Люська (джен)

В пятидесятых годах жизнь в детском доме стала сытнее, но не безопаснее. Люська подросла, оформилась, всё чаще на неё стали поглядывать парни, а она носилась по двору наравне с пацанами и с ними же дралась.

Ссорилась и мирилась с немногочисленными подругами, и мечтала, что объявится кто-нибудь родной — мама, сёстры или отец. Может, жив кто-то из них. Но проходили годы, а за ней так никто и не пришёл.

Подружки шептались вечерами, перед сном, сидя на чьей-нибудь кровати. Прижавшись друг к другу, делились секретами. А Люська стала замечать, что нет, нет, да рыдает кто-то из девчат в подушку, и молчит на расспросы подруг.

Однажды одну из девушек нашли избитую и, как шептались по углам воспитанники, была потеряна не только красота лица, но нечто более важное для каждой девушки. Опять приезжала милиция, воспитателей вызывали на допросы, расспрашивали парней, верховодящих в детском доме. Те смотрели дерзко, ехидно ухмылялись и стреляли у следователя папироски.

Девочки боялись, ходили по несколько человек, не отходя друг от друга ни на шаг, вечерами прячась в своих комнатах, но все как всегда боялись и молчали. Все, кроме Люськи, та возмущалась громко, обещая вывести всех на чистую воду.

Рядом с Люськой стал крутиться мальчишка-чеченец, не понятно как оказавшийся в их детском доме году эдак в сорок четвёртом. Говорили, что он сбежал, когда его родню депортировали с Кавказа куда-то в казахские степи или в сибирские леса.

Мальчишка в конце-концов попался, и его отправили в ближайший детский дом, так он и оказался в станице. Парня звали Чич, было это именем или кличкой, Люська не знала. Он ходил за ней хвостом, оказывая знаки внимания, но Люське он не нравился и ничего поделать с этим она не могла.

Как-то раз он подошёл к ней, как он сказал, с важным разговором.

— Люся, я хочу поговорить с тобой. Парни злятся, им не нравится то, что ты говоришь, не лезь, куда не надо!

— Я защищаю слабых!

— А кто защитит тебя? Давай, я скажу, что ты моя девушка. Я ведь правда люблю тебя, как только будет можно, я женюсь на тебе, а сейчас смогу защитить.

Люська стояла, не зная, что сказать. Как отказать, не обидев?

— Извини, я… ты хороший, но… я не могу, я не люблю тебя… прости… и замуж за тебя не хочу…

— Я понял, зря ты так…, но я постараюсь защитить тебя… если смогу.

Люська приняла информацию к сведению, но вставать на защиту слабых не перестала.