Светлячок в долине света (гет)

Столица была шумной, яркой, переполненной красками и жизнью.

Все вокруг, ни на что не обращая внимание, спешили по своим делам. Вот мимо Сакуры пробежал курьер, торопясь с доставкой писем, быстро прошел торговец, через плечо которого была перекинута длинная палка с нанизанными круглыми веерами, носильщики, не мешкая, тащили тяжелые тюки с товаром, кто-то торопился за покупками, кто-то — в храм, даже какой-то крестьянин все подгонял и подгонял старую усталую лошадь, навьюченную редькой.

Люди вокруг кричали, ругались, беседовали, смеялись, причитали, зазывали купить у них что-нибудь... От страшной какофонии у Сакуры разболелась голова.

Девушка расспросила дорогу у прохожих и поскорей свернула в тихий проулок. Пройдя его насквозь, она оказалась на торговой улице.

По обе стороны от дороги теснились друг к другу многочисленные магазины, магазинчики и лавочки, к большинству из которых примыкали широкие деревянные настилы с выставленными на всеобщее обозрение образцами товаров на любой вкус: всевозможные ткани — хлопок и шелк всех цветов радуги, лекарства и травы, бумажные зонтики, плетеные корзины, свечи и разноцветные фонарики, деревянные ширмы, посуда из бамбука, глины и фарфора, изделия из стекла, книги, кисти и туши, свитки, гравюры, праздничные маски львов и драконов...

Сакура остановилась в самом конце улицы у небольшого магазинчика. Вход был завешен куском ткани цвета индиго с надписью «Магазин Мицуи».

Девушка глубоко вздохнула и решительно прошла внутрь. Слева за прилавком она увидела худощавого мужчину средних лет, позади него за соломенными занавесями виднелись бочонки с саке. Сакура вежливо представилась, сказав, что пришла к господину Мицуи Кичиро по делу. Продавец окинул посетительницу равнодушным взглядом и без лишних слов провел через черный вход в небольшое помещение, где за низким столиком, заваленным долговыми расписками и бухгалтерскими книгами, сидел седой лысоватый мужчина и подсчитывал что-то на деревянной счетной доске соробан.

Поприветствовав хозяина и назвав себя, Сакура объяснила, что пришла по поводу найма, и с поклоном протянула господину Мицуи рекомендательное письмо. Тот внимательно прочитал написанное, растерянно моргнул, рассматривая невысокую розоволосую девушку в светлом хлопковом кимоно, брови его удивленно приподнялись.

— Знаете, обычно я не нанимаю в охрану куноичи... — осторожно произнес купец, отер платком блестящую от пота лысину и глубоко задумался на несколько долгих мгновений. — Тем не менее... я давно сотрудничаю с главой клана Куса. У меня нет причин не доверять его суждению, — с уже большей уверенностью добавил он. — В письме он очень высоко отзывается о ваших навыках, госпожа Сакура.

Мицуи Кичиро снова замолчал, задумчиво оглаживая подбородок, и неожиданно спросил:

— Я слышал, там была какая-то проблема с разбойниками?

— Проблема уже решена, — аккуратно пояснила девушка.

— Проблема решена, а глава клана Куса дает вам отличные рекомендации... — Господин Мицуи пристально посмотрел на нее. — Ну, значит, так тому и быть! Я с удовольствием найму человека, который хорошо умеет решать проблемы, — улыбнулся купец и продолжил: — Я собираюсь выехать в страну Водопадов через три дня, груз — шесть подвод с саке в бочках.

— Мне сказали, что вы отправитесь в страну Огня, — немного разочарованно произнесла Сакура.

— К сожалению, на границе опять неспокойно, весь северо-запад страны Огня полыхает в огне — уж извините за мой неудачный каламбур. Клан Хагоромо сцепился с шиноби страны Водопадов по какому-то зряшному поводу, вот уже неделю режут друг друга. Ехать туда сейчас было бы безумием... Знаете, один мудрец как-то сказал, что товары подобны реке: ни днем, ни ночью не имеют покоя. Я не могу позволить себе ждать, пока на границе станет безопаснее, но и рисковать слишком сильно тоже не могу, поэтому мне пришлось пересмотреть планы. Мы пересечем границу со страной Водопадов севернее, почти по самому краю страны Земли, и объедем опасный участок, двигаясь еще дальше на север, до самой столицы страны Водопадов. Ходят слухи, что их дайме собирается жениться. Саке к празднику будет весьма кстати... Ну так как, поедете с нами?

Сакура нахмурилась, прикусив нижнюю губу, и кивнула.

— Да.

— Отлично, тогда через три дня в конце часа тигра⁽¹⁾ жду вас здесь.

Обговорив условия и получив в задаток несколько серебряных монет, девушка отправилась в ближайшую гостиницу...

* * *

В назначенный день Сакура встала еще затемно. Тихонько позевывая, она привела себя в порядок, надела одно из подаренных Мизуки кимоно — слегка укороченное, темно-фиолетовое, из толстого и прочного шелка «цумуги»⁽²⁾, с рукавами до локтя — подвязала его алым кушаком, часть оружия и свитки сложила в подсумки и прикрепила к поясу, часть — спрятала в ножнах на голени, под подолом, потом натянула перчатки с обрезанными пальцами и поспешила к выходу из гостиницы. Обувшись на пороге в свои старые сандалии, девушка отправилась на торговую улицу.

Когда она подошла к магазину, работа по погрузке товара была в самом разгаре. Работники в коротких светлых куртках и простых хлопковых штанах споро закатывали оплетенные рисовыми веревками крутобокие бочонки на повозки, запряженные волами.

Рядом с подводами, внимательно следя за процессом, дожидался сам Мицуи Кичиро и двое мужчин-шиноби, очень знакомой наружности: высокие, худощавые, немного сутулые, с серо-седыми волосами, которые стояли дыбом и казались наэлектризованными...

На мгновение у Сакуры перехватило дыхание.

Взяв себя в руки, она подошла ближе и поприветствовала их. Мужчины поздоровались в ответ, с интересом рассматривая юную зеленоглазую куноичи с розовыми волосами до плеч. Мицуи Кичиро представил их друг другу.

Старший мужчина, Хатаке Таучи⁽³⁾, оказался особенно похожим на ее сенсея, только лет на пятнадцать старше: у него были такие же, как у Какаши, темно-серые умные глаза с чуть опущенными наружными уголками, тонкие седые брови, прямой нос, твердый подбородок и... такое же флегматичное выражение лица. Даже держался он похоже — ссутулясь и скрестив руки на груди. Если бы не отсутствие так любимой Какаши-сенсеем маски на лице, сходства было бы еще больше.

Одет Таучи был в плотные темные штаны с обмотками из бинтов на лодыжках, крепкие сандалии, немного похожие на те, что носили все шиноби в ее времени, и потертую куртку с закатанными до локтя рукавами. К ремню на талии крепились подсумки с оружием, на бедре была пристегнута кобура с сюрикенами, из-за плеча виднелась рукоять танто.

Младший — мужчина с коротким хвостиком на затылке, Хатаке Кува⁽⁴⁾, сын Таучи — был лет на семь-восемь старше Сакуры. Лицом и снаряжением очень похожий на отца, он, в то же время, являлся его полной противоположностью — открыто и весело улыбался.

— Хо! Господин Кичиро наконец-то вложил прекрасный цветок в букет из таких сорняков, как мы. Ну что, сестричка, поработаем вместе? — Кува задорно ухмыльнулся и подмигнул Сакуре...

* * *

Время, как и запряженные в повозки волы, тянулось размеренно и неспешно.

Под руководством Хатаке Таучи обоз, тихо поскрипывая колесами, вот уже четвертый день медленно, скучно и совсем без приключений продвигался к столице страны Водопадов. Путники благополучно миновали границу и совсем скоро должны были добраться до города, который принадлежал местному дайме.

Полуденное солнце в небе без единого облачка заливало все вокруг яркими лучами, так что было не по-весеннему сухо, пыльно и жарко.

Утоптанная дорога, по которой они двигались, пролегала через раскинутые на многие ри⁽⁵⁾ поля, усыпанные бело-синими незабудками, так что Сакуре казалось, что волы с повозками неспешно плывут по сказочному цветочному морю куда-то прямо в голубые небеса...

Таучи ушел вперед, разведывая путь, а Сакура с Кувой, шедшие в самом хвосте обоза, неожиданно разговорились.

— ...Я даже и не знаю, сколько всего Хатаке путешествуют по таким же дорогам, как эта. Наш клан изрядно раскидало по свету. Мы с отцом, например, вот уже пять лет нанимаемся в охрану, кочуя по разным странам. А что, работа ничем не хуже других, и уж всяко получше, чем резать горло своим, — Кува помрачнел, словно вспомнил что-то нехорошее, а потом спросил: — А тебя, сестренка, что заставило покинуть свой дом?

— У меня нет больше дома, — тихо отозвалась Сакура. — Ни дома, ни семьи — я всех потеряла... и сама совсем потерялась в этом мире. Не знаю даже, как и ради чего жить дальше, — девушка с трудом договорила и замолчала.

Кува искоса поглядел на нее.

— Проклятый мир, проклятое время, — тяжело вздохнул он и пожал плечами. — Священники все твердят, как говорящие скворцы, что мир совершенный, только я им не верю. Пока такие твари, как мы, люди, живут на свете, совершенным ему не бывать. Мы всегда будем все портить — сражаться, убивать и уничтожать все вокруг. — Он хмыкнул. — Может, слышала, шесть лет назад — я был тогда чуть старше тебя сейчас — по этим самым дорогам и голубым полям прокатилась очередная война между Землей и Огнем. Бессмысленная, жестокая война, которая и нужна-то была только для того, чтобы жадные князьки засунули в свои сундуки еще несколько мешков с золотом... Мои лучшие друзья погибли в той войне. И эта трава вокруг до скончания века будет им изголовьем, а цветы покрывалом. Думал, рехнусь от горя... — Парень сглотнул горький комок в горле. — Веришь ли, сестренка, до сих пор иногда становится так тошно, что я, как и ты, задумываюсь, а что мне в этой жизни? Может, лучше было уйти тогда вместе с ними: лечь рядом — голова к голове, навсегда забыться под тяжелым дерновым покрывалом и вечно видеть сны о таких же цветах и траве. Больше не воевать, не переживать за живых, не горевать о погибших...

Кува помолчал немного и продолжил:

— Да только, знаешь, просто взять и сдаться — это не путь шиноби, это трусость и предательство. Они бы не хотели, чтобы я вел себя, как тряпка, даже ради их памяти. Так что, когда становится совсем плохо, я говорю себе, что жизнь — потрясающе дорогая штука, самая большая драгоценность и для дайме, и для распоследнего нищего. А потом я вспоминаю, как здорово чувствовать себя живым: как медленно расслабляются в горячей воде онсэна⁽⁶⁾ натруженные в бою мышцы, какими невозможно вкусными кажутся родниковая вода и холодный рис после тяжелого перехода, как приятно греть руки у дышащего смолою костра стылой осенней ночью... и как сладко пахнут самые простые полевые цветы. — Кува наклонился к обочине, сорвал маленькую незабудку и протянул ее Сакуре.

Девушка взяла цветок и легонько погладила нежные бело-голубые лепестки.

— Вот, что я тебе скажу, малышка: не надо спешить к мертвым, им твоя гибель не нужна. Найди то, ради чего стоит жить, и живи, пока можешь. Смерть все равно не обмануть и не избежать собственной судьбы, она придет и возьмет свое в нужное время. — Он задумчиво посмотрел вдаль.

— Но как же выдержать, когда становится совсем невыносимо? — беспомощно и как-то совсем по-детски спросила Сакура.

— Каждый новый вздох означает, что ты еще жива. Можешь видеть небо над тобой, ощущать под ногами траву, чувствовать аромат цветов. Когда станет тяжело, вспомни об этом, вдохни поглубже и продолжай жить, — просто ответил парень и надолго замолчал, думая о чем-то своем.

Через некоторое время он заговорил снова, меняя трудную тему разговора:

— Так куда ты планируешь пойти после того, как доставим груз?

— Хотела отправиться в столицу страны Огня... Я ведь и нанялась к господину Мицуи именно поэтому. Мне сказали, что он направляется в ту же сторону.

— Да! Точно! — воскликнул младший Хатаке. — Он планировал повезти саке в Танзаку. — Шиноби задорно улыбнулся и подмигнул. — А вот я рад, что планы нашего нанимателя изменились, — в стране Водопадов меня ждет самая замечательная девчонка на свете!

Сакура заинтересованно на него поглядела.

— Твоя девушка?

— Лучше! — он снова ухмыльнулся и добавил: — Моя младшая сестра Онага⁽⁷⁾. Пару месяцев назад она устроилась работать при дворе дайме к одной из благородных дам, так что мы теперь будем редко видеться. Она, кстати, чем-то похожа на тебя, только чуть постарше. Я обещал привезти ей подарок из страны Травы — там, оказывается, лучшие резчики по дереву. Погляди-ка, ты ведь тоже девушка, как думаешь, ей понравится?

Кува аккуратно достал из-за пазухи плоскую коробочку и протянул Сакуре.

Осторожно взяв ее и раскрыв, девушка увидела внутри инкрустированный драгоценными камнями деревянный гребень с искусно вырезанным силуэтом летящего журавля⁽⁸⁾.

— Ах! — не сдержала она восторженного возгласа. — Он прекрасен, я уверена, твоей сестре очень понравится! — Девушка с улыбкой вернула ему коробочку.

Кува снова спрятал ее за пазуху и самодовольно ухмыльнулся.

— Сам выбирал!

Вдруг к ним быстро подбежал старший Хатаке, обычно флегматичное его лицо прорезали тревожные морщины.

— Отец, что случилось? — немедленно насторожился Кува.

— Что то не так, не могу понять, что именно: посторонних запахов не слышу, но чую — вон в тот лесок нам лучше не заходить, — он кивнул на деревья впереди.

Над лесом внезапно взлетела стая ворон и с громким карканьем закружила в небе.

— Посмотрите на птиц! — с тревогой воскликнула Сакура.

Таучи хмыкнул.

— Точно, их что-то напугало... или кто-то. Думаю, вороны заметили в лесу чужаков, а это значит, впереди нас ждет засада. Разворачиваем повозки.

Сакура с Кувой кивнули и, выполняя приказ, побежали к возницам, сам же он поспешил к господину Мицуи.

Совсем скоро повозки начали медленно разворачиваться под громкое и недовольное мычание волов.

Их действия не остались незамеченными — из леса навстречу каравану выбежал десяток шиноби в темной одежде и с огромными сюрикенами в руках.

— Это Фума! — крикнул Таучи возницам и купцу. — Прячьтесь под повозки! Кува, зови стаю, Сакура, присматривай за обозными.

Младший Хатаке сложил нужные печати, хлопнул ладонью по земле, и из облачка дыма появился его призыв: четверка больших мощных псов с острыми волчьими ушами.

Разбойники уже почти добежали до дороги, раздался мерзкий свист, и в защитников каравана полетели сюрикены. Кува извернулся в прыжке, поймал один из них и запустил обратно — послышался чей-то стон. Не теряя времени, двое Хатаке обнажили мечи и бросились вперед, призывные собаки побежали за ними.

Через мгновение на дороге закипела схватка. Таучи сражался против обступившей его троицы, Кува чуть в стороне от отца успешно отражал удары двоих, еще двоих задержали псы. Двое бандитов, которые обогнули защитников по широкой дуге, напали на Сакуру. Отбиваясь от ударов, Сакура подгадала момент, собрала чакру и подпрыгнула.

— Шан-на-а-аро!!! — крикнула девушка, размахнулась и ударила кулаком по дороге, земля под ее пальцами содрогнулась и зазмеилась глубокой трещиной — один из чужих шиноби не успел увернуться, рухнул вниз и оказался погребенным под осыпавшейся почвой.

— Ах, ты маленькая дрянь, — вовремя отскочил в сторону и процедил сквозь зубы второй разбойник — парень с ярко-рыжими волосами. Он сложил печати и метнул в девушку усиленный чакрой ветра огромный сюрикен.

Сакура увернулась. Металлическое орудие с протяжным свистом пронеслось мимо нее и отрубило задник одной из повозок, как кусок мягкого сыра, а после пролетело дальше и глубоко зарылось в землю.

Из-под колес послышался запоздалый испуганный вскрик возницы. Ничем больше не удерживаемые, пара бочек немедленно выкатилась из пробитой повозки и с грохотом разбилась на дороге, накрывая окружающее пространство резким запахом саке.

Под прикрытием только что запущенного сюрикена рыжий шиноби подскочил к девушке и попытался ткнуть ее кунаем в бок. Сакура поднырнула под оружие, усилила чакрой кулак и ударила разбойника в живот — тот, кувыркаясь, отлетел в сторону, пропахал землю перед собой и замер изломанной марионеткой. Девушка мельком бросила взгляд на Хатаке и, не желая оставлять за спиной врага, побежала к провалу в земле, в который угодил первый разбойник...

Таучи в то же самое время легко, будто танцуя, отражал удары троих шиноби. Острие его танто светилось белым светом, разрезая чужие доспехи, как бритва, и нанося врагам глубокие порезы. Истекающие кровью разбойники ярились и нападали все более отчаянно и безрассудно.

— Сдавайтесь, и мы убьем вас быстро... Может, только девку чуть попозже! — щербато ухмыляясь, нагло заявил один из них.

Таучи вместо ответа полоснул его мечом по предплечью.

— Вам все равно не жить! Наш глава этого просто так не оставит! Вы все сдохнете!!! — заорал другой разбойник, очень высокий молодой парень с изуродованной шрамом щекой, и широко замахнулся на Таучи мечом.

Старший Хатаке воспользовался просчетом врага, увернулся от мощного замаха, который потянул вражеское оружие вниз, и прыгнул на обух чужого клинка, впечатывая его в землю. Затем ухватил танто обратным хватом и с силой ударил под лопатку разбойника со шрамом. Кувырок назад — и Таучи снова закружил по дороге, отражая удары двоих шиноби клана Фума.

Младший Хатаке, который сражался чуть в стороне от отца, тоже успел достать одного из своих противников ловким ударом. Острие его меча проскользнуло между пластинами чужих доспехов и глубоко кольнуло разбойника под мышку. Шиноби клана Фума растерянно ойкнул и упал, заливая землю кровью.

— Аа-а!!! — заорал последний из противников Кувы и замахнулся на него мечом.

Четверка призывных псов, успев к тому времени разорвать двоих разбойников, с громким лаем бросилась на помощь хозяину. Они накинулись на врага с разных сторон, расправились с ним и с громким хлопком исчезли.

Кува убедился, что с Сакурой все в порядке, и огляделся, высматривая отца. Он успел заметить, как тот смертельно ранил второго своего противника, разрубив врагу ключицу до самой грудины. Шиноби клана Фума взвыл от боли, но в последнем усилии сумел крепко ухватить торчащее из груди танто за лезвие, не давая старшему Хатаке выдернуть меч.

Третий разбойник, в надежде достать верткого противника, бросился к ним и замахнулся на Таучи кунаем.

— Отец! Сзади! — в ужасе закричал Кува.

Он метнулся наперерез шуншином и без раздумий заслонил Таучи собой, приняв предназначавшийся отцу удар и подарив тому драгоценные мгновения.

Таучи выдернул танто из рук разбойника, с силой оттолкнул его ногой, обернулся и отсек голову последнему врагу. Голова разбойника с распяленным в крике щербатым ртом отлетела в сторону и глухо ударилась о землю. Обезглавленное тело рухнуло следом, заливая голубые цветы на обочине алой кровью.

Звенящая тишина опустилась на дорогу.

— Сынок... — старший Хатаке неуверенно протянул руку и едва успел поймать Куву, когда тот начал оседать на землю.

Таучи неловко обнял сына и опустился на обочину дороги, мертвой хваткой зажимая рану на его груди.

— Зачем ты это сделал? — с горечью прошептал он. — Я уже потерял однажды твою мать... и вот теперь ты... Не должны родители жить дольше своих детей.

Сакура расправилась с разбойником в яме, оглянулась, выискивая обоих Хатаке, увидела, что произошло, и бросилась к ним, упав рядом с раненным шиноби на колени.

— Не смогу... отдать... сестренке подарок... — с трудом выговорил Кува. — Отец, передай... — рука его потянулась к груди и вытащила из-за пазухи разрубленную почти напополам коробочку.

Он моргнул и растерянно прошептал:

— Жалко...

В глазах у Таучи застыли слезы.

— Я медик, — торопливо проговорила Сакура и мягко добавила: — Пожалуйста, отпустите его. — Сейчас она больше всего на свете жалела, что Бьякуго-но ин все еще не восстановилась.

Старший Хатаке с отчаянием посмотрел на нее и разжал сведенные судорогой пальцы.

Сакура взглянула на рану и прикусила губу: все было очень и очень плохо. Удар, нанесенный вражеским шиноби, целил в сердце. Куве повезло, что коробочка сместила лезвие куная. Шанс спасти его был, хоть и довольно призрачный...

— Не давайте ему терять сознание, — приказала она, направила медицинскую чакру к ладоням и приложила их к ране.

Сколько прошло времени, девушка не знала. Она снова и снова направляла медицинскую чакру в рану, терпеливо и внимательно сращивая сосуды и мышцы, с ужасом чувствуя, как его дыхание становится все реже и реже.

— Делай новый вздох и живи!!! — отчаянно крикнула она Куве, смаргивая застилавшие глаза слезы. — Даже если больно и трудно — живи, не сдавайся! Ты же сам учил меня этому... пожалуйста, не сдавайся... — горько всхлипывая, шептала она.

Слезы и пот заливали лицо, в глазах потемнело от чакроистощения, но девушка все направляла и направляла чакру в рану.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... — молча начала она молиться неведомо кому, едва слыша под пальцами тихий стук сердца, — пусть он выживет! — Ей было больно от мысли, что этот веселый улыбчивый парень, так похожий на ее сенсея, умрет, как многие до него, — те, кого она не сумела спасти...»

Вереница погибших людей вдруг пронеслась перед ее затуманенными от слез глазами. Замыкавшие цепочку Наруто и Саске обернулись и, улыбаясь, что-то крикнули ей, что-то, чего она, как ни старалась, не смогла расслышать... Собственное сердце застучало, как бешеное, а мир вокруг поблек и потемнел, сжавшись до ярко-красной раны на груди Кувы. Девушка зарычала, пережигая гнев, ярость и боль в чакру.

— Не смей умирать! Слышишь меня! Не смей!!!

* * *

Сакура наконец отняла окровавленные руки от груди Кувы и с тревогой посмотрела на него.

Молодой шиноби все еще был очень бледен, до синевы, но уже не выглядел умирающим. Широко распахнутые серые глаза его с какой-то детской растерянностью и удивлением смотрели на девушку. Похожим взглядом на нее смотрел и старший Хатаке...

1) Около 5 часов утра

Вернуться к тексту

2) Одна из древнейших разновидностей шелка, самая простая. Изготавливается из вручную крученых нитей или обрывков нити шелкового кокона. Текстура ткани неровная, но плотная и очень крепкая

Вернуться к тексту

3) Рисоводческий обряд, посвященный полевым работам, связанным с выращиванием риса

Вернуться к тексту

4) Мотыга, классическая форма лезвия представляет собой простой прямоугольник из стали с острой передней кромкой. Кува относится к холодному оружию, входит в арсенал кобудо, в свое время являлась достаточно эффективным и популярным оружием, ввиду того, что ее ношение не вызывало каких-либо подозрений

Вернуться к тексту

5) 3,927 км

Вернуться к тексту

6) Название горячих источников. Онсэны бывают открытыми, когда купание происходит в естественном водоеме, заполненном горячей водой из источника, и закрытыми, когда горячей минеральной водой наполняют специальные ванны офуро

Вернуться к тексту

7) В древности описывалась как длиннохвостая птица с черной шейкой, которая ловила воробьев, жила в горах и на диких полях, но встречалась и в деревнях. В настоящее время так называют голубую сороку — очень красивую и смышленую птичку

Вернуться к тексту

8) Наряду с сосной и хризантемой Журавль был символом долголетия и процветания, приносящим удачу в дом

Вернуться к тексту