, которые решили-таки проверить, что стряслось в тупике. Те сообразили, что происходит, только после того, как увидели тела своих коллег по опасному бизнесу, а за их спинами завёлся двигатель джипа.

17 июля. 20:35.

— Точку в этой истории поставил ты, Датч, — закончил свой рассказ японец и благодарно кивнул Бенни, который обработал его рану и наложил повязку.

— И где бы ты сейчас была, мисс Уитман, не отправь я с тобой Рока? — Вопрос капитана явно был из разряда риторических.

Девушка стояла опустив голову и сверлила палубу мрачным взглядом. Крыть ей было нечем, поскольку она и сама прекрасно понимала, что обязана Року жизнью.

— Реви, помнишь, о чём ты меня спросила по пути в город? — спросил японец, делая шаг в её сторону. — Теперь я отвечу. — Услышав эти слова, пиратка явственно напряглась. — Самая твоя отвратительная черта — разыгрывать несчастную жертву сильных мира сего, которой все должны только за сам факт того, что она когда-то пострадала от людской несправедливости, при этом позволяя себе всё, что душа пожелает, даже не задумываясь о том, к каким последствиям приводят её действия и как они отражаются на окружающих.

Реви молча развернулась на каблуках и скрылась в трюме катера.

— Хорошо отдохнули, забодай тебя комар, — ругнулся Датч и поспешно проследовал в рубку: следовало как можно скорее покинуть остров.

18 июля. 02:47.

Чан, одетый лишь в просторные шорты, неторопливо шёл в сторону кухни, когда тихонько звякнул его сотовый.

— Докладывай.

— Только что принял груз с торпедного катера «Чёрная лагуна», — чуть усталым голосом ответил капитан сухогруза «Камбоджа». — Передал им кейс с деньгами и двух пассажиров.

— Капитан возражал? — поинтересовался мафиози.

— Нет, — откликнулся его подчинённый. — Узнав, что это один из высших чинов триады и его телохранитель, он лишь спросил, сколько мы доплатим.

— Узнаю прагматичного Датча, — хмыкнул бывший коп. — Отличная работа. Свяжись со мной, когда сдашь груз в Сан-Франциско.

25 июля. 09:00.

«Чёрная лагуна» едва заметно покачивалась на лёгкой зыби, которая попадала в ангар через распахнутые «морские ворота». Над машинным отсеком воздух подрагивал, нагреваясь от раскалённой палубы. Со времени конфликта на острове Пайнан прошло около недели, и за всё это время у катера не было возможности отдохнуть, так как в течение этих семи дней компания «Лагуна» успела выполнить не менее десятка контрактов различной сложности и от разных заказчиков, включая Чана и Балалайку. И лишь сегодня утром, натужно чихая перегретым движком, торпедоносец наконец-то вернулся в родную гавань и замер у причальной стенки, получив заслуженный отдых.

Реви стояла на крыше рубки, облокотившись на ствол «Утёса». Вчерашней ночью ему пришлось изрядно поработать, когда торпедоносец внезапно атаковали какие-то залётные буканьеры на паре потрепанных американских сторожевых катеров класса «Island», у которых были демонтированы двадцатимиллиметровые пушки. Похоже, что агрессоры рассчитывали взять торпедоносец на абордаж, подкравшись к нему под прикрытием тьмы и трёхбального волнения. Они не учли того факта, что на «Чёрной лагуне» имеется отличный радарный комплекс и крупнокалиберный пулемёт с трассирующими бронебойно-зажигательными патронами. В итоге пятиминутного боя, состоявшего из активного маневрирования и обмена очередями (на сторожевиках имелось по паре пулемётов калибра 5.56), незадачливые абордажиры отправились на дно. Беглый осмотр показал, что торпедоносец отделался выщербинами от малоимпульсных пуль на бортовой броне да парой дырок в пустых кожухах торпедных аппаратов.

— Что ни говори, а оружие русские делают отличное, — хмыкнула девушка, ласково погладив ствол пулемёта. — Стрелять из тебя, красавчик, одно удовольствие! — Как не сложно догадаться, в ночном бою Реви выпала возможность почувствовать себя Анкой-пулемётчицей, так как вести огонь из «Утёса» пришлось именно ей.

Зевнув так, что чуть скулы не свело, Реви собралась было спрыгнуть на причал, как вдруг уловила звук двигателя машины, которая явственно приближалась к их базе. Движок звучал незнакомо, так что девушка змеёй скользнула в турель и развернула ствол пулемёта в сторону наземного входа. Скрипнули тормоза, потом заглох двигатель, хлопнула закрывшаяся передняя дверь, а следом раздался голос Рока:

— Это я.

Девушка молча повела стволом НСВ, словно бы выцеливая парня сквозь стену по голосу. Несколько секунд спустя тот уже шёл по дощатому пирсу к катеру, волоча на спине туго набитый мешок. При этом он не удостоил Двурукую, которая откровенно нацелила на него пулемёт, даже беглого взгляда.

Столь странное поведение Реви объяснялось предельно просто: она изволила обидеться на Рока и Датча и теперь с ними не разговаривала. И если в случае с капитаном это была только обида, то в случае с японцем к обиде примешивалась ненависть, которую девушка открыто демонстрировала всем своим видом и поведением. Здоровяк попытался пару раз урезонить подчиненную, но потом махнул на это гиблое дело рукой. Рок же во всеуслышание заявил, что не чувствует за собой никакой вины, а потому извинений от него Двурукая не дождётся.

С натугой закинув лязгнувший металлом мешок на борт катера, японец проволок его до погрузочного люка, сбросил вниз (грохот был знатный) и спрыгнул следом. Спустя какое-то время из трюма раздался его голос:

— Реви, сбрось сюда пустую ленту.

Поколебавшись несколько секунд, девушка все же покинула турель и швырнула отстрелянные сегменты пулемётной ленты в люк. Не сумев перебороть любопытство, она осторожно заглянула в трюм и обнаружила там Рока, перед которым возвышалась горка патронов калибра 12.7 мм типа БЗТ-44, которыми тот снаряжал ленту для «Утёса».

Несколько минут спустя

Реви лежала рядом с открытым люком, закинув руки за голову, и курила, устремив задумчивый взгляд в небо. Она настолько погрузилась в размышления, что не услышала, как Рок поднимается на палубу. Когда из люка внезапно показалась голова японца, девушка буквально подскочила на месте от неожиданности.

— Какого хрена ты подкрадываешься?! — выкрикнула она, вскакивая на ноги.

— Больно надо, — отрешённым голосом ответил тот и добавил: — И вообще, ты же со мной не разговариваешь.

Закипающая девушка вонзила в спину Рока, который нёс снаряженный короб к турели, полный ярости взгляд. Когда парень возвращался назад, собираясь навести порядок в трюме, Двурукая попыталась ударить его по лицу. Увернувшись от этого удара, Рок пропустил болезненный тычок в голень, но смог заблокировать следующий выпад, направленный в солнечное сплетение. А потом влепил взбеленившейся девушке полновесную пощёчину, да такую, что у неё аж голова дёрнулась. Над катером повисла тишина.

— Успокоилась, Реви? — судя по голосу, японец был раздосадован.

— Я… — Двурукая стояла с опущенной головой, держась рукой за щёку. — Рок… я… извини… — слова явно давались ей с огромным трудом.

— Как будто у меня выбор есть, — тяжело вздохнул парень, перед тем как скрыться в люке.

Уборка трюма заняла минут десять, после чего Рок снова вылез на палубу с пустым мешком из-под патронов в руках.

— Ты в город? — окликнула его Реви, которая сидела на носу судна, поджав ноги к груди и обхватив их руками.

— Ага.

— Рок, у меня просьба, — у неё был настолько неуверенный голос, что японцу на мгновение показалось, будто перед ним не молодая женщина, а испуганный ребёнок.

— Отвезти тебя? — парень явно был удивлён.

— Нет, — тихо ответила девушка. — Ты можешь купить мне бутылку «Бакарди»?.. — И вновь её голос наводил на мысль о напуганном ребёнке, который просит подарок на Новый год, внутренне готовясь к тому, что его сейчас пошлют.

— Конечно. — Он ответил уже двинувшись к воротам, а потому не увидел, как лицо Реви озарилось радостью.

Вернув тару и машину поставщику оружия, Рок направился в бар «Жёлтый флаг», поскольку только там можно было купить настоящий, качественный «Бакарди».

— Здоров, Рок, — кивнул ему Бао. — А ты чего один?

— Да я на секунду заскочил, — махнул рукой японец. — У тебя остался «Bacardi Reserva Superior 8 Years» из той партии, что мы привезли два дня назад?

— Решил сделать подарок Двурукой? — усмехнулся бармен, вытаскивая из-под стойки заветную бутылку.

— Типа того, — кивнул Рок, пряча её в пакет и протягивая деньги. — Спасибо, Бао.

— Обращайся, — улыбнулся в ответ тот.

Японец шёл к офису «Лагуны», когда ожил его сотовый. Звонил Борис, правая рука Балалайки.

— Что-то случилось? — несколько встревоженно спросил Рок.

— Капитан хочет видеть тебя, — коротко ответил русский. — Немедленно.

25 июля. 21:35.

Рок, правую руку которого оттягивал пакет с едой и бутылкой рома, медленно шёл по вечернему городу, улицы которого, залитые огнями неоновых вывесок, не могли похвастаться особой многолюдностью. Со стороны могло показаться, что одинокий путник, который бредёт, устало опустив плечи, — отличная мишень для карманной кражи или разбойного нападения. Однако никто Рока не трогал, так как все заинтересованные личности были осведомлены о том, что, обидев этого парня, они поимеют проблемы не только с компанией «Лагуна» (что само по себе сродни смертному приговору), но также с отелем «Москва» и триадами.

Японец настолько устал после целого дня метаний за Балалайкой по всему городу в качестве переводчика, что даже не обратил внимания на то, что дверь в его квартиру открыта. Мысль о том, что происходит что-то странное, проникла в его полусонный мозг только после того, как он улицезрел Реви, которая лежала на его кровати, закинув руки за голову. Из одежды на ней был только светло-серый купальник-бикини. Судя по влажным волосам и мокрым пятнам на полу, она буквально минут пять назад вышла из душа.

— Тебя только за смертью посылать, блин, — недовольно проворчала она, усаживаясь на кровати по-турецки. — Я тебя ещё утром просила ром купить, а ты, балбес, мало того, что шлялся весь день не пойми где с сестрой (парню потребовалось несколько секунд на то, чтобы вспомнить о привычке девушки называть Балалайку сестрой), так ещё и на катер не соизволил вернуться.

Рок стоял в проёме двери, растерянно моргая, безуспешно пытаясь разогнать сонную одурь в голове и собрать мысли в кучу.

— И чего ты на меня вылупился как баран на новые ворота, а? — Судя по голосу, Двурукая начинала злиться. — Вот только попробуй сказать, что ты ещё и ром купить забыл!

— Чувствуй себя как дома, Реви. — Рок, чуток пришедший в себя, осторожно поставил пакет на пол, после чего подошёл к кровати и протянул Двурукой сигарету. — Ни в чём себе не отказывай, — в голосе парня скользнули насмешливые нотки.

— Ты ещё тут скандал из-за полотенца устрой, — фыркнула девушка, на лице которой не было даже тени смущения. — Ты ром-то купил?

— Да угомонись ты, Реви, — проворчал японец, кидая ей зажигалку и возвращаясь к двери. — Купил я твоё пойло.

— Молодец, моряк! — весело откликнулась девушка. — Надеюсь не сто пятьдесят первый при… — она не договорила, потеряв дар речи при виде уберэлитного сорта «Бакарди», стоящего бешеных денег.

— Хорошего же ты обо мне мнения, — Рок явно наслаждался произведённым эффектом. — Разве может воспитанный человек подарить красивой девушке дешёвое пойло? — Ему показалось, что на словах «красивая девушка» в глазах Двурукой на мгновение вспыхнули огоньки.

Рок сидел на полу, неторопливо потягивая великолепный ром из глиняной кружки. Его спина упиралась в раму кровати, а голова — в скрещенные ноги девушки, которая сместилась ближе к краю. Они молчали, наслаждаясь ночной тишиной, прохладным ветерком, едва ощутимые порывы которого залетали в открытое окно, и отличной выпивкой. Внезапно на плечо японца легла рука Реви:

— Знаешь… — она пару секунд помолчала, словно бы собираясь с силами. — Знаешь, я хочу рассказать тебе историю. — Ещё одна пауза. — Историю девочки-полукровки по имени Ребекка Ли, которая стала взрослой, так и не узнав, каково это — быть подростком.

Рок долго молчал, опустив голову, а потом развернулся к девушке лицом и поднял на неё взгляд своих глаз, ставших серьёзными.

— Я выслушаю тебя… Ребекка.

Рок, волосы которого шевелились от ужаса, застыл, словно каменное изваяние, слушая девушку, которая рассказывала о своём прошлом тихим, монотонным голосом. О том, как её избивал вечно пьяный отец, как он изнасиловал её, а потом получил от дочери пулю в голову из краденого пистолета. Как она бродяжничала в Нью-Йорке, выживая кражами и грабежами, в промежутках убивая таких же жителей дна, как она сама, если те пытались причинить ей боль. Как её били полицейские, как они вешали на неё преступления, которых она не совершала. Как однажды арестовавший её коп больше часа насиловал девочку прямо в машине, а после того как натешился — выкинул полуживую в лесопарковой полосе. Как в тюрьме её избивали взрослые зэчки и использовали в качестве секс-рабыни…

Девушка сидела с опущенной головой, уткнувшись отсутствующим взглядом в погасшую сигарету. Рок сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки; больше всего ему хотелось погладить девушку по голове, сказать её какие-то слова утешения… Этого делать было категорически нельзя, парень чувствовал это всей душой. Вслепую нашарив стоявшую слева от него бутылку, он сделал добрый глоток, поставил тару на пол и вытер губы тыльной стороной ладони. Посидев ещё пару мгновений, словно собираясь с духом, вскочил на ноги, невольно выводя девушку из прострации своим резким движением.

— Я не буду тебя жалеть, — проговорил он, сжав кулаки.

— Р-рок… что… — попыталась что-то сказать изумлённая девушка, но напарник прервал её движением руки.

— Двурукая Реви, которую я знаю, очень любит жаловаться и ныть, — он смотрел ей прямо в глаза. — Возможно, она хотела бы, чтобы её пожалели, — в глазах Рока засветились упрямые огоньки. — Но жаловаться и выпрашивать милость — это удел слабых и безвольных, а ты не такая, — сделав шаг к кровати, он дёрнул девушку за руку, вынуждая встать на ноги, при этом она оказалось очень близко к нему, а его левая рука механически приобняла её за талию. — Ребекка Ли не виновата в том, что была слаба, ведь ребёнка может обидеть каждый, и нет её вины в том, что вокруг было полно всякой мрази, но она давно умерла где-то в трущобах Нью-Йорка. — Девушка, словно завороженная, смотрела в его глаза, не в силах отвести взгляд. — Пиратка Реви — это взбалмошная безрассудная женщина, которая очертя голову бросается во все неприятности, что попадаются на её пути, и не колеблясь рискует своей шкурой ради своих друзей, — секундная пауза на то, чтобы перевести дыхание. — Она красивая, сильная и независи… — Рок не успел договорить.

Никогда бы не подумала, что фразу «Выбить ударом дурь» нужно понимать дословно. Но пощёчина Рока, нанесённая не жалеючи, во всю силу, со вкусом и расстановкой, действительно выбила всю дурь из моей головы, заставив осознать, что я конченая дура. Это было невероятно сложно, но я всё же сумела выдавить из себя слова извинения. Попросив напарника купить бутылку рома (даже не спрашивайте, сколько сил мне для этого потребовалось!), я не сумела скрыть радости, ведь он согласился не раздумывая! К счастью, Рок отвечал, стоя ко мне спиной, и не мог видеть мою счастливую мордашку.

Я понимала, что вернётся парень ближе к вечеру, вместе с Дики и Бенни, а потому спокойно валялась на корме судна, предаваясь блаженному ничегонеделанию, как вдруг мне позвонила Эда.

— Здорово, Двурукая, — голос монахини был озабоченным. — У вас ничего не случилось?

— Да нет вроде бы, — лениво ответила я. — А что?

— Да я тут в городе ошиваюсь, — ответила моя заклятая подруга. — За последний час трижды натыкалась на кортеж отеля «Москва».

— И? — я не понимала, к чему она клонит.

— Рядом с Балалайкой сидит Рок, которого та обнимает за плечи. — Судя по голосу, Эде это крайне не нравилось.

— Может, она его снова как переводчика запрягла? — я пыталась говорить спокойно, но не смогла скрыть неведомо откуда взявшейся злости.

— Может… — Монахиня ответила далеко не сразу.

— Зная этого бестолкового, я могу с уверенностью сказать, что сегодня на катер он уже не вернётся и будет ночевать дома, — обида прям таки сочилась из моего голоса.

— А зачем он тебе понадобился на катере? — заинтересованно спросила блондинка.

— Я его попросила бутылку рома купить… — слова вырвались сами собой, прежде чем я успела сообразить, что и кому говорю.

— Ты попросила Рока сделать тебе подарок? — Я готова была поклясться, что Эда улыбается до ушей. — Девочка, да ты, никак, решила перейти в наступление?..

— Не пори еру…

— Если ты так жаждешь получить свою бутылку бухла и пачку кексов именно сегодня, то у меня есть предложение, — перебила меня Эда, и голос её стал мягким и вкрадчивым. — Просто устрой засаду у него дома, а я покараулю его в баре, куда он в любом случае заглянет, перед тем как отваливать на боковую.

— Да с какой радости мне это делать?! — вскинулась я. — Какая, к чёрту, засада?!

— А ты не хочешь? — издёвка в голосе монашки читалась вполне явственно.

— Да на кой… — я запнулась, внезапно осознав, что на самом-то деле идея блондинки кажется мне вполне привлекательной… а душу гложет ревность. — Я… ну…

— Я тебе позвоню, когда наш красавчик навострит лыжи до дома, — хохотнула Эда и повесила трубку.

— Чтоб тебя, похотливая монашка! — выругалась я, при этом про себя прикидывая, как быстрее добраться до дома Рока.

Я ни разу не бывала у него в гостях, а потому сильно волновалась, когда вскрыла замок и шагнула внутрь квартиры, скинув ботинки на пороге. К моему удивлению, бардак отсутствовал как класс: кругом были чистота и порядок. Обстановка была очень скромной: аккуратно заправленная кровать, две тумбочки (одна — между кроватью и окном, вторая, на которой стоял небольшой телевизор, — напротив кровати, у стены) да узкий шифоньер слева от входной двери. По правую руку были две двери, ведущие на кухню и в душевую кабинку, совмещённую с санузлом. Оба этих помещения также были прибраны и ухоженны. Сунув свой любопытный нос в шифоньер, я с изумлением обнаружила там все семь «гаваек», подаренных ему мной. Честно говоря, была абсолютно уверена, что он их просто выкидывает! На телевизоре лежала наша совместная фотка, сделанная в Японии. Ещё одна фотография, на этот раз одиночная, обнаружилась в верхнем ящике телевизионной тумбочки. На ней была запечатлена смеющаяся я, сидящая на носу торпедоносца в обнимку с РПГ-7В. Я попыталась вспомнить, когда и кем мог быть сделан подобный снимок, но память наотрез отказалась делиться информацией о чём-либо похожем. Кроме того, обнаружились шмотки парня, а также кипа книг на различных языках, среди которых выделялись самоучители русского языка и литература на нём же. Память услужливо подсказала, что под занавес нашей поездки в Японию Рок говорил о своём решении учить этот язык. Он тогда сказал, что так ему будет проще договариваться с Балалайкой. Завершив осмотр квартиры, я подошла к кровати и провела рукой по покрывалу, но сесть на неё так и не решилась, сказав самой себе, что пол тоже сойдёт.

Вот честно, не помню, как я умудрилась заснуть, но факт остаётся фактом: в районе девяти часов вечера меня разбудил звонок Эды.

— Будет у тебя через двадцать минут, — по-военному коротко отрапортовала она и бросила трубку.

Я какое-то время сидела на полу, недоумённо хлопая глазами, а потом, вспомнив события дня, бросилась в душевую, на ходу сбрасывая одежду.

Честно говоря, я была готова к тому, что парень мог не купить ром, замотавшись бегать по поручениям «русской валькирии», но он не то что не забыл, но ещё и купил самый крутецкий ром во всём Роанапуре! Нет, серьёзно, я на какое-то время дар речи потеряла, когда япончик вытянул из пакета бутылку «Bacardi Reserva Superior 8 Years»! А когда он назвал меня «красивой девушкой», по моему телу пробежала волна мурашек, а следом — волна тепла.

Как оказалось, непомерная цена была вполне оправдана: на вкус это был настоящий «напиток богов». Я как раз долила себе рома в бокал и вернулась на нагретое место, усевшись на краю по-турецки, как вдруг Рок, до этого сидевший на стуле, поднялся на ноги, подошёл к кровати и угнездился на полу, причём спиной опёрся на раму, а головой — на мои скрещенные ноги. Моё глупое сердце тут же суматошно затрепыхалось в груди, давая понять своей хозяйке, что его обмануть не получится. И именно в этот момент я наконец поняла, зачем же именно моё величество соизволило снизойти до визита в квартиру Рока и прождало его до самого вечера. Ответ был очень прост: я решилась показать ему настоящую себя.

Странно, но мне было очень просто рассказывать ему подробности того, как обычная девочка-подросток превратилась в отмороженную убийцу, которая стреляет первой и не думая, просто для того, чтобы тому ребёнку, что прячется у неё внутри, не сделали больно.

Когда я замолчала, Рок вдруг хряпнул изрядно рома прямо с горла, а потом вскочил на ноги и произнёс именно те слова, которые я так давно хотела услышать. О том, что девочка осталась в Нью-Йорке, а Двурукая Реви — сильная и решительная женщина, которой нет нужды настырно выпрашивать жалость и сочувствие от окружающих. Я сама это прекрасно понимала, но отказывалась принять, пока не услышала эти слова, произнесённые голосом человека, который был единственным пятном света в моей жизни.

Сейчас, по прошествии времени, я чётко понимаю, что тот мой поступок, удививший меня саму, был инициирован тем самым ребёнком, прячущимся за толстой скорлупой «взрослости». Знаете, маленькие дети в песочнице частенько пытаются обслюнявить друг друга за одолженную игрушку… Мы с Роком были уже далеко не дети, так что вместо попытки обслюнявить я его просто поцеловала, не дав завершить пламенную речь. А потом оттолкнула ошарашенного парня и попыталась в панике удрать, испугавшись собственных действий.

Отпихнув удивлённого парня в сторону, Двурукая рванулась к выходу из квартиры, но Рок успел схватить её за плечо и дёрнуть, разворачивая лицом к себе. Предсказать, что произойдёт дальше, особого труда не составляло: паникующая девушка попыталась ударить напарника, но тот притянул её к себе и поцеловал. Она упёрлась руками в его грудь и попыталась оттолкнуть, но не преуспела в этом начинании, так как Рок надежно зафиксировал её, придерживая одной рукой за талию, в то время как ладонь второй лежала на её затылке. Реви рванулась раз, второй, третий… каждая следующая попытка была всё более вялой, а потом её руки уже просто лежали на его груди, сама же она добровольно отвечала на поцелуи. Пусть неумело и чуточку по-детски, но зато искренне и с чувством.

— Наглый… сукин сын, — проговорила, чуть задыхаясь, она, отстраняясь от Рока, в то время как её губы расползались в улыбке.

— Уж какой есть, — фыркнул Рок и снова прижал девушку к себе.

Реви подошла к заброшенному зданию, на третьем этаже которого её ждал Рок. Быстро поднявшись по лестнице, она проследовала по обшарпанному коридору до двери с номером 331. Зайдя внутрь, она очутилась в полутёмной комнате, в центре которой возвышался журнальный столик с куском белой бумаги точно посередине. Девушка снова и снова перечитывала короткую записку, состоящую из семи слов: «Ты мне больше не нужна. Прощай. Рок». Реви чувствовала, как её сердце медленно наливается холодом, словно его затягивает ледяная корка. Всё зло, что она пережила за свою жизнь, словно бы вернулось в удвоенном размере, вытаптывая слабенькие ростки счастья и надежды, что начали было проклёвываться в её изувеченной душе. Пальцы разжались, позволяя клочку бумаги упасть на пол, и в этот же момент за дверью раздались чьи-то шаги. Двурукая выскочила в коридор и успела заметить японца, скрывающегося за поворотом.

— Рок, стой! — крикнула она и попыталась броситься следом, но вдруг поняла, что всё её тело оплетено чёрными холодными цепями, которые вдруг начали сжиматься, не давая ей дышать. Она отчаянно рванулась, пытаясь вырваться, но всё было напрасно. По щекам девушки потекли слезы, которые, как ей казалось, высохли ещё тогда, когда её изнасиловал отец. — Я… не хочу тебя терять… — беззвучно шевельнулись её губы. — Рок… не бросай… меня…

Цепи исчезли, как и чувство холода в груди, уступив место чувству тепла и защищённости. Исчез и обшарпанный коридор, сменившись каким-то пляжем, залитым вечерним солнцем. Реви почувствовала, как к её щеке прикоснулась чья-то рука, и голос Рока произнёс:

— Я не брошу тебя, Реви, я никогда не брошу тебя.

26 июля. 07:33.

Проснувшись, девушка не сразу поняла, где она находится, но память быстро восстановила события прошлой ночи. Кроме того, Реви поняла, что именно прервало тот жуткий сон: она сидела, закутанная по маковку в одеяло, на коленях Рока, в кольце его рук, а её голова покоилась на его плече. Она улыбнулась и попыталась осторожно разжать руки парня.

— Доброе утро, Реви, — чуть сонным голосом произнес тот, выпуская девушку из плена своих рук.

— Ага, утречка, — откликнулась она, выворачиваясь из одеяла и мимоходом ткнувшись губами в щёку Рока.

Спрыгнув с кровати, девушка прошлёпала босыми ногами до двери в душевую, чувствуя, как японец провожает её глазами, и скрылась внутри. Быстро освежившись под струями прохладной воды, она бросила взгляд на своё отражение в зеркале и не удержалась от смешка: будто бы обветренные губы растягиваются в дурацкой лыбе, на щеках румянец, а глаза сияют, словно сигнальные ракеты.

— Ну, прям кошка, дорвавшаяся до сметаны, — хихикнула она и вышла наружу, уступая место своему парню.

Когда они добрались до «Чёрной лагуны», капитан и хакер уже были на борту и ждали их в рубке.

— Бенни-бой, что-то мне подсказывает, что эти двое стали парочкой, — лицо Датча не выражало никаких эмоций, но голос был ехидный.

— А ну заткнулись, пока я вам лишних дырок в жопе не понаделала! — рыкнула на них Реви, заливаясь краской.

Бенни ограничился тем, что подмигнул Року и показал ему большой палец.

6 августа. 08:04.

С момента набега Реви на квартиру Рока прошло десять дней, за время которых новоявленная парочка успела подарить друг другу несчётное количество поцелуев. Датч, как ни странно, был больше всех доволен сложившейся ситуацией, так как Двурукая заметно подрастеряла переизбыток агрессивности и безумия. Также пропали симптомы «лихорадки Чарльза Уитмена», что не могло не радовать всех членов экипажа. Но дальнейшее развитие событий упиралось в фобии девушки. Японец, будучи парнем толковым, не пытался настаивать, однако не отказывал себе в удовольствии немного распустить руки. Например, проходя мимо девушки, похлопать её по пятой точке или же невзначай приобнять, облапав при этом грудь, или же ткнуться губами в её шею… Реви на такие проделки своего партнёра реагировала очень эмоционально, громогласно обещая натянуть обнаглевшему японцу зрительные органы на пятую точку опоры и заставить ими моргать… Однако при этом у неё обычно было настолько довольное выражение лица, что любого стороннего наблюдателя начали бы разбирать сомнения в искренности подобных заявлений.

Ещё месяц назад девушка была уверена, что застрелит любого, кто скажет ей, что она в кого-то влюблена. Того же, кто попытался бы признаться в любви ей, ждала жесточайшая насмешка и риск получить пулю в ногу. Чисто ради профилактики. И в этом не было ничего странного, учитывая всё то, через что она прошла подростком. Не то чтобы мысль о сексе с мужчиной вызывала у неё отвращение, нет, но она ни разу не желала её: психика Реви была слишком перегружена фобиями и предрассудками. Её вины в этом не было, однако для неё единственным способом сбросить сексуальную неудовлетворённость оставались редкие половые контакты с женщинами-проститутками (аукалась тюремная жизнь). При этом особого влечения к женскому полу она тоже не испытывала. Саму девушку это не волновало, поскольку она считала подобный ход вещей нормальным. До недавнего времени.

Всё началось с умыкновения Рокуро Окадзимы в заложники, во время перехвата «Лагуной» того диска с данными, что он вёз на Борнео. В первые дни Реви на него было откровенно наплевать, но вот он принимает её вызов в баре, потом спасет торпедоносец во врем боя с Ми-24А, далее следует посылание в далёкие дали своего бывшего начальства… Рокуро Окадзима, сотрудник «Асахи Хэви Индастриз», был с почестями похоронен в своём родном городе, а в команде «Чёрной лагуны» появился некий японец по имени Рок, к которому у Двурукой Реви начал проклёвываться определённый интерес. Сама она потом говорила, что прошла через три стадии становления себя как полноценной девушки.

Первая стадия.

Поскольку в душе она так и осталась ребёнком, надёжно спрятанным за толстенной скорлупой «взрослости», то начальный интерес к Року был именно детский: внезапно появилось некое светлое пятно, на фоне глухой черноты, и девушка потянулась к нему, пытаясь понять, что же это такое. Обнаружив же человека, который оставался относительно чистым, даже стоя рядом с ней по макушку в дерьме, более того — он отказывается в принципе пачкаться, не обращая внимания ни на что, она очень сильно удивилась… и обрадовалась. Но, как и всегда, нашлась у парня и отрицательная, с точки зрения девушки, черта: то самое нежелание пачкаться. И они жутко поругались, что усугубилось тем, что Рок проявил себя прекрасным переговорщиком в той ситуации, когда все понты Реви оказались бессильны. А закончилось всё тем, что Реви приняла его таким, какой он есть, просто признавшись самой себе, что именно такой парень ей и интересен. Ни о какой любви и речи не шло, о сексуальном влечении — тем более. Было лишь детское желание, чтобы рядом находился «хороший человек», который будет гладить по голове, помогать и говорить приятные вещи. Максимальным проявлением чувств девочки-Реви явился «сигаретный поцелуй», который стал точкой отсчёта второй стадии.

Вторая стадия.

К тому моменту, как настала пора ехать в Японию по настоянию Балалайки, в Реви уже пробудился подросток, а значит — увеличились запросы. На смену детским мечтам пришло желание физического контакта. Поцеловать, обнять, погладить… При этом желания заняться сексом не было, поскольку изуродованная тяжёлой жизнью психика девушки не могла нормально функционировать и генерировать нормальный тип поведения. На это налагалась боязнь даже такой, усечённой, близости, помноженная на страх обнаружить под маской «хорошего человека» такого же «мертвеца», что жил во всех жителях Роанапура. Всё это безобразие продолжалось около полутора лет, но вечно давить свои чувства было невозможно, так что в один прекрасный момент она сорвалась.

Третья стадия.

Их с Роком «ночь поцелуев» стёрла Реви-подростка вместе с частью самодельных табу и разбудила молодую женщину по имени Двурукая Реви. Ей было двадцать три года от роду, и у неё имелся вполне нормальный для её возраста интерес к представителю противоположного пола по имени Рокуро Окадзима и желание физической близости с ним. Однако основные фобии с комплексами никуда не делись, не давая Реви стать нормальным (относительно) человеком. В течение десяти дней шла борьба между страхом и влечением. Последнее отчасти победило, чему в немалой степени поспособствовали знаки внимания со стороны Рока и его здоровая наглость по части погладить/облапать. Как не сложно догадаться, всё это он делал с ведома и одобрения самой девушки, которая ещё той памятной ночью чётко обозначила границы дозволенного, а у парня хватало мозгов на то, чтобы не злоупотреблять полученными привилегиями. Кроме того, пиратка давно уже убедилась, что под маской умного и немного циничного Рока скрывается только он сам, только более добрый и идеалистичный.

7 августа. 22:00.

Японец неторопливо вышел из душевой, вытирая на ходу голову. Обзор был перекрыт полотенцем, так что у него не было шансов заметить Реви, которая стояла в паре метров от двери. От столкновения спасло то, что она остановила его, коснувшись кончиками пальцев его живота. Дёрнувшись от неожиданности, он инстинктивно шагнул назад, сдёргивая с головы кусок ткани… и облегчённо вздохнул, увидев свою чуточку смущённую пассию:

— Не пугай так, Реви, — укоризненно проговорил он, пытаясь пройти мимо девушки к кровати.

Вместо ответа Двурукая внезапно крепко прижалась к нему, вцепившись руками в его плечи.

— Рок, — её голос звучал глухо и напряжённо. — Я хочу тебя попросить…

— О чём? — парень чувствовал, что её тело бьёт нервная дрожь.

— Ты… — она подняла на него застланные слезами глаза и Рок во внезапном озарении понял, что дрожит она от страха. — Я… я хочу переспать с тобой, — едва слышно выдохнула она, смыкая веки.

Рок

И сразу всё встало на свои места. Слёзы и дрожь были проявлением страха, через который она переступала, с мясом выдирая из себя якоря прошлого, что не давали ей свободно вздохнуть. Я даже представлять не хочу, сколько сил ей пришлось потратить, чтобы решиться на приход ко мне и такое завуалированное признание в любви. Чего стоило этой циничной и ценящей только деньги и выпивку девушке выкинуть часть себя на помойку и попытаться довериться кому-то. И я прекрасно понимал, с чем был связан её страх. Знал, чего могла бояться это безбашенная убийца. Единственное, что могло её напугать, — что ей снова сделают больно, воспользуются на разок, а потом вышвырнут прочь, как не нужную вещь.

Я соврал бы сказав, что я колебался или же мучительно искал выход. Ничего этого не было, поскольку всё уже было продумано и решено, ещё со времён нашей совместной поездки в Японию. Я невесомо поцеловал Реви в кончик носа, потом собрал губами слезы с её щёк (она при этом с такой силой сжала пальцы на моих плечах, что остались синяки), после чего поцеловал. Она сначала не отвечала, но сотрясающая её тело дрожь становилась всё слабее. Когда мои руки легли на её ягодицы, она чуть слышно застонала и ответила на очередной поцелуй, ещё теснее прижимаясь ко мне, а её руки оплели мою шею. В какой-то момент я предпринял попытку сместить одну руку на её грудь, и она тут же чуть отстранилась от меня, давая пространство для манёвра… Через несколько минут поцелуев и взаимных ласк мы, по обоюдному молчаливому согласию, переместились на кровать, где Реви решительно оседлала мой живот, и мы продолжили «обмен любезностями». В какой-то момент девушка резко выпрямилась, но лишь для того, чтобы сдёрнуть с себя топик, заставляя меня порывисто вздохнуть при виде её обнажённой груди.

— Реви, ты самая красивая девушка из всех, что мне встречались, — абсолютно искренне сказал я. — Любая «королева красоты» — просто жалкая уродина по сравнению с тобой.

Реви, на щеках которой и так кумачом полыхал румянец, покраснела до корней волос, а на лице возникла застенчивая улыбка.

— Ага, ври больше, япончик, — девушка попыталась изобразить насмешку, но слишком уж счастливый голос у неё был.

Потом она резко подалась вперёд, к моим губам, и я буквально задохнулся, когда её тугая грудь прижалась к моей обнажённой коже. Она вовлекла меня в жаркий поцелуй, в ходе которого как-то так получилось, что сверху оказался уже я, а девушка обвила ногами мою поясницу. Я открыл рот, ещё не решив, что буду говорить, как вдруг заметил, что её глаза стали пустыми, а тело снова дрожит. Я замешкался, не понимая, что мне делать, и тут она вдруг со всей силы ударила себя кулаком по лицу. Её глаза остались пустыми, а ноги разжались и безвольно раскинулись по кровати. Я мгновенно соскочил на пол, каким-то шестым чувством угадав, что она сейчас сражается сама с собой, а моё присутствие будет только мешать.

Японец сидел на подоконнике открытого окна и курил, устремив взгляд в ночное небо, затянутое дождевыми облаками. Его бесило собственное бессилие и неспособность помочь любимой, но он также понимал, что некоторые сражения нужно выигрывать в одиночку. Он настолько погрузился в переживания, что не услышал скрипа кровати, а потому тёплые губы Реви, ткнувшиеся в его щёку, стали для него полной неожиданностью.

— Так на чём мы остановились, а, япончик? — Было заметно, что она ещё немного нервничает, но глаза были живые, а голос — решительный.

Рок лежал на спине, положив руки на ягодицы девушки, добровольно уступив той верхнюю позицию. Только что завершился сеанс интенсивного обмена ласками и поцелуями, под конец которого японец отчётливо почувствовал, что промежность девушки стала влажной. Проведя рукой по щеке парня, Реви вдруг распрямилась, приподнялась и начала медленно опускаться вниз, помогая себе рукой. От Рока, который резко выдохнул сквозь сжатые зубы, не укрылся тот факт, что, почувствовав его в себе, Двурукая на мгновение сжалась, словно бы в ожидании удара… чтобы уже в следующее мгновение решительно тряхнуть головой и продолжить движение. Опустившись до конца, она мгновение сидела неподвижно, а потом откинулась назад, опершись руками о его колени, и совершила плавное движение тазом. Раз, другой… И расплылась в довольной улыбке, услышав сдавленный стон, сорвавшийся с губ её парня. Она распрямилась, потом качнулась вперёд к губам японца за поцелуем. Тот ответил на запрос, а потом вдруг крепко прижал Реви к себе и одним резким движением завалил её на спину. Она вскрикнула от неожиданности, в глазах вспыхнул страх, она заметалась в панике, пытаясь сбросить его с себя… и замерла, когда в её щёку мягко ткнулись его губы.

— Реви, я не сделаю тебе больно, — ласково прошептал он ей на ухо. — И никогда не брошу, сокровище ты мое маньячное.

Мгновение в комнате висела тишина, а потом руки девушки легли на спину японца, её ноги скрестились на его пояснице, а с губ сорвалось два слова: «Действуй, Рок».

8 августа. 06:17.

Японец сидел на подоконнике распахнутого настежь окна и курил, глядя на чистое утреннее небо. На его спине виднелись многочисленные царапины, а шею и плечи покрывали синяки и следы укусов.

— Ох и разукрасила же я тебя, — смущенно хихикнула Реви, только что вышедшая из душевой.

— Балалайка бы тебе ответила, что шрамы украшают мужчину, — улыбнулся в ответ Рок, выпуская в потолок струю дыма. — Особенно такие, как у меня, — добавил он, переводя взгляд на девушку, вся одежда которой состояла из полотенца на бёдрах.

Перехватив взгляд его горящих глаз, она закинула руки за голову и спросила с лукавой улыбкой:

— Как тебе вид, япончик?

— Ты чертовски красивая девушка, Реви, — не раздумывая ответил Рок. — И я безмерно благодарен судьбе за то, что в своё время ты решила взять меня в плен.

Услышав слова своего партнёра, Двурукая зарделась аки маков цвет.

— Трепач, — смущённо улыбнулась она, подходя к нему.

— Нет, Реви, — голос Рока был серьёзен. — Я слишком ценю тебя, чтобы врать.

Девушка ткнулась лбом в плечо парня и стояла так какое-то время, млея от удовольствия, в то время как тот гладил её волосы. Внезапно она сделала шаг назад и спросила, не поднимая головы:

— Скажи, Рок, что ты обо мне думаешь? — Судя по голосу, Реви страшно нервничала.

— Коротко? — казалось, что он не удивился такому вопросу.

— Да…

— Ты девушка, которую я люблю.

8 августа. 07:34.

Эда сидела на продавленном диване, установленном в тени церкви, и задумчиво крутила в руках обойму от пистолета «Glock 17», погружённая в какие-то невесёлые мысли. Однако на появление в поле своего зрения Двурукой она среагировала мгновенно, мазнув по ней глазами и приветственно махнув рукой. Упершись левой рукой в подлокотник, она качнулась вперёд, чтобы встать, и вдруг замерла, вперив недоверчивый взгляд в приближающуюся подругу.

— Только не говори мне, сестричка, что ты уломала шеф-повара Рокуро Окадзиму на приготовление его фирменного кекса! — губы Эды расплылись в широченной улыбке: цэрэушница в свои тридцать с гаком лет обладала достаточным жизненным опытом, чтобы по походке Реви определить, чем именно та занималась прошлой ночью.

— Слышь, иди ты… — начала было Реви, потом вдруг споткнулась и недоумённо вылупилась на ухмыляющуюся монашку. — Как ты меня назвала?!

Эда неторопливо сняла свои неизменные розовые очки, и поражённая Реви увидела, что перед ней сидит не похотливая стерва, а красивая умная женщина, чьи голубые чуть заметно фосфоресцируют… или же Реви это казалось.

— Я ведь старше тебя на девять лет, Ребекка, и имею полное право считать своей младшей сестрой, — мягко улыбнулась она.

— Ты чертовски красивая, Эда, — завороженно прошептала Двурукая, отметив про себя, что у монашки не только внешность изменилась, но также голос и манера речи.

— Сочту за комплимент, — хмыкнула та. — Так какой рецепт предпочитает наш горячий парень?

— Жарить так, чтобы не пригорало, — буркнула смущенная Реви, усаживаясь на диван рядом с Эдой, при этом было заметно, что она испытывает лёгкий дискомфорт. — Знаешь, я должна поблагодарить тебя.

— Меня? Поблагодарить?! — монашка, которая уже было водрузила очки обратно на нос, изумлённо вытаращилась на подругу.

— Да, — кивнула пиратка. — Воспоминание о тебе помогло мне выиграть схватку с прошлым.

Прошлой ночью.

Боль, страх, ненависть, лицо отца, искажённое похотью, коп, что насиловал её с абсолютно безучастным лицом, зэчки… Всё это навалилось на Реви разом, перечёркивая любую возможность нормального соития с Роком. Она попыталась подавить эту мерзость, ударив саму себя, но это не помогло, и её поглотила тьма.

Посреди каменистого плато стояли два человека: девочка лет четырнадцати по имени Ребекка Ли и Двурукая Реви. У обеих в руках были пистолеты.

— Ты думала, что я так просто отпущу тебя? — издевательски усмехнулась девочка.

— Исчезни, — рыкнула пиратка, открывая огонь с двух рук.

— Неужели ты рассчитывала убить меня этим? — презрительно хмыкнула девочка, когда в пистолетах женщины кончились патроны. — Ладно пора… — она замерла, не договорив.

— Что ты делаешь, Реви? — раздавшийся за спиной Двурукой голос Эды заставил ту вздрогнуть и резко обернуться.

— Ты совсем дура? — Монашка стояла в паре метров от неё, жуя неизменную жвачку и уперев руки в бока. — Пытаешься убить чудовище обычными патронами, хотя сама же говорила, что их берёт только серебро.

— Но у меня же нет… — попыталась оправдаться сбитая с толку пиратка.

— Что ты сказала Року, когда он назвал тебя оружием, а себя пулей? — подняла бровь монашка и исчезла.

— Я сказала ему, что он сере… — она запнулась. — Да, точно, у меня же есть одна именная пуля, способная убить любое чудовище! — обрадованно воскликнула девушка, увидев, что в обойме одного из пистолетов появилась серебряная пуля, на головке которой красовалась надпись «Рок».

— Ты что задумала, сучка?! — подросток прямо на глазах превратился в бесформенную чёрную массу, которая стремительно рванулась к Реви.

Сухо щёлкнул затвор пистолета «Beretta 92FS», досылая спецпатрон. Реви хладнокровно дождалась момента, когда монстр разинет пасть, намереваясь поглотить её, и нажала на спусковой крючок.

Девушке понадобилось несколько секунд на то, чтобы очухаться и сообразить, что она лежит на кровати в комнате Рока, а сам он сидит на подоконнике и курит, о чём-то усиленно размышляя. Она потянулась к нему в твёрдой уверенности в том, что на этот раз у них всё будет как надо.

— Вот оно что, — протянула Эда, которая снова надела очки и вернулась к своей обычной маске. — Что же, значит, не зря я тебя доводила до белого каления, флиртуя с Роком, — она сунула руку под диван и вытянула оттуда коробку с бутылкой рома и парой чистых бокалов.

Сноровисто распечатав бутылку, Реви отточенным движением разлила спиртное по стаканам.

— Ну, с почином тебя, мелкая! — хохотнула Эда.

— Иди ты на… — буркнула покрасневшая пиратка, залпом выпивая свою дозу.

Разлив по второй, она несколько секунд рассматривала безоблачное утреннее небо, а потом спросила, не опуская глаз:

— Скажи, Эда, ты ведь знаешь мою историю?

— Ага, — кивнула та.

— Тогда ответь, почему ты с таким упорством пыталась свести меня с Роком?

— Для «мертвеца» вроде тебя есть только один способ хоть капельку ожить, — пожала плечами монашка. — Это…

— Сойтись с живым, — понимающе кивнула Реви. — А он был единственным таким во всём Роанапуре.

— Вот можешь же башкой думать, когда припрёт, — фыркнула Эда, а потом серьёзно добавила: — И я действительно рада, что не ошиблась ни в тебе, сестра, ни в нём.

— И когда же ты приняла решение? — с любопытством посмотрела на неё Реви.

— Когда он поймал нас на наркоте, — невозмутимо ответила монашка. — Грех было такого толкового парня к сестре-раздолбайке не пристроить.

К удивлению Эды, вместо того, чтобы возмутиться её словам, пиратка долго молчала, глядя в свой стакан, а потом подняла его и произнесла:

— За живых!

«Чёрная лагуна» неторопливо шла по глади Южно-Китайского моря. Стоял полный штиль, а потому вода выглядела ровной и гладкой, словно зеркало. Только что была завершена долгая и муторная миссия по доставке и сопровождению каких-то китайских функционеров с борта атомной подводной лодки до Роанапура и обратно. Китайцы сутки провели в резиденции Балалайки, о чём-то с ней договариваясь, и всё это время экипаж торпедного катера находился в том же здании, ожидая возвращения клиентов. А потом была долгая и нудная обратная дорога: им пришлось сделать огромный крюк, чтобы избежать засады (предупредила их Церковь Насилия). Правда, заплатили им за труды праведные по пятьдесят тысяч на нос, так что экипаж не жаловался.

Рок, одетый, против обыкновения, в «гавайку», сидел на крыше рубки, задумчиво крутя в руках початую банку пива, и напевал себе под нос какой-то простенький мотивчик. Шаги Реви он услышал издалека, так что не удивился, когда она села позади него, обхватив руками за пояс и положив подбородок на его левое плечо.

— Прохлаждаешься, япончик? — с ленцой спросила она.

— Тип того, маньячка, — в тон ей ответил парень, потеревшись щекой об ухо девушки.

— Интересно, как там эта двинутая китаянка со своим волшебником поживает? — улыбнулась та.

— Сомневаюсь, что так же ярко, как мы с тобой, — рассмеялся японец.

— Это уж точно, — фыркнула Реви, а потом ткнулась губами в щёку парня и прошептала: — Я люблю тебя, Рок.