Хроники Омоину, часть 1 (гет)

Проснулся я от холода. В течение двух дней нашего путешествия Вэйн и Тиа не разводили огонь. Над нами постоянно летали драконы и законтроленные птицы, любой отблеск света мог нас выдать.

Купол созданный Вэйном не пропускал звуки и запахи. Так что даже если бы нас искало несколько родов мятежных кланов, в этом поросшем лесом предгорье у врагов не было бы ни малейшего шанса. Ещё этот купол не пропускал ни ветра ни сырости, правда согреть воздух он не мог. Я все время мерз, несмотря на то, что у меня был самый теплый плащ. Тиа то и дело приходилось согревать меня своим даром.

Воздействовала она им и на Вэйна, но он часто отказывался. Говорил, что от её дара очень хочется спать. Я часто замечал, что хранитель курит, и судя по запаху, явно не табак.

Иногда мне приходили в голову пугающие мысли, что враги подожгут лес, или распылят в воздухе яд мансера. Но, судя по тому, что я слышал вчера на совете, на такие крутые меры идти никто не собирался.

Все были уверены, что нас с Тиа съели существа. Решили, чтобы к ним не было претензий, пробыть здесь шесть дней, именно на столько по их подсчетам у нас должно было хватить припасов.

Планировали время от времени просматривать перевалы, единственные открытые места, где нас легко будет обнаружить и посылать птиц периодически летать над лесом и горами.

Прямо на моих глазах построили небольшое поселение из соединенных вместе мелких камешков. Большое круглое здание в центре, с пустыми внутри колоннами, которые использовались как печи с оборудованным над огнем углублением, чтобы готовить еду. Несколько таких же зданий поменьше располагались вокруг. Вокруг лагеря спали драконы.

Я с завистью смотрел, как они сидят у огня и пьют горячий чай со сладостями. Мы же весь день питались остатками хлеба, ветчины и сыра, что собрала нам в дорогу Алита. Так же Тиа собирала по дороге какие-то грибы и растения. Все это было вполне съедобным, но очень хотелось чего-нибудь горячего.

К вечеру мне удалось отыскать в скале даже не землянку, а целый дворец, сделанный мастерами с даром Земли из клана Солнца.

Несколько больших комнат, мраморные колонны, каменные двери с секретным замком, открывающиеся если надавить на изображение солнца, водопровод с канализацией.

Здесь даже ванна была, и зеркало во всю стену, правда какого-то коричнево-красноватого цвета. Люди из императорского клана привыкли жить с удобствами.

Свет проникал сюда через множество маленьких круглых окон в стене и части потолка, в которые были вставлены прозрачные камни. К сожалению, для нас это стало причиной не разводить огонь.

Мы нарезали сухой травы для постелей, посчитав, что спать на голом камне неудобно, да и холодно. Правда, пока мы ее резали, в руки мне впилось множество заноз, но стоило Тиа коснуться моих рук, все занозы сразу вышли наружу и ранки от них исчезли. Я подумал, что скоро вообще перестану бояться получать травмы.

Вечером накануне я ещё в Рилтоне побывал. Хотелось как-то отвлечься от мрака и холода. Да и за Алиту было тревожно. Из-за меня у неё могло быть много неприятностей. Стоило мне лишь представить наш трактир, как я оказался в нём.

Алита как ни в чем не бывало ходила с подносами между столиками. Наймон нарезал на кухне мясо. Лиена и ещё несколько хранителей сидели за роскошно накрытым столом. Все радовались, что после исчезновения Аримана, казна перешла в управление городского совета, и хранители, наконец, получили зарплату.

Я с завистью смотрел на жарко натопленную печь, на их стол, полный дымящейся снеди и жалел, что не могу перенести хотя бы часть этого к нам.

Ночью в нашем новом жилище, казалось, было даже холоднее, чем снаружи. Да ещё кому-то все время приходилось караулить.

Первым караулил я. Долго находиться вне тела тоже утомляло, хотя усталость была какая-то другая. Ночью меня сменила Тиа. Вернувшись, я обнаружил, что ужасно устал и замерз. Тиа согрела меня своим даром, но вскоре я снова почувствовал, как мое тело цепенеет от холода.

Услышав, как я стучу зубами, Вэйн предложил лечь рядом с ним, сказав, что вдвоем теплее. Я послушался, но казалось, его тело совсем не дает тепла. И все же, мне как-то удалось заснуть.

Проснувшись я почувствовал, что очень холодно, а Вэйна рядом нет. Я лежал, укрывшись с головой плащом и часто дышал, пытаясь согреться.

Чтобы не мерзнуть, я сосредоточился на голубой линии.

Вэйн собирался в дорогу.

— Выйдем, — предложила Тиа, — хочу поговорить с тобой наедине.

— Думаю, можно и здесь, — ответил он, прислушиваясь к шуму ветра за дверью.

Тиа кивнула.

— Способность Гудвина, конечно полезная, но наедине не поговоришь. Вдруг он ею воспользовался и наблюдает за тобой.

— Что у тебя за секреты такие? — спросил Вэйн.

— Я все время чувствую, что тебе что-то не нравится.

— Мне много чего не нравится: — начал перечислять Вэйн, — моего брата убили, у моего друга семью убили, на стене непонятно что происходит, нам все время прятаться приходится, да и… болит все в такую погоду.

Он закурил. Тиа грустно вздохнула.

— И все же, я чувствую, что тебе не нравится что-то, что касается меня и Гудвина, — сказала она, немного погодя.

— Думаю, ты и сама все понимаешь.

— Нет. О чем ты? Ты это из-за плаща?

— Не только. Я тоже хочу с тобой поговорить.

Тиа неслышно пошла ко мне, я мгновенно вернулся в тело и начал представлять себе наш трактир, чтобы она думала, что я вижу сон. Я понимал, что подслушивать нехорошо, но ничего не мог с собой поделать.

— Спит, — сказала Тиа, вернувшись, — когда он использует способность, его сердце бьется в два раза медленнее. О чем ты хотел мне сказать?

— Я тебя не узнаю.

— Ты о чем?

— Про то, что Гудвин стал приманкой для Аримана, — я уже говорил.— Ещё не понимаю: почему в ту ночь остался стеречь Гудвин? Он тогда пострадал, да и о существах даже представления не имеет.

И сейчас в дороге, ты постоянно его используешь. Заставляешь караулить ночью вместо себя, нести сумку с припасами, хотя он к таким походам не привык и устает больше нас обоих.

— И что? Ты считаешь я сама должна тащить эту сумку?

— Да. Я помню твои тренировки. По сравнению с теми камнями, что ты таскала на гору, эта сумка почти ничего не весит. К тому же ты, благодаря дару, можешь долго обходиться без сна, и не уставать.

Тиа хитро улыбнулась, глаза ее заблестели.

— И все же мне приятнее, когда это делает Гудвин. Мы оба понимаем, что между нами никогда ничего не будет, так что не переживай об этом.

— Тогда зачем ты с ним играешь? Я же вижу, как он на тебя смотрит.

— И как? — спросила Тиа, продолжая улыбаться.

— Я так смотрел когда-то на твою маму.

— Да ты что?! Ты не рассказывал.

— Это было давно.

— Играю! —Тиа задумалась, — Как тебе объяснить? Понимаешь, хорошей, доброй девочки Тиа больше нет. Она умерла. Сгорела в старой башне, умерла, вместе с тобой, когда мы бежали, умерла, когда узнала о смерти отца, а то что от нее осталось, умерло в лесу, близ Рилтона. Не жди от меня теперь добрых и разумных поступков.

— И чего от тебя ждать?

— Теперь я слушаю только свое сердце… Гудвин сразу занял в нем слишком много места. Я хотела его убрать оттуда, или хотя бы подвинуть… — девушка усмехнулась, — если бы ты знал, как я надеялась, что он меня сдаст, что будет умолять Аримана сохранить ему жизнь, но… не могу забыть, как он крикнул «Нет». В общем, я добилась противоположного, и в моем сердце Гудвина стало еще больше, — Тиа грустно вздохнула.

Я слушал, замерев неподвижно. Мир в моих глазах вращался вокруг двух неподвижных точек: Тиа меня использовала, она специально дала мне плащ, чтобы выманить Аримана из города, и Тиа меня любит.

И тут заговорил Вэйн:

— Часть нас все время умирает, а на её месте появляется новая, крепче и сильнее. Это похоже на ковку железа. Нужно привыкнуть.

— Ты не понимаешь, — грустно прошептала Тиа, —крепче и сильнее, это не про меня, — она усмехнулась. — В моей душе сейчас лишь тьма, пепел, пустота, невыносимая жажда мести и… Гудвин.

— Он у тебя там в плохой компании, — пошутил Вэйн.

Тиа слабо улыбнулась.

Есть еще ты, — продолжала она, — но, тогда в лесу я уже как-то свыклась с мыслью, что тебя не станет. А теперь, ты живой, и все больше напоминаешь себя прежнего, только… я все еще не могу в это поверить… все так изменилось, я запуталась во всем этом.

Вэйн крепко обнял её и прижал к себе, словно пытался защитить от окружающей тьмы и холода и одновременно убедить в своей реальности.

— Все это со временем пройдет. Так бывает… и о мести не думай… сейчас. Виновные будут наказаны, это я тебе обещаю. Помнишь, ты мне обещала, что мы вместе выйдем из леса? — тихо говорил он, поглаживая её по голове.

Тиа молча кивала, прижавшись к нему.

Потом они некоторое время сидели молча.

— А с Гудвином мне что делать? — спросила Тиа немного погодя.

— В отношениях я мало понимаю, ты же знаешь, — усмехнулся Вэйн.—Но, как мне кажется, он тебе нравится и ты его проверяешь.

— Знаешь… похоже все так и есть…— Тиа улыбнулась.

— У меня к тебе просьба.

— Какая?

— Не надо устраивать Гудвину испытания сейчас. Вокруг враги, мы в дороге.

Тиа задумалась.

— Прости, я наделала столько глупостей, — Тиа грустно опустила голову, — если бы не я, мы бы теперь могли развести огонь.

— Без Гудвина на нас бы напали, все к лучшему.

— Ты-то в моем возрасте в совет попал, а я… — Тиа грустно вздохнула.

— В твоем возрасте я совершил много необдуманных поступков и, исправляя их последствия, попал в совет. Я сам такого не ожидал.

— Правда? Расскажешь? — глаза у Тиа заблестели.

— Потом. Это долгая история. Нужно идти.

—Эта дорога и холод забирают твои силы, — грустно вздохнула Тиа.

— Не у меня одного.

— Да, но в твоем случае это очень плохо, — девушка с тревогой посмотрела на него.

— С твоим даром об этом не стоит переживать.

— Не стоило бы, я бы не переживала. Береги себя, ладно?

— Я и так сегодня спал пока вы караулили, да еще полночи об Гудвина грелся. Куда уж больше-то?

Тиа улыбнулась. Они еще раз обнялись и Вэйн ушел.

Я вернулся обратно и некоторое время лежал неподвижно, размышляя о том что Тиа меня подставила, о том, что она меня любит, и о том, как скрыть от неё то, что я об этом знаю, как вдруг услышал ее голос:

— Гудвин, вставай, позавтракаем чем есть.

Позавтракать я был не против. Несколько кусочков хлеба, ветчины, сыра вместе с грибами и съедобными растениями, Тиа красиво разложила на больших листьях и ждала когда я встану, чтобы поесть со мной вместе.

Во время завтрака Тиа была задумчивой, молчаливой и, как мне показалось, немного грустной.

«Ну, конечно, — думал я, — когда-то она вместе с отцом у императора гостила. Сейчас в темной, холодной пещере со мной сидит. Питается чем попало. Отца убили».

В ответ на мои мысли Тиа все так же продолжала сидеть неподвижно, глядя в одну точку.

Мне стало очень её жалко хотелось как-то её утешить, чем-то порадовать, но я не знал как? Никакой обиды к ней я больше не ощущал.

" Действительно, — подумал я, — понятно, она меня проверяла, её же близкие люди предали. Как ей людям доверять после такого?»

Некототорое время мы сидели молча

— С Вэйном все нормально? — спросил я, решив, что это одна из причин её беспокойства.

— Пока да, но сколько это будет продолжаться, не знаю. У него жизненной энергии и так мало, а тут еще холод, дорога. Эти летают. Все время приходится начеку быть.

— Надеюсь, скоро они оставят нас в покое, — вздохнул я.

— Тоже надеюсь… Кажется, земля вздрагивает, — неуверенно сказала Тиа.

Я прислушался и вскоре тоже почувствовал дрожание земли, что-то большое приближалось к нам. Спустя некоторое время, я услышал снаружи громкий шум и треск.

Стены пещеры сотрясались, с потолка сыпалась каменная крошка.

— Это существа, — прошептала Тиа, — очень крупные.

Она поспешно смазала меч ядом мансера и как раз в эту минуту часть стены и потолка сделанные из соединенных вместе камешков обрушились, и я увидел голову и передние лапы существа, напоминающего гигантскую гусеницу, около полутора метров в высоту.

— Учуяли, — прошептала Тиа. Держа перед собой меч, девушка встала между мной и гусеницей.

Тварь подняла свои передние лапы, каждая оканчивалась длинным, острым когтем клиновидной формы.

— Отходи к задней двери! —крикнула мне Тиа. Я послушался её совета, но тут рядом появилась вторая гусеница.

Она приближалась ко мне через пролом в стене. Я сжался за спиной Тиа, не зная, что делать.

Увернувшись от когтей, девушка сделала выпад мечом. Он скользнул по плотной броне гусеницы не оставив следа.

Дальше я ничего не мог разобрать, передо мной мелькали доспехи Тиа, светящийся зеленым меч, покрытые черными иглами лапы гусеницы.

Я стоял прижавшись к стене, пока не увидел, что гусеница замерла неподвижно, а Тиа в разорванных окровавленных доспехах, с силой вытащила из её рта меч.

Вторая гусеница приближалась к нам, но тело первой перегородило ей дорогу, перелезть через него или сдвинуть в сторону не удавалось и тварь упорно пыталась разорвать его на части.

— Тиа, ты как? — испуганно спросил я девушку.

— Ничего, — отозвалась она, с тревогой наблюдая за второй гусеницей.

Той наконец-то удалось отделить у первой голову от тела, но вскоре она так же замерла и осталась стоять неподвижно. Яд мансера сделал свое дело.

— Их тела нужно сжечь, — сказала Тиа, — иначе вокруг умрет все живое...За нами следят! — внезапно воскликнула она. — Бежим в лес!

Камень памяти мы забрали с собой, не хотелось, чтобы он достался врагам. Тем более, что вложенная в него защита оказалась сильно разрушенной.

Со стороны гор к нам двигалось еще несколько гусениц. Я слышал, как ломаются позади кусты.

— Бежим туда, где большие деревья. Их им не сломать.

— Понял! — крикнул я, тяжело дыша.

Внезапно в воздухе что-то просвистело и в соседнее дерево воткнулась уже знакомая мне стрела, с пером коршуна, рядом просвистело еще две.

— Прячься за деревьями, — крикнула Тиа.

Мы бежали под сенью густого леса, мимо то и дело свистели стрелы, но густые ветви деревьев значительно замедляли их полет.

Одна воткнулась мне в плечо, неглубоко, так что видно было наконечник. Резкая боль заставила меня остановиться, перед глазами все поплыло. Вскоре я почувствовал воздействие дара Тиа.

— Бежим Гудвин, они идут, — услышал я ее голос. Позади слышался треск ломающихся деревьев. Стрела с окровавленным наконечником лежала у моих ног.

Степняки продолжали нас обстреливать, Доспехи Тиа, их стрелы пробить не могли, но из меня ей то и дело приходилось их вынимать, к счастью, стрелы вонзались неглубоко.

— Хорошо, не отравлены, — пробормотала девушка, осторожно извлекая очередную стрелу.— Как ты, Гудвин?

— Нормально, — улыбнулся я. Её дар просто заряжал энергией.

— Тогда бежим, — в очередной раз повторила она.

Позади трещали ветки. Деревья не могли сдержать гусениц, но сильно замедляли и это давало нам шанс убежать.

Вернее, мы так думали, пока не почувствовали запах дыма.

— Они подожгли лес, — прошептала Тиа, — можешь посмотреть, куда бежать?

Я кивнул, лег на землю и сосредоточился на голубой нити.

Около восьми драконов поливали лес огнем так, что мы с Тиа находились в огненном кольце. Всадники с даром Огня тоже не отставали.

Отчаянно я пытался увидеть хоть какую-нибудь лазейку. Безуспешно. Если мы не погибли бы от существ, нам грозила смерть от огня. Вернее, мне. Тиа с ее сильным даром Жизни возможно удалось бы пробиться через полосу горящего леса.

— Бежать некуда! — в ужасе выпалил я, вернувшись, — Везде огонь!

— Значит не побежим, — отрезала Тиа, — будем драться. Что если, в этом дыму они нас не заметят и решат, что нас сожрали твари.

— Говори, что делать, — ответил я, — было очень страшно, но решимость Тиа вселяла в меня уверенность.

— Прикрой нас от дыма. Используй камень памяти.

— Точно. А я про него и забыл.

Пока я пытался расположить голубые линии так, чтобы они хоть немного нас прикрывали, мимо то и дело свистели стрелы.

— На боль у нас теперь нет времени, дорогой Гудвин, — решительно сказала Тиа, когда очередная стрела зацепила ее щеку.

Она достала из сумки небольшую коробочку ярко красного цвета.

— Что это? — спросил я.

Вместо ответа она вынула оттуда две таких же ярко-красных палочки, чиркнула одной из них по коробке и закурила. Вторую протянула мне. Палочка оказалась сигаретой, из очень плотной бумаги, со смазанным серой кончиком, чтобы закурить, достаточно было просто чиркнуть ею по коробке. Что я незамедлительно сделал.

После первой затяжки мир в моих глазах начал стремительно меняться. Стрелы вокруг нас летели медленно, я легко мог проследить их полет, мог от них увернуться. Медленно падали на землю капли дождя.

Что же касается гусениц, то они приближались настолько медленно, что их вообще можно было не брать в расчет.

Кроме того, я увидел, что вокруг намного больше оттенков цветов, чем прежде. А также я начал слышать множество различных звуков, скрипов, шорохов, которые не воспринимал до этого.

Увлеченный своими новыми способностями, я не заметил как в руку мне воткнулась стрела, при этом я совсем не почувствовал боли. Я просто выдернул ее, ничего при этом не почувствовав, и забыл о случившемся.

Тиа тоже выглядела повеселевшей.

Держа перед собой светящийся зеленым меч она пошла на встречу гусеницам.

— Прикрой меня, — бросила девушка.

Как ни странно, голубые нити повиновались мне намного лучше, чем прежде, мне даже удавалось сбивать стрелы. А при помощи камня памяти удалось создать водяной купол, почти не пропускающий дым.

С другой стороны, я понимал, что против гусениц и степняков шансов у нас почти что нет даже несмотря на зелье. Решимость Тиа дорого продать свою жизнь конечно вдохновляла, но я не хотел умирать и потому лихорадочно соображал, что делать.

Запах дыма постепенно усиливался. Окружив нас в кольцо огня, степняки постепенно стягивали его вокруг не переставая осыпать стрелами.

Чувствовалась их злость от долгого преследования нас и решимость добить наверняка.

Нужно было что-то делать. После сражения с тварью доспехи Тиа были сильно разорваны. Я подумал, что незащищенное тело когти гусеницы просто порвут на части и мне стало страшно, но почему-то этот страх не сковывал меня, как обычно, а наоборот, будил во мне решимость действовать.

Я старательно прикрывал нас от стрел управляя водой, и вдруг увидел, что кроме множества разноцветных нитей во всем присутствуют едва различимые черно-белые. В воздухе их содержалось немного, больше в воде, а еще больше в твердых предметах.

Я попытался воздействовать на нить содержащуюся в воздухе. Получилось. Она повиновалась мне, и как мне показалось воздух от этого тоже пришел в движение.

Тогда я попытался воздействовать на черно-белые нити в потоке воды, которым я сбивал стрелы. Удары сразу стали намного сильнее.

Гусеница подняла свои передние лапы, чтобы атаковать Тиа. Я ударил потоком воды по обоим практически одновременно, что позволило Тиа воткнуть меч ей в рот.

Все вокруг заволакивало дымом.

Гусеницы протоптали в лесу достаточно широкую просеку, где ветви деревьев не замедляли стрелы.

Похоже нас заметили, и я услышал, как шум множества драконьих крыльев приближается к нам.

К сожалению другие гусеницы не стали трогать первую, и начали подбираться к нам с боков. На одну с дракона обрушились потоки огня, вторую убили мы с Тиа. Она умерла не так быстро, как две предыдущие и успела основательно порвать доспехи.

— Яд выдохся, — пробормотала девушка, смазывая меч повторно.

Рядом с нами загорались деревья. Из-за густого дыма разглядеть что- либо становилось невозможно. Я лишь слышал хруст веток и шум от приближающихся гусениц, слышал шум крыльев кружащих над нами драконов. Становилось всё жарче.

Я почувствовал, как что-то толкнуло меня в плечо и увидел, что из него торчит наконечник стрелы. Боли я по прежнему не ощущал. Впереди маячила голова новой гусеницы. Передние лапы со страшными когтями.

Испаряющаяся вода плохо повиновалась, и все же удалось отклонить когти чудовища пока Тиа нанесла ему смертельный удар.

Внезапно земля у нас под ногами исчезла. Я почувствовал, что стремительно качусь куда-то по пологому склону и вскоре очутился в полной темноте.

Я с радостью обнаружил, что хоть здесь и тесно, но нет дыма и не так жарко как снаружи.

— Тиа, ты здесь? Ты в порядке? — тихо позвал я.

— Вот мы и попались, Гудвин, — тихо прошептала девушка. Я почувствовал ее руку на своем лице, — Когда они придут за нами, ты используй свою способность, они подумают, что ты умер, — Тиа, отломила наконечник стрелы, пронзившей мое плечо, а затем вынула древко и я почувствовал исцеляющую силу ее дара.

Трудно лечить, когда человек под этим зельем, — вздохнув, сказала она. Вглядываясь в разноцветные нити я увидел, что из ее тела тоже торчит несколько стрел.

— Береги дар, — прошептал

я в ответ, — тебе он понадобиться.

— Нет, Гудвин, — ласково ответила девушка, — мне живой к ним попадать нельзя.

Я увидел в темноте светящийся зеленым наконечник.

— Почему? Может, мы вообще от них убежим?!

— Как ты отсюда убежишь? — так же ласково с легкой иронией произнесла Тиа, — Знаю я много, понимаешь. О том, от чего сейчас судьба Долины солнца зависит, а возможно и всего мира. Меня сколько угодно можно пытать, с моим-то даром.

Я молчал, понимая, что она права.

— А больше всего я боюсь, — продолжала девушка, — что будут кого-то пытать на моих глазах. Тут я точно не выдержу.

— Да, понимаю, — чуть слышно прошептал я.

— Раны твои я залечила, насколько это возможно под этим зельем. Несколько дней они, возможно, еще поболят, но это не опасно. Через несколько часов действие зелья кончится и будет очень плохо, ты не бойся, это пройдет.

— И ещё, — продолжала девушка, — прости, что подставила тебя тогда, когда отдала тебе плащ. Я же знала, что потом случиться.

— Это ты прости…я случайно услышал ваш разговор утром…я все понял. У тебя есть причины не доверять людям… Ты правильно сделала, что убила этого Аримана. Все горожане тебе благодарны. И ничего, что использовала меня как приманку. Зато я получил способность… и теперь… — я хотел сказать, что очень рад тому, что путешествую с ней, но стеснялся.

— Ты очень хороший, Гудвин, — вздохнула Тиа, — уверена, твоя жизнь будет такой же.

Я понял, что она со мной прощается.

— Не делай этого сейчас, — попросил я. — Вдруг найдется какой-то выход… или Вэйн вернется.

— Действительно, куда спешить, — вздохнув, ответила Тиа. Зеленое свечение исчезло. — Я просто предупредила тебя на всякий случай.

Я тоже вздохнул с облегчением.

— Давай надеяться на лучшее, — сказал я. — Если сейчас я вытащу из тебя стрелы у тебя хватит дара, чтобы кровь остановить.

— Хватит, только вытащить их ты не сможешь, они слишком глубоко, придется проталкивать, — судя по голосу, мой настрой ей нравился.

— Я осторожно принялся снимать с неё разорванную куртку. Прежде я испытывал сильное волнение, если случалось хотя бы случайно коснуться её одежды. Но теперь всё изменилось. Единственное, что меня на тот момент волновало — это чтобы она осталась жива.

Вытащить стрелы я действительно не смог. Пришлось проталкивать. Зелье уже прекращало действовать на Тиа и она кусала рукав своей куртки, чтобы не закричать. Все её тело покрылось холодным потом.

— Ты как? — испуганно спросил я, когда извлек последнее древко.

— Ничего, жить буду, — прошептала она,— Если Вэйн вернется вовремя.

— Не волнуйся, все будет хорошо. Он обязательно вернется, — правым глазом я осматривал стены нашей темницы, лихорадочно соображая, что делать.

Стихия земли. Множество темных нитей разных оттенков образовывали нору около метра в диаметре и два в длину, расположенную под углом к поверхности земли. Выход из нее был заделан.

Тут до меня дошло. С помощью черно-белых нитей я могу укрепить стены норы так, что они не смогут вытащить нас отсюда. Так мы сможем продержаться здесь, пока Вэйн не вернется.

Я не задумываясь взялся за дело. Черно белые нити выпрямлялись, упорядочивались, равномерно распределялись по стенам нашей темницы. Правда, это со страшной силой поглощало мой дар, которого было и так мало.

— Что ты делаешь? — спросила Тиа.

— Я укрепляю здесь стены. Они так не смогут нас отсюда вытащить.

— Укрепляешь при помощи Воды?

— Нет… помощи Пределов, — до меня внезапно дошло, что это за черно-белые нити. Я читал у Зейта чернокнижника, что дар Пределов, или границ может проявляться лишь вместе с другими стихиями и значительно усиливает их.

Стараясь говорить как можно менее сбивчиво, я рассказал об этом Тиа.

— Ну ничего себе! — вырвалось у неё.— Она достала нож и ударила им по стене. Нож отскочил. — Невероятно! — прошептала девушка.

Тут мы почувствовали, что наша нора пришла в движение.

Я еще старательнее укрепил её своды, но тут мы остановились. Что делать дальше я не знал.

— Посмотрю, что там, снаружи, — сказал я, сосредотачиваясь на голубой нити.

Степняки осматривали выжженный участок леса, со множеством тел убитых гусениц.

— Вот меч Тиа Бонти, — сказал один из них, с поклоном отдавая своему отцу меч Тиа.

— А мы нашли пряжку её плаща, — прибавили две девушки.

Я вспомнил, как гусеница сорвала с меня плащ, но тогда не придал этому значения.

Тут я увидел парня лет двадцати. Темные нити исходящие от его рук пронизывали почву и оплетали нашу нору.

Он подтянул нас ещё ближе к поверхности и сказал.

— В земле их нет.

Несколько человек, словно желая в этом убедиться, положили руки на землю.

От рук парня снова потянулись нити, на этот раз багряные и оплели нашу нору.

— Да, ничего, — сказала одна из девушек, удивительно похожая на него.

«Наверное, сестра» — подумал я.

От тебя, Хайвин, и мышь под землей не скроется, — сказал глава семьи, потрепав того по плечу.

— Вы меня переоцениваете, отец, — сказал парень, опуская глаза, — Куда же в таком случае они делись?

— Это глупый вопрос, сынок, — вступила в разговор его мать, — у них же яд мансера был. Для них сейчас это самая легкая смерть.

Хайвин молча поклонился ей.

Остальные рассуждали достаточным ли доказательством нашей смерти станет меч и пряжка с плаща Тиа. Наконец, решили, что поскольку ничего другого у них все равно нет, то достаточно будет и этого вдобавок к рассказу о нашей поимке.

Я же тем временем внимательно разглядывал нашего спасителя. Маленькие блестящие немного прищуренные глаза, красивые, правильные черты лица, тонкие, плотно сжатые губы. Черный и пурпурный браслеты. «Стихии: Земля и Власть», — промелькнуло у меня в голове. Дар восьмого уровня. Множество лучей из точки в центре тыльной стороны ладони.

«Да этот парень — крутой хранитель!» — подумал я.

Закончив поиски нас, степняки сели на драконов. Из их разговоров я узнал, что в Сейнуре пала стена и множество существ проникло вглубь страны. Но поскольку император отказывается выполнять их требования, защищать его землю они не будут в отличие от земли госпожи Саруны.

Большинство из них планировали заняться поисками и убийством гусениц, а двое должны были отправится с известиями о нашей смерти к Саруне.

Вскоре над выжженным участком леса никого не стало.

— Тиа, нас спас хранитель по имени Хайвин, — выпалил я, вернувшись.

— Не произноси его имя, а лучше вообще о нем забудь.

— Как так? Почему?

— Если об этом узнают, могут убить всю его семью, а то и род.

— Как же так?! Ужас какой!

— Да, таковы обычаи степи.

— Но ведь… получается, нам теперь нельзя открывать свои имена, если узнают, что мы живы, у него будут проблемы.

— Получается, что так. Или нужно будет что-нибудь придумать. К примеру, ты нас скрыл при помощи своего дара Пределов. Это же отчасти верно.

— Да уж, — согласился я.

— Теперь ты единственный в этом мире кто владеет этой стихией, — в голосе девушки слышались гордость и восхищение.

Посовещавшись немного мы решили остаться в норе до тех пор, пока не вернется Вэйн. Тиа попросила меня на время снять защиту и кинжалом сделала вверху небольшое отверстие для воздуха. После чего находиться в подземной норе стало почти сносно.

Я снова сосредоточился на голубой линии. Вэйна нигде не было. Через безлюдный перевал шла целая стая гигантских гусениц.

Одна из них принялась рыть землю прямо над нами, но вскоре бросила это дело. Пробить мою защиту ей не удавалось.

Я решил проверить гостиницу на Белом перевале и дорогу к ней. Я надеялся, что если Вэйн ещё жив, то он или там, или где-то в дороге. Возможно, ему пришлось сражаться с существами, возможно он погиб, но даже в этом случае, я надеялся увидеть следы его дара и убитых существ.

Вернувшись и высказав свои соображения Тиа, я занялся поисками.

Гостиница на Белом перевале оказалась буквально забита людьми. Внутри места всем не хватило и множество людей и животных сгрудились вокруг. Стая огромных гусениц окружила гостиницу со всех сторон.

Всех собравшихся там героически защищала одна из семей клана коршуна.

Среди них я увидел Вэйна.

Я узнал его по высокому росту и тусклым нитям Жизни. Однако в сражении с существами он действовал весьма успешно. Я заметил, что многие из степняков смотрят на него с восхищением.

День клонился к вечеру. Гусеницам требовалось немало времени, чтобы перебраться через тела убитых и это давало защитникам гостиницы возможность поговорить.

— Вот смотрю на тебя, брат, и удивляюсь: чего ты не на стене, — глава семьи подошел к Вэйну и положил ему руку на плечо.

— Да я, брат, был на стене, — ответил Вэйн, вглядываясь в ползущую через груду тел гусеницу, — однажды слишком переоценил силу своего дара и… на стену с тех пор больше не берут, жизненной энергии, говорят, мало.

В тот же момент гигантский поток белых и голубых нитей потянулся к его пальцам. Существо приподняло в воздухе, закрутило. И вскоре, лишившись своих лап, оно скатилось по груде убитых.

— Бывает, — вздохнул степняк, — ничего… восстановишься. Да оно и к лучшему… без тебя бы нам трудно было.

— Мне без вас бы тоже с такой толпой не справится.

— Да уж, брат. Хорошо, что мы здесь оказались.

— А вы теперь за нас, получается?

— Да, получается. Старейшины наши княгине Саруне присягнули. И мы, выходит, её земли защищать должны.

— Мы бы и степь защищали, — вступил в разговор один из его сыновей. — Если бы император наши требования выполнил.

— Да, — прибавил отец, обращая грустный взгляд за перевал, — жалко степь-то существам отдавать. Все наши предки там жили. Но… что поделаешь… никогда ведь не знаешь, что оттуда выйдет,—он указал куда-то далеко за перевал. Нужно детей обезопасить… Мало ли что.

— Ну ничего отец. Может быть император одумается.

— А чего вашим старейшинам от императора-то нужно? — устало спросил Вэйн.

— А тут, брат, дело такое…— задумчиво начал отец семейства.— То, что Долина теперь наша, ты, наверное, слышал?

Вэйн кивнул.

— Тут ведь как. Пока двое из сыновей Хозяина огня живы, местные госпожу Саруну и нас признавать не хотят. Укрылись в горах и нападают. А эти сыновья его где-то там, — он указал на степь, — один из них, говорят, огненный скипетр держать может. То есть, если он до него доберется, тоже Хозяином огня станет. В общем… хотим мы, чтобы император нам этих двоих выдал... Когда их не станет, местным придется госпоже Саруне служить. Она ведь дочь Хозяина. Законная наследница. К тому же, как знать? Вдруг кто-то из её детей тоже огненный скипетр взять сможет?

Вэйн молча закурил.

— А вы знаете, как эти двое выглядели?— спросил он. — А то император вам вместо них, может любых двух травокуров отдать, и сказать, вот, мол, дети Хозяина. Как вы проверите?

Я вспомнил, что травокурами пренебрежительно называли жителей Долины, за привычку постоянно курить различные травы и зелья.

— И правда, — прибавил один из молодых степняков, — травокуры, они же все на одно лицо. Пока не дашь скипетр, не узнаешь, — прибавил он, атакуя гусеницу, перебравшуюся к ним.

Все нервно усмехнулись. Оценили шутку.

Я слышал от беженцев Долины, что с огненным скипетром в руках Хозяин огня практически непобедим. Он может испепелить одновременно всех, живущих в Долине, и отбить любую атаку, направленную на него. Но при приближении к этому скипетру большинство людей испытывает парализующий безотчетный страх сгореть заживо. Лишь у нескольких детей Хозяина огня хватало решимости взять его в руки, и один из них, возможно, до сих пор жив. Все эти мысли мелькали в моем сознании, пока я прислушивался к их разговору.

Существа по-прежнему пробивались к гостинице. Дар у всех был на исходе. Гусеницы всё приближались к стене, наскоро сделанной из мелких камешков. Лишь немногим, в том числе Вэйну удавалось убить их сразу.

Вот одна из тварей ударила своими когтями одну из хранителей.

Выпустив гусенице навстречу мощный поток огня, девушка стала медленно оседать на землю.

Тварь забила лапами да так и осталась стоять неподвижно.

На помощь раненой кинулись люди из гостиницы. Я видел, как её уносят ко входу. Глаза у степняков засветились каким то мрачным огнем. Они сомкнули ряды, и никто даже не посмотрел туда, куда только что унесли их сестру.

За исключением Вэйна. Не переставая отбивать атаки гусениц хранитель то и дело поглядывал туда, где вокруг девушки собрались несколько человек с даром Жизни. Несколько взглядов ему хватило, чтобы удостовериться, что девушка жива. О чем он незамедлительно сообщил её близким.

Правда, силы Вэйна тоже были на пределе. Я видел, что он стоит опершись о стену и безуспешно пытается унять дрожь в руках.

Я подумал, что в отличии от степняков, на Вэйне нет доспехов, и стоит ему пропустить хоть один удар, для него он станет последним.

К счастью, вскоре над их головами послышался шум крыльев и в гусениц полетели потоки огня. К степнякам пришла подмога.

Вэйна и остальных сменили вновь прибывшие степняки. Глава семейства еще раз поблагодарил его за помощь. Вся семья столпилась у постели их раненой сестры, которая к тому времени чувствовала себя уже вполне нормально.

Тут я почувствовал, что очень устал находиться вне тела и поспешил вернуться.

— Вэйн сегодня не придет, — сказал я. — у них там существа.

Тиа лишь грустно вздохнула в ответ.

Некоторое время мы лежали молча.

Со временем я почувствовал, что тело мое становится очень тяжелым, словно налитым свинцом и начинает болеть. Боль причиняло практически любое движение, даже дышать было больно. Даже разноцветные нити как будто потускнели.

— Действие зелья закончилось, — пояснила Тиа.

— А еще его можно покурить? — спросил я.

— Нельзя. Только через три дня, — пояснила Тиа, — иначе умрешь.

Она пыталась воздействовать на меня даром, но это слабо помогало и все же мне как-то удалось заснуть.

Проснулся я от боли в плече.

— Тиа, ты как? — прошептал я, вспомнив, что было накануне. Говорить я не мог, так как во рту пересохло.

— Все хорошо, Гудвин, — ответила девушка.

Я вновь сосредоточился на голубой нити, чтобы узнать, что происходит снаружи и увидел Вэйна. Он шел по пожарищу оглядываясь по сторонам.

Стараясь действовать как можно быстрее, я снял черно белые нити со входа в нору и вскоре Тиа легко выбралась на поверхность и помогла выбраться мне. Движения по прежнему причиняли боль, к тому же я чувствовал ужасную слабость. Одежда и доспехи девушки были сильно изорваны, но никаких следов полученных вчера ран я не видел.

Услышав шум, Вэйн оглянулся. Вскоре мы стояли обнявшись и я с трудом пытался поверить, что все остались живы.