Перекрёстки судеб (джен)

Удар колокола возвестил об окончании урока, и класс разделился — пуффендуйцы отправились на урок заклинаний, а гриффиндорцы пошли в противоположном направлении — вниз.

Кабинет профессора Снейпа находился в одном из подземелий, где было довольно холодно, и не меньше — страшно.

С повторным звоном, на этот раз возвещавшем о начале занятий, все первокурсники хлынули в кабинет.

Снейп подождав, пока все рассядутся по своим местам, и презрительно взглянув на опоздавшего Невилла, который запыхавшись, без стука влетел в кабинет, открыл журнал и начал по очереди называть учеников.

Но, спустя пару минут, он остановился, дойдя до фамилии Поттер.

— Конечно... — негромко произнес он, — наша новая знаменитость, великий Гарри Поттер...

Часть слизеринцев издевательски захихикали, прикрыв рты ладонями.

Снейп же самодовольно скоивил губы, и приготовился продолжить знакомство с классом, как вдруг откуда-то громко раздалось:

— А вы завидуете?..

Воцарилась гробовая тишина, казалось можно было услышать, как пыль летает в воздухе.

Снейп обвёл класс ледяным, внимательным взглядом. Наконец он нашёл глазами источник звука, который донёсся с места Карема Блэка, и на лице зельевара расползалась ядовитая ухмылка.

— А тут у нас Блэк... — произнёс он, и его выражение лица стало ещё более хищным, — что же, я нисколько не удивлён... Пожалуй, десяти очков с Гриффиндора для первого раза будет достаточно, а то боюсь в ваши песочные часы понадобятся новые камни, что может...

— А мне отец рассказывал про вас, — перебил его Карем, не желая дослушивать, — говорил, что вы постоянно совали свой нос куда не просят, и интересовались тёмными исскуствами.

Он с неменьшим презрением глянул на зельевара, всем своим видом бросая ему вызов.

Воздух в помещении как будто исчез, и все боялись пошевелиться, чтобы не переключить ярость профессора на себя.

Снейп подошёл вплотную к парте мальчика, и опершись на неё обеими руками, вкрадчиво произнёс, чеканя каждое слово отдельно:

— Со следующей недели, в каждую пятницу вплоть до Рождества, вы будете заявляться ко мне в кабинет, на отработки...

И резко развернувшись на каблуках он прошёл к доске, начиная лекцию:

— Вы здесь для того, чтобы изучать науку приготовления зелий, снадобий и отваров. Очень тонкую, — он насмешливо глянул на гриффиндорцев, — и точную науку. Я не думаю, что вы в состоянии оценить всю красоту, мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая чувства... Я могу научить вас этому, но только при условии, что вы хоть чем то отличайтесь от стада баранов, обычно приходящих на мои уроки...

После этой речи царившая ранее тишина нахлынула вновь

— Поттер! — неожиданно воскликнул Снейп, его голос вновь стал хищным, — что я получу, если смешаю корень асфоделя с настойкой полыни?

"Измельчённый корень чего с какой настойкой?"

Хотел спросить Гарри, но не решился. Зато Гермиона явно знала ответ, и её рука взметнулась в воздух.

— Я не знаю, сэр, — просто ответил он.

На лице профессора вновь появилось презрительно — самодовольное выражение.

— Так так... Очевидно известность, это не всё... — оскалился он, упорно отказываясь замечать дрожащую руку Гермионы, — но давайте попробуем ещё... Где можно найти безоаров камень?

Гарри даже не представлял, что это такое. Он пробежал по классу взглядом, в надежде на помощь, и наткнувшись на Карема, который явно готовился вставить что то ехидное, замотал головой, призывая не злить Снейпа.

Зельевар же воспринял это однозначно, и начало казаться, что ехидная ухмылка скоро сойдётся прямо на затылке.

— Что ж, очевидно в вашу шрамированную голову и не пришла мысль заглянуть в учебники... Ну что же, а в чём разница между волчьей отравой и кубком монаха?

Гермиона, не в силах больше сидеть спокойно, встала, вытягивая руку к потолку.

— Да не знаю я... — тихо ответил Гарри, — но Гермиона точно знает, спросите её?

В классе послышался смех, очевидно многим ответ показался остроумным. Однако зельевар побагровел от злости, а оскал не исчез с лица. Он приблизился к парте мальчика и прошипел:

— Запомните Поттер, из корня асфоделя и полыни делают напиток живой смерти, волчья отрава и кубок монаха — одно и тоже растение, также известное как аконит, а безоар же извлекают из желудка козла...

— Но ведь тогда придётся убить вас, профессор, — невинно перебил его Карем, и весь класс уставился на него.

Пустые глаза зельевара наполнились злобой, и он почти прокричал:

— Ещё минус двадцать очков, и ещё одно слово на моём уроке, вы отправитесь к директору, ва всё понятно? — он с яростью воззрился на него так, словно хотел испепелить взглядом.

Оставшиеся полчаса прошли в полной тишине, слышался только скрип перьев и

шуршание мантии профессора, ходящего между рядов.

* * *

— Снять тридцать очков, просто потому, что ты не дал поливать всех грязью! — бушевал Рон, вместе с остальными спускаясь вниз, чтобы вместе со всеми отправиться к теплицам, на урок травологии.

— Да, он ужасно говорил, но всё же Карем сам виноват... — начала было Гермиона, однако под презрительными взглядами остальных смолкла.

— А кто нибудь видел Эвана? — поинтересовался Карем, — а то ведь его не было на трансфигурации...

Гермиона пожала плечами, и ускорив шаг произнесла:

— У нас всё равно урок с ними, вот и узнаем.

Они вышли из главных ворот замка, и на какой то миг замерли, ослеплённые ярким дневным солнцем.

— А где вообще теплицы? — утирая выступившие на привыкшие к полумраку школы глаза слёзы спросил Гарри.

Рон присллнил ко лбу ладонь козырьком, защищаясь от яркого света, и указал влево. Они вчетвером поспешили к длинным, застеклённым, оранжереям.

От гладких стеклянных панелей солнце ярко отражалось, как от огромных зеркал.

Первокурсники болтая и толкаясь ввалились в теплицу.

Травологии вела декан факультета Пуффендуй, дружелюбная профессор Стебль. Она дала задание разбиться на группы по пять человек, и собрать плоды коридалиса.

Гарри, Рон, Гермиона и Карем встали у своего стола, на котором стоял безобидный на вид горшок, из которого торчало пять зелёных небольших ростков.

Чуть позже к ним присоеденился Эван, только что дойдя до оранжереи.

— Где ты был? — поинтересовался Гарри, пока Гермиона листала учебник, в поисках параграфа об этом растении.

— Да так... Моя мать сказала, что я не должен общаться с вами... — призадумавшись ответил он, беря со стола какой то предмет, похожий на заострённые плоскоку, и приготовившись, схватил ими один из ростков, и дёрнул вверх.

Сразу же из горшка вылезло длинное, склизкое нечто, метра полтора в длину, похожее на щупальцо, а по всему его диаметру находились кольца из мелких плодов, небольших размеров.

Все сразу же последовали его примеру.

— Почему? — возмущённо спросил Карем, — что такого мы успели сделать?

Эван лишь пожал плечами, и ответил:

— Не знаю... Она просто пыталась убедить меня в этом, — он схватил со стола садовые ножницы и срезал опустошённый росток, — но конечно я не согласился! — добавил он гордо, — тем более вот с тобой, — он кивнул Гарри, — я и парой слов не перекинулся.

Карем покачал головой, и оставшееся время урока они втроём бурно обсуждали эту несправедливость.

Через пятнадцать минут над территорией замка раздался гул колокола, и оба факультета поспешили из напаренной теплицы в приятную прохладу замка.

* * *

Мэрэлин стояла у окна на втором этаже нервно барабаня пальцами по деревянному подоконнику.

Прошёл уже целый день с момента, как Сириус исчез в камине по вызову директора школы.

Обычно такие встречи длились не дольше двух часов, однако он ушёл после завтрака, а был уже вечер.

Она медленно отвела взгляд от окна и окинула пустую, темнеющую комнату взглядом и останавилась на камине.

Мэрэлин задумчиво глянула на него, и неуверенно приблизилась думая о том, стоит ли наведаться к Дамблдору.

Наконец решившись, она взяла с полки горшочек с дымолетным порошком, и кинула его на давно потухшие угли

— Хогвартс, Кабинет директора!

Тут же взметнулось изумрудное пламя, ярко озарив комнату холодной вспышкой

Её завертело в полёте, и понесло сквозь чужие каминные проходы и ниши, мельком отражаясь в её подсознании.

Наконец, это небольшое путешествие закончилось.

Она стояла посреди большого кабинета, который был весь в лепнине и позолоте. Мэрэлин огляделась по сторонам. По стенам висели портреты пожилых волшебников, все они выглядели крепко спящими в своих позолоченных рамках, но кроме них здесь никого не было.

Она вздохнула, стараясь успокоиться, и устало опустилась на стул, чувствуя, как к горлу подползает беспомощность.

* * *

Сириус размашистым шагом шёл вслед за развевающейся впереди мантией Альбуса Дамблдора. Они поднимались по выбитым серым камне грубым ступенькам.

Директор, вызвав его в кабинет, не произнёс ничего, кроме:

— Лили и Джеймс выжили в ту ночь. — больше он ничего не говорил, лишь протянул ему портключ, и Сириус сразу схватился за него, не думая о возможных последствиях.

Они брели по пустоши уже второй час и Блэка терзали волнение и... страх?

Он не знал чего боялся, того ли, что это очередная ложь старого волшебника, то ли, что это сон, а возможно он боялся что это оказывается правдой.

Наконец Сириус прервал молчание, невынося мучительного неведения.

— Про... Дамблдор, куда мы идём? Объясните, что вы хотели сказать этой фразой? — последние слова умоляюще сорвались с его губ. Альбус слегка качнул головой, и его слова эхом отразились от безжизненных камней:

— В день, когда лорд Волан-де-морт явился в дом Поттеров, сработало мощнейшее заклинание, наложенное мной... И в результате, при использовании смертоносного заклятия, их души, их сознание... Они были перенесены в созданные мной копии тел...

— Так получается, — перебил его Сириус, — это не они, а лишь копии? — он остановился, глядя в пространство перед собой. Его голос звучал разочарованно, и слегка раздосадовано. Дамблдор также остановился, и повернулся к нему, со снисходительной улыбкой на губах.

— Мальчик мой, ты оскорбляешь мой магический потенциал, — он перевёл дух, когда очередной порыв ветра резко дунул ему в лицо, — копии — лишь их тела, а всё остальное это они, в чистом виде.

— Но почему вы не сказали сразу?.. Зачем вы скрыли от меня, от всех нас?.. — он приблизился, с недоумением глядя на беззаботное лицо директора.

— Тогда этому ещё не пришло время, — мягко произнёс Дамблдор, и продолжил путь, не прерывая разговора, — это было необходимо для общего дела...

Внезапно он остановился, и поманил Сириуса рукой.

Он подошёл, по прежнему недоумевая, и перед ним открылась пропасть, в которой бурлили и бушевали волны.

— Скоро тты получишь возможность расспросить их самостоятельно обо всём... Они ждут тебя. — всё ещё мягко произнёс Альбус, и тихо шепнул:

— Меморикарцео...

Глаза Сириуса вмиг опустели, и стали безжизненными.

Следом, подтолкнутый твёрдой рукой директора, он шагнул навстречу бездне, и рухнув, исчез в бурлящих волнах.