Эстель из белого города (джен)

Жизнь Эстель полна радостных встреч. Она все чаще кается самой себе, что не помнит имен. Вот зрительная память у нее отличная, так что большинство линнов она помнит — и при встрече узнает — в лицо. Правда, возможно ли запомнить десять тысяч имен? Им то проще, Эстель одна. Но некоторые имена она все же помнит, вряд ли больше сотни, в основном — из той старой жизни, когда линны только начинали свое существование. С тех пор лет утекло без счета, и Эсти кажется, будто течение его ускоряется день ото дня. Эстель помнит свою жизнь как фрагменты счастливых встреч, разбавляющих бег лисьих лап в чащах первозданных лесов, взмахи крыльев над ущельями и длинные сны.

Эсти невольно дернула усами, перебрала лапами по прелой листве. До города было далековато, и ей вовсе не хотелось преодолевать расстояние в теле линны. Сны. Последнее столетие они вызывали в ней недовольство. Она точно помнила — ей снилось что-то. Что-то очень важное, яркое, живое. То, что вдохновляло её, давало силы — а теперь стерлось из памяти. Она пробовала — пила зелье ясного сознания и пыталась уснуть — но заработала только головную боль. Эсти больше не помнила снов. А без них Эстель оставалась... просто Эстель. Звериное чутье улавило свежие следы, тянущиеся в сторону, перпендикулярную ее маршруту, а еще странный, застоявшийся запах воды. Эсти свернула с тропы.

Озера она достигла одновременно с утренними сумерками. Берег был покрыт прошлогодней травой вперемешку с рытвинами, тонкий, местами заснеженный весенний ледок казался обманчиво крепким, в полыньях тихо плескалась вода, а деревья на острове посреди водной-ледяной глади опасливо били по сырому воздуху голыми ветками. Серо. Линнов она заметила практически сразу. Небольшой отряд у кромки леса, и еще несколько особей рядом с водой. Эсти хотела подойти ближе, осведомиться происходящим, и даже сделала пару шажков, когда заметила кое-что гораздо более интересное у линнов на берегу. Один из них держал в руках овес. Линны вздумали ловить кельпи и это было очень, очень плохой идеей.

Лиса сменила траекторию движения, пробираясь к незадачливым охотникам между обкатанных водой булыжников. Даже мех ради маскировки затемнила до бурого. Его и в грязи извалять не так обидно — а валять пришлось долго. Линны ждали, переминаясь на месте и с каждой минутой теряя концентрацию. Если присмотреться, не очень-то они походили на тех, кто пришел к озеру по собственной инициативе — заинтересованные линны выглядели совсем не так. Гораздо хищнее. Эстель затаилась на границе земли и льда, а когда с первыми лучами рассвета по хрупкому водному окну прошла рябь, вовсе перестала дышать.

Низший водяной дух может и не был полноценным стихиалем, но от обычного животного отличался разительно. Он почуял ловушку и не стал горделиво медленно подниматься на поверхность, дабы покрасоваться лоснящейся шкурой перед удачно появившимися зрителями. Вместо этого он выскочил из полыни резко, круша копытами лед и разбрасывая вокруг брызги парализующей ледяной магии. Линнов кельпи разбросал мгновенно. Кое-кому, насколько Эсти могла судить со стороны, досталась серьезно. Конь тем временем присмотрел себе подходящую добычу — голубоглазого линна подростка — самое питательное и сочное мясо. Потянулся липкой мордой к лежащему на спине, дезориентированному линни. На его счастье, водный дух на то и водный, чтобы бояться огня.

Эстель прыгнула, пропуская по всем хвостам огненные искры, вцепилась когтями в глазницу чудища, сбросила и подожгла прилипшее к кельпи звериное обличье, уже линной, приземляясь на тонкий лед. Дернула зазевавшегося линни на ноги и подтолкнула к берегу, остальные сориентировались сами. Запахло палёным. Кельпи, на своем языке проклиная гостей из подземелий, скрылся в воде. Лица вырученных линнов были странными, не отошедшими от шока и не слишком счастливыми. У одного из них, до сих пор сжимавшего в побелевшем кулаке драгоценную уздечку, дергался уголок рта. Знакомых Эсти среди них не оказалось.

— Да что вы творите!

Резкий, недовольный, практически гневный голос раздался с берега, из находившегося в безопасности более крупного отряда, о котором линна практически забыла. Эстель резко развернулась. В спешащем к ним богатыре с гордыми синими глазами она с оторопью узнала Фиде.

— Что мы творим?

— Эстель, — линн замер в паре шагов, присматриваясь и коротко наклонив голову. Молодые линны начали таращиться на неожиданную спасительницу с двойным усердием, — Рад видеть.

— Не взаимно. Что ты тут устроил?

— Охоту на водного духа кельи, как ты могла наблюдать, — Фиде чуть озадачено поднял бровь, не понимая резкости старой знакомой, но по привычке легко и бездумно используя вежливую речь, — Неудачную, к сожалению.

— Это я вижу, — Эсти говорила относительно ровно, но за спиной её призрачные лисьи хвосты били по озеру не хуже, чем недавно копыта кельпи.

— Да, немного неловко вышло, — линн смутился, — Не планировал демонстрировать тебе нечто подобное, прошу прощения. И благодарю за помощь, без тебя охотники, вероятно, не справились бы. Конечно, было бы лучше, захвати вы коня вместе...

— Так зачем?! — благопристойность, столетиями вдалбливаемая Крейном в голову линны, мгновенно выветрилась, заменяясь чистым гневом.

— Кельпи может быть весьма полезен в устройстве наших надземных угодий...

— Я знаю, какая польза может быть от кельпи! — Фиде показалось, что у собеседницы прорастают клыки — рык так точно имелся, — Почему ты отправил на охоту неопытных лимонов, если ожидал, что они могут не справиться?

— Ты об этом? — Фиде фыркнул в сторону, — Никого умелее не нашлось, все заняты на других заданиях. О стихиале узнали недавно, при промедлении он мог сменить слежку, а мне он нужен сейчас.

— Конечно, как я сразу не подумала, — теперь в голосе Эстель была практически ненависть. Фиде самодовольно усмехнулся, а вот линны на берегу притихли, — Скоро ведь ежегодное распределение общин. Дух помог бы тебе завлечь к себе еще больше линнов.

— Именно, — он вздёрнул голову, — Теперь, конечно, придется искать другие рычаги убеждения.

— Чтобы у тебя был больший выбор детей, которыми можно пожертвовать ради репутации?

— Что ты?..

— А разве не так? — внешне невозмутимо поинтересовалась Эстель, — Думаешь, они для этого доверяют тебе свои жизни?

— Я уже объяснил, кельпи был нужен нам...

— Он был нужен тебе, — Эстель прервала линна, кажется начавшего терять терпение, а с ним и благодушие, — И ловить его в таком случае следовало тебе.

— Я глава крупнейшей общины линнов, — повысил голос Фиде, — Самому заниматься подобной работой недостойно моего положения.

Звук пощечины оборвал диалог. Эстель отвернулсь от линна, направляясь к раненым на берегу. Уже на ходу бросила через плечо:

— Значит, плохой из тебя лидер.

На единственное знакомое лицо Эстель больше не оборачивалась — у нее была работа. Отряд на берегу перед ней расступался молча, давал дорогу к троим серьёзно пострадавшим и единственному линну, пытающемуся закрыть их раны вместо наблюдения за развернувшимся на льду спектаклем.

— Рин, — коротко представился он, — Я кузнец, не лекарь. Что делать дальше, не знаю.

— Я знаю, все в порядке. Постарайся остановить кровь у тех, кто целее, я начну с самого тяжелого.

Линн, немногим старше линни, избранного стихиалем в жертву, пострадал больше всех. Копыто водного духа проломило ему грудную клетку, а кроме того, откололо один из рогов, обеспечивающих стабильный контакт со стихийной природой. Он все равно старался использовать силу. Сменил дыхание на покровное, дополненное фотосинтезом через вмиг позеленевшую кожу, соединил, как мог, разбитые кости переплетением молодых побегов, начинавшихся от рёбер — кровь и древесный сок смешались в страшной ране, соединив запахи железа и скошенной травы. Кажется, растением этого линна была акация. Он даже нарисовал на руке сдерживающую руну. Хотя, судя по ровному почерку, это могла быть и работа Рина. В любом случае, без хорошего лекаря линн не продержался бы долго, несмотря на все усилия. Но Эстель была рядом, а магия исцеления всегда выходила у нее лучше остального. Она закрыла глаза, начиная песню.

Когда все линны были стабилизированы, солнце стояло в зените. Большая часть отряда Фиде, как и он сам, уже ушла, оставив лишь несколько соплеменников для помощи в переноске пострадавших. Эстель устало откинула волосы с лица, усаживаясь у камней. Было холодно, но спать ей пока не хотелось. Рин сел рядом, протягивая ей походную флягу. Вино приятно растеклось по гортани, привычно расщепляясь на составные элементы. Линна ободряюще улыбнулась внезапному помощнику — сил на разговор все равно не находилось.

До города процессия, замедленная застрявшими в своих обычных телах ранеными, добралась к ранней ночи. Спутники Эсти растворились в невысоких зданиях, богатых на подземные этажи, соединяющиеся в настоящие катакомбы. Всё же, привычки неистребимы. Эсти тоже стоило найти ночлег — в городе у нее наверняка были знакомые, тот же Хима или может быть Ниири...

Только после устроенной сцены линне вовсе не хотелось ночевать в одном городе с Фиде. Она собиралась пройти поселение насквозь, пока звезды ярки, добраться за несколько дней до общины Кэнт, и уже там отдохнуть как следует. Слухи, однако, распространялись быстрее, чем она шла по цветным от смешения света улицам.

— Эстель, здравствуй, — Нир, помянутая не так давно, выплыла из теней у одной из немногочисленных башен, — Благодарю за сегодня.

Ниири время не изменило, она осталась все такой же безукоризненно вежливой, в официальном жесте прикладывая руку к межключичной впадине. Алые локоны, забранные в сложную прическу вокруг рогов, от движения красиво колыхнулись.

— Это то, что я могу, — Эсти улыбнулась сквозь силу, — Тебе уже все рассказали, смотрю.

— Знать все о делах Фиде мой долг, особенно в последнее время, — она обхватила плечи, будто замерзла, — Знаешь, он ведь всегда таким был, если подумать. Еще глава Ириэ об этом говорила. Только мы замечать не хотели, верили, а на деле... В Ноллио полно наивных дураков.

— Всё не так плохо, — Ниири может и успела вырасти во взрослую линну, но Эсти помнила малышку с площади Линнеи, и очень хотела ее подбодрить, — Уверена, среди вас много толковых линнов. Один даже в отряде был, помогал мне с ранеными. Назвался кузнецом, а справился всё равно отлично. Рин зовут вроде, найди его — подружитесь. Сейчас вспомню, как он выглядел, чтобы проще было…

— Рин? — Ниири неверяще переспросила, а потом рассмеялась, как в детстве пряча лицо в кулачках, — Не нужно, я его знаю.

— Уже друзья? -Эсти вскинула бровь.

— В некотором роде, — Ниири хмыкнула, возвращая степенный облик, — Я рада, что ты оценила его по достоинству. Зайдешь? У меня и комната найдется, и ужин — супруг прекрасно готовит.

— Прости, — Эстель отрицательно покачала головой, — Не хочу ночевать в городе. В другой раз, хорошо?

— Конечно, — растерянность в голосе линны почти мгновенно сменилась пониманием, — До встречи.

— Удачи тебе, — Эсти продолжила путь и спустя несколько минут покинула городскую территорию.

* * *

— А у Нир уже супруг успел появиться, представляешь?

Эсти бурно жестикулировала, не боясь ни стукнуть собеседника, ни разбить бутылку. Как минимум потому, что Вестэ сидел рядом с ней, на краю того же самого утеса, балансируя на контроле мышц и честном слове, а бутылок у него всегда было с запасом. Иногда они роняли их вместе, а потом наперегонки подхватывали в воздухе, оборачиваясь птицами — реку ведь засорять нельзя. С Вестэ всегда было весело.

— Естественно. Она уже давно взрослая девочка, чуть ли не второе лицо в Ноллио после Фиде, — волосы ее друга после встречи с магией стихиалей потемнели, а глаза все никак не могли определиться, меняясь от голубого к зеленому и обратно чуть ли не каждый день.

— Не хочу о Фиде, противный он, — поморщилась линна.

— Как скажешь, — линн захохотал, подбрасывая в руках недозрелую сливу, — Тогда вернемся к ней Ниири и ее любви. История известная, между прочим, даже я слышал. Говорят, очень красивая пара, настоящие чувства. Имя избранника, прости, запамятовал.

— Ужас.

Эсти закрывает лицо руками, но тут же отводит их обратно — слишком красивый вид. С утёса видны все постройки Стража, раскинувшегося между трёх рек. Высокие башни, хаотично разбросанные по городу, все крупные и не очень мосты, леса, вписанные в ландшафт, и туман, поднимающийся от воды и ветром сгоняемый на площадь. Страж напоминал Эстель море больше, чем само море.

— А что тебя, собственно, смущает? — острые клыки линна впились в наверняка кислую мякоть фрукта.

— Я помню ее совсем ребенком! Бегала по столице с тем линни, Теллиа, тропки интересные находила. И как будто позавчера это было! А тут, понимаешь, уже своя семья.

— Да уж, чужие дети растут быстро, — Вестэ снова зашёлся хохотом, руны, вырезанные на его рогах, переливались перламутром, ловя рассеянный свет. Их голоса наверняка слышали даже в городе, но Эстель было всё равно — линнам Кэнта тоже, если на чистоту. Все они, живущие в Страже, были безбашенны и легки.

— Кстати, может ты и о Теллиа слышал что-нибудь?

— А то как же, все слухи специально для тебя! — линна фыркнула, несильно пихнув его в плечо, утягивает из под носа кусочек сыра.

— Теллиа твой, между прочим, собрал собственную общину. Сказал, что мы всё делаем не так и, дабы не смущать своих последователей, увел их на запад. Куда-то к Великим Озёрам.

— Ничего себе... Молодец Телли, хотя где мыслей таких набрался, не представляю.

— Правда? И что, раньше он тоже был хорошим мальчиком?

— Естественно, — Эсти улыбнулась спокойнее, в такие моменты ее пробирала ностальгия, — Может загляну к нему как-нибудь, пустит уж по старой памяти.

— Еще бы не пустил, Эсти, — фыркнул Вестэ, насмешливо дергая головой, — Ты ему нравишься, так-то.

— Я всем нравлюсь, — линна отмахнулась.

— А еще совершенно не разбираешься в отношениях, — и уже другим, тянущим манерным тоном, — Это другое.

Долго, впрочем, не выдержал, и снова засмеялся, светясь и пылая. Рассказывал обо всём и подталкивал к подруге её любимый сыр. Фехтовать они договорились на завтра, так что можно было не спешить, глядишь и поспать пару часов успеют.

Эстель последнее утверждение комментировать не стала. Вестэ вот в этих гипотетических отношениях разбирался прекрасно, но что-то не спешил свое знание как-то применять или хотя бы распространять. Он, да и весь Кэнт, были немного не от мира этого даже на вкус линны. Слишком поглощены своим вдохновением, прыгающим между любыми их делами и хобби, чтобы отвлекаться на других, преследующих свои цели. Эсти и сама вписывалась в их компанию, только ускорившись и отпустив лишние мысли. Вот только она задерживалась ненадолго, уходила, а они оставались и дальше...

Нет, одернула саму себя линна. Каждому своё, для этого и создавались общины. Не существовало ни одной причин злиться на то, что община Кэнт не слишком участвует в жизни остальных линнов. Эсти, в конце концов, приходила в Страж, когда хотела отдохнуть. И встречи эти, в отличие от некоторых, всегда были приятными.

* * *

Община Крейн в последние десятилетия обзавелась парой привычек, Эсти с первого взгляда распознаваемых, но не самых очевидно осмысленных. Например, делать всё как все, в рамках приличий и пристойностей, но так, чтобы все окружающие ждали подвоха. И лица научились делать соответствующее. Спокойные, ровные, улыбчивые даже, но любому ясно — притворяются. Что за притворством скрывается, судить многим было сложно, поэтому линнов Крейна зачастую избегали — от греха подальше. А те ходили, будто так и нужно. На практике, к сожалению Эстель, это значило, что их общинные дома отстраивались во всех крупных городах межобщинного пользования, и наткнуться на их хозяев было не сложно.

Линну такие встречи в последнее время тяготили. Крейн, которого она долго считала близким другом и союзником — даже после того, как оказалось, что большинство идей и стремлений они не разделяют — в последнее время творил всё более странные вещи, и к тому же пытался Эсти в них вовлечь. Она видела в этом своеобразные попытки товарища о ней позаботятся, но находила их абсолютно неуместными. Честное слово, знала бы Эстель заранее, что Крейну может прийти в голову мысль о том, что ей требуется опека только потому, что она пару раз впадала в его обществе в спячку — нашла бы другое место для сна.

Стоило подумать о линне, и он материализовался на другой стороне улицы. Будто призраком вокруг летал, ожидая призыва. В дом пригласил спокойно, без намёков на необходимость осмотрительности, и Эсти не стала отказываться. Все же, линн желал ей добра, как умел, а помимо того, оставался одним из талантливейших даже в своем поколении. Что важно, Крейн вплотную занялся изучением враждённых возможностей природы линнов, что в глазах Эстель имело особую ценность — соотечественники в этом плане достигли далеко не предела. Особенно учитывая внимание, уделяемое иным искусствам.

— Эсшаль, рад приветствовать.

Люди Крейна носили чёрный с зелёным, но дома обставляли в свободном стиле. Чаще всего выходило уютно. Согласившись и на травяной отвар, и на место у очага, Эсти выслушивала новости о некоторых учениках общины — сами они её обычно избегали — и новых теориях самого линна. Кивала изредка, но в целом в беседе участвовала номинально, пока Крейн не решил, вполне вероятно в отместку, её поддеть.

— Раз уж зашла речь. Мне на тебя жаловались, — глаза у линна травянистые, волосы золотые, но прищуривался он как дикий кот, — Не так давно.

— Неужели? — Эсти не хотела изображать излишнюю наивность, но формулировка её забавляла, — Прости, но мне довольно сложно поверить, что Фиде пошел бы жаловаться тебе.

— Ну, не столь буквально, конечно, — он засмеялся искренне, сразу став на несколько пунктов приятнее, и на несколько десятков — безумнее.

— Слава стихиалям, такого потрясения мое мировоззрение могло и не выдержать, — Эсти фыркнула.

— Мировоззрение многих линнов Ноллио уже не выдержало, Эсшаль.

— В таком случае странно, что жаловались они на меня, а не на объект своего пристального наблюдения, — Эсти все еще надеялась провести беседу мирно, но тему Крейн выбрал свежую и болезненную.

— Вовсе нет, — линн хмыкнул, отставляя свой напиток и чуть склоняя голову к плечу, — Фиде часто бывает заносчивым дураком, это не секрет. Но таким образом высказывать своё мнение главе чужой общины не слишком осмотрительно.

— Глава или нет, а если уважать его не за что, то я и вид делать не стану, — Эсти не старалась скрыть возмущение.

— Не прилюдно же это неуважение высказывать! — Крейн тоже не был спокоен, хоть и иначе.

— Почему нет? Пусть посмотрят, подумают, с кем связывают жизнь.

— Представляешь, какие у твоего поступка уже есть последствия? — линн покачал головой, будто отчаявшись донести свою позицию, но отчего-то стал спокойнее.

— Для твоей общины никаких быть не должно, я не Крейн, — Эстель откинулась на спинку кресла, скрещивая руки.

— Я не об этом. Хотя тебе давно бы стоило выбрать общину, Эсшаль, — эту тему они тоже обсуждали неоднократно, так и не придя к взаимопониманию, — Всё проще. Ниири Ноллио, хотя называть её так теперь некорректно, сообщила Фиде, что также не согласна с его методами. Забрала значительное количество соратников и ушла. Собирается строить свою общину.

— Ниири — молодец, — коротко заключила Эстель.

— Конечно. Только теперь по всему Ноллио пройдет раскол. Крупнейшая община грозит распасться на дюжину маленьких, и никто не знает, чем это кончится. Как тебе?

— Будущее Ноллио зависит от них самих, — линна представляла больше одного возможного варианта, и не находила какой-либо более предпочтительным.

— Может быть, может быть, — Крейн задумчиво отбивал на подлокотниках мелодию, — Увидим.

* * *

Память — явление странное. Эстель спускалась под землю, в крупнейший после Линнеи пещерный город, соединённый с поверхностью серией гротов и рекой. В первые дни после пробуждения своей расы Эсти смотрела на слюду на стенах родного грота, и тосковала по звёздам и небу, тогда вовсе ей не виденному. Спустя всего несколько столетий скребущая за грудиной ностальгия накрывала ее в противоположной ситуации. Эстель спускалась под землю, в вотчину общины Миллен, и чувствовала себя так, будто возвращается домой. Хотелось глубже вдыхать сырой землистый воздух и улыбаться шире обычного.

Ириэ приняла её радушно. Они виделись реже, чем обеим хотелось бы, но Миллен в какой-то момент оказался единственной общиной, предпочитающей родную среду обитания, и дел у подруги Эстель было невпроворот. Особенно если не забывать, что именно Ириэ создала рунический алфавит, упрощающий взаимодействие с магией линнов, а также первой вырезала заклятие, собранное из его слов, на своих рогах. С какого-то момента ей начал помогать младший брат, не по годам разумный Тини, но чтобы поддерживать первенство, всё равно требовалось много времени и сил. Тем ценнее были редкие встречи, которые Эсти и Ири удавалось урвать у дел.

— Не думаю, что твое вмешательство было столь критичным, — Ири задумчиво перебирала образцы необычных растений, принесенные Эсти из путешествия, — Рано или поздно кто-нибудь высказал бы ему то же самое, ты только ускорила процесс.

— Мне тоже кажется, что раскол Ноллио вполне естественен. Слишком много существ, много целей. Много сильных личностей.

— Если Фиде не захочет осознать, в чем не прав, то может растерять всех последователей. Но это его дело, так ведь?

— Определенно. Я сделала, что могла, дальше сам думать должен.

Обе линны улыбнулись. У Ири от длительного нахождения под землей кожа вновь побледнела, но вот волосы цвет сохранили. Контраст смотрелся восхитительно, и линны Миллена выбрали своим цветом пурпур. Все они были спокойны, уравновешены, разумны, склонны к наукам и искусству. Эсти думала иногда, что если бы она родилась сейчас, то без колебаний выбрала бы общину Ириэ.

— Что же касается Крейна, боюсь, он привык считает тебя членом своей общины. И пытается предсказать, как твои действия повлияют на Крейн.

— Я не Крейн. И напоминаю ему об этом почти при каждой встрече.

— Это лишь подтверждает то, что он сам об этом забывает, — плавная речь и серебристый взгляд всегда приводили Эсти в умиротворение.

— Переночевала, называется, пару раз у товарища, — линна фыркнула, а Ири засмеялась, тихо и мелодично, — У тебя я, в конце концов, засыпала не реже.

— И все же единственное, что, возможно, сможет его разубедить, это официальное вступление в какую-либо иную общину, — краешек рта Ири изогнулся, обнажая острые клыки. Хозяйка города прекрасно знала, что ей скажет собеседница, — Но ты ведь так и не определилась с общиной.

— Я линна, — Эстель смотрела прямо и в ответе не сомневалась, — Мне этого достаточно.