Тайна Хогвартса: Межвременье (джен)

В Косом переулке жизнь кипит: праздничная пора всегда заставляет людей побегать по магазинам. Впрочем, тут хватает и лиц праздношатающихся. При лёгком снегопаде вся эта людская река отдаёт маленькие побелевшие ручейки различным магазинам и принимает пестреющие самыми разными цветами притоки. Кажется, будто накрывающее город снежное одеяло скрывает все потрясения этого года.

Есть, впрочем, и в этом пристанище сна те, кто никогда не забывает о сегодняшнем дне. Эти люди ведут деловые беседы при всяком удобном случае.

Один такой господин, наставительно подняв палец, просвещает в алхимической лавке юного служителя. Лицо последнего выражает целую гамму чувств, но посетитель, даже столь задержавшийся, всегда прав. А этого ритора собеседники никогда особо не волновали.

Вон парочка волшебниц неопределённо средних лет говорит об общих знакомых. Можно быть уверенным: не обсудив все браки, смерти, рождения, они точно не выйдут из-под навеса книжного. А уж если на язык им попадёт «та вертихвостка, за которой ухлёстывает Реджи», то приятельницы не разойдутся до самого вечера.

Люди вполне деловые сколь возможно быстро уговариваются о закупках, продажах и иных делах бизнеса. Они точно знают: время — деньги. Поэтому весь ассортимент различных забегаловок проглатывается ими чуть не набегу. Деловые партнёры спешат: не успевшие ударить по рукам проиграют. Договорившиеся побегут дальше. Неудачники тоже: ещё есть сделки, на которые можно успеть. Всем известен норов таких людей, и задерживать их никто не смеет. Говорят, сам Смерть провожает их быстрее, чем иных своих клиентов. Вероятно, это правда, ведь и они практически всегда успевают на встречу с ним раньше назначенного.

Утёсом посреди людской реки стоит «Гринготтс». Сюда многие заходят снять деньги для закупок. Гоблины привычно скалятся в улыбках за своими конторками, хотя у кого-нибудь из них рот нет-нет да изогнётся, превращая приветствие в оскал, но служитель тут же встряхнётся, и снова всё как прежде. Здесь же, но отдельно от всей этой толпы, с полным сознанием своего достоинства, работают истинные дельцы. Шикарно (хотя бы в своих глазах) одетые люди сидят на диванах, ждут своей очереди к особым клеркам. Солидные беседы о курсах и ценах перемежаются более низменными темами. Здесь можно услышать многое о прекрасных винах, скверных улицах и сварливых гоблинах. Последнее, впрочем, произносится символически приглушённым голосом: дело всё-таки в Гринготтсе. Гоблины затрудняют выдачу кредитов и повышают по ним проценты — хозяева жизни этим сильно недовольны. С важностью, какой не увидишь и во дворце, эти люди сетуют на мягкотелых политиканов, что совсем распустили коротышек.

А меж тем на улице продолжается столпотворение: здесь выбирают подарки, там жалуются на цены. Всякий точно знает, как надо всё сделать, но, ради мира в семье, снисходительно уступает второй половине или родителю. Иных же уже давно ведут по жизни собственные дети и, видимо, будут вести до самой гробовой доски. Всё же накопленное раздражение изливается на Фаджа, Дамблдора и всех прочих и, не принеся никому ни пользы, ни вреда, устремляется в небо, оставляя после себя всю ту же круговерть.

Чуть менее благостную картину открывает любопытному наблюдателю Лютный переулок. Впрочем, здесь любопытствовать крайне не рекомендуется. Местные лавочки не просто не сверкают и не завлекают посетителей, но словно стараются от них скрыться. По улице снуют явно не адекватные лоточники. Пожалуй, они могли бы предложить заинтересованному покупателю сыграть в «собери человека»: многое из продающегося ими вызывает вполне определённые подозрения. Однако, самые тревожные мысли навевают потрёпанные волшебники и ведьмы всех возрастов, снующие по переулку. Человек, случайно забредший в Лютный из его брата-близнеца Косого, имеет все основания опасаться: задержись он тут, и его вещи окажутся товаром у местных лавочников, а составляющие — у лоточников.

Впрочем, тут воображение обманывает путника, привыкшего к своеобразному лоску Косого. Большинство местных — вполне обычные люди (с поправкой на волшебство, конечно). Люди в трудном финансовом положении.

Вон идёт волшебник, которого можно описать одним словом: «изношенный». Такова не только его одежда, но и само тело: осунувшееся лицо с мощными синяками под глазами, на кистях рук, оголённых даже зимой, рельефно проступают вены. Возможно, это один из тех, кто потерял работу из-за чисток Министерства. А может, он в таком состоянии не первый год — волшебники куда крепче маглов, даже самые бесталанные могут выжить в тяжелейших условиях. В прежнее время слабые маги выживали, даже не промышляя на маглах — могло поймать Министерство.

Вот в закутке у основного прохода переулка начинает формироваться сугроб. Приглядевшись, можно заметить мальчишку лет шести. На лице спящего ребёнка счастливая улыбка — возможно, ему снится, что он попал на елку. В былое время, его бы подобрал патруль авроров, и мальчик (успей они) оказался бы в одном из приютов. А будь ныне чуть более тёмный час, его могли бы взять личности гораздо менее законопослушные — всё же у зелий, ритуалов и артефактов, порой, очень специфические требования. Но пока ещё слишком поздно и чрезмерно светло. Хранители закона уже излишне заняты, а их оппоненты ещё не вышли на охоту.

Интересная картина чуть в стороне. Колдунья лет девяноста на вид торгует какими-то сомнительными зельями. Берут плохо, но берут — у этой пятидесятилетней женщины есть надежда порадовать чем-то внуков на праздники.

У её лотка две ведьмы энергично обсуждают родственников, знакомых и политику — любимейшие темы досужих разговоров. Продавщица не торопит возможных клиентов: может, как раз её зелья и покажутся им подходящим подарком для кого-нибудь из обсуждаемых.

Снег наряжает Лютный в праздничное одеяние. Грязь скрывается под слоем белого, сглаживающего даже уродства архитектуры. Праздничная суета оживляет и эти больные места, а тот факт, что некоторые начали отмечать заранее, даёт надежду на более спокойные, чем обычно, ночи.

Праздничный приём в Министерстве не сбавляет обороты. Гости уже успели отдать должное блюдам и теперь разбились на группки. Отдельные энтузиасты продолжают налегать на яства, но большинство теперь обходятся бокалами. Некоторые уже расселись, чтобы сыграть. Другие ведут беседы разной степени приземлённости. Где-то важно обсуждают сложившуюся политическую обстановку молодящиеся женщины и мужчины, не скрывающие своих морщин. Отдельно зрелые, но ещё не старые, джентльмены ведут разговоры о крупных контрактах и поставках. В этом году некоторые товары набрали в популярности — их производство нужно нарастить, другие, менее востребованные, потеряют во внимании этих господ. В танцевальной зале юноши (а с ними и некоторые джентльмены постарше) добиваются женского внимания. Некоторые дамы охотно участвуют в этой уже привычной игре, у иных тут даже имеется большое и чистое чувство. Однако, большинство увлечено разговорами о знакомых и родных, обсуждениями мод и прочими темами не для слабых умов.

Несколько напряжённо скользят по залам, то застывая у какой-нибудь группки, то возобновляя шаг, иностранные представители. Третьи секретари своих посольств, эти люди пробыли здесь уже не один год, они знакомы с большинством собравшихся здесь и разговоры, ими ведущиеся, всё также привычны. По своему статусу главных посланцев своих Министерств эти господа обязаны присутствовать на таких приёмах, но сейчас их мысли явно где-то далеко.

На приёме отсутствует Альбус Дамблдор, что едва ли удивительно, учитывая его натянутые отношения с Министерством. А вот тот факт, что не видно Корнелиуса Фаджа заставляет задуматься. Но немногие в этих залах о чём-то думают. Большинство просто наслаждаются очередным приёмом: говорят всё также и всё о том же. Те, кого не покидают мысли о происходящем, возможно, прямо сейчас, не портят остальным вечер. Лица посланников не покидают вежливые улыбки, а разговоры по-прежнему достаточно глубоки, чтобы удовлетворить мыслителей, и легки настолько, чтобы не наскучить им. Не отстаёт от дипломатов и Люциус Малфой. Со своей супругой он скользит от группы к группе. Здесь улыбнётся, там нахмурится, а вот изобразит скорбь или гнев.

Когда время близится к полуночи, залы слегка содрогаются. Все слегка встревожены, а открывающиеся двери выхода вызывают общий интерес. Одни ждут продолжения банкета, а другие — новостей.