Сказ о потерянной душе (гет)

Вытащив ладонь из кармана кафтана, Гермиона дважды сжала ее, разминая, а затем вытянула вперед. Хоть в руке и не было волшебной палочки, но девушка рассчитывала почувствовать хоть малейшее дуновение магии в жилах и… тщетно. В глубине души заныло от пустоты. Повернув голову в сторону, к мужчине, сидевшему у соседнего дерева в той же позе что и она, Гермиона невольно, уже не в первый раз за последние дни, принялась рассматривать его профиль, надо сказать, вполне себе человеческий. Особенно заострив внимание на тонкой, с легкой горбинкой переносице, девушка вслух поинтересовалась:

— Почему твоя внешность здесь осталась прежней?

Наверное, еще несколько дней назад обратиться настолько фривольно к самому темному магу Британии Гермиона бы просто не посмела, но она провела уже примерно три дня в компании Волдеморта в этом таинственном месте, и чувствовала себя сейчас в его обществе вполне… сносно. В первые дни, оказавшись под прицелом антимагического купола в неизведанном месте один на один со своим заклятым врагом, Гермиона боялась и глаз сомкнуть. Хоть Волдеморт и не способен был сейчас применить Аваду Кедавру, в силу своих физических возможностей, как молодой сильный мужчина, маг вполне мог банально свернуть шею маглорожденной подружке Поттера, однако, отчего-то, сделать это не спешил. Даже угроз не поступало. Несмотря на вечное бурчание Марволо, мол Грейнджер излишне болтлива и надоедлива, Гермионе казалось, что Волдеморту было элементарно скучно оставаться в таинственном схроне Хозяйки Медной горы одному.

— Ты с закрытым ртом вообще существовать способна? — беззлобно поинтересовался Волдеморт, отгоняя пузатого шмеля рукой и в очередной раз натужно чихая: кажется у Ужаса Всея Британии была аллергия на весеннее цветение. Все же у отсутствия носа есть свои преимущества. — Это место полностью лишает тебя магии.

— Я об этом и говорю, — нетерпеливо перебила Гермиона. — Твой облик… он же не настоящий. Не знаю Оборотное это или Чары наваждения, но где… все остальное?

В конце предложения Гермиона неопределенно провела ладонью перед лицом, пытаясь донести свою мысль. Волдеморт, как ни странно, ее понял.

— Потому что моя нынешняя внешность не создана магией. Это мой истинный облик.

— Ты так выглядел до вмешательства черной магии?

Волдеморт скосил на Гермиону глаза. Радужка выглядела вполне человеческой: черную окружность зрачка обтекала морская синева. В глазах мага плескался штиль.

— Тебе слишком мало лет, — наконец соизволил ответить Марволо. — Ты не в силах оценить всей мощи темной магии и ее даров. Речь сейчас даже не о твоем сомнительном происхождении. Не закатывай глаза, Грейнджер, лучше подумай над своим восприятием: ты же волшебница. Какая никакая… Но! Неужели ты неспособна осознать, насколько ничтожна значимость приятности внешнего облика по отношению к его функциональности и содержанию? Это как… никто не любит брокколи, но они же полезны.

Гермиона даже сморгнула от этой примитивной параллели: Волдеморт и в самом деле сравнил свою устрашающую внешность, добытую кровавым ритуалом с использованием крови и плоти, с капустой? Впрочем, она уже успела заметить эту его особенность — темный маг зачастую не придавал значения тем вещам, которые большинство людей возводили в ранг особенных. Волдеморт словно был выше этого. Человек, сидящий на высоком стуле, редко смотрит на быт муравьев у себя под ногами.

— Считаю свое новое тело удивительным. Такая мощь, такие возможности! Творение самой магии в обход божьего замысла! Ты думаешь иначе?

На долю секунды девушка задумалась над этим философским вопросом: а считала ли она Волдеморта из Отдела Тайн уродом? Вряд ли испытываемые ею эмоции были продиктованы отвращением. Облик темного мага её пугал, приводил в ужас и, наверное, трепет, но вопрос Волдеморта сейчас состоял в другом.

Они оба были магами, волшебниками. Разве не должны они иначе смотреть на мир? Иначе воспринимать внешний облик, быть выше суждений о красоте, когда речь заходит о силе? Видимо Волдеморт именно к этому и вел: если облик змеи даст тебе силу и мощь — стань змеей. И плевать на все. Власть — величайший из инструментов управления, и ради ее получения не стоит задумываться о таких примитивных вещах как визуальная привлекательность.

— Возможно мне это не близко, но, как ни странно, я тебя понимаю. Ты всю жизнь шел к мировому господству, что тебе дело до того, что показывает отражение в зеркале? Это просто не входит в твою систему ценностей.

— Правильно, — довольно мурлыкнул Волдеморт, словно радуясь, что его старания оценили, а Гермиона вдруг насупилась, отворачиваясь к кое-как по-магловски разведённому костру, на котором она пыталась подрумянить собранные в лесу грибы. Она что, и в самом деле занимается тем, что пытается понять извращенную логику этого темного волшебника?

Хотя кроме этого тут заняться было решительно нечем. Казалось, за эти дни, они сотню раз возвращались обратно к камню-указателю, надеясь найти что-то новое на его серой поверхности, но все тщетно. Надпись говорила, что лишь пойдя направо можно обрести богатство, и Волдеморт, с упрямством нюхлера почувствовавшего золото, спешил в обозначенном направлении. О том, чтобы пойти навстречу любви или, упаси Мерлин, смерти, и речи не шло. Юркая тропинка убегала вдаль, радуя однообразными пейзажами полей и лугов. Изредка волшебники проходили мимо звонких речушек и негустого подлеска. Лишь однажды им встретилось необъятное прекрасное поле алых цветов, чьи бутоны напоминали нечто среднее между маком и тюльпаном. Завороженная тянущимся до самой кромки горизонта полем и невероятным сладостным ароматом, Гермиона потянулась к цветку, в странном, почти животном порыве, мечтая лишь, сорвав его, обладать им.

Волдеморт тогда буквально за шкирку оттащил её прочь, рыча на ходу:

— Ты про Русь вообще ничего не читала? Тут ничего лишний раз трогать нельзя! Это же был аленький цветочек! Премерзкое растение. Тронешь его — и какая-нибудь тварь обязательно вылезет.⁽¹⁾

Провожая в тот момент расстроенным взглядом прекрасное поле, Гермиона про себя рассержено подумала, что одна тварь уже вылезла, а теперь шагала рядом.

Надо отметить, что за всю прошедшую неделю, проведенную в компании Волдеморта, маг так и не поинтересовался, какого собственно драккла Гермиона тут делает. А ведь это был вполне логичный вопрос, при учете того, на какой скорости Грейнджер залетела в приоткрытую дверь Чудо-комнаты Колдовстворца. Скорее всего, предполагала Гермиона, Волдеморт не посчитал похищение Чаши Хаффлопафф из Гринготтса, а затем и нахождение подруги Поттера за сотню миль от Лондона в Колдовстворце, где спрятан уже второй его крестраж, забавным стечением обстоятельств. Но несмотря на то, что темный маг прекрасно осознавал, какую роль сейчас отыгрывает Гермиона, он отчего-то попустительствовал этому. Возможно, мужчина отводил девушке роль молчаливого свидетеля поражения светлой стороны, коим она непременно станет, когда Волдеморт заберет свой крестраж и трансгрессирует в Лондон первым же рейсом, оставив ее ни с чем.

Волдеморта вообще не стоило недооценивать. Сейчас, находясь здесь и непрестанно взаимодействуя с магом, Гермиона совершенно не понимала политику Дамблдора, культивировавшего в умах своего окружения неверный образ Волдеморта.

Марволо не был сумасшедшим фанатиком ровно также, как и сумасбродным тираном. Он, конечно, являлся тщеславным нарциссом с неуемной жаждой власти и невероятной беспринципностью, но никак не тем бездумным монстром, образ которого рисовали в голове Гермионы члены первого состава Ордена Феникса. И это означало лишь одно из двух: или светлая сторона использовала примитивную пропаганду, или же Грейнджер была семнадцатилетней девицей, попавшей под влияние опытного манипулятора.

И вот, наконец, на следующий день, на исходе примерно пятого дня (по подсчетам Гермионы) совместного нахождения в этом таинственном месте, вдалеке забрезжил рассвет. Хотя, конечно, неровный сизый частокол на границе неба и земли назвать рассветом можно было с натяжкой.

— Ты же уже бывал здесь?

Хоть эта мысль и посещала Гермиону далеко не в первый раз, она лишь сейчас набралась смелости ее озвучить.

— Я думаю ты и без меня прекрасно знаешь ответ, маленький шпион Дамблдора.

Значит ее подозрения были верны — Волдеморт и в самом деле прекрасно осознавал цель ее нахождения в Колдовстворце. Неожиданно возмутившись фамильярному обращению мужчины, Гермиона, со всей характерной ей ретивостью, взбрыкнулась, не хуже привычных на Руси коньков-горбунков.

— Я никогда не шпионила ни за кем — это низко.

— Ты оскорбилась моими словами? Тебя так легко задеть.

Рассматривая еле заметную ухмылку на мужских губах, Гермиона закатила глаза. В какой момент этой недели он проигнорировал её неформальное обращение? И в какой момент она начала проглатывать его ребячливые шпильки?

— Я по-прежнему не считаю, что являюсь шпионом. Если я что-то делаю, то всегда открыто. По своей натуре я презираю лицемеров и обманщиков, соответственно не желаю быть такой же сама.

— Гриффиндорка до мозга костей?

— Гриффиндорка до мозга костей.

— Понял.

На последнем слове мага Гермиона, не выдержав, рассмеялась. Не слишком громко, но открыто и честно, от души. Однажды Дамблдор сказал, что Волдеморт внутри мертв. Рожденный под действием Приворотного зелья, недолюбленный с детства, охочий до власти и поклонения, Темный лорд был неполноценным всегда, а расколов свою душу на части, стал и вовсе лишь подобием человека.

Но общаясь с ним сейчас Гермиона скорее наблюдала самовлюбленную, и даже излишне целеустремленную версию язвительного Снейпа, нежели сумасшедшего психопата.

— Да, я бывал здесь однажды, много-много лет назад. Думаю, ты заметила, что почти все входы русские запечатывают своей кровью, поэтому мне потребовалось немало времени, прежде чем я смог раздобыть немного биоматериала Моревны, — на этих словах мага Гермиона с трудом подавила усмешку. И этот человек, так запросто использующий в речи магловские словечки, пытается всем вокруг доказать что он самый что ни на есть чистокровный? — Но в тот раз тут все было несколько иначе, менее… спокойно. И избушку я нашел быстрее. Кстати, мы почти на месте, — резко прервал сам себя Марволо, указывая бледной кистью в сторону частокола, теперь видимого гораздо четче, всего в сотне футов от путников.

Вынырнув наконец из своих мыслей и аккуратного анализа мужчины рядом с собой, девушка сосредоточилась на их пункте назначения. Волдеморт заранее обозначил, что их путь пролегает, к таинственному указателю, некому проводнику-Сфинксу⁽²⁾ по-старорусски.

Неровные, прогнившие зубья частокола торчали из земли как ощеренная пасть древней старухи; нескольких досок не хватало, а крупные прогалы заполняли сухие мертвые ветви кустов. Вообще местность вокруг ограды выглядела неживой: птицы не пели, вечнозеленая трава схрона смотрелась пожухлой, а местами и выгоревшей до блекло желтого цвета, и даже жужжание надоедливых насекомых утихло, сменивших глухой тишиной. Гермиона чувствовала себя букашкой, которую злой ребенок накрыл стеклянной банкой. За кривой грядой частокола, напротив покосившейся калитки, притаился кривобокий домишка, на вид не имевший ни окон, ни дверей.

Увлеченно рассматривая частокол, Гермиона чуть ли не вскрикнула, когда на одном из зубцов, по соседству с повешенным на доску глиняным горшком, волшебница обнаружила потемневший от времени человеческий череп; с одной стороны из посеревшей кости тянулся длинный клок седых волос.

— Стой, — Волдеморт рукой преградил Гермионе дорогу, выступая на шаг вперед нее. Этот жест неожиданно был… мужским. — Чтобы дальше не происходило — не открывай рот. По поверьям ведьма слепа, и пока ты с ней не заговоришь, она не способна утянуть тебя в свое царство мертвых. Молчи, Грейнджер, в кои-то веки молчи. Твое спасение с того света вовсе не входит в мои планы.

Если уж Волдеморт снисходил до опасений, у кого из известных Гермионе смертных вообще был шанс? Дамблдор и Моревна разве что. Гермиона поплотнее прикрыла рот, и даже вскинула вверх руку, намереваясь прихлопнуть ладонью губы, если вдруг ее болтливый язык соизволит вперед разума произнести что-то вслух.

Волдеморт вскинул свою бледную, похожую на гигантский тонкий коготь, волшебную палочку, и дважды постучал ее кончиком по гнилой деревяшке забора, громко и четко произнося при этом:

— Избушка-избушка, стань к лесу задом, ко мне передом!

Долгое время ничего не происходило. Долгое настолько, что Гермиона уже начала изводить саму себя мыслями, а не является ли происходящее сейчас очередной ловушкой? Вдруг она будет вынуждена навсегда остаться здесь наедине с Волдемортом, долгие годы бродить по зеленым полям схрона, в котором царит вечный день, и не позволять себе питаться ничем кроме грибов и нескольких видов ягод, которые темный маг признал съедобными? Да тут даже воду пить нельзя, потому что Марволо сказал, что она немедленно превратится в козу! Узнают ли ее друзья однажды где она? Сможет ли Дамблдор освободить ее из силков Чудо-комнаты?

Такая же корявая как и частокол вокруг нее избушка вдруг зашаталась и задрожала. Гермиона вынырнула из своих печальных раздумий, силясь ничего не упустить из виду. В миг хлипкий деревянный домишка начал не просто дрожать, а подниматься вверх. Сначала девушка подумала, что избушка взлетает в воздух, но когда она посмотрела вниз, ей все же пришлось захлопнуться ладошками рот, чтобы не издать не единого испуганного вскрика.

Земля у подножья дома забугрилась, взрываемая нижними балками, черные глиняный комья посыпались в разные стороны, и избушка встала, покачиваясь на двух крепких птичьих ногах. Желтоватые, грязные от земли куриные лапы с минуту потоптались на месте, а затем юрко развернули избушку, являя путникам единственный вход, скрытый под заваленным серым мхом настилом. Хотя нет, не мхом. Приглядевшись, Гермиона с ужасом осознала, что то, что она раньше приняла за посеревший от времени мох, оказалось человеческими волосами. Длинные слипшиеся пряди, грязные, свисающие с краев крыши, плотным настилом укрывали всю поверхность избушки. Срезались ли эти волосы с живых людей? А если с мертвецов — скольким людям пришлось отдать свои жизни, чтобы укрыть эту гнилую избушку и ее кровавую хозяйку?

Уродливый дом подогнул куриные ноги, жившие, казалось, своей жизнью, и опустился наземь, вздымая клубы пыли и истошно скрипя, и этот скрип напомнил Гермионе птичий клекот. Стоило избушке окончательно опуститься и замереть, как хлипкая дверца под ужасающим крыльцом распахнулась, являя незваным гостям хозяйку дома. Гермиона достоверно не знала, кто была эта старуха, но ее куриный дом напомнил ей одно сказание, прочитанное мельком в библиотеке Колдовстворца. Могла ли эта старуха быть Ягой — устрашающей ведьмой, лишь немногим уступающей Кощею? Наверняка да. По преданиям та жила в глубокой чаще леса, пожирала людей и проводила кровавые ритуалы, но и изредка помогала князьям Киевским и Московским, за что те, в благодарность, и не устраивали массовые гонения на проклятую старуху. Но если Яга и в самом деле жива, ей должно было быть не меньше тысячи лет! Неужели она также как и Кощей создала крестраж в свое время?

Когда старуха окончательно вылезла из темноты своей неказистой лачуги, Гермиона в отвращении сморщила нос — бессмертие того явно не стоило. Яга выглядела как почерневшее сморщенное яблоко, упавшее на землю, и доживавшее свои последние дни, пока его окончательно не сожрали дождевые черви. У старухи было узкое серое лицо с отвисшей кожей, покрытой какими-то зеленоватыми наростами, и длинным крючковатым носом, изогнутым, подобно серпу. Длинные белоснежные волосы ведьмы свисали вдоль ее сгорбленной фигуры, пока Яга, опираясь на клюку, делала короткие шажки на свет. Но когда первые лучи солнца коснулись ее уродливого лица, она с шипением отступила назад, в спасительную тень крыльца. Черты ее лица мгновенно стали еще отвратительней, когда их накрыла гримаса злости. Абсолютно белые глаза ведьмы неприязненно слепо воззрились вперед.

— Кто потревожил мой сон?

Ожидавшая услышать старческое карканье, Гермиона вновь была поражена — голос Яги напоминал голос юной девушки: мягкий, не слишком звонкий, с намеком на легкую томность. Это был голос обольстительницы, и он вовсе не вязался с замогильным обликом ведьмы.

— Меня зовут Марволо Мракс, сударыня, — на русский манер обратился к Яге Волдеморт, представившись.

— Врешь, — расплылась в усмешке старуха, и за свисающим кончиком ее сизого носа мелькнула ощеренная кривая усмешка. Гермиона сосчитала не больше пяти желтых полугнилых зубов. Как Яга умудрялась не шепелявить при таком раскладе оставалось загадкой.

— Подловили, сударыня, но это имя тоже отчасти мое. Меня зовут Том Марволо Реддл, но в мире я больше известен как Лорд Волдеморт или Темный Лорд. Среди моих желаний не числилось стремления оскорбить вас своей ложью, надеюсь вы не осудите меня слишком строго?

Старуха усмехнулась.

— Какой вежливый птенец, ишь ты… Хоть мои глаза тебя и не видят, я узнаю этот голос: ты уже бывал здесь однажды, и я даже помогла тебе найти то, что ты хочешь… не за так, конечно. В этот раз тебе вновь нужен мой совет?

— Да, сударыня.

— Ну что ж, возможно я и помогу тебе, но вновь не просто так.

— И что же я могу для вас сделать?

— Ох, это, — старуха по-девчачьи махнула рукой, покрытой сухой, как иссохший пергамент, серой кожей. Длинные ногти ведьмы, желтые и скрюченные, казалось, выпрями их, станут длиной с локоть. — Мне тут так скучно и одиноко… чертова Моревна никогда не отпустит меня наверх… а еще я голодна. Сможешь ли ты угостить меня, добрый молодец?

— Какое блюдо вам по душе? — учтиво улыбнулся Волдеморт.

Яга плотоядно облизала синюшные губы.

— Человечинка.

У Гермионы задрожало все тело. Казалось, ноги готовы подогнуться в любой миг. Так вот почему Волдеморт позволял ей так милостиво сопровождать его! Она всего лишь шла на корм, на убой этой ужасной старухе! Сейчас он схватит ее за руку и затащит в эту избушку, где Яга своими корявыми зубами сдерет ее плоть, а кудрявые волосы Гермионы развесит вдоль крыши, сделав еще один слой настила. Когда ладонь Волдеморта сомкнулась вокруг кисти девушки, та молча принялась изворачивать ее, с ужасом глядя то на темного мага, то на старуху, стоявшую в тени крыльца. Она готова была умереть на этой войне от Авады или какого-то сложного проклятья, но быть сожранной в какой-то расчудесной комнате русской школы? Ну уж нет. Сухие ветки под ногами вырывающейся Гермионы затрещали, и ведьма на крыльце вся обратилась в слух.

— Что это? Ты не один, Том?

— Ну что вы, сударыня! Я здесь один, просто замялся, размышляя, кого бы посочнее вам привезти на ужин, — говоря это, Волдеморт одновременно удерживал рвущуюся на свободу Гермиону и расплывался в улыбке, которую старуха хоть и не могла увидеть, но вполне могла почувствовать в его голосе.

Яга с сомнением кивнула.

— И что надумал?

Гермиона на мгновение замерла, перестав вырываться. Хватка мужчины на ее руке стала настолько жуткой, что лишь невероятным усилием воли девушка заставила себя не застонать.

— Возможно вам захочется чего-то иного? Вы здесь совсем одни, если я доставлю вам сюда ужин, каким бы расчудесным он не был, как только вы полакомитесь им, вся эйфория сойдет на нет. Я бы хотел отплатить вам с большим размахом.

Старуха задумалась. Ее кривая клюка застучала о дощатый пол крыльца, а из глубин избушки донесся уже знакомый куриный клекот.

— Твои слова имеют смысл, добрый молодец, я и в самом деле заскучала здесь. Но сначала скажи, чего ты жаждешь?

Не думая ни секунды, Волдеморт четко ответил:

— Я желаю найти дорогу к дубу и получить твой совет на будущее.

— Это целых два желания! — возмущенно цокнула языком старуха. — Значит я и потребую от тебя в два раза больше, добрый молодец.

— Я могу услышать что именно?

— Ну дорогу к дубу я подскажу тебе за сущий пустяк: отгадай мои загадки. Ты же умный мальчик, раз пробрался сюда. Я развлекусь на старости лет, а ты получишь ответ.

— Надо просто отгадать загадки? — подозрительно уточнил Волдеморт.

По синюшным губам скользнула мерзкая усмешка.

— Да, просто отгадать. Назовешь правильный ответ на все три загадки — подскажу кратчайшую дорогу к дубу. Ошибешься — в печи тебя зажарю. Прости, я изголодалась по человеческому мясу.

Рука Волдеморта на запястье Гермионы разжалась.

— Интересная мотивация.

— У тебя все равно нет выбора, — щелкнула пальцами Яга. — Если, конечно, ты не обманул меня и не привел сюда кого-нибудь еще… вкусненького.

Все тело Гермионы вновь задрожало. Ну сейчас то точно конец!..

— Будь по твоему, — без былого энтузиазма кивнул маг, и ведьма от счастья хлопнула в ладоши, чудом не роняя кривую клюку наземь.

— Авось судьбе полезно, что в карман полезло, — хихикнула старуха, демонстрируя гнилые зубы, и Гермиону удивило, почему Волдеморт все также спокойно смотрит на уродливую до безобразия Ягу. Неужели он так хорошо умеет скрывать свое отвращение? Возможно он и с ней был любезен все это время лишь потому, что он лучший из лицемеров. — Ну что ж, добрый молодец, отвечай на первую мою загадку: бежала по белу свинка, золотая спинка, льняной хвостик. Что это?

Когда старуха замолчала, Гермиона даже сморгнула: и это все? Где загадка-то? Что за дурацкий набор слов?

Эти русские вообще необычные, а эта и вовсе, со всех сторон ненормальная.

О каких свиньях с золотыми спинами может идти речь?

Но Волдеморт, хитро улыбнувшись, кажется что-то понял.

— А вы, сударыня, сразу догадались, видимо, зачем я здесь. И загадку забавную припасли. Ну что ж… мой ответ игла!

— Да, догадалась, молодец, что ты здесь вновь за кощеевой погибелью, да только это теперь твоя погибель, не так ли? Свою душеньку ты вложил в иголочку. Ну что ж, ладно, справился ты с первой загадкой, бери вторую: у чего нет начала и конца? И нет, дружок, это не искомое тобою бессмертие.

В этот раз маг крепко задумался. В его прищуренных глазах более не плескалась нежная синева, сменившись наступающей грозой. И уже Гермиона не отнеслась к загадке старухи с прежней насмешкой: если Волдеморт не даст ответ, старуха может совершить что угодно, и даже если она не сумеет заманить мага к себе в избу и сожрать, как обещала, она может просто не указать им дорогу. И волшебникам придется вечно плутать по этим солнечным полям, где отравлен каждый водоем и не безопасен каждый второй цветок.

Но ответ упрямо не шел в голову. И как после этого Гермиона могла считать себя самой умной ведьмой среди своего окружения? Девушка скользнула глазами по окрестностям, по своей потрепанной одежде, запылившимся сапогам, и, наконец по Волдеморту, его кафтану, рукам… что-то блеснуло у него на пальце, и до того, как ответ полностью сформировался в голове волшебницы, маг четко произнес:

— Это кольцо.

Старуха зашипела. Кажется, ее начинал не радовать излишне смышлёный гость.

— Угадал, злыдень. Ну что ж, последняя загадка. Да подумай хорошенько: дашь неверный ответ, не скроешься от меня. На том свете отыщу! — и старуха нараспев, томно, произнесла: —

Был я копан,

Был я топтан,

Был я на пожаре,

Был я на кружале.

Молод был — сто голов кормил;

Сделался стар — у порога стал.

Выбросили за окно,

И собакам не надобно.

Похоже эту загадку Яга специально припасла на самый конец: это была бессмыслица, сдобренная чисто славянскими словооборотами. И в этот раз Гермиона была не уверена даже в выдающемся мозге Волдеморта. Наверняка он сейчас плюнет на все, сознается кровожадной ведьме, что он здесь не один, и спокойненько получив ответ, отправится к своему ненаглядному дубу. Ну уж дудки! Гермиона встряхнула головой, рассыпая кудри по плечам: она не позволит своим волосам укрыть эту уродливую крышу этой уродливой избы.

— Что, молодец, сдаешься? Не по плечу тебе моя загадка? — расхохоталась голосом красавицы старуха. — Не знаешь ответ? Не бойся, я тебя приголублю, — и на этих словах ведьма облизнулась.

Так, в загадке говорилось, что этот предмет был копан, значит это что-то сделанное из земли. Но разве из земли что-то возможно сделать? Нет, вряд ли, может речь о песке или полезных ископаемых? Но дальше говорится о пожаре и кружале. Речь об огранке камня? Нет, скорее о гончарном круге, значит то, что выкопали, это глина.

— Ну же, Томас со множеством имен, сдайся мне! Я буду нежна с тобой…

Гермиона бросила короткий взгляд на Волдеморта: кажется маг чувствовал себя нехорошо. Волоски на висках мужчины намокли и прилипли к влажной, покрасневшей коже. Похоже, Волдеморта лихорадило. Эта ведьма как-то воздействует на него? Следовало поспешить.

Раз речь идет о глине, а затем о кормлении, значит, наверное, это какая-то посуда. Но какая? Кастрюля? Тарелка? Нет-нет, они же в России, наверное речь о чем-то местном, старуха ведь загадывала свою загадку англичанину, желая его запутать.

— Мой милый, такой одинокий мальчик, — нараспев завела свое Яга. Ее молочные глаза, казалось, засветились, и этот исходящий из глубин свет не сулил ничего хорошего. Ведьма вытянула одну сухую руку вперед. — Подойди ко мне, мой мальчик. Мой любимый, суженый, мое дитя… ты ведь скучаешь по матери, не так ли? Тебе так не хватает ее, ты так жаждешь спросить ее, как она посмела оставить тебя одного в этом ужасном мире… я отвечу на все твои вопросы, Томас. Я подарю тебе самую сумасшедшую любовь, и я никогда не предам и не обману тебя, милый.

К ужасу Гермионы, Волдеморт сделал шаг вперед.

Крошечный, но уверенный, и девушка, так неслышно, как только могла, бросилась ему наперерез. Упираясь руками в крепкую мужскую грудь, она вжалась в тело мага, останавливая его от роковой ошибки. Она не могла его отпустить туда! О том, что смерть Волдеморта, могла решить все проблемы Ордена Феникса, о том что это могло в миг предотвратить войну, девушка и не думала.

Мало того, что она бы осталась в этом ужасающем схроне совсем одна, так и еще позволить пойти человеку навстречу собственной погибели было выше ее сил. Грейнджер просто не могла допустить подобного.

— Ну же, Томас, не заставляй свою любимую ждать! Или все же свою матушку? Кого ты хочешь видеть во мне больше? Ох, обожаю эти терзания, — клацала почти беззубым ртом Яга, очаровывая Волдеморта все сильнее, а Гермиону вводя все в большее отчаяние.

Если он сейчас ее оттолкнет или закричит на нее, ведьма узнает о ее существовании. Если он неслышно отпихнет ее в сторону и зайдет на крыльцо — Яга съест самого темного мага Британии и слепым глазом не поведет.

Думай, Грейнджер, думай, что за глиняная посуда может быть ответом на дурацкую загадку Яги? Будь она русской, она бы непременно догадалась, но не прожившая и месяца в Колдовстворце англичанка бессильно таращилась по сторонам, с холодеющим ужасом наблюдая, как синева глаз Волдеморта затуманивается.

Маг сделал еще шаг вперед.

В тревоге, сжимающей сердце, Гермиона обернулась назад, смотря на ликующее уродливое лицо Яги, когда взгляд девушки зацепился за что-то иное, за… отгадку. Мгновенно встав на носочки, девушка прильнула к мужчине так близко, как только смогла, дотягиваясь до его уха. Но Волдеморт был под действием чар Яги, он мог ее просто не услышать, а у нее было не так много шансов: если старуха услышит ее шепот, они умрут оба.

Со всей силы Гермиона вонзилась зубами в чужую мочку уха, сжимая челюсти, причиняя боль. Волдеморт ахнул, и его руки мгновенно обвились вокруг ее талии, желая отстранить, но за мгновение до того, как он это сделал, девушка успела шепнуть ему ответ на каверзную загадку Яги.

Когда Гермиона опустилась с носков на пятки, все еще продолжая смотреть на возвышающееся над ее головой лицо мага, мужчина неожиданно посмотрел на нее в ответ. Дурман спал, глаза вновь вернули себе тот самый невероятный оттенок синего, напоминающий волшебнице океан. Волдеморт все еще продолжал недоуменно, с легким интересом, смотреть на нее, когда его губы разжались, и он громко произнес:

— Глиняный горшок. Ответ на вашу загадку, сударыня, глиняный горшок. А теперь прошу указать мне путь.

Позади Гермионы затрещала, закудахтала изба, потрясая волосами мертвецов на своей крыше, взбешённая Яга выкрикивала проклятья, но девушку это мало волновало. Она стояла в объятьях Волдеморта, продолжавшего удерживать ее талию руками, смотрела в его синие глаза, и тихонько, бесстыдно, наслаждалась вкусом его кожи на своем языке. Это было поистине магическое мгновение.

* * *

После долгих проклятий Яга все же соизволила указать им путь, а Волдеморту дала наказ — если он желает получить ответ на свой вопрос, пусть зайдет к ней на обратной дороге и принесет с собой блюдечко с голубой каёмочкой, да сорвет яблочко молодильное. Гермиона только фыркнула про себя: а какие-то менее пафосные требования возможны? Не отгадаешь загадку — сожру, чтобы на простой вопрос ответить, принеси ты мне магическую тарелку с узором, а дальше что? Победи дракона, обмани смерть и спаси мир? Ах да, Гарри же все это и так сделал.

Совет Яги словно имел волшебную силу. Они с Волдемортом шли все также целенаправленно в правую от камня-указателя сторону, но однообразные пейзажи вдруг преобразились, вокруг появилось больше живности, и следуя за мужчиной в окружении лесных зверюшек, Гермиона почувствовала себя принцессой Disney. Осталось только надеть платье, спеть песню и попасть в беду, из которой ее спасет… Волдеморт. Звучало так себе.

— Мы бы никогда не нашли путь без Яги? — подала голос Гермиона. С того момента, как волшебники покинули жуткое жилье старухи, она впервые решила заговорить, все еще ощущая нервозность в теле.

— Нет, не нашли, — устало подтвердил предположение Гермионы маг. Скосив глаза в его сторону, девушка заметила, что ухо мужчины все еще красное. Она мгновенно перевела взгляд на дорогу, которую в этот момент перебегали два веселых бурундука. В подлеске паслось стадо оленей. — Она же местный Сфинкс, помнишь? Возможно, выбери мы иное направление, в сторону любви или смерти — хотя зачем последнее выбирать не понятно — там бы нам встретились другие провожатые. В иных культурах их называют свидетели.

— И как давно Яга находится здесь?

— Без понятия, но думаю очень и очень давно. В последний раз она упоминается в славянских писаниях еще в четырнадцатом веке, тогда-то богатыри устроили облаву на нее. Думается, ее схватили и заточили здесь, под присмотром Моревны. Это пострашнее смерти будет.

— Так она бессмертна? Или вновь молодильные яблоки, как у Хозяйки? Что-то не похоже на их эффект, да и выйти за порог, под свет солнца, эта ведьма вроде не способна.

— На ней какие-то сложные, давно позабытые и очень темные чары, удерживающие на земле даже не ее душу, но тело, да к тому же… почему ты сказала, что не похоже, что она ест молодильные яблоки?

Казалось, Волдеморт искренне удивлен.

— Ну… я сужу по Хозяйке. Хоть той и почти семьсот лет, она выглядит расчудесно. Значит также должно быть и с Ягой.

— А она разве выглядит иначе?

Гермиона даже затормозила, впиваясь взглядом в Волдеморта, и стараясь не косить глаза на его покрасневшее от ее укуса ухо.

— Яга — древняя уродливая старуха с бородавками. Разве ты видел иное?

— Я видел прекрасную молодую женщину, — задумчиво кивнул маг. — У нее был чарующий голос. Возможно, женщины и мужчины видят облик Яги по-разному.

Это было хорошим объяснением, хоть и недостаточным. Значит определенная магия в схроне все же оставалась? Забавно.

Хоть в таинственной Чудо-комнате и стоял вечный день, примерно по своему состоянию Гермиона понимала, когда в нормальном, окружающем мире близился вечер. Чувствуя его приближение, девушка, зевая, сорвала пригоршню ягод, прошедших перед этим контроль Волдеморта, и закинув их в рот, устало пробубнила:

— Как думаешь, что подумали о нашем совместном исчезновении? Нас нет почти неделю. Твои Пожиратели наверное извелись все.

— Никто не извелся, и прекрати болтать с набитым ртом. В этом месте время течет иначе. В прошлый раз я пробыл здесь по меньшей мере две недели, прежде чем рискнул идти на поклон к Яге, но когда вернулся обратно — в Колдовстворце прошло не более получаса. Так что не беспокойся, ты еще успеешь дописать свое эссе по Отвароварению.

Последние слова Волдеморт протянул настолько издевательски, что становилось совершенно ясно, какого он мнения о легенде Гермионы и Слизнорта. Слизнув с пальцев ягодный сок, девушка невозмутимо продолжила допрос:

— А когда мы доберемся до места — там нас ждет подвиг? В смысле, там мы сможем его совершить?

— Не воспринимай все буквально, славяне довольно иносказательный народ. Угрюмые и закрытые внешне, это одни из самых честных и преданных людей, что я встречал. Долохов тому пример.

— Значит под подвигом понимается нечто простое? Для меня вот встреча с Ягой оказалась тем еще подвигом.

Волдеморт пожал плечами, ускоряя шаг, и Гермиона засеменила следом, отгоняя усталость прочь. В конце концов, она тоже хотела поскорей выбраться из схрона Моревны, даже если она при этом провалит миссию, наказанную ей Дамблдором. Ей хотелось уже наконец лечь в кровать в темноте, а не лежать в траве при свете дня, хотелось съесть что-то существеннее грибов и ягод, напиться воды и оказаться наконец как можно дальше от Волдеморта и его невероятных синих глаз.

Спустя пару часов они оказались на месте, но увиденное ни одному из них не принесло облегчения.

---

Примечания:

Простите, но вам придется пережить еще одну главу)

ПыСы: я тоже хочу покусать Марволо.

ПыСы2: все загадки отгадали? В тексте я использовала реальные славянские загадки.

---

1) *Отсылка к сказке «Аленький цветочек», вариации «Красавица и чудовище»

Вернуться к тексту

2) *Речь идет о древнеегипетском животном с телом льва, головой человека, который загадывал загадки и указывал путь

Вернуться к тексту