Последний полёт над пропастью (гет)

— Гриффиндор!

Рыжеволосая девочка соскользнула с табурета и, направляясь к столу, оглянулась на него с грустной улыбкой. Через минуту к ней присоединился взъерошенный черноволосый мальчишка...

Септимус встретился с его взглядом и быстро отвернулся.

Его внимание вскоре переключилось на знакомого худощавого подростка с чёрными волосами, который сидел напротив него.

Мальчик был в приподнятом настроении, направляясь на урок зельеварения, который был первым в расписании. Наконец-то представится возможность поговорить с отцом!

Снейп вошёл в кабинет через несколько минут после начала урока. Он обратился к классу с небольшой речью, во время которой Септимус безуспешно пытался поймать его взгляд. Однако, судя по всему, Северус решил игнорировать сына.

Задание урока заключалось в том, чтобы определить ингредиенты и сварить зелье, превращающее лягушек в головастиков.

Под конец занятия Снейп начал обходить класс, делая замечания.

— Поттер!

Септимус резко обернулся.

Северус стоял над котлом Альберта Поттера с торжествующим блеском в глазах.

— Это зелье должно быть тёмно-красным, — мягко заметил он, бросив очередной пренебрежительный взгляд на варево ученика, которое имело нежно-розовый оттенок.

— Простите, сэр, — вмешался смуглый кудрявый мальчик, работавший с Поттером в паре. — Это, вероятно, моя ошибка. Я добавил сироп чемерицы.

— Вас не спрашивали, мистер Томас! — рявкнул Снейп.

Как только прозвенел звонок, он направился к своему столу, ни разу не взглянув на сына и его безупречное зелье.

Септимус дождался, пока все уйдут, и затем неуверенно подошёл к столу Снейпа, ожидая, когда тот обратит на него внимание.

Отец, не поднимая глаз от пергамента, произнёс:

— Профессор Макгонагалл не одобрит твоё опоздание на первый урок.

— Папа, я...

— Профессор Снейп, — перебил его Северус. — Я профессор Снейп.

Септимус в недоумении уставился на отца. Тот, явно наслаждаясь ситуацией, поднялся со своего места, пересёк кабинет и широким жестом распахнул дверь.

— Мой плотный график не позволяет тратить на тебя больше времени, — холодно бросил он.

Что-то внутри мальчика надломилось. В комнате, казалось, стало холоднее.

— Всё дело во мне, да? — срывающимся от обиды голосом спросил Септимус, на шаг приблизившись.

— Прошу прощения?

— Ты так со мной обращаешься, потому что я теперь гриффиндорец?

Северус застыл. Его взгляд задержался на лице сына, где каждая черта выражала разочарование. Словно от пощёчины, он неожиданно пришёл в себя.

Ошибочно истолковав молчание, Септимус нахмурился и направился к двери. Остановившись на пороге, он бросил с вызовом:

— Не буду больше утруждать вас своим присутствием, профессор.

И, громко хлопнув дверью, вышел.