Мальчик-Который-Не-Хотел-Колдовать (джен)

Первое сентября наступило слишком быстро. К этому времени Гарри уже успел смириться с той мыслью, что он типа какой-то там урождённый волшебник. "Ну мало ли, кто каким рождается! Бывают люди косоглазые, бывают косолапые, слепые, глухие, с параличами, с диабетом — всякие бывают. А мне вот довелось уродиться с болезнью, носящей странное название маг. Хотя много болезней носят странные названия, например слово грипп похоже на гриб, а ещё есть болезни под названием сучье вымя, почесуха, рожа или свинка, например. Так что маг — не самое странное название для болезни", — размышлял школьник. И ещё он успел смириться с мыслью, что раз уж он болен этой самой магией, то он вынужден будет жить в интернате для магиебольных детей. Однако, Гарри не оставлял надежду, что обучение его в сием заведении не продлится очень долго. Он был бы рад не ехать туда вообще, но некоторые опасения вызывал директор интерната, тот самый дед, судя по внешнему виду, тяжело больной магией, явно сказавшейся на его мозговой деятельности.

В сопровождении рыжего семейства Гарри стоял на перроне и смотрел, как многочисленные дети тётушки Молли (про себя мальчик отметил, что магия, кажется, передаётся на генетическом уровне, потому что все отпрыски в этой семье насквозь больны магией) один за другим преодолевают препятствие, чтобы попасть на платформу со странным названием "Девять целых и три четвёртых". Когда Молли подтолкнула его к кирпичной колонне, в которой только что исчезли его недавно обретённые знакомые, мальчик вначале неуверенно просунул туда одну руку и только лишь когда убедился, что не расшибёт себе голову о кирпичную стену, собрался с духом, зажмурил глаза и шагнул в неизвестность.

Распахнув очи, он обнаружил, что стоит на каком-то вокзале по виду прошлого века у пыхтящего красного паровоза, а всюду суетятся дети разных возрастов и сопровождающие их взрослые. С представителями семьи Уизли случилось разминуться из-за шума и столпотворения и Гарри решил, что просто сядет в любой вагон самостоятельно, что он и поспешил сделать.

Стоя в очереди перед дверью, он увидел, как какая-то лохматая девочка, с наиболее здоровым, в отличие от других, выражением лица, пытается затащить свой чемодан на ступеньки поезда. Будучи галантным кавалером (тётя Петунья всегда уделяла много внимания этике и хорошим манерам в воспитании мальчиков), Гарри предложил свою помощь, помог занести чемодан и подал девочке руку.

— Я Гермиона. Гермиона Грейнджер, — представилась девчонка и прошла дальше по вагону.

— А я Гарри, — ответил Поттер.

Закончив с дамой, Поттер потащил свой собственный чемодан по проходу, присматривая себе местечко, пока не наткнулся на купе с единственным свободным местом. Решив не искать дальше, он вежливо поздоровался и сел у двери. Компания, состоящая из белобрысого пацана, явно больного магией на всю свою блондинистую голову, двух бугаев, больных, кажется, не только магией, но и лёгкой степенью слабоумия и мальчика негроидной расы, окинула пришельца презрительным взглядом. Гарри, вспотевший от таскания чемодана, устало откинул чёлку со лба, неосознанно открыв свой шрам, который обычно тщательно скрывал. Блондин нескромно уставился на него, вытаращив глаза:

— Ты Поттер?

— Ну Поттер и что? Гарри Поттер, если вам угодно. А вы кто такие? — посмотрел на них мальчишка как на тяжело больных.

— Я Драко. Драко Малфой. Из известного рода, чистокровный. А это Винсент Крэбб и Грегори Гойл, тоже чистокровные, — пацан указал на двух крупных мальчиков. — А это Блейз Забини, чистокровный. А ты, как я понимаю, полукровка? Полукровка, конечно, не самый лучший вариант, но уж лучше, чем грязнокровка.

— Чего? — уставился на него Гарри.

"Чистокровный, полукровка, грязнокровка? Что за чушь? Наверное это разные степени болезни под названием магия. И, походу, чистокровка — это когда совсем больной, типа анализ на магию положительный, если я правильно могу судить по этим типам", — думал Поттер.

— А, ладно, проехали, — Драко махнул рукой.

Весь следующий час Малфой заливался соловьём, рассказывая о преимуществе магов перед немагами, чистокровных перед нечистокровными, красочно расписывал своё родословное древо, демонстрировал познания о магическом мире и особенно расхваливал факультет Слизерин, на котором он непременно будет.

"Понятно, понятно. Если на Гриффиндор попадают больные шумной и активной формой магии, то на Слизерин, похоже, попадают больные магией в степени нарциссизм, чванливость и зазнайство", — крутилось в голове у мальчика.

Гарри уже знал от Уизли, что, как правило, на факультеты попадают по характеру и личным качествам, по мнению Уизли, Гриффиндор был для смелых и отважных, Слизерин — для хитрых и злостных магов, Когтевран — для шибко умных, а Пуффендуй для тех, кто не подошёл в другие места. Эта была точка зрения Уизли. Но Гарри делал свои собственные выводы и замечал, что, например, Драко несколько иначе расписывает факультеты. И Гарри определённо не нравились ни безумно-восторженные рассказы Уизли о Гриффиндоре, ни горделивые речи Малфоя о Слизерине. И ему очень хотелось познакомиться с представителями Когтеврана и Пуффендуя, однако такие пока что Гарри не попадались и он не мог сделать никаких выводов насчёт них.

Неожиданно двери купе распахнулись и на пороге возникли две рыжие головы.

— Вот ты где, Гарри! А мы тебя обыскались! Весь поезд обошли, уж думали, ты на перроне остался! — хором затараторили Фрэд и Джордж.

— Поттер, ты общаешься с этими ... предателями крови? — скривился Малфой.

— Предателями чего? — непонимающе уставился на него Гарри.

— Так, парень, — сказали близнецы, вытаскивая Гарри чуть ли не за шиворот с места и попутно выталкивая его чемодан, — пойдём-ка лучше с нами, нечего тебе делать в этой компании.

Поттер хотел было запротестовать, но не успел и слова сказать, как близнецы уже вытащили его в проход.

— А это ты зря, Поттер, очень зря... — услышал он себе в спину выкрик Малфоя.

Загадок в этой "клинике для душевнобольных" становилось всё больше и больше, а ответов всё меньше и меньше. "Кто такие предатели крови? Нет, ну слово предатель мне понятно, но какое отношение это имеет к крови? Как-то неловко спрашивать об этом самих Уизли. Может узнаю попозже у кого-то другого".

Оставшийся путь Гарри провёл в купе с почти полным составом рыжего семейства. Там он впервые узнал, что существуют прыгающие шоколадные лягушки и наотрез отказался есть такое, опасаясь, что откушенные части тела земноводного начнут шевелиться у него в животе. А когда ему подсунули всевкусные орешки Берти Боттс, Гарри и вовсе решил, что эти люди, больные магией, долбанутые на всю голову, ибо в чём прикол тратить деньги и есть такую гадость как орешки со вкусом ушной серы, рвоты, требухи или соплей? Это ж какими извращенцами надо быть?! Гарри очень надеялся, что у него болезнь в лёгкой степени и не будет прогрессировать, и не разовьётся до такой стадии, когда он будет бегать за прыгающим шоколадом или смеяться из-за того, что ему попался вкус козявок.

Вскоре поезд начал прибывать к месту назначения, все засуетились, напяливая на себя нелепые халаты, которые они называли мантиями и выстраиваясь в очередь на выход, словно это была не конечная станция, а какой-нибудь остановочный пункт и над ними висела реальная угроза не успеть покинуть состав за две минуты стоянки. "Идиоты!" — подумал Гарри и пожал плечами.