Январский человек (джен)

Северус сидел у себя в комнате на том же самом матрасе и усердно писал кому-то письмо. Сова недовольно дожидалась, пока он закончит, чтобы отнести его получателю. Гость, как и всегда, появился внезапно.

Н.: Привет, Северус.

Северус: Январский человек! (радостно протягивает руку)

Н.: (пожимает её в ответ) Ну что, расскажешь мне, как начался учебный год?

Северус: Ужасно. (хмурится)

Н.: Что именно ужасно?

Северус: Этих выскочек, Поттера и Блэка с ним вместе, распределили в Гриффиндор. А меня в Слизерин. Блек вечно меня из-за факультета задирает, а Поттер просто так.

Н.: А что Лили?

Северус: Она тоже в Гриффиндоре, мы редко видимся. Но каждую субботу вместе сидим в библиотеке и читаем… Разное. Я ей рассказываю про петли Гёделя⁽¹⁾, а она мне — как её восхищает магический мир. Кажется, вместе с ней я тоже начинаю видеть в нём что-то удивительное — мама этого не замечала, просто рассказывала и давала мне книги.

Н.: И что удивительнее всего в магическом мире?

Северус: Лили говорит, что завтраки, обеды и ужины, которые появляются словно из ниоткуда, а потом снова исчезают. Я ей уже сотню раз объяснял, что все эти блюда просто готовят домовые эльфы и переносят из кухни наверх, уже готовые. Меня это совсем не удивляет. Мама рассказывала, что когда она жила с моими бабушкой и дедушкой, у них тоже был домовой эльф — и он готовил, стирал, убирал… В общем, делал всё по дому. Это не сложно, если понять, как работает их магия. Она настроена на дом, к которому они принадлежат. Поэтому им так важно иметь дом и хозяина. Эльф без дома потеряет свою силу и угаснет очень быстро, потому что его некому подпитывать. Это и Пивзу понятно.

Н.: Хорошо. А ты об этом откуда узнал?

Северус: Это было просто. Я читал про фамильяров, нам задали на Истории магии. Жутко скучный предмет — всё то же самое, что происходило у магглов, но по другую сторону баррикад⁽²⁾. Я это уже знаю. А вот про фамильяров было интересно. Ну я просто немного разобрался, поспрашивал эльфов в Хогвартсе и даже узнал у старосты про феникса, это фамильяр директора Диппета⁽³⁾. Оказалось, что его магия похожа на магию эльфов — только фамильяр принадлежит магу, а домовик — дому. И фамильяр для мага может сделать что угодно, что будет ему хорошо, как и домовик для дома. А навредить — не может.

Н.: Ты молодец, это все действительно очень интересно. Ты бы хотел себе того, кто будет делать что-то, что хорошо для тебя, фамильяра или домовика?

Северус: Фамильяра было бы хорошо. Директор Диппет так круто появился на пире с этим своим фениксом — как будто из воздуха! Феникс влетел в окно, так что в зале стало совсем ничего не видно из-за того, как он светит, раскрыл перья и вспыхнул ещё ярче, так что даже пришлось зажмурится, а когда я открыл глаза — там уже стоял директор, а феникс просто сидел у него на плече, как какая-то обычная птица красными перьями, но это точно был он!

Н.: Ты бы хотел себе феникса или другого фамильяра? Мне кажется, тебе хорошо подошёл бы кто-то, кто сможет защитить тебя — например, от врагов, если они у тебя будут.

Северус: Поттер и Блэк — вот мои враги. Но я и сам могу себя от них защитить!

Н.: А помнишь, когда ты был совсем ещё маленький и первый раз увидел Барреля, что тогда было?

Северус: Он был очень большой и страшный. Я испугался, что он меня укусит.

Н.: А он укусил?

Северус: Нет. Он стал моим лучшим другом.

Н.: А Поттер и Блэк?

Северус: Они никогда не станут моими друзьями!

Н.: А как ты думаешь, может быть такое, что они и не враги?

Северус: Ну… Наверное.

Н.: Хорошо. Просто подумай об этом, не обязательно что-то говорить мне об этом прямо сейчас.

Северус: Ладно. Ещё я попробовал подружиться с Петунией.

Н.: Расскажешь, что из этого вышло?

Северус: До конца лета она мне не нравилась. Я честно пытался с ней общаться, даже пару раз звал погулять только её. Мы мало говорили, и, мне кажется, она всё время стеснялась чего-то. А потом мы уехали в Хогвартс, Лили распределили в Гриффиндор, а меня в Слизерин. На факультете я ни с кем особо не сблизился, с Лили мы виделись только по субботам. И в какой-то день мне стало так грустно и так хотелось пообщаться хоть с кем-то, что я не выдержал — написал Петунии о том, как начался год, и как одиноко я себя чувствую, и как было летом классно всем втроём сидеть у реки, читать книги, болтать и бросать камни в воду. И отправил письмо с совой.

Я не думал, что она вообще ответит, а она ответила. Я не помню, когда в последний раз так смеялся — она очень классно пишет. И о том, как родители перепугались, когда сова впервые принесла письмо в дом — оказывается, от Лили ещё не приходило ни одного. И о том, как Петуния пошла в этом году в старшую школу и задирает там всех — мальчишек и девчонок. И о том, как рассказывает, что её сестра не пошла в этом году в школу, потому что оказалась волшебницей — и прямо сейчас учится превращать шестиклассников в жаб, чтобы вернуться и всем им показать.

Я представлял маленькую Петунию с этими её песочными волосами, вздёрнутым носом, сгорбленными плечами, как она грозит своим бойким голосом, что все, кто плохо к ней относятся, превратятся в жаб — и мне было весело и хорошо. Мы потом писали друг другу письма почти каждую неделю, и я очень надеялся увидеться с ней на каникулах. Но в самый последний день Лили сказала, что их родители выиграли билеты в какой-то заповедник, и они всей семьей уедут на 3 недели в Румынию — смотреть карпатских серн⁽⁴⁾.

Н.: Я правда очень рад, что ты подружился с Петунией. Если честно, я не думал, что ты обменяешься с ней и парой писем, но очень рассчитывал хотя бы на пять. Сколько же писем ты ей написал?

Северус: Это — двенадцатое. (гордо)

Н.: Хорошо. Ты бы хотел увидеть её поскорее, да?

Северус: Да, её и Лили. Но её даже больше — мы не виделись с лета. Я бы очень хотел показать её все, чему научился в Хогвартсе! Ха, Лили точно не сможет этого сделать, потому что она живет с магглами. А я смогу — никто не узнает, колдовал я или мама.

Н.: Что ты об этом думаешь?

Северус: О том, что на каникулах нам запрещают колдовать?

Н.: Да, об этом.

Северус: Я не знаю.

Н.: Тебе интересно, что я об этом думаю?

Северус: Да.

Н.: Мне кажется, в некоторых случаях, когда говорят чего-то не делать — этого делать не стоит. А в некоторых — очень даже стоит.

Северус: А какой это случай?

Н.: Ты мне скажи.

Северус: Если честно, я думаю, тот, в котором можно, если мама будет рядом.

Н.: Это хороший вариант. Знаешь, что мне нравится в нём больше всего?

Северус: Что?

Н.: То, что из двух вариантов, которые я предложил, ты выбрал третий. А это значит, что ты растёшь — и становишься всё больше похожим на Барреля, в хорошем смысле.

Северус: (смеётся) Я правда говорил, что хочу быть похожим на него?

Н.: Он был верный, добрый и смелый. Как думаешь, какой ещё он был?

Северус: Сейчас я думаю, что он ещё был очень умный. Он знал тогда, что отец ничего ему не сделает — поэтому залаял на него. Если бы он думал, что что-то может пойти не так — он бы сделал что-то другое.

Н.: Есть ещё много замечательных черт, которые ты будешь вспоминать и замечать в нём по мере того, как будешь взрослеть, и замечать их в самом себе. И если быть совсем честным, ты был похож на Барреля больше, чем думаешь, уже тогда, когда мы встретились с тобой в первый раз, просто ещё не знал об этом. Также как и о том, что дружить с Петунией — приятно и успокаивающе. Или о том, что домовые эльфы просто переносят еду наверх. Или, что врагами не всегда оказываются те, о ком мы так думаем.

Северус: Я думаю, вы правы — на счёт всего этого.

Н.: Хорошо. Ты говорил в прошлую встречу, что, возможно, что-то захочешь спросить у меня?

Северус: Да. Это одна из тех вещей, которые удивительны в мире магии для меня. Я не понимаю, как совы могут приносить письма даже в очень защищенные места вроде Хогвартса. Я читал, что почтовых сов с детства обучают разносить посылки и письма, и что у них особая склонность к магии… Но как они преодолевают любую магическую защиту? Почему её не настраивают на сов, раз они магические существа? Кому будет приятно получить какую-то дурацкую посылку перед всем Хогвартсом, если он о ней даже не просил?!

Н.: Расскажешь, что именно тебе прислали?

Северус: Мама зачем-то отправила мне подарок на Рождество в школу. Я не знаю, зачем. Видимо, хотела порадовать. А там её старый учебник по Зельям за шестой курс. Он чуть не развалился, пока я его разворачивал. Я успел применить «Репаро», но какой-то парень с третьего курса это заметил и начал надо мной смеяться. Как будто мало того, что они называют меня «Нюниусом», я теперь ещё и «Трухля»!

Н.: Могу я спросить у тебя кое-что?

Северус: Да.

Н.: Хорошо. Ты уже не так сильно любишь сказки, как раньше, да?

Северус: Ага.

Н.: И всё таки я спрошу, как ты думаешь, в них есть какой-то важный смысл? Может быть, важный не только в детстве, ну и потом?

Северус: Наверное, да.

Н.: Хорошо. Я бы хотел, чтобы ты вспомнил одну сказку — возможно, мама читала тебе её в детстве, а если нет, то не страшно, я расскажу тебе её сейчас. Это сказка — про серенького утёнка, маленького и слабого. Из-за того, что он отличался от других, его прозвали гадким утёнком. Все над ним смеялись и издевались, никто не хотел дружить. Но однажды он увидел лебедей и полюбил их так, как никого никогда не любил. Он думал, что никогда не сможет плавать, как они, летать, как они, быть, как они. И помнишь, что произошло дальше?

Северус: Помню. Он сам оказался лебедем.

Н.: Верно, он сам оказался лебедем. Пусть когда-то все говорили ему, что он никогда не станет смелым и не будет летать, пусть ему было очень тяжело — он продолжал быть собой. И благодаря этому смог однажды увидеть в отражении воды свои лебединые крылья. Как ты думаешь, мог бы ты притвориться на какое-то время таким утёнком, зная, что только притворяешься и что на самом деле ты — не он?

Северус: Я думаю, что могу попробовать.

Н.: Тебе вовсе не обязательно быть этим утёнком. Я даже попрошу тебя, если ты не против, на самом деле всегда помнить, что ты — не он. Ты можешь просто представить, что притворяешься им для других, хорошо?

Северус: Хорошо.

Н.: Тебе ещё интересно, что там с совами?

Северус: Да!

Н.: Мне кажется, у тебя уже есть мысли по этому поводу?

Северус: Ну, на самом деле да. Я думаю, что совы — это что-то вроде фамильяров или домовиков, только наоборот. Они тоже принадлежат дому или волшебнику, но их магия направлена вовне. От этого дома или волшебника к другому дому или волшебнику, чтобы сова могла его найти. И именно из-за того, что магия направлена «от», а не «к», от сов так тяжело укрыться, и они могут так спокойно залететь даже в открытое окно Хогвартса. Замок просто не считает их чем-то враждебным, словно не видит их.

Н.: Ты молодец, я тоже так думаю. Ты совсем скоро возвращаешься в Хогвартс, да?

Северус: Да.

Н.: Хорошо. Когда мы с тобой встретимся в следующий раз?

Северус: Возможно, стоит немного подождать.

Н.: А сколько? В каком возрасте ты хочешь со мной встретиться?

Северус: Думаю, что… Вы не будете против, если Вам придётся подождать, пока я не перейду на третий курс или, скажем, четвертый курс?

Н.: Я не против подождать. А ты не будешь против, если я попрошу тебя подумать о фамильяре ещё немного сейчас или когда ты вернешься в Хогвартс? Не обязательно его сразу брать, ты можешь просто подумать о том, кого бы ты хотел.

Северус: Хорошо, я подумаю об этом, когда вернусь в Хогвартс.

Н.: Отлично. Тебя что-нибудь сейчас беспокоит?

Северус: Нет.

Н.: Хорошо. Тогда до встречи!

1) Здесь Северус упоминает о «странных петлях» из «Бесконечной гирлянды» Хофштадтера. По сути, это лента Мебиуса.

Вернуться к тексту

2) Игра слов. Попасть в Косой переулок из Дырявого котла можно только через стену, по сути, разрушив её. Она как баррикады закрывает магический мир от магловского.

Вернуться к тексту

3) В этой истории фамильяр передаётся по наследству от прежнего директора к новому, когда он сменяет пост. На истинность не претендую.

Вернуться к тексту

4) Что-то подобное в истории про Гарри Поттера уже было, припоминаете? :)

Вернуться к тексту