За семь минут до начала пары (гет)

Время шло, для всех людей близился Новый год, а для студентов и преподавателей — конец семестра, что означало сдачу экзаменов и бешеную гонку за оценками и их исправлением. В юридическом техникуме до конца семестра оставалась экзаменационная неделя.

Была суббота. Только закончилась третья пара, а следовательно первая смена. Андрей Николаевич из своего кабинета направлялся в лаборантскую. У него сегодня был день рождения.

— Андрей Николаевич, извините, вы можете уделить нам немного времени? — послышалось сзади, пока он шёл по коридору.

Андрей обернулся. Перед ним стояли Миша и Вика Ивановы (брат с сестрой) — из его 132 группы.

— Вы что-то хотели, Ивановы?

— Мы хотим сделать вам подарок ваш сегодняшний день рождения, — произнесла Вика и протянула преподавателю коробочку с пирожными. — Это от нас. С днём рождения вас.

— Спасибо, но не стоило тратиться на меня… — он взял коробочку в руки.

— До свидания, ещё раз с праздником, — одновременно произнесли брат с сестрой.

— До свидания, — Андрей Николаевич развернулся и направился в лаборантскую.

В лаборантской Дарья Алексеевна заполняла журнал, Наталья Сергеевна сидела за своим столом, а Ирина Васильевна собиралась уходить домой.

Помещение, к наступающему празднику, было украшено гирляндами, а также на шкафу стояла небольшая ёлочка, на которой висело несколько блестящих шаров.

Вошёл Андрей, с коробкой пирожных в руках.

— Дорогие коллеги, не составите ли мне компанию? — спросил он, обращаясь ко всем присутствующим.

— Составим. Я как раз чайник поставила, — сказала Наталья.

— С радостью присоединюсь, — ответила Дарья, которая уже давно ужасно хотела есть.

— Ирина Васильевна? — Андрей повернулся к Ирине Васильевне, которая доставала из шкафа сапоги.

— Нет, Андрей, я домой.

Андрей Николаевич поставил коробку на свой стол и приоткрыл её. В ней было шесть больших шоколадных пироженок с белым кремом и вишенкой сверху. Выглядели они очень вкусно, каковыми, скорее всего, и являлись.

Скоро чайник вскипел, и Наталья налила чай себе и коллегам.

— А кто это тебе подарил? Видно, что пирожные дорогие, — спросила она, доставая одну пироженку.

— Ивановы из моей группы.

— А, близняшки. У них, вроде бы, родители богатые.

— С их родителями за три курса я, как не пытался найти общий язык, так и не смог.

— Да, нередко бывает, что дети простые, а родители строят из себя… А мы виноваты что-ли, что пашем в две смены, а получаем копейки.

— Соглашусь с тобой, Наташа, — вмешалась Ирина Васильевна.

— А я думал, Ирина Васильевна, вы уже ушли, — Андрей усмехнулся, откусывая от пирожного кусочек. — Впрочем, это всё истинная правда.

— Всем до свидания! — произнесла она и вышла.

— Причём всё настолько, что даже личную жизнь молодым некогда устраивать, да, Даша?

— Какая там личная жизнь, Наташ… — ответила Дарья, делая глоток чаю. Пирожное она уже съела. Оно оказалось очень даже приятным на вкус, что Дарья даже не заметила, как съела целую пироженку. — А вообще, данная проблема слишком уж актуальна на сегодняшний день.

— У тебя что по философии? — Андрей взглянул на неё.

— Эээ… У меня? В техникуме — «5», в институте — тоже. А какое это имеет значение?..

— По тебе видно, что пустых разговоров ты не ведёшь, но порассуждать любишь, — произнёс Андрей Николаевич, делая глоток горячего чаю.

— А Дарья права! Ещё как права, а ведь государство совсем ничего не делает! Это почему мы должны пахать и получать копейки? — стала возмущаться Наталья Сергеевна.

— Наталья, ты же знаешь, я не выношу светских бесед, к чему начинать их вновь?

— Вот умеешь ты, Андрей, взять и испортить всё.

— Умею и практикую, — с улыбкой, ответил он. — Кто-нибудь хочет ещё пирожных?

— Нет уж, обойдусь, — она поспешно встала и направилась к двери.

— Ещё ведь семь минут до конца перемены…

Преподаватель не ответила ничего, она вышла, с шумом, закрыв за собой дверь.

Андрей Николаевич облегчённо выдохнул и, уже не так официально и предвзято, произнёс:

— Наталья как начнёт рассуждать, так это слушать просто невозможно. Она не философ и определённо не умеет рассуждать с точки зрения вопросов бытия.

— Рассуждениями это назвать нельзя, скорее возмущениями, которые невозможно слушать, лично мне.

— Что правда, то правда, такое лучше не слушать. Не хочешь ещё пирожное? А то тут три штуки осталось.

Дарья взглянула на оставшиеся сладости, которые выглядели уж очень вкусно. Она не наелась одной, а ведь нужно было как-то провести ещё две пары.

— Спасибо, не откажусь, а то я что-то сильно проголодалась, — Дарья Алексеевна осторожно взяла ещё одну пироженку.

— Я тоже, пожалуй, съем ещё одну, уж больно они вкусные. А последнюю сыну оставлю, — он взял пирожное, вслед за ней. — Чего это мы всё о работе да о работе, в мире ведь есть много прекрасных вещей, — Андрей, запивая сладость чаем, обратил взгляд в окно.

— Ты прав, — Дарья вздохнула. — Но мне больше не о чем говорить, ведь в моей жизни нет ничего, кроме работы, — она замолчала и разочарованно опустила взгляд.

Дарья была готова молча сидеть в обществе Андрея сколько угодно, хоть целую вечность.

— Не думал, что скажу это, но я тебя понимаю и… — Андрей почему-то недоговорил и резко замолчал. Он хотел взять кружку, но случайно смахнул со стола Дарьи Алексеевны ручку и чуть наклонился, чтобы поднять её. Андрей Николаевич не думал, что она сделает то же самое.

Они, вместе держа в руках одну ручку, приподнялись обратно и, с удивлением, молча уставились друг на друга. Она, с замиранием сердца, глядела прямо в его серо-голубые глаза, которые были словно потухший огонь. Он, с восхищением, тоже глядел в её, бездонные и печальные, тёмно-карие очи, в глубине которых можно было утонуть. Оба молчали и, как завороженные, глядели друг другу в глаза, не смея проронить ни слова. Забвение продолжалось несколько минут.

Неожиданно прозвенел звонок на пару, который вернул их обоих в реальность.

— Ммм… Да, пора уже, — произнёс Андрей и, резко отдёрнув руку, встал с места. Затем он стал поправлять свой пиджак, а потом направился к двери.

— Постойте, я совсем забыла… С днём рождения тебя.

— Спасибо, — с улыбкой, ответил Андрей Николаевич и вышел.

Дарья Алексеевна проводила его взглядом, а после и сама отправилась на пару.

* * *

Был последний рабочий день в этом семестре. Андрей Николаевич собирал свои бумаги со стола. Вошла Дарья Алексеевна, она молча, не глядя на него, собрала бумаги, а потом наконец решилась и, обращаясь к Андрею, заговорила:

— Знаешь, Андрей, мы ведь в этом году больше не увидимся. И… С наступающим Новым годом, — она достала из сумки небольшую коробку, наполненную разными конфетами, и протянула ему. — Передай сыну, он ведь, наверное, любит сладкое.

— Спасибо. Я обязательно передам, — он аккуратно взял коробку и убрал её в свою сумку. Далее Андрей достал оттуда шоколадку. — А это тебе. Извини, что говорю о больном, но тебе ведь некому сделать приятное, поэтому я решил сделать тебе небольшой подарок. С наступающим тебя, Дарья.

— Как мило с твоей стороны. Спасибо большое! Мне правда очень приятно, — она взяла из его рук шоколадку и убрала её к себе.

— Очень рад, что тебе нравится, — Андрей Николаевич чуть улыбнулся.

* * *

Этот Новый год Дарья Алексеевна встретила в одиночестве, как и предыдущие. Она сидела за столом и ела вкусный шоколад, который подарил ей Андрей. Дарья размышляла о том, что чувствует к Андрею. Она отрицала чувства, хотя они были, и Дарья явно была влюблена, но не хотела признавать этого.

К часу ночи в гости к ней прибыл один из её братьев с женой и детьми, но, несмотря на это, ей всё равно было одиноко. Она хотела видеть Андрея Николаевича, хотела встречать Новый год с ним.

Сам Андрей встречал праздник с сыном. Он тоже не мог перестать думать про Дарью. Андрей также не признавал перед собой чувства к ней, но всё-таки пришёл к выводу, что испытывает к ней что-то.

Позднее приехала его сестра с мужем и детьми. Ему тоже было очень одиноко, он хотел видеть Дарью Алексеевну. Андрей вспоминал о том, что она одна и у неё никого нет.

Андрей и Дарья испытывали друг к другу глубокие возвышенные чувства, но упорно продолжали отрицать это перед собой. Никто из них не решался сказать об этом, ведь оба думали, что чувства невзаимные. А горький опыт неразделённой любви по молодости был у них обоих.