Под эгидой льва (джен)

Первой, кого Северус увидел в кабинете директора, была Минерва. Та, совершенно поникшая, сидела в одном из двух кресел для посетителей, и пустыми глазами смотрела прямо перед собой. Одного взгляда на неё Северусу хватило, чтобы вновь ощутить себя пятнадцатилетним подростком, у которого эмоции били через край и который изрыгал низкосортную магловскую ругань направо и налево. Драная кошка! И не подумала даже дождаться возвращения наказанных студентов в школу, спокойно спала и в ус себе не дула. А Дамблдор… после того, как лорд, не сдержав данного обещания, убил Лили, Северус думал, что никогда в жизни не сможет ненавидеть кого-то больше, чем возненавидел тогда своего господина. Он ошибся. Мальчишка в разговоре успел поведать немногое (и ладно, время разговорить Поттера ещё есть), но Северус уже хотел лично отправить Дамблдора за Грань, наплевав на все возможные последствия. Поместить волшебного ребёнка к маглам, да нет, хуже, к Петунье, для которой маг — это преступник, прокажённый и дьявол в одном флаконе! Подстраивать какие-то немыслимые приключения для Поттера в Хогвартсе — Северус думал, была только та странная полоса препятствий в подземельях, а, оказывается, директор уже не единожды окучивал мальчишку. И вот вершина преступной халатности (или истинного замысла?) Дамблдора — Гарри исчез, и никто не знал, где он находился почти сутки. Северус мысленно воздал хвалу Мерлину за ту сумасбродную, откровенно гриффиндорскую идею спрятать мальчишку у себя, чтобы его объявили пропавшим. Если бы не эта выходка, Северус бы так и оставался зашоренным фестралом на поводке у Дамблдора, а мальчишка… Поттер бы шёл прямой дорогой на смерть, теперь Северус твёрдо был уверен в этом.

Хорошо, что он пошёл на встречу камином, а не ногами по лестнице. Действие Умиротворяющего бальзама, порцию которого он принял перед разговором с мальчишкой, почти закончилось, под конец он пару раз чуть не сорвался (и это ещё Поттер, получив слабенькую дозу зелья приятия, был не в пример спокойнее и дружелюбнее обычного). А перед Дамблдором и МакГонагалл Северусу предстояло разыграть удивление и ярость из-за пропажи Поттера, но тут даже и изображать ничего не придётся. Злость и ненависть полыхали подобно Адскому огню.

— Альбус, в чём дело? — решив не церемониться, Северус без приглашения занял второе гостевое кресло, а после, окончательно наплевав на правила приличия, закинул ногу на ногу. — Что за срочный разговор, который нельзя провести по камину? Учти, если Поттер выкинул ещё что-то, я…

— Северус, мальчик пропал.

Он замолчал, вцепившись в подлокотники кресла с такой силой, что ногти заскрипели. Изобразить шок и недоверие оказалось ещё проще, чем Северус думал; гораздо труднее оказалось скрыть злобу, жажду мщения и внимание, с каким он смотрел на Дамблдора. Тот, признавшись в исчезновении Поттера, не выглядел сильно взволнованным. Так, слегка встревоженным и немного растерянным, но и только. На ум приходило несколько причин подобного поведения директора, и все они одинаково Северуса ужасали.

— Вы уверены? Может, мальчишка всё-таки дуется на вас за незаслуженное, по его мнению, наказание?

— Увы, теперь мы в этом не сомневаемся. Мисс Грейнджер сказала правду. Гарри нет на территории Хогвартса, я проверил.

— Всё равно сомневаюсь... Может, у мальчишки взыграла кровь придурковатого папаши? Как это вообще произошло?

— Хагрид объяснил, что в лесу они разделились, а потом, когда он повёл мисс Грейнджер и мистера Уизли обратно в замок, к ним выбежал мистер Малфой, — Дамблдор огорчённо развёл руками. — Следов Гарри он не нашёл, кроме фонаря, который сам же ему и дал. Больше ничего мне пока выяснить не удалось, Хагрид очень расстроен случившимся.

Настолько расстроен, что наверняка пил, не просыхая, подумал Северус, но вслух сказал:

— С таким же успехом Поттер мог тайком вернуться вместе с остальными, а теперь — прятаться по всему замку. Или гулять где-нибудь на опушке леса. Хагрид там всё внимательно осмотрел? Или он в Хогсмиде, для младшекурсников там как мёдом намазано.

— Северус, ну как ты можешь?! — вспылила МакГонагалл, закричав чуть ли не ему в лицо. — Несёшь полную чушь в такой момент! Гарри — славный ребёнок, он не стал бы шутить подобным образом. Он уже сутки в Запретном лесу, и…

— Сутки? — переспросил Северус, словно до него это только сейчас дошло. — Будь это и вправду так, мы бы с вами тут не разговаривали, Альбус, Минерва, а дружно всем бы преподавательским коллективом бегали по Запретному лесу. Но хорошо, предположим, я поверил. Что вы намереваетесь предпринять?

Ответ на этот вопрос он хотел услышать больше всего. Понимал, что вряд ли в присутствии Минервы услышит всю правду, но хотя бы что-то! Хотя бы что-то, из чего Северус мог бы сделать первые выводы и наметить свой дальнейший план действий, потому что Альбус Дамблдор всегда отличался поразительной непредсказуемостью. Частенько бывало, что он принимал такие решения, о которых Северус и не подумал бы. А пропажа Гарри Поттера, самого важного ребёнка во всей школе, и вовсе могла сподвигнуть директора на нечто совершенно неожиданное и неприятное. А что-то такое будет, это очевидно уже по тому, что без этого разговора никак нельзя было сказать, что в Хогвартсе случилось ЧП. Днём Северус аккуратно выспросил у своих подопечных, что после его ухода из Большого зала директор оперативно свернул разговор с Грейнджер, уведя её и Уизли. Остальным студентам было сказано, что произошло недоразумение и нужно отправляться на уроки. И если три факультета, фигурально пожав плечами, приняли эту отговорку и действительно потянулись на занятия (даже Гриффиндор!), то слизеринцы в озвученное «недоразумение» не поверили ни на гран. Отсутствие Поттера на завтраке особенно бросалось в глаза в свете того, что рассказывал Малфой, и Северус не удивился бы, узнав, что ещё до обеда минимум половина его учеников отправила домой письма о любопытном происшествии.

Ещё его сильно настораживало, что в течение дня никто ни словом не обмолвился об отсутствии Поттера. У самого Северуса зельеварения с первым курсом Гриффиндора по расписанию не было, и официально он не мог узнать, куда запропастился мальчишка. Преподаватели тоже не были опечалены, что Поттер не появился на занятиях, тревожились разве что Спраут и Флитвик, лучше других слышавшие разговор с Грейнджер, но и они не предпринимали никаких мер, чтобы разыскать пропавшего студента или оповестить Аврорат, помощь которого в таком случае обязательно потребовалась бы. К обеду появился слушок, что мальчишка в Больничном крыле, и это, Северус понимал, надёжно заткнуло рты большинству любителей пообсуждать жареные факты и особенно персону Мальчика-Который-Выжил. Поттер даже целый квиддичный сезон не успел отыграть, но практически после каждого матча оказывался во владениях Помфри, так что его очередное попадание в Больничное крыло никого не удивило. Изящно, умно и крайне пугающе. Прежде Северус допускал мысль, что директор будет всячески скрывать пропажу Гарри (замалчивал же он, где на самом деле жил мальчишка, уверяя общественность, что всё в порядке), но не был на сто процентов уверен, что именно этот путь Альбус и выберет. Наивный! Дамблдор не собирался посыпать голову пеплом, сознавшись в исчезновении Мальчика-Который-Выжил, у него наверняка даже имелся план, вот только какой?

— Северус, мне нужно поисковое зелье и как можно срочнее. Надо найти мальчика.

Зелье поиска — неприятный сюрприз, неприятный. Этот состав в качестве обязательного ингредиента содержал частичку разыскиваемого волшебника. Чаще всего использовалась кровь, благо её хватало всего лишь пары капель, реже — волосы или ногти. Собственно, из-за применения крови зелье и попало под очередной министерский запрет, который продвигал, между прочим, именно Дамблдор! А теперь господин директор при свидетеле требовал нарушения закона, и, что гораздо хуже, у него имелась либо кровь Поттера, либо его волосы. Зачем Дамблдор озаботился сохранением этих частиц Гарри? С одной кровью, даже не будучи специалистом по зельеварению, можно очень много чего сотворить!

— Зелье я приготовлю. Но а сейчас кто ищет Поттера?

— Хагрид.

— Хагрид? — Северус не поверил своим ушам. — Альбус, я теперь окончательно уверился, что Поттер никуда не исчезал, а вы по какой-то причине водите нас всех за нос! Герой пропал, а вы отправили обшаривать Запретный лес одного полувеликана, который до этого Поттера и потерял?

— Хагрид не виноват, — вклинилась МакГонагалл. — Если бы мистер Малфой не убежал...

— Лучше молчите, Минерва. Не дай Мерлин, вам сказать что-то такое при Люциусе — я не уверен, что вы до конца жизни искупите нанесённое оскорбление. Если бы мистер Малфой не убежал, у нас было бы два пропавших, а то и мёртвых ребёнка. И если родители Поттера по понятным причинам ничего сделать не могут, то за своего сына Люциус спустил бы с нас три шкуры и был бы прав. Я предупреждал вас, Альбус, что это идиотская затея — отправить первокурсников в лес ночью и с лесником? Предупреждал. Полагаю, — Северус откинулся на спинку кресла, с мрачным весельем глядя на своих собеседников, почерневших лицами, — пришла пора расхлёбывать последствия. Если, конечно, мальчишка действительно пропал, повторюсь.

— Да, и поэтому есть вторая причина, по которой я тебя позвал, Северус. Нужно выяснить, что видел мистер Малфой.

— Вы серьёзно полагаете, он захочет отвечать на вопросы? После того ужаса, что пришлось пережить? Альбус, я его битых три часа успокаивал прошлой ночью! Я уже не говорю о том, что допрос несовершеннолетнего возможен только в присутствии его законного представителя, то есть, отца или матери.

— Мальчик мой, так кто говорит о допросе? Ты же всего лишь попросишь его рассказать, что произошло, что он запомнил, кого, может быть, видел.

От этих слов Дамблдора у Северуса волосы зашевелились на затылке. Если старый кретин или его вечная подпевала хотя бы заикнутся, что младший Малфой причастен к исчезновению Поттера — а всё как будто к тому шло, — Северус мог не совладать с собой. Виновные известны, с них нужно спрашивать, но эти двое взрослых людей пытались свалить случившееся на ребёнка!.. Уму непостижимо! Они что, настолько чокнулись со своей ненавистью к Слизерину, что готовы были обвинить в преступлении одиннадцатилетку, первокурсника?

Видимо, его выражение лица стало совсем уж зверским, потому что директор тут же пошёл на попятный:

— Мистера Малфоя никто ни в чём не обвиняет. Просто его знания очень важны, он — наша единственная надежда, кроме зелья.

— То есть, привлекать Аврорат вы не собираетесь?

Простой вопрос вызвал у коллег неоднозначную реакцию. МакГонагалл вспыхнула и то и дело порывалась что-то сказать, но сдерживалась; у Дамблдора же забегали глаза, и он тоже не торопился давать какие-либо объяснения. Впрочем, чем дольше длилось тягостное молчание, тем меньше Северусу нужны были ответы.

— Я понял, — выдохнул Северус, — не собираетесь. Понимаю. За что же вы так ненавидите Поттера, а, Альбус, Минерва? Хотите, чтобы он умер в Запретном лесу? Или всё ещё надеетесь, что это глупая шутка избалованного мальчишки?

— Гарри не избалованный ребёнок, Северус! — возмутилась Минерва. — Он достойный сын своих родителей.

— О, разумеется. Напомнить, как Поттер со своей гоп-компанией шлялись за пределами замка после отбоя?

— Мне кажется, или ты переживаешь за мальчика? — произнёс Дамблдор, внимательно глядя на него поверх очков.

Этого ещё не хватало. Похоже, Северус переигрывал, раз директор заподозрил неладное. Надо бы вести себя сдержаннее, осмотрительнее, но подумать было легче, чем сделать. Он испытывал просто сильнейшее желание наложить как минимум на Дамблдора Империо, чтобы узнать все планы старика, а затем и Круцио, чтобы помучился. Северус удивлялся собственной выдержке, что до сих пор не поддался столь кровожадным мыслям.

— Мне нет никакого дела до глупого отпрыска не менее глупого отца. Но этот балбес, во-первых, студент, а во-вторых, герой магической Британии. Как думаете, господа, что с нами сделают, узнав, что национальное достояние исчезло и при каких конкретно обстоятельствах оно исчезло?

— Так Гарри Поттер действительно пропал? — раздался взволнованный голос Спраут от лестницы. — Альбус, Минерва, это правда? Вы же сказали, что девочка ошиблась.

Её с Флитвиком появление стало для Дамблдора полной неожиданностью, настолько, что он, в первый момент не совладав с собой, раздражённо поморщился. Гримаса проскользнула на его лице всего на мгновение, но отточенная за годы борьбы с Мародёрами и позже наблюдательность позволила Северусу её заметить и добавить ещё один штрих к картине всего происходящего. Директор не собирался посвящать в проблему кого-то ещё, кроме Северуса и Минервы. Могло так статься, что и разыскивали бы Поттера в Запретном лесу они втроём с Хагридом. Но почему? Почему это было так важно для Дамблдора? Не мог же он быть настолько болезненно самолюбив, чтобы поставить на кон жизнь Гарри ради сохранения своей репутации.

— Почему вы здесь? — растерянно спросила Минерва, глядя на коллег. — Вас же не звали.

— Дело касается ученика, мы не могли остаться в стороне. Проследили, когда вы позовёте Северуса. Так я жду, — потребовала Спраут, трансфигурировав себе стул. Директор и МакГонагалл, видимо, принципиально не хотели обеспечивать их сидячими местами в надежде, что так лишние персоны только уберутся быстрее. Флитвик, мрачно зыркнув на всех присутствовавших, проследовал её примеру. — Что с Гарри, Альбус?

Видя, что ни он, ни Минерва не горели желанием озвучивать истину, Северус мстительно выдал:

— Мистер Поттер, похоже, решил повторить подвиги своего родителя и пропал в Запретном лесу. По крайней мере, Альбус считает так, но почему-то не хочет вызвать авроров. Я поэтому думаю, что мы зря тратим время, обсуждая выходку этого избалованного юнца. Он заслуживает не масштабных поисков, а хорошей порки.

— Северус!

— Я высказал своё мнение, Минерва. У нас же это не запрещено?

— Нам необходимо найти мальчика своими силами, — наконец признался Дамблдор, недобро косясь на Северуса. Его взгляд обещал суровый разговор после этой встречи. Что же, Северус был готов. Неизвестно ещё, кто из них кого будет отчитывать. В память о Лили Северус обещал заботиться о мальчишке, чтобы тот выжил, несмотря ни на что, и в его обещании не было разрешения Альбусу подвергать Поттера опасности, тем более, намеренно! — Обстоятельства, при которых он пропал...

— Нам кто-нибудь скажет, наконец, что это за обстоятельства? — подал голос Флитвик. —Я о них с самого утра слышу. Что, во имя Мерлина, случилось такого, что мы не можем обратиться в Аврорат, а вы, Альбус, выставляете лучшую ученицу первого курса идиоткой?

Дамблдор пожевал губу, посверлил декана Рейвенкло глазами в тщетной попытке приструнить, но деваться было некуда. Скрепя сердце, он кратко поведал прибывшим всю историю — от проступка Гарри с друзьями до наказания, которое пошло чудовищно не так.

— Альбус! — Спраут пришла в ужас. — Да вы в своём уме?! Первокурсников, одиннадцатилетних, с Хагридом... в лес, ночью! — от избытка чувств она, ахая, схватилась за голову.

— Ничего не должно было случиться, дети в этом возрасте уже вполне самостоятельные, — возразила МакГонагалл. — И чтобы выбрать правильную дорогу в жизни, им полезно знать, что в магическом мире тоже бывает зло.

Ах, вот как это называется! Северус, хранивший молчание с тех пор, как двое других деканов забрали всё внимание на себя, не мог не заметить оговорку Минервы. Выходит, малышню отправили в Запретный лес, так сказать, воочию познакомиться с врагом. Слава Мерлину, что Северус не был брезгливым человеком и никоим образом не выдал своих истинных чувств из-за прозвучавшего объяснения, потому что на самом деле он ощущал себя так, словно с головой окунулся в нечистоты. Поттера воспитывали… нет, не то слово, дрессировали в нужном ключе. Ловко срежиссировано, не подкопаешься. К единорогам все, относятся с большим пиететом, а для детей, особенно из магловских семей, эти волшебные твари — настоящий символ чудес, олицетворение величайшей силы магии. Что подумает ребёнок, когда столкнётся с колдуном, посмевшим убить столь прекрасное создание? Разумеется, возненавидит и воспылает желанием наказать убийцу. Самое то для мальчишки Поттера. Не следовало ещё забывать, что в Запретном лесу был и Драко: Дамблдор мог и надеяться, что, увидев зло так близко, Малфой-младший пожелает повторить судьбу Сириуса Блэка и пойдёт против своей семейки. Но тут, если Северус прав в своих предположениях, то директор очень серьёзно просчитался. Драко во всех смыслах был слишком Малфоем, чтобы так поступить.

Как же это всё мерзко! Пусть Малфой и не самый приятный ребёнок, но он, в первую очередь, ребёнок. Поттер, Грейнджер, Уизли — они должны были, конечно, понести наказание за свой поступок, однако их вместо этого проверяли и подталкивали к каким-то взглядам или мыслям. Против взрослого мага такое приемлемо, но не против же детей! Даже лорд не опускался до того, чтобы агитировать несмышлёнышей, а ведь так он собрал бы куда больше сторонников. Нет, вербовать слизеринцев начинали курса эдак с пятого, когда зачатки мозгов в головах уже потихоньку использовались по назначению. А Дамблдору, похоже, было всё равно, на кого он собирался влиять.

— Я категорически против того, чтобы эта история стала известна за пределами Хогвартса! — повысил голос Дамблдор.

Северус встрепенулся. Оказывается, пока он погрузился в свои мрачные мысли, дорогие коллеги успели чуть ли не переругаться между собой, как когда-то Основатели. Перепалка разом прекратилась, и трое деканов сидели, зыркая друг на друга неприязненными, полными невысказанных обвинений взглядами.

— Вполне возможно, что Северус прав, и Гарри Поттеру действительно ничего не угрожает, — продолжил директор, — тогда мы напрасно побеспокоим глубокоуважаемого господина Скримджера.

— Альбус, это Запретный лес! Туда даже взрослому магу опасно ходить в одиночку, а тут — ребёнок! — возразил Флитвик с яростью, которой Северус от него не ожидал. — Пускай это сам Гарри Поттер, чью силу мы и представить не можем. Я не могу сидеть сложа руки в то время, когда мальчику нужна помощь! Я себя никогда не прощу, если, не дай Мерлин, с ним что-то случилось!

Спраут, кивавшая на каждое его слово, добавила:

— Гарри один, о нём некому позаботиться, значит, мы должны действовать не только как преподаватели, но и как его семья. Если не мы, то кто же?

Не сдержавшись, Северус фыркнул. Семья, в самом деле? Как проще было бы жить, если бы для каждого сироты или таких детей, как он — сирот при живых родителях, профессора становились верной, дружной, любящей семьёй! Это только слова, что в Хогвартсе каждый найдёт приют. Высокопарные, в духе Гриффиндора, пустые слова. Кто-то, может, и будет здесь обласкан — кто-то из богатых или некогда именитых семей, кто-то, кто умеет подхалимничать и подлизываться, кто-то, кого сочтут полезными сами преподаватели. Но не каждый, далеко нет. Северус на своей шкуре знал это. Если бы в его ученичество Слагхорн… нет, не нужно ему такого отца, если бы Слагхорн хотя бы просто нормально исполнял свои обязанности декана, ни в каких Пожирателях смерти Северус не оказался бы. Только что тут скажешь? Что положено Юпитеру, то не положено быку. Кто — Северус Снейп, а кто — Гарри Поттер?

— Тебе смешно, Северус? — неверяще спросила Спраут.

— Вовсе нет. — Ссориться с ней в планы Северуса не входило, так что пришлось выкручиваться. — Поперхнулся.

— Ещё раз повторяю, — медленно произнёс Дамблдор, не дав Помоне сказать что-либо ещё, — мы будем искать Гарри Поттера сами. Пока у нас нет доказательств, что с ним произошло что-то ужасное, из этого и будем исходить. А потому я запрещаю привлекать Аврорат или рассказывать о исчезновении Гарри Поттера кому бы то ни было!

И хорошенько придавил их всех своей магией и волей главы Хогвартса.

Бунтовавшие Флитвик и Спраут, только вознамерившиеся снова начать спорить, осеклись на полуслове. Северус и сам почувствовал, как на мгновение сдавило шею, а ведь он не собирался возражать или как-то нарушать прозвучавшее требование. Что же… господин директор подписал приговор. Себе и Поттеру. Себе, потому что хотя деканы и не могли сопротивляться воле главы школы, но они запомнят и странную беспечность Дамблдора в отношении Гарри, и этот самый запрет. Запомнят и не простят. А Поттеру… Что же такое на самом деле планировалось в Запретном лесу, что старик решил тянуть до последнего и скрывать случившееся? Не в одной репутации Дамблдора дело, совсем нет.

В кабинете установилась тяжёлая, неприятная тишина. Северус только тут понял, что их маленькое сборище никак не комментировали портреты предыдущих директоров, стало быть, Дамблдор заранее наложил на них Силенцио. Подготовился, мерзавец, знал, что никто здравомыслящий не одобрит его идею.

— Вы не оставили нам выбора, Альбус, — чеканя каждое слово, с отвращением произнёс Флитвик, пока Спраут, шумно и часто дыша, пыталась прийти в себя после такого поступка директора. — Мы вынуждены подчиниться, но это не значит, что мы согласны с вашим решением. И запретить искать Гарри вы нам не можете.

— Этот момент, я уверена, мы ещё обсудим, а пока давайте решать, что скажем детям, — ответила ему Минерва, которая, кажется, выдохнула с облегчением, когда Дамблдор воспользовался своей волей директора Хогвартса.

Старая драная кошка! Прежде Северус недолюбливал коллегу за отсутствие интереса к делам факультета, предвзятость к слизеринцам и то, как она покрывала «шалости» что Мародёров в своё время, что близнецов Уизли сейчас. Однако это её поведение… оно даже для Минервы было чересчур, и, тем не менее, она поставила сохранение тайны, прикрытие непонятных делишек Дамблдора выше жизни Гарри. После такого Северусу даже смотреть на женщину было противно.

— Скоро финал школьного кубка, у меня Вуд начнёт задавать вопросы, где Поттер.

— Минерва, тебя во всём этом действительно беспокоит только то, что ты не сумеешь ответить собственному студенту? — поинтересовался Северус почти ласково. Судя смешкам от двух других деканов, они прекрасно поняли, что именно он хотел сказать.

— Надо посоветоваться с Поппи, — Дамблдор задумчиво огладил бороду, не обратив внимания на его выступление, — можем сказать, что мальчик болен и к нему нельзя пускать посетителей. Это чтобы мисс Грейнджер и мистер Уизли не волновались. Насчёт финала не переживай, Минерва. Я думаю, к этому времени всё благополучно разрешится.

— А вот мы в этом сильно сомневаемся, — пробормотала заметно удручённая Спраут

Северус же решил промолчать. На него и так МакГонагалл сверкала глазами, ещё и с Альбусом предстоял отдельный разговор. Пусть в кои-то веки оппозицией выступят другие, не всё ему негодовать. В конце концов, Северус узнал почти всё, что хотел, и даже больше — насколько именно директору наплевать на жизнь своего Избранного. Это воспоминание нужно будет обязательно показать мальчишке, чтобы он избавился от последних сомнений относительно Дамблдора.

— Мне кажется, вы не отдаёте себе отчёта в том, что делаете. Мы должны закрыть студентов в школе, проверить их всех, привлечь Аврорат, ДМП и, возможно, невыразимцев! Как можно скорее! А пока мы вчетвером после уроков будем заниматься поисками, уже лето наступит!

— Я понял вас, Филиус, — сдержанно ответил Дамблдор, деланно не замечая испепеляющих взглядов в свой адрес. — Возможно, вам кажется иначе, но я волнуюсь за Гарри и репутацию Хогвартса.

— Я бы сказал, за чью репутацию вы волнуетесь, но мне кажется, господам это и так понятно.

— Я обдумаю график вашего участия в поисках Гарри и сообщу позже, — игнорируя Флитвика, Дамблдор так посмотрел на свою заместительницу, что и без слов стало ясно, кто конкретно будет «обдумывать график». — Пока же ваша главная задача — не допустить слухов. Никто не должен заподозрить, что Гарри нет в школе. Минерва, тебя это касается в первую очередь. Мисс Грейнджер не должна больше беспокоить всех, как это было сегодня утром.

МакГонагалл с готовностью пообещала, что решит этот вопрос, и Северус поморщился. Впрочем, не он один: и Помона, и Филиус смотрели на свою коллегу с одинаковым омерзением. Да, этот раскол среди деканов будет похлеще ссоры Основателей! А слухи… Как бы Дамблдор с Минервой ни старались, информация в любом случае просочится за пределы замка, вопрос только когда.

— Я предлагаю нам присоединяться к Хагриду после уроков, — подумав и почёркав что-то на обрывке пергамента, сказала МакГонагалл, — разумеется, по очереди, чтобы избежать ненужных обсуждений. У кого сегодня дежурство по школе?

Дежурил Флитвик, и тогда МакГонагалл обратила свой взгляд на Северуса.

— Не скажу, что я рада нашему сотрудничеству, Северус, но мы идём в Запретный лес первыми.

— Переодеться хотя бы могу?

— Ирония твоя неуместна. Лучше возьми зелья про запас, они могут понадобиться.

Северус поднял руки, демонстрируя, что сдаётся и подчиняется, но как же хотелось уесть Минерву и спросить, зачем же зелья, если директор ожидал благополучного разрешения проблемы. От подобного высказывания его остановили предостерегающий взгляд самого Дамблдора и собственное предчувствие. Не стоило перегибать палку. Пока ещё не понятно, как действовать дальше, но, возможно, Северусу потребуются союзники для защиты мальчишки. Ни Спраут, ни Флитвик ему просто не поверят и сдадут Поттера если не Дамблдору, так аврорам уж точно. Где авроры — там и Министр, а Министр, как поговаривали, частенько советовался с Дамблдором, причём даже по пустяковым вопросам. Фадж с радостью вернёт мальчишку в руки Дамблдора или, ещё хуже, использует его историю для собственного утверждения. В кулуарах слизеринской гостиной вовсю обсуждалось, что министерское кресло под Фаджем не такое уж и устойчивое, и на следующих выборах обязательно нужно будет выставить своего кандидата. «Своим» был, естественно, Люциус Малфой.

Пока Помона, сменив выдохшегося Флитвика, ещё пыталась образумить директора, Северус использовал неожиданную передышку, чтобы решить, как себя вести с ним наедине и стоит ли вообще оставаться после совещания. То, что приглашение задержаться прозвучит, он не сомневался. Вопрос — чего хотел Северус добиться от их разговора тет-а-тет? Дамблдор, само собой, потребует от него каких-то дополнительных действий, скорее всего, полузаконных или полностью преступных, но здесь Северус с чистой совестью умывал руки. Обещание заботиться о Гарри он давал не Дамблдору, а воззвал к самой памяти Лили, и это было именно что обещание, не Непреложный обет, где сопротивление вообще невозможно. Дамблдор не уберёг Поттера — с чего бы Северусу его слушаться? С того момента, когда Северус отбил мальчишку у Квиррелла в Запретном лесу, магия ни разу не намекнула, что он делал что-то не так (в отличие от всего учебного года, когда Северус то и дело мучился от откатов). Значит, все его поступки и вправду шли на благо ребёнка, и не было у Северуса никаких оснований по-настоящему плясать под дудку директора, но и спросить с него — тоже. Если прямо потребовать ответа, результат будет такой, как у Флитвика и Спраут. Вновь придётся действовать хитростью, изворотливостью, делать вид, что поверил и принял доводы Альбуса, как не раз уже бывало… Как же Северус устал от этого. Но иначе никак. Он совершил ошибку, он погубил Лили — ему и расплачиваться.

Поэтому, когда Флитвик и Спраут вылетели из кабинета, словно за ними гналась мантикора, а Минерва вскоре ушла следом, Северус остался. Он не стал ничего говорить, лишь выжидательно уставился на директора. Северус не чувствовал за собой никакой вины, так что с чего ему начинать разговор?

— Всё будет в порядке, Северус, — наконец не выдержал Дамблдор. — Я попросил Флоренца помочь.

— Кто такой Флоренц?

— Кентавр. Он и ещё пара жеребцов должны были страховать ребят ночью. Гарри, скорее всего, у них.

— Скорее всего? — Северус приподнял брови.

Директор поморщился:

— Ты же понимаешь, что я совсем не это имею в виду. Разговор с вами всеми был нелёгким, и я тоже устал и волнуюсь за Гарри. Я не успел ещё связаться с Флоренцем, а Хагрид…

— Пьёт и вымаливает прощение непонятно у кого.

— Северус! Хагрид, конечно, виноват, но он очень переживает. Его можно понять. И я всё-таки уверен, что мальчик у кентавров.

— Тогда почему вы не сказали этого остальным?

— У них могли бы возникнуть ненужные вопросы.

— А так они не возникли? — искренне удивился Северус. — Альбус, я действительно не понимаю. Сначала вы трагическим тоном говорите, что Гарри Поттер пропал, но когда вам предлагают помощь и подсказывают правильные действия, заявляете, что Поттер наверняка в безопасности. Если станет известно, какое наказание вы выбрали для мальчишки, это никому не понравится, это логично, и я вас заранее предупреждал. Вы же не пытаетесь сделать хорошую мину при плохой игре?

— Оспариваешь мои решения, Северус Снейп? — прищурился Дамблдор. — Уж не считаешь ли, что на моём месте поступил бы лучше? Ты верно забыл, кого по твоей милости лишился мальчик, если так смело пытаешься распоряжаться его судьбой и безопасностью.

Северус уставился на него, пытаясь усмирить нарастающую, клокочущую чёрным пламенем вокруг сердца ярость. Директор не упускал случая (будто это приносило ему садистское удовольствие) напомнить о гибели Лили и делал так всегда, когда ему нужно было, чтобы Северус подчинился без лишних слов и объяснений. Мерзкое, низменное, но прежде безотказно срабатывавшее манипуляторство. Дамблдор хотел знать, что его самый преданный сторонник последних лет, его солдат, которому в качестве награды была уготована лишь смерть (Северус никогда не питал иллюзий по поводу своей судьбы в грядущем противостоянии), всё ещё на его стороне, несмотря на произошедшее. Что же… Северус даст господину директору такую уверенность.

— Вы обещали, что с мальчишкой всё будет в порядке, — прохрипел он, словно терзаемый невыносимой болью.

Да, раньше так оно и было. Слова Дамблдора вызывали самые страшные и ненавистные воспоминания в его жизни, они оглушали и ослепляли, и Северус мало что соображал, прямо как в ту ужасную ночь. Вновь и вновь соглашался на что угодно, глупец, лишь бы прекратилась эта пытка. Однако сейчас не было больно. Может, потому что Северусу некогда поддаваться и мучить себя, ведь у него имелась цель, куда более важная, чем всё остальное, — сохранить жизнь ребёнку Лили, которого никто другой не мог и не хотел защитить. Может, позже, когда Поттер окажется в безопасности, воспоминания о Лили обрушатся на Северуса лавиной, навёрстывая упущенное, и ему уже не хватит сил им сопротивляться. Пускай. Главное, что пока Северус мог мыслить ясно и здраво, и…

Он понял вдруг, что не помнил, давал ли Дамблдор такое обещание. Северус умолял спасти Лили, потом, под нажимом, попросил уже за всех Поттеров, однако что тогда сказал ему Дамблдор?

Сердце забилось, выстукивая всё убыстряющийся барабанный ритм. Сделалось так жутко, как если бы Северус вновь очутился в Азкабане. Он не помнил! Стало быть, Альбус мог без зазрения совести использовать мальчишку — и Северуса самого! — ради того, чтобы окончательно уничтожить лорда? Не связанный никакими обещаниями, никакими клятвами… да он волен был творить всё, что ему захотелось бы! А Северус оказался настолько глуп, что до сегодняшнего дня охотно принимал в этом участие, искренне веря, что с ребёнком Лили всё когда-нибудь будет хорошо... Он с трудом удержал прежнее, возмущённо-измученное выражение лица. Мысли своим хаосом и опустошающей силой походили на торнадо, но они были надёжно упрятаны за окклюментативными щитами, а лицо так не спрячешь. Чудом Альбус ничего не заметил — наверное, потому что занят был очередной демонстрацией своего презрения к Пожирателю Снейпу. Глядя одновременно высокомерно и снисходительно, он спросил:

— Твоя магия как-то давала понять, что мальчик в опасности?

С угрюмым видом отвернувшись, Северус сжал подлокотники кресла. Он кретин. Самый что ни на есть распоследний идиот, хуже Поттера.

— Нет.

— Ну и всё. Значит, с Гарри ничего плохого не произошло, просто по каким-то причинам он пока не может вернуться в замок. Наверное, кентавры задержали его намеренно, в назидание. Магориан давно грозился что-нибудь предпринять, если мы продолжим якобы вторгаться в их лес.

— Альбус, но мы не знаем этого, вы же сами сказали, что ещё не разговаривали с кентаврами.

— По-твоему, Северус, я могу желать зла мальчику? Я, для которого Лили и Джеймс были почти что родными детьми?

— Нет, но если вы уверены, что мальчишка в плену у стада, зачем тогда зелье и поиски?

— Я не желал упоминать про кентавров, потому что Помона ещё с сентября просит разобраться с ними из-за навоза.

Только усилием воли Северус не позволил изумлению взять верх и отразиться на его лице. Альбус поставил собственный комфорт и нежелание ругаться со Спраут выше жизни ребёнка, жизни Гарри Поттера? В своём ли он уме?! Или это Северус выглядел полным идиотом, готовым поверить во что угодно, даже в такую откровенную глупость? Старик планировал в отношении Поттера что-то совсем немыслимое, раз, когда его замысел из-за вмешательства Северуса пошёл не так, не мог придумать достойных, адекватных оправданий.

— Ладно, Альбус, — произнёс он медленно, делая вид, будто пересиливал себя этим признанием, — вы меня убедили.

— Я и не сомневался, что ты, в конце концов, признаешь мою правоту. Не нужно волноваться из-за Гарри, всё под контролем. А вот Квиринус… ты видел его сегодня?

— Квиррелла? С ним я в последний раз общался ещё вчера. По-моему, за завтраком его не было, хотя мисс Грейнджер устроила такой концерт, что я бы и тролля не заметил. Могу и ошибаться. Запретный коридор в порядке, туда никто не пытался прорваться.

— Странно, — задумчиво пробормотал Дамблдор себе под нос, но Северус расслышал. — Неужели он так и не попытался…

— А почему вы спрашиваете, Альбус? Думаете, он причастен к пропаже Поттера?

— Что ты, что ты! Квиринус просто сказал мне вчера, что ему срочно нужно уехать по семейным делам. Я помню, что ты говорил мне о нём, но раз с философским камнем ничего не случилось, значит, мы не на того думали.

То ли Дамблдор действительно свихнулся, то ли зачем-то проверял Северуса на прочность. Ничем иным объяснить такой вопиющий бред не получалось, Северус был вообще в шаге от того, чтобы, подскочив с кресла, врезать кулаком по столу и велеть старику перестать придуриваться. Не могло быть у Квиррелла «семейных дел», он — одиночка, без родни и близких. Похоже, этот двуличный заика, каким-то образом связанный с Пожирателями, готовил себе почву к отступлению, если вдруг его дело в Запретном лесу закончится успешно. А Дамблдору было выгодно поверить в его шитую белыми нитками ложь.

— Спущусь-ка я, пожалуй, на всякий случай к камню сам, проверю. А ты иди, Северус. Постарайся, чтобы зелье было готово к вечеру.

— При всём моём уважении, Альбус, основа для поискового зелья настаивается в течение шести часов, а сама варка занимает ещё три. Даже если я займусь им сейчас, то непосредственно к приготовлению можно будет приступить не раньше полуночи, когда я, полагаю, буду вовсю бегать по Запретному лесу с палочкой наперевес. Зелье будет не раньше завтрашнего утра.

Северус немного, но преувеличил сроки. Талантами в зельеварении Дамблдор не обладал и обман вряд ли бы заподозрил, зато так можно было отчасти проверить его слова. Если бы директор не надеялся, что Поттера взяли в плен кентавры, а таким образом только его, Северуса, успокаивал, то велел бы из кожи вон вылезти и сделать треклятое зелье как можно скорее. Однако Дамблдора устроил озвученный вариант. Устроил… Северус не знал уже, что и думать, настолько всё происходящее не укладывалось в голове. Жизнь Гарри Поттера для Дамблдора — ерунда, на уровне навоза от кентавров, которого уже который год не могла добиться Спраут. Зато философский камень — это да, крайне важно! Может, для кого-то вроде Фламеля это действительно важно (хотя Северус не верил, что великий алхимик передал Дамблдору на хранение настоящий философский камень, он же так фактически отдал бы свою жизнь в чужие руки), но так Северус — не Фламель! И Дамблдор тоже. Если у лорда имелась возможность вернуться из-за Грани, как утверждал директор, так достаточно было оставить камень у его создателя, и не пришлось бы беспокоиться. Вряд ли адрес Фламеля известен лорду или Квирреллу. Только директор специально притащил философский камень в Хогвартс, и это в тот год поступления Поттера! А после летних каникул на вернувшегося из отпуска Квиррелла у Северуса начала реагировать метка… Нет, не мог Альбус заранее знать, что Квиррелл свяжется со врагом. Или же мог? Ведь почему-то, когда Северус думал, почему камень попал в школу, ему на ум приходило только одно слово — «специально».

С этими мыслями Северус обнаружил себя стоящим у горгульи в самом низу движущейся лестницы, что вела к кабинету директора. И то, если бы не обратившийся к нему школьный домовик, не опомнился бы. Боязливо сжимавшийся эльф принёс записку от МакГонагалл: та извещала, что будет ждать у хижины Хагрида в половину девятого вечера. Через полтора часа после ужина, стало быть. Что-то госпожа гриффиндорский декан не торопилась искать своего самого главного подопечного, захотела подкрепиться перед походом и свободного времени себе прибавила. Северус скомкал клочок пергамента и с затаённым удовольствием испепелил Инсендио, представляя на его месте директора и МакГонагалл вместе взятых. Поразительная, просто наглая какая-то беспечность! Да будь Гарри Поттер действительно в Запретном лесу, с такими наставниками он бы давно уже был мёртв!

Наколдованный Темпус показал пять минут седьмого. Самое начало ужина. Прикинув в уме, сколько времени потребуется на заказанное директором зелье и на его собственные планы, Северус криво ухмыльнулся и велел домовику:

— Передашь профессору МакГонагалл, что я буду не раньше девяти. Пускай идёт сама, я догоню.

Даже интересно стало, послушается ли она совета либо всё-таки дождётся и отчитает за опоздание?

В свои комнаты Северус влетел, совершенно позабыв, что там остался мальчишка Поттер. По всей видимости тот — невиданное дело! — снова занимался или читал, потому что на пару с Ликси подскочил с кресла, уронив на пол книгу. Решив попозже прочитать этому безрукому нахалёнку лекцию, как нужно обращаться с чужими вещами, Северус рыкнул:

— Не сейчас, Поттер! — и устремился в кабинет.

Слава Мерлину, он не стал возвращать директору Омут памяти, когда в прошлом месяце пришлось свернуть исследования по зельям ментальной коррекции. Просто-напросто забыл — Поттер с друзьями и вечно пытавшиеся сделать им пакость Малфой, Крэбб и Гойл отнимали его последнее свободное время, Северус даже спать стал меньше, чтобы хотя бы что-то успевать. Однако его редкая забывчивость в этой ситуации оказалась только на руку.

Белые нити воспоминаний, казалось, тянулись из его виска бесконечно. Вспоминая о Лили в разговоре с Дамблдором, Северус не чувствовал боли, но сейчас он был морально не готов погрузиться в события того рокового дня, когда состоялась их с Альбусом вторая встреча, уже после нападения на дом Поттеров. Слишком трудно было вспоминать о своей потере, о том, как величайший светлый волшебник, мудрейший и просто добродушный, бескорыстный, по мнению многих, человек ковырялся в его не успевшей подзажить ране, манипулируя и заставляя. Не хотелось вновь и вновь осознавать, каким идиотом Северус являлся тогда: увы, понимание, что позаботиться о мальчишке можно было бы, не взваливая на себя кабалу преподавателя, пришло много позже. Хорошо хоть до Непреложного обета дело не дошло. С теми грандиозными планами, что имелись у директора, Северус давно бы превратился в послушную марионетку на ниточках. Уж не запланировал ли Дамблдор всё это ещё в восьмидесятые? Сыновья в семьях Поттеров и Лонгботтомов родились как по заказу для пророчества. А как Дамблдор давил на Северуса, вынуждая согласиться спасти не одну Лили, всю её семью... С одной стороны, именно те роковые слова и загнали Северуса в Хогвартс, они и его собственный гриффиндорский кретинизм, но, с другой, иначе бы он понятия не имел, что сыну его единственной подруги грозила нешуточная опасность. И от кого? От того, кого английские маги считали оплотом справедливости и закона.

Обречённо посмотрев на содержимое Омута, Северус опустил голову в бело-голубую сияющую субстанцию мыслей. Хватило нескольких минут, чтобы он вынырнул, хватая ртом воздух, как рассчитавший свои силы ныряльщик. Колени у него подломились, и Северус как стоял, так и осел на пол, чудом не приложившись виском о каменную подставку омута.

Его догадка оказалась верной. Дамблдор ни словом не обмолвился о том, что сохранит Поттеру жизнь и здоровье. Нет, это Северус трепал языком и повторял как мантру своё обещание Лили сберечь её сына. Конченый гриффиндурок! Чем только думал?! И думал ли? Наверное, сама магия уберегла его от обета! И как, как, ради Мерлина, он целых десять лет не замечал, что Дамблдору всё равно на Мальчика-Который-Выжил? Как-как... понятно же. Северус перенёс воспоминания о своих словах на директора. Не желал лишний раз бередить душу воспоминаниями и успокаивал себя тем, что о ребёнке Лили есть кому позаботиться, что всё с мелким Поттером хорошо, он ни в чем не нуждается, может, даже и избалован сверх меры. А на деле про мальчишку забыли все: собственные родственники, декан, Дамблдор. Сочувствие к нему проявляли совершенно посторонние люди, и то лишь после того, как случилась беда. Не нужен Поттер Дамблдору. Сам по себе — нет, только как инструмент избавления от лорда, и с жизнью Гарри господин величайший светлый маг церемониться не станет. Себя Северусу было не жаль, он давно готов кровью искупить свои ошибки, но сын Лили должен жить. Должен! Иначе зачем это всё?

Когда он вышел в гостиную, мальчишка в испуге вновь вскочил с кресла, в котором сидел. Причём, сидел не по-поттеровски смирно, держа руки на коленях, прямо Перси Уизли какой-то. Причина такого поведения лежала буквально на поверхности: в зелёных глазах Гарри читался страх. Северус вдруг вспомнил себя в его возрасте. Он же тоже ужасно радовался тому, что будет учиться в Хогвартсе. Школа представлялась домом, спасением от побоев отца и равнодушия матери, сказкой, счастьем, а получилось... Северус оказался не нужен там никому, точно так же, как и дома.

Странно было осознавать это. В Хогвартс должен был поступить второй Джеймс Поттер, а получилось, что у Гарри с ним, Северусом, куда больше общего, чем с отцом.

— Сэр, — мальчишка заметно волновался, но голос у него не дрожал, — если случилось что-то, связанное со мной, то скажите, пожалуйста, правду.

Первой мыслью Северуса было по привычке огрызнуться и поставить Поттера на место уничижительным комментарием, но он осознавал, что так потеряет хрупкое доверие мальчишки. Поттер вспыхнет, вспылит и унесётся прочь от нелюбимого преподавателя, чтобы попасть в руки либо Дамблдору, либо кому-то из преподавателей. Северус непременно окажется в Азкабане, и тогда уже Поттера, Гарри, никто не спасёт от той ужасной судьбы, которую ему готовили.

— Разумеется... Гарри, — совладав со своими чувствами, Северус кивнул. — К сожалению, мне есть что вам рассказать.