All we need is love... (гет)

Примечания:

ПБ открыта.

Скорее тут есть ООС, так как Нёвилетт у меня не получился...

— Знаешь, отчего хороша пустыня? — сказал он.

— Где-то в ней скрываются родники…

©Антуан де Сент-Экзюпери

* * *

Все вокруг что-то скрывают, каждый несет на своих плечах тяжелое бремя тайн, взваленных на них кем-то другими, либо же самим собой, но это проще. Нести чужие тайны — вот настоящая мука, отягощающая жизнь. Взвалив на другого человека свой секрет, этим самым облегчая себе жизнь, люди не задумываются, что этот секрет может принести другим. Боль, разочарование, попытки не сломаться под гнетом "запретного знания". Но увы, жизнь такова, что многое приходится скрывать, избегая осуждения, а то и вовсе — смерти.

У Люмин тоже были тайны, которые никогда не должны быть сказаны вслух, во имя спокойствия людей Тейвата, ее друзей. Для путешественницы, прожившей столько столетий уже привычно молчать и говорить, когда нужно, только вот девушка всегда предпочитала первое, второе оставляла своему брату, когда они еще странствовали вместе, либо Паймон. Люмин неразговорчива, об этом все знают, потому и доверяют ей свои секреты, все больше увеличивая тяжесть этого "груза" на её плечах. О чем-то нельзя говорить вынужденно, о чем-то просто стыдно сказать вслух, у Люмин же ситуация не совсем подходящая к этим двум категориям. Её никто не вынуждал скрывать это, и ей совсем не стыдно, просто... Путешественница боится испортить ему жизнь, боится, что его осудят другие люди и не примут подобное от беспристрастно и в какой-то степени хладнокровного Верховного судьи, чье имя всегда на слуху.

Их отношения — тайна между ними двумя, ну и Паймон, потому что Люмин нужна была причина оставлять фею одну, а самой уходить на встречи к возлюбленному.

Их отношения с месье Нёвиллетом начались почти сразу после инцидента с затоплением Фонтейна, как оба тогда заметили, они могли начать встречаться раньше, но было как-то не до этого, они решили проблемы целого региона, каждый занимаясь своей задачей. И Люмин, и Нёвиллет были личностями публичными, их роман бы не оставили в покое, если бы узнали. Да и девушке казалось, что им бы не дали спокойно жить — Верховный судья, гидро лорд, в чьих рукам огромная сила и власть, и она — пришедшая с другого мира божество, только вот напрямую Люмин об этом не говорила, многие догадывались сами и распространяли эти слухи, Люмин просто их не опровергала и не подтверждала. Это было похоже на запретную любовь, но только похоже, девушка так считала, месье же был не против, если о них вдруг узнают другие. Уж после этих слов Люмин привела судье очень много веских доводов не обнародовать их отношения, во избежание худшего, они даже едва ли не поссорились из-за этого.

— Я просто не хочу, чтобы наша любовь выглядела чем-то преступным и неправильным, — сказал ей тогда возлюбленный, заставив её задуматься. Но даже после этих слов она не рискнула рассказывать об их отношениях кому-то, не стоило портить репутацию беспристрастного Верховного судьи, которого многие считают даже бесчувственным. Общество Фонтейна не одобрило бы их роман.

Придя к определенным выводам и доходчиво объяснив свою точку зрения Нёвиллету, девушка дала ему время подумать, так как уговорить в обратном её было невозможно. Конечно месье принял желание возлюбленной, хоть и нехотя. Их встречи были редкими, осторожными, как и свидания, преимущественно ночные, когда почти все люди в городе спят и возможности быть замеченными не остается. Конечно встречи, которые постоянно приходилось прятать были утомительны, но Люмин не могла иначе, ей хватало и этого. На людях оба вели себя официально, довольствуясь лишь долгими взглядами друг друга, мимолетными прикосновениями рук, а когда удавалось минута одиночества в кабинете — поцелуями, короткими, но не менее желанными и страстными.

А еще Люмин приходилось оправдываться, почему девушка так часто посещает судью, но на такой случай они придумали правдоподобную отмазку, которая вскоре стала правдой — путешественница помогала с раскрытием дел. Девушка даже увлеклась своей новой работой, проявляя все большую заинтересованность и рвение, чему Нёвиллет был рад меньше, так как Люмин, ввязываясь в очередное дело, иногда подолгу пропадала из города.

Была ли Люмин счастлива в своих отношениях? Была, хотя ей пришлось долго взвешивать все «за» и «против», так как с драконами шутки плохи. Обыкновенная интрижка, пока Люмин исследовала Фонтейн, лорда дракона бы не устроила, у них с подобным всегда было строго. Нёвиллет сразу предупредил обо всем путешественницу, чтобы та, узнав его лучше, не сбежала сразу же. Драконы по своей сущности собственники, они никогда и ни за что не позволят тронуть свою женщину другим, а если кто-то и осмелится — тому не сдобровать. Люмин не испугалась, знала, на что шла и не пожалела, потому что отзывчивее и честнее партнера, чем дракон было невозможно найти.

—... Поэтому получается, что виновным оказался её сын, а мать решила взять на себя ответственность за неразумное дитя и пойти под суд вместо него, — закончила свой отчет девушка, подняв взгляд на Нёвилетта. Мужчина словно глубоко погряз в свои мысли. — Ты меня слушаешь? — Люмин пытается обратить на себя внимание и ей это удается.

Сидевший за рабочим столом мужчина встает и ровным шагом проходит к двери. Щелчок. Дверь закрыта, Люмин, удивленно вскинув брови следит за передвижением дракона по кабинету, пытаясь прочитать его эмоции. Кто-то бы сказал, что месье ничего не чувствует, но девушка видела — напряжен и раздражен. Пока она отсутствовала на Празднике морских фонарей, что-то уже успело произойти? Они, конечно, встречались в этот период, но всего на десяток минут, успев обменяться лишь парой фраз, подарками и кратким рассказом о том, как прошли эти дни друг без друга. Даже без поцелуев, потому что их могли увидеть. Слишком рискованно. Люмин же, вернувшись после праздника, сразу же словила работу, где требовалось тщательное расследование и когда девушка говорила "сразу", то буквально переступив границу с Фонтейном, стала свидетелем прекрасного убийства, правда не сразу определила, кто причастен. Расследование, представление в театре, на которое Люмин приглашал Лини, просто встречи с друзьями и под конец дня Люмин чуть не засыпала в ванной от усталости. С таким графиком даже на тайные встречи с возлюбленным времени не оставалось, что очень печалило дракона.

Очень печалило.

Драконы жадные, поэтому то, что принадлежит им ни за что не позволят тронуть другим. Как бы не старался Нёвиллет держать себя под контролем рядом с Люмин, удавалось плохо. Потому что он считает её своей, а значит имеет полное право целовать её в любое время, но ему приходится сдерживать своего внутреннего дракона в связи с договоренностью Люмин. Было сложно.

— Месье Нёвиллет, — Люмин особенно сильно подчеркивает официальное обращение к возлюбленному, давая понять, что пока не настроена на всякие нежности. Работа и только работа. — Давайте я закончу с отчетом, отнесу его куда нужно, а вечером уже встретимся. Хотя вечером мне нужно быть в другом месте, — чем больше Люмин говорила, тем мрачнее становился лорд, подходящий к ней все ближе.

Люмин сглотнула, понимая, что влипла. Она, конечно, тоже скучала, но почему-то подумала, что Нёвиллет сначала захочет закончить с работой, а потом уже позволит себе всякие вольности. Ошиблась. Её тоска, и тоска дракона чувства кардинально разные, явно недооцененные ею. Сильно недооцененные.

Оперевшись рукой о подлокотник, а коленом о само кресло, мужчина наклонился, максимально приблизив свое лицо к лицу возлюбленной. Некоторое время он просто смотрел, пока Люмин изо всех сил вжималась в обивку кресла, пряча нижнюю часть своего лица за папкой с отчетом. Ох, доиграется она когда-нибудь, разозлить дракона каждый может, а вот выжить после этого нет. Конечно же, Нёвиллет не будет ей вредить или делать больно, скорее ей даже будет хорошо. Долго и мучительно, потому что он дракон. А у драконов не все как у людей, потому и пара им нужна выносливая, готовая ко всем прихотям.

— Не играй со мной, — сказано спокойно, но Люмин успела почувствовать дрожь по всему телу от этого тона. Скорее он с ней играет. В его глубоких аметистовых глазах невозможно было что-то разобрать, он словно смотрел ей в душу, гипнотизировал взглядом, подчиняя.

В дверь постучали.

Постучали в тот самый момент, когда он почти коснулся её губ, убрав от лица злосчастную папку.

И этого хватило, чтобы Люмин ловко вынырнула из-под мужчины и быстро юркнула к двери, щелкнув замком.

— Я приду вечером с отчетом! — Донеслось уже из коридора.

Пришедшей мелюзине пришлось лишь переводить взгляд с уже пустого коридора на судью и обратно.

А Люмин правда доигралась, о чем ей еще ни один раз скажет месье Нёвиллет в их новую встречу.

Примечания:

Спасибо за прочтение!