Stotinu problema tele (джен)

Открыл глаза далеко не сразу — слишком уж ярко было вокруг, я даже грешным делом подумал на рай, но через пару минут зрения пришло в норму, и смог оглядеться. Итак, место моего нахождения определено — приторно чистая и пустая палата больницы, наполненная белым цветом.

Ненавижу белый.

Ненавижу больницы и лаборатории, и, наверное, поэтому мы с Мукуро похожи своей искренней ненавистью и лживостью. Разве можно осуждать за попытку выжить? Нет, но... Всё равно страшно, что будет, если мой секрет раскроют.

Бовино сейчас никто не любит.

Глава семьи Бовино, вместе со своими приближенными гниют в земле; экспериментальные образцы или, если по факту, дети разделены на три категории: Вендетта, приюты и ящик. Какой ящик? Да тот, в который так любят играть.

Но ходили слухи, что кто-то уничтожает выживших представителей семьи. И стать жертвой из-за мстителя, а может, фанатика, преследующего цель всеобщего блага, отчего то не улыбалось.

Страшно...

Жить хотелось, но не хотелось сбегать, лишая себя дома.

Будто в ответ на мои мысли за дверью раздался шум:

— Ламбо-кун, ты как? Раз ты уже проснулся, значит, всё уже хорошо, мы так волновались...

— Глупый телёнок, не смей игнорировать Джудайме!

— Гокудера-кун, не надо так, Ламбо-кун, наверное, ещё просто не пришёл в себя.

— Мы все так испугались когда тебя задели...

Задели? Меня вообще-то насквозь проткнули... Я им... Всё ещё нужен?

— Спасибо что пришли, — сказал я, пока Гокудера вновь не влез со своими несвоевременными комментариями. — Я рад, что вы пришли.

И я улыбнулся своей беззащитной улыбкой. Нечестный ход, признаю, но хотелось получить внимание, пусть и таким способом.

До сих пор не понимаю, почему мое пламя грозы, а не тумана. Хотя оно ведь изумрудное, может ли быть так что у меня нечистое пламя?

Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения.

— Мы не могли не навестить тебя, — с улыбкой ответили мне и меня погладили по чёрной кудрявой макушке. Приятно... Жаль только, что... — Нам уже пора идти.

...что они быстро уйдут.

— Я останусь с Ламбо-нии, — неожиданно для меня и окружающих подал голос Фуута, что с момента прихода в палату молчал и смотрел лишь в пол, но теперь произошла резкая перемена в его эмоциях. Упрямство, готовность принять последствия и едва заметный, но вопрос в глазах.

— Как скажешь, Футта-кун, — мгновенно согласились подростки с решением ребёнка и оставили его мне на растерзание. Быть может они боятся, моих будущих капризов, которые им придётся выполнять?

Вышли они так же быстро, как и вошли. А передо мной остался маленький блондин в своем любимом пальто. Помявшись пару минут, мальчишка перетащил стул и уселся напротив меня, внимательно изучая мое лицо.

— Как ты? — Спросил он, когда я уже решил подать голос первым.

— Живой. И чувствую себя лучше чем мог бы.

Странно, но это была правда, я ведь действительно так думал. Быть взрослым в детском теле — это почти так же страшно как стать Аркобалено, вечным проклятым младенцем, но иметь возможность расти.

— А что произошло после... После того как меня ранили?

— Ох... Всё произошло слишком быстро, да и я очнулся не сразу. Но часть произошедшего я могу рассказать.

* * *

После того как три тонких лезвия пронзили насквозь хрупкое тело мальчишки атмосфера резко переменилась. В воздухе повисло отчаянье, а синеволосый замер неверяще распахнув глаза, словно ребёнок не ожидающий того, что игрушка может сломаться. Выдернув в одно движение трезубец, юноша что-то принялся делать с глухо упавшим на грязно серый пол телом.

И в этот момент застывшая группа будто опомнилась и начала действовать. Оттащить иллюзиониста, оградить от него ребёнка и задержать любой ценой.

К удивлению, у них получилось.

А Мукуро без сил упал на колени и до белых костяшек сжал своё оружие в руке.

— Почти получилось... Зачем ты вмешался?

* * *

— Твой поступок выбил Мукуро из колеи и нам удалось его задержать до прихода Вендиче.

— Я рад, — улыбнулся я, мысленно радуясь, что мой голос звучит довольно убедительно.

Мы замолчали. Секундная тишина быстро сменилась неловким молчанием, которое было нарушено детской мелодией из школьной сумки мальчика.

— Не хочешь ответить? — поинтересовался я, за что был награждён взглядом, достойным предателя, вырезавшего всю семью в том числе бабушек, дедушек и детей...

Не выдержав и удивившись подобному я начал судорожно перебирать названия семей, к проблемам которых я была причастна, но нет, в моем списке значилось всего три семьи, среди которых точно не было «Звездочек».

— Что? Не смотри на меня как на кровного врага. Я, правда рад, что ты зашёл, но тебя, кажется, уже потеряли. Не заставляй синьору Нану и ребят волноваться.

— А... Хорошо, — наконец поняв меня, кивнул мальчик. Но он всё равно непонятно зачем просидел, гладя на меня секунд пятнадцать, прежде чем, приблизившись, сжать мои многострадальные ребра.

Да с ним никакие киллеры не нужны!

Будто отреагировав на мои мысли, что-то начало обжигать мое запястье холодом, как бы выражая своё недовольство. Мельком глянув, я заметил знакомую цепочку и ещё раз убедился в том, что нужно как-то избавиться от Фууты. Временно, разумеется! Не хватало только киллера для мальчишки нанимать...

Однако когда я повернул голову обратно, Фууты в комнате уже не было, а дверь с лёгким щелчком закрылась.

Я вновь остался один в этой стерильно чистой комнате.

Бесит.

* * *

Слишком тихо, пусто... Как в могиле. И так же скучно, из-за чего развлечением — как выяснилось на второй день одиночного прибывания в палате — мне служило лишь разглядывание щелей и трещин на потолке. От этого всего клонило в сон.

А может мне что-то подмешивают в капельницу...? В любом случае, мое сознание в этот период было очень смутно, а после первого дня я даже не мог отличить реальность от сна.

Это было унизительно, глупо и страшно.

Я боялся, что однажды не смогу проснуться.

* * *

Спустя три недели я стоял перед входной дверью дома семьи Савада и не очень уверенно в неё стучал, но опасения оказались очередной глупостью, придуманной уставшим мозгом, так как мне открыли почти сразу.

— Здравствуйте, сеньора, — постарался как можно шире улыбнуться я, внутренне надеясь, что это выглядит не слишком жалко.

Мой внешний вид оставлял желать лучшего: спутанные волосы, старая одежда, которую я уже начинал перерастать, бледное лицо и два прекраснейших синяка под глазами, окрашенных в чернильный цвет.

— О! Ламбо, так ты уже вернулся из лагеря, — удивилась домохозяйка и сразу начала засыпать меня вопросами: — хорошо отдохнул там? Тебя кормили? О как ты подрос... Лагерь пошёл тебе на пользу.

—Да, спасибо, я очень хорошо отдохнул, Нана—сан, спасибо за беспокойство.

И я малодушно сбежал в свою комнату, даже не сообщив больше никому о своем возвращении.

* * *

Отступление первое. Очередной тревожный сон маленького пациента прервал тихий скрежет открывающейся двери. Черноволосый мальчишка, широко распахнув всё ещё сонные глаза смотрел на приближающегося к нему монстра, в пока ещё человеческом обличии. Смешок, разрезавший вновь восстановившую свои права тишину, только сильнее заставил дрожать лежащего на постели.

— Как ты, Демонёнок? — Поинтересовался монстр чужим голосом, всё ещё используя лживую заботу в голосе. — Уже идёшь на поправку, да? Ку-фу-фу...

Вырвавшийся у ночного гостя смех был смехом сумасшедшего, не слышавшего голос разума и не способного останавливаться на полпути.

— Так давай же продолжим наше знакомство, — громко воскликнул Туман, заставив парализованного страхом ребёнка задрожать. Но гость не собирался останавливаться на этом: — а после ты пойдешь к стражам Вендиче и заставишь их выпустить меня на свободу.

Преступник широко улыбнулся одной стороной лица. Он был очень доволен придуманным им планом, из-за чего то и дело из его рта вырывались смешки.

— Иначе ты умрёшь.