Пока не иссякнет любовь (гет)

Дни тянулись бесконечной вереницей. Сон, работа по дому, готовка, снова сон. Порой просыпаясь по утрам и смотря на окружающие её стены, выкрашенные в нежно-голубой цвет, она задыхалась, чувствуя себя заложницей этого дома. Ей хотелось поделиться своим страхом с Итачи, но муж так усердно работал, выплачивая кредит за её мечту, что было стыдно признаться, ведь именно она настояла на покупке и переезде. Поэтому жена выдавливала из себя улыбку, просыпалась по утрам, готовила завтрак и смотрела с некой завистью, когда Итачи заводил машину. Ей иногда хотелось тоже сесть и уехать, куда-то. Куда, она не знала. Иногда включив кран на полную мощность, рыдала, не понимая причину своих слёз, но списывала на шалящие в последнее время гормоны. Итачи продвигался по карьерной лестнице, и чем больше и значимее он становился, тем сильнее мельчала она. Иногда Изуми чувствовала себя ничтожной и думала, что в один момент он её бросит или заведёт любовницу, пока она будет стоять на кухне и выпекать печенье, которое временами подгорало. Он хотел ребёнка и каждый раз, смотря на одну полоску, она расстраивалась, из-за того, что не в силах была осуществить его желание. Но всё изменилось, когда подул северный ветер, и к дому напротив подъехал белый фургон. Она тогда подстригала шиповник у дома и укололась о шипастые ветки. Синяя кепка, слетевшая у вышедшего из машины мужчины, прилетела прямо к её ногам, девушка подняла её с удивлением рассматривая.

— Это моя! — улыбаясь крикнул незнакомец, и опустив тяжёлые коробки на асфальт, подбежал к ней.

Его взмокшие у корней крупные кудри, трепал озорной ветер и он то и дело убирал их с лица, широко улыбаясь. Что-то тёплое было в несовершенных чертах, в широком носе, лопоухих ушах. Его глаза, чёрные как у Итачи, светились добротой, возможно, такое впечатление складывалось из-за удивительно густых бархатных ресниц. Изуми робко протянула ему кепку, продолжая разглядывать. Что-то было в нём притягательное, хоть красивым она бы его не назвала.

— Простите. Она просто прилетела, и я её подняла.

— А вы знаете, я вас прощаю, — хохотнул он, и обтерев ладони о футболку, протянул руку, — Шисуи… Шисуи Учиха, ваш новый сосед. И думаю, можно перейти на ты.

— Удивительно, что мы ещё и однофамильцы, — с неким восторгом произнесла она, пожимая руку. Ладонь была мозолистая, но тёплая.

— И вправду удивительно. Наверное, будет невежливо с моей стороны, но мне нужно разгрузить вещи, пока не грянул гром, — сказал он, посмотрев на серые тучи.

— Я могу помочь, мне всё равно заняться нечем.

— В другое время я бы отказался, но сегодня не могу пренебречь таким заманчивым предложением. Если не обременю, то буду только рад любой помощи.

Они перетаскивали коробки и впервые за долгое время Изуми смеялась от чистого сердца, не натужно. Как оказалось, Шисуи был ювелиром и переехал в более спокойное место, чтобы сконцентрироваться на проекте. Дом принадлежал его другу, который сейчас находился за границей. Теперь ей стало понятно, почему его ладони были шершавыми, откуда взялись тёмные ободки на ногтевой пластине. Он был весёлым и забавным, его нелепые рассказы смешили её до колик в животе. Шисуи отказался от предложения зайти к ней в дом и перекусить, поэтому недолго думая, она собрала контейнер с едой и постучалась. Сосед, не противясь, с радостью принял угощение и сердечно поблагодарил.

— Так я приглашу, — забравшись на постель, с надеждой спросила Изуми, смотря на мужа, который не отрываясь что-то печатал на своём ноутбуке. Дождь ритмично барабанил по стёклам, заглушая все звуки вокруг.

— Кого? — спросил он, устало сняв очки, и положил ноутбук на прикроватную тумбу. Итачи пытался вспомнить, о ком она говорит, и потёр переносицу. В голове крутилась завтрашняя конференция, доклад, встреча директоров.

— Соседа. Я же сегодня про него говорила.

— А, да, конечно, — устало пробормотал он, припоминая сегодняшний разговор. Какой-то там ювелир, он почему-то представил располневшего старика с грязными руками. — Только не в пятницу, у меня ужин с начальством.

— Хорошо, в субботу?

— Мы едем к родителям, — сказал он, мягко коснувшись её волос, пропустил через пальцы, — забыла? — щёлкнул по носу.

— Ну не делай так, ты же знаешь, что мне не нравится, — недовольно пробурчала она, потерев кончик носа. — Как насчёт среды?

— Да, можно в среду, — ответил Итачи, жена нырнула под одеяло и игриво поцеловала в щёку, — неужели он тебе так понравился?

— Он тебе тоже понравится, — прошептала Изуми, положив голову на его грудь.

— Может устроем в среду другой вечер, — протянул он, увлекая в поцелуй и запуская руки под шелковые трусики.

— Для этого не обязательно ждать среды, — улыбнулась она, смотря в его глаза.

Знакомство с новым соседом воодушевило Изуми, наполнило энергией. Наконец-то в её окружении появился кто-то интересный, молодой. В их районе жили в основном пожилые пары. Мужья разменявшие седьмой десяток уезжали рано утром на дорогих иномарках на работу, оставляя жён дома. Прознав, что неподалёку поселилась молодая семья, скучающие от новостей женщины тут же навестили их, взяв с собой коробку пирожных. Вначале они показались Изуми довольно милыми, но познакомившись поближе, девушка поняла, насколько они двуличные: улыбались друг другу, но стоило кому-то отойти, как начинали перемывать косточки. Всё же, самым любимым занятием было поучать её — молодую и неопытную, как правильно вести хозяйство, встречать мужа, одеваться. Она, скрипя зубами, выслушивала замечания, проявляя уважение к возрасту, тихо кивала, постепенно стираясь. Только однажды взорвалась, тотчас прослыв в округе взбалмошной городской истеричкой. Теперь все её обходили стороной, смотрели косо и жалели мужа. Девушка и сама не знала, что на неё нашло, в неё словно вселился демон, который хотел всё крушить. После она не почувствовала ни грамма стыда за своё поведение, только странное чувство свободы.

В тот день стояла жуткая духота. Кондёр, как назло, сломался, а от открытого окна не было толку. В духовке запекалась утка, прибавляя жару. Её футболка прилипла к телу, а по шее градом стекал пот. Как некстати пришли критические дни, отчего ломило спину и болезненно тянуло низ живота. Хотелось всё бросить, лечь в кровать и спать, свернувшись калачиком. Но Итачи говорил, что ей нужно поддерживать связь с соседями и временами приглашать их на ужин, так как все они были непростыми людьми и благодаря парочке таких посиделок у них дома, мужу удалось заключить несколько выгодных сделок для компании. Поэтому отодвинув всё своё недовольство, приняв таблетки, она продолжила шинковать овощи. Когда вернулся Итачи, всё было накрыто, и в холодильнике стыл десерт. Чета Камадзуки явилась без опозданий и подарив скромный подарок, прошла в зал. Госпожа Камадзуки, не особо приятная женщина с маленькими глазами и ехидным прищуром, похлопав мужа по руке, направилась на кухню, помогать Изуми. Воровато взяв мясо тонко нарезанной утки, скривилась, сказав, что надо было запекать с розмарином, чтобы придать аромат. Добавила про сухость, и, посмотрев на нарезанный тончайшей соломкой дайкон, не упустила возможности и тут вставить три копейки, сообщила, что он недостаточно тонкий. Ничего не говоря, Изуми взяла поднос с едой и, подойдя к мусорному ведру, выбросила. Женщина раскрыв рот хлопала глазами, не понимая, что происходит. Затем девушка молча вышла из кухни и поднявшись по лестнице громко хлопнула дверью.

Изуми слышала, как муж извиняется за её поведение. Она понимала, что поступила неправильно, но внутри неё разгоралось пламя, что утёрла нос этой неприятной женщине. Впервые за долгое время она была довольна собой. Входная дверь закрылась и, сидя на кровати, жена, кусая губы, ожидала прихода Итачи, однако он не спешил подниматься. Спустя два часа, муж вошёл в комнату и, устало развязав галстук, сказал, что она поступила некрасиво и что ей не десять лет. Она попыталась хоть как-то оправдать себя, но он прикрыв глаза и потерев лицо, произнёс странную речь, смысл которой Изуми не понимала по сей день: « Как и думал, ты бы не выжила в реальном мире».

К удивлению Итачи, сосед оказался приятным молодым человеком, который умел располагать собеседника к себе с первой минуты. Он быстро и оценивающе пробежался по нему, подметив на первый взгляд обычную футболку и штаны, но небольшой металлический значок на вороте, выдавали стоимость. Обычному человеку такая вещь была не по карману. Лицо его показалось знакомым и задумавшись, он попытался вспомнить, где его встречал. Перебрав в памяти парочку воспоминаний, он в удивлении усмехнулся. На день рождения Изуми, купил в одном из его ювелирных магазинов серёжки. Коллеги посоветовали приобрести ювелирку именно там, так как все девушки мечтают иметь что-то из его коллекции и буквально охотятся за новинками. Шисуи тогда облачённый в костюм продавца-консультанта, выслушав пожелания, предложил купить пусеты с аквамарином.

— Да, я так иногда делаю, — засмеявшись в кулак, сказал мужчина, — мне нужно знать, что хотят покупатели. Изуми удивлённо захлопала ресницами, потрогав мочку уха, — я заметил серёжки при первой встрече, но не стал говорить. Не люблю хвастаться. Удивительно, что мы встретились. Я, по правде говоря, переезжая сюда не думал, что моими соседями будут молодая пара. Друг говорил, что здесь в основном старики.

— Разочарован? — спросил Итачи, приобняв жену, которая поставила на стол рыбную нарезку.

— Что ты. Я безумно рад. Можно устраивать на выходных посиделки. Приглашаю в субботу ко мне, — он широко улыбнулся, потянувшись к тонкому ломтику, — надеюсь, вы любите якинику.

— Конечно, любим, — улыбнулась Изуми, подперев подбородок рукой, — я бы приготовила соус… Только вот в эту субботу мы едем навестить родителей, они проживают в Конохе и всё никак до нас не доберутся, — Итачи поставил руку на её колено, словно пытался заставить замолчать, она непонимающе нахмурившись посмотрела на него, он тепло улыбнулся, и дотронувшись до её щеки, убрал волос.

— Ничего страшного. Можно в следующую субботу. И почему вы такие милые до невозможности, — сказал сосед, смотря на них, — и как вы друг с другом познакомились?

— Она жила напротив, мы дружили с детства, а потом как-то само собой…

— Ну я была влюблена в него с самого детства, а он меня не замечал, — хихикнула девушка, — а потом поступив в Ива, остановилась у него, после он признался, что любит меня.

— На кого училась? — с интересом спросил Шисуи, отложив вилку.

— Бизнес-аналитика и прогнозирование.

— Ого, здорово. Мне как раз нужен совет.

— Не думаю, что Изуми сможет помочь, — вставил Итачи, отпив сок.

— Почему?

— Она не…

— Я слишком поздно поняла, что это не моё. Решила в этой сфере не развиваться, и мы с Итачи поженились как раз после выпуска. Я захотела посвятить своё время семье, — проговорила Изуми, ладонь её отчего-то вспотела, и муж заметив, как она нервно потирает её, накрыл рукой.

— А у тебя как, есть кто на примете или решил остаться холостяком? — Итачи быстро сменил тему, застав соседа врасплох.

— Эм, — протянул он, посмотрев на Изуми, — я помолвлен, но моя невеста пока за границей, работает над важным для неё проектом. Так что я жду её, как верный рыцарь, — засмеялся он, откашлявшись.

— Не страшно, что не вернётся? — спросил в шутку Итачи.

— Нет, мы доверяем друг другу, — просто ответил Шисуи, — я не могу ограничивать её в выборе, хоть мне и хотелось, чтобы она была рядом.

— Это правильно, — прошептала Изуми, — отношения должны строятся на доверии и уважении интересов друг друга. Я уверена, что она вскоре вернётся и вы поженитесь.

Поездка к родителям прошла хорошо, они почти не вылезали из-за стола, и Изуми казалось, что она вот-вот лопнет. Мать успокоила её, когда она поделилась с ней тревогой, сказав, что всему своё время. И что ей не стоит зацикливаться на беременности и отпустить ситуацию; перестать думать о всяких глупостях, ведь Итачи её безмерно любит и ни за что не заведёт кого-то на стороне, так как однолюб. В понедельник Итачи уехал на работу, а она, изредка посматривая на дом, что был напротив, наводила чистоту. Пылесос задребезжал, перегревшись, и заглох, Изуми решив выключить с розетки, зацепившись за провод, упала, распластавшись на полу. Отчего-то она почувствовала страшное отвращение к самой себе в этой домашней одежде и заплакала. Она плакала, не понимая, почему слёзы льются ручьём и ей так плохо на душе словно её положили в гроб и заперли в склепе. Всё в доме в этот момент показалось чужим и ненавистным. Выпив успокоительное, она легла на диван, но тут же встала, заслышав звонок.

— Привет, — улыбнулся Шисуи, спрятав руки за спиной, — надеюсь, не помешал.

— Нет, я только закончила уборку, — медленно протянула она, — проходи в дом, не стой на пороге.

— Ты плакала? — приблизившись спросил он, прямо смотря в глаза.

— Да, пустяки. Упала и разревелась, как дитя.

— Всё в порядке? Ничего не повредила? — с волнением спросил он, смотря на неё, положив руку на плечо.

— Да, всё хорошо, — мягко улыбнулась она, и тут же отвела взгляд. Хорошо ей не было. — На самом деле, — ей хотелось поделиться своим странным смятением с кем-то, — я не из-за этого плакала.

— А из-за чего?

— Я не знаю, — слёзы вновь потекли по щекам, и девушка стыдливо утёрла их ладонью.

— Эй ты чего, — приобнял он её, и, почувствовав чужое тепло, она размякла.

— Я упала и мне вдруг всё это… весь этот дом показался таким чужим и зловещим. И сама я себе была противна. Словно всё это не моё…не моя жизнь.

— А может, действительно не твоё? В тот вечер, когда ты сказала про свою специальность, я видел, в твоих глазах зажёгся огонёк, а потом ты резко изменилась в лице. Я почувствовал странную перемену, даже голос стал нарочито спокойным.

— Нет, что ты? Такого не может быть, — замотала она головой. — Я всегда хотела такую жизнь — тихую. Я даже иногда виню себя в эгоистичном желании уехать из города. Итачи из-за меня приходится преодолевать такое расстояние.

— Может, тебе нужно развеяться? Куда-то сходить или заняться чем-то? Я в четверг еду в город, могу взять тебя с собой, посмотришь на мою мастерскую, — предложил он, — мне ты кажешься потерянной во всём этом с первого дня нашей встречи. Ах, чуть не забыл, — протянул он, вложив в её руку небольшую коробочку. — Ты мне помогла в тот день, а я даже не отблагодарил. Не знаю понравиться или нет такое…откроешь, когда уйду. Не хочу видеть разочарование в глазах, — хмыкнул он, — и насчёт четверга, подумай.

— Спасибо, — поглаживая коробок, ответила Изуми успокоившись, — но не стоило так заморачиваться.

— Не люблю ходить в должниках.

Это был крошечный, удивительной красоты, кулон бабочки. Резные крылья из золота и прожилками с вкраплениями лазурных камней. Она поместила на ладошку с восхищением рассматривала, проводила пальцем. Само то, что человек мог создать такое, удивляло её. Изуми вдруг задумалась над словами Шисуи, точнее, они как-то странно откликнулись внутри неё: была ли такая жизнь действительно её мечтой? Хотела ли она так жить? Вопросы один за другим возникали в её голове и копаясь внутри себя, она не находила никаких ответов. Как будто была пустой банкой и, запустив туда пальцы, щупала воздух. У Итачи была работа, в которой он реализовывал себя, утверждался, чем жил помимо неё. А она? Что делала она? Чем жила помимо Итачи? Ничем. Вся её жизнь выстраивалась вокруг потребностей Итачи: накормить, выгладить, прибраться. И в этой жизни не было её! Чего она хотела для себя, а не для кого-то? Ведь даже ребёнка желала, чтобы муж был счастлив. Ведь это он впервые с ней об этом заговорил, не она. Изуми окинула взглядом комнату и прислонив пальцы к губам, задрожала. Ноги понесли её в кабинет Итачи, словно там был ответ на мучивший её вопрос и пробегаясь по ряду книг на книжной полке, по вороху бумаг на столе, сметая всё на пол, она судорожно искала что-то. Хоть она понятия не имела — что именно, но ей казалось, если увидит, то всё станет ясно, как белый день. Нижний ящик от письменного стола не открывался. Сердце её заколотилось быстрее и, резво побежав за молотком, она разъярённо стала бить по замку. Вскоре он поддался и, выдвинув его, девушка увидела серебряные карманные часы на цепочке с надписью на латыни Ad infinitum, пройдя по гравировке, улыбнулась, вспомнив, когда первый раз их увидела и тут же в ужасе оцепенела. Она выронила их из рук, и дрожа отшатнулась, глубоко дыша. Воспоминания, один за другим возвращались к ней с бешеной скоростью, голова кружилась как на детской карусели и слова Итачи сказанные как-то невзначай: «Как и думал, ты бы не выжила в реальном мире», врезались в сознание словно иглы. Сделав шаг, затем второй, Изуми пошатнулась и с грохотом упала, не справившись с внезапно нахлынувшими чувствами.

Итачи почувствовав странное недомогание в теле, вернулся с работы раньше обычного. Изуми не встретила его на пороге, и это показалось ему странным. Пылесос стоял посреди комнаты, в углу — ведро с водой и шваброй. Окликнув жену и не получив ответа, настороженно поднялся. Волнение охватило его и, сбежав с лестницы, приоткрыл кабинет и замер. Всё было разбросано и Изуми лежала на полу раскинув руки, неподалёку находились часы. Ему не стоило труда сложить картину воедино и устало вздохнув, мужчина взял её на руки и заботливо положил на диван. Он убрал волосы с её лица, и смотря на неё спящую, такую красивую и беззащитную, поцеловал. Его Изуми, наивная малышка, снова захотела в мир, который её погубит.

— Итачи, — едва раскрыв глаза, прошептала Изуми.

— Ты погружаешься в сон, — веки её опустились.

Маятник влево, маятник вправо. Тик-так, тик-так…

Примечания:

С наступающим Новым Годом. Спасибо, что дошли до конца...