Stotinu problema tele (джен)

При виде быстро приближающегося пятна, яркого, ослепительно белого света, меня пробило на истерический смех.

Последней мыслью в моей голове перед столкновением было:

Дошутилась.

Возможно, в других обстоятельствах я бы думала иначе или же никак, но в этот раз не располагало как-то…

Вот только видимо не стоило мне перед походом на природу шутить про свет и туннели, как показывает практика: даже такое сбывается.

* * *

«Мне хана», — оптимистично подумала я, тихо уронив мокрую после душа голову на руки. Лёгкие всё ещё чуть-чуть болели после временного удушья, и мне самой чертовски не хотелось заменять кого-то или просто убивать, но что поделаешь, когда менять что-либо уже поздно? К тому же у меня складывалось впечатление, что это далеко не единственный раз, когда за малышом, в теле которого я оказалась, не досмотрели.

В принципе, может не всё так плохо, но… До совершеннолетия в прошлой жизни оставалось всего ничего и я надеялась получить долгожданную свободу действий, а тут… Перерождение. Судя по всему и эта реальность решила всё за меня.

И тело оказалось мужским... Мальчик года два на вид, чёрные кудри, зелёные, цвета хвои, глаза. Миловидная внешность, и только тёмно-синие, уже отливающие коричневым мешки под глазами портили картинку, и пожелтевшие синяки на плечах и ребрах. Всё это богатство принадлежит мне… Как и гардероб состоящий из камуфляжей различных видов и тёмно-серого матового комбинезона.

Как понимаете выбора у меня особого не было. Может начало и выглядит плохо, но…

С другой же стороны, у меня всё ещё был шанс, что хотя бы в этой жизни я смогу побыть эгоистом и не делить родителей с кем-нибудь, это, конечно, быть может чревато последствиями в виде постоянной опеки, но слишком уж велико искушение побыть не одной из, а единственнойым.

Эта надежда умерла во время «знакомства» с семьёй.

* * *

Нас (детей) оказалось восемь — выяснилось это в ближайшие полчаса. И я был шестым ребёнком в семье. Надеяться быстро стало не на что. И несмотря на то, что девочками родились все те, кто старше меня, и восьмая по счёту малышка, наследство и наследие мне не светило.

О чём мне и заявила кудрявая крашеная блондинка с серыми, почти чёрными глазами стоило мне появиться на пороге гостиной, пройдя через коридор с фотографиями. Характер же любимой сестренки оставлял желать лучшего.

— О! Да это же дурачок Дамбо ⁽¹⁾! — Эх… После такого обращения сразу накатывай ностальгия по давно забытому. — Можешь и не искать свой десерт, я его съела, ты всё равно так долго шёл… тебя даже родители не дождались.

С этими словами девушка семнадцати лет направилась в сторону выхода, не забыв осведомиться:

— Давно тебе не попадало? Старших уважать надо если что. И постарайся не злить родителей и папиных подчинённых. Однажды добром это точно не кончится…

Попытку воспитания я разумеется пропустил мимо ушей. Всё, что надо, я уже услышал.

* * *

— Ты снова рискуешь. Не зли отца.

Новая встреча со знакомо незнакомой родственницей случайно. В парке куда я сбежал, пытаясь уйти из-под надзора людей. Ощущать себя под конвоем, было противоестественно. Невозможно.

А уж беспрекословное подчинение было подобно смерти.

Поэтому я вновь не обращал внимание на слова сестры, ничем не выдавая новые синяки от рук нянек, которым не понравилось мое новое хобби.

Если честно им ничего не нравилось. Вообще ничего.

* * *

Прошло несколько дней с моего появления. Как ни странно ещё ни разу за всё это время я не услышал своего имени.

Мое положение стало ещё неустойчивей, моя роль в семье мельтешащий везде и этим раздражающий всех и каждого мальчишка. Однако… Никто не удивился моему молчанию, а это означает, что подобное игнорирование было и не раз и, боюсь, что вряд ли когда-нибудь заканчивалось.

Вот только можно ли считать те слова попыткой позаботиться обо мне?

Вряд ли, но я всё равно благодарен, хоть и почти всем в этом доме на мои чувства наплевать. И не стоит думать, что я просто вижу всё в чёрном цвете, разве можно считать отношения в этой семье здоровыми? Сильно сомневаюсь… Мои сёстры, разделились на два лагеря, один из которых шарахался от взрослых, второй же наоборот тянулся к ним. В первом состояли подростки начиная с… Десяти-одиннадцати лет. И да, моя неизвестная сестра блонди входила в эту категорию. Остальные же дети помимо меня пытались привлечь внимание отца, учителей, а некоторые и слуг.

Вот только боюсь, что старшие избегали папочку не просто так. В один из дней я, кажется, начал осознавать свое везение. Не сам, меня натолкнула на эти мысли папка с планами семьи, где находилось наше "распределение" .

Судьба моих сестёр была не слишком завидная: часть насколько я понял станет учёными и продолжит дело семьи по изучению чего-то (самые счастливые), кто-то пойдёт инкубаторами в другие семьи, третьи для создания связей и союзов (вторые по везению), участь остальных же… Стать подопытными или материалом для опытов (как пятая и… вторая). Моя судьба также была решена, но пока мне не известна.

Так в волнении проходили дни, но всё было относительно спокойно до одного события.

А потом я лишился её, блондинистой сестры. Её забрали прямо на моих глазах, сразу после ужина. И… Она не должна была больше встречаться с кем-то из нас, и зная об этом прощалась навсегда, и её словами навсегда запомнились мне. И, думается, именно из-за них всё произошло так, как произошло.

— Прощай, дурачок Ламбо. Надеюсь ты проживёшь весёло и останешься в памяти людей, не станешь тенью.

Она говорила много, своим спокойным монотонным голосом, прощаясь со всеми кто этого хотел и нет.

На следующий день как и спустя месяц её больше не было.

Кажется, я вновь начинаю привязываться к людям, но, вот ирония, меня пугают разноцветные дымки (ауры?) окружающих. А ещё я боюсь своего отца.

А также… Я не помню ничего из жизни этого тела. Абсолютно ни-че-го.

* * *

Спустя несколько месяцев я безэмоционально смотрел вперёд, будто бы даже сквозь свой детский страх второй жизни. Отцу было всё равно куда смотрит его ребёнок, коих было ещё восемь и это не считая ещё не признанных бастардов, до которых также рано или поздно дойдёт очередь.

Терпеть не могу высокомерных выскочек. И это взаимно кстати. Но… В прошлой ещё жизни моим девизом можно было назвать куплет из «Спичек» Анимации:

Если не делать ничего плохого

Никому не сказать плохого слова

Наверно будут любить, наверно будут уважать

И вероятно будут брать за хвост и провожать…

И… я действительно так себя вела. Это даже работало до какого-то момента. В новой жизни я буду с этого дня стараться повеселиться и платить всем по счетам. Родственникам особенно. Остальным по мере сил и возможностей.

Почему такие перемены в настроениях и поступках? Да вот… Оказалось что через год и три месяца я должен буду отправиться на «важную миссию».

Глупо? Определенно. Большой вопрос, что же сможет сделать человек в возрасте четыре с половиной года. Что-то подсказало, что я скоро это выясню.

Но больше всего меня смутило обращение.

Меня назвали Ламбо… Итальянец, маленький ребёнок, уж не Бовино ли я?

Тогда это многое объяснило бы.

* * *

С этого момента за меня взялись всерьёз. Если до разговора до меня никому не было дела, то теперь за меня взялись подозрительные личности, называемые учителями.

При этом меня также с первого же дня «учёбы» заставили пересмотреть свой взгляд на мир, хотя я бы даже назвал это пересмотрением своих целей. Теперь я даже мог назвать свой минимум требований миру. Миру Мафии разумеется, и, выполнив их, она, так и быть, получит свою грозу.

Одним из них было полное устранение семьи Бовино, и передача их разработок в надёжные руки.

Но, если честно, феи крестной я не дождался, как и всегда впрочем, поэтому я почти не обижался. А та обида, которая была, не являлась смертельной, и, следовательно, брать в расчёт её не следовало.

Никому кроме фей.

Реборн как раз таки входил в их число...

* * *

Порог особняка Вонголы я перешагнула уже как Эспозито ⁽²⁾ Ламбо в возрасте шести с половиной лет.

Тогда, становясь опекунами ребёнка не вовремя почивших союзников, сильнейшая итальянская Семья не знала насколько я сложный ребёнок.

И каким я была трудным подростком в свое время.

Они ничего не знали, ведь я молчал, что списывали на сильный шок от потери всей своей Семьи.

1) Имя слонёнка Дамбо, произошедшее от dumd, созвучно имени Ламбо, на чём и играет сестра

Вернуться к тексту

2) Эспозито — фамилия, как уже сказали раньше, дающаяся сиротам в приютах

Вернуться к тексту

В особняке Вонголы было довольно интересно, но... Выехал я из него ещё быстрее чем появился в нём. А всё потому что один небезызвестный киллер, занимающийся репетиторством, вдруг вспомнил о потенциальных хранителях! Не прошло и года. А где он был последние четыре года история почти умалчивает. Почти, потому что из своей прошлой жизни я помню, что до Тсунаёши Савады лучший киллер девятого поколения тренировал Дино, но подобное наплевавательское отношение на ситуацию с будущим хранителем просто раздражает, если не бесит (в чём я сомневаюсь).

А как итог, я стою в аэропорту после посадки ночного рейса Палермо-Токио и думаю как добраться до Намимори особенно в... Два часа ночи. Но самое обидное не это, а то, что я узнал за полторы недели прибывания в главном особняке Вонголы чертовски мало! Ну как узнал... Подслушал, что при моем росте было весьма удобно делать.

И нахожусь я в этом холле почти без вещей, ну и без денег, разумеется. А всё почему? Да от канноного Ламбо мне досталось только высокомерие, немного находчивости и... Базука десятилетия, которую мне в последний момент всучила Вонгола. Видимо с уничтожением своей семьи я поспешил, хотя от её капитала всё равно отхватить не получилось бы... Не с ними.

Но в данный момент были более насущные вопросы. Такие как «что мне теперь с этим богатством делать»? Хотя была одна мысль.

Но надо поспешить, а то кушать уже хочется. И поспать.

* * *

До Намимори я доехал с комфортом на попутке, где ехала компания, состоящая из молодых добросердечных друзей и преимущественно девушек, не сумевшая проехать мимо ребёнка, ловящего транспорт.

Как я добирался до нужной мне дороги? О, это отдельная история, потому как доставлял мою тушку туда «я» же, но из десятилетнего будущего.

Хорошо, когда есть взрослые на которых можно свалить всю работу. А я же тем временем с удобством воровал пиццу своего спасителя и наслаждался просмотром оригинала «Ученика чародея». За пять минут пицца почти закончились. Ну, а потом вернулся в свое время и обнаружил ещё одну новую сумку, внутри которой оказались карта, рубашки моего и не только размера, ещё разная одежда, но тоже по паре разного размера, а ещё меня наконец-то обеспечили деньгами, причём в йенах, и провизией. А ещё мне одарили книгой с интересным и говорящим названием "Если завтра война".

В этом и заключался секрет моей очаровательности, из-за которой меня подбросили прямо к парку, около дома Савад. Боюсь, что будь я в другом настроении, мимо меня бы проехали, в добавок прибавив газу. А так даже ради меня от маршрута отклонились, чтобы подвезти поближе.

Жизнь определённо налаживалась.

Домик необходимой мне семьи нашёлся быстро, почти сразу. И я был рад, что мне не пришлось позориться общаясь с местными. Я учил язык, но практики было маловато. Так что не буду пока показывать свои способности к языкам, до того момента как не подтяну свои навыки.

Приняв это решения, дотянулся рукой до дверного звонка. Открыли на удивление быстро. Ждали? Я мило улыбнулся открывшей мне женщине:

— Мое почтение, Вы Нана-сан?

Мать, наверное, моего неба, озадачилась. На самую капельку, так как спустя пару секунд уже хихикала в кулачок как японская школьница. Да... Кажется, в этой семье я буду по поведению одним из старших.

— Да, это я. А ты друг Реборна?

— Да, сеньора, — информативность диалога поражала. У меня скоро на неё аллергия начнётся. Как можно быть такой? Не хочу с ней пока общаться. Нервы, знаете ли в последнее время расшатались. Нет, вы не подумайте, поводы у меня были, вот семью, к примеру, в тюрьму посадили, а часть вообще убили. И нет, я вообще к этому не причастен! Ну разве что чуть-чуть, но они сами виноваты.

Но вернёмся к актуальному. Я же сиротинушка, а значит, можно и наглеть... Всё равно не откажет. К тому же ну не вязалось её хвалёное гостеприимство с тем, что мы всё ещё стояли на пороге из-за чего я начал вновь разочаровываться в жизни. Что это за поведение? Ребёнка и не впускать?

Настроение уже начинало портиться.

— Нана-сан, можно я поживу у вас? У меня проблема с жильём: опекун живёт за границей, а мне одному дом содержать не получится, — и последние штрихи для того, чтобы от меня не избавились: покрасневшие щёк и вырвавшийся шмыг. А глаза у меня и так от природы выразительные — и делать ничего с ними не надо.

* * *

При первой встрече главное оставить о себе хорошее или нужное впечатление — это знает каждый. Вот и я пытался.

— Меня зовут Ламбо, я люблю пиццу, суши и гранат. Не люблю, когда мне не верят, и конкурентов. Надеюсь, мы подружимся, — было ли что-то из этого лишним? После своего молчания разговаривать было непривычно. Хотя я просто не знаю что говорить в таких ситуациях.

Не стоит думать, что я представлялся сидя на ветке. Нет, на дереве я побывал ещё до звонка и проверил комнаты на втором этаже на присутствие Небесных тел, ну а они нашлись. Поэтому сейчас я и появился, даже в дверь зашёл.

Кажется, в таких случаях говорят: «Ба! Знакомые все лица». Шатен сидел за столом и до моего появления что-то писал, а его надсмотрщик, сидя на подоконнике, пил кофе. Ну разве не дискриминация?

— Мое имя Реборн, а это мой Никчёмный ученик Тсуна и его друзья.

Только сейчас, после этих слов я обратил внимание на находившихся здесь же Дождя и Урагана. Да... А они настоящие экспериментаторы. Полярные хранители, связанные плохо сформированной связью с общим Небом, да ещё и все три нестабильные. Какой кош-ма-ар.

Репетитора я с чистой совестью проигнорировал. Моё внимание теперь было обращено на Тсуну с Такеши, вроде как именно они будут защищать меня от злого Хаято, а иногда и просто выгораживать. Поэтому произвести хорошее впечатление жизненно необходимо. Улыбаемся и машем...

— Никчёмный ученик, это Ламбо Эспозито, он будет жить с нами.

— Что?!

В тот момент, когда Тсуна на первой космической скорости спустился, Нана готовила обед на кухне.

— Мам, а почему он останется здесь? Ему что жить негде? Где-то же до этого жил! Так пусть там и живёт!

Рассуждал Тунец на удивление здраво.

— Не могу — опекун далеко, а одному никак. Закон не позволяет

— Ламбо сирота! Позаботься о нём как о младшем братике, пожалуйста.

К дальнейшему повороту событий Тсунаёши Савада был не готов. При возвращении в свою комнату его встретил мой вопрос, правда, обращённый к хранителям.

— Вы станете рабами Ламбо-сана? — С показной серьезностью спрашивал я у новых знакомых, которые являлись моей потенциальной семьёй.

— Не соглашайтесь! В семье Бовино практиковалось рабство на пламени!

И откуда он узнал? А ладно, и без этого проживу. И так уже лимит общения с Вендиче перевыполнен.

Тем временем моя жизнь с семейством Савада только начиналась.

* * *

Теперь каждое мое утро начиналось с весёлой песенки:

— Getta una moneta al tuo Stregone, moneta coniata, moneta coniata,

Getta una moneta al tuo Stregone, ti sarà tutto accreditato!*

И нет, мне было абсолютно не стыдно. Со временем, изменённая версия начала звучать ещё и для получения сладостей. Не знаю, работала ли моя милота, или же меня хотели заткнуть, но вкусненькое после мне давали.

— Когда Ламбо-сан отдыхал от дел, он с Рябой из Италии эту песню пел...

Ведьмаку заплатите вкусной конфетой, ведьмаку заплатите — зачтется всё это вам.*

И это работало, но вот после подобных песен меня отчего-то не взлюбил Реборн, а вот Нана и девчонки из школы, а ещё иногда Такеши меня баловали. Хаято тем временем пытался убедить мальчишек в очередном заговоре, иногда даже оказываясь близок к истине. К примеру, как в разговоре о моей семье произошедшим на следующей день после моего появления, в школе.

— Бедный... Такой маленький, а уже семьи лишился.

— Джудайме, не жалейте этого ребёнка! Говорят, что он сам и избавился от своей же Семьи.

— И как же? Он же ребёнок, верь больше этим слухам.

Хаято, ты даже не представляешь, насколько близок к истине. Но я не буду тебе это говорить, как и то, каким способом я это сделал. Доказательства тебе ни к чему, а то ещё боссу расскажешь раньше времени...

Большинство на моей стороне, а весомых доказательств, таких как мой договор с Вендиче, у тебя всё равно нет.

Примечания:

* в обоих случаях используется песня «Ведьмаку заплатите», только разные версии: итальянская и авторская переделка.

— Happy birthday, Ламбо! — старательно пели на моём "родном" языке. Разочаровывать их я не стал, поэтому молчал об этом и их произношении, которое резало слух.

— И сколько тебе исполняется? — со смешком поинтересовался Тсуна, не ожидая, что я отвечу.

— Восемь! — как по мне звучит гордо. Но почему большинство людей на кухне будто подавились чем-то? Они что...

— А тебе было не шесть лет?

... думали, мне меньше?

— Ламбо-сан уже взрослый!

О том, что я уже давно посещаю пятый класс начальной школы, вместо необходимого мне второго, я умолчал. Хотя какая мне разница, если я уже почти закончил заочное, к тому же ещё у меня оставалось образование из прошлой жизни...

* * *

Гадость пришла, откуда не ждали. Через неделю после моего дня рождения у нас произошло пополнение среди жителей.

И-пин, маленькое щекастое непонятно что, мне сразу не понравился. И не только тем, что принял меня за неуместного в моем случае "Брокколи-Монстр", разве кому-нибудь вообще способно нравится преследование и постоянные выдуманные обвинения? А они были. Я его (считать девочкой это с такой внешностью и поведением было выше моих сил) пальцем не тронул в первый день его пребывания у нас. Ни слова не сказал, когда разбитые фоторамки свалили на меня, проигнорировал вытеснение меня с кровати. Но. Оно. Взяло. Мои сладости!

Если бы хоть разрешение спросило, но нет, пробурчав себе под нос что-то не различимо китайское, меня просто прошли мимо. Так ещё, когда я посмел (ага, щас) взять и оторвать его от ночного питания, так необходимого растущему организму, И-пин ещё и взрываться начал!

Реборн в отличии от меня был доволен учеником Фонга и души в нём не чаял, здесь сказывалось сходство характеров. Меня же недолюбливали почти все.

А днём произошло то, что окончательно потратило весь далеко не безграничный запас моего терпения.

* * *

Нана, что-то весело напевая себе под нос, готовила. Я какое-то время сидел рядом, чтобы понаблюдать рождение кулинарного шедевра, но, услышав, что меня позвали вышел в сад. Зря, однако... На улице я сразу оказался под прицелом.

И-пин не только взяла МОИ вещи. И-пин ещё и попыталась убить меня моим же (!) оружием!

Ну, не дура ли?

Если ещё точнее, то И-пин достала откуда-то мою кровную базуку и выстрелила из неё в меня.

Вот только самое грустное, что реакции на это ни от кого не последовало. Меня даже не пытались спасти. Не видели? Но они же тут! Однако никто не пытался: ни Бьянки, ни даже Тсуна. И кому я здесь вообще нужен? Маленький бесполезный ребёнок, который не только другим, себе помочь не может.

Меня окутал розоватый туман, и я исчез. Я даже был этому несколько рад, слишком по-детски защипало глаза от мысли, что девчонка что-то напутала, и я умру. А умирать что-то не хотелось.

Я открыл глаза.

Я оказался в тёмной комнате, с каменными стенами, хотя скорее даже в строгом кабинете. Здесь было не холодно. А на столе сидел забинтованный малыш с бесцветной пустышкой на груди. Кажется, у меня дежавю.

— Здравствуйте, Бермуда фон Вихтерштейн, — как же трудно обращаться на вы, когда ты уже выглядишь старше.

— Что это было?

— Разработка семьи Бовино, ныне покойной. Базука десятилетия.

Терпеть не могу своих родственников, но вынужден признать, что создавали они на совесть. Кошмар.

— Вот как... Мне бы следовало её отобрать, но она же не у тебя. Но мне всё равно не хотелось бы потерять такого представителя как ты.

Так значит, договор будет всё ещё в силе через десять лет? Так это прекрасно, но меня смущает тот факт, что я должен был быть в Вонголе.

Пять минут тянулись мучительно долго. А как иначе, если проходили они под двумя чёрными рентгенами, выгодно заменяющих лампу при допросе.

— Ну и как тебя угораздило?

— В меня выстрелил странный ребёнок, проживающий у Десятого Вонголы. — Мне показалось, что этой информации достаточно, но после посланного мне взгляда добавил: —Не Реборн, а И-пин из клана Хибари. Неуправляемый ребёнок...

На мой комментарий экс-аркобалено лишь кивнул и вернулся к документам, достав чистый листок из потайного ящика. Что-то, быстро написав, его вручили... Мне. Напутствие тоже было странным:

—Передашь мне в твоём времени! И не читай, а то я обижусь.

О... Обижать босса Вендикаре мне бы ни за что не хотелось. Опрометчиво.

На такой весёлой нотке я и покинул гостеприимную тюрьму для мафиози, нарушивших омерту.

* * *

Возвращение было фееричным, но не настолько, чтобы ради него оторвались от своих дел.

Такое чувство, как будто я никуда не пропадал. Никуда не годится.

Их видимо интересовало только что это был за туман, а не мое самочувствие. Можно было уточнить, что эта разработка уже улучшена, кто её создал, и ей теперь придали ещё и форму таблеток, но промолчал, а что? Эта информация никому не нужна.

Поэтому я незаметно ушёл в (почти) свою комнату где в сумке откопал ноут, подаренный мне маленькому от меня большого. Думается, выбора мне не оставили. И я сел писать емейл... Зря я что ли ещё в прошлой жизни письмо писать учился?

_______________________

Уважаемый мистер аркобалено Урагана, Фонг!

Как вы? Разобрались со своими делами? Поступали заказы на имя вашей ученицы И-пин?

У И-пин всё хорошо, за ней присматривает само Солнце. От него же она узнала некоторые фразы, к сожалению я ещё слишком маленький и не понял что значат эти китайские, английские и итальянские слова. Но почему-то после их общения вещи в доме начинают ломаться, меня сразу ругают, хотя я и был в это время в другом месте.

Простите, но мое терпение на исходе, а Реборн учит её разным плохим вещам. Заберите её пожалуйста! Иначе я буду вынужден сообщить информацию о её рождении в соответствующие структуры и это приведёт к её полному контролю.

С пожеланиями всего самого наилучшего

Хранитель Грозы Десятого поколения Вонголы.

______________

Причем проблемы и как они связаны с И-пин? Да она так же как и я изменённая, это и не вооруженным взглядом видно!

Вот только в отличие от меня она неудачный образец.

А письмо, о котором говорил Бермуда, по возвращению в свое время я не увидел. Исчезло? Если да, то интересно куда... Что ж, не мое дело, только буду надеяться, что Реборну оно не встречалось.

* * *

Отступление первое.

Заказ на нахала не позволил оформить инстинкт самосохранения. Ну и немного здравый смысл.

«В случае, если от вас или ваших знакомых поступит заказ на отправителя прошлого сообщения, вас будут ждать неприятности. Мы уделим больше внимания Триаде и Китайской мафии. Надеюсь на понимание,

Босс Вендиче, Бермуда фон Вихтерштайн»

Конец отступления

* * *

И-пин забрали вечером того же дня. Больше мы друг друга не видели.

А примерно в до обеденное время, бродя по торговой улице, Тсуна случайно наткнулся на моего ровесника. И разумеется притащил его в дом... После этого всю следующую часть дня у Тсуны и его ближайших посредников были проблемы.

Так у нас и появился Фуута.

И съехал бы он, если бы не был таким воспитанным... И милым. И если бы не стал со мной договариваться о своём проживании здесь.

Не логично, да? Дом не мой, да и вообще я мелочь... Но несмотря на это, видимо пользуясь детской интуицией, новый сожитель сообщил о причинах, заставивших его просить убежище у Вонголы, и тихим, прерывающимся голосом сказал:

— Пожалуйста, мне больше некуда идти!

Я говорила, что дети моя слабость? Терпеть не могу, когда их используют.

Так я и взял над ним покровительство...

Я заглянул через дверной проем в комнату Тсуны, услышав голоса. Что поделать, если любопытство — черта, присущая не только кошкам? Авось, меня оно не сгубит...

— Хаято является вторым кандидатом на звание правой руки Тсуны-ни.

О... Рейтинги? Это интересно... Надо бы послушать, — с этой мыслью я проскользнул в комнату и устроился на подоконнике. Но, когда прозвучал следующий рейтинг, я засомневался в правильности своего решения:

—Ламбо стоит на третьем месте среди самых непредсказуемых людей, а также седьмом среди людей которых все хотят убить, но в силу неких обстоятельств не могут.

Прошло некоторое время, и я надеялся что мой рейтинг закончился, но тут прозвучало то, что мягко сказать "удивило" присутствующих:

— Ламбо стоит на втором месте среди людей, которых Вендиче не хотят прикончить или заключить в тюрьму, и на первом по благосклонности стражей Вендикаре. Также Ламбо стоит вне рейтингов по целеустремлённости.

О да... Это определенно так.

— А ещё... Первым кандидатом на роль серого кардинала Вонголы.

А это с какого перепугу? Дождь что ли уже начался? А да, первые капли упали..

— Хаято стоит на первом месте среди людей, обожающих детей.

Стоило оборвать мальчишку, так рейтинг всё равно фальшивы... А самому Фууте будет несколько плохо, после подобных предсказаний. Так же на краю сознания промелькнула мысль о том, что я вновь становлюсь наседкой...

— Фуута, начался дождь.

Реакция последовала мгновенно. Но не такая, какую я ожидал, хотя сами виноваты — в следующий раз учтём детскую впечатлительность.

— Ламбо! Мне плохо, я не люблю дождь, — и малыш, который вроде как мой ровесник решил меня добить: он... Обнял меня! Вот какого чёрта я крайний, даже если здесь есть и Тсуна?

Наверное из-за непонимания я и стоял, как громом поражённый, пока меня схватили и не выпускали из захвата, а это... Произошло не так уж скоро, в тот момент когда появилась Нана и позвала всех пить напиток богов — какао. Там же я узнал, что теперь мы с Футой будем посещать одну и ту же школу...

* * *

Отступление второе.

— Десятый Вонгола... Мое почтение, Хрустальные Небеса.

Странное прозвище, но у его появления было несколько поводов: то, что с Небом возились, всячески оберегая, то, что он был тем предметом, отбрасывающим многогранную тень, то, что его Семья была разбита. Ламбо Эспозито в возрасте двадцати лет был полностью исключен из Семьи. Спустя три года экс-хранитель перешёл на вольные хлеба. В двадцать шесть Ламбо возобновил относительно близкое общение с Вендиче и в течение нескольких месяцев переехал к ним. На пожизненное... Проживание работу. Как мужчина дошёл до такой жизни, не знает и сам, но с мумиями было хорошо, с Бермудой было о чём поговорить, с Джагером можно было размяться, были свободные лаборатории для опытов, где никто не мешал изобретать новые азотные яды, и в конце концов свободные комнаты. Если бы ещё не было присутствия заключённых и никто не угрожал заключением в камере или выселением была бы вообще не жизнь, а сказка.

Ну ещё, если бы ещё его не сделали представителем Вендиче и не выдали браслет из цепочки, который служил, исходя из объяснений, чем-то вроде маяка, всё было бы хорошо, и Ламбо оставался бы милым и пушистым. Но...

Не сложилось. Сами к Вендиче отправили ради дипломатической миссии.

— Ламбо?!

Оригинальное приветствие, впрочем ничего нового, хорошо, что хоть заметили. И чудо, что его узнали при том, что базукой воспользовались два раза и почти подряд с разницей лишь в минуту, и перед Вонголой стояла копия лет двадцати с чем-то.

С одной стороны в этом мужчине можно было бы опознать Грозу только по всё таким же ярко-зелёным глазам, а в остальном же... Изменилось многое. Если при однократном использовании базуки появился вытянутый брюнет с уложенными волнистыми волосами и открытой улыбкой на лице, то после второго раза это тёплое выражение сменилось усталым прищуром, так же по каким-то своим соображениям Гроза опустил волосы подлиннее и теперь носил низкий хвост. Стиль одежды был деловым, и в обоих случаях был повод задуматься о будущей жизни пока-мальчишки.

— Я вижу, что это И-пин вызвала меня... Всегда испытывал к ней нежные чувства, однако ряды педофилов пополнять мне бы не хотелось, так что вынужден отказать.

— Что?

— Эспозито, твоя крыша совсем восстановлению не подлежит? Что ты несёшь?

Мужчина, производящий впечатление адекватного и качественного дипломата, коим он и являлся, вздохнул. Дети... Что с них взять? Как ещё можно было бы объяснить подставы и покушения на жизнь и здоровье мальчишки? Ну, помимо заказа кого-то из альянса.

Когда у тебя отбирают последнее, что тебе может помочь, это в последнюю очередь вызывает смех. Ну за исключением истерического. А я вновь решил отличиться и смеялся, когда всё моё оружие забрали.

Смешно ведь...

Почему вы не смеетесь? Смейтесь!

У маленького ребёнка отбирают последнее! У него больше не будет шансов на новую жизнь, если что-то пойдет не так. У него больше нет того единственного человека, которому малыш верил — себя из будущего.

Я смеялась, а в голове у меня путались понятия. Больше я не знала где кончается Ламбо, а где начинаюсь я.

Сквозь истерику я чувствовала чьи-то ласковые руки, гладящие меня по спине и приторно сладкое пламя.

«Как кровь», — проплыла последняя связная мысль в моей голове, и моё сознание уплыло в спасительный обморок.

* * *

Во сне я звал сестру, ту блондинистую, что несмотря на свой непростой характер пыталась помочь мне, семью из первой жизни и почему-то Стражей Вендикаре.

А потом я почувствовал приятный холод в районе головы.

Дальше я спал без кошмаров.

* * *

Я проснулся ближе к обеду, обнаружив себя в своей постели, а рядом с моей подушкой аккуратно притаилась маленькая чёрная цепочка, пропитанная пламенем мрака.

Тогда я не знал, что этот подарок положит начало концу.

Поднялся, оделся и спрятал подарок в карман, а после тихо спустился вниз. Мог бы и не стараться быть тихим — все присутствующие были озабочены чем-то.

— Доброе утро, Нана-сан, — к артистизму и комплиментам я был не готов, слишком уж трудным был вчерашний день.

— Ламбо-кун, тебе лучше? Реборн-кун, сказал, что ты болел.

Где-то глубоко внутри слова болезненно осели, но Ламбо был рад чужому участию. Я был рад.

— Нана-сан, — как бы этого не хотелось, но по-другому обращаться к этой женщине кроме как «синьора» и «Нана-сан» не получалось. Он ведь не Реборн, чтобы звать Саваду «маман». — Мне действительно лучше, а где остальные?

— Тсу-кун в школе вместе с друзьями и Реборн-куном, а Футта-кун, наверное, в школе. Я давно его не видела...

Я кивнул, принимая ответ, и уселся завтракать.

Спустя пару часов вернулась вся компания моего будущего босса...

А меня выгнали на улицу, чтобы они могли обсудить свои важные дела, вот только появилась маленькая проблемка...

Меня похитили.

* * *

Очнулся я уже в заброшенном здании, напротив темноволосого парня с хохолком на голове. Он был как-то отдалённо знакомым, но я же всегда предпочитаю надеяться на лучшее...

— А вы...?

— Мукуро, Рокудо Мукуро. Мне бы хотелось о многом с тобой поговорить... Демоненок.

О... Уже это прозвище о многом говорило. Откуда у меня оно? А кому ещё возиться с мертвецами как не демону? Ну а в силу своего возраста... Так, демонёнку.

— Что вам надо? — С маньяками не надо спорить, вести себя естественно... Давай же!

Не помогло. Впрочем, самоубеждение никогда на мне не срабатывало.

— Добейся моего освобождения из Вендикаре.

Я не выдержал и рассмеялся, громко, заливисто... По-детски.

— Взамен я получу сильнейшего иллюзиониста в должники?

— И я не расскажу твоей семье правды о тебе, — а заметив вопрос в глазах, иллюзионист добавил: — и родственникам, и тем, кто тебя приютил. Согласись, хороший обмен.

— Да, хороший... — честно признал я. — Но я просто не смогу это устроить.

— Ну раз так, то умри, — неестественно спокойно пожелал мне заключённый Вендикаре.

Трезубец оказался у моей шеи излишне быстро. Печально, что моя жизнь оборвётся таким образом. Меня зарежут вилкой...

Из-за спины повеяло приятным холодом. Хм... С чего бы это? Той цепочки, что мне подарили, у меня с собой нет. Встреч тоже запланировано не было... Следят, за мной что ли? Хотя вряд ли. Слишком много чести.

— Рокудо Мукуро, вас отпустили под залог, но если вы сейчас посмеете как-либо навредить этому человеку... Ваше наказание будет пересмотрено, — голос был тихий, спокойный и с потусторонними льдинками, как и всегда.

Вот они Вендиче... даже в подобных ситуациях, даже если злятся, сохраняют хладнокровие.

— Ваши слова означают, что мне нельзя причинять вред, но... Разве приглашение в гости можно считать с как таковым?

Увы, но договор стражей с Вонголой давал некоторые свободы иллюзионисту, поэтому стражу Вендикаре пришлось кивнуть, обозначая признания этого факта, чтобы спустя мгновение раствориться в чёрном пламени.

— Вот ты и попался, Демоненок, — усмехнулся Мукуро, вперив хищный взгляд во всё ещё удивлённое встречей лицо ребёнка. — Знаешь, теперь ты действительно станешь моим гостем. А Фуута де ла Стелла составит тебе компанию..

Мир перед глазами Ламбо поплыл, и мальчишка погрузился в иллюзию, не почувствовав чужого прикосновения. Мукуро довольно бережно перетащил мальчишку с жёсткого, грязного пола на диван. А сам хозяин «апартаментов» устроился в близи окна, ожидая своих верных псов.

Требовалось ускориться, встреча показала, что времени больше нет, и пора заканчивать с подготовительным этапом. Стоило разослать приглашения, но этим они займутся через три дня, если, конечно же, это вообще потребуется.

Уже скоро...

Ребёнком можно воспользоваться позже, а пока его время не настало, Рокудо будет соблюдать навязанные правила — напрягать Вендиче очень не хотелось.

* * *

Отступление первое

— Фуута де ла Стелла пропал? Когда? Что же делать!

Прошло полчаса с озвучивания этой новости, но Тсунаеши Савада всё так же не мог принять подобный факт.

— Ха-ха-ха, ребят, а где Ламбо? — спросил Такеши.

— Гуляет, — отмахнулся от глупого вопроса Хаято.

Пропажу второго ребёнка они заметили только спустя два дня.

* * *

— Кому мог понадобиться этот бесполезный ребёнок? — не понимал итальянец, искренне негодуя из-за того, что какой-то сопляк заставил волноваться любимого Босса.

Не сразу, но Такеши, успевший привыкнуть к Ламбо прервал Хаято:

— Не говори так, Гокудера.

—Точно! Ямомото—кун прав! Мы найдём детей, — подключился к разговору Тсунаеши. Он был самым чистым и бескорыстным из присутствующих, озвучивая свое решение, с которым все согласились.

Конец отступления* * *

Меня разбудил шорох. Открыв глаза, увидел застывшего рядом Фууту, но остекленевшие глаза несколько смущали. В тёмной комнате помимо них никого не было, но было очевидно, что омы не сможем выбраться, как бы не хотели.

— Привет, Фуута. — Как хорошо воспитанный ребёнок, поздоровался с ровестником, устраиваясь по удобнее на бетонном полу. — Так ты теперь мой единственный собеседник на ближайшие дни, да?

Живая марионетка никак не отреагировала на слова черноволосого.

— Хочешь я расскажу сказку? Или...

Умиротворённая обстановка была прервана, отчего Эспозито недовольно посмотрел, на вошедшего. Этим кем-то оказался лохматый блондин.

— Ну что освоились? Вот ваша еда, бьен. Завтра вам принесут ещё, поэтому ешьте всё. И накорми марионетку, бьен — он не скоро сможет поесть сам.

После выдачи этих инструкций юноша оставил недалеко от порога две порции дешёвой лапши и покинул импровизированную тюрьму.

А атмосфера безумия была разрушена. И как теперь мне сходить с ума, если никакой нагнетающей обстановки да и никакого морения голодом не предвидится?

Тогда я и придумал себе развлечение.

* * *

— Ела рамен ребятня,

Кровью запивала,

О чём Ламбо говорил,

Она! Не! Понимала!*

Да, импровизация. Да, хуже оригинала, но зато какая реакция на мое творчество была у сторожа... Его состояние приближающееся к «окончил жизнь самоубийством» было легко почувствовать даже через крепкие стены, не то, что через потрёпанную годами дверцу, пусть она всё равно оставалась недосягаемой для нас, а вой Оборотня был прекрасным дополнением к припеву...

Пел к слову я уже долгое время, а воды нам так и не дали, поэтому концерт приходилось продолжать с интервалом пять-десять минут. А в один из самых долгих интервалов (тридцать минут!) На меня сошла божественная благодать в виде трехлитровой бутыли минералки.

Концерт продолжился.

* * *

Спустя сутки моего пения, а голос у меня не плохой, но детский, поэтому часто срывается на фальцет, особенно когда я громко пою, я достал охрану, уже готовую придушить меня. А ещё несколько часов спустя у нас появился ещё один квартирант — Хибари Кея. После его появления петь я стал реже, и до охраны дошло, что меня надо чем-то занимать. И мне даже выдали — барабанная дробь— аптечку!

Так что Зверь всея Намимори был относительно подлечен скромным мной, не имеющим медицинского образования..

А на вторые сутки Кея даже пришёл в себя и составлял мне молчаливую компанию в весёлой игре «загипнотизируй стенку». Очень увлекательно, кстати.

Мой разумный сосед даже подумал что я окончательно поехал крышей.

Знал бы он, насколько прав...

* * *

На четвертый день заточения стало шумно. Видимо, объявилась Вонгола.

Чтобы отвлечь от шума или от себя охрану я решил помучить слух охраны и даже прокашлялся перед пением, но моих стараний не оценили. Подростки уже успели изучить мои привычки и знали с чего начинается их персональная пытка, поэтому они просто свалили, что было прекрасно слышно.

Я замолчал и обиженного отвернулся, чтобы через минут сорок начать выводить «Спасите наши души» Высоцкого под взглядом Жаворонка. О это выражение глаз, говорящий «кто-нибудь, заберите его отсюда», и в котором перемещалась жалость с уже нескрываемым раздражением.

Да, давно я не встречал таких эмоций. Отвык...ла.

А когда нас всех троих выпустили обо мне мгновенно забыли. Хибари бросился восстанавливать свою честь, Гокудера направился к боссу, будто не зная о существовании такой вещи как аптечка. А я... Остался стоять, ежесекундно вздрагивая от шума: звуков ударов, взрывов, криков...

Мне действительно стало страшно — четыре дня без разговоров с собеседником в замкнутом пространстве не способствуют спокойствию.

Наверное, всё это и стало причиной моего появления в главном зале, хоть и оно не стало счастливым для меня.

В помещении уже были все действующие лица: Хибари, вновь упавшего в обморок, но уже от боли, Реборн, наблюдающий за всем словно зритель на премьере фильма, сражающийся Тсуна, Бьянка, Хаято, замерший в проходе, Мукуро, лежащий на полу, два его помощника и Фуута, прицелившийся трезубцем в спину Тсунаеши.

Решение возникло мгновенно и я шагнул вперёд, наколов свое маленькое тельце на три узких лезвия. Боль я почувствовал не сразу, внимательно рассматривая эмоции, быстро появляющиеся и исчезающие на чужом лице.

Злость, удивление, разочарование и страх.

Страх снова оказаться в Вендикаре.

— Быстрой дороги, Мертвец, — с улыбкой прошептал я, с трудом двигая непослушными губами и теряя связь с реальностью. Но даже на грани я чувствовал такой далёкий, но знакомый и неизбежно приближающийся холод.

Примечания:

* Переделанная песня КиШей «Ели мясо мужики»

Открыл глаза далеко не сразу — слишком уж ярко было вокруг, я даже грешным делом подумал на рай, но через пару минут зрения пришло в норму, и смог оглядеться. Итак, место моего нахождения определено — приторно чистая и пустая палата больницы, наполненная белым цветом.

Ненавижу белый.

Ненавижу больницы и лаборатории, и, наверное, поэтому мы с Мукуро похожи своей искренней ненавистью и лживостью. Разве можно осуждать за попытку выжить? Нет, но... Всё равно страшно, что будет, если мой секрет раскроют.

Бовино сейчас никто не любит.

Глава семьи Бовино, вместе со своими приближенными гниют в земле; экспериментальные образцы или, если по факту, дети разделены на три категории: Вендетта, приюты и ящик. Какой ящик? Да тот, в который так любят играть.

Но ходили слухи, что кто-то уничтожает выживших представителей семьи. И стать жертвой из-за мстителя, а может, фанатика, преследующего цель всеобщего блага, отчего то не улыбалось.

Страшно...

Жить хотелось, но не хотелось сбегать, лишая себя дома.

Будто в ответ на мои мысли за дверью раздался шум:

— Ламбо-кун, ты как? Раз ты уже проснулся, значит, всё уже хорошо, мы так волновались...

— Глупый телёнок, не смей игнорировать Джудайме!

— Гокудера-кун, не надо так, Ламбо-кун, наверное, ещё просто не пришёл в себя.

— Мы все так испугались когда тебя задели...

Задели? Меня вообще-то насквозь проткнули... Я им... Всё ещё нужен?

— Спасибо что пришли, — сказал я, пока Гокудера вновь не влез со своими несвоевременными комментариями. — Я рад, что вы пришли.

И я улыбнулся своей беззащитной улыбкой. Нечестный ход, признаю, но хотелось получить внимание, пусть и таким способом.

До сих пор не понимаю, почему мое пламя грозы, а не тумана. Хотя оно ведь изумрудное, может ли быть так что у меня нечистое пламя?

Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения.

— Мы не могли не навестить тебя, — с улыбкой ответили мне и меня погладили по чёрной кудрявой макушке. Приятно... Жаль только, что... — Нам уже пора идти.

...что они быстро уйдут.

— Я останусь с Ламбо-нии, — неожиданно для меня и окружающих подал голос Фуута, что с момента прихода в палату молчал и смотрел лишь в пол, но теперь произошла резкая перемена в его эмоциях. Упрямство, готовность принять последствия и едва заметный, но вопрос в глазах.

— Как скажешь, Футта-кун, — мгновенно согласились подростки с решением ребёнка и оставили его мне на растерзание. Быть может они боятся, моих будущих капризов, которые им придётся выполнять?

Вышли они так же быстро, как и вошли. А передо мной остался маленький блондин в своем любимом пальто. Помявшись пару минут, мальчишка перетащил стул и уселся напротив меня, внимательно изучая мое лицо.

— Как ты? — Спросил он, когда я уже решил подать голос первым.

— Живой. И чувствую себя лучше чем мог бы.

Странно, но это была правда, я ведь действительно так думал. Быть взрослым в детском теле — это почти так же страшно как стать Аркобалено, вечным проклятым младенцем, но иметь возможность расти.

— А что произошло после... После того как меня ранили?

— Ох... Всё произошло слишком быстро, да и я очнулся не сразу. Но часть произошедшего я могу рассказать.

* * *

После того как три тонких лезвия пронзили насквозь хрупкое тело мальчишки атмосфера резко переменилась. В воздухе повисло отчаянье, а синеволосый замер неверяще распахнув глаза, словно ребёнок не ожидающий того, что игрушка может сломаться. Выдернув в одно движение трезубец, юноша что-то принялся делать с глухо упавшим на грязно серый пол телом.

И в этот момент застывшая группа будто опомнилась и начала действовать. Оттащить иллюзиониста, оградить от него ребёнка и задержать любой ценой.

К удивлению, у них получилось.

А Мукуро без сил упал на колени и до белых костяшек сжал своё оружие в руке.

— Почти получилось... Зачем ты вмешался?

* * *

— Твой поступок выбил Мукуро из колеи и нам удалось его задержать до прихода Вендиче.

— Я рад, — улыбнулся я, мысленно радуясь, что мой голос звучит довольно убедительно.

Мы замолчали. Секундная тишина быстро сменилась неловким молчанием, которое было нарушено детской мелодией из школьной сумки мальчика.

— Не хочешь ответить? — поинтересовался я, за что был награждён взглядом, достойным предателя, вырезавшего всю семью в том числе бабушек, дедушек и детей...

Не выдержав и удивившись подобному я начал судорожно перебирать названия семей, к проблемам которых я была причастна, но нет, в моем списке значилось всего три семьи, среди которых точно не было «Звездочек».

— Что? Не смотри на меня как на кровного врага. Я, правда рад, что ты зашёл, но тебя, кажется, уже потеряли. Не заставляй синьору Нану и ребят волноваться.

— А... Хорошо, — наконец поняв меня, кивнул мальчик. Но он всё равно непонятно зачем просидел, гладя на меня секунд пятнадцать, прежде чем, приблизившись, сжать мои многострадальные ребра.

Да с ним никакие киллеры не нужны!

Будто отреагировав на мои мысли, что-то начало обжигать мое запястье холодом, как бы выражая своё недовольство. Мельком глянув, я заметил знакомую цепочку и ещё раз убедился в том, что нужно как-то избавиться от Фууты. Временно, разумеется! Не хватало только киллера для мальчишки нанимать...

Однако когда я повернул голову обратно, Фууты в комнате уже не было, а дверь с лёгким щелчком закрылась.

Я вновь остался один в этой стерильно чистой комнате.

Бесит.

* * *

Слишком тихо, пусто... Как в могиле. И так же скучно, из-за чего развлечением — как выяснилось на второй день одиночного прибывания в палате — мне служило лишь разглядывание щелей и трещин на потолке. От этого всего клонило в сон.

А может мне что-то подмешивают в капельницу...? В любом случае, мое сознание в этот период было очень смутно, а после первого дня я даже не мог отличить реальность от сна.

Это было унизительно, глупо и страшно.

Я боялся, что однажды не смогу проснуться.

* * *

Спустя три недели я стоял перед входной дверью дома семьи Савада и не очень уверенно в неё стучал, но опасения оказались очередной глупостью, придуманной уставшим мозгом, так как мне открыли почти сразу.

— Здравствуйте, сеньора, — постарался как можно шире улыбнуться я, внутренне надеясь, что это выглядит не слишком жалко.

Мой внешний вид оставлял желать лучшего: спутанные волосы, старая одежда, которую я уже начинал перерастать, бледное лицо и два прекраснейших синяка под глазами, окрашенных в чернильный цвет.

— О! Ламбо, так ты уже вернулся из лагеря, — удивилась домохозяйка и сразу начала засыпать меня вопросами: — хорошо отдохнул там? Тебя кормили? О как ты подрос... Лагерь пошёл тебе на пользу.

—Да, спасибо, я очень хорошо отдохнул, Нана—сан, спасибо за беспокойство.

И я малодушно сбежал в свою комнату, даже не сообщив больше никому о своем возвращении.

* * *

Отступление первое. Очередной тревожный сон маленького пациента прервал тихий скрежет открывающейся двери. Черноволосый мальчишка, широко распахнув всё ещё сонные глаза смотрел на приближающегося к нему монстра, в пока ещё человеческом обличии. Смешок, разрезавший вновь восстановившую свои права тишину, только сильнее заставил дрожать лежащего на постели.

— Как ты, Демонёнок? — Поинтересовался монстр чужим голосом, всё ещё используя лживую заботу в голосе. — Уже идёшь на поправку, да? Ку-фу-фу...

Вырвавшийся у ночного гостя смех был смехом сумасшедшего, не слышавшего голос разума и не способного останавливаться на полпути.

— Так давай же продолжим наше знакомство, — громко воскликнул Туман, заставив парализованного страхом ребёнка задрожать. Но гость не собирался останавливаться на этом: — а после ты пойдешь к стражам Вендиче и заставишь их выпустить меня на свободу.

Преступник широко улыбнулся одной стороной лица. Он был очень доволен придуманным им планом, из-за чего то и дело из его рта вырывались смешки.

— Иначе ты умрёшь.

А на следующий день меня отправили в школу. Я, наверное, впервые за эту жизнь был рад посетить её — в прошлой мне пришлось встать простым солдатом в нестройные ряды первоклашек, готовых на всё и не понимающих ничего. Мы занимались всем, чем только могли, но даже не знали зачем мы это делали. Осознание пришло много позже. Общаясь, мы заводили связи? Да, но для чего? Ради родителей и их работы? Конечно же.

Я переродилась, но и здесь всё по-прежнему: в маленьком провинциальном городке Намимори для жизни были необходимы связи, которые заводили ещё в счастливую юность, никому не хочется потонуть. Поэтому иерархия в школьных классах становилась ярче с каждым пережитым годом, а три слона незыблемо заняли свое место в жизни учащихся: происхождение, деньги и репутация. Нет ничего из этого? Смирись с тем, что твоя школьная жизнь не задалась. Слишком много влияния или гонору? Готовься потерять всё, чего ты успел достигнуть, строй запасные планы или будь готов стать чьим-нибудь подпевалой. Но даже так… Завтра с тобой могло случиться всё, что угодно.

Однако был и безопасный вариант: стать всеобщим другом, идеальным учеником или ледяным принцем. Обычно остальные не доставляют таким проблем.

Таким, но я не входил в эти категории. У меня не было ни-че-го.

Я в этом славном маленьком городке, так же как и Фуута, был лишь беспомощным сиротой, у которого в отличие от Звёздочки не имелось даже официальной поддержки — в моем личном деле значилось «Кандидат в десятого хранителя Вонголы», а не полноценная Гроза.

Считаюсь ли я неполноценным?

Думаю, да. Как хорошо, что я не ребенок…

* * *

— Класс, начинаем перекличку, — застывшим голосом проговорил уже не молодой мужчина, опустив к себе на переносицу растянутые очки, затем произнес первое имя, уставившись в журнал так, словно видел его впервые. — Есико Айсу?

— Я на месте, Ока-сенсей, — мгновенно подскочила девочка с черными волосами, собранными в два аккуратных хвостика по бокам головы.

— Ламбо Эспозито?

— Здесь!

Прошёл всего день с момента выписки, но даже так я не общался с одноклассниками около трёх недель. Интересно, меня уже забыли?

К моему изумлению, услышав мой ответ, учитель поднял голову и неожиданно заботливо поинтересовался:

— Ну и как прошёл твой отпуск? Хорошо отдохнул? Твои опекуны сообщили нам о поездке, — покачав головой заметил он. — Мог бы и сам рассказать нам об этом. Надеюсь, ты не отстанешь от программы, но если что ты всегда можешь обратиться ко мне или к своим одноклассникам, да, Айсу-чан?

Девочка кивнула, а её соседка отчего-то начала нервно теребить край своей юбки. Но мне было уже безразлично это, я погрузился в размышления. Почему они сказали про отдых? Почему не говорили про больницу администрации? Кто вообще озвучивал эту причину? Кто, тот опекун?..

— Что ж продолжим, садитесь. Акико Мори?

Когда я видел свои документы графа об опекунах была полностью пуста. Кто решил воспользоваться ситуацией?

— В к-кабинете! — Заикаясь, подала голос нервная ученица.

* * *

А спустя пару уроков ко мне подошла та с хвостиками.

— Привет, ты не против, если я присоединюсь к тебе? — смущённо поинтересовалась моя одноклассница, указав лёгким кивком на свободное место рядом. — Нам обещали работу в группах, но ты так много пропустил… Ты не против стать моим сокомандником?

— Нет…

* * *

— Это решается так, теперь понятно?

— А…

Наше общение продолжилось. Это был симбиоз: я всегда слушаю её, а она объясняет мне все непонятные моменты. Я никогда не была гением. Вот и тогда я совершила ошибку.

Я забыл о том, что сейчас и в будущем, во всей этой жизни я являюсь парнем. Но это не самое худшее, это лишь причина.

В меня влюбились.

* * *

Отступление первое.

— Ламбо-кун, — позвала Айсу во время большой перемены брюнета, когда они вместе стояли на школьной крыше. Её голос прозвучал несколько выше чем обычно, что заставило мальчика вздрогнуть от неприятного звучания. Есико поспешила исправиться:

— Ламбо… — голос стал привычным, однако отсутствовал суффикс. Школьница искала границы дозволенного и надеялась получить как можно больше от своей первой любови.

— Говори, что хотела, Айсу-чан. Я слушаю, — проговорил зеленоглазый, даже не оторвавшись от вида ради своего собеседника.

Обидно.

— Ты мне нравишься!

Мальчик на мгновение опешил, после чего сообщил:

— Ты мне нравишься тоже, — на секунду в глазах у девочки мелькнула надежда. — Как друг.

Эта фраза была подобна последнему вбитому в крышку гроба гвоздю. Больше шансов не будет.

* * *

О моем отказе узнала вся школа, после чего выяснилось то, что Льдышка* — школьный идол. Идеальная девушка с идеальной внешностью, прекрасным поведением и, о чудо, с личным фан клубом, в состав которого входил весь их общий класс.Так что… Не было ничего удивительного в начале травли.

Чернила на стуле и запертые двери кладовок и кабинетов, испорченные обеды и изрисованная маркером парта, порванная обувь и промокшие тетради, — всё это стало основной составляющей моей школьной жизни. Будто к этому можно привыкнуть.

Я стал более замкнут, мои близкие знакомые стали просто теми людьми, с которыми я учился. Белая полоса моей жизни оказалась простым бликом на чёрной полоске, и отчаяние начинало наказываться на меня с новой силой. Я, действительно, не знал, что делать.

Дома все были заняты собой, и никто не видел мои проблемы, а я боялся сказать. Боюсь их.

Учителя же готовили нас к реальной жизни, полностью игнорируя издевательства. И тем временем к травле присоединялись все новые и новые лица. Даже заикающаяся девочка активизировалась и быстро оказалась в лидерах за свои жесткие и жестокие меры.

Смогу ли я продержаться в этом безумии?

* * *

— Ламбо-кун! Твои оценки ухудшились в этом месяце, стоит ли мне попросить Реборн-куна дополнительно позаботиться о тебе?

— Я знаю, не стоит, мадам. Я справлюсь.

* * *

— Эспозито, ты должен соответствовать уровню Десятого! Как ты можешь подставлять его? — Всё больше и больше раздражался Хаято услышавший о проблеме, но внезапно замер осененный догадкой. — Может, ты просто безродный щенок?

Новый презрительный взгляд и приговор:

— Бесполезный мусор.

Хах, кажется, я не выдержу.

Примечания:

*Айсу — лёд.

Школьный коридор был полностью пуст. Папка с оформленными заявлениями неприятно оттягивала руку. Если эти документы окажутся на столе у директора, то через неделю я брошу Фунтика одного в этой школе.

Даже звучит не очень. Неправда, ли?

Но есть ли у меня шанс отказаться? Перевод из младшей Намимори был предложен Реборном, а школа была выбрана для меня Вонголой.

Но я хотел остаться, глупо, да?

Кажется… Мне не нужна помощь от Реборна.

* * *

Отступление первое.

Реборн несколько нервно забарабанил по столу. Его план, что так хорошо шел на начальных стадиях, провалился к чертям собачьим. Отчаяние, беспокойство, истерики? Да, ничего из этого не было. Ребенок был все таким же, как и всегда, разве что оценки испортились, да и стал чуть молчаливее. Не за что зацепиться, невозможно найти причину для верности.

От всего этого иногда мальчишку вообще хотелось застрелить к его родственникам, о которых в предоставленных документах практически не имелось информации за исключением безличной строчки: «Полный сирота, имена родителей не установлены. Пропали без вести, предположительно, во время зачистки Вендиче». И всё. Больше никаких биографических данных до семи лет, момента, когда мальчишка был взят под опеку Вонголы, не наблюдалось.

Дальше шла лишь психологическая характеристика, вызывающая сомнения в её реальности.

«Потеря родителей вызвала частичную блокировку памяти. Были утеряны всё воспоминания связанные с Семьёй. Защитная реакция быстро компенсировалась быстрой обучаемостью. Есть подозрения, что возникла новая личность. Обладает относительно устойчивой психикой и высоким уровнем интеллекта, не рекомендуется подвергать стрессовым ситуациям.»

Чертовски обидно.

Конец отступления

* * *

Негостеприимную школу покинуть удалось, не встретив никого на пути. Ноги сами собой понесли меня в дальнюю часть парка, уже постепенно переходящую в лес, где я замер у реки, пристально вглядываясь в плывущие по реке бумажные кораблики.

Если честно, то корабликами их можно было назвать с натяжкой — кривые, перекошенные они были первыми моими оригами за долгое время. А ведь я никогда не был в этом мастером…

— Не хочешь решить свои проблемы, так же как раньше? — Неожиданно раздался из-за моей спины голос Вендиче.

— Что? — дёрнулся я, ещё до конца не осознав, что именно у меня спросили. Или это было уже предложение?

— Не хочешь обратиться к нам и получить помощь? — Терпеливо повторил Бермуда. — Или снова будешь пытаться бежать?

Напоминание о первой встрече неприятно кольнуло. Не люблю быть беспомощным перед кем-либо. Даже такими всесильными и справедливыми (по крайней мере для меня) существами.

— Неужели Вендиче докатятся до того, что начнут забирать в свою тюрьму детей?

А если подумать, то они уже это делали. Тот же Мукуро, чёрт бы его побрал…

— Гражданских — нет, — проклятый младенец даже не пытался скрыть кривую ухмылку, иронию он оценил.— Но зато нарушающих договор вполне можем.

— Даже если за ним будут стоять злые—презлые моллюски?

— Особенно, если так. Обожаю еду с морепродуктами, — мрачно пошутил Бермуда.

На несколько минут в парке повисло молчание, и я наконец осознал, что почти дошёл до горы, на которой располагался один из заброшенных храмов Намимори.

— А если серьёзно, то предупреди Мукуро, что любое взаимодействие с тобой будет рассчитанно, как разрыв договора с Вонголой о его досрочном освобождении, — щедро, даже очень. — С другой проблемой тебе придётся разбираться самому.

Я облегчённо вздохнул, после чего задал интересующий меня вопрос:

— И что же я буду вам должен? Это же не благотворительность на благо сирот, не так ли?

— Но выбора у тебя в любом случае нет, так что пока сойдёмся на расплате «ответной услугой». Ты довольно выгодная инвестиция.

И с чего они так решили? Впрочем, он, действительно, прав: я не могу отказаться от его предложения. Не в том положении я нахожусь.

* * *

Дома меня встретили расспросами о том, всё ли я сделал. И что мне оставалось на это ответить, когда на меня смотрело впервые так много глаз?

— Конечно! Великий Ламбо-сан всё сделал! — И улыбнуться в конце, чтобы поверили.

Мне поверили, после чего хозяйственная Нана решила устроить в мою честь праздник с итальянской едой. За столом меня усадили за почётное место, и Нана хлопотала вокруг меня и других детей. Я же молча отсчитывал про себя сколько потребуется времени Реборну, чтобы узнать о произошедшем: получилось неплохо.

В середине праздника (через час и семнадцать с половиной минут после моего возвращения) Реборн вышел в другую комнату и вернувшись властно поинтересовался:

— Где документы?

Признаю, мне ужасно хотелось начать косить под дурака, но я смог воздержаться от этого. Вместо этого выдавил с глупым видом (куда уж без него, когда речь идёт о Лучшем Киллера Современности) отговорку:

— Потерял. Спасибо за еду, я пойду, у нас завтра контрольная… Надо подготовиться.

Медленно встать из-за стола, чтобы не провоцировать некоторых нервных людей, подойти к посудомоечной машине, быстро положить свою тарелку и сбежать к себе.

Ну или попытаться.Когда до моей «свободы оставалось полметра меня схватили за руку.

— Я спросил, где документы.

— Это были оригиналы?

— Ты не ответил на мой вопрос, — это да?

— Они упали в реку.

— Чертов мальчишка! Ты хоть понимаешь сколько усилий было вложено ради твоего поступления в эту школу? Чтобы тебя безродного и бесполезного взяли в ту школу?

Хватка на руке становилась всё крепче. Пальцы на правой руке подрагивали, выдавая его желание выхватить пистолет. Впрочем… Чего я от него ждал?

Вот именно. Ни-че-го.

* * *

— Что это значит? Вы говорите, что его нельзя перевести в другую школу?

Новенькая учительница с явным неудовольствием кивнула. Ей не нравился ни собеседник, ни тема разговора. Впрочем, кто захочет беседовать с директором в присутствии «инвалида», чьё развитие застыло в два года.

— Директор, если бы я могла что-то сделать, мы бы сейчас здесь не сидели и не разговаривали. Для перевода и учебы в другой школе по обмену требовалось занести документы, по крайней мере сегодня, в последний день, — молодая девушка, недавно являвшаяся практиканткой прервалась, пытаясь найти выход из положения, который бы устраивал всех. Увы, такой не находился.

— И что вы можете предложить, Ока-сан?

— Перевестись получится лишь по окончанию учебного года. Поэтому я предлагаю доучиться вам этот год и не травмировать ребёнка внезапным переездом и сменой школы. Будет лучше закончить нашу начальную школу, и уже после переезжать. У вас ведь не срочные причины для переезда, Реборн-сан?

— Да, это так, — злобно прошипел киллер, не сумевший обойти чужую толстокожесть.

Пожалуй, я не зря навестил её и «просветил» о ситуации. Нет, я, правда, ей рассказал всё… О том, как волнуюсь и не хочу переезжать, о том, что опекуны решили все не спрашивая меня, бедную сироту.

Ох, кажется, я, действительно, не такой хороший, каким хотел бы быть. Но теперь стало проблемой меньше.

Мирный гул в классной комнате оборвался вместе с моим приходом. Хах, наверное, на меня уже успели повесить ярлык предателя или сбежавшего труса... А может, они даже отпраздновали мой уход. Что ж, я не удивлен, и уж тем более это не помешает мне радостно улыбнуться одноклассникам.

— Доброе утро! — Как и подобает воспитанному ученику поздоровался я, проходя к своей парте. Её поверхность была на удивление чистой. Идеально чистой для такой ситуации, сказал бы я, однако на краю стола стоял горшок с растением. Его стволы причудливо изгибались, пытаясь покрепче зацепиться за тонкую подпорку, в то время как цветы, будто любопытствуя выглядывали из-за аккуратных листьев.

Я зачарованно уставился на душистый горошек, который мне «подарили». «Прощание»*, да?

— Это мне? Спасибо! Всегда мечтал ухаживать за растениями, но никак не мог определиться! — Растроганно касаюсь сухих век, в то время как мои уголки губ подрагивают в предвкушении. Наконец на лицо прорывается улыбка.

— Что ты здесь делаешь? — раздражённо интересуется Айсу, лучшая подруга той девчонки, которой я отказал... Или другая? Не помню, да и так ли это важно?

— Ох... Неужели я ошибся и попал не туда? — Я показательно начинаю озираться — по себе знаю, как людей может раздражать чужая глупость. — Это не класс 6-С? О Дева Мария, как я мог так ошибиться?

Тишина стала мне ответом. Кажется, от меня не ожидали такой наглости. Было ли это перебором?

Прозрачная завеса разорвалась вместе с пробежавший по нейстройным рядам шёпотом. Зачем понижать голос, если я и так слышу, что я сумасшедший? Это же... Так по-детски... глупо. Но, ребята, довольно жестоко говорить такие слова с улыбками на лице. Я рад, что смог их смыть, открыть ваши истинные мысли и чувства. Вы ведь как дети не должны лгать.

Покажите мне настоящих себя, чтобы я наконец понял, почему вы так хотите меня задеть!

Ведь если бы я была настоящим ребёнком, мне бы уже давно стало больно.

* * *

Через неделю ситуации начала улучшаться: ко мне начали относиться более спокойно, без явной агрессии. Тем временем, неожиданно для всех в школе пошли слухи о недружелюбной подруге моей не сложившейся первой девушки. Речь в этих слухах шла о том, что Мори на самом деле завидовала своей «лучшей подруге» и пыталась её подставить. Как по-детски... Но это сработало и разом подпортило репутацию самой зачинщице всего — Акико Мори. Милая Айсу не бросила её и изо всех сил старалась её подбодрить. Спустя время «жертва слухов» просто сорвалась:

— Достала! Ведёшь себя как лицемерная стерва! — Всё больше распылялась «серая мышь». — Ненавижу тебя и таких как ты! Всем всегда нравишься, а тебе всего мало!

— ... Что? — Тогда пораженно спросила Есико. — Что ты говоришь, Мори-чан? Ты себя плохо чувств...

Её мгновенно перебили, убив последнюю надежду этой светлой и чистой девушки:

— Ну вот опять, — на лице Мори растянулась кривая усмешка, а её тон был далек от дружеского. — Не хочу больше это слушать. Больше не приближайся ко мне!

На этом они и расстались, а Мори потеряла свою последнюю защиту.

На следующий день я смог поговорить с Айсу, признался ей, что ещё слишком мал для любви и вообще её не достоин. Каким-то чудом меня поняли.

На этом мои проблемы со школой и закончились, хотел бы сказать я.

* * *

Отступление первое.

Дверь женской раздевалки с громким щелчком открылась, чтобы пропустить внутрь нового человека, аккуратно закрывшего дверь, чтобы мгновенье спустя облокотиться о стену рядом с ней спиной, отрезая пути к отступлению.

Через пару минут тишины шарившая в сумке девушка подняла голову и увидела вошедшего.

— Ты! — С её губ с завидной лёгкостью сорвалось змеиное шипение, хотя казалось бы, как можно было прошипеть это обращение?

— Я, прости за место, но это была единственная возможность поговорить с тобой.

— Если тебя увидят...

— Я скажу, — мальчишка издал смешок, будто вспомнив что-то забавное. — Что пришел, чтобы вернуть потерянную школьную форму однокласснице.

Лицо девушки исказила гримаса ненависти. Ламбо испытал противоречивые чувства: с одной стороны это было именно то, чего он хотел добиться, с другой же, мальчишка за раз перескочивший три класса и выглядящий чуть младше своих лет едва мог тягаться с двенадцатилетней девушкой, да и то лишь за счёт того, что та хрупкая японка.

— Не волнуйся, я верну тебе твою одежду, но лишь после того, как мы поговорим, а пока, будь добра, посиди в спортивной форме. Я не займу много твоего времени.

— Гад. Ненавижу тебя.

В ответ раздался чистый смех, оборвавшийся так же внезапно как и прозвучал. Из-за этого девушка вздрогнула, скидывая неприятное ощущение, вызванное им, с кожи.

— Ненавидь, сколько хочешь, но не используй меня в своих интересах, — Мальчишеский голос стал неожиданно жёстким, а от его обладателя будто повеяло холодом. — Только слепой не мог заметить твоих чувств к учителю и ревности. Я знаю, что ты хотела сделать. У тебя уже получилось, предлагаю остановиться, пока ты не проиграла всё.

— Нет.

— Что ж... Я пытался договориться.

Мальчишка отлепился от стены и, положив одежду на школьной скамье, вышел, оставляя девушку в полном одиночестве.

Конец отступления.

* * *

— Как ты это сделал? — Прошипел мне кто-то на ухо во время перемены, когда я задумался о большом и светлом.

Всё начиналось не так плохо, как кто-нибудь мог бы подумать. Просто Мори от стресса потеряла здравый смысл и без причины начала приставать к ребёнку.

— О чём ты вообще?

Наша милая фурия в ответ разозлилась ещё больше:

— Только ты мог написать такое! Кто вообще может поверить такой небылице?

Я понимающе улыбнулся. Действительно....

— Кто же сможет поверить очевидной правде, сказанной анонимным пользователем? Даже не знаю... — Показательно задумываюсь, чтобы через пару секунд подскочить от догадки: — Неужели... Все?

Лицо девушки побелело, и я почувствовал опасения за её здоровье. Но лишь на секунду, прокручивая в голове извинение Айсу.

«Даже не знаю, что на меня нашло. Мори-чан похвалила тебя, сказала какой ты умный хороший... Но одинокий. А потом ещё учитель попросил меня тебе помочь... И я почему-то влюбилась. Вбила себе в голову, что должна тебе помочь, что нужна тебе... А ты сразу отказал мне, и Мори решила мне помочь... Я не знала, что этим всё закончится. Прости, мне очень жаль!»

В голове промелькнула абсурдная мысль о том, что Мори вполне могла быть туманом... Меня передёрнуло. Нет уж, туманов мне уже хватило на всю жизнь.

— Я больше ничего не имею против тебя.

— Тогда, как насчёт того, чтобы...

— Ты меня не дослушала, — с милой улыбкой обрываю девушку, после чего продолжаю говорить: — Однако я не желаю больше иметь с тобой какие-либо дел. Извиняй уж.

Встаю, не желая находиться рядом с этой девушкой, и выхожу из класса, планируя пропустить остальные уроки из-за безнадежно испорченного настроения.

Никогда не умела быть равнодушным. И от этого очень часто, раня других, я больше причинял вред себе.

* * *

В Средней Намимори было тихо. Что ж, это было ожидаемо, в конце концов, Хибари управляет дисциплинарным советом не за красивые глазки. У ворот дежурили двое «шкафоподобных», в данный момент интеллектуально уставившись на гуляющего по проезжей части голубя. Меня они пропустили быстро и без каких-либо вопросов.

Хотя, если честно, то я прошёл сам.

Найти кабинет Тсуны, мне удалось довольно быстро, пусть я и перед этим несколько раз попадал не туда. В один из таких разов меня накормили, из-за чего в моих глазах отношение к тем школьником резко улучшилось, как и настроение. Правда, мне сейчас кажется, что еда была платой за аренду моего тела. Меня после этого нарядили в костюм призрака (или это должен был быть зомби?), впрочем, я не возражал, даже когда меня выставили пред светлые очи их куратора.

«Сойдёт», — так оценили меня и труды школьников. Так я и получил роль в будущем фильме ужасов просто за красивую потустороннюю зелёнь глаз. Впрочем, это не так важно. Главное, что меня отпустили, и я как был (в серебристых лохмотьях с расцветшими на них багровыми узорами, подкрашенными красной краской волосами и сценическим гримом, призванным изображать смертельные раны), пошёл продолжать поиски.

Найти нужный кабинет удалось быстро, всего за пять минут, за которые на меня всего раз успели наткнуться, да и то пара девоченок, взвизгнувших и сбежавших при виде меня. Неужели я такой страшный?

Когда я заглянул в нужный мне кабинет, мне почему-то никто не обрадовался. Хотя, если считать визги и крики приветствием, то я был более чем желанным гостем. Кто-то при моем появлении схватился за одежду на груди (были и те, кто хватался за чужую или с правой стороны), ещё кто-то, примерившись, собирался упасть в обморок. Учительница пусть и стала статуей из мрамора, но всё равно служила прекрасным украшением доски... В общем, было весело.

Вот только моя интуиция подсказывала, что лучше всего скорее уйти, и не смотря на то, что у неё нет приставки «гипер» я к ней прислушался. К счастью, в кинокружке меня уже ждали.

* * *

Отступление второе.

— Я говорил, что привидения существуют! — Как только дух исчез воскликнул Хаято. Он единственный был рад произошедшему.

Однако ему никто не ответил, а вместо этого откуда раздался вопрос:

— Ч-что нам делать, если он вернётся?

Как пощелчку пальцев класс зашумел, и школьники начали предлагать варианты. Внезапно, чей-то голос воскликнул:

— А вдруг это был Онрио ⁽¹⁾? Нас же всех убьют!

Урок был сорван, а спустя ещё половину урока, всех учеников отправили домой из-за невозможности вести уроки.

Примечания:

* На японском языке цветов у Душистого горошка значение «Прощание.

1) Онрио — духи, с которыми несправедливо обошлись при жизни. Теперь их ярость не дает им обрести покой

Вернуться к тексту

Примечания:

Фильм не влияет на сюжет, но по крайней мере мне хотелось его увидеть. Приятного просмотра ~

Тсуна и компания устроилась на сидениях в школьном импровизированном кинотеатре (порядок получился такой: Рехей, Киоко, Тсунаёши, Хаято, Такеши, Хибари отказался, сослалавшись на дела, а Ламбо даже не предлагали в силу возраста). Просмотр фильма им устроил Реборн для проверки их смелости, силы воли и разного другого. Но гиперинтуиция говорила Тсуне, что в основном он просто хотел поиздеваться над школьниками. Репетитор-киллер достал им билеты на вечерний сеанс, и, по его словам, ребятам предстояло стать первыми и пока единственными зрителями фильма.

Через пару минут после того, как компания разместилась, свет в помещении резко потух, и откуда-то сбоку раздался чей-то взволнованный голос:

— Съёмка идёт?

Экран всё ещё оставался чёрным.

* * *

— Съёмка идёт?

— Да.

— А меня видно?

Ответ был получен только через полминуты:

— Нет, подожди минутку, я пытаюсь настроить её. Какой-то придурок забыл снять заглушку, — изображение в камере резко посветлела, а её саму перевернули чьи-то руки. На длинных тонких пальцах, попавших в кадр, отчётливо были заметны следы от ручки.

Ещё через несколько секунд в кадре оказался подросток в школьной форме. Его чёрные волосы сильно вились, но в остальном больше никаких отличительных черт у него не было. Увидишь такого на улице — не признаешь.

— С вами Паранормальные следователи! — За камерой раздался вздох, однако говоривший парень как ни в чём не бывало продолжил: — И сегодня в полночь я с моим лучшими друзьями будем проверять самую страшную легенду Намимори!

Из-за камеры вновь раздался спокойный голос:

— Закругляться с введением, иначе не успеем.

— Но Аюми и Юи ещё не пришли! — Распереживался парень, — да и Нагао не видать, а он сам ведь навязывался! Как только узнал о наших планах, так сразу попросился с нами!

В повисшей в комнате тишине, можно было услышать треск напряжения в лампах.

— Шиг, ты хоть приготовления начни, иначе весь труд нашего клуба будет напрасным, — нарушил жуткую атмосферу всё тот же голос.

Названный Шигом кивнул и, отойдя от камеры на несколько метров, тем самым открыв вид на своё окружение, нагнулся к стоящей рядом сумке. Как выяснилось, съёмка проходила в школьном кабинете. На доске остались неаккуратные разводы от мела, на возвышении у доски небрежно лежали щётки, навязывая мысль, что по крайней мере часть «паранормальных следователей» должна была дежурить в кабинете. Из неприкрытого шторой окна (спасибо, что хоть закрыли) открывался прекрасный вид на тёмный парк, для которого было необходимо оказаться на третьем этаже, северного крыла Средней Намимори.

Он тем временем уже достал всё, что им требовалось для призыва из сумки: зеркало, огрызок карандаша, закончившаяся ручка, пустой дневник и бутерброд. Комбинация была довольно странная, но лицо парня, достающего всё это было невозмутимо-собранным, ну настолько, насколько вообще мог быть собранным ветреный Шиг. На его лице подрагивала улыбка предвкушения, а сам юноша то и дело начинал что-то напевать под нос.

— Ты уверен, что достал всё правильно? — уточнил голос.

— Конечно! — Мгновенно надулся Шиг и, опережая следущий вопрос откусил кусок от бутерброда. Видимо, выражение неизвестного оператора изменилось, так как брюнет заговорил с набитым ртом: — Фто? Я фыл холофен.

В дальнейшей тишине, прерываемой лишь лёгким шуршанием, скрипом и чавканьем, подросток начал что-то творить с предметами на парте, но из-за неудачного ракурса было видно лишь зеркало. Камера качнулась, раздался звук шагов и оператор поменял ракурс, встав сзади, чуть левее главного Паранормального следователя, ответственным за обряд. В зеркале появилось новое отражение: несколько худой, настолько, чтобы старая форма висела мешком, но не достаточно для того, чтобы она спадала, камера, крепко сжатая тонкими руками была единственным темным пятном. Серые глаза контрастировали с мягкими кариими рядом, бледные губы были сжаты, выдавая отношение оператора-подростка к происходящему. Короткий светло-русый ёршик волос не добавлял мягкости его внешности, но при этом за время съёмки было видно, что отношения ребят достаточно близки, и Шиг не чувствовал напряжения в общении.

— Ох ты ж, Ками-сама! — Невольно вырвалось у Шига, когда он заметил бледную фигуру у себя за спиной. — Напугал. Предупреждай хоть! Тебя самого с духом перепутать можно! Я же чуть богу душу не отдал!

Раздался смешок:

— В таком случае нам бы больше не пришлось заниматься этим бредом, и привидения мы получили быстрей. Попробуем ещё раз?

Шиг отскочил от греха подальше, и в кадре наконец показалась его работа. Школьные принадлежности были аккуратно разложены, а зеркало на краю парты отражало и парту, и стул.

— Мы будем призывать дух Отличника?

— Отличника, получившего незаслуженно «неудовлетворительно», попрошу заметить! — Важно поднял палец Шиг, вновь мелькая в кадре за зеркалом.

Теперь рядом с партой стояли двое и пялились на неё.

— И что дальше?

— Без понятия. И где только остальные пропадают, — не к месту вспомнил брюнет, после чего пояснил проблему: — Изначально в призыве было сказано про свечи, но в школе есть пожарная сигнализация, так что их не зажёшь. Можно, конечно, жертвоприношения попробовать, но где нам найти жертву? — Под конец мрачновато пошутил Шиг.

— Можно кровь попробовать использовать... А для чего она нужна?

— Отличник должен исправить двойку в своём дневнике. Поэтому ему и необходимы чернила.

Дослушав пояснения, оператор кивнул, и протянув руку к ручке, проколол ей свой палец.

— Ками-сама! Ты хоть предупреждай, если что-то творить собираешься! — Вскричал Шиг, но внезапно замолчал.

Свет, до этого ярко светивший, внезапно замерцал, а затем совсем потух. Камеру резко развернули в сторону дверного проема. В нём можно было разглядеть невысокий силуэт, который внезапно мерзко захихикал.

— Нагао, сейчас же перестань! Не смешно! — Внезапно повысил голос Шиг, привлекая внимание силуэта на себя. Одновременно с этим, темноту коридора разрезал луч фонарика.

В неярком свете камера зафиксировала карлика в каких-то лохмотьях. На них ярко различались свежие всё ещё блестящие багряные пятна. Монстр повернул голову в сторону света, и его глаза на секунду блеснули ядовитой зеленью, а в следующую секунду он пропал. В камере это было больше похоже на залипание кадра. Вот монстр улыбаясь, стоит, а в следующий момент его изображение мелькает и окончательно пропадает.

— Ч-что это б-было? — тихо, осипшим голосом и потеряв весь свой энтузиазм спросил Шиг?

— Понятия не имею... — ответил молчавший до этого момента оператор.

Внезапно загорелся свет, и в кабинет ввалилось ещё два подростка. На этот раз вошедшими были девушки, одна из которых явно была красавицей класса, обладая длинными черными волосами, тогда как вторая пусть и не отличалась красотой или необычностью, но притягивала внимание, а её каре несомненно шло ей.

В то время как юноши молчали, пытаясь прийти в себя, красотка буквально накинулась на них:

— Что вы вообще устроили пока нас не было!? Мы же договаривались сделать это вместе! Так ещё и разыграть нас решили!

— Это были не мы, — попытался остановить поток обвинений Шиг.

— Да? — Не поверила девушка. — а где тогда Нагао? Что-то я его не вижу.

Внезапно голос подал невидимый оператор:

— Успокойся, Аюми, это, правда, были не мы.

Шиг мгновенно подхватил:

— А Нагао мы и сами потеряли, он как и вы опаздывал.

Оправдания заслужили ещё один скептический взгляд, но Аюми временно успокоилась. Где-то за пределами кадра раздалось шаги и шуршание, после чего голос подала уже вторая девушка:

— Ребята... Здесь кровь...

— Сработало! — Обрадовался Шиг, а камера тем временем переместилась ближе, и в кадре появилась Юи.

В руках у неё был дневник. Он сильно изменился, и прежде чистые листы были теперь покрыты разными заметками, рожицами и расставленными тут и там пятёрками. Юи продолжала листать страницы перед камерой и тут стало заметно, что некоторые листы слиплись, девушка с каре тоже это заметила и попыталась осторожно расклеить листы. Это получилось с первой попытки, но облегчения это не принесло: в тех местах страницы были полностью красными и разве что не капали.

— Эм... — Оператор дёрнул камерой, отнимая от неё свою руку и приподнимая пораженный палец на уровень глаз, по мелькнувшему изображению было понятно, что на месте ранки была маленькая, уже подсохшая болячка, из которой столько крови при всем желании нельзя было взять. — Это не моя кровь.

* * *

По прошествии первых семи минут фильма ужасов, Тсуна сидел белый как призрак и дрожал между своей Правой рукой и не-совсем-своей девушкой. Кого ему стоит хватить, он не знал: Киоко хватать не солидно, а Хаято сейчас откровенно пугал, своими светящимися почти как у призрака глазами.

Рехей уже давно не кричал своего обычного «Экстрим» и вообще вел себя тише воды, если не учитывать переодически раздающегося с его стороны тихо бормотания. Киоко восторженно смотрела на экран, не забывая переодически вздрагивать от громких или неожиданных звуков. Такеши, наверное, впервые за всё время выглядел самым адекватным и просто смотрел фильм, переодически переговариваясь с... Хибари Кеей, который всё-таки заинтересовался фильмом и пришёл на премьеру.

— Это не моя кровь, — вновь повторил парень.

— Что? — Шиг непонимающее обернулся на друга. — Я же видел, как ты поранил руку...

Аюми непонимаюше переводила взгляд с одного подростка на другого, явно не понимая о чём идёт речь. Увидев её выражение лица, русоволосый пояснил:

— Ещё до вашего прихода мы обнаружили, что необходимо заменить один ингредиент на другой, и выбрали в качестве альтернативы мою кровь, — казалось, от смеси изумления и тревоги оператор сказал больше слов, чем за всё время до этого момента.

— Да этот придурок сам поранил свою руку, пока я не успел его остановить! А теперь он утверждает, что это не кровь!

За гневной тирадой Шига последовал тяжёлый вздох.

— Ты меня не...

— Что я тебя? — Ещё больше завёлся брюнет, не справляющийся с нахлынувшими на него проблемами, но был перебит первой красавицей школы:

— Остынь, Шиджо⁽¹⁾! А ты, — неловкая заминка в речи заняла место чужого имени, — продолжай. Что там с кровью?

После минутной паузы, заполнившейся обиженным сопение Шига, оператор всё-таки заговорил:

— Я, действительно, поранил руку, однако крови больше, чем я отдавал. Кроме того, — подросток сделал резкий прерывистый вздох, собирая свои догадки в кучу и помогая себе высказывать неутешительные факты: — использование мало кто готов — такой объем нельзя извлекать без последствий для человека.

— Так, может, эта кровь из медпункта?

Камера повернулась и автоматически сфокусировалась на блестящих тёмных глазах.

— В нашей школе нет холодильников с донорской кровью да и операций никто не проводит.

— Дневник был тёплым, — странный шёпот вызвал табун мурашек и последовавшую за ним лёгкую дрожь.

Часы, безмолвно повисшие на стене, показывали пол первого, а пропасти окон, всё так же наблюдали за происходящим, даже не пытаясь скрыть пятое отражение.

* * *

Тсунаёши интуитивно перевёл взгляд на окно и вздрогнул заметив лишнего человека в комнате. Он был готов взвизгнуть, что и сделал бы, если бы не предшествующее фильму обещание репетитора наказать Саваду, если он будет мешать чужому просмотру.

— Если бы вы меня отпустили, я бы точно никому не мешал, — пробортал Тсуна, и в его голосе органично переплетались нотки ужаса и отчаяния.

Его желание смотреть этот фильм ужасов только что ушло в минус.

* * *

— Предлагаю осмотреться, — высказал кто-то рациональное предложение. И этот же кто-то, оказавшийся Юи, продолжил увеличивать шанс подростков выжить: — Но мы не должны разделяться, иначе в непредвиденной ситуации у нас не получится помочь друг другу.

— Ты права, — мгновенно кивнула Аюми, поддерживая подругу.

Но после этого случилась заминка.

Разумеется, никто идти не хотел.

— Ну что, идём? — Раздался тихий голос оператора, и камера сдвинулась в сторону выхода. Оператора сразу обогнал Шиг, а мгновенье погодя и остальная часть компания.

Но репутация оператора в глазах группы упала сильнее, и отдавать ему роль лидера никто не собирался.

* * *

Группа оглядев быстрым взглядом этаж, направилась к лестнице, негласно ставя желание жить выше любопытства. Плетущийся сзади подросток, судя по тихому пыхтению согласен с этим не был, но не уходил.

Первый пролет, второй, третий...

Оператор замер, и в кадре стало видно, что, спустившись ещё на десяток ступенек, так же остановился идущий впереди группы Шиг. Остановка была такой резкой, что в него чуть не врезались идущие следом девушки.

— Ты чего? — Не поняла Аюми чужого поведения. — Совсем сдурел?

— Аю, — оглянувшись, позвала Юи свою подругу, — остановился не только Шиджо.

Спустя пару секунд оператор, всё-таки нагнал компанию, после чего проигнорировав женскую часть коллектива, поинтересовался у Шига:

— Ты тоже это услышал?

— Да...

Из-за тусклого света фонарика не было видно, какое у юноши выражение лица, впрочем, этого и не требовалось, чтобы узнать о чужой растерянности.

— Да о чём вы говорите?!? — Вконец разнервничалась красавица. Но вместо ответа на неё резко шикнули, вынудив замолчать.

В темноте было хорошо слышно, как кто-то мыл руки на втором этаже в школьном туалете. По регулярно прерываемому шелесту воды было понятно, что человек делал очень тщательно.

Подростки замерли без движения, а Шиджо, выключив фонарик, тихо подошёл к двери на этаж. К этому времени плеск прекратился и стали слышны чьи-то удаляющиеся шаги.

Фигура Шига мелькнула и скрылась с глаз, вызывая судорожный вздох девушек. Камера в руках юноши подскочила, и изображение дернулось. За время, прошедшее с начала съёмок, стало очевидно, что оператор был больше чем любителем, поэтому движение камеры не было чем-то ожидаемым.

За время рывка на верхней площадке мелькнуло светлое размазанное пятно. Судя по положению оно находилось там уже некоторое время, с интересом наблюдая за людьми как за целями своей будущей охоты.

После резкого движения камера восстановила свое положение, и в кадре стало видно, что девушки, только что спокойно стоящие рядом, бросились догонять лидера группы, который так и не появился.

— Тц, — послышалось за кадром недавольное цоканье.

Прежде чем подросток последовал за девушками он оглянулся. Странный мальчишка, оказавшийся перед ним с любопытством, смотрел в объектив камеры. После чего улыбнулся.

* * *

По хорошо державшимся до улыбки рядам пробежала дрожь. Почему-то выражение чувств этим незнакомым ребёнком напугала подростков больше чем весь фильм до этого.

— Этому мальчику... Не стоит улыбаться, — тихо произнесла Киоко, не сразу сумевшая подобрать слова.

— Да, от его улыбки жуть берёт, — согласился Такеши.

Слишком большой контраст был между красивой детской внешностью и улыбкой этого мальчишки, больше подошедшей взрослому. Когда подростки увидели, что ребенок не собирается уходить, напряжение в зале усилилось.

Этот призрак относился к группе людей, внушающим страх и опасения, ничего не делая.

* * *

—Тебе пора, — раздался тихий шепот.

В следующее мгновение призрак растворился в свете фонарика, покрасовавшись перед этим идеально чистой рубашкой.

— Чего ты застыл, — Аюми нетерпеливо дернула подростка повернув его и камеру ко второму этажу, на который они собирались спуститься. — Мы ждём только тебя. Пошли быстрее, там наши стоят на стрёме совсем одни...

Внезапно лицо девушки перекосилось. Видимо, ей не понравились только что сказанные слова и она прошипела что-то сквозь зубы. Всего скорее это была не её инициатива вернуться на лестницу, но отказаться она не могла.

В коридоре их ждали. Шиг от нетерпения уже почти подпрыгивал на месте, не в силах сдерживать свое любопытство. Заметив приближающуюся пару он издал облегченный вздох и одним движением распахнул закрытую до этого мгновения дверь.

С чуть побледневший лицом, но с горящими тёмными глазами он сам в этот момент был похож на призрака. Однако после быстрого осмотра туалета и кабинок он издал разочарованный вздох.

— Чисто! — Прозвучал его вердикт.

— Грязно, — пошутил оператор, подходя к ближайшей раковине и наклоняя камеру таким образом, чтобы красные разводы не остались не замеченными. — Поздравляю вас, девушки, вы стали свидетелями того, как Шиг лажает.

Последняя фраза была лишней. Да и первая была не слишком уместной судя по лицам, снятых крупным планом.

Камера снова повернулась к раковине, показывая сеточку из темных красных линий на деловом тазе школьной раковины. Кран не был до конца перекрыт и капли воды продолжала методично, срываясь, разбиваться.

Кап. Кап. Кап.

Рука с порезанным пальцем мелькнула в кадре и поставилась под падающую каплю. После чего она, мазнув кончиками пальцев по разводам скрылась.

— Вода холодная. Ей смывали кровь, — сообщил очевидно оператор отходя назад. По его напряжённым плечам было понятно, что к вниманию он не привык. Впрочем, это вполне нормально для оператора, не являющегося актёром.

— Господа, мы, правда, собираемся искать труп?

В тишине туалетной комнаты звук хлопка пощёчины оказался действительно громким.

1) Шиг является сокращением всех имён, начинающихся на «Шиджо», так что сейчас вы узнали его полное имя

Вернуться к тексту

Спустя два месяца, после урегулирования сложностей, возникших из-за моего расхождения во взглядах с одноклассниками, пришли ОНИ: Вария и проблемы. Даже не знаю что из этого является следствием другого, так как для меня независимый отряд убийц всегда был неразрывно связан с проблемами и давно являлся синонимом бед. Не зря же название этого отряда созвучно «аварии»... Но было бы лучше, назовись они катастрофой.

Но одних же проблем мало, не так ли? Вот почему без ухудшающего ситуацию факта обойтись не удалось, и каким-то совершенно невероятным образом (а как вообще можно иначе это сделать?), я смог полностью забыть об их появлении. И их появление стало прекрасной иллюстрацией к ситуации «Вы не ждали, мы и пришли».

Интересно, как «желанные» гости отреагируют на отсутствие угощений и развлечений.

Они же не будут трогать ребёнка, да?

Правда же?

* * *

Обычный солнечный день в тихом Намимори обещал... Хотя нет он-то ничего не обещал, в отличие от будущего Вонголы, согласившегося воспользоваться погодой, которая, к слову, была чудеснейшей. Ну и как говорится, погода была прекрасная, принцесса была ужасная (Тсуна же не тянул на принцессу от слова совсем), но не смотря на это досадное недоразумение знакомая умиротворенная тишина улиц радовала слух и перетягивала мое внимание от слов Наны, решившей выгнать молодёжь развеяться на улицу в такой прекрасный день.

— И до вечера что бы не возвращались! — Строго наставляла Нана-сан, угрожающе размахивая кухонным полотенцем и крепко сжимая сковороду в другой руке.

Впрочем, её действия вполне объяснялись заботой о сыне, не так давно перенервничившим после промежуточных экзаменов. Тогда Тсуна, не смотря на компанию из верных друзей, вернулся в ещё более плохом состоянии, чем выходил. И по возвращении даже не пытался избавиться от своего репититора.

Неужели методы Реборна по воспитанию оказались успешными? Или же он просветил свою жертву о планах заранее, отчего та растеряла весь боевой настрой?...

Но настоящую причину «жизнерадостности» я узнал чуть позже, когда Бьянки с Фуутой отделились от нас под предлогом помощи Нане с ужином, а остальные, почему-то прихватив меня, свернули несколько раз и оказались в безлюдном тёмном переулке.

И — готов дать Нобелевскую премию за столь клишированный поворот сюжета — выход мгновенно оказался перекрыт, не ждущими приглашения преследователями.

— Gli ospiti sono venuti a mangiare le ragazzi⁽¹⁾, — невольно вырвалась у меня чуть искажённая фраза про гостей, обгладывающих кости. Но осознал свою ошибку я уже через пару мгновений, когда получил целый букет из взглядов.

— Ragazzi? Каких ещё мальчиков? — со страшным лицом поинтересовался у меня Хаято, давая мне понять, что говорил я на итальянском, понятным большинству здесь присутствующих.

Слегка пячусь от недружелюбно настроенного Урагана, чтобы в следующую минуту стать заложником другой стороны. О том, что ей были члены независимого отряда убийц я узнал, лишь когда передо мной оказалось длинное лезвие меча, угрожающе покачивающееся у самой моей шеи.

Не знаю, о чём думал Скуало выбирая заложника, но моя кандидатура, мягко говоря не очень удачная. Так почему же выбрали меня? Да даже Хаято более ценный заложник, чем я, практически не имеющий какого-либо отношения к Вонголе. Имело ли мое временное проживание на территории Королевской Семьи вообще что-то общее с покровительством?

— Мусор, — ёмко прозвучало своеобразное приветствие за моей спиной. Продолжения, конечно же, не последовало, да и кто заговорил бы с мусором, но стало немного обидно.

Я бы обиделся сильнее, но ситуация как-то не сильно к этому располагала. Э-эй, кто-нибудь, я не на что не намекаю, но я ведь лапочка? Так не могли бы вы... Не знаю даже, вытащить меня, к примеру, а не препарировать друг друга взглядами?

Но госпожа Фортуна отвернулась от меня, и в таком «подножном» состоянии я оставался до прибытия Реборна, отошедшего по делам прямо перед появлением проблем, и даже немного дольше, пока меня наконец не «заметили». И я ещё когда-то хотел, чтобы этот гад меня спас?!

Однако немного удачи ещё осталось на моей стороне, так как я отделался лёгким испугом и неглубокими царапинами, появившимися после того, как меня почти буквально выбросили. Хотя, что эти царапины по сравнению с жизнью?

Поспешно отряхиваюсь, скрывая настигшую меня нервную дрожь. К счастью, всё внимание по прежнему было приковано к варийцам, и мне, по крайней мере, удается сохранить чувство собственного достоинства.

Спустя несколько десятков секунд, о прошлой опасной для меня ситуации уже ничто не напоминало, напротив нашей маленькой группки, состоящей из школьников, оказался полный безоблачный состав Отряда Независимый Убийц Вонголы, а роль парламентёра взял на себя наш глубокоуважаемый репетитор-садист.

— Не думал, что снова увижу тебя, Занзас, — прозвучало пафосное приветствие со стороны Реборна.

Если эти слова должны были разрядить атмосферу, то этот план провалился, так как эффект был противоположным. Вария ощетинились оружием, а Занзас крепко сжимал своими исчерченными паутиной шрамов руками пистолет, борясь с желанием выстрелить. Кажется, Вария всё-таки не могла позволить себе обидеть лучшего киллера девятого поколения, иначе магазин стал бы легче на один патрон.

И как только можно справиться с возникшим напряжением без пролития крови, учитывая положение дел у нас, вонголят?

С громким треском в асфальт по середине улицы врезалась огромная кирка, заставляя всех (меня) вздрогнуть, но при этом вызывая вздох облегчения и новые вопросы. По крайней мере, в других обстоятельствах одним бы «А не трудно везде за собой кирку таскать в общественных местах?» он бы не отделался. Вот только... Интуиция подсказывала, что мне не стоит отвлекаться, чтобы я мог присмотреть за своей жизнью сам, если присутствующие здесь начнут свои разборки, иначе мне придётся очень туго.

Но на мое счастье оказалось, что пафос являлся самым лучшим способом урегулирования конфликта и создания нового, но более цивилизованного и гордо носящего имя «Конфликт колец».

— Вы оба имеете права на место Десятого Вонголы, — между тем разглагольствовал Емицу, объясняя обеим сторонам причины и правила проведения Конфликта. — Поэтому было решено организовать проверку ваших способностей для выявления лучшего кандидата на место наследника.

— Вы и ваши хранители будет биться за половинки колец. Кто соберёт большее количество станет Десятым боссом Вонголы. Судьями конфликта будут Чарвелло...

Внезапно Внешний советник оказался перебит таким знакомым мне голосом с совсем не детскими интонациями:

— Ваши данные устарели. За Чарвелло замечено нарушение, поэтому Вонгола решила воспользоваться нашими услугами, — спокойно внёс свои корректировки Бермуда, не имеющий никаких сложностей с происходящим. — Расписание сражений хранителей каждого атрибута будет дано через неделю. Сами же бои будут проходить...

Давай, Бермуда, я всегда верил в твое благоразумие, не заставляй меня разочаровываться в тебе.

— ... В заброшенном парке Кокуя-ленд. Какие-то возражения?

Если у меня есть психические и не только травмы, могу я возразить?

— На этом на сегодня закончим. Заранее предупреждаю, что за любой нанесенный вне Конфликта вред вы будете дисквалификацированы.

* * *

Отступление первое.

— Они вызвались сами? — Поднял взгляд от документов Емитсу, на отчитывающегося подчинённого.

— Господин Реборн предположил, что их присутствие может быть связано с кандидатом на роль Грозы вашего сына, — добавил Базиль, невыдерживая повисшего молчания.

Но то, что в мыслях подростка выглядело умными рассуждениями было воспринято Внешним советником как шутка. Мужчина поднялся, отложив бумаги в сторону, и подойдя к мальчишке, растрепал чужие волосы:

— Не обращай внимание на этот бред. Даже Великие киллеры могут шутить, — Рассмеялся Савада, после чего посерьёзнел: — Мне нужно, чтобы ты определил истинную цель вмешательства Вендиче в Конфликт.

Примечания:

* — на всякий случай перевод фразы «Пришли гости, чтобы съесть мальчиков», Ламбо оговорился, поэтому получилась эта двусмысленная бессмыслица~

1) Пришли гости съесть мальчиков

Вернуться к тексту

На битвы других хранителей меня не позвали. Кто бы сомневался... Да и мне самому не хотелось бы смотреть на происходящий там мордобой. Или правильнее назвать это избиением младенцев? Впрочем, даже так, неизвестно откуда взявшееся у десятого поколения упорство исчезать никуда не спешило; в доме воцарился ещё больший хаос, и все пытались помочь своему боссу с тренировками, в чем особенно отличилась Бьянки, решившая организовать спортивную диету Тсуне и мальчишкам. Таким образом из самых лучших побуждений вся еда в доме была отравлена.

Нет, конечно, всё было не настолько ужасно, как могло было быть: некоторые даже не почувствовали смену блюд, а кто-то начал питаться на улице. В первой категории были обладатели пламени солнца и, по какой-то неизвестной причине, Нана. Госпожа Савада каким-то немыслимым образом умудрялась избегать отравления и даже хвалила девушку за старания, так что я уже начинаю подозревать, Саваду-сан в использовании солнечного атрибута. Впрочем, с её характером... Я бы не удивился такому исходу.

Сам я попал куда-то между второй и третьей категорией: дома я начал вспоминать рецепты простейших блюд, а в остальное время своим милым видом и грустным зелёным взором выпрашивал еду у одноклассниц и старшеклассников. И особенно часто доставалось от меня (но они не жаловались!) участникам кинокружка. Навсегда, ну или до выпуска, заполучив вместе с ролью в ужастике место в их сердцах я получил с их стороны достаточно много привилегий и возможностей, которыми, к сожалению, в полной мере воспользоваться не получилось бы при всём желании.

К счастью, жадностью я не отличался и подобная мелочь на фоне больших проблем испортить настроение мне не могла.

Такой стала моя жизнь. Но как выяснилось, одного кошмара было достаточно, чтобы разрушить хрупкое равновесие.

* * *

Среди дождя мы двигались куда-то вперёд, в скрытую за белой дымкой неизвестность. Неизвестно сколько мы уже шли, однако в какой-то момент я оказываюсь далеко позади, словно скованный смогом. Фигуры равнодушно двигались вперёд, даже не думая оглядываться.

Я хотел догнать их, встать рядом, но всё что мог делать — это замереть, чувствуя отчаяние....

* * *

Когда я проснулся, горьковатое послевкусие от кошмара ещё не успело исчезнуть. В комнате рядом со мной всё ещё мирно спал Фуута. Солнце за окном ещё не успело полностью проснуться и лишь немного приоткрыло свое всевидящее око, пытаясь разогнать ночные тени, но пока всё, что у него получалось, — это заставить небо покраснеть и покрасить несколько облаков в золото. Будто это могло что-то изменить.

Не способный больше заснуть, книжка сама оказалась у меня в руках, но мои мысли были настолько далеки, что даже я сам не мог понять, где они находились. Небо успело посветлеть, пока мои глаза бессмысленно скользили по ровным строчкам, не улавливая и сотой доли смысла, скрывающегося за словами. Наконец оставив безуспешные попытки, я захлопнул книгу.

Хах, так это были позабытые Наной в комнате рецепты? А я так надеялся на сказки. Не помню, когда нужно рассчитывать на счастливый конец.

Поднимаюсь с футона и начинаю спускаться вниз.

Время на часах медленно текло к пяти часам, стрелки двигались неохотно, будто пытаясь дать шанс спастись, передумать, сбежать. Сегодня настала моя очередь отправляться на Конфликт колец.

Сердце, вчера бившие набатом в ушах затихло, перестав воспринимать адреналин — угроза быть застреленным за отказ от участия оказалась страшнее вероятной смерти. Сквозь нахлынувшую апатию прорывались отголоски страха и безумного веселья. Выставить маленького ребенка перед убийцами, они ведь несерьёзно? Будто кого-то волновала его жизнь. Даже на помощь от Бермуды рассчитывать не приходилось.

С треском плита под чайником загорелась, заставив вздрогнуть. Чайник передо мной исчез, заставив взметнувшуюся в защитном жесте руку скользнуть по всё ещё зажённому пламени конфорки. Огонь нежно лизнул пальцы, отпуская свою жертву.

— Ты в порядке, Ламбо-кун? — Рядом со мной появилось взволнованное лицо Наны. — Ты хотел заварить себе какао, да?

Слова о зелёном чае, оседают где-то внутри, не в силах сорваться с языка. Получается только слабо кивнуть, и этого хватает.

— Садись за стол, я сейчас приготовлю.

Стол кажется непривычно большим. Даже лучи, проникающие в окошко, растворяются в холодном свете, не нарушая повисшее в воздухе одиночество. Обычно за столом сидела компания Тсуны, и места было катастрофически мало, а когда не было ребят одного присутствия Реборна хватало, чтобы заполнить всё пространство.

Тихий стук вырвал из мыслей — передо мной оказалось теплое какао. Чашка отличалась от приготовленной. Какао охлаждали? В груди появилось долгожданное тепло, заставив задаться вопросом, почему я только сейчас ощутил холод. Если бы не чашка, согревающая ладони, я бы не смог осознать это.

Приторная сладость дарила тепло и спокойствие. Напиток кончился неожиданно быстро, как бы я не старался оттягивать этот момент. Стрелки часов добежали до полшестого. Сражение было назначено на семь вечера.

Встаю, услышав тихий оклик, и протягиваю опустевшую чашку. Было бы жаль её разбить.

— Не хочешь помочь мне с завтраком?

Чувствую, как улыбка расползается по лицу, другого ответа не понадобилось. Через мгновение я уже облачён в маленький фартук и взбиваю яица с молоком напротив Наны.

Чёткие аккуратные движения вызывают восхищение, мои же рванные держатся в шаге от провала: достижением является уже то, что масса не оказалась на столе или поле. Отвожу взгляд, безуспешно пытаясь повторить. Мои потуги вызывают тихий смех, колокольчиком разносящийся по спящему дому.

Когда я оставляю миску и поднимаю глаза, Савада-сан заканчивает сворачивать омлет в рулет и приступает к нарезке. Скольжение железа в чужих руках заставляет проснуться мурашки, когда мне ласково улыбаются:

— Ты такой молодец, всё хорошо перемешал! А теперь закончим готовить Омурайсу⁽¹⁾!

Нана была феей, покорившей кухонную утварь: рис, волшебным образом, появившийся в сковородке в воздухе смешивался с мясом и овощами, а яичные блинчики появлялись на тарелках один за другим. После чего женщина лёгким уместила движением начинку и поставила передо мной тарелку и соус.

— Ламбо-кун, ты сможешь украсить?

Неуверенно киваю, и аккуратно надавливаю. Всё, на что хватает меня на первом блинчике — следы кошачьих лап и кривая мордочка. Следующий украшен звёздами и луной... На последнем, сам того не замечая, вывожу могилу.

— Какая красота! Это же тортик верно? Но до праздников придется немного подождать... Эх... И не замечу как дети вырастут...

Стрелка останавливается на семи.

Сверху раздается шум, пыхтение и топот переплетается с приглашенными звуками выстрела, после чего сверху величественно спускается Великий киллер девятого поколения. За ним, в торопяк, но переодетый и умывшийся, скатился с лестницы Тсуна, запутавшись в ногах, в попытке обогнать киллера.

Увидев это, Нана отложила две порции в сторону — остальные обитатели не спешили просыпаться.

— Какие всё сегодня бодрые, так рано встали! — Нана была в хорошем настроении. — Но Ламбо-кун вас обогнал!

Одной фразы подразнивания хватило, чтобы новоприбывшие переместили взгляды на меня, вновь погружая меня в отчаяние. Ненавижу чувствовать бессилие.

— ...пока вы спали мы вместе успели приготовить завтрак.

Тсуна решил воспользоваться паузой, чтобы проскочить за стол и занять себе порцию — ему досталась с рисунком пиратской карты. Впрочем, прожила она не долго — Тсунаеши так спешил, что его омлет чуть не покинул тарелку, украшение такого издевательства не пережило.

Почувствовав подобие аппетита, притягиваю к себе свободную тарелку, чтобы отставить её и порадоваться тому, что успел перехватить несколько кусочков рулета до совместного завтрака.

— Готовка маман настолько идеальна, что её ничто не испортит, — Реборн отмер и, подойдя к столу, положил свой "игрушечный" пистолет на стол.

Внутренности свернулись в узел. От такой открытой угрозы появилась тошнота и съеденная еда запросилась наружу. Но это было чуть лучше, чем когда вчера, пистолет был приставлен к моему виску. В этот раз я всё ещё могу двигаться.

В чужом взгляде читалось превосходство. Разумеется, шансов на спасение не было с самого начала.

* * *

В комнате меня ждала базука, с запиской «Использовать только вовремя поединка».

Тяжесть металла больше не дарила тоже успокоение, что и раньше. Смогу ли я? Будет ли другой я достаточно сильным?

Обожённые пальцы крепко сжали тонкую цепочку.

Что ж, по крайней мере, я останусь жив.

1) Японское блюдо. Буквальный перевод «Яйцо с рисом»

Вернуться к тексту

Остальной день прошёл словно в тумане, единственным утешением для меня было лишь отсутствие уроков. Время от времени Фуута пытался вытащить меня из апатии, но его попытки не увенчались успехом, вызывая самоуничтожительную жалость и вину. Кажется, у меня так и не получилось стать хорошим человеком в новой жизни.

А я слышал тихие разговоры. От ребят, Тсуны и Реборна меня отделяли двери, но это не мешало мне сжаться от чужих слов, обычно вызывающих вспышку ярости.

Но, к сожалению, у них действительно было право так говорить, и уж тем более думать.

— Он же ребенок!

— …что он может сделать против убийцы?..

— Это же дорога в смертники!

— О чём они только думают?

—… слабый…

Слабый и бесполезный. Интересно, почему я вообще нахожусь здесь?

Может ли быть, что не от одного меня отказались?

Впрочем, нет. Других провожали и встречали иначе. Рехея, даже пострадавшего и получившего не один перелом, встречали как героя, а провожали с глаза полными доверия и надежды, что в последнее время редко можно увидеть у будущего Десятого босса Вонголы.

В горле распустился комок колючек, забирая последние слова.

Щёлкнул дверной замок. Я снова сбежал.

* * *

Говорят, вода смывает усталость и дарит покой и новые силы. Не знаю, изменилось ли что-то, после того, как я сунул голову под холодную струю.

Стремительно остывающая жидкость беспощадно заполняла пустоту, угрожая дыханию. Лёгкое ощущение удушья заставило приоткрыть рот, который сразу же заполнился смешанной с воздухом водой.

С губ сорвался кашель, и я соскользнул с табуретки на пол, покидая раковину. Тело била дрожь, а в голове возникли смутные воспоминания об уходящих к свету пузырьках — последнем увиденном настоящим Ламбо. Мелькнувшая в видении тень вызвала сомнение в случайности несчастного случая, освободившего тогда ещё маленькое тельце.

Вглядываюсь в отражение, из которого на меня смотрел испуганными глазами взъерошенный мальчишка. На щеках, словно следы слёз от пустых зелёных глаз, тянулись мокрые дорожки. Какой же жалкий вид. Разве у меня есть шансы?

Уже собираясь уходить, останавливаюсь, поддаваясь ближе к зеркалу — отражение успело измениться. Скулы немного заострились, а сам я вытянулся, но всё равно безнадежно отставал от Фууты на голову.

Однако теперь мое лицо было больше похоже на человека безнадежно оторвавшегося от меня на десять лет и смотревшего на меня только с одной-единственной фотографии в будущем, но существование взрослой версии само по себе дарило надежду на лучшее.

Да, я трус, слабак и глупец, не имеющий ни связей, ни возможностей. Не имея надежды на помощь со стороны, я мог только полагаться на другого себя. Раз я в будущем существую, то я выживу, так ведь? Значит, он справится! Он ведь сильный, верно?

Правда же?..

* * *

А когда день начался клониться к концу, меня отпустило. Энергия наполнила тело, и первые слова сорвались с губ:

— Ты веришь в ангелов?

Начало разговора так себе, впрочем не сказать, что я мог бы начать лучше.

— В моих рейтингах ни одного не нашлось. Или ты имел ввиду добрых людей?

— Хах, наверно. Мне всегда хотелось верить, что если не Фея Крёстная, то Ангел-Хранитель поможет мне в трудную минуту, но… Не знаю, насколько это воплотимо в жизни. — Переживания выплёскивается непроизвольно, заставляя почувствовать собственные слабость и ничтожность. Открывать душу перед маленьким ребёнком, успевшим от моих откровений расстроиться… Действительно, ужасно.

Но исправлять это было уже поздно — Фуута достал из-под своей кровати книгу и повернулся ко мне, а в следующую секунду гравитация покинула комнату.

* * *

Некоторые вещи нельзя изменить, как бы не хотелось. Битва хранителей грозы проходила на крыше, когда всё небо было затянуто черными тучами, находясь в шаге от истерики. Интересно, небо больше гневалось или грустило, наблюдая за происходящим?

К счастью или нет, но в этот раз не было смертоносного коврика, что давало ложные ожидания.

Даже зная о невозможности мирного разрешения, я не мог оторвать переполненного отчайной надеждой взгляда от маленькой фигурки закутанной в плащ мумии.

Думаю, я бы сейчас предпочел, чтобы меня убил Бермуда фон Вихтенштейн, прочитав в моей голове ненавидимой всеми Вендиче сравнение. Это была быстрая и почти безболезненная смерть...

— Битва за кольцо Грозы Вонголы начинается!

Безжалостная команда оборвала трусливые мысли, а метнувшаяся тень заставила отскочить с траектории удара. Но даже так возникшая ударная волна откинула меня как пушинку в сторону. Кажется, мои тридцать киллограммов ничего не значили.

Съеживаюсь, ещё не долетая до земли, и вцепляюсь в уменьшенную версию базуки — мой единственный шанс на выживание.

Руки начинает бить нервной дрожью, отчего голову заполняют тревожно-идиотские мысли.

Интересно, а стреляя базукой можно промахнуться?

* * *

С лёгким шипением туман рассеялся, явив Ламбо-подростка. Время обострило черты падшей Семьи, не оставляя сомнений на родовую принадлежность.

— Это он...

— Тот отпрыск Семьи Бовино...

— Продал собственную семью за неприкосновенность!

Воздух застаивается в лёгких, не желая самостоятельно освобождать место новой порции кислорода.

Вдох-выдох. Выдох-вдох.

К счастью, позорной слабости удалось избежать. Тень улыбки пробежала по бледному лицу, вызывая новую волну недовольства среди зрителей.

Смена противника дизоориентировала Грозу Варии, мешая нанести удар:

— Это нарушение правил!

Появившийся черноволосый подросток не побрезговал воспользоваться возникшей заминкой, ударяя в шею. Заставляя мужчину отшатнуться и поставить блок своим закрытым зонтиком.

— Это версия Ламбо Эспозито из будущего, протест отклонен, — безэмоционально ответил один из судей.

Слова не успели отзвучать, как за первым рывком последовала подсечка, заставившая грузного мужчину пошатнуться.

Удар последовал за ударом, и подросток, бросающийся на мужчину был похож на загнанного волчонка, неумеючи пытающегося проложить себе путь к выживанию. Но, к сожалению, даже врождённые инстинкты нуждались в опыте.

Разница в силе так же была не в пользу хранителя Вонголы: бесстрашия и отчаяния было недостаточно для победы перед матёрым убийцей. Когда атака начала проседать, подросток из последних сил отолкнулся от другого, и увеличил дистанцию.

Когда парень пошатываясь поднялся, со стороны зрителей впервые за долгое время зазвучали взволнованно-радостные крики. Десятое поколение ликовало.

Будущая версия растворилась, откинув пистолет вправо на несколько шагов от себя, а в следующую минуту на его месте появился испуганный ребёнок.

Беспомощно глядя на фигуру перед собой и лежащее оружие, малыш сжался, и, зажмурив глаза, бросился к единственной соломинке, отделяющей его от пропасти.

Приземление на асфальт не прошло бесследно — скольжения по холодному материалу хватило, чтобы на коленях выступила кровь, но тяжесть холодного металла стёрла неприятные ощущения и дала фантомную надежду на лучшее.

Радость прервал резкий стук вошедшего на место, где Ламбо только что находился, зонтика. Время подчинялось им обоим.

* * *

— Ламбо Эспозито находится на сто двадцатом месте по скорости, на двести втором по ловкости и на тысяче шестьсот сорок седьмом по способности предсказать действия противника... — Текст на страницах книги в руках Фууты едва улавливался, однако мне казалось, что внутри скрывается тайна моей жизни.

Не знаю, стоит ли сожалеть о том, что я никогда её не узнаю?

* * *

Шаг мужчины заставил мальчика отступить. Триумфальное приближение вызывало панику. Спустя несколько шагов мальчишка оступился, опрокинувшись назад в уязвимой позе. Отступать было бесполезно.

На чужом хищном лице растянулась довольная ухмылка.

Леви-А-Тан наслаждался происходящим, своей местью, проявлением силы и превосходства.

— С-стой! Остановись!

Дрожащие руки подняли пистолет и выстрели, а в следующую секунду удар железного зонтика откинул мальчишку на несколько шагов, заставив замолчать.

Мужчина отвернулся, не желая проверять состояние соперника. Из его руки, сжимавшей оружие пульсируя вытекала багровая жидкость.

В этот раз палаты не было, меня окружала знакомая комната, нет, не детская, которую я делю с Фуутой, а спальня Тсуны, радовшая теплой палитрой и отсутствием белого за исключением разве что потолка.

Постепенно чувствительность тела возвращалась, принося с собой боль. Даже смотреть на мир было нестерпимо больно, отчего в какой-то момент захотелось сделать что-то с глазами, но рука упала обратно, так и не поднявшись до нужного уровня.

В голове промелькнула трусливая мысль: возможно, было бы лучше не просыпаться. Эта идея на мгновение показалась такой правильной, что из груди против воли начал выраваться смех, вызывая новые волны боли. Побег. Из тела есть только есть один выход, да и тот мне уже не светит.

Сорванное дыхание и не думало восстанавливаться. Интересно, слышно ли мои хрипы с первого этажа? Впрочем, не думаю, что шум заставит появиться остальных.

Внезапно замираю, осознав ранее ускользавшее от моего изможденного сознания обстоятельство.

Меня окружала полная тишина.

* * *

Я не знаю, что я делал, когда в комнату вошли. Возможно, тупо уставился в окно, с отчаянно надеясь оказаться где-нибудь ещё, а может, снова ли смеялся или же безвкусно ронял слезы?

Этого я не знаю, в отличие от того, что успело пройти больше сорока минут, пока мое состояние наконец обнаружили. Этим кем-то был Тсуна, что было не удивительно, учитывая, что именно он был хозяином комнаты.

Его большие карии глаза сочетали в себе нежность, граничищую с паникой. Сам того не желая, отвлекаюсь на глупые мысли: может ли это вообще сочитаться? И безнадежно упускаю момент, когда со мной заговорили, всё с тем же отстраненным любопытством наблюдая за своим Небом.

Оно ведь мое? Я же могу теперь так его называть?

Мягкое прикосновение вырывает из мыслей и обращает внимание на взволнованное лицо, оказавшиеся на растоянии десятка сантиметров. Глаза вновь заболели, неспособные сфокусироваться. За спиной Тсуны безличными тенями двигались силуэты — перед глазами пролетела первая чёрная мушка, бестыже прилипнув к картинке на сечатке глаза. Пустой желудок полез вверх, по пути знакомя со всеми внутренними повреждениями. Жизнь определенно удалась.

Извиняюще улыбаюсь, закрывая глаза и чувствуя слабость. Последних сил хватает лишь на то, что бы попытаться объясниться:

— Не слышу... Ничего.

* * *

В следующий раз возвращаясь в сознание, обнаруживаю себя уже в детской, но опять одного. Фууты нигде не видать, а был ли он вообще?

На этот раз боль в горле перекрывает остальное. Жжение в нём было настолько сильным, что даже разбудило.

В последний момент останавливаюсь от того, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, не зная, есть ли у меня голос.

С отчаянной решимостью пытаюсь пошевелиться, зная о том, что последует за минутным потаканием потребностям. К счастью, искать источник воды не пришлось — стакан стоял на маленьком столике, до которого можно было добраться за несколько шагов. Если, конечно, получится встать.

Встать получилось. Шатающийся перед глазами мир, вызывал желание закрыть их, но я не совершил этой ошибки. Опираясь на столик, за раз опусташаю бокал, не уверенный, что смогу повторить подвиг.

Криво дохрамываю до своей койки и упираюсь взглядом в потолок. Боль в горле так и осталась, разве что немного смягченная живительной жидкостью.

Я мог бы гордиться тем, что смог добраться до воды, или радоваться тому, что боли стало немного меньше, но всё о чём я мог думать сейчас было другим. Я до паники боялся, что у меня не осталось даже голоса, что мои голосовые связки повреждены.

Услышат ли меня когда-нибудь?...

* * *

Крик вырвался непроизвольно, удивляя, даже меня самого. Хотя нет, вру, меня скорее удивили и насмешили лица ворвавшихся в комнату людей. Свой голос я по-прежнему не слышал.

Тсуна судя по движению губ и активной жестикуляции что-то быстро тараторил, не способный понять ситуацию. Или, может быть, просто был сильно напуганный?

Хаято стоял рядом, и судя по бросаемым на меня хмурым взглядам, он бы сделал со мной что-нибудь, не будь я прикован к кровати. Но я был, уже вторую неделю.

Как я понял, после Битвы, я пробыл без сознания около двух дней. На третий сознание постепенно начало возвращаться в изувеченное тело.

Кричать я перестал задолго до того, как дверь в комнату открылась — что-то внутри подсказывало, что в другом случае мне не понравятся последствия.

Хотя получить по щеке из-за подозрения на истерику не такой плохой вариант. Он по крайней мере даст понять, что синяки под глазами пришедших, мне не привиделись.

Боль, единственная сейчас, отличала сон от реальности.

Реборн, всё это время стоявший в дверном проходе, что-то бросил ребятам, после чего ушёл.

После этого разговаривать со мной больше не пытались.

* * *

Постепенно отсутствие слуха стало ещё одной неприятной рутиной, но, к счастью, мое здоровье восстанавливалось. Хотя я ещё не спускался вниз за общий стол, но уже мог уверенно добраться до окна или удержать в руках тарелку с ложкой без боязни облиться.

Перемены начали замечать и мои посетители, но, казалось, между нами появилась стена, мешающая общению. Вот только я даже сам не мог понять своих желаний в окружающей тишине, так что я мог донести другим?

Именно так я думал, пока однажды в мою комнату не пришел Реборн собственной персоной. А потом со мной заговорили, и я ощутил, как внутри меня что-то меняется.

Слышать я по прежнему не мог, но читать вполне. Но почему-то этот простейший способ общения появился только сейчас, когда передо мной сидел человек способный управлять моей жизнью и протягивал мне бланк о смене школы.

«Ты не сможешь продолжать обучаться в младшей Намимори.»

Ровные строчки, заботливо выведенные на итальянском, привлекали внимание. Первого предложения хватило, чтобы перечеркнуть глупые надежды и вернуть в реальность: как раньше уже не будет. Всё... Изменилось.

«Тебе необходимо перейти в специальное учреждение.»

«Чем раньше ты начнёшь, тем быстрее приспособишься.»

Страшно. Очень страшно. Что со мной будет, если у меня не получится? А я начал верить, что смогу обрести семью...

Кому нужен бракованный мафиози? Даже глухой пёс был бы сподручнее, вот только хозяина у меня до сих пор не было.

«Вначале тебе осмотрит специалист, после чего тебе помогут адаптироваться к новым условиям.»

«Если ты согласен, ты поедешь туда через тринадцать дней, когда твое тело поправится.»

Ха. Можно ли что-то излечить без пламени солнца и доктора за эти неполные две недели?

Почему не помогли раньше?...

Мои руки немного дрожали, когда я подписывал документы. А я ведь начал надеяться, что теперь смогу контролировать хотя бы их...

Как и всегда моя судьба была уже предрешена.

* * *

Перед самым отъездом меня навестили, если визитом можно назвать безмолвное нахождение рядом. Подобное немного согревало и настораживало — откуда взялась причина для такого отношения?

Но непредставленный Вендиче простоял рядом до сумерек, после чего растворился в своем пламени.

Спустя время мне кажется, что это и была первая точка невозврата, сделавшая мою жизнь именно такой.

А на следующей день я снова оказался в жгучей Италии. И снова учился выживать.

Примечания:

Речь в курсиве — то, что Ламбо прочитал по губам.

Меня не сразу отправили в специальную школу, за что я был очень благодарен Реборну. Не думал, что когда-нибудь это скажу, но нанятые учителя помогли мне научиться разговаривать на языке жестов и начать понимать речь по губам.

Другой учитель пошел дальше, заставляя всем своим телом заменить слух. Уклоняться от учебных пуль было больно, но это теперь не позволит мне стать лёгкой добычей... Верно?

Слух так и не вернулся спустя три месяца, и постаравшийся взять всё возможное от учителей я был отправлен в Ад. Ладно, это всё-таки преувеличение... Меня отправили в Специальную школу для Мафиози.

«Не здесь ли когда-то учился Занзас?... Может, это всё-таки возможность...» — так мне казалось. Теперь же единственное о чём я думаю — это выживание.

10 феврал✓

Бумагу выдернули резко. Кажется, ведение дневника было всё же не лучшей идеей. Но это была возможность... Слух не возвращался уже давно и у меня появился новый страх — страх перестать слышать свой внутренний голос. Что же останется в голове, после того, как он будет забыт? Пустота?! Можно ли его чем-нибудь заменить?...

Это страшно терять то, что всегда было рядом... Окружившая тишина полностью отличается от моего прошлого молчания. Тогда я знал, что стоит мне только заговорить, чтобы разрушить возникшие границы. Не хотел говорить сам. Не знал что сказать, кому и зачем. Тогда это было не имело смысла. Я хочу поговорить сам с собой! Ради себя...

Люди теперь не пугают так сильно как безмолвие.

Наконец отрываю взгляд от опустевшего стола. Какая жалость. Надеяться на сохранность бумаги не приходится, по повисшему передо мной злому лицу исход уже понятен.

На учителя не похож... Один из старших? На вид всего на несколько лет старше меня. Но этого хватит, чтобы уложить меня на лопатки — даже здесь я лишь путаюсь под ногами.

— Если хочешь что-то написать, черт возьми, пиши на итальянском. Забудь уже свой японский.

А. Он зол, так что нужна была другая интонация, верно? Мой шёпот злит его ещё сильнее, отчего я застываю, смотря на порчу «казнь» будет более уместна своего дневника. Лист испещренный японскими иероглифами демонстративно рвется на моих глазах, после чего на поверхность стола неровным слоем оседают бумажные конфетти.

«Интересно, а ребята из кино клуба были бы рады письму от меня?» — несвоевременно возникает в голове мысль, хотя я и знаю, что до адресатов мои письма никогда не дойдут. Только не из этого места.

Так и не увидев на моем лице какой-либо реакции, меня стаскивают с места, пользуясь преимуществом в росте, после чего ведут на тренировочную площадку под одобрительные улыбки людей, встречающихся в коридоре. По пути взгляд изредка спотыкался о испуганные лица, но такие быстро отворачивались, чтобы не запятнать и себя.

Верно, здесь я был никем: Сордо Данте, глухой, попавший на свои круги ада без возможности искупления.

Статус хранителя Десятого поколения был слишком ценным, чтобы пачкать его инвалидностью.

* * *

Впервые покинув стены школы, чувствую себя странно. Полная свобода была недоступна также как музыка или хоть какие-то звуки. Интересно, если бы я стал глухим музыкантом, меня бы выпустили. Глупые мысли лезли в голову всё чаще.

Теперь я не был способен понять даже когда ко мне обращаются, что уж говорить о талантах? Хотя один повод для гордости был — я всё ещё был жив, пусть и безнадежно забыт.А если бы я успел сняться в продолжении того школьного ужастика, я бы уже мог быть известен...

Но так или иначе, вне стен я оказался совершенно неожиданно. Ещё неожиданнее я вернулся из Италии туда, где всё началось, хотя мое присутствие было дополнительным. Сомневаюсь, что от ребенка могли ждать великих свершений. Но меня уже выставляли на убой.

Остальные представители десятого поколения, увидев меня, удивлены не меньше, но всё же скрывая жалость тихо шепчут новым людям о постигшем меня несчастье. Мягко улыбаюсь и весело машу рукой, «Я тоже рад вас видеть!», обычно говорят что-то вроде такого, верно?

Попытки скрыть неловкость заставляют пожалеть меня о своем существовании. Цель выживания казалась иной, а не становление источником обсуждений. Но на меня всё чаще указывают, забыв, что думать я ещё не разучился, ровно как и видеть. Что же упущено?

Сидя в своем маленьком уголке наверху, — с приездом гостей комната больше не принадлежала мне одному — кручу в руках холодную цепочку. Слишком широкие для детского запястья часы занимают свое место на плече. Минутные стрелки отбивают последние мгновенья до Битвы представителей, на которой я вызвался побыть пушечным мясом.

* * *

Оказаться на стороне победителей было странно, но почему-то плохо. Разочарованный взгляд Тсунаеши удручает и давит. Остальные отворачиваются, лишь Мукуро как всегда веселится глядя на мир своими разноцветными глазами. Его смех — это единственное, что я способен услышать.

— Ку-фу-фу, бедненький Демоненок всё-таки стал ягненком? Тогда будь готов...

Рот тумана был закрыт, и лишь тонкая ухмылка расплывалась кривой дугой по его лицу.

— Скоро тебя принесут в жертву!

В это время меня нашел взгляд черных глаз. Будь он чуть больше наполнен эмоциями я бы испугался, но от сквозившего в нём равнодушия, сухого интереса (Сколько ещё протянет?) и брезгливости на меня напала апатия — я даже не сопротивлялся, когда сразу после завершения собрания, о глухих во время обсуждения даже не задумывались, меня обступили.

Так моя поездка в Намимори закончилась намного раньше, чем вся эта ситуация с Шаманом и проклятьями закончилась, но даже так в моей голове продолжал звучать этот дьявольский смех вытесняя остальные мысли.

Не думаю, что у меня были сожаления от принятия предложения Вендиче.

Чужое непонимание уже давно начало становится одним из жизненных констант. Кто-нибудь знает, где можно найти новые правила? Жизнь, заигравшись, спутала все карты.

Очередная глупая мысль вызвала вначале смешок, который постепенно перерос в заливистый смех, вызвавший волну нервной дрожи у водителя, единственного свидетеля истерики.

* * *

Она стояла чуть в стороне, что-то пристально разглядывая в окне. Каждые несколько секунд выражение её лица менялось, что вызывало улыбку такой детской непосредственностью.

Наконец девочка отлипла от окна и огляделась. Её взгляд пролетел по группам детей, которых привели, чтобы угодить Девятому поколению Вонголы: на церемонии наследования всем сообщили о составе нового поколения и, разумеется, возраст меня, самого младшего так же не мог остаться неизвестным. Вот и разгадка для такого большого количества детей на приеме.

Вот только я был каким угодно, только не популярным со своими холодными зелёными глазами и равнодушно поджатыми губами.

Ах! Как я мог забыть самое главное? Я всё ещё был глухим уродом, о чем мне напоминали довольно часто.

Вынурнув из мыслей, замечаю некоторое изменение — на периферии моего зрения появилось нежно-розовое пятно, которое кажется... Со мной разговаривало?

Поднимаю взгляд, встречаясь с той девочкой, на которую смотрел всего несколько минут назад. Судя по активной жестикуляции юная сеньорита была в самом разгаре своей речи. Жаль, что я безнадежно опаздывал и едва мог разобрать слова. Вечер, дети, веселье, сад? Не понимаю.

Что ж, значит выбора нет. Лучше прервать общение сразу, чем после, когда у неё появится больше ожиданий. Хотя жаль будет прощаться с Лучиком.

— Прости, я ничего не слышу. — Глядя прямо в карии глаза напротив я повторил, чтобы убедиться, что меня правильно поняли: — Твои слова я не услышал и не понял.

Лицо девочки резко изменилось на ошеломленно-виноватое, никак не могу представить её в роли если уж не чёрной вдовы, наподобие Бьянки, то хотя бы дочерью одного из находившихся здесь мафиози.

Спустя полминуты Лучик снова заговорила, но уже не так быстро и скорее бессознательно, из-за чего я наконец уловил вкладываемый ей смысл:

— Прости, я не знала, — лицо испуганно искривляется в осознании повторной ошибки. Маленькое изящное тельце сжимается, будто ожидая удара за просчёт. На секунду узнаю в этой девчонке прошлую себя, и искренне надеюсь, что у нее будет всё хорошо. Не так, как у меня.

— Всё хорошо, ничего страшного.

Другая...

После сказанного мной, она снова засветилась, доверительно приблизилась, не думая больше никуда убегать, и в противовес прошлой неуверенности снова затараторила... Ты, понимать... Это ведь вопрос?

— Я читаю по губам, но мне сложно это делать, когда ты так быстро разговариваешь.

Этого ответа хватило, чтобы обрадованная девочка повисла у меня на шее...

Излишнее внимание со стороны окружения, последовавшее за её радостью, и стало причиной для всех последующих событий.

* * *

Каролин была Солнцем, мягким, заботливым. Исцеляющим.

В парке, убежище от лишних взглядов, куда я в порыве последовал за ней она, случайно исцелила меня.

Так я и стал ей обязан.

Так началась дружба продлившаяся долгих пять лет.

Примечания:

Новое достижение получено: Вы познакомились с Каролин!