Хранители Омоину: Незаконченный путь (джен)

Редакция 010924

Тёмная леди оказалась в большом зале с белыми стенами, напоминающем огромный круглый купол. В одной половине пространства на диванчиках у небольших столиков, стоящих амфитеатром, расположилось около десяти человек. От матовых стен лился рассеянный свет, позволяющий хорошо видеть и при этом не сильно давивший на глаза людей. Другая половина была свободна — ровный пол с замысловатыми и живописными узорами. У стен из белых мраморных ваз росли деревца с серебристой листвой.

Ку́э сразу ощутила на себе внимание нескольких пар глаз. Среди людей она сразу узнала Эйлу и сидящего неподалеку от неё хранителя Вэйна. Эйла изящно поднялась со своего места.

— Позвольте вам представить Ку́э Ятри́н, — сказала она в два слова.

На светлой женщине были широкие белые штаны с золотым поясом. Грудь покрывали два золотых полукруга, крепящихся к телу при помощи множества цепочек. Часть волос заплетена в косы, уложенные наподобие диадемы, а часть — свободно ниспадала на плечи.

— Наша гостья, вчера попавшая в этот мир.

Куэ'ятрин остановилась, чётким движением поднесла ладонь к груди и глубоким кивком склонила голову — как на родине. После чего показала исполненную достоинства улыбку, осматривая присутствующих.

"Хм, ни демонов, ни огня. Люди. Зато вот златовласая Илхаресс, и вот он, и ещё кто-то..". — подумала Куэ, навострив уши. Обменявшись с Эйлой "перестрелкой" оценивающих взглядов, Куэ отдала должное её точёно-сглаженной фигуре и подумала о недейрре.

"Недейрру не танцуют в такой большой тряпке, которую она на себя нацепила. Воздух будет замедлять. Тут надо что-то более облегающее, либо совсем ничего..."

Сделала дежурную полуулыбку, осматривая прочих гостей, в том числе недавешнего героя-хранителя. Поймав его глазами в глаза, взяла серебряную прядь со своего плеча и протянула сквозь пальцы. Вэйн приветливо улыбнулся ей.

Присутствующие стали по порядку представляться:

— Меня зовут На́рвен Большой Медведь из Земли Лесов, — решительно произнесла рыжеволосая и зеленоглазая женщина средних лет с заметной проседью, — рада, что Бог свёл наши пути.

Она была высокого роста и крепкой, одета в тёмно-зелёный наряд с янтарными узорами.

— Меня — Фэймон, — сказал темноволосый молодой человек в просторной белой с золотыми узорами одежде, сидящий рядом.

— Литта, — кротко назвала себя светловолосая синеглазая девушка в белом платье, сидящая возле него. Держалась она несколько неуверенно. Чувствовалось, что все происходящее здесь ей в новинку, а тут ещё и серый альв такой внешности... Куэ поймала себя на том, что уже читает её мысли. И мчится в них что-то неразборчиво быстрое: коридоры тёмного мрамора, светлые комнаты, темноволосый мужчина, синеватые башни под небом Наземья, длинная высокая стена из серого камня.

— Мы с вами уже знакомы, — следом улыбнулся Вэйн, и тем переключил её внимание. — Хочу представить вам мою жену — Лейту.

Смуглая черноволосая девушка с очень красивой осанкой, одетая в синее платье, с достоинством улыбнулась Куэ. Та внимательно посмотрела в ответ, потянув губы в ответном выражении.

“Сущая квэссан...”

На соседнем диване сидели двое мужчин. Лейта представила их как своих братьев. Первый — высокий, стройный, гибкий, в облегающей чёрной одежде, с идеальной осанкой и смуглой кожей без единой морщинки, но при этом с серебристо-седыми волосами. Его темные немного раскосые глаза загадочно поблескивали, изучая альва. На тонких губах застыла доброжелательная полуулыбка. Его звали хранитель Ферн.

Другой брат Лейты был заметно ниже ростом, подтянутым, широкоплечим. Чуть прищуренные, без того узкие глаза, чуть хитрая улыбка.

— Мое имя, — хранитель И́рмин, — негромко сказал он, перехватив речь у Лейты. Рядом сидела хрупкая, изящная женщина с ослепительно белыми волосами, глазами яркого ультрамаринового цвета и смугловатой кожей; на ней было белое платье с синими и зелеными растительными узорами. — А это моя жена А́наис.

Сидевший рядом с Эйлой молодой человек в широкой черной одежде с прорезями для рук представился последним:

— Меня зовут хранитель Ха́ймон, — просто сказал он, приветливо улыбаясь Куэ. Он внимательно смотрел на неё своими большими чёрными глазами. Поднялся, неспеша подошел, деликатно предложил Куэ руку. Ростом он был на голову ниже неё, но держался увереннее всех. От его вьющихся тёмных волос и одежды веяло едва ощутимым ароматом сандала. Куэ чуть замешкалась, пытаясь услышать его мысли, и поняла лишь, что должна взять его под руку. Рука его была теплой, обращение — мягким, но за всем этим Куэ ощущала присутствие твёрдой воли. Она затаила дыхание, пытаясь оценить этого человека по тонким сигналам чувств; он завладел её вниманием всецело, и она отложила наблюдение за теми двумя подозрительными братьями Лейты.

Хаймон подвел её к широкому покрытому чёрным бархатом дивану у центрального столика и усадил по левую сторону от себя. По другую сторону от него расположилась Эйла, непринуждённо скинув серебристые туфли и поджав под себя босые ноги. Куэ глянула на изящный профиль соседа на фоне белой стены — с небольшим прямым носом и упрямо поджатой нижней губой. Он наполнил её бокал белым вином:

— Добро пожаловать в Долину Солнца! — с радушным жестом Хаймон подал бокал ей.

Та услышала “громкие мысли” Нарвен:

“Надо же, Хозяин Огня рядом с собой её посадил. Видать, она — важная птица”.

Куэ приняла бокал с вином, запах напомнил то, которое она пила в таверне с Эйлой, но намного более сложный.

“Так, рыже-зелёная ил’риввил — мой источник сведений”, — подумала она, за созерцанием бокала скрывая приободрение. Хаймон тем временем налил того же вина себе и Эйле.

Понюхав вино, Куэ не спешила пить; оглядела стол, пестревший от незнакомых лакомств и гостей за ним. Вспомнила слова Эйлы про два дара у всех, и про “княжеский”.

"Интересно... — пришло ей на ум, — кто из них сейчас копается в моей голове?"

Решила осторожненько перепробовать всех, чьи взгляды на себе заметит.

"Должно быть заметно — эхо моих мыслей в его или её голове".

Мыслей сидящего рядом молодого человека она не слышала. Так же, как и мыслей Лейты и её братьев. В сознании у них словно все заволокло туманом или висела тьма. Эйла смотрела на Куэ и гадала о том, как выглядит танец, за который убивают. Литта тоже украдкой поглядывала на неё, но скорее критически сравнивала внешность собственную с окружающими.

Куэ'ятри́н понаблюдала, как все гости принялись за еду, кто-то понемногу, кто-то охотно, и попробовала мясо со своей тарелочки.

"Мммм... Верно, что я не пошла голодной..."

Посмотрела, что есть на столах. В алом блюде в форме большой раковины двустворчатого моллюска пестрели морепродукты — по форме и запаху они напоминали то, что встречалось на ее родине. Были тут и щупальца осьминога, и устрицы, и мидии, и крабовое мясо, и какие-то треугольнички на шпилечках. Подобно другим гостям, Куэ вилочкой подцепила, потащила на свою тарелку то же, что брали другие. Она не исключала, что тут могут находиться блюда “специально для альва”, да и вино тоже. Впрочем, не была она столь наивной, чтобы полагать, что сорвать их планы удастся до начала действия. Смирилась с тем, что начала вкушать их угощения. В конце концов, она помнила, какой ценой ей досталась устойчивость к ядам в родном мире.

"Агам-мм, пахнут почти как у нас, — думала она. — Какие интересные вкусы. Такие яркие. Другие. Ох, моя хищная богиня!”

Как тут устоять, лишь притворяясь, что ешь? Дар отлично помогал ей доставать до самых интересных вещей, притягивая их прямо в руки. Она вспоминала, что делала так у себя дома, но в несколько другом масштабе: притягивала других илитиири, с которыми хотела “побеседовать” поближе; и там это были совсем другие способности. Взглянула на беззаботно болтавшую с Лейтой Эйлу...

"Браво, Илхаресс, великолепное мяско! — ненавязчиво прозвучало Эйле в голову. — А сырое — нет, я никогда не ела, слава богине. У нас всё замачивают в растворах”.

Та смолкла, чуть повернув голову к альву.

“Рада, что наше угощение тебе понравилось”, — подумала та. Она похоже умела взаимодействовать с читающими мысли.

Вспомнились картины пиров в родном Доме. Длинные столы, ряды стульев прямо в храме. Строгие костюмы и фигуры мужчин, великолепная белизна волос и яркость одежд у женщин, резкий контраст с серой кожей, очертания острых ушей. И Верховная мать, то есть, она, под своим родным забытым именем — сидела на алмазном троне. Когда хотела поесть, подходила к любому столу, брала что угодно.

“Всё было моё. И общалась я, с кем хочу. Иногда шутила. Особенно — над шутниками. Выгоняла всех танцевать. Ходила и смотрела. Танцевала — с кем выберу. Но больше — гоняла тех, кто не чувствует танец, не хочет чувствовать. Показывала, как надо. Танцевала и с мужчинами, и с женщинами. Если вижу, как кто-то сидит один да грустит, гневя Богиню — хватала первую же вертихвостку и заставляла танцевать с ним. Или сама танцевала. Ты — никчемный мужчина? Ну же, потанцуй с Верховной матерью. Что? Не ожидал? Понравилось тебе? Да, я — самая красивая, а ты — мой подданный. На моих праздниках грустных не бывает. Ллот презирает грустных!”

Собственные воспоминания были сладки, как вино.

Все неспешно потягивали из бокалов. И снова мысли Нарвен:

"Это надо же — вон какие девки у этих альвов встречаются. Серые, да с глазами, как у волка. Эка диковинка! В посаде расскажешь — не поверят!"

Куэ улыбнулась, фантазируя, какую бы шутку отвесить ей прямо в голову. Про серокожих парней и глаза василиска...

"Не стоит афишировать мои возможности почем зря!" — одёрнула себя она. Нарвен тем временем быстро накладывала себе на тарелку понемногу каждого блюда, затем налила полный кубок вина. Подняла его с величественным жестом:

— Благодарю щедрых хозяина с хозяйкой, что собрали нас здесь!

Все заулыбались и подняли кубки. Куэ спохватилась и подняла свой последним, присоединяясь к всеобщему жесту. Дружный звон пролетел по просторному помещению.

— Вино — отменное, — веско прибавила женщина из Земли Лесов и осушила кубок до дна без отрыва.

Неброскими взглядами Куэ следила за поведением гостей. Подмечала направление головы, всякие косвенные признаки, которые могли бы выдать ответную слежку либо их взаимоотношения.

"Так-так. Если кто копается, то кто-то из них, этих четверых. Вот эта черноволосая принцесса наверняка... Ведь она владелица хранителя Вэйна. Она точно захочет понять, о чём я думаю. Хах, буду думать о голых серых мужчинах".

Лейта не спеша потягивала вино из бокала и мирно беседовала с Анаис. В сознании Анаис Куэ видела шкатулки с разноцветным жемчугом, и большие обкатанные водой куски янтаря. В одном из них паук нападал на бабочку, запутавшуюся в его паутине. Речь шла об изделиях искусства и персона с острыми ушами никого тут не интересовала. Вдруг рядом раздался вкрадчивый мужской голос:

— Слышал, у вас дома вы хорошо танцевали, госпожа Куэ? — это был Хаймон.

Та оторвалась от еды и воспоминаний, подняла голову, взглянула чуть искоса:

— Да кто же вам сказал?.. Я в этом мире всего полтора дня...

— Те, с кем вы общались, — Хаймон хитро посмотрел на неё.

Это вызвало у Куэ усмешку, которую она вовсе не стала скрывать.

— Ах, слава... — проворковала себе под нос, плавно опуская серебряные ресницы.

— Если желаете, мы с радостью бы увидели ваш танец, — продолжал Хаймон. Куэ столь же плавно вскинула голову, польщённо улыбнулась сводам, затем глянула на Хаймона и поджала губы:

— Танец, за который меня убили? — подняла росчерк серебряной брови. — Это не так просто. Нужна музыка. Свет. Дома я умела высекать разноцветное холодное пламя из воздуха и манипулировать звуком. Недейрра... Те, с кем я общалась, быть может, сказали заодно, что это такое? Это особое действо. Но у моего народа есть и обычные танцы, в которых мы общаемся на языке тел...

Куэ смолкла, ожидающе неподвижная. Словно статуя из дымчатого камня, через глаза которой в мир светили угольки огня. Хаймон задумался, как танец обустроить. Ему хотелось посмотреть, на что способна эта нездешняя женщина. Он также ощущал, что она не настолько уверена в себе, насколько может быть. Потеряна что ли? Таится... Это неуловимо прочиталось меж слов её речи.

Куэ поднесла бокал к тёмным губам и медленно тянула вино. Пока что этот таинственный Хозяин Огня виделся ей как обычный риввил, розовокожий наземник, всего лишь здешний мужчина, но она не спешила расслабляться.

Тут заговорил брат Лейты, Ирмин:

— Когда-то давно Лесная Госпожа подарила нашей семье эту раковину, — он раскрыл большую шкатулку и черного дерева и положил на середину стола витую серебристо-белую раковину неизвестного моллюска. Раковина поменяла цвет на глазах, стала золотой, затем — нежно-розовой, потом голубой, по столу вокруг нее разлилось серебристо-белое свечение. — Если назвать мелодию, глядя на неё, — продолжал Ирмин, — то эта мелодия будет из неё звучать.

Куэ повернула голову, взглянув на раковину. Яркость эта заставила её прищуриться.

"Изящное решение, — подумала она "громко". — Чудесная музыка.

Интересно".

— Я не прочь бы потанцевать, — просто сказала Эйла и обратилась к Вэйну: — Пушистик, ты — со мной! В ее мыслях Куэ увидела, как она танцует с Вэйном. Только он значительно моложе и с длинными волосами собранными в хвост.

— Ну, когда же я отказывался? — ответил Вэйн с задумчивой улыбкой. В его мыслях Куэ увидела таинственную и обворожительную Эйлу, кружащуюся среди золотого тумана.

В ответ на его слова Эйла засмеялась.

— Я бы выбрал госпожу Куэ, — с хитрой улыбкой произнес Ирмин.

Она этого не ожидала; встрепенулась, вскинула на него прямой внимательный взгляд.

— Какая честь, — сказала тихо и мягко. — Но я предпочла бы сперва полюбоваться, как танцует первая пара. Я должна научиться вашим танцам, чтобы делать это красиво.

Удерживала янтарный взгляд, ожидая реакции на своё возражение. Ирмин просто улыбнулся в ответ и кивнул.

— Как пожелаете, — ответил он. — Наши танцы не сложны: думаю, вы быстро их освоите, и дар поможет вам.

Куэ возвела глаза к потолку, и они чуть сузились. Здешний мягкий свет всё равно перегружал их.

"Хмм... Танцы у них — часть того ритуала, для которого нужна я? — она разглядывала узоры мрамора на куполе. — Ну, потяну немного время. И увижу... Или это черноволосая джалил поручила своим братьям взять меня на себя?.. Мха-ха”...

Илитиири мысленно засмеялась и быстро прекратила:

“Чую я, власть тут женщинам не принадлежит".

— У нас танцуют все вместе, — мягко сказала ей Анаис — та загадочная беловолосая особа, что сидела рядом с Ирмином — источающая ощущение мягкости и свежести.

— Я подозреваю, — ответила ей Куэ, задумчиво глянув в ответ, — ваши танцы и наши совершенно разные. Мне необходимо увидеть.

— Будь по-вашему, — в ультрамариновых глазах Анаис заблестели искорки, — первый танец вы можете посмотреть, но потом...

Куэ посмотрела на неё с несколько большим интересом:

— Что же потом?..

— Разумеется, — с нотками смеха ответила белая красавица, — потом вы танцуете с нами.

Куэ отметила, какая тёплая и зажигательная улыбка у этой Анаис, но не до конца поняла смысл веселья. Для вида улыбнулась в ответ и покосилась на Лейту. Такая важность её присутствия в танце лишь подтвердила значение танца и подталкивало увязать это с нынешней судьбой танцовщицы илитиири.

“Как же так вышло, что Ллот бросила меня в танце? И теперь этот Бог Пути ухватил, и его поклонники желают меня принести в жертву через танец? Или ещё что-нибудь сделать? Какая ирония... Надо ещё потянуть время. Но как?

Ирмин пригласил на танец Нарвен. Хаймон скинул своё длинное одеяние, оставшись в чёрных штанах и безрукавке, так, что был виден мягко очерченный рельеф развитых мышц его тела. Затем подошел к Анаис. Та приятно улыбнулась ему. Наблюдая за ними, Куэ почувствовала, что они старые друзья. И теперь очень рады видеть друг друга. Ощутила нечто неожиданное... Зависть?

Эйла кокетливо взяла за руку Вэйна. Фэймон вышел со своей девушкой, Литтой, которая, как видела Куэ в ее мыслях, сомневалась во всей затее — танцевать в этой знатной компании. Литта была абсолютно уверена, что все здесь танцуют настолько лучше неё...

Для Фэймона же напротив, здесь были все свои, и он с упоением наслаждался покоем, безопасностью и близостью Литты. Хотя его беспокоило её самочувствие. Его трепетное отношение к Литте было заметным. Он на многое ради неё готов, но не понимает до конца её проблем.

Ирмин наклонился к раковине и что-то тихо произнес. Раковина засветилась изнутри мягким розовым светом, нежная ритмичная и одновременно мелодичная музыка зазвучала словно бы со всех сторон. Четыре пары закружились в танце. Движения их показались Куэ весьма простыми, если не сказать примитивными, да и ритм был довольно медленным по сравнению с тем, чего она ожидала. Следя за парами, их повторами движений, она не спеша потягивала вино, и вдруг ощутила тщеславное желание показать этим риввил, что такое танец.

“Если это их главные жрецы... То я не впечатлена. И что-то тут не то. Я не нахожу никакой силы в этом действе”.

Время от времени она брала с тарелки морепродукты, радуясь вкусам и возможности насытиться ещё раз перед неизведанным.

“Бери, пока можешь” — звучал один из основных принципов её родины.

Куэ'ятрин невзначай наблюдала, как изящно кружится гибкая Эйла, как сосредоточен Вэйн в танце с ней, как аккуратно он делает ей поддержки, кружит её, ловит, поддерживает движение.

Хаймон с Анаис двигались легко, плавно и слаженно, словно две птицы в полете. За ними хотелось наблюдать. Куэ оторвалась от крабового мяса и потянула уголок губ. Нарвен танцевала от души, размашисто, порывисто, вкладывая в движения всю свою нескончаемую энергию. Порой она ошибалась, но не придавала тому значения. Литта тоже часто ошибалась, двигалась неуверенно и очень этого стеснялась. Фэймон же всячески пытался её приободрить.

Куэ на пробу послала Эйле чуточку лести:

"Какая ж ты красавица!.. Сама бы с тобой станцевала”.

“Благодарю, — мысленно усмехнулась в ответ Эйла, — но я всё же предпочитаю мужчин”.

“ Хах”, — подумала Куэ, отметив, что золотоволосая восприняла подначку всерьёз.

Когда музыка стихла, Эйла обвела прищуренными глазами собравшихся. Взгляд её остановился на Фэймоне, который говорил смущённой Литте, как она прекрасна. А Литта думала, что он "специально врёт для неё" — так показалось альву. Глаза Эйлы заблестели, на губах появилась хитрая улыбка, и она решительно направилась к нему.

Хаймон с чувством умиротворения смотрел на гостей. В этой комнате находились все те, кому он безоговорочно доверял и был рад видеть в любое время. Ирмин, Ферн, Анаис, Лейта, Вэйн, Фэймон с Литтой. Да и госпожа Нарвен решила посетить Долину. Когда-то она очень поддерживала его. Хаймон был счастлив от того, что собрал их всех у себя. Он неспеша наслаждался атмосферой вечера, созданной собравшимися здесь друзьями, словно хорошим вином, и мысленно перебирал золотые волосы Эйлы.

Только нужно было решить вопрос с внезапно появившимся альвом. Друг она или враг, можно ли ей доверять или не стоит? Его учитель Ирмин, находящийся здесь инкогнито император Омоину, обещал помочь ему в этом, используя свой Перстень — Средоточие Власти. Такой же дар этого мира, как его Скипетр.

Молодой Хозяин Огня подозревал, что для этого его учитель и хотел пригласить Куэ на танец. Задав несколько вопросов, он предполагал получше её узнать. Она прибыла в Омоину из какого-то тёмного и весьма жестокого мира — как он мог судить по рассказам Эйлы. Прислушиваясь к мыслям и чувствам серокожей особы, а также по рассказам Эйлы, Хаймон понял, что она много лет правила своим народом, да и была намного его старше. А значит, в значительной мере овладела царящими там силами. И могла принести их сюда вместе с воспоминаниями, которые почему-то сохранила. К тому же это альв с высшим даром — судя по движущимся фигуркам на столе, которые вчера так удивили Эйлу. Нужно проявлять осторожность. Неизвестно, что она замышляет, и чего от неё ждать. Но она видите ли — нашла предлог отказать самому императору. Что-то почуяла?

Когда все начали приглашать друг друга на танец по второму кругу, он сам решил действовать. Когда-то отец учил его нравиться женщинам.

“Чтобы ты понравился женщине, она должна понравиться тебе, — говорил Хозяин Огня, имевший гарем больший, чем у всех его предшественников, — старайся замечать в каждой женщине всё, что в ней есть красивого. Они это чувствуют, и будут отвечать тебе взаимностью”.

С человеческими девушками у Хаймона это получалось великолепно; стоило попробовать и с женщиной-альвом. Пусть и не девушка она, и Хаймон чувствовал себя немного наглецом, но... это приемлемые издержки. Несколько секунд он внимательно изучал Куэ'ятрин, которая деликатно, но быстро поедала морепродукты. Мысленно, как и много раз прежде, он собирал в своем воображении её прекрасный образ. Старался реконструировать, отсекая "дикость" и неуверенность. От дамы веяло насыщенным сочетанием огня и серебра, хрусталя и обсидиана. Она была такой необычной. Это сочетание броских контрастов — она казалась женщиной, у которой цвета поменялись местами. Сосредоточившись на этом наборе, Хаймон подошёл к ней, любуясь серебристыми струями волос, обильно падающими за плечи из хвоста-фонтана, устилающими плавный выгиб спины. Деликатно протянул руку, внимательно, мирно наблюдая за выражением янтарных глаз, мигом взметнувшихся к нему от тарелочки с креветками.

Видя на себе взгляд этого человека, здешнего Хозяина Огня, Куэ внутренне изготовилась. Теперь, при таком прямом вызове — не отвертишься, а такие, как она — всегда готовы... Да, она была Матерью Дома, выученной и всегда стремившейся быть первой среди своих, примером и самой сильной. Ведь сила, проявляемая всеми возможными способами, правила на её родине. Пустив в ответ хитро-уверенный взгляд, стала расстёгивать пуговицы серебристой накидки, сотканной из росинок. Следила, куда падает взгляд человека. Искала ниточку мысли — о чём он думает?

Одну пуговицу, вторую, третью. Он смотрел на неё.

Хаймон наблюдал, как накидка, словно вода, стекла по изящной, чёткой руке на диван, высвободив сочетание густо-серого, глянцево-чёрного и золотого — тёмную фигуру превосходных пропорций, изящную, но прочную. Минимум одежды лишь оставлял глаз наедине с обводами альвьего тела. Выразительно сосредоточенным стало серокожее лицо, настороженно поднялись кончики заострённых ушей. Хаймон впервые видел, что у человекоподобного создания двигаются уши...

Куэ заметила, как уши увели его внимание, дали ей захватить инициативу. Кивнула ему, протянула руку навстречу, вышла плавным шагом из-за стола. Не робко, не торопясь, согласная и готовая... К общению. С интересом. Словно бы хорошо управляемый огонь разгорался в янтарных радужках с круглыми чёрными зрачками по центру, когда она рассматривала его — своего партнёра.

”Действительно знатная и опытная, — заметил Хаймон, — держится уверенно, знает себе цену, немалую весьма”...

В глубине души он испытывал некоторую робость: с такими женщинами ему иметь дело ещё не приходилось. Но он — Хозяин Огня, а значит, должен справиться.

Куэ уверенно держала его руку своими длинными пальцами. Вокруг них распределились другие пары, поглядывающие на них. Зазвучала музыка. Хаймон повёл танец. Дар Власти позволял ему мысленно подсказывать партнёрше движения танца — ненавязчиво, незаметно. Она легко подхватила, ловя движения его тела.

Хаймону нравилось ощущать эту сказочную даму в такой близости от себя, касаться нежной, упругой, тёплой кожи её рук и талии, пару раз он почувствовал остроту крепких ногтей, царапнувших его ладонь при перехвате — когда она чуть присела и крутанулась вокруг своей оси. Молодой правитель Долины любовался точными движениями экзотически красивого тела, ловко делающего обороты и шаги. Во время очередного пируэта его опахнуло серебряными струями волос, приятно пахнущими смесью здешних трав.

Хаймон чувствовал, что альв неплохо прячет свой разум, и его дар, между прочим, высший, не может эту защиту преодолеть. Впрочем, ему было известно: когда женщина расслабится, эта инстинктивная защита спадёт сама. Применять дар надо ещё уметь, а Куэ, похоже, им пользуется по наитию. Но Хаймон уловил, что серая красавица скрывает тревогу, в танце с ним ищет подвох. Она не из тех, кто привык находиться в воле других, и это гонит её, заставляет искать выход к привычному контролю над ситуацией. В этом плане Хаймон мог ей понять.

Хаймону захотелось её успокоить. Никто здесь её не неволит. Все хорошо. Он постарался передать ей ощущение безопасности, убедить, что она здесь не для какой-то коварной цели, а просто потому, что понравилась всем, и все желают ей чести и добра. От неё не требуется ничего — просто танцевать, быть здесь и украшать Златоверхий дворец присутствием альва.

“Главное — дать ей понять, что я, да и все мы, ей рады, — решил Хаймон, — а на склонности ко злу её проверят Ферн с Ирмином. Они знают, как это сделать”.

Куэ'ятрин чувствовала, что несложный танец получается у неё хорошо и действует успокоительно. Движения увлекали её, все опасения как-то сглаживались. Хранитель, представившийся Хаймоном — а на самом деле тот самый Хозяин Огня — вёл расслабленно и уверенно. От его прикосновений веяло теплом. Заучивать движения оказалось не нужно: все получалось само, естественно и сходу. По её спине пробегали приятные мурашки, и словно бы волосы на затылке хотели встать дыбом. Музыка была ритмичной, хотя незнакомой и довольно вялой на взгляд танцовщицы недейрры.

"Слишком легко..."

Она прогибалась в очередной поддержке, выходя с пируэтом, и старалась сохранять бдительность: сделала вывод, что её пытаются “усыпить”.

"Танцую с наземником впервые за... — думала она, — всю жизнь”.

Хозяин — так на тёмной родине называли тех, кто возглавляет какое-либо дело: держит ферму или магазин в городе либо внутри знатного дома. При правящих домом жрицах такой пост мог занимать и мужчина. Куэ продолжила изучать новую реальность. Она смотрела на улыбающееся лицо партнёра и окружающие пары. Эйла танцевала с Фэймоном и одновременно рассказывала ему что-то смешное. Вэйн с Анаис кружились молча, но с наслаждением, которое на их лицах было написано. Отслеживая их поток мыслей, Куэ чувствовала, что они испытывают друг к другу глубокое уважение и тонкую приязнь. Что-то сроду зависти снова шевельнулось в ней. Даны ли ей будут подобные ощущения — подумала она. Ферну досталась Литта, которая под действием его дара вела себя увереннее. Куэ сравнивала.

Постепенно непроницаемая завеса в мыслях Хаймона рассеялась, и тёмная дама увидела себя в его руках — его глазами. Сочетание тёмного и светлого — словно живая статуя, но тёплая и приятная... Критически присмотрелась, как эта статуя двигается. Вполне под стать окружающим. Как наземница. Почувствовала, что партнёр испытывает нечто вроде... почтения к ней? Отнюдь не смотрел он на неё, как на добычу — как смотрят призванные демоны на жриц илитиири. И не свысока — как смотрят сами жрицы на всё и вся. Скорее, его созерцающий взгляд был похож на взгляды мужчин её народа — на женщину во главе, это было привычно и приятно ей... Подловив удобный момент после приставного шага, взглянула на него сверху вниз. Его большие бархатные с искоркой глаза в этот момент смотрели на неё не мигая. Но нет, он не заискивал, как это делали в её народе.

— Как вам наш мир? — спросил он; тон голоса такой спокойный...

— Интригует, — услышала она собственный тихий бархатный полушёпот. — А вы, должно быть, есть тот самый великий Хозяин Огня этого мира?

Он чуть смутился, чуть вытянулось его лицо:

— Ну-у... не сказать, чтобы великий, — юноша усмехнулся, — но Скипетр в руки брать не боюсь.

Она усмехнулась в ответ.

— И значит, правите в этой земле всем и вся?

— Лишь Долиной, — улыбнулся он.

— И как дела? — мягкий взлёт интонации, чуть растянутые губы.

— С такой женой, как Эйла, мне не на что жаловаться, — с улыбкой ответил Хаймон.

— Золотая девушка прекрасная и умная, достойная Мать фаэрн, — последовало оценивающее заявление. Хаймон понял, что это было про личные качества и дар Эйлы.

Снова активная серия движений. Куэ'ятрин танцевала всё смелее. Изящно прогнулась в поддержке, крутанулась в пируэте, а в следующем высвободилась, совершив двойной оборот вместо обычного, и вовремя вернулась в руки партнёра. Внимательная улыбка демонстрировала, как она ценит возможность танца с самим Хозяином Огня, и поднятые уши добавляли мимике выразительности.

"Догнать и перегнать лидера" — вот девиз её народа. Под конец танца Хаймон подивился возросшей энергии партнерши. Больше скорости, своего нрава, янтарного огня в смелых взглядах, легче вести, и как будто бы понемногу... ведут его?

И музыка кончилась как-то не вовремя — только вошли во вкус... Завершив последний пируэт тройным оборотом, разметав свой чёрный с золотом наряд и реки волос, Куэ схватила Хаймона за обе разведённые руки и резко остановилась в финальной растяжке, искристо улыбаясь белизной ровных зубов с чуть оформленными клычками, контрастирующими с полосками растянутых губ. С восхищением глядя на него, она выпустила его руки и выпрямилась во весь рост.

Настало время парам поменяться. Хаймон решил, что пора станцевать с красавицей его другу Ферну. Этот человек, хранитель, поседевший прежде времени от частого использования дара Жизни, отлично разбирался в людях. Теперь им с Ирмином нужно проверить Куэ на способность к предательству.

Фигуры в нарядах разных цветов перемещались, образовывая новые пары. Хаймон стал искать себе свободную. Но восхитительная улыбка остроухой особы оказалась адресована именно ему:

— А теперь, милый Хозяин Огня, позволь мне пригласить тебя? — прошелестел ласковый полушёпот. — А может, что-нибудь поживее станцуем?

От нежного сияющего взгляда, каким смотрела на него Куэ, веяло теплом. Хаймон нашёл глазами Эйлу, возле той стоял Ферн — как ни в чём не бывало. Ирмин глянул на них, подошел к раковине, снова что-то произнёс.

И музыка стала громче, пронзительнее и ритмичней. Хаймон помчался по второму кругу танца с Куэ. Он всегда нравился девушкам, и теперь — не было сомнений, что он пришёлся по вкусу и альву из другого мира. Неожиданно и приятно.

Куэ'ятрин почти сразу вышла за пределы ожиданий Хаймона, принялась импровизировать, ловко встраивая свои движения, более сложные: если оборот, так двойной, если пируэт — так с выбросом ноги или руки... Добавлялись подскоки, развороты, сильное, гибкое тело смело откидывалось, кружилось в руках Хаймона, уравновешивая его вес, всё это быстро, и попробуй тут не успеть, не удержать... Вели его, причём с позиции женщины, вынуждая его “обработать” партнёршу вовремя и сильно. Их пара летала, хотя Хаймону было не до глядения по сторонам: тёмная грация серокожей дамы всецело захватывала его внимание. Словно внутри Куэ вдруг вспыхнул буйный огонь, хотя дара огня у неё и не замечено. Танец промчался, как скачка галопом, Хаймон даже немного вспотел и понял, что ему есть куда наращивать навыки. Финальный аккорд прозвучал нотой чуть ниже, и альв, высвободив руки из рук, докружилась на мыске в тишине и вытянулась стрункой, гордо воздев голову. Остановилась, прочертив круг другим мыском. Одарила его хвалебной улыбкой:

— Милый Хозяин, — бархатно сказала грудным тоном, — танец с тобой прекрасен, я счастлива...

— Благодарю вас, — ответил он с поклоном, и, обняв Куэ за талию, привлек к себе. — Вы восхитительны.

— Мм-м?..

Пряди её волос пощекотали его руки. Она не ответила на объятия — словно не поняла, зачем это. Но и не возражала. Она вспотела: ей было тепло.

Все снова обменивались парами. Куэ, быстро обведя их цепким взглядом, устремилась к Вэйну.

— Хранитель... — сказала неспешно и словно бы задумчиво, — как думаете вы, что будет, если снова я́ приглашу — и теперь вас?

Недавно к правителю Долины она обращалась на “ты” — не уклонилось от внимательных гостей. Но Вэйн понимал: откуда ей знать тонкости здешнего этикета?

— Думаю, — ответил Вэйн ровно и спокойно, как всегда, — я буду иметь удовольствие ещё раз с вами пообщаться. Альв выставила руку и ждала, пока он подойдёт. Снова опередила братьев Лейты и даже не взглянула в их сторону.

Его тонкие, прохладные, чуть жесткие на ощупь пальцы осторожно сжали руку Куэ. Вторая рука легла на её нагую талию. Её тело казалось прохладным относительно человеческого. Хранитель был как всегда: собранный, сдержанный, осторожный, повёл аккуратно. От его белой одежды исходил легкий свежий и немного терпкий запах благовоний. В глазах поблескивали весёлые искорки. В его сознании Куэ ощущала желание помочь, поддержать таинственным образом появившуюся здесь девушку-альва, не помнящую даже своего имени. Куэ чувствовала, что он будет защищать её, если потребуется, и сделает всё, чтобы ей здесь было хорошо.

— А чему это вы так улыбаетесь, а? — кокетливо играя интонацией, протянула она, заглядывая в его глаза. Роста они были почти равного, и смотрели по горизонтали. Ей нравилось видеть ясный мысленный поток этого партнёра вместо глухой тишины предыдущего.

— Нравится это место и эти люди, — ответил Вэйн.

— Да-а, и только? — нарывалась она.

— Вы изумительно танцуете. Вашей славе про танцы я искренне верю.

— Мм-ха-ха... — она прикрыла глаза и запрокинула голову.

Куэ'ятрин испытала странное чувство: словно бы сама готова защищать этого мудреца из Наземья. Он был “прозрачен” для неё, а она привыкла всё видеть и контролировать. И с таким партнёром ей было спокойнее, чем с предыдущим. И источником опасности сейчас она видела лишь саму себя. В таком случае защитить его она непременно сможет. Тем более, что эти малознакомые чистые чувства казались ей божественными. Теперь она на месте Анаис. И дорого это оценила.

Поэтому, аккуратно взяв его руку, решила вести себя иначе. С этим мужчиной она хотела быть не огнём, а воздухом: лёгкой, деликатной. Осторожно пощупала его разум, дух и поняла, как это сделать: перед мысленным взором появились какие-то огромные пологие сталагмиты, покрытые ослепительной белизной на фоне нестерпимого для чутких темновидящих глаз голубого свода. С них несло холодом и головокружительной свежестью, они были огромны и далеки. Уверена: этом мире есть такие. Подозревала: он их видел. Надеялась: увидеть сама. Боялась: ослепнуть. Улыбнулась ему. Оставила ему право вести. Деликатно выполняла движения "по расширенной программе", которую сочиняла на ходу, точно ловя точки контакта. Поддержка — откинулась с глубоким прогибом, всколыхнув факелом серебра. Перехват — с пируэтом. Вращение — такое быстрое, с разлетающимися волосами, и каждый раз так, чтобы ему было легко “поймать” её. Она почувствовала желание беречь его и его здешний мир, и его черноокую избравшую — в обмен на эту открытость — словно бы хранитель Вэйн присягнул ей, Матери Куэ. А умеренная Мать Дома своих домочадцев умеет ценить. Пусть и иррациональное для жрицы илитиири, но такое приятное чувство...

Она поняла вдруг, что пронзило её там, в библиотеке, едва разглядев его чёлку: память. В памяти встал серокожий мужчина, стройный, надёжный, с густыми подстриженными белыми волосами. Прямой нос, белые брови, ресницы густые и прямые. Его бордовый взгляд был любующимся, заботливым и чуть скептическим:

"Ты уверена, что справишься одна?.."

"Я верю в это, избранник мой. Я жрица. Верю."

Она лежала и млела. Он делал ей массаж. Она собиралась сделать что-то очень рискованное. Рассказывала ему. Вот так в постели зарождался заговор. Теперь она уже не помнит, что...

Теперь она кружилась в танце. За её руки держался красивый наземник. Она прогнула спину. Музыка кончилась раскатистым эхом. Она закончила танец в позе на одном колене и с рукой в его руке, вторую воздев вверх и запрокинув голову. Смотрела на него снизу вверх, любовалась. Это было чувство. И пусть весь мир подождёт.

Мир ждал до тех пор, когда Вэйна сменил один из братьев Лейты, тот, с посеребрёнными волосами, который назвал себя Ферном. Чуть прищуренные глаза взглянули в глаза танцовщице-альву.

"Да уж, миры не ждут..."

Зазвучало что-то мелодичное. Партнёр двигался легко, плавно, бесшумно. Танец с ним напоминал танец с тенью, тем более, что его разум был закрыт, словно бы шаром тьмы.

Куэ'ятрин кружилась, заворожённая послевкусием чувств ещё с прошлого танца. Её не волновало, как она сейчас выглядит. Её взяли за руки. Повели. Чуть приотстали, передавая инициативу. Повела, раз так, но спокойно и без выкрутасов. Затаилась, и на этого Ферна смотрела изучающе, гадая, чего от него ждать. Этот человек был суховат, чист внешне и закрыт внутренне, как сундук в сокровищнице.

"Не уверена, что хочу пытаться вскрыть содержимое, — подумала она, сама желала от него закрыться.

— Госпожа Куэ, — вдруг вежливо поинтересовался он, — довольны ли вы тем, как поступила с вами госпожа Эйла?

Взглянула на него вопросительно, не забывая очередной выпад. И решила быть осторожной и последовательной, словно в пещере с ловушками:

— Госпожа Эйла нашла меня в таверне. Оказала честь меня взять в свой дом. Поселила в такой роскоши. Теперь я попала на чудесный праздник. Возможно ли тут быть недовольной?

Сплошные факты с приправой лестных оценок. Куэ сосредоточенно смотрела на этого человека, ожидая ответа, серьёзная, как никогда за сегодня. Ферн спокойно вёл её в танце. Он был легким, быстрым, тихим, словно тень, и при этом казался совершенно бесстрастным.

— В этом нет ничего удивительного, — спокойно продолжал он. — Вы талантливы. У вас сильный дар. В этом мире вы можете достичь большего, чем быть слугой Эйлы.

— Ммм... — изумилась она, — даже вон как? Большего?

Ответ последовал с готовностью:

— Вы можете что угодно. К примеру, стать правительницей любой области в Долине, или даже занять место Эйлы.

Что-то побудило Куэ взглянуть на Эйлу, которая с упоением танцевала со своим возлюбленным. Не подозревая, что про неё заговорили в третьем лице.

Тёмная альв прикинулась не удивлённой, аккуратно проделала пируэт с перехватом. Снова лицом к лицу.

— В ваших землях есть области, где не хватает правительниц? Или какая-то забыла своё место?

— Понимаете... Идеальных правительниц не бывает. И... думаю вы это сами скоро увидите.

Она серьёзно свела брови:

— Вы говорите тревожные вести. Во владениях золотой Илхаресс творится что-то неладное?

— Понимаете... Многие знатные семьи так считают. Да, кое-что неладное творится в Долине Солнца. А в чем причина, вы, думаю, сами уже догадались.

Несколько движений Куэ молчала.

— Я полтора дня в этой земле и мире. Пока ничего такого не замечала... Неужели дело в Госпоже Эйле?

Ферн прошёл с ней близко:

— Я думаю, вы видели её характер, чтобы это понять.

— Не сказала бы, что видела, — сереброволосая стала серьёзной и строгой. — И тем более не видела — тех, кем она правит, чтобы понять, как одно влияет на другое.

— Понимаю, — не отступал он, — но вы же не станете отрицать, что вы знатного происхождения? И в прошлом много лет правили своим Домом. У вас есть опыт править. Иметь дело с теми, кто плетёт интриги. Эйла ничем из этого похвастаться не может. Она просто хранитель. Даже школу не закончила...

Куэ стала понимать.

"Это так похоже на типичный заговор зазнавшихся мужчин против Матери Дома... — подумала она. — Они сталкивают одну женщину с другой, чтобы с падением одной зацепить себе власти. Сперва они распространяют мнения о никчёмности Матери сугубо анонимно. Потом выжидают. Когда её "паутина" расшатается, толкают более слабую, но глупую, которая наносит удар. Если же Мать прознает, то виновата непосредственно та, кого продвигали. А сами мерзопакостники шиты-крыты. И так вот вечно Мать соревнуется со своими подданными во влиянии и тайной грызне".

"Ох, Богиня, ну что за ностальгия..." — промелькнуло у неё в голове, и холодок по её позвоночнику провалился вниз. — Но этот интриган кое-чего не знает. Я не глупая кукла, исполненная амбиций! Моя бедная сестра, недоучка, была таковой... И умерла на жертвенном камне”.

Куэ осталась невозмутимой, не забывая танцевать.

— Я пока вижу, что Эйла замечает необычные события; что она внимательна и склонна испытывать шансы; я пока не возьмусь сравнивать себя с ней. Кроме того, с ней Хозяин Огня. Я чую в ней силу.

Она сказала честно. Ферн всё ловил её глазами в глаза:

— Ну... Это, конечно, преимущество, но оно, вероятно, временное. У его отца было много женщин.

Куэ взглянула на него несколько непонимающе. Но решила сама кое-что выяснить:

— Мне говорили про какую-то беду с прошлым Хозяином...

Он был наготове:

— Вы думаете, что причиной было его многоженство? — глаза Ферна хитро заблестели.

— Да ничего я не думаю, — резковато отрезала она. Её рассердило, как грубо он "играет на её территории". — Что такое многожёнство, спросила бы...

Приятная нега на её душе Куэ развеялась, уступив настороженности. Уши прижались.

— О, это традиционная особенность Хозяев Огня, — отвечал партнёр, — правителей Долины Солнца. Обычные мужчины могут иметь лишь одну жену.

Куэ прихмурилась:

— О предыдущем хозяине я знаю пока только, что на его дворец вылили какой-то яд... — она поморщилась и следующее движение выполнила без чувства и толка. Ферн улыбнулся и кивнул. Она посмотрела на него скептически:

— Вы всё спрашиваете, да не говорите. Зачем? У вас появилось какое-то дело ко мне?.. Вы служите... Тому, кто выше неё?

Ферн растянул ухмылку:

— О том, кому я служу — предпочитаю не распространяться, — он улыбнулся. — Я надеюсь, когда вы лучше узнаете характер вашей госпожи, мы вернёмся к этому разговору.

Наконец музыка прекратилась и обескураживающий незнакомец отпустил руку Куэ, она взглянула на Эйлу. Та положила руки Хаймону на плечи и что-то тихо ему шептала, нежно при этом улыбаясь. Что-то приятное улавливалось в её мыслях.

Воображение мигом перекрасило кожу Эйлы в серый цвет илитиири. Дорисовало золотые глаза. Украшения. Платьице из нескольких лоскутов на цепочках. К этому так хорошо шла её кокетливая самоуверенность.

“Ну и красавица! — порадовалась Куэ, застывши глядя на плод фантазии. — А что до власти... О, да, я знаю, каково быть на острие. Опасное, не слишком благодарное занятие. Я познала новый уровень. Когда на острие не ты. Но ты влияешь на ту, которая там. Например, свою дочь, свою жрицу. И она черпает силы твои. А ты черпаешь силы Богини”.

Она тихо подошла к своему столику, когда все рассаживались — тоже решили сделать перерыв. Наполнила кубок вином и быстро выпила, на манер "зеленой женщины".

“ Ах..." — приятный вкус разошёлся внутри.

Фэймон усадил Литту на колени и что-то со смехом они обсуждали. Хаймон с Эйлой сидели, обнявшись на диване рядом. Теперь Куэ поняла суть объятий: так наземники тешат друг друга. Нарвен вновь наполняла свою тарелку. Куэ последовала её примеру, решив попробовать коричневые с желтыми вкраплениями шары в корзиночках из хрустящей золотой бумаги. Это оказались местные сладости. Куэ в жизни не пробовала ничего подобного. Сладости — такая редкость: на её родине почти вся пища — маринованное, солоноватое мясо и грибы. Вкус сладостей отвлекал от неприятного послевкусия разговора с Ферном. Она сосредоточенно откусывала от конфеты по крошечному кусочку.

Спустя некоторое время Ирмин снова подошёл к раковине. Следом за ними вышли Хаймон с Эйлой, и Фэймон с Литтой, которая теперь двигалась заметно свободнее.

Казалось, Эйла как всегда наслаждается вечером и близостью друзей. Она задорно посмотрела на Куэ. Та подняла голову, держа в руке надкушенную конфету с вишней и ликёром внутри и посмотрела в ответ с таким видом: “я-то тут причём?”

— Не верю, — подмигнула ей хозяйка праздника. — Не могла ты так быстро исчерпать свой предел.

К Куэ вдруг пришла мысль о танце с женщиной. Но вклинился Ирмин:

— Теперь вы потанцуете со мной? — осведомился он, подходя к ней и хитро улыбаясь.

Немного растерянная Куэ помедлила, доела конфету, лениво встала, взяла его руку, заранее готовясь ко всему.

— Куда же я денусь, — томно сказала она, едва отрывая взгляд от стола.

— Я надеюсь, мой брат ничем вас не обидел? — спросил партнёр, выводя её на танцпол.

— Нет, ни чуточки, — в этот раз тёмная особа казалась рассеянной, больше созерцала по сторонам других участников, чем уделяла внимания своей паре. Сказала ли она правду — неоднозначно... Но когда возникла музыка и её повели, в движения попадала так безукоризненно, словно за ней приглядывал кто-то свыше.

— Хорошо, что вы так к этому относитесь, — тепло произнес Ирмин. Некоторое время они танцевали молча. От Ирмина исходило ощущение тепла, поддержки, но казалось, что за его внешней шутливостью и расслабленностью скрывается предельная сосредоточенность. Поэтому Куэ тоже не спешила расслабляться.

— И запомните, выше всех способностей здесь ценятся честь и верность, — произнес он, когда мелодия уже подходила к концу. Янтарный взгляд возник и пробежал по его лицу, задев глаза: словно бесцельный солнечный зайчик альвьего внимания.

Глубоко в разуме её запрятался недоумённый вопрос:

“Верность — кому? У меня аж три варианта: себе, Эйле, Императору...

Всю жизнь я предпочитала первый... то есть была верна Ллот! Надо будет поговорить с Эйлой насчет императора. А тот таинственный йаббрук кому верен? Если бы он был верен императору — ничего не боящейся власти — он бы так и сказал. А раз предпочёл умолчать, то..."

— Прежде всего, себе, — с улыбкой ответил Ирмин, кружа её в пируэте. Несмотря на то, что она спрятала свои мысли поглубже в туман, оперировала образами, привычными её родине, закрасила всё в чёрный цвет подземной тьмы, он сумел их прочесть.

— Тот, кто верен себе, сможет быть верен и другому, — прибавил он.

“И кому же должна я верна быть?” — подумала она специально для него, после чего стала нарочито думать о Ферне, а затем представила себе серокожую Эйлу с огненными глазами, исполняющую чарующе плавный танец. Голых мужчин оставила на потом. Но вскоре музыка стихла. Танцующие остановились.

Куэ'ятрин ничего ещё не знала ни про императора всех людей Омоину, ни про Перстень Власти, и только с рассеянной улыбкой глядела мимо глаз Ирмина. Повторила в голове слова этого “нечитаемого” человека про верность себе и другому. И вдруг тихо засмеялась, сама не понимая, почему. И почувствовала себя как-то неловко. Бросила на Ирмина смущённый взгляд:

— А вы верны... Богу Пути? — этими словами её смех оборвался в тишину.

— Стараюсь, — с готовностью ответил Ирмин. Куэ сделалась полностью серьёзной; вкрадчиво спросила:

— Так от меня-то вы чего хотите? — теперь "одарила" его янтарными искрами.

— Быть верной ему и себе, — ответил он, улыбаясь также хитро.

Она стала задумчивой, всё держа его руки, хотя другие пары уже менялись. Но музыку заводил тот человек, руки которого она удерживала.

— Как вы думаете, зачем Бог привёл меня сюда?.. — задавая такой важный вопрос, медленно подняла глаза на человека и застыла в ожидании. Этот партнёр казался ей откровеннее предыдущего — что она мысленно отметила.

— Этот вопрос вы должны задать самому Богу и отыскать ответ в своем сердце, — был ответ спокойный и отдающий какой-то светлой свежестью. Она подумала немного, опустив глаза. Затем с довольной усмешкой потянула уголки губ и отпустила его руки. Отходя, подумала "громко":

"Я должна стать его жрицей? Бог жрицу искал, путешествуя по сферам Планов? И выбрал меня? О, какая честь... Ну что ж. Я — жрица, да, и опытная в мои года...”

Серокожая женщина свалилась на диван в какой-то расслабленности. То, что она услышала, успокоило её: она почему-то верила в увещевание быть жрицей, хотела верить, и... устала не верить? Наполнила свой бокал вином с помощью дара — бутыль сама взлетела и наклонилась.

“Что ж, может быть, этот Бог будет больше ценить меня как жрицу? Больше, чем Ллот, которая... О, да, верна только себе и никому больше. Теперь он даёт мне силы. Коль так, я стану проводником воли его!”

Она стремилась верить, что бог услышит её. Расслабившись и развесив уши, прозевала приглашение на новый танец. Стала наблюдать за танцующими, потягивая приятное вино. Взгляд её упал на Литту. Совсем юная, светлые волосы, иссиня серые глаза. На руках — перстни и татуировки вроде тех, что у Вэйна с Эйлой. В танце скована. Робковато косится на всех, в особенности на альва. С ней опять танцует Фэймон, младший брат Хаймона. По виду он сам едва ли старше, но, в отличие от девушки, во всём уверен, кроме неё. Её беспокойство его заботило.

Куэ рассмотрела её стройную, достойную юной жрицы фигурку. Росточком пониже, аккуратная, она напомнила ей кого-то. Серокожую девушку с пурпурными лучистыми радужками, которая очень хотела искусно делать духи́, но не могла.

“А эта не хочет танцевать? Или хочет, но не может?

Глядя на её недоведённые движения, Куэ искала себе ответ. Нашла: и то, и это. Девушка считала, что её неумелый танец портит праздник. Уныние сквозило в её мыслях, а при взгляде на серую женщину-альва там появлялись серые, будто дым, рябые тяжи страха.

“О, всё же тут меня боятся”, — немного весело подумала танцовщица, навостряя уши. Она следила за Литтой, наблюдая, как та от этого напрягается, как озирается, натыкаясь на радужки неподвижных внимательных глаз: добыча на ладони у хищницы. И эффект лишь усиливался, сводя старания Фэймона на нет.

“Ллот ненавидит унылых, — с мрачноватым торжеством подумала особа из Подземья, — хм, а любит ли их Бог Пути?

К Литте подошла Нарвен, перехватила её у юноши и стала что-то навязчиво советовать. Не особо вдаваясь, в чём тут дело. Но “не в коня корм” — есть такая наземская поговорка: Литта мало воспринимала учение, и какой-то мрачный ряд образов летел в её голове. Страшные насекомоподобные хищники, какие-то волки и серая женщина в одной строчке. Куэ ела кальмаровый салат и следила за этим.

“Вот испортила я девочке танец... Как легко. Впрочем, это и танцем-то не называлось. Интересно, а есть ли в ней сила духа для нормального танца? Или она такая никчёмная?

Любопытство сильнее разбирало серую особу. Прочие пары кружились всласть: никто опасности не чуял. Вэйна, от которого ушла Нарвен, “спасла” Эйла.

Наконец последний звон этой незатейливой, игривой мелодии, и — тишина да шаги меняющихся пар. Куэ осушила остатки вина, признавая, что одна почти опустошила тарелку с креветками. Зато сытость теперь была вполне отчётливой.

“А что? Бери, пока можешь”.

Целеустремлённо встала, пошла вперёд с лёгкой ласковой улыбочкой:

— Давай, дитя, я с тобой потанцую. Хочешь кружиться, как я?

Литта замерла, явно не ожидая подобного. Серо-синие глаза, раскрытые широко, уставились на приближение серой фигуры, овеваемой потоками серебра. Из "беги" или "замри" Литта инстинктивно выбрала второе.

— Не робей, не съем, — шутливо сказала ей Куэ и обернулась к Ирмину: — Музыка пусть будет та же или похожая.

Её рука не глядя, но точно протянулась к девушке, заботливая серьёзность отобразилась на лице.

Литта, усилием прогнав свои мысли, кивнула, несмело улыбнулась: крепко заученные понятия о вежливости заставили её это сделать. Куэ взяла её руки, глянула немного сверху, будучи на голову выше. Фэймон и Нарвен в молчании отошли и, глядя на них, объединились в пару.

Проницательно глядя Литте в глаза, остроухая танцовщица послала ей образ игривого, драгоценного, огненного тепла, якобы сокрытого под её серой кожей. Она уже долго пожила и научилась видеть скрытые задатки. Она поднимала свой дом со дна — а получить чуток истинного авторитета в этом мире ей хотелось. И было приятно, что эти наземники делают так, как она сказала.

Грянул ритмичный перезвон вступления, и Куэ аккуратно повела, исполняя в танце мужскую роль. Небольшими импульсами за руки и лёгкими посылами мысли помогала Литте соблюдать ритм. Следила за тем, как двигается юная джалил.

— Раз, два, три... — подсказывала шёпотом. — Вот так, ты лёгкая, сильная. Твоя фигура прекрасна. Не зажимай, расслабь. Вот, получилось. Дальше. Чувствуй. Что ты хочешь от танца? Подумай.

Сосредоточенные глаза с мерцанием огня перебегали от талии и ног девушки на её лицо и обратно. Лицо было мягко-строгим. Голос тоже:

— ...Правильности? А что такое правильность? Ах, как кто-то другой? Это танец другого. У тебя есть свой. Чувствуй желание. Слиться с музыкой. Исполнить её на себе. Цель — красота. Вперёд!

Провела с девушкой пируэт, поддержку, сама чуть присела, чтоб она лучше прогнулась. Аккуратно прильнув к девушке сознанием, посылала ей оттенки нужных движений. Как эти движения должны чувствоваться. Что давать телу, коли исполнены правильно. Закружила её, видя, что танец идёт легче и быстрее.

— Ты грациозная, плавная, быстрая. Ты не боишься ничего. Такую тебя ни одно существо не достанет. Сила твоей красоты смахнёт страх. Ты — чуткая. Точная. Кружись. Раз, два, три! Да!

"Но чего-то тут не хватает. В этих уговорах не хватает истины. Веры..." — Куэ чувствовала, что смысл танца девушке не особо понятен. Она выросла рядом с Бездной, училась только убивать существ, хотя это травмировало её чуткую душу. Образы из её сознания возникали перед Куэ. Существа напоминали диких животных, обитающих в пещерах.

“И всё время эта Литта думает о них. Похоже, её разум повреждён стрессом от постоянной битвы...”

Что-то тут было Куэ знакомо. Её народ тоже страдал от вечной жёстокой борьбы, правда, внутри себя. И от этого многие его представители сходили с ума. Она сама казалась себе чокнутой иногда, и от других получала об этом заявления.

“Ты чокнутая, К... ...уэ”.

— Ах, да я так вспомню своё имя! — нечаянно вслух сказала она, делая Литте поддержку и легко роняя её в свою упругую хватку. Литта распахнула глаза и едва не “выпала” из танца, но уверенная рука вернула её на нужную траекторию.

— Вы желаете вспомнить ваше имя? — спросил нежный голос девушки.

— О, даже не знаю... — Куэ не замешкалась, развернула её, перехватила. — А что, это возможно?

— Гости нашего мира обычно приходят без памяти.

— А я вот с памятью... — Куэ отметила, как девочка мигом отринула свои страхи, когда понадобилось прийти кому-то на помощь. — Видно, Богу Пути не нужна бестолковая служительница.

— Вы хотите служить Богу Пути? — столько же сероглазого удивления и новый пируэт.

— А у меня есть выбор? — не-удивилась альв. — Кажется, Бог не спрашивал меня.

— У Лесной Госпожи альвов, живущих за Трещиной, есть озеро памяти, — серьёзно сказала девушка, не забыв новый перехват.

— Интерес-сно... — деловым тоном сказала тёмная особа, закруживая Литту. — Я не прочь бы поговорить об этом позже... Да, мы с тобой — самая говорливая пара, а?

Весёлый тон серой гостьи вывел Литту в расслабление. Танец получался сам собой. Литта не думала о нём и не ошибалась. Двигалась мягко и точно, в движениях появилось изящество. Довольная Куэ подбадривала её, дала повести, помогала, доводя где надо, но не касаясь сложных элементов. Танец закончился слишком быстро. Куэ смотрела на Литту с мягкой улыбкой, так похожей на материнскую.

— Благодарю вас, дивная госпожа альв, — с застенчивым восхищением прошептала та, — с вами так легко, и я больше не буду бояться...

Она наконец-то назвала свою проблему.

— Обещаешь? — чуть сдвинулись линии серебряных бровей на густо-сером фоне.

— Да!..

— О, ну, я довольна, — проворковала в ответ тёмная танцовщица, — да, бояться недостойно юной джалил. Если что — вспомни меня.

С этими словами Куэ отпустила девочку к Фэймону, размышляя, кого бы “попытать” насчёт этой госпожи с озером.

"Где он?"

Стоя одна посреди танцпола, Куэ видела, что некоторые теперь смотрят на неё другими глазами. Вот хоть этот Ферн. В ответ она вскинула голову и самовлюблённо, кокетливо прищурилась, следуя к своему месту за столом "плывущей" походкой. И вот Ирмин. Больше нет этого хитрого прищура, смысл которого она так и не поняла; хотя у него такой разрез глаз... Специально “поставила” у себя в голове образный ряд танцующей Литты. Затем “перекрасила” её в серый цвет. Мысленно погладила по волосам, вспомнив... Кого-то на родине, чьи волосы покоряли осязание своей нежной мягкостью. Следила за глазами Ирмина, за изменениями в них.

“Я вас, чтецов, научусь вычислять. И покажу вам... Такого покажу!”

Геотермальная баня илитиири с горящими огнём инфразрения мужскими телами, развлекающими млеющих в “огненных” струях тепла жриц, быстро мелькнула в её воображении. У Ирмина едва заметно дрогнули уголки губ. Куэ послала ему такой же хитрый прищур. Села на диванчик. Разгладила свои пряди, расположив их на плечах, пощупала хвост, бьющий фонтаном позади макушки. Кинула в рот солёного осьминожка, не спуская глаз с мужчины. Он отвёл первым.

Нарвен тем временем станцевала с Хаймоном. Теперь Куэ слышала, что они вполголоса обсуждают вопросы управления Долиной, какие-то советы для Хаймона. Вэйн с Лейтой и Ферном стали о чем-то мирно беседовать на диване и то и дело весело смеялись. Потом к ним присоединились Ирмин и Анаис.

Нарвен что-то говорила властным, уверенным тоном теперь двоим — Хаймону и Фэймону. По ощущению — учила их жизни. Любопытная альв прислушалась. Но тот разговор затих, оба юноши задумчиво переглянулись. Зато до Куэ донеслись обрывки разговора Вэйна и братьев Лейты:

— Пока не вижу причин для опасений, — задумчиво произнес Ферн. — Она осторожничает, но как и все, подвластна Перстню...

— Это хорошо, — тихо ответил Вэйн. — Я бы взял её на завтрашнюю охоту на ту стаю существ.

— Хорошая мысль, — кивнул Ирмин.

— Покажем вживую, с чем нам иногда приходится иметь дело...

— Только вы не рискуйте ею, — сказал Ирмин, — как она себя поведёт, пока неизвестно.

— Конечно. Я сам возьмусь сопровождать её, — сказал Ферн. — Дару Жизни она тоже подвластна.

Никто из мужчин не стал коварно ухмыляться — как ожидала она, бросая на них незаметные взгляды.

Куэ пила вино, словно сок и, рассеянно перебирая пальцами браслет-змейку на своей руке, обдумывала подслушанное. Услышать это дали ей специально? Она не любила ходить на чужом поводке: на родине такое сулило незавидную участь. Она оттянула кончик браслета и поняла двойное назначение симпатичной вещищы: это была цепочка на эластичном шнуре из особо обработанной паутины. Она туго растягивалась до длины, достаточной, чтобы обхватить шею. Руки помнили, как намертво затягивать и держать петлю, пока жертва не отключится. Не поломаешь хрящи гортани — и в живых останется.

"Так. Интересно, — подумала она, отпуская кончик браслета — он снова стал украшением на руке, — и зачем же я им там, на охоте?.. К чему-то они меня готовят. Что за отношения у них с существами? Жрица жрицей, но я не столь наивна, чтобы успокоиться этим “фасадом”. От жрицы до жертвы — один миг. Но, похоже, они не специально говорят так громко: их собственный слух слабее. Значит, этой информации можно верить. Ведь правда моей родины гласит: “истина не то, что тебе ответят, но то, что ты разузнаешь сама". Я — диковинка для них, и это моё преимущество”.

Одна против всех яств, она истребила несколько конфет и оставшуюся половину очищенных мидий. С усталостью победителя откинулась на подушки, стала разглядывать узоры потолка и слушать.

— Чего грустишь, серая девка? — вдруг ворвался резковатый и приглушённый, весёлый, словно гномий боевой рог, голос большой рыжей женщины. — Иди к нам!

Нарвен шагнула чуть в сторону, словно освобождая четвёртое место в её круге с молодыми людьми.

Куэ’ятрин навострила уши, прицельно посмотрела на неё. Мгновение померив женщину взглядом, решила, что любопытство победило.

“А если и вправду подойду?”

Плавно встала, зацепила свою накидку из росинок, не спеша надела, застегнув одну пуговицу. Приятный жемчужный бисер, из которого состояла вещь, холодил и облегал, навевая мысли о даре Воды у людей, создавших её.

Постреляла янтарными угольками в ожидающих её Хаймона с Фэймоном, потянула время, заставляя собой любоваться, приблизилась несколькими плавными шагами, водя бёдрами на каждом... Упёрла руку в пояс с прямым взглядом на них.

Резкий голос и манера обращения этой женщины воспринимались как вызов. Это напомнило ей наставницу. Впрочем, та была илитиири и грубости у нее были тоньше. Но Куэ в прошлой жизни научилась на неё реагировать. Наставница иногда изволила бить, ведь она была сильнее. Куэ стало интересно, что хотят ей сказать здесь.

“Наверное, демонстрация силы. Но что же отравленная вином ил’риввил надеется мне показать? Как падать под стол?"

Куэ по прямой вклинилась между Хаймоном и Фэймоном.

"Хах, вчера здешняя Илхаресс отправила под стол меня..."

Нарвен удивлённо улыбнулась:

— Ничего себе, у тебя уши шевелятся, как у волка!

— Волка? — Куэ удивленно подняла брови. — А кто это такой? Там, откуда я, таких не видывала...

При этом зрачки её на свету сузились в круглые точки. В сознании Нарвен возникла стая серых шерстистых зверей, крутящихся у высокого дубового частокола. Куэ легко прочла эти образы, но ожидала ответа. Если обмениваться мыслями, то для чего вообще рот и уши?

— Зверь такой, очень опасный в наших лесах, — женщина смотрела на неё в упор. Куэ понимающе кивнула, рассматривая её широкое лицо и сочно-карие глаза.

— Агам-м, шевелятся. Это для того, чтобы лучше слышать вас, — нотки бережливого самодовольства бархатно звучали в её голосе. Эта женщина из какого-то другого края вызывала у неё любопытство.

— Волка, значит. И чем же он так опасен, что вы второй раз уже поминаете его и сравниваете со мной? — поинтересовалась с лёгкой иронией.

— Зубы острые, — улыбнулась Нарвен, мельком показав свои, — челюсть крепкая: кость перекусывает. А у тебя уши — как у него, да ещё и глаза, — прибавила она, неспеша потягивая вино из бокала.

Куэ кивнула с таким серьёзным выражением лица, что смотрелось оно гротескно:

— Да, — чтобы хорошо видеть вас. А вот интересно, в вашем доме “девка” — это такой титул для знатных особ?

Ирония в её словах была разяще явной, чуть вскинула подбородок, ожидая ответа.

— А-хах, — засмеялась бывшая глава посада, — да, особенно для тех, кто на волка похож!

Она широко улыбнулась, взяла с тарелки на ближайшем столе шашлык на шпажке — румяный и сочный кусок фазаньего мяса.

— Хм, а что, у вас много таких — похожих на волка? — Куэ тихо брала эту “мясистую” женщину в осаду. Забавы ради. — И они у вас, как я погляжу, в почёте?

— Встречаются, — философски подняв очи сводам, ответила Нарвен, продолжая жевать мясо, — а почёт заслужить надо.

— Наша бабушка всех так называет, когда навеселе, — беззаботно “возник” в диалоге Хаймон. При этом он положил руку Куэ на плечо в жесте поддержки и подумал про веселье и юмор. Куэ покосилась на него и поёжилась от его прикосновения. Тоже в шутку. Со стола взвился чей-то полный бокал и перелетел ей в изящно поднятую руку. Посмотрев на Нарвен серьёзно, она залпом осушила бокал и показала женщине его пустой.

— А на волка ты и вправду немного похожа, — прибавил сбоку Хаймон.

Куэ иронично улыбнулась, даже не повернув голову к этому “всего лишь мужчине”.

— Волки — это тоже существа из Бездны? — спросила скептически.

— Нет, они отсюда, и в обилии живут в моей земле, — ответила Нарвен, потянувшись за кубком. — И могут быть очень полезными в хозяйстве. Когда я была молодой, у меня был ручной волк.

Она вздохнула и глянула на Фэймона:

— Налей-ка, а?

Куэ опередила его: бутылка с вином, которое покрепче, уже “плыла” к ним силой жрицы, призванной Богом Пути. Куэ поймала её “за горло”, наполнила бокал Нарвен до краёв, затем сама лихо запрокинула из горла.

— Ох, ну ты даёшь, — сказала та.

Нарвен пила вино неспешно. Время от времени отрываясь от бокала и оглядывая компанию. При этом глаза ее хитроумно блестели. Куэ закончила первой и смотрела на пустую бутылку. Затем улыбнулась этой бутылке. Затем бутылка стала меняться. Через минуту плавного перетекания форм, в руке альва была красивая статуя танцующей девушки из тёмного стекла. Куэ подняла её, удерживая за вытянутую ногу. На девушке не было платья, однако, и голой она не казалась. И это было нечто среднее между Эйлой и Литтой.

— Ух, ты, — сказал Хаймон.

— А ты можешь заставить её танцевать? — подхватила Нарвен с любопытством. Куэ ответила хитрым взглядом.

Вдруг рядом возник звонкий голос Эйлы:

— А может, покажешь нам танец — тот самый?!

Куэ встрепенулась, оглянулась с видом полной неожиданности.

— Так танцевала я уже почти со всеми, — хитрила та.

— Не-ет. Я про Недейру. Помнится, за него тебя убили, — Эйла улыбнулась. — Хотелось бы на это взглянуть.

— В твоем мире убивают за танец? — невозмутимо спросил Хаймон, но в голосе его читалось любопытство.

— Не за танец, — ухмыльнулась Куэ, опуская ресницы, — а за гордость Дома. Негоже небольшим Домам опережать великих хоть в чём-то. А танец — это соревнование за престиж, а значит, власть!

Её глаза чуть расширились, радужки будто вспыхнули, хотя сама не дрогнула.

— Какое же, к мансеру, это соревнование?! — возмутилась Эйла, приближаясь.

— Ну да, — прибавила Нарвен, — если первое место всегда у самого сильного дома? А остальных пусть едят волки...

— Конечно, — своим мягко струящимся голосом прибавила Анаис, — если так поступать, танец перестанет быть искусством.

— И участвовать в таких соревнованиях небезопасно, — заметил Ирмин.

— Странно, что при таком раскладе, находятся желающие принимать в этом участие, — заметил Ферн.

Вэйн думал, что очень хорошо понимает, почему Куэ не хочет танцевать этот танец. И считал, что настаивать на этом не следует.

Куэ молча выслушала такую череду мнений. Пожала плечами:

— Жить вообще не безопасно.

Теперь спросил Хаймон, глядя на неё с сочувствуем:

— Скажи, Куэ, у вас часто так поступают с победителями?

Куэ взглянула на него как-то устало и не ответила. Не хотелось. Словно душа на покой, ”уплыла” и плюхнулась на диван. Нашла миску с ореховым печеньем, притянула, захрустела им. Рядом мягко приземлился Хаймон. Ни слова не говоря, он коснулся шеи Куэ и стал аккуратно массировать упругие сухожилия под гладкой кожей. Она чуть поёжилась, полоснув по нему янтарными огоньками, затем расслабила шею, опустила плечи, поддаваясь ему.

— Так поступают с теми, — лениво сказала вполоборота, — кто много на себя берёт.

Под действием приятных мурашек от касаний потянула спину, прогнулась немного, запрокинула голову, осыпав его руки волосами. Вздохнула, расслабилась. Касания Хаймона вливали в неё тепло, изгоняя истому и нетвёрдость, и желание скрытничать.

— Поедешь завтра на охоту на существ? — шёпотом спросил Хаймон.

— На охоту? — покосилась на него Куэ. — На существ? Как те, что внизу стоят? Зачем? Это забава такая, или ради добычи?

— Да, примерно таких, — покивал Хозяин огня, слегка обнимая её. — Это наша любимая забава. А ещё они опасны для окружающих поселений.

Куэ бросила взгляд на Эйлу, которая о чем-то беседовала с Анаис и, казалось, была совсем не против, что Хаймон обнимает другую.

“...Или ему своей рыжей мало?” — с укоризной подумала Нарвен, глядя на них, — ещё и серую охватил.

А Хаймону нравилось обнимать свободных женщин. Ему казалось, что так они чувствуют себя увереннее, да и ему было приятно их касаться, потому он делал это при всяком удобном случае. К тому же, альва он обнял сегодня впервые в жизни.

— Поехать-то я могу, — отозвалась Куэ как-то бесцветно, без особого рвения, — да с какой целью?

Прожевав взятое печенье, тёмная служительница выпрямилась и мысленно позвала Эйлу. Та развернулась от беседы с Анаис и Ирмином.

— Ты созрела на танец, о Куэ Ятрин?

— Моё имя есть одно слово, — невозмутимо поправила та, — и вот что я, Куэ'ятри́н, скажу тебе.

Эйла вскинула свой острый подбородок в ожидании с интересом.

— Мой танец, — Хаймон продолжил гладить ей плечи, — в этом мире известен лишь мне одной. Не увидеть его больше нигде. Это культура моя — моего народа. Я не хочу её утратить. И потому давай заключим сделку.

Тут Куэ сделала паузу.

Повисла гробовая тишина.

Эйла выдержанно ждала, как и все заинтригованные гости вокруг.

— Я покажу вам недейрру до некоторой ступени сегодня. А ты дашь мне обещание овладеть этим. Научиться танцевать недейрру. Ты годишься. И я взгляну на тебя — свой танец — со стороны. Идёт?

Эйла недолго думала, развела руками, пожимая плечами:

— Да не вопрос, коли получится. Я обещаю тебе попытаться, хотя не уверена — всё ж я не альв...

Куэ улыбнулась ей:

— Для этого не надо шевелить ушами.

Нарвен засмеялась, заулыбались и другие.

— Отличные условия, — произнес Хаймон, будто долго этого ждал. — С удовольствием взгляну на это в твоём исполнении...

Он глядел теперь на Эйлу. Но руки оставались на сухожилиях Куэ.

— Нужна музыка и пламя, — заявила серая особа.

— О, пламя — запросто, — улыбнулся Хаймон. — Я всё же его хозяин. А музыку издаёт вон та ракушка. Подойди к ней, подумай, какую ты хочешь музыку — и ракушка исполнит её.

— И нужны силы... — сказала она тише, опуская голову и оборачиваясь к нему. — Много сил. Ты умеешь делать массаж, о милый Хаймон Хозяин Огня?