Как сбываются мечты (джен)

Мечта сбылась, но оказалась сильно искажена реальностью. После того как корабль вышел в открытый космос и совершил первый прыжок, капитан намекнул, что было бы неплохо позаботиться об ужине.

— Сегодня дежурный — Фрэнк, — весело заявила Эбигейл, дружески хлопнув пилота по плечу. — Но, может, это вашему подопечному доверить, капитан?

— Нет, спасибо, — вмешался Фрэнк с лёгкой усмешкой. — У меня нет желания есть пересоленный суп или угольки вместо котлет. Но помощь дежурному — это разумно. Всё-таки Эбигейл права: у человека должны быть хоть какие-то обязанности на корабле.

Дэвид задумался и кивнул, соглашаясь с доводами. С того момента Максим стал помогать с готовкой.

Проще всего было с Тимом. Техник сразу разрешил обращаться к нему по имени, вытащил откуда-то электронные весы, подмигнул и заявил:

— Доставай кастрюльку на пять литров — средних размеров. Сегодня учу тебя премудростям поварского искусства. Начнём с самого простого.

И действительно учил, спокойно и терпеливо объясняя каждое действие, рассказывая истории из жизни и иногда подшучивая. Если Максим ошибался, Тим не ругал его, просто исправлял. Даже когда приходилось выкидывать испорченные блюда, техник лишь пожимал плечами:

— Бывает. Главное — не повторять.

С ним было легко.

С пилотом и доктором всё обстояло иначе. Они готовили сами, а от Максима требовали лишь мелкие поручения: «Достань огурцы», «Поставь кастрюлю в мойку», «Принеси полотенце».

Дежурства с Эбигейл стали настоящим испытанием. Она полностью игнорировала Максима, если тот пытался помочь, отвечала уничижительным взглядом или язвительными комментариями. Попытка держаться подальше от кухни только усугубила ситуацию. Второй раз, когда Максим решил не появляться, Эбигейл пожаловалась капитану, и Дэвид строго напомнил о его обязанностях. В итоге, пока навигатор готовила, Максим торчал как истукан рядом, чувствуя себя ненужным.

Приём пищи превращался в рутину: «Максим, подай тарелку», «Мальчик, налей чаю», «Убери со стола». За пределами кухни никто из киборгов не искал его общества. Остальное время он проводил в каюте, заполняя часы книгами, фильмами и играми, которые находил с помощью Доры.

Дни переходили в недели, недели — в месяцы. Корабль заходил на разные планеты, сдавал грузы, брал новые заказы. Иногда принимали пассажиров, но о разрешении для Максима сойти на станции речи не шло.

Несколько раз Дэвид брал его с собой на планеты, требовавшие скафандров даже для киборгов. Однако чаще Максим оставался на корабле. Его раздражение росло, как сжимающаяся пружина. Максим пытался совладать с эмоциями, выплескивая свое негодование на страницы дневника, толстого блокнота в твердой обложке с потрепанными уголками, а в присутствии киборгов старательно загонял чувства в самый дальний угол. Возможно, это было напрасной тратой сил, что там можно скрыть от детекторов, но Максим цеплялся за видимость безразличия, а команда молчала.

Очередная стоянка пришлась на Шии-Раа — планету-мечту для путешественников. Разгрузка прошла быстро. Дэвид с Фрэнком отправились на встречу, оставив остальных заниматься своими делами.

После долгих уговоров Дора позволила Максиму выйти на ступени трапа, строго предупредив:

— На лётное поле ни ногой. Не подведи меня.

Максим покорно кивнул и теперь сидел на верхних ступенях, наслаждаясь теплом Йитара. Солнечные лучи приятно согревали кожу, ветер приносил солоноватый запах моря и водорослей, песок змейками шуршал у корпуса корабля.

Эта идиллия рухнула, когда за спиной раздалось шипение размыкающегося шлюза. Эбигейл, легко постукивая каблучками, прошла мимо. На ней был яркий сарафан, а в руках — большая шляпа.

— Ты как здесь оказался? — прозвучал недовольный голос.

Максим обернулся и увидел доктора, за спиной которого стоял Тим.

— Трап — часть корабля. Никаких правил я не нарушил, — попытался оправдаться он.

Штефан в два шага оказался рядом, схватил Максима за шкирку и поднял на уровень своих глаз.

— С киборгами игра в нечеткие приказы и вариативные трактовки не пройдет. Мы в ней были профессионалами задолго до твоего рождения, — спокойно сообщил он, затем без церемоний затолкал Максима внутрь.

— Дора, проследи, чтобы он пошёл в каюту. И хватит ему потакать, я поговорю с капитаном, — бросил он на прощание и вышел.

Тим коротко хлопнул Максима по плечу, словно извиняясь за коллегу, и последовал за ним.

Максим остался стоять в пустом коридоре, чувствуя себя униженным и беспомощным.

— Извини, — раздался тихий голос Доры. — В холодильнике есть мороженое. Посмотрим фильм?

— Нет, — хрипло ответил Максим, не глядя на неё. — Я хочу побыть один.

Он поплёлся в каюту, захлопнул за собой дверь и упал на кровать, пытаясь унять бурю в голове.

Следующие несколько часов Максим провел в каюте, спрятавшись от себя и окружающей действительности за громкой тяжелой музыкой в наушниках. Резкие звуки гитары и быстрый барабанный ритм заглушали боль и обиду. Он поднял голову и посмотрел на лежащий у подушки дневник. Сначала Максим хотел его проигнорировать, но спустя несколько минут всё-таки потянулся к блокноту.

Раскрыв его, он пролистал несколько старых страниц. На одной были размашистые строки, полные восторга: «Я всё-таки в настоящем космосе!» Чем дальше, тем записи становились короче, более сухими, словно кто-то выжимал из него эмоции. Последние страницы были испещрены едкими словами и глухими признаниями.

Максим провёл пальцами по строчке, будто проверяя, не выцвела ли чернила от его гнева. Потом взял ручку и написал на пустой странице:

«Сидеть на трапе было единственным настоящим моментом за долгие недели. Мне не нужно было прятаться в своей каюте или прикидываться равнодушным. Но это недолго продлилось. И снова: на свое место, мальчик. В каюту. В подчинение.

Пружина сжимается все сильнее. Даже Дора, которая старается быть милой, не может убрать это ощущение, что я — просто балласт, обязательство.

Сегодня в голове все сильнее крутится мысль о том, чтобы однажды просто уйти. Остаться на какой-нибудь станции, начать сначала. Улицы Шии-Раа выглядят как место, где можно потеряться. Взять с собой только блокнот и исчезнуть. Только с чипом под лопаткой меня хватает только на то, чтобы представлять это».

Захлопнув дневник, Максим бросил его на край стола, словно отгораживаясь от собственных чувств. Ему хотелось выпустить пар, но он понимал, что делать этого нельзя. Максим усмехнулся. Как ни парадоксально, дневник был единственным местом, где он мог оставаться собой — среди людей, которых и людьми-то нельзя назвать.

Макс лежал на койке, вглядываясь в потолок, мысленно покидая корабль, прячась в дебрях курортного городка, в толпе отдыхающих. Дождаться, когда улетит корабль, устроиться на какую-нибудь работу, ксеносы ведь не будут разбираться кто перед ними: киборг или человек. Кем? Да хотя бы официантом. Стараниями команды он практически профи в этом деле. Над столом замигало вирт-окно с входящим вызовом, но Максим не стал отвечать, не было сил. Звонок сбросили, на месте окошка появилось возмущенное личико Доры, смешно шевелившее губами. Из-за музыки в наушниках Макс не мог разобрать, что она говорит. Выражение лица искина сменилось на недовольное, Дора сердито поджала губы и пропала. Вместо нее возникли красные мигающие буквы крупным шрифтом с тремя восклицательными знаками на конце, кричащие на Макса:

— МАКСИМ! КАПИТАН ПРОСИЛ НАПОМНИТЬ, ЧТО СКОРО ВРЕМЯ УЖИНА И ПОРА НАКРЫВАТЬ НА СТОЛ. БУДЬ ДОБР ЯВИТЬСЯ В КАЮТ-КОМПАНИЮ!!!

Максим снял наушники, глядя на угрожающе мигающее сообщение. Ему не хотелось никуда идти. В сознании билась назойливая мысль — ослушаться капитана. «Если уж получать нагоняй, так хоть за дело», — подумал он, с усилием поднимаясь с койки.

В кают-компании была Эбигейл, Она стояла у вирт-окна спиной к обеденной зоне, одетая в лёгкое солнечно-жёлтое платье, и говорила с кем-то по межпланетной связи. Её голос звучал тепло и заботливо, чем мгновенно поразил Максима. «Она бывает такой?» — удивился он, пробираясь к кухонному уголку. Максим принялся извлекать из холодильника кастрюльки и контейнеры с полуфабрикатами, краем глаза замечая, навигатор разговаривала с мальчиком лет четырнадцати. Судя по его отрывистой речи, это был киборг. Макс невольно прислушался.

— Мы ходили в поход с ночевкой, прошли двадцать километров триста семьдесят восемь метров, — интонация у мальчика была машинная. — После возвращения мистер О’Брайан дал задание: нарисовать то, что нам понравилось больше всего.

— И что же ты нарисовал? — с подбадривающей теплотой спросила Эбигейл.

— Лес.

— Замечательно. Мистеру О’Брайану понравилось?

— Нет. Он вернул рисунок и просил сделать другой, — впервые в голосе мальчика появились эмоции.

— Почему же? — кажется, Эбигейл искренне удивилась.

— Сказал, что не надо пользоваться процессором и копировать технику пейзажиста, жившего почти четыре века назад.

— Мистер О’Брайан прав, Лукас, ведь это должен быть твой рисунок.

— Но тогда рисунок будет отличаться от реальности! — уже совсем искренне возмутился Лукас.

Максим живо представил малыша в приюте из группы раннего детства, который из упрямства и обиды сел прямо на асфальт и надул губы. Он негромко рассмеялся и принялся расставлять тарелки на столе. Внезапный крик застал Максима врасплох, он выронил тарелку, и она звонко упала на стол.

— Мама! Мама! Ты же говорила, что с тобой нельзя! Почему он там?!

Эбигейл резко повернула голову назад, посмотрела на Максима так, будто хотела пронзить взглядом насквозь, а потом переключилась на сына, стараясь успокоить его. Тот разошелся не на шутку, не желая слушать объяснений. Опешивший Макс замер, не зная, что ему делать, и упустил момент, когда можно было покинуть кают-компанию. Истерика у Лукаса только набирала обороты. Видимо поняв, что никакие уговоры не помогут, навигатор четко и громко произнесла:

— Лукас Крейг. Код доступа 5-19-481-67. Передать управление процессору. Нормализовать эмоциональный статус.

После чего перехватила Максима у выхода и, не обращая внимания на возмущенный возглас: «Что вы делаете?!» — подтащила и грубо усадила на стул, развернув лицом к экрану. Физиономия у сына Эбигейл была припухшая, в красных пятнах, но при этом застывшая.

— Лукас, смотри — это человек. Через два года он достигнет совершеннолетия, поэтому ему можно находиться на корабле. Послушай, через три года ты сдашь тесты, получишь документы, и я возьму тебя с собой. Если ты к тому времени еще будешь этого хотеть.

Мисс Крейг продолжала говорить с сыном, а Максим попробовал ускользнуть, пока она занята. Но едва он приподнялся со стула, как на плечо жестко легла рука. Тонкие женские пальцы сжимали с такой силой, что даже сквозь одежду сминали мышцы, сдавливали кости — Максим остолбенел. Разговор между киборгами закончился, кажется, Эбигейл сняла «поводок», вирт-окно погасло и распылилось. В кают-компании повисла давящая тишина, человек и киборг не двигались, как будто в голофильме нажали на паузу. Максим чувствовал, как страх разливается точно жар по всему телу. Он облизал пересохшие губы, постарался совладать с онемевшим лицом и мгновенно севшим голосом.

— Мисс Крейг, — Максим говорил очень осторожно, — капитан дал распоряжение накрыть стол к ужину. Мне нужно работать.

Наверное, это была ошибка. Глаза Эбигейл вспыхнули гневом, ее рука непроизвольно сжалась, и под жесткими пальцами что-то хрустнуло. Максим почувствовал, как боль взорвалась в плече и скатилась вниз к локтю, рука повисла плетью. Он вскрикнул и стал хватать воздух ртом. Эбигейл отшвырнула его будто тряпку, Макс ударился спиной о кухонные ящики и съежился на полу, неотрывно глядя на приближающегося киборга.

— Если ты еще раз появишься в поле зрения, когда я разговариваю с сыном, — глаза Эбигейл вспыхнули красным, — я сломаю тебе шею.

Примечания:

Автор готов ловить тапки за наглое издевательство над бедным мальчиком.

Следующая часть неизвестно когда(((

Ну и атмосферное из авторского бункера https://youtu.be/5JuxH97-ls