Гарри Поттер и Лабиринт минотавра (джен)

— Никаких резких движений или звуков, — говорила Джинни, идя по коридору рядом с братом. — Дай ему время узнать тебя, привыкнуть.

— Да, хорошо, — вздохнул Рон. — Только бы получилось…

— Получится, если ты не будешь торопиться и не испугаешь в самом начале, — ответила она.

— Ну, я все-таки не настолько тупой, — слегка обиделся Рон.

Они подошли к двери. Джинни взялась за ручку и повернула.

Гарри еще спал. Рядом с ним стоял целитель с каким-то блестящим прибором со множеством соломинок с расширяющимся раструбом, похожих на смешные круглые уши. Из них с разной интенсивностью шел разноцветный пар. То и дело что-то вспыхивало с негромким треском. Целитель внимательно смотрел то на прибор, то на плоскую металлическую пластинку и что-то бормотал себе под нос.

— Я почти закончил, миссис Поттер, — негромко бросил он, глянув на входящую Джинни. — Могу сообщить, что показатели очень медленно, но улучшаются. У нас есть явный, ощутимый прогресс.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Это просто божественная музыка для всех нас. Могу я попросить вас кое о чем?

— Разумеется, — откликнулся целитель. — Все, что смогу…

— На семейном совете мы решили не разглашать никакие данные о состоянии моего мужа, — начала она. — Наверное, вас уже поставили в известность. Однако есть еще кое-что… Хочу попросить вас, неофициально, так сказать. Сообщайте мне, пожалуйста, обо всех, кто будет интересоваться его здоровьем. Обо всех, кто будет спрашивать через своих знакомых или родственников. Нам нужно знать имена всех, кто проявляет к его судьбе повышенное внимание. Это может оказаться очень важным.

— Да, понимаю, — кивнул целитель. — Конечно. Относительно тайны… У нас очень строгие правила в этом отношении. И вряд ли кто-то из тех, кто дорожит своей работой и репутацией, станет болтать языком. Разумеется, я обязательно передам коллегам вашу просьбу.

Он убрал свою странную металлическую пластину в карман лимонно-желтой мантии, взял под мышку ушастый прибор, который перестал испускать пар, и, поприветствовав Рона, вышел, закрыв за собой дверь.

— Посиди пока в сторонке, — проговорила Джинни, указав брату на стул у противоположной стены. — Думаю, что он скоро проснется.

Рон послушно отошел в угол и сел.

Через десять минут Гарри зашевелился, вздохнул и открыл глаза. Джинни сидела рядом с ним, держа за руку. Он встретился с ней взглядом, и тревога, мелькнувшая на лице, сразу сменилась покоем. Она была рядом, значит, все было хорошо…

— Привет, милый, — произнесла она негромко.

— Джинни, — ответил больной, и лицо его осветилось радостью.

— Я здесь, Гарри. Все хорошо! Знаешь, я привела к тебе друга.

Гарри сел, спустил ноги с кровати и увидел в углу человеческую фигуру. Вскрикнул, дернулся в сторону, но Джинни уже держала его за плечи.

— Все хорошо, дорогой, не бойся! Я с тобой! Это Рон! Он твой друг, Гарри! Ничего страшного…

Он тяжело дышал, не сводя глаз с Рона, который встал с места и, подойдя к ним, сел на пол напротив него. Их глаза встретились. Гарри, мертвой хваткой вцепившись в руку жены, не мигая, смотрел перед собой. И маска ужаса, застывшая на его лице, понемногу исчезла. Он перевел дух, Джинни погладила его по голове и снова повторила:

— Это Рон. Он пришел навестить тебя, Гарри.

— Привет, дружище, — тихо и хрипло от волнения произнес Рон, не сводя с него взгляда. — Я очень скучал по тебе.

Гарри молча сверлил его взглядом. И через минуту его лицо просветлело.

— Ронни…

Он выдохнул это с такой детской радостью и удивлением, будто обнаружил нечто невероятное, чудесное, что уже никогда не надеялся увидеть. Рон чудовищным усилием воли проглотил ком в горле и кивнул.

— Да, это я. Привет, Гарри.

— Привет.

Гарри, широко распахнув глаза, смотрел на него и через минуту улыбнулся так, будто все счастье мира открылось ему в этот миг.

— Ронни! — снова произнес он и протянул ладонь для рукопожатия.

Рон протянул свою. Все золото, последнюю рубашку он мог отдать за это мгновение. Гарри сжал его ладонь и замер, не отпуская, не шевелясь. Словно боясь поверить в происходящее.

— Откуда ты здесь? — потрясенно спросил он, не выпуская его руку.

— Пришел из дома, тебя навестить, — улыбнувшись, ответил Рон. — Не представляешь, как я рад тебя видеть, дружище.

Гарри смотрел во все глаза, удивленный, счастливый и совершенно обескураженный.

— Живой? — наконец решил уточнить он. — Ты живой?

— Абсолютно! — еще шире улыбнулся Рон. — Живее не бывает, поверь мне.

Гарри перевел взгляд на Джинни. Она ободряюще погладила его по голове и кивнула. Он снова посмотрел на Рона.

— Живой, — потрясенно констатировал он неопровержимый факт, снова несколько раз сжав его руку, будто желая удостовериться. Потом освободил свою руку и спрятал лицо в ладонях.

Две или три минуты он сидел молча, дыша коротко и прерывисто. Поднял голову и снова встретился взглядом с Роном, который по-прежнему, не шевелясь, сидел на полу напротив него.

— Где я? — спросил Гарри, глядя на него.

— Ты в больнице святого Мунго, Гарри, — ответил ему Рон. — Все хорошо, приятель. У нас потрясающие целители, они в два счета поставят тебя на ноги.

— Тоже живой? — недоверчиво переспросил он, на этот раз явно имея в виду самого себя. Рон закивал, сияя, как медная монета.

— Стопроцентно!

Гарри, все еще не до конца веря открывшейся перед ним реальности, протянул руки. Рон отреагировал почти одновременно с ним: он встал на колени и распахнул объятья.

Гарри вцепился в него и замер, потрясенный и растерянный. Ронни… Да, это определенно был он. Настоящий, из плоти и крови. Он чувствовал тепло его тела, силу рук, обхвативших его. Большой, надежный, самый лучший на свете…

— Ронни…

Он выдохнул это с таким выражением, что слезы, которые тот до сих пор сдерживал героическим усилием воли, все-таки брызнули из глаз.

— Гарри, дружище. Все хорошо! Я рядом.

Только через тысячу лет Гарри решился, наконец, разжать руки. Рон снова опустился на пол, вытирая украдкой мокрые щеки и улыбаясь до ушей.

— Не понимаю, — с трудом проговорил Гарри.

— Сьюзен и Терри тебя разыскали и вытащили, — попытался объяснить Рон. — Тебе здорово досталось, но сейчас ты в безопасности. Все позади. Ты теперь здесь, с нами.

Гарри смотрел на него, не мигая, пытаясь осознать правду, которая вдруг предстала перед ним в лице Рона Уизли. Он был настоящий. Значит, все, что он до сих пор принимал за иллюзию, за странный потусторонний опыт, было на самом деле? И Джинни — это не его спасительная фантазия. Это была она сама. Настоящая. Его Джинни. Его прекрасная, любимая жена.

— Вы здесь, да?

— Да, как видишь. Мы рядом, Гарри.

— А они? Они не вернутся? — на всякий случай решил уточнить он у тех двоих, которым доверял безмерно.

— Никогда, — твердо пообещал Рон. — Сюда никто не войдет, клянусь тебе.

— Ты поможешь мне? — снова решил спросить Гарри.

— Даже не сомневайся.

Это было слишком трудно. Та мозаика, которую он старательно собирал у себя в голове последние дни из разрозненных осколков воспоминаний и мыслей, снова разлетелась вдребезги. Нужно было начинать сначала и заново соединить, связать... Требовалось время, чтобы осознать и принять реальность. Он не умер и не лишился рассудка. Ему нет надобности убегать и прятаться. Он снова в том мире, где есть Джинни и где есть Рон. Вот она, новая точка отсчета. Его опора. У него есть Джинни и Ронни. И они рядом. Настоящие. Теплые. Сильные. А значит, больше не нужно бояться. Ронни не бросит его и никому не позволит причинить ему боль…

Гарри вдруг осознал, что ужасно, просто смертельно голоден.

— Есть хочу, — вдруг неожиданно проговорил он. — Очень.

Джинни переглянулась с братом. Каждый из них готов был пуститься в пляс по комнате с воплями восторга, однако они просто обменялись улыбками. Рон поднялся на ноги.

— Я принесу все, что ты захочешь, — сказал он. — Давай вместе пообедаем!

— Давай, — согласился Гарри.

Еще через несколько минут в комнате появился столик с огромным подносом, заполненным самой разнообразной едой. Гарри с аппетитом умял изумительный сэндвич, потом довольно приличный кусок пирога с патокой, напился теплого какао. И все то время, пока он ел, он не сводил глаз с Рона и Джинни, словно проверяя свою новую гипотезу. Они тоже ели и пили вместе с ним, иногда негромко переговариваясь между собой, наполняли ему кружку, убирали обёртки, протягивали салфетки... Это было так потрясающе и невероятно, что просто не могло быть правдой. Однако Рон так сказал. А он никогда его не обманывал...

Едва насытившись, он понял, что смертельно устал. Слишком много потрясений для одного дня, нужно было хотя бы немного отдохнуть. И если все по-настоящему, они не исчезнут. Нужно проверить.

— Не уходи, — проговорил он, когда Рон помог ему снова забраться под одеяло. — Если все по-настоящему, тогда не исчезай, хорошо?

— Хорошо, — согласился тот, чувствуя, как предательски сжимается горло. — Отдыхай, дружище. Я рядом. Я ни за что тебя не брошу.

Гарри закрыл глаза, и через несколько минут его окутал нежный кокон сна.

Рон и Джинни осторожно вышли в коридор.

— Джин, у меня просто слов нет, — сдавленно произнес он, глядя в сторону. — Я едва могу его узнать…

— Ты не был с ним пять дней назад, братишка, — ответила Джинни. — Не видел… Это потрясающе, что он узнал тебя, что понял, наконец, где находится. Это такой гигантский прогресс… Мы с ним уже четыре дня кругами ходим. Слушай, тебе придется задержаться здесь, пока он не проснется. Если он не найдет тебя, то снова решит, что это сон. И тогда опять все насмарку…

— Я готов здесь поселиться, если нужно, — проговорил Рон. — Мерлин великий, что же нужно было сделать с ним, чтобы довести до такого… Как думаешь, сколько времени потребуется, чтобы он пришел в норму?

— Никто не знает, — вздохнула она. — Целители говорят, что все будет зависеть от него самого. Насколько хватит сил… Для полного выздоровления придется восстановить всю цепочку событий. Вспомнить и соединить в памяти все, что с ним случилось за последние четыре месяца. Включая то, из-за чего он сейчас такой… А это, сам понимаешь… Пока его хватает на то, чтобы соединить между собой самое элементарное. И, знаешь, ты здорово ему помог сегодня. Кажется, Гарри осознал, где реальность, а где сон. Это огромный шаг вперед.

— Если б я мог хоть что-нибудь сделать, — бросил он отчаянно.

— Ты можешь, Ронни. Ты можешь быть рядом. Это пока всё, что ему требуется. Это тяжело, но это действительно здорово ему помогает.

— Все, конечно, прекрасно, но…

Он умолк, снова отвернувшись и глядя на стену, с которой на него презрительно зыркал портрет какого-то целителя в старинных одеждах.

— Ну?

Он повернулся. Лицо потемнело от гнева.

— Гермиона права. Просто убить за такое — это слишком легко. Этого недостаточно…

Джинни шумно перевела дух.

— Да. Недостаточно. Но мы пока ничего не знаем. И даже предположения, которые озвучила Гермиона, пока не более чем абстрактные умозаключения. Нужны какие-то зацепки. Хоть какие-нибудь основания для подозрений. Хоть какие-то улики…

— У Сьюзен есть кое-что, — ответил он. — Сегодня она собиралась заскочить к нам и все рассказать. Но раз я нужен Гарри, я останусь здесь. Нужно предупредить Гермиону, попросить вещи кое-какие принести. Надеюсь, ты не против, если я поставлю себе раскладушку рядом с твоей? Будем дежурить по очереди.

Джинни молча обняла его.

— Никогда не говорила тебе этого, Ронни, — тихо сказала она. — Но я очень люблю тебя, братишка.

Он громко засопел.

— Ох, Джин...

Потом, тряхнув головой, решительно проворчал:

— Кажется, сегодня все Поттеры сговорились довести меня до слез.

Джинни рассмеялась.

— Ничего, ничего. От тебя не убудет! Пойдем, пока он спит, зарегистрируем тебя.