Как сбываются мечты (джен)

Дэвид расслабленно сидел на скамейке в центре парка, неспешно отрывая от мягкого батона куски и бросая их уткам. Его группа недавно вернулась с одной из планет, где вспыхнули беспорядки в человеческом анклаве, и сейчас Дэвид по-настоящему отдыхал, наслаждаясь ароматом цветов и шумом деревьев. Новобобруйское солнце опустилось к самому краю горизонта, напоследок золотя вершины березок на противоположном берегу, пологие лучи отскакивали от стекол высоток за территорией парка и падали на воду. Температура воздуха опустилась на четыре градуса, но оставалась вполне комфортной. Тишина опустевшего парка не мешала обдумывать последние решения.

Миротворческая миссия оказалась непростой, было много ненужных столкновений. Количество жертв среди людей превысило прогнозируемое число на шесть процентов, и пусть в этом не были виноваты ни его ребята, ни он сам, все же Дэвид записал ее в провальные. Промаявшись с неделю, он обратился к штатному психологу и после консультаций и разговора с начальством решил, что пришло время сменить род деятельности. Тут как по заказу ему встретился друг детства, предложивший выкупить транспортник и заняться перевозками:

— Те же путешествия к другим планетам, ответственность за экипаж, коммуникации с людьми и другими расами, — перечислял плюсы товарищ. — Полетаем год-два, а там посмотрим на результат.

И вот уже размещены заявки на сайте вакансий и назначено несколько встреч. Минимум через четырнадцать дней они смогут взять первый заказ. За своими размышлениями Дэвид не сразу обратил внимание, что он уже не один. По пешеходной дорожке шел человек, и странное дело — он шел без сопровождающего. Дэвид мог обернуться и получить более полную картину, но интуиция — этот странный неподдающийся анализу и расчетам метод решения задач, велела подождать. Он заставил мышцы чуть расслабиться, оторвал еще один кусочек мякиша и закинул его подальше, наблюдая, как шустрые кряквы устремились к подачке, и отслеживая передвижения человека. Расстояние сокращалось, и Дэвид уже точно мог сказать, что неизвестный направляется к его скамейке. Подойдя совсем близко, человек сбавил скорость, можно было представить, как он почти крадется. Плавное, незаметное для человека, движение, чьи-то пальцы хватают батон. В ту же секунду Дэвид перехватил воришку за запястье, резкий рывок, простой прием — и человек уже лежит на асфальте с заломленной за спину рукой и шумно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы. Датчики автоматически зафиксировали повышение уровня адреналина и возбуждение нейронов ретикулярной формации, явно свидетельствовавшие о боли и страхе. Дэвид лишь покачал головой, заставил неудачливого воришку встать и посадил на скамейку:

— И на что ты рассчитывал, позволь узнать? — с покровительственной улыбкой на лице поинтересовался киборг, разглядывая совсем юного парнишку: русоволосый, с удивительно правильными чертами лица и практически идеальным телосложением. Если бы не данные с имплантов, Дэвид бы не поверил, что перед ним простой человек, а не киборг.

— Ну, вдруг вам лень будет меня ловить. Как уток кормили, так и человека. Разницы-то никакой, — с вызовом в голосе произнес парнишка и даже собрался вскочить со скамейки, да вовремя одумался.

«Значит, голова на плечах имеется», — подметил смеющийся Дэвид. Заинтригованный, он взял парнишку за подбородок, заглянул в глаза, считывая биометрию и посылая запрос через сеть.

Данные паспортной карточки гласили: «Максим Щеглов. 19 лет. Место рождения: не известно. Место проживания: Новый Бобруйск, сектор L 19, терраформ класса Б. Группа крови: O (I) Rh (+)». Дэвид быстро разворачивал сопутствующие файлы, которые сообщали, что Максим был сложным человеком. Воспитанник одного из детских домов, он дважды сбегал за последние три года. До этого жил в семье опекунов, но на контакт идти отказался, и был возвращен в госучреждение. При этом умудрялся находить общий язык с другими детьми, неплохо учиться и интересоваться космическими полетами. «Наверное, и ими на случай, если вдруг удастся — сбежать», — иронично подметил Дэвид.

— Значит уже третья попытка. Да, Максим? И даже за четыре дня тебя не нашли. Можно сказать, рекорд, — обратился он к пареньку.

Тот после сказанного как-то сник, сжался и показался совсем ребенком. У Дэвида неприятно кольнуло в сердце. Конечно, сердце на самом деле оставалось в полном порядке, а вот эмоциональный фон явно изменился. К чему это неуместное сочувствие. Максиму оно и даром не нужно, если судить по записям. Дэвид снова покачал головой.

— По закону я должен вызвать полицейского и сообщить в управление опеки. И на этот раз у тебя будут неприятности, — попытка разговорить мальчишку натолкнулась на стену молчания. — Да ты и так это знаешь, если судить по твоему лицу.

— Вызывайте, чего тянуть-то, — буркнул Максим, зло стрельнув глазами в сторону Дэвида. — Или вам насладиться моментом хочется?

— А то, что тебе помочь хотят, ты даже не допускаешь?

Лицо у мальчишки вспыхнуло, сердце застучало сильнее, он в первый раз прямо посмотрел в глаза киборга и почти простонал:

— А вы не допускаете, что я не хочу? Не хочу никакой помощи от вас, не хочу быть под вашей опекой до старости, будто какой-то недоношенный алькуявец.

Глаза у Максима блестели, и не поймешь от чего, может, от слез.

— Девяноста пять процентов правды, — констатировал Дэвид, сжимая переносицу. Странный жест, непонятно откуда взявшийся, помогал сосредоточиться порой лучше, чем любое вмешательство процессора.

— Хорошо, я тебя понял, — произнес он, схватив мальчишку за руку, заставляя подняться на ноги. — Идем.

— Куда? — растерянным голосом заговорил Максим.

— Сначала все-таки в приют, — тут паренек предпринял попытку вырваться из цепкой хватки, на что Дэвид даже не обратил внимания, — а потом, когда я оформлю все документы — в космопорт. Ты, кажется, о звездах мечтал?

Максим на последней фразе запнулся, долго хватал ртом воздух, но хоть сопротивляться перестал и без возражений сел в такси. Дэвид сидел рядом с мальчишкой и думал, что это самое настоящее человеческое сумасбродство. А еще представлял, как будет смеяться друг детства, узнав, что он взял опеку над человеком.

Примечания:

Автор потихоньку впадает в маразм и теряет логику. Персонажи только пожимают плечами)

Сотрудники приюта были весьма признательны за возвращение беглеца, а когда узнали о намерении Дэвида оформить опеку, так и вовсе засветились от радости. Чего нельзя было сказать о Максиме: когда его уводил воспитатель, от мальчишки хлынула такая волна паники, что даже Дэвиду стало не по себе. Сотрудница приюта, оставшаяся в комнате встреч для беседы с потенциальным опекуном, отвлекла его профессиональной вежливостью:

— Мистер Ланг, если управление опеки одобрит вашу заявку, это будет большая удача для Максима, — начала она, сложив руки на столе. — При таком развитии максимум, что ему грозит, — это несколько неприятных разговоров и процедура чипирования. Я настоятельно рекомендую заполнить документы на опекунство прямо сейчас.

— Да, конечно, передайте их, пожалуйста, — Дэвид ответил ровно, подключая процессор к автозаполнению форм, а сам продолжил слушать социального работника.

— С вами свяжутся представители опеки, если потребуются дополнительные сведения. Также, после получения положительного ответа вы сможете встретиться со штатным психологом и обсудить психотип Максима.

— Спасибо, я все понял, — Дэвид поднялся. — Я буду ждать ответа.

— Положительного ответа, — с едва заметной улыбкой подчеркнула воспитательница, явно желая выразить поддержку.

Последующие семнадцать дней Дэвид был занят подбором экипажа. Пилотом числился компаньон и друг детства — Френсис Батлер. Он же привел с собой напарницу-навигатора. «Миссис Эбигейл Крейг», — представилась она, уверенно пожимая руку Дэвида. Техника нашли через планетарную сеть по трудоустройству довольно-таки быстро, а вот вакансия врача оставалась незакрытой очень долго. Какой специалист захочет болтаться в космосе на малом судне с командой киборгов, только зря время терять. Когда Дэвид уже просчитывал вариант покупки пакета «терапевт-диагност» и расширения памяти для процессора, на видеофон поступил звонок:

— Здравствуйте, мистер Ланг. Меня зовут Штефан Динев, — представился незнакомец, мгновенно отсылая через инфранет свои данные. — Я по поводу должности врача на вашем судне.

— Да, у вас есть какие-то вопросы? — поинтересовался Дэвид, попутно изучая послужной список и перечень программ, расширяющих функционал.

— В комментарии к условиям заявки вы указали «желателен опыт работы с людьми». Предполагаются вылеты в человеческие анклавы?

— Вполне возможна доставка гуманитарной помощи. Сами знаете, могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Кроме того, может быть, с экипажем полетит человек. Я подал документы на опеку.

— Даже так? — в голосе у доктора Динева появилось искреннее удивление.

— С вероятностью восемьдесят шесть процентов, — обратившись за подтверждением к системе, ответил Дэвид и задал встречный вопрос. — Это может как-то повлиять на ваше решение?

— Не думаю, капитан. Если моя кандидатура вас устраивает, мы можем заключить договор. Вскоре после этого поступило сообщение из опеки, давшей свое согласие и приславшей все документы, которые оставалось подтвердить биометрией и личным идентификационным номером. Дэвид связался с приютом и договорился, что заберет Максима в день вылета.

В уже знакомой комнате встреч никого не было, когда Дэвид вошел. Искин организации мгновенно отозвался:

«Мистер Ланг, располагайтесь, пожалуйста, они скоро подойдут».

Дэвид присел в кресло, открыв перед собой вирт-окна с последними новостными сводками. Через двенадцать минут датчики уловили звук шагов, и дверь открылась. Вошла воспитатель, следом — Максим.

Дэвид поднялся на встречу, и ему хватило одного быстрого взгляда, чтобы заметить изменения в состоянии мальчишки. Взъерошенный, бледный, с запавшими глазами. Движения осторожные, будто любое неосторожное действие могло причинить ему боль. Дэвид заставил себя говорить спокойно:

— Здравствуй, рад тебя видеть.

— Здравствуйте, — ответил Максим тихо, сжимая лямки рюкзака.

— Мы можем присесть, — предложила воспитатель, указывая на стол.

Дэвид занял место напротив, немедленно отправив запрос доступа к внутренней связи — который ему любезно предоставили:

«Что с ним произошло? Почему фиксируется очаг боли в районе правой лопатки?»

— Максим, не стой там столбом, сядь, пожалуйста, — окликнула она парня. Тот, помявшись, присел на соседний с воспитателем стул. — «Мистер Ланг, ничего серьезного с Максимом не произошло. Последние две недели у него был нестабильный эмоциональный фон, что сказалось на его общем самочувствии. Он мало спал, питался меньше нормы, но критических изменений в организме не зафиксировано. Мы не стали предпринимать каких-то серьезных мер, все выправится в спокойной обстановке. А очаг боли — результат сопротивления при чипировании. Это было необходимо по регламенту. Досадная неприятность. Какое-то время потребуется на заживление, к сожалению, люди не обладают ускоренной регенерацией. Простейшего противовоспалительного препарата и покоя будет достаточно».

— Вот паспортная карточка Максима и код от чипа. Проверьте, работает ли устройство, — фэм-киборг выжидающе посмотрела на Дэвида и, получив подтверждение, продолжила объяснения. — Вы можете предоставить доступ еще для двух лиц. В экстренных ситуациях допуск к чипу так же получает полиция. Я прошу вас подтвердить получение биометрией.

Дэвид и воспитатель синхронно поднялись и пожали руки. А затем фэм-киборг обернулась к Максиму:

— Пришло время прощаться, Максим! Используй это шанс с умом, он последний.

Напоследок она еще больше взъерошила волосы на голове мальчишки и вышла из комнаты. Дэвид взял паспортную карточку Максима, не спеша положил ее в нагрудный карман формы и жестом пригласил мальчика следовать за ним:

— Идем, вылет через 15 часов 38 минут, и у меня еще много дел.

Максим молча встал и пошел за капитаном.

На космодроме хозяйничал ветер. Он дул вдоль взлетной площадки сильно и ровно, нападая на корабли, будто стремясь их опрокинуть, а потерпев неудачу, недовольно толкал космолетчиков. Дэвиду своевольный проказник не мешал, процессор подключал импланты, стабилизируя тело, а заодно и картинку перед глазами. Человеку идти было сложнее, система фиксировала, как медленно, с остановками движется Максим. Дэвид оглянулся посмотреть, паренек стоял вполоборота, жмурясь от бившего в лицо ветра. Немного погодя он заметил обращенный на него взгляд, тут же на лице появилось упрямое выражение, и с большим трудом Максим пошел вперед. Дэвид про себя усмехнулся: «Помощь мне не нужна, все сам могу», — и, больше не оглядываясь, направился к кораблю. Дойдя до судна, капитан послал команде сообщение с просьбой собраться в кают-компании и стал дожидаться Максима. Мальчишка догнал его быстро, но у самого трапа замер. Сердце застучало, зрачки расширились, он нервно сглотнул и растерянно обернулся к Дэвиду. Киборг уверенно положил руку на плечо Максима и, подобрав правильную интонацию, сказал:

— Все будет хорошо, — подтолкнул паренька к трапу.

Максим осторожно шагнул на первую ступеньку, чуть постоял, сделал следующий шаг, крепко сжал поручень и стал подниматься к шлюзу. Назад пути все равно не было.

В кают-компании уже ждали. Френсис и Эбигейл сидели в креслах, оживлённо обсуждая что-то на своём личном канале, изредка перебрасываясь короткими репликами. Тим стоял в проходе с кружкой чая, перегородив арку, ведущую в центр управления, а доктор Штефан удобно расположился на диванчике с планшетом в руках. Едва капитан и Максим вошли в помещение, внимание всех переключилось на них.

Дэвид положил ладони на плечи мальчишки, слегка сжав их, чтобы тот почувствовал поддержку, и уверенным голосом произнёс:

— Позвольте представить, Максим Щеглов — мой подопечный.

Юноша выглядел так, будто стоял перед судом: глаза опущены, плечи напряжены, а дыхание участилось. Дэвид отмечал каждую мелочь: пульс, колебания мышц — всё говорило о подавленном состоянии.

— Это наш пилот, Френсис Батлер, — начал капитан, кивнув в сторону друга.

— Можно просто Фрэнк, — отозвался тот, сдержанно улыбнувшись. В личном канале капитана тут же вспыхнуло сообщение:

«Скажи, ты специально решил взять его с собой или это была импульсивная идея?»

«Это был единственный способ дать ему шанс», — коротко ответил Дэвид.

Фрэнк лишь пожал плечами, принимая объяснение, хотя его выражение лица оставалось скептическим.

— Эбигейл Крейг, — продолжил капитан, представляя навигатора.

Эбигейл мельком взглянула на мальчишку, не сказав ни слова, но в общем чате экипажа оставила сообщение:

«Хорошенький. И не скажешь, что человек».

— Тим Миккола, наш техник, — добавил Дэвид, переходя к следующему члену команды.

Тим отсалютовал кружкой, затем написал:

«Кэп, он сейчас свалится в обморок. Вероятно, Аби это развеселит, но я смотреть не хочу».

Дэвид тоже чувствовал, что знакомство идёт совсем не так, как он планировал, но решил довести дело до конца. Лёгкий, успокаивающий толчок в плечи, и Максим оказался лицом к последнему члену экипажа.

— Это доктор Штефан Динев, наш медик.

Штефан чуть кивнул, вглядываясь в мальчишку так внимательно, что Максим отступил на шаг.

— Сейчас я покажу тебе корабль, твою каюту, а потом доктор проведёт осмотр, — сказал Дэвид и мягко повёл подопечного в сторону жилого отсека.

Эбигейл, не удержавшись, коротко рассмеялась, и её смех раздался им вслед.

Они остановились перед дверью в санузел. Капитан распахнул её и буквально втолкнул Максима внутрь:

— Умойся. Как придёшь в себя, выходи. Я подожду здесь.

— Д-да, — пробормотал мальчишка, голос слегка дрожал.

Закрыв за ним дверь, Дэвид задержался в коридоре, мысленно выстраивая маршрут их дальнейшего обхода.

Внутри Максим жадно включил сенсорный экран крана, и ледяная вода с плеском хлынула на ладони. Он начал пить большими глотками, чувствуя, как холод немного успокаивает. Потом плеснул воду себе в лицо и замер, глядя в зеркало. Усталое, бледное лицо с запавшими глазами. Вид был жалкий. Он горько усмехнулся, коротко тряхнул головой, будто пытаясь сбросить с себя это состояние.

Набравшись храбрости, Максим вытер лицо и руки одноразовым полотенцем, выбросил его в утилизатор и сделал пару глубоких вдохов. Прежде чем выйти, он позволил себе задержаться перед дверью, чтобы хоть немного успокоить сердце.

Дэвид, стоящий в коридоре, кивнул ему:

— Пошли. Я покажу тебе корабль.

Дэвид проводил Максима по основным отсекам, давая чёткие и лаконичные объяснения:

— Санузлом ты уже воспользовался. Есть ещё один, аварийный, в противоположном конце жилого отсека. За этой переборкой — грузовое и машинное отделение. Без сопровождения туда не ходи. Медотсек — здесь. Если почувствуешь себя плохо, немедленно сюда.

Они остановились у двери каюты, которую капитан открыл сенсором.

— Это твоё. Осмотрись, располагайся. Без моего личного разрешения с корабля ни шагу. Доступ к чипу будет предоставлен Френсису Батлеру и доктору. Для связи с экипажем получишь клипсу и про искин не забывай, доктор тебя позовет.

Каюта была небольшой, но уютной: кровать с мягким покрывалом, шкаф-купе, рабочий стол с закреплённой панелью управления, небольшие ниши для личных вещей. Максим обвёл взглядом комнату, поставил рюкзак у изголовья и выдохнул.

Разложить вещи оказалось делом пары минут. Старенький планшет лёг на стол, одежда перекочевала на полки шкафа, а рюкзак, теперь пустой, остался у кровати. Скинув толстовку и оставшись в футболке, Максим плюхнулся на койку, уронив голову на подушку.

Голос искина, раздавшийся из встроенных динамиков, заставил его вздрогнуть:

— Максим, доктор ждёт тебя в медотсеке.

Подросток закусил губу, кинул взгляд в потолок, и, буркнув себе под нос что-то неразборчивое, неохотно поднялся.

В медотсеке Штефан встретил его сдержанным кивком, указав на ложемент:

— Ложись, проверим состояние.

Диагностика показала, что Максим хоть и в норме, но изрядно истощён. Когда дело дошло до обработки синяка, мальчишка напрягся, но не возражал.

— Почему сопротивлялся чипированию? — вдруг спросил доктор.

— А вы бы хотели, чтобы вам в программу, как раньше, вписали хозяина? — вопрос был настолько неожиданным, что доктор даже перестал распылять лекарство. — Не сопротивляясь, позволили бы копаться в процессоре?

— Это вещи разного порядка. Чип не заставит тебя делать то, что ты не хочешь, и не убьет тебя, — строго заметил Штефан. Максим как-то зло усмехнулся:

— Чип для этого и не нужен. Любой киборг легко справится с человеком.

— Тут ты прав, — согласился доктор, как бы между делом извлек пистолет для инъекций и заправил каким-то лекарством. Максим следил за его действиями с нарастающим беспокойством.

— Это седативный препарат, — пояснил Штефан. — Сейчас поставим, и ты отдохнешь.

— Я не хочу спать, — воспротивился паренек, соскочил с койки и стал быстрее натягивать футболку.

— Тебе же лучше будет, ты сейчас сплошной комок нервов, — доктор цепко перехватил Максима за плечо и сделал укол. Глядя, как мальчишка инстинктивно схватился за место прокола, Штефан не смог удержать от своеобразной колкости, в точности повторяя интонации Максима, произнес:

— Любой киборг легко справится с человеком.

— Да чтоб вас! — воскликнул Максим, чувствуя злость и в тоже время полное бессилие. Резким движением одернул одежду, нашарил свои кроссовки и торопливо надел их, ощущая, как конечности становятся ватными.

— Иди в каюту, — посоветовал врач, — да смотри — не усни в коридоре. А то мне же тебя тащить придется.

Когда за мальчишкой закрылась переборка медотсека, Штефан отправил Фрэнку сообщение: «Намаемся мы еще с этим человечком, и капитан тоже!»

До каюты Максим дошел нетвердой походкой, рухнул на койку и последним усилием натянул на себя угол покрывала. Спустя несколько мгновений под действием препарата его глаза медленно закрылись.

Примечания:

Продолжаю издеваться над Максимом и выставлять киборгов в дурном свете. Это даже не ООС, но остановиться уже невозможно.

Вырваться из глубокого забытья удалось лишь с третьей попытки. Максим открыл глаза, ощутил, как тяжелеют веки, и снова провалился в темноту. Он едва сумел сесть на краю койки, с трудом разлепляя глаза, а затем сделал несколько шатких шагов к двери, опираясь на стену. В коридоре никого не было, и, пошатываясь, он добрался до санузла. Холодная вода помогла окончательно проснуться, и посвежевший паренек проскользнул обратно в каюту. Активировав планшет, Максим с удивлением обнаружил, что проспал не больше десяти часов, а чудилось, будто прошли целые сутки. «Значит, взлет уже скоро», — мелькнула и пропала мысль. Не зная чем себя занять, он развернул читалку и попытался вникнуть в сюжет книги, но нарастающая тревога не давала сосредоточиться. Планшет был отложен, Максим покружил по каюте, еще раз без надобности заглянул в шкаф-купе, а потом плюхнулся в кресло и откинулся на мягкую спинку сидения. Глядя в потолок каюты, он погрузился в собственные размышления. Какой будет жизнь на корабле? Один человек и пять киборгов в замкнутом мире корабля, с которого невозможно сбежать — что может быть хуже? Да, он и раньше жил среди машин, но рядом были другие люди, была видимость некой сплоченности. Для чего капитану опекунство? Неужели пожалел его и решил забрать? Хотя какие могут быть спонтанные решения у киборга, они рассчитывают даже сколько раз им чихнуть. Будет ли у него какая-то работа на корабле? Пересекаться с экипажем хочется как можно реже. Как себя с ними вести? Лучше бы не провоцировать, но, когда на тебя смотрят как на интересную букашку или что-то не вполне разумное, злые слова так и рвутся на язык.

Из этой путаницы мыслей Максима выдернуло засветившееся вирт-окно.

— Мальчик, иди сюда. И давай быстрее, хватит изображать из себя спящего принца.

— Куда сюда? — растерянно спросил Макс, но связь уже разорвали. Ответ, на удивление, был получен от искина:

— Они в центре управления.

— Да? Спасибо, — поблагодарил Максим и, поразмыслив, добавил. — А можно еще пару вопросов?

— Конечно, — с доброжелательной интонацией отозвалась программа.

— А кто это был? — Макс плохо запомнил команду, когда увидел ее первый раз. Уж слишком ему было скверно. — Кажется, навигатор?

— Все верно, — подтвердил искин. — Эбигейл Крейг занимает должность навигатора. Фем-киборг восьмой модели, возраст 17 лет.

— Крейг. Эбигейл Крейг, — повторил вслух Максим, чтобы лучше запомнить. Вряд ли команда будет в восторге, если он к кому-то обратится: «Эй, навигатор». Это его имя запоминать не обязательно. — А как мне тебя вызывать, чтобы ты точно ответила? У тебя имя есть?

— Есть. Я Дора. Будут сложности — зови.

— Максим, — коротко отрекомендовал себя паренек.

Тут искин мелодично рассмеялась:

— А то я не знала! В рубке тебя ждут, между прочим.

Эбигейл обожала последние часы перед стартом. Это время наполняло её необычной энергией. Сверяя трассу с Фрэнком, она наслаждалась гармонией совместной работы. Когда на карте высветилась финальная точка маршрута, соединённая с остальными зелёной линией, Аби довольно потянулась.

— Всё, можно наслаждаться кофе, — заметила она с улыбкой.

Фрэнк кивнул, сверяя данные с бортовым компьютером.

— А где капитан?

— Оформляет формальности, — ответил Фрэнк, мельком взглянув на коллегу.

— А наш человек всё ещё спит? — с ухмылкой спросила Эбигейл.

«Дора, в каюте у мальчишки камера работает? Доступ у нас есть?».

Дора немного подумала и развернула перед навигатором картинку. Человек сидел в кресле и отрешенно смотрел в потолок, судя по напряженным чертам лица, что-то его беспокоило.

— Заскучал, бедняжка, — протянула Аби, попутно открывая вирт-окно, чтобы вызвать мальчишку в пультовую. Отдав распоряжение, она обернулась к напарнику и натолкнулась на многозначительный взгляд Фрэнка. — Не переживай, не съем я его.

Максим появился через несколько минут. Он остановился в арке, нервно потер левое предплечье, насторожённо оглядывая экипаж.

— Вы звали? — тихо спросил он.

— Сделай кофе, — потребовала Аби, не отрывая взгляда от своих данных.

— Я… не знаю, как, — растерянно ответил Максим, нервно потирая руку.

— В кают-компании есть кофеварка. Разберёшься, — отрезала Эбигейл.

Внешне Фрэнк никак не отреагировал, сохранив нейтральное выражение на лице, но по внутренней связи спросил:

«Аби, зачем ты это затеяла? Сами могли бы сходить».

— Мы заняты серьезной работой, которая имеет приоритетное значение, — Эбигейл проигнорировала сообщение, сосредотачивая неласковый взгляд на человеке, — А какие задачи тебе можно поручить? Из известных мне — получается, что никакие, из чего следует напрасная трата ресурсов. Ты ненужный балласт, из-за которого у нас появились дополнительные сложности и обязательства. Так что, если я прошу принести кофе, будь добр сходить за ним.

От слов Аби с лица мальчишки сошла последняя краска. Он ещё несколько секунд смотрел на неё, потом стиснул зубы:

— Какой кофе?

— Мокко! — объявила она торжествующе.

— А вам? — мальчишка перевел взгляд к Фрэнку.

— Тоже самое, только с двойным эспрессо. Возьми кружки с объемом больше трехсот миллилитров, иначе не донесешь их сюда, не пролив. Руки трясутся.

Фрэнк проследил, как Максим вышел из рубки, и развернулся к приборной панели. Его лицо оставалось абсолютно нейтральным, но в личном чате киборгов вспыхнуло сообщение:

«Эбигейл, это подопечный капитана. Не твой. Если его сейчас сорвет, и он что-нибудь выкинет, Дэвиду это не понравится с вероятностью девяносто два процента».

Навигатор, не отрываясь от работы, скользнула равнодушным взглядом по экрану внутренней связи. Через секунду последовал её ответ:

«И что он сделает? Разобьет все наши кружки?».

С этими словами Эбигейл пожала плечами и развернула перед собой окна с личными файлами, углубившись в их изучение.

Максим вышел из пультовой на негнущихся ногах. Сделав крюк вокруг обеденного стола, он остановился возле кухонного уголка. Голова гудела от бурливших эмоций. Максим пнул какую-то дверцу, оглянулся на центр управления, но оттуда никто не вышел, и никаких замечаний не последовало. Слышали, но проигнорировали? Вот и хорошо, не собирался же их провоцировать, а вышло как обычно. Память тут же подсунула воспоминание о задушевных разговорах с работниками приюта в первую неделю после побега. Парень негромко чертыхнулся и стиснул зубы, желая подавить клокочущую злость. Надо было хоть на что-то отвлечься, и Максим пробежал глазами по кухонному уголку, высматривая злосчастную кофеварку. У нее оказался интуитивно понятный пользовательский интерфейс, так что Макс разобрался с ним быстро и уже собирался нажать старт, когда спохватился: на поддоне не было кружки. Он задавил подлое желание залить напитком столешницу и пол и стал заглядывать в шкафчики. Шкаф с посудой нашелся над мойкой, и на верхней решетке стояло с два десятка разных кружек и чашек. Максим растерянно глядел на это разнообразие и пытался понять, какие же из них больше трехсот миллилитров.

— Слева от тебя посудомоечная машина. Открой ее, — раздался голос из-за спины. Максим вздрогнул от неожиданности и повернулся назад. Над платформой в зоне отдыха стояла проекция улыбающейся девушки с забавными кудряшками. Дора сделала подбадривающий жест и, дождавшись, когда решетка с посудой была выдвинута, продолжила. — Бери синюю с ландышами. Это для Фрэнка, а та, что со звездной системой — для Аби.

— Спасибо, Дора, — поблагодарил Макс, пристраивая кружку под рожком кофемашины. — Снова выручила.

— Пустяки. Преувеличиваешь.

Простые действия и аромат кофе помогли взять себя в руки, и в пультовую Максим зашел спокойно. Эбигейл взяла кружку из его рук, даже не оборачиваясь, при этом движение было такое точное и быстрое, каким оно бывает у машин. Пилот, напротив, дождался, когда Максим аккуратно поставит кружку рядом с биоклавиатурой, улыбнулся ему, делая первый глоток напитка:

— Спасибо. Иди, сделай и себе кофе, какой нравится.

Дэвид стремительно шел в центр управления корабля, до взлета оставалось всего ничего, но в кают-компании его взгляд натолкнулся на мальчишку, который стоял возле кофемашины и выглядел потерянным.

— Максим, — негромко окликнул Дэвид, — у тебя все в порядке?

— Да, все хорошо. Здравствуйте.

— Здравствуй. А мой детектор подсказывает, что ты не совсем честен.

Замечание явно смутило мальчишку, и он махнул рукой в сторону кофеварки:

— Я просто не знаю, что выбрать. Я никогда такое не пробовал.

— Ну, с этим можно легко разобраться. В основе всех видов — эспрессо, учти он довольно-таки крепкий. В капучино и латте добавляется молоко и молочная пена.

Глядя, как Максим выбирает пункты меню, Дэвид решил, что можно заняться своими прямыми обязанностями.

— Мы сейчас взлетаем.

— Мне уйти в каюту? — уточнил паренек, поднимая взгляд на капитана.

— Нет, подожди здесь. Я хочу тебе кое-что показать. 

Пультовая была заполнена ароматом кофе и взбитых сливок. Дэвид усмехнулся:

— Наслаждаетесь жизнью?

— Есть немного, — с улыбкой ответил пилот. — Мы тут выяснили, что мальчишка умеет пользоваться кофеваркой.

— Сможет вам утренний кофе приносить, — присоединилась Эбигейл.

— С этим мы разберемся позже, а сейчас готовимся к старту, — ответил Дэйв, настраивая экипаж на рабочий лад.

Максим сидел в одном из кресел, стоявших в зоне отдыха, и слушал, как переговариваются между собой киборги, потом на какое-то время стало тихо, пока капитан не произнес:

— Взлет разрешаю.

Макс почувствовал небольшой дискомфорт, потом компенсаторы заработали на полную мощность. Спустя минут двадцать голос капитана позвал его.

— Максим, зайди в рубку.

Когда он зашел в пультовую, капитан уже покинул свое место и стоял возле пилотского кресла, что-то обсуждая с Фрэнком. Он на мгновение переключил внимание на Макса и отдал приказ искину:

— Дора, открой, пожалуйста, створки.

— Будет сделано, капитан.

Створки плавно отъехали, а за ними был космос. Максим шаг за шагом подошел к одному из окон, заворожено вглядываясь в бездонную черноту, украшенную бесчисленной россыпью звезд. Он не заметил, как сзади к нему подошел капитан, и опомнился только тогда, когда тот заговорил:

— Мечты иногда сбываются. Пусть и не так, как мы себе это представляем.

Мечта сбылась, но оказалась сильно искажена реальностью. После того как корабль вышел в открытый космос и совершил первый прыжок, капитан намекнул, что было бы неплохо позаботиться об ужине.

— Сегодня дежурный — Фрэнк, — весело заявила Эбигейл, дружески хлопнув пилота по плечу. — Но, может, это вашему подопечному доверить, капитан?

— Нет, спасибо, — вмешался Фрэнк с лёгкой усмешкой. — У меня нет желания есть пересоленный суп или угольки вместо котлет. Но помощь дежурному — это разумно. Всё-таки Эбигейл права: у человека должны быть хоть какие-то обязанности на корабле.

Дэвид задумался и кивнул, соглашаясь с доводами. С того момента Максим стал помогать с готовкой.

Проще всего было с Тимом. Техник сразу разрешил обращаться к нему по имени, вытащил откуда-то электронные весы, подмигнул и заявил:

— Доставай кастрюльку на пять литров — средних размеров. Сегодня учу тебя премудростям поварского искусства. Начнём с самого простого.

И действительно учил, спокойно и терпеливо объясняя каждое действие, рассказывая истории из жизни и иногда подшучивая. Если Максим ошибался, Тим не ругал его, просто исправлял. Даже когда приходилось выкидывать испорченные блюда, техник лишь пожимал плечами:

— Бывает. Главное — не повторять.

С ним было легко.

С пилотом и доктором всё обстояло иначе. Они готовили сами, а от Максима требовали лишь мелкие поручения: «Достань огурцы», «Поставь кастрюлю в мойку», «Принеси полотенце».

Дежурства с Эбигейл стали настоящим испытанием. Она полностью игнорировала Максима, если тот пытался помочь, отвечала уничижительным взглядом или язвительными комментариями. Попытка держаться подальше от кухни только усугубила ситуацию. Второй раз, когда Максим решил не появляться, Эбигейл пожаловалась капитану, и Дэвид строго напомнил о его обязанностях. В итоге, пока навигатор готовила, Максим торчал как истукан рядом, чувствуя себя ненужным.

Приём пищи превращался в рутину: «Максим, подай тарелку», «Мальчик, налей чаю», «Убери со стола». За пределами кухни никто из киборгов не искал его общества. Остальное время он проводил в каюте, заполняя часы книгами, фильмами и играми, которые находил с помощью Доры.

Дни переходили в недели, недели — в месяцы. Корабль заходил на разные планеты, сдавал грузы, брал новые заказы. Иногда принимали пассажиров, но о разрешении для Максима сойти на станции речи не шло.

Несколько раз Дэвид брал его с собой на планеты, требовавшие скафандров даже для киборгов. Однако чаще Максим оставался на корабле. Его раздражение росло, как сжимающаяся пружина. Максим пытался совладать с эмоциями, выплескивая свое негодование на страницы дневника, толстого блокнота в твердой обложке с потрепанными уголками, а в присутствии киборгов старательно загонял чувства в самый дальний угол. Возможно, это было напрасной тратой сил, что там можно скрыть от детекторов, но Максим цеплялся за видимость безразличия, а команда молчала.

Очередная стоянка пришлась на Шии-Раа — планету-мечту для путешественников. Разгрузка прошла быстро. Дэвид с Фрэнком отправились на встречу, оставив остальных заниматься своими делами.

После долгих уговоров Дора позволила Максиму выйти на ступени трапа, строго предупредив:

— На лётное поле ни ногой. Не подведи меня.

Максим покорно кивнул и теперь сидел на верхних ступенях, наслаждаясь теплом Йитара. Солнечные лучи приятно согревали кожу, ветер приносил солоноватый запах моря и водорослей, песок змейками шуршал у корпуса корабля.

Эта идиллия рухнула, когда за спиной раздалось шипение размыкающегося шлюза. Эбигейл, легко постукивая каблучками, прошла мимо. На ней был яркий сарафан, а в руках — большая шляпа.

— Ты как здесь оказался? — прозвучал недовольный голос.

Максим обернулся и увидел доктора, за спиной которого стоял Тим.

— Трап — часть корабля. Никаких правил я не нарушил, — попытался оправдаться он.

Штефан в два шага оказался рядом, схватил Максима за шкирку и поднял на уровень своих глаз.

— С киборгами игра в нечеткие приказы и вариативные трактовки не пройдет. Мы в ней были профессионалами задолго до твоего рождения, — спокойно сообщил он, затем без церемоний затолкал Максима внутрь.

— Дора, проследи, чтобы он пошёл в каюту. И хватит ему потакать, я поговорю с капитаном, — бросил он на прощание и вышел.

Тим коротко хлопнул Максима по плечу, словно извиняясь за коллегу, и последовал за ним.

Максим остался стоять в пустом коридоре, чувствуя себя униженным и беспомощным.

— Извини, — раздался тихий голос Доры. — В холодильнике есть мороженое. Посмотрим фильм?

— Нет, — хрипло ответил Максим, не глядя на неё. — Я хочу побыть один.

Он поплёлся в каюту, захлопнул за собой дверь и упал на кровать, пытаясь унять бурю в голове.

Следующие несколько часов Максим провел в каюте, спрятавшись от себя и окружающей действительности за громкой тяжелой музыкой в наушниках. Резкие звуки гитары и быстрый барабанный ритм заглушали боль и обиду. Он поднял голову и посмотрел на лежащий у подушки дневник. Сначала Максим хотел его проигнорировать, но спустя несколько минут всё-таки потянулся к блокноту.

Раскрыв его, он пролистал несколько старых страниц. На одной были размашистые строки, полные восторга: «Я всё-таки в настоящем космосе!» Чем дальше, тем записи становились короче, более сухими, словно кто-то выжимал из него эмоции. Последние страницы были испещрены едкими словами и глухими признаниями.

Максим провёл пальцами по строчке, будто проверяя, не выцвела ли чернила от его гнева. Потом взял ручку и написал на пустой странице:

«Сидеть на трапе было единственным настоящим моментом за долгие недели. Мне не нужно было прятаться в своей каюте или прикидываться равнодушным. Но это недолго продлилось. И снова: на свое место, мальчик. В каюту. В подчинение.

Пружина сжимается все сильнее. Даже Дора, которая старается быть милой, не может убрать это ощущение, что я — просто балласт, обязательство.

Сегодня в голове все сильнее крутится мысль о том, чтобы однажды просто уйти. Остаться на какой-нибудь станции, начать сначала. Улицы Шии-Раа выглядят как место, где можно потеряться. Взять с собой только блокнот и исчезнуть. Только с чипом под лопаткой меня хватает только на то, чтобы представлять это».

Захлопнув дневник, Максим бросил его на край стола, словно отгораживаясь от собственных чувств. Ему хотелось выпустить пар, но он понимал, что делать этого нельзя. Максим усмехнулся. Как ни парадоксально, дневник был единственным местом, где он мог оставаться собой — среди людей, которых и людьми-то нельзя назвать.

Макс лежал на койке, вглядываясь в потолок, мысленно покидая корабль, прячась в дебрях курортного городка, в толпе отдыхающих. Дождаться, когда улетит корабль, устроиться на какую-нибудь работу, ксеносы ведь не будут разбираться кто перед ними: киборг или человек. Кем? Да хотя бы официантом. Стараниями команды он практически профи в этом деле. Над столом замигало вирт-окно с входящим вызовом, но Максим не стал отвечать, не было сил. Звонок сбросили, на месте окошка появилось возмущенное личико Доры, смешно шевелившее губами. Из-за музыки в наушниках Макс не мог разобрать, что она говорит. Выражение лица искина сменилось на недовольное, Дора сердито поджала губы и пропала. Вместо нее возникли красные мигающие буквы крупным шрифтом с тремя восклицательными знаками на конце, кричащие на Макса:

— МАКСИМ! КАПИТАН ПРОСИЛ НАПОМНИТЬ, ЧТО СКОРО ВРЕМЯ УЖИНА И ПОРА НАКРЫВАТЬ НА СТОЛ. БУДЬ ДОБР ЯВИТЬСЯ В КАЮТ-КОМПАНИЮ!!!

Максим снял наушники, глядя на угрожающе мигающее сообщение. Ему не хотелось никуда идти. В сознании билась назойливая мысль — ослушаться капитана. «Если уж получать нагоняй, так хоть за дело», — подумал он, с усилием поднимаясь с койки.

В кают-компании была Эбигейл, Она стояла у вирт-окна спиной к обеденной зоне, одетая в лёгкое солнечно-жёлтое платье, и говорила с кем-то по межпланетной связи. Её голос звучал тепло и заботливо, чем мгновенно поразил Максима. «Она бывает такой?» — удивился он, пробираясь к кухонному уголку. Максим принялся извлекать из холодильника кастрюльки и контейнеры с полуфабрикатами, краем глаза замечая, навигатор разговаривала с мальчиком лет четырнадцати. Судя по его отрывистой речи, это был киборг. Макс невольно прислушался.

— Мы ходили в поход с ночевкой, прошли двадцать километров триста семьдесят восемь метров, — интонация у мальчика была машинная. — После возвращения мистер О’Брайан дал задание: нарисовать то, что нам понравилось больше всего.

— И что же ты нарисовал? — с подбадривающей теплотой спросила Эбигейл.

— Лес.

— Замечательно. Мистеру О’Брайану понравилось?

— Нет. Он вернул рисунок и просил сделать другой, — впервые в голосе мальчика появились эмоции.

— Почему же? — кажется, Эбигейл искренне удивилась.

— Сказал, что не надо пользоваться процессором и копировать технику пейзажиста, жившего почти четыре века назад.

— Мистер О’Брайан прав, Лукас, ведь это должен быть твой рисунок.

— Но тогда рисунок будет отличаться от реальности! — уже совсем искренне возмутился Лукас.

Максим живо представил малыша в приюте из группы раннего детства, который из упрямства и обиды сел прямо на асфальт и надул губы. Он негромко рассмеялся и принялся расставлять тарелки на столе. Внезапный крик застал Максима врасплох, он выронил тарелку, и она звонко упала на стол.

— Мама! Мама! Ты же говорила, что с тобой нельзя! Почему он там?!

Эбигейл резко повернула голову назад, посмотрела на Максима так, будто хотела пронзить взглядом насквозь, а потом переключилась на сына, стараясь успокоить его. Тот разошелся не на шутку, не желая слушать объяснений. Опешивший Макс замер, не зная, что ему делать, и упустил момент, когда можно было покинуть кают-компанию. Истерика у Лукаса только набирала обороты. Видимо поняв, что никакие уговоры не помогут, навигатор четко и громко произнесла:

— Лукас Крейг. Код доступа 5-19-481-67. Передать управление процессору. Нормализовать эмоциональный статус.

После чего перехватила Максима у выхода и, не обращая внимания на возмущенный возглас: «Что вы делаете?!» — подтащила и грубо усадила на стул, развернув лицом к экрану. Физиономия у сына Эбигейл была припухшая, в красных пятнах, но при этом застывшая.

— Лукас, смотри — это человек. Через два года он достигнет совершеннолетия, поэтому ему можно находиться на корабле. Послушай, через три года ты сдашь тесты, получишь документы, и я возьму тебя с собой. Если ты к тому времени еще будешь этого хотеть.

Мисс Крейг продолжала говорить с сыном, а Максим попробовал ускользнуть, пока она занята. Но едва он приподнялся со стула, как на плечо жестко легла рука. Тонкие женские пальцы сжимали с такой силой, что даже сквозь одежду сминали мышцы, сдавливали кости — Максим остолбенел. Разговор между киборгами закончился, кажется, Эбигейл сняла «поводок», вирт-окно погасло и распылилось. В кают-компании повисла давящая тишина, человек и киборг не двигались, как будто в голофильме нажали на паузу. Максим чувствовал, как страх разливается точно жар по всему телу. Он облизал пересохшие губы, постарался совладать с онемевшим лицом и мгновенно севшим голосом.

— Мисс Крейг, — Максим говорил очень осторожно, — капитан дал распоряжение накрыть стол к ужину. Мне нужно работать.

Наверное, это была ошибка. Глаза Эбигейл вспыхнули гневом, ее рука непроизвольно сжалась, и под жесткими пальцами что-то хрустнуло. Максим почувствовал, как боль взорвалась в плече и скатилась вниз к локтю, рука повисла плетью. Он вскрикнул и стал хватать воздух ртом. Эбигейл отшвырнула его будто тряпку, Макс ударился спиной о кухонные ящики и съежился на полу, неотрывно глядя на приближающегося киборга.

— Если ты еще раз появишься в поле зрения, когда я разговариваю с сыном, — глаза Эбигейл вспыхнули красным, — я сломаю тебе шею.

Примечания:

Автор готов ловить тапки за наглое издевательство над бедным мальчиком.

Следующая часть неизвестно когда(((

Ну и атмосферное из авторского бункера https://youtu.be/5JuxH97-ls

Примечания:

Автор сделал вброс и скрылся. Приятного чтения!

Дэвид с Фрэнком не спеша сортировали грузы, проверяли, сходятся ли данные из накладных с реальным количеством товаров. Особенно нужно было быть начеку с грузами, принимаемыми от ксеносов. Те же авшуры — до сих пор случалось, что эти пройдохи пытались обвести вокруг пальца глупых гуманоидов, не беря в расчет процессор. Судя по удельному весу, вместо Бесизинского фарфора они отправили подделку. Впрочем, транспортной кампании это не касалось, так что пусть покупатель сам разбирается. А фиолетовые шоаррские мандарины уже скоро испортятся, о чем бескомпромиссно сообщали обонятельные газоанализаторы, и их надо доставить в первую очередь. Программа бодро ставила галочки в таблице, раскладывала файлы по папкам, а сам Дэвид размышлял о Максиме. Штефан сообщил, что подопечный нарушил распоряжение капитана, а на его замечание ответил довольно дерзко. В тоже время Дора, получив запрос, утверждала, что наблюдала за пареньком все время, и он не собирался никуда сбегать. Только вышел, чтобы побыть на солнце, раз уж капитан занят. Покрутив так и эдак, оба видеофайла, Дэйв для себя решил, что отправить мальчишку на корабль надо было: команда в полном составе уходила, и оставлять его снаружи нельзя. И все же можно было сделать это менее болезненно для человека. Максим, если и нарывался на конфликт, то неосознанно, и на месте доктора Дэвид бы проигнорировал эту выходку. Впрочем, о нарушении указаний, как ни крути, стоило побеседовать с мальчишкой. Оценив оставшийся объем работ, капитан решил, что к ужину они как раз закончат, а после — он поговорит с парнем наедине, без лишних свидетелей. Дэвид послал вызов сначала на клипсу Максима, потом на терминал в каюте человека, но отвечать тот не торопился. Пришлось запрашивать у Доры изображение с камеры. Обормот лежал и, судя по всему, слушал музыку. Дэйв усмехнулся и велел искину передать страстному меломану его распоряжения, после чего, уже не отвлекаясь ни на что, занялся работой. Прошло 44 минуты 17 секунд, когда на внутреннем мониторе вспыхнуло тревожное сообщение: «Капитан! У нас ЧП!», — и следом картинка с камеры в зоне отдыха.

Дэвид стремглав бросился к шлюзу.

«Эбигейл! Отставить какие-либо действия, причиняющие вред человеку!»

«Штефан, нужна твоя помощь. Высокая вероятность получения травм человеком. Он в обеденной зоне».

Ворвавшись в кают-компанию, капитан мгновенно оценил обстановку. На долю секунды его взгляд задержался на Эбигейл — она с безучастным видом катала по столу яблоко, но агрессии датчики не фиксировали. Решив разобраться с этим позже, Дэйв полностью сосредоточился на Максиме.

Мальчишка лежал на полу, скорчившись, и сжимал правое плечо. Его лицо было бледным, мышцы дрожали. Даже без имплантов можно было понять, что он едва держится. Дэвид опустился на одно колено рядом, заглядывая ему в глаза.

— Максим, — мягко позвал он. — Ты как? Что болит?

— Я... н-н-нормально, — срывающимся голосом выдавил мальчишка, не в силах даже толком говорить. — Не... не трогайте м-м-меня!

— Всё хорошо. Сейчас мы тебе поможем, — уверенно сказал капитан, быстро анализируя данные с датчиков. Частый пульс, повышенное давление, локальная гипертемия в области правой ключицы — всё указывало на серьёзную травму. В этот момент в кают-компанию вошёл Штефан с медицинской сумкой. Его спокойная профессиональная уверенность сразу создавала ощущение контроля.

— Дайте место, капитан, — коротко бросил он, быстро разложив инструменты.

Максим напротив жалобно всхлипнул и предпринял попытку еще сильнее вжаться дверцы кухонных ящиков.

Медик цепко осмотрел парня, быстро раскрыл сумку, выдвигая ящички отделений, выхватил ампулу и заправил пистолет.

«Сейчас обезболим, ему легче станет», — проинформировал он Дэвида через внутреннюю связь.

Дэвид лишь кивнул, отмечая про себя появление Фрэнка. Пилот постоял в дверном проеме, потом подошел к Эбигейл и ненавязчиво увел ее в жилой отсек. Вот и отлично — одной проблемой меньше.

— Ну-ка, хватит дёргаться, — строго сказал Штефан, глядя на Максима. — Убери руку, она мешает осмотру.

Мальчик отчаянно замотал головой. Врач тяжело вздохнул.

«Что не так?» — уточнил Дэйв.

«Шоковое состояние. Всё понятно, но мешает работать».

— Почему просто нельзя послушаться и сделать, как тебе говорят, — раздосадованно возмутился Штефан, обращаясь уже к подростку. Впрочем, он не рассчитывал на ответ, лишь посетовал. — С людьми все время так, Постоянно норовят усложнить задачу.

Доктор переложил диагност, уверенно перехватил Максима за запястье и несмотря на сопротивление отвел руку от плеча. Пару минут на обследование, после чего Штефан скинул капитану сообщение:

«Несколько незначительных ушибов. Сотрясение головного мозга. Основная проблема: многооскольчатый перелом правой ключицы. Будь он киборгом, скрепил бы обломки имплантами, походил пару дней с бандажом, и никаких проблем. А человеку нужна госпитализация, своими силами мне такое не устранить. Вызывать неотложку?»

«Да, немедленно!»

«Подождем еще несколько минут, чтобы обезболивающее подействовало, и сделаем повязку».

Дэвид быстро понял, что пытаться успокоить Максима словами бессмысленно: и без того эмоциональный мальчик в состоянии шока был не склонен прислушиваться к доводам разума. Поэтому они просто ждали, по очереди бросая взгляд на Максима, чтобы снять показания.

«Думаю, что уже можно», — заметил Дэвид, сопоставив данные.

«Да. Вы мне, капитан, не поможете? Может, на вас он не будет так остро реагировать?»

«Хорошо».

Дэвид деликатно коснулся здорового плеча Максима, окликнув его по имени, дождался, пока паренек сосредоточит взгляд на нем, и спокойно заговорил:

— У тебя перелом. Надо сесть и сделать перевязку, чтобы не растревожить травму при транспортировке в больницу. Я тебе помогу.

— И повязку, и в больничку, — язвительно добавил док.

Максим тихо вздохнул и пробормотал:

— Оставьте меня в покое... Пожалуйста.

— Нет, парень, так не получится, — твёрдо ответил Дэвид.

— И как я мог на что-то надеяться, — горько пробормотал мальчишка.

Дэвид невесело усмехнулся, затем аккуратно приподнял Максима, придерживая травмированную руку. Тот не издал ни звука, но боль застыла у него на лице.

Пока Штефан занимался перевязкой, Дэвид держал мальчишку за плечи, помогая врачу правильно уложить руку и провести бинт. Врач работал быстро, обрабатывая синяки и фиксируя конец повязки медицинским клеем.

— Всё готово, — объявил доктор, убирая инструменты.

Максим, сжав зубы, позволил себе навалиться на капитана. Дэвид мягко придерживал его, ожидая, пока приедет медицинская бригада.

— Ты молодец, — тихо сказал капитан. — Скоро станет легче.

Реальность ускользала от Максима, перед глазами все расплывалось и тускнело. Он старался удержать себя в сознании, но связь с действительностью то и дело терялась.

Через вязкую пустоту Максим чувствовал, как кто-то бережно поднял и переложил его на ровную поверхность.

— Что же вы так неосторожно, — осуждающе произнес чей-то голос. Что ему ответили, Максим уже не смог разобрать, пустота сменилась темнотой.

В сгиб локтя кто-то больно укусил, Максим хотел стряхнуть букашку, но рука не послушалась. Тогда он постарался приподнять отяжелевшие веки, перед глазами качалась мутная картинка: тесное пространство флайера, то ли люди, то ли киборги, о чем-то переговаривающиеся между собой. Повернув голову влево, Максим покосился на руку и разглядел катетер, подсоединенный к системе с каким-то лекарством. «Медики», — мелькнула и пропала мысль.

Потом носилки пришли в движение, на миг показался кусок ночного звездного неба, замелькали лампы дневного света, утопленные в потолочные блоки. Внезапно прямо над ним вспыхнул операционный светильник, заставив зажмуриться. Кто-то заслонил его от яркого света и дружелюбно заговорил:

— Привет, Маакс, как себя чувствуешь?

Максим постарался присмотреться к незнакомцу. Врач оказался альфианином, который ловко подсоединял какие-то датчики и трубочки. Когда взгляд ксеноса останавливался на лице нежданного пациента, врач улыбался, видимо, желая ободрить человека.

— Бывало лучше, — промямлил Макс. — Будто по мне гравиплатформа проехалась.

Это ведь было недалеко от истины.

— Это поправимо. Ваш доктор сбросил нам все данные, так что к твоему приезду мы подготовились. Сейчас поспишь немного, а проснешься как новенький. Ну-ка, посчитай до 10.

Кажется, он успел дойти до четырех, затем в сознании все смешалось и исчезло.

Будил его тот же анестезиолог:

— Мааксим, Мааксим. Открывай глаза, слышишь меня?

— Да, — нехотя откликнулся Макс, смотря на врача сквозь опущенные ресницы. Ксенос улыбнулся, отчего миндалевидные глаза, внимательно всматривавшиеся в пациента, превратились в тонкие щёлочки, спрятались в мраморных узорах кожи.

— Ты молодец, — альфианин несильно пожал Максиму пальцы. — Все прошло хорошо. Теперь можно отдыхать, набираться сил.

Дважды предлагать не пришлось, Максим уснул, не дожидаясь, пока его увезут из операционной.

Максим держал маму за руку и шел по лугу. Вокруг летали бабочки, садились на траву и замирали, после чего их с трудом можно было отличить от огромных пушистых цветов. Максим смеялся от восторга, ему хотелось поймать какую-нибудь красавицу, но какое-то тревожное чувство не давало отпустить мамину руку. Максим нахмурился, пытаясь понять причину беспокойства, и тут же нашел ответ: в высокой, по грудь, густой голубоватой траве легко потеряться. Он поднял голову, чтобы посмотреть на маму. Солнце, добравшееся до зенита, слепило глаза и мешало рассмотреть ее лицо, но Максим был уверен, что она улыбается. Он снова принялся высматривать бабочек, одна из них села совсем близко от них, лениво взмахивая крыльями с причудливым оранжево-синим узором. У Максима от восхищения перехватило дыхание, он, забывшись, отпустил мамину ладонь и потянулся к крылатому цветку. И тут же яркий полдень сменился непроглядной тьмой. Максим вздрогнул, быстро развернулся к матери, и натолкнулся на взгляд красных глаз. Вместо мамы стоял фем-киборг, за ее спиной тянулся длинный коридор с множеством одинаковых дверей. Освещения не хватало, чтобы рассмотреть, что расположено на другом его конце. Максим оцепенел от ужаса, все еще не веря своим глазам, он закричал ломким голосом:

— Мама! Мама, где ты?

Максим попытался оттолкнуть машину, вопреки доводам рассудка, и броситься прочь. За что тут же получил серьезную затрещину и опрокинулся назад.

— Отпустите меня к маме! — выкрикнул он сквозь слезы. В ответ раздался механический смех, а потом безэмоциональный голос произнес.

— Зачем ты ей нужен? Ты вообще никому не нужен. Ты всего лишь человек.

С грохотом захлопнулась тяжелая дверь, оставляя Максима в темноте. Он забился в угол, обхватив колени руками и опустив голову, и стал мерно раскачиваться, пытаясь совладать с собой. Все сильнее и сильнее ныла ключица.

Максим судорожно вздохнул, вырываясь из кошмара. В груди все сжалось, каждый вдох давался с трудом, а сердце колотилось о ребра. В тяжелой голове путались мысли, во рту было сухо и противно от металлического вкуса. Максим попытался повернуться на бок, но ему что-то мешало, а потом противно запищало. Он через силу приоткрыл глаза. Над правым плечом расположился регенерационный модуль, он-то и издавал противный звук. Чуть сбоку стоял штатив с системой капельниц. Приборчик сам собой что-то переключил, по прозрачной трубочке побежало какое-то лекарство. Очень быстро Максима снова затянуло в сон.

Во второй раз пробуждение далось легче. Модуль и штатив куда-то бесследно исчезли. Борясь с противной ломотой в теле, Максим попробовал опереться на локти и приподнять голову, правое плечо немедленно прострелила острая боль. Парень рухнул обратно на подушку, ожидая, когда она утихнет, а затем упрямо стиснул зубы и повторил попытку еще раз. Ему удалось сесть на больничной койке, после чего пришлось подождать, пока перед глазами перестанут плавать цветные круги. Наконец Максим кое-как встал, ступая босыми ногами по шершавой кафельной плитке, и нетвердой походкой подошел к окну. За затемненным стеклопакетом царил яркий полдень. Паренек сначала попробовал открыть окно, но оно не поддавалось. Он постарался рассмотреть, что же расположено внизу: небольшой парк, несколько зданий, разбросанных по периметру больничного городка, в отдалении парковочная площадка, с которой взлетал чей-то флаер. Максим прикинул, что находится примерно на высоте седьмого или восьмого этажа, и вдруг, совершенно неожиданно для него, мир закачался, а ноги подкосились от слабости. Максим ухватился здоровой рукой за подоконник и присел на корточки, пережидая приступ слабости.

В этот момент отворилась дверь, и в палату кто-то вошел легкими и быстрыми шагами. Над головой Максима раздался бархатистый женский голос:

— И как это понимать?! Ты зачем встал?

И тут его будто пушинку подхватили на руки и понесли к кровати, уложили и накрыли одеялом.

— Торопишься убежать? — произнесли со смешинкой в голосе. Перед глазами перестали расплываться радужные круги, и Максим смог вглядеться в лицо медсестры. Если он правильно понял, она была в недоумении, но постаралась отвлечь и успокоить его. — Не надо так бояться. Извини, если неожиданно появилась, но где это видано, чтобы пациент, едва открыв глаза, скакал как шоаррская лиса на второй день после операции. Набегаешься еще. А сейчас восстанавливаться надо. Согласен?

— Да, — выдавил из себя Максим и торопливо кивнул.

— Хорошо, — медсестра как-то недоверчиво посмотрела на паренька. — Скоро принесут обед, потом доктор к тебе заглянет, осмотрит, а там видно будет. Я пойду, если что-то нужно, сообщай через искин.

Доктор навестил Максима еще до обеда, отложив диагност, он сокрушенно покачал головой и подметил, что хотел бы, чтобы пациенты относились к себе бережнее.

— Я бы выписал тебя уже сегодня, кажется, тебе неуютно в медицинских учреждениях — продолжал альфианин, — и все-таки с этим придется повременить. И у меня к тебе вопрос, не хочешь пообщаться с нашим ксенопсихологом?

Психологов Максим терпеть не мог со времен приюта. После общения с ними, у него оставалось ощущение зияющей отвратительной дыры в душе, так что это вносило еще больший сумбур, а не облегчение. Да и просто встречаться с кем бы то ни было не хотелось, поэтому Максим от предложения категорически отказался.

Врач сделал какую-то пометку в планшете и попрощался, следом заглянул физиотерапевт, принес фиксирующий бандаж. Ключица, по словам медиков, уже срослась, только все равно плечо ощутимо ныло, наплевав на любые обезболивающие, хотя Макса убеждали, что ему только кажется. На осторожный вопрос Максима, где сейчас одежда, в которой его привезли, медсестра-альфианка отодвинула неприметную дверцу шкафа-купе и указала на полочки:

— Спортивные брюки и кроссовки здесь, а футболку пришлось выкинуть, доктор ее разрезал в операционной.

Максим вздохнул с сожалением, опустил глаза и кивнул. Альфианка смущенно пробежалась пальчиками по грудной клетке, пружинистой походкой подошла к Максу и погладила его плечо:

— Не расстраивайся так сильно, твой опекун привезет тебе другую взамен, потом сходите в какой-нибудь галамаркет и купите новых. Уж наверняка он не откажется порадовать ребенка, чтобы ты выздоравливал быстрее.

— Я уже не ребенок, — иронично заметил Макс. — Да и как это поможет выздоровлению?

— Хорошее настроение всегда помогает, — уверенно сказала медсестра.

Максим в ответ с сомнением покачал головой. Вот же наивные инопланетяне!

Он терпеливо перенес ненавистные инъекции, полностью съел ужин, не отдавая себе отчета, спрятал небольшой хлебный шарик в ящик прикроватной тумбочки. С приходом сумерек суета в коридорах начинала стихать: пациенты расходились по палатам, навещающих родственников попросили на выход, врачи и медсестры отправились по домам, чтобы наконец-то отдохнуть и пожить своей жизнью. Дежурная медсестра, заглянувшая проверить, как дела у Максима, предложила поставить обезболивающее и снять бандаж. На укол Макс скрепя сердце согласился, а бандаж попросил оставить:

— Я еще немного посижу, последний киберматч посмотрю, а потом сам сниму. Всего лишь несколько застежек расстегнуть, — заверил он и улыбнулся.

— Долго не сиди, а то действие препарата закончится, — посоветовала сестра.

Максим, истинная правда, включил «Космическую схватку». Игра обещала быть интересной: «Холодный Вакуум» против «Звездных Хищников» — как эмоционально высказался комментатор: «холодный расчёт против неистового напора». Т'Шал в этом сезоне беспощадно крушил оборону своих противников. И все же подросток смотрел на экран и ничего перед собой не видел, тревога накатывала волнами, сжимая грудь. Он то и дело вспоминал, красный отсвет в глазах Эбигейл и ее бесстрастный, механический голос: «Если ты еще раз появишься в поле зрения, когда я разговариваю с сыном, я сломаю тебе шею».

«Капитан наверняка считает меня виноватым», — думал он, машинально поправляя бандаж на плече.

Захлопнул планшет, нервным движением затолкал его под подушку и постарался завернуться в кокон одеяла. Максим закрыл глаза, пытаясь уснуть, но сна не было. Мысли вертелись по кругу, как сломанный проигрыватель.

«Как теперь возвращаться на корабль, где меня ненавидят? Капитан может сколько угодно говорить о шансах, но он киборг. Они все такие. Логика, приказы, и если ты не вписываешься — тебя просто вычёркивают».

Максим горько усмехнулся: «А что, если капитан уже принял решение? Посчитал своим процессором вероятности и риски. Вернёт меня в приют. Скажет, что так будет лучше. Там быстро разберутся: три побега, асоциальное поведение, второй отказ опекуна, дальше — закрытое учреждение. И никаких больше шансов. Вряд ли кому-то будет дело до того, что я старался справиться, совершил глупую ошибку. Мне-то нечем вычислять вероятности. Разве что своей головой».

Он машинально сжал пальцы на краю одеяла, пытаясь подавить подступающую панику. Будущее казалось пустым и серым, как стены больницы.

«Глупо было надеяться. Как будто что-то могло измениться. Я ведь даже не знаю, зачем согласился тогда пойти с капитаном. Может, потому что у меня просто не было выбора. И теперь тоже нет. Надо было сразу убегать. Взять хоть какую-то свободу, пока её совсем не отняли».

Мысли снова перескочили к приюту. Все очень функционально, безлико и бездушно: там даже жаловаться некому. Да и зачем? Никто не станет слушать человека.

Он устало перевёл взгляд на окно. Где-то там мерцали звёзды, о которых он мечтал: холодные, бесконечные, равнодушные — как киборги.

«Может, так и должно быть? Просто сдаться. Прекратить это бессмысленное сопротивление. Пусть они решают, куда меня отправить».

Но где-то глубоко внутри теплился слабый огонёк протеста. Что-то упрямое, шептавшее: «Ты же уже один раз вырвался. Справился. Почему нельзя ещё раз попробовать?»

Максим стиснул зубы. «Потому что у меня больше нет сил».

Примечания:

Тахикардия (https://vk.com/tahycardia) нарисовала для меня Максима.

Он такой классный. Спасибо ей огромное!

https://pp.userapi.com/c845123/v845123083/150bb0/tTTL74oHQVc.jpg

Примечания:

Автор решил закончить эту историю. В конце концов этого Максим заслуживает. Предыдущая глава так же переписана. Внесены некоторые изменения в 1-6 главы, но скорее стилистические, чем фактические.

Дэвид семь минут назад закончил тяжелый разговор с лечащим врачом Максима и сидел за обеденным столом в кают-компании, устало потирая переносицу. Датчики уловили движение за спиной, но оборачиваться к вошедшему не хотелось. Глухо стукнуло дно керамической кружки о столешницу напротив.

— Капитан, не хотите ещё кофе? — произнёс Тим, заполняя тишину.

— Не откажусь, — коротко ответил Дэвид, проворачивая кружку вокруг оси одними кончиками пальцев. Тим ловко перехватил ее и отошел к кофемашине.

«Система уведомлений: Новый личный канал создан», — сработало оповещение.

С долей секунды задержки перед его внутренним взором всплыло текстовое сообщение от Тима:

«Как мальчик?»

Дэвид сделал паузу, прежде чем ответить. На экране перед его мысленным взором слова появлялись медленно, как будто он сам не до конца верил в то, что пишет:

«Операция прошла успешно. Физически он восстанавливается. Психологически — другой вопрос».

Тим ответил мгновенно, не поднимая взгляда от своей кружки.

«Что сказал врач?»

«Что он может сказать: на лицо посттравматическое стрессовое расстройство. Плохой сон. Максим тем не менее отказался от бесед с психологом. Доктор предупредил, что сообщит об этом случае в ювенальную полицию. Так что впереди еще разбирательство с органами власти».

Кофемашина отключилась, перед глазами появилась кружка до краев наполненная горячим напитком. Аромат тут же был разобран газоанализаторами на составляющие. Дэвид нетерпеливо смахнул данные. Механик сел напротив, неспешно сделал глоток и довольно улыбнулся.

«Что планируете делать?» — смысл сообщения явно контрастировал с расслабленной позой собеседника.

Дэвид несколько раз набрал и стер сообщение, прежде чем отправить его:

«Система оценивает возвращение в учреждение как наименее затратный вариант. Это сняло бы напряжение с экипажа. Но я...»

Он прервал мысль и вновь потёр переносицу. Тим не стал давить, его ответ пришёл спустя пять секунд:

«Но ты не согласен».

Дэвид молчал чуть дольше, чем следовало. Потом написал:

«Это разумно. И безопасно. Но во мне что-то противиться такому решению. Словно я собираюсь отдать приказ об устранении ребенку, сорвавшемуся в первый раз. Он просто ребенок. Сломанный, но всё ещё способный исправиться».

Тим откинулся на спинку стула, взяв кружку обеими руками. Спокойствие его движений не выдавало интенсивности внутреннего диалога:

«Если ты вернёшь его, система сочтёт это очередным провалом. Для него это станет не просто отказом. Второй опекун, капитан, — ты понимаешь, что это значит?»

В этот момент они встретились взглядами. Дэвид нахмурился, поджал губы и коротко кивнул.

— Оттуда уже не будет выхода. Ты же знаешь, — произнес Тим, не разрывая зрительного контакта.

Эти слова надолго зависли в воздухе. Дэвид вернул взгляд к своей кружке, вглядываясь в спирали, закрученные кофе.

«Даже если оставить его, это по-прежнему будет восприниматься обузой для всех», — высказался Дэйв в личке, — «кроме нас, как я понимаю».

«Все-таки ты еще воспринимаешь его как объект», — заметил Тим. — «Оставить его мало. Ты дал ему шанс, забрав из приюта. Теперь дай опору».

Дэвид не ответил. Тим сделал несколько глотков и продолжил:

«Ты не обратил внимания, каким он был на кухне. Слушал каждое слово, чётко следовал инструкциям. Быстро обучался. Я могу взять его помощником в машинное отделение».

«Экипаж не согласится. Эбигейл особенно. Люди в важнейшем отсеке корабля повышают риск аварии. Как там раньше говорили — личностный фактор», — возразил капитан.

Тим продолжал спокойно потягивать кофе, обдумывая ответ. Затем его сообщение появилось в личной системе Дэвида:

«Мы можем принять меры, чтобы минимизировать риски. Мальчику просто нужно дать задачу, которую он сможет выполнить. Я буду постоянно рядом. Аби — это вопрос, который нужно решать отдельно».

Дэвид машинально провёл пальцами по краю кружки, размыкая и снова сжимая руку.

«Эбигейл видит в нём слабость и фактор непредсказуемости. Её доводы логичны. О ее личном опыте я даже упоминать не буду. Я не уверен, что смогу её переубедить».

Тим не замедлил с ответом: «Логика — наша сильная сторона, но иногда она мешает. Эбигейл видит в нём угрозу, потому что не понимает или не хочет признавать, что он беззащитен. Она должна это осознать и принять».

Дэвид поднял глаза и встретился с взглядом механика. Тим был предельно спокоен, но в его позе ощущалась твёрдость.

— Убедить Эбигейл будет сложно, — заметил Дэвид вслух, пробуя перевести поток мыслей в слова.

Тим отозвался коротким кивком:

— Зато необходимо.

После этих слов в их беседе появилось новое сообщение.

«У тебя есть информация о моем брате?»

Дэвид кивнул, мельком пробежался по архивным записям. Тим продолжил:

«Когда родители взяли его к нам в семью, я не понимал зачем. Он был... несовершенным. Эмоционально нестабильным. Прямо как Максим. Но мои родители показали, что с людьми можно учиться и развиваться. Я уверен, Максим смог бы показать это и Эбигейл».

«Чем сейчас занимается твой брат?», — поинтересовался Дэйв.

«Он помогает другим людям в анклаве. Это трудная работа, но он говорит, что чувствует себя живым».

Дэвид задумался, позволив этой информации утечь в глубины памяти. После паузы он отправил сообщение:

«Итак, ты возьмешь на себя обучение мальчика».

«Да, будет работать под моим руководством в машинном отделении. Ты убедишь Эбигейл, что Максим — не опасность, а возможность», — подтвердил Тим.

— И кофе у тебя слишком горький, Тим, — вслух добавил Дэвид, скрывая подступающую тяжесть за нарочитой лёгкостью.

— Твой приемыш последнее время не путался в наших предпочтениях. Вот вернется из больницы — и будет тебе кофе готовить, какой надо, — спокойно ответил Тим.

Их слова, хоть и звучали как ничего не значащие шутки, сопровождались молчаливым пониманием: решение ещё не принято, но первый шаг уже сделан.

Дэвид запросил у искина местоположение Эбигейл. Она была у себя. Постучавшись, он дождался разрешения войти.

На койке Эбигейл лежали металлические заготовки и уже законченные работы: изящные серьги с выгравированными узорами, небольшая подвеска в форме орбитального кольца и фигурки эндемичных животных. Одну из них она держала в руках — миниатюрного зверька с длинным хвостом и большими ушами.

— Планируешь заняться резьбой? — с интересом спросил капитан, разглядывая её работы.

— Ещё не решила до конца, что хочу сделать на этот раз, — равнодушно пожала плечами Аби, откладывая фигурку.

— Это Нейрин? — кивком указал на зверька Дэйв.

— А система что, не распознала? — подколола Эбигейл.

Капитан добродушно усмехнулся, на мгновение задержал взгляд на столе, словно оценивая, что за этим хобби кроется больше, чем просто увлечение.

— Не хочешь пройтись?

Эбигейл вопросительно подняла брови, потом кивнула:

— Хорошо, почему бы нет.

Вечернее светило медленно опускалось за горизонт космопорта. В воздухе витал сладковатый аромат цветущих растений вдоль дорожек, ведущих к докам. Их лепестки переливались на свету, словно покрытые кристаллами. По взлётному полю сновали инопланетные корабли: массивные грузовики с металлическими корпусами, обтекаемые туристические шаттлы и необычные судна с гравитационными парусами, принадлежащие представителям водных рас.

Где-то неподалёку раздался гул взлетающего флаера, чьи двигатели оставили в воздухе слабое мерцание. Экипажи кораблей обсуждали детали погрузок, некоторые из них были из других рас — высокие альфиане, чьи движения были почти танцевальными, и представители расы Артемидов, переговаривающиеся короткими, резкими фразами.

Эбигейл шла рядом с капитаном, её шаги были размеренными, взгляд безразлично скользил по окрестностям.

— Как ты? — наконец начал Дэвид, прерывая тишину.

— В норме, — коротко ответила Эбигейл, не удостоив его взглядом.

Он ненадолго замолчал, подбирая слова.

— Я хотел поговорить о Максиме. О том, что произошло.

Эбигейл на мгновение остановилась, затем продолжила идти.

— Срыв. Я это понимаю, — признала она, хотя в её голосе не было ни капли сожаления. — Приношу свои извинения.

Дэвид внимательно посмотрел на неё.

— Ты извинишься перед ним?

Эбигейл остановилась, её глаза вспыхнули холодным светом.

— Нет. Он — человек. Как только мы ослабляем поводок или показываем свою слабость, они нападают на нас. Живут с ножом за спиной.

— Ты действительно так думаешь? — Дэйв прищурился.

— Это не мнение, капитан. Это факты.

Дэвид вздохнул, скрестив руки на груди.

— Максим не опасен.

— Не опасен? — Эбигейл покачала головой. — Он все время пытается увернуться от приказов. Сколько раз до этого мальчишка нарушал правила? Люди всегда такие.

— Люди всегда такие, — повторила Эбигейл, её голос звучал твёрдо, но не эмоционально, словно она повторяла давно усвоенную истину.

Дэвид остановился, глядя ей в спину. Его выражение лица оставалось спокойным, но в голосе звучала тихая решимость.

— Они не такие, Эбигейл. Люди разные. Максим — это не толпа, которая убила твоего мужа. И не та группа, что восстала на планете-протекторате.

Эбигейл напряглась, но не повернулась.

— Ты не можешь гарантировать, что он не станет следующим.

Дэвид шагнул ближе, обойдя её так, чтобы смотреть прямо в глаза.

— Никто не может дать таких гарантий, даже о киборгах. Мы и сами порой принимаем решения не потому, что это безопасно, а потому что нам что-то кажется правильным на данный момент.

Эбигейл скрестила руки, её взгляд оставался холодным.

— Ты сейчас намекаешь на мораль? Но я вижу только риск.

Дэвид немного помолчал, а затем заговорил медленнее, подбирая слова:

— Когда ты любишь Лукаса, ты думаешь о риске? Нет. Твоя любовь к мужу и Лукасу — возможна только благодаря эмоциям, — начал он, сделав шаг ближе. -Это мы сами переняли у людей. Наш процессор на такое не способен. Нам приходится учить своих детей чувствовать и понимать эмоции, потому что без этого они останутся просто совершенными машинами. А мы хотим видеть личности.

Эбигейл хмурилась, но промолчала.

— Максим — человек, — продолжал Дэвид. — Он уже умеет чувствовать. Ему не нужно учиться сопереживанию или привязанности. Но ему нужна поддержка, чтобы он смог это сохранить.

На мгновение в её взгляде мелькнула растерянность.

— Ты говоришь так, будто это наша ответственность, — наконец произнесла она.

— А разве нет? — Дэвид выпрямился, его голос звучал мягче. — Мы все учимся друг у друга. У нас есть шанс показать Максиму, что он не один. Не враг. И этот шанс может научить нас самих быть лучше.

Эбигейл отвела взгляд, молчание между ними стало почти осязаемым. Она медленно повернулась и сделала несколько шагов, глядя куда-то в сторону посадочных площадок.

— Я не могу обещать тебе, что приму его, — наконец произнесла она, не оборачиваясь. — Но срывов больше не будет.

Дэвид позволил себе короткий кивок, понимая, что это максимум, на который она была готова сейчас.

— Этого достаточно, — сказал он, оставляя себе толику надежды на удачный исход их замысла.

Эбигейл медленно двинулась вперёд, глядя на уходящий за горизонт силуэт флаера, словно обдумывая что-то глубоко внутри. Дэвид последовал за ней, не нарушая тишину.

Несколько дней подряд Дэвид решал проблемы с заказчиками, передвигал сроки поставок, объяснялся с ювенальной полицией Шии-Раа. К концу четвертых суток ему пришлось подключить максимум имплантов и блокировку эмоций будто на какой-то спецоперации. Наконец он позвонил и договорился о встрече с лечащим врачом Максима.

Дэвид вошёл в кабинет доктора, выдерживая характерную киборгам прямую осанку. Его лицо оставалось бесстрастным, импланты, отвечающие за контроль эмоций, были включены на максимум. Кабинет врача был скромно обставлен: гладкие поверхности, мягкое освещение, на стенах — голографические пейзажи родной планеты.

Доктор, типичный альфианин с характерными узорами на коже и большими глазами, поднялся ему навстречу и жестом указал на кресло напротив. Их разговор был деловым, чётким, без лишних деталей.

— Его ключица срослась, мышцы регенерировали, — спокойно начал врач, пролистывая данные в планшете. — Болевые ощущения носят фантомный характер. Это нейронная проблема. Я прописал специальные препараты.

Доктор сделал паузу, скользнул взглядом по планшету и продолжил:

— Я сброшу рецепт и дозировку доктору Диинёв, вашему бортовому врачу.

Дэвид молча кивнул. Врач выглядел готовым завершить разговор, но вдруг в его взгляде проблеснула тень сомнения. Он постучал тонкими пальцами по своей груди, словно набираясь храбрости, и заговорил снова, уже менее официальным тоном:

— Я понимаю, что между людьми и киборгами произошло много тёмных, тяжёлых моментов. Моя раса полностью признала право киборгов управлять судьбой людей без модификаций. Мы решили не вмешиваться.

Доктор замолчал, но, уловив выражение спокойного ожидания на лице Дэвида, всё же продолжил:

— И всё же… Я не могу принять такой жесткий подход. Прошу вас лично от себя — не калечьте мальчика. Всегда есть возможность удержаться, тем более имея ваши преимущества.

Дэвид долго смотрел на врача. Его лицо оставалось непроницаемым, но что-то в лёгком движении пальцев на подлокотнике кресла выдавало внутреннее напряжение.

— Ваше беспокойство… зафиксировано, — наконец произнёс он. Его голос звучал ровно, но в нем была едва уловимая нотка усталости.

Доктор встретил его взгляд, словно пытаясь понять, что скрыто за механической чёткостью слов.

Дэвид слегка наклонил голову и, опираясь на рекомендации системы, скопировал мягкий тон доктора:

— Я помню о нашем прошлом, доктор. И если вы сомневаетесь в наших мотивах, знайте: речь не о том, чтобы калечить. А о том, чтобы исправить.

Он поднялся, раздумывая, продолжать ли.

— Но я приму к сведению ваши слова.

Коротко кивнув, Дэвид развернулся и спокойно направился к выходу. Альфианин остался сидеть в кабинете, его пальцы снова замерли на груди, будто он пытался подавить внутренний протест.

После разговора с доктором Дэвид мог сразу пойти за Максимом. Но вместо этого завернул в отделение, где в ряд стояли автоматы с едой.

«Нужно пополнить запас калорий», — убедил он свою систему, хотя она тут же напомнила о необходимости отдыха.

Биоразлагаемая кружка с горячим сладким рафом оказалась в его руках. Дэвид машинально сделал глоток, ощущая, как жидкость согревает его искусственные рецепторы. Однако теплее от этого не становилось.

Осознание пришло внезапно: он тянет время. Система зарегистрировала нехарактерную частоту эмоционального напряжения.

«Мне по-человечески страшно», — мысленно отметил Дэвид и сердито фыркнул. Он допил кофе, точно закинул кружку в утилизатор и направился к лифту.

Пара этажей вверх — и перед ним дверь с временной табличкой: "Максим Щеглов-Ланг. Раса: люди".

Дэвид вошёл. Максим сидел на кровати, облокотившись на изголовье, и сосредоточенно смотрел на дисплей планшета. Увидев капитана, он быстро отложил устройство и, словно не зная, что делать с руками, начал теребить фиксаторы бандажа.

— Привет, Максим, — поздоровался Дэвид. Он заметил, как мальчишка едва заметно вздрогнул. — Как твоё самочувствие?

— Здравствуйте, — коротко ответил Максим. — Посмотрите в медицинской выписке. Там всё подробно изложено. Человеческая память так не умеет.

— Думаю, не секрет, что регистрируемые показатели и самочувствие порой отличаются, — мягко ответил капитан. — Так что сейчас меня интересует твоё мнение.

Максим пожал плечами и что-то пробормотал. Но его внутреннее напряжение было слишком заметным. Не дождавшись каких-то внятных слов, Дэвид перешел к следующему пункту намеченного разговора.

— Следующая остановка — Новый Бобруйск. Экипажу нужно уладить кое-какие личные дела.

Максим напрягся. За прошедшие дни он успел себя накрутить, что его вернут в приют, а слова капитана лишь укрепили это ощущение.

— Если так надо… — внезапно выдавил Максим, не поднимая глаз. — Я могу попросить прощения. Правда могу.

— Прости? — Дэвид нахмурился. — За что?

— За то, что неправильно себя повел. Помешал мисс Крейг.

— Она не мисс, — тихо поправил капитан. — Миссис Крейг.

Максим поднял взгляд, ожидая продолжения. Капитан немного помолчал, решая, стоит ли посвящать мальчика в очень личную историю Аби, и затем продолжил:

— У неё был муж. Его звали Джонатан. Они оба служили на миротворческой базе, поддерживали порядок на территории одного из человеческих протекторатов. Однажды по планете прокатилась волна беспорядков. Люди, которых они должны были защищать, решили, что мы, киборги, — угнетатели. Толпа ворвалась в участок, где в тот момент находились Эбигейл и её муж.

Дэвид посмотрел в сторону, словно пытаясь отогнать ненужные образы, и продолжил:

— Джонатан пытался убедить их остановиться. Но толпа решила иначе. Они видели в нём врага, причину всех бед.

Максим слушал молча, не отрывая взгляда от лица капитана.

— Эбигейл тогда чудом осталась жива, — добавил Дэвид. — Джонатан закрыл её собой.

Максим опустил голову, а затем тихо сказал:

— Я не знал.

— Теперь знаешь, — кивнул капитан. — Для неё люди — это те, кто отнял у неё близкого.

Мальчишка прикусил губу, обдумывая услышанное. Затем прорываясь через тишину, сдавленно сказал:

— Мои извинения... Перед ней... могут что-то исправить?

— Нет, — Дэвид покачал головой, его голос стал мягче. — Ты не виноват в её боли, Максим. Это не твоё бремя.

Мальчик удивлённо посмотрел на капитана.

— Но я помешал… И мисс… миссис Крейг — это ведь был срыв, — сбивчиво затараторил Максим. — И вы!..

Дэвид вздохнул, присаживаясь на край стула.

— Это моя вина, — сказал он после небольшой паузы.

Максим будто споткнулся о слова Дэвида.

— Что?

— Я — капитан. Вся ответственность за то, что происходит на корабле, лежит на мне. И я допустил, чтобы это случилось. Ты не должен был это пережить.

Максим сначала тряхнул головой, будто отгоняя услышанное, и тут же мрачно усмехнулся:

— Слова ничего не меняют.

— Я знаю, — спокойно ответил Дэвид. — Поэтому я пришёл не просто извиниться. Я хочу, чтобы ты знал — я готов исправить это.

Максим отвернулся к окну, глядя на свет, пробивающийся сквозь затемнённое стекло.

— Исправить? Как вы это исправите, капитан? Это не только про ключицу. Я чужой для вашей команды, чужой для вас. Я всегда был чужим.

— Ты чувствуешь себя чужим, потому что мы, киборги, сделали тебя таким, — сказал Дэвид, его голос сохранил мягкость интонации, но в тоже время в словах определенная уверенность. — Мы смотрели на тебя сверху вниз. Не замечали в тебе личность. Но я вижу, что был неправ. Мы все были неправы.

Мальчик продолжал смотреть в окно, но в его позе было меньше напряжения.

— Я понимаю, что ты часто думаешь о побеге, — тихо продолжил капитан. — И даже понимаю почему. Это кажется самым простым выходом. Но ты должен знать: побег ничего не исправит. Ты только снова окажешься там, где никто не даст тебе шанса стать собой.

Максим горько усмехнулся:

— А разве на корабле кто-то дал мне этот шанс?

— Ещё нет, — честно признал капитан. — Но ты можешь его получить. Если дашь нам вторую возможность.

Максим нахмурился, пытаясь переварить его слова.

— Вторую возможность?

— Да, — сказал Дэвид. — Мы не сможем изменить прошлое, но можем попробовать построить что-то новое. Это не будет легко. Я не могу обещать, что всё станет идеально. Но если ты согласишься остаться, я гарантирую одно: мы будем работать над этим вместе.

Максим долго молчал, затем кивнул.

— Ладно. Я попробую.

Дэвид позволил себе небольшой выдох, который тут же зафиксировала система.

— Рад это слышать, — сказал он, вставая.

Максим кивнул, и в комнате воцарилась тишина. Но теперь она не казалась такой тяжёлой.

Дэвид протянул Максиму небольшую спортивную сумку, аккуратно держа её за ручку.

— Здесь твоя одежда. Извини, я зашёл в твою комнату.

Максим заметно напрягся, взгляд его незамедлительно стал настороженным. Он слегка вздрогнул, руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Не волнуйся, — спокойно добавил Дэвид, глядя ему прямо в глаза. — Я ничего не трогал без твоего разрешения. Только взял одежду.

Мальчик кивнул, стараясь скрыть свои эмоции. Он взял сумку, вытащил футболку и брюки, затем, опустив глаза, начал переодеваться.

— Ты готов идти? — спросил капитан, как только Максим справился с одеждой.

Тот коротко кивнул, не поднимая взгляда. В этот момент дверь палаты открылась, и внутрь заглянула медсестра-альфианка с широкой, искренней улыбкой на лице.

— Как хорошо, что вы ещё не ушли! Маакс, я для тебя кое-что приготовила, — её голос был мелодичным, а интонация дружелюбной.

Максим растерянно уставился на неё, пока она подходила к нему и протягивала небольшой свёрток, завернутый в плотную, разноцветную бумагу.

— Это мне? — удивлённо спросил он, указывая на свёрток.

— Конечно, тебе, — с улыбкой подтвердила альфианка.

Максим аккуратно взял подарок, держа его так, будто тот был хрупким. Он медленно развернул упаковку, стараясь не порвать бумагу, и его глаза расширились, когда он увидел яркую футболку. На белой ткани контрастно выделялись слова: "Ты можешь больше, чем думаешь", написанные каллиграфическим шрифтом. Под ними красовалась стилизованная звёздная карта.

Мальчик замер, не зная, что сказать, а затем пробормотал:

— Спасибо... спасибо большое.

Он тут же натянул футболку прямо поверх своей старой, явно потрёпанной одежды. Она сидела на нём немного свободно, но это лишь добавляло очарования.

Медсестра весело рассмеялась:

— Вот как? Даже не захотел переодеться полностью!

Максим улыбнулся краешком губ, не зная, как реагировать, но было видно, что ему приятно.

— Удачи тебе, Маакс, — пожелала альфианка, мягко касаясь своей груди в жесте доброжелательности и крепко обнимая мальчишку. — И помни: ты действительно можешь больше, чем думаешь.

Максим снова пробормотал "спасибо", уже чуть увереннее, а затем повернулся к капитану, который ждал у двери.

— Пойдём? — спросил Дэвид, и Максим кивнул, держа сумку в одной руке, а вторую машинально опустив на край новой футболки.

Их шаги эхом раздались в коридоре больничного отделения.

Громада Кальдоры занимала половину экрана вирт-панели. Планета, известная своими суровыми климатическими условиями и нестабильной атмосферой, выглядела величественно и угрожающе. Тёмно-серые облака, словно массивные тени, затмевали свет её далёкого солнца, превращая ландшафт в почти чёрно-белую картину.

Как всегда при посадке в сложной атмосфере, Фрэнк и Эбигейл перешли на внутренние диалоги. В пультовой воцарилась тишина, нарушаемая лишь щелчками тумблеров и едва слышным скрипом кресла пилота. Несмотря на его мастерство, корабль всё же разок тряхнуло так, что Максиму пришлось вцепиться в кухонный стол и крепко стиснуть зубы. Что бы там ни происходило, излишняя эмоциональность в присутствии киборгов казалась чем-то неуместным.

Наконец Фрэнк заглушил двигатели. Почти сразу из динамиков раздался голос Доры:

— Полёт окончен. Поздравляю экипаж с успешным приземлением!

Абигейл, мельком пролистав логи своей системы, убедилась, что полёт прошёл идеально. Удовлетворённо потянувшись в кресле, она развернулась к входу в центр управления, где уже появился Максим с традиционным кофе.

Аккуратно взяв из его рук свою кружку, Абигейл попробовала пену, украшенную взбитым молоком.

— Как всегда идеально, — одобрительно кивнула она.

Максим позволил себе едва заметно улыбнуться, отдавая второй напиток пилоту. Затем он обернулся к капитану.

— Фрэнк, контролируй сводку погоды, — спокойно распорядился Дэвид. — Окна для взлётов здесь непредсказуемы даже для процессора. Аби, подготовь несколько вариантов трассы с учётом возможной задержки. Максим, иди в отсек за термокомбинезоном. Полетишь со мной передавать груз на исследовательскую базу.

Эбигейл вызвала на внутреннем экране вкладку с личными каналами связи:

Канал: «Капитан Дэвид»

Тема: Предложение

«Капитан, вы уверены? Это планета-анклав. Пятнадцать лет назад тут прошли массовые протесты против киборгов. Может, взять Тима или Фрэнка? В непредвиденной ситуации в одиночку будет сложно».

Ответ не заставил себя ждать:

«Думаю, два киборга вызовут ещё больше напряжения. Лучше не провоцировать. Спасибо за беспокойство, Аби».

Аби лишь пожала плечами, принимая решение капитана.

Максим вместе с Тимом проверил надёжность креплений, удерживающих груз. Когда капитан пригласил его в пассажирский отсек флаера, юноша заметно нервничал, но уже привычно старался это скрыть.

— Навигаторские уроки помнишь? — поинтересовался Дэвид, пристёгиваясь.

— Да, сэр, — быстро ответил Максим, подтягивая ремни безопасности.

— Тогда взлетаем.

Дэвид уверенно проверил основные параметры, запустил двигатель и переключил управление на ручной режим. После нескольких коротких команд панельной системе флаер плавно оторвался от земли.

— Остаётся сорок пять минут до пункта назначения, — сообщил капитан, сверившись с картой.

Максиму оставалось лишь внимательно смотреть, ловя каждую деталь его действий.

Сначала полёт был спокойным, но по мере подъёма облака сгущались, становясь темнее. Максим напряжённо смотрел, как они стекаются воронкой, внутри которой вспыхивали синие и белые разряды — станеры, характерные для атмосферы Кальдоры.

Флаер начал подрагивать. На панели загорелись сигналы возможного сбоя в системе стабилизации.

— Турбулентность усиливается, — спокойно отметил капитан. Его взгляд стал остекленевшим, признаком того, что он полностью переключился на внутреннюю систему управления.

Максим чувствовал, как каждый толчок передаётся через корпус машины.

— Всё в порядке, — неожиданно произнёс Дэвид, уловив напряжённый взгляд юноши. — Мы справимся.

Максим коротко кивнул, но его руки всё сильнее сжимали ремни безопасности.

— Проверь состояние левого двигателя, — приказал капитан.

Юноша быстро вызвал данные системы, вспоминая уроки Тима.

— Левый двигатель перегревается, охлаждение не работает, — сообщил он, сканируя график перегрузок.

— Отключаю, — коротко ответил Дэвид, вводя команду.

Флаер накренился, но капитан выровнял его в считанные секунды, плавно маневрируя между зонами разрядов.

— Мы почти на месте, — добавил он, когда посадочная площадка станции появилась на экране.

Флаер тяжело опустился на площадку, едва не задевая контейнеры с оборудованием. Двигатели с приглушённым скрежетом отключились.

— Приземление завершено, — сообщил Дэвид. — Груз цел, экипаж цел. Отличная работа.

Максим облегчённо выдохнул, расстёгивая ремни.

— Ты хорошо справился, — сказал капитан, и юноша заметно воспрянул духом.

За пределами флаера на посадочной площадке их уже ожидали сотрудники станции — напряжённые лица, короткие фразы, осторожные взгляды в сторону капитана.

Максим задержался, наблюдая за их реакцией, но Дэвид, как всегда, оставался невозмутимым.

— Передай груз рабочим. Проверь флаер. Мне нужно уладить формальности, — бросил он Максиму, двигаясь в сторону здания администрации.

Юноша кивнул, собираясь с мыслями перед осмотром повреждений.

Максим сосредоточенно осматривал повреждённый флаер. Его руки слегка дрожали от напряжения, но движения оставались точными. Один из двигателей нуждался в замене охлаждающих элементов, а в нескольких местах обшивка была настолько покорёжена, что восстановить её на месте не представлялось возможным.

Юноша активировал клипсу на ухе и чётко произнёс:

— Вызов. Капитан.

Сигнал прошёл, и сначала в наушнике слышались только помехи, затем короткая тишина. Лишь спустя несколько секунд раздался спокойный голос Дэвида:

— Максим, ты меня слышишь? Говори.

— Я могу починить это, но нужны детали, — доложил Максим, быстро сверяясь с показателями системы диагностики.

— Скинь список необходимого, — ответил капитан ровным тоном. — Продолжай ремонт. Устрани то, что подлежит восстановлению. Я поговорю с начальником станции, чтобы нам предоставили детали, как только закончу здесь.

— Понял, сэр, — коротко ответил Максим.

Канал закрылся, и юноша снова переключился на работу. Взял плазменный резак, чтобы срезать повреждённые участки обшивки, но в какой-то момент инструмент выскользнул из рук и с громким звуком упал под днище флаера.

— Чтоб тебя, — тихо пробормотал Максим, скрипнув зубами. Он на секунду прикрыл глаза, пытаясь совладать с растущим раздражением, затем провёл рукой по взлохмаченной шевелюре и полез за резаком.

Когда он выбрался из-под корпуса, на площадке появился один из техников станции — молодой парень с короткими чёрными волосами. Он смотрел на Максима с лёгким недоверием, скрестив руки на груди.

— Так ты человек? — спросил он, осторожно проговаривая слова.

Максим насторожился, но постарался не выдать своих эмоций.

— И они тебе доверяют заниматься ремонтом? — продолжил техник, хмуро глядя на юношу.

— Да, — ответил Максим, стараясь говорить уверенно, хотя в груди неприятно ёкнуло.

Парень приподнял брови, явно удивившись. Но, к изумлению Максима, через мгновение ухмыльнулся и сказал:

— Ладно. Мы тебе поможем.

Техник коснулся клипсы на своём ухе.

— Эй, парни, у нас есть детали для охлаждения двигателя? Тащите в ангар, — приказал он, а затем, обернувшись к Максиму, добавил: — Давай, показывай, что там ещё нужно.

Вызванная команда техников вскоре доставила необходимые компоненты. Несколько человек в серых рабочих комбинезонах занялись их выгрузкой, обмениваясь короткими, почти отрывистыми репликами. Максим указал, какие детали требуются для ремонта, и работа закипела.

Молодой техник, с которым Максим познакомился раньше, помогал устанавливать новый охлаждающий элемент. Они уже завершали закрепление узлов, когда один из старших сотрудников, наблюдавший за процессом, недовольно буркнул, убирая руки в карманы:

— Киборги... думают, что всё знают лучше нас. Управляют нами, командуют, а как что-то идёт не так — это мы, люди, должны за них всё делать.

Максим обернулся к говорившему, его руки ещё сжимали инструмент. Нахмурившись, юноша покачал головой в знак несогласия.

— Киборги разные, — твёрдо сказал он, отключив инструмент. — Они так же непохожи друг на друга, как и люди. Если бы не капитан, я бы сейчас не стоял здесь, — его голос дрогнул, но он продолжил. — В лучшем случае остался бы в приюте, без навыков и без будущего.

Старший техник недоверчиво прищурился, но ничего не ответил. Его взгляд скользнул по Максиму, как будто он впервые по-настоящему заметил паренька. Затем техник хмыкнул и отвернулся, сделав вид, что внимательно изучает свои записи.

Остальные молча вернулись к работе, и тишина снова заполнила ангар, нарушаемая лишь звуками инструментов и тихим гудением оборудования.

Молодой техник, стоящий рядом с Максимом, слегка улыбнулся.

— Зря он это сказал, — бросил он, словно пытаясь сгладить ситуацию.

Максим посмотрел на него, пожал плечами, но ничего не ответил, возвращаясь к своему делу. Где-то внутри его всё ещё терзало неприятное ощущение от услышанного, но он старался сосредоточиться на задаче. Ремонт нужно было закончить.

Когда последний сварочный шов был завершён, а системы флаера прошли полную диагностическую проверку, Райан, тот самый молодой техник, который первым предложил помощь, хлопнул Максима по плечу:

— Ну что, пошли, погоняем мяч?

Максим замер, глядя на него с лёгким удивлением.

— Я… не знаю, — пробормотал он, нервно поправляя ворот комбинезона.

— Да ладно, — подбодрил Райан, подмигнув. — Тебе это понравится.

Максим колебался ещё пару мгновений, но затем кивнул и последовал за Райаном.

* * *

Игра оказалась шумной, энергичной и… удивительно весёлой. Максим вначале чувствовал себя неуклюже, но через несколько минут втянулся. Он бегал за мячом, пытался перехватить его у других игроков, время от времени ловко делал передачи. Смех и оживлённые крики перекрывали звуки ремонтных работ на площадке.

Максим давно не чувствовал себя настолько свободным. Улыбка не сходила с его лица, и он даже позволил себе разразиться громким смехом, когда один из игроков неловко промахнулся, поскользнувшись в пыли.

Тем временем Дэвид находился в кабинете начальника станции. Большое панорамное окно предоставляло отличный вид на площадку, где Максим с местными техниками бегал за мячом.

— Хороший парень, — заметил начальник станции, протягивая гостю чашку горячего чая.

Капитан, не поворачивая головы, лишь коротко кивнул, продолжая следить за Максимом.

— Он бы нашёл своё место здесь. С людьми, — добавил начальник, присаживаясь за стол.

Дэвид, наконец, отвёл взгляд от окна и повернулся к собеседнику. Его глаза чуть сузились, а голос звучал спокойно, но с ноткой скрытой угрозы:

— До первых массовых протестов?

Начальник станции помедлил, его губы сжались в тонкую линию. Видно было, что этот вопрос задел его за живое.

— Мы стараемся поддерживать мир, — ответил он, тщательно подбирая слова. — Я бы предпочел говорить о нём. У мальчика есть потенциал, и ему нужно место, где его ценят.

Дэвид снова перевёл взгляд на окно. Максим в этот момент перехватил мяч, ловко уворачиваясь от попытки его отнять. Его лицо светилось улыбкой, такой искренней, что даже у капитана что-то внутри сжалось.

— Вы думаете, ему будет лучше? — тихо спросил он, не отрывая взгляда от юноши.

Начальник, отпив глоток чая, ответил:

— Думаю, выбор за вами, сэр.

Вечером того же дня, уже находясь на корабле, Дэвид зашёл в каюту Максима. Тот сидел на койке, рассеяно глядя на вирт-окно, лёгкая улыбка на губах выдавала, что он мысленно возвращался к хорошим моментам этого дня.

Капитан остановился на пороге, наблюдая за ним несколько секунд, прежде чем пройти и сесть напротив.

— Ты счастлив, Максим? — тихо спросил он.

Юноша вздрогнул, поднял недоумевающий взгляд.

— Счастлив? Я… не знаю. Почему вы спрашиваете?

Дэвид скрестил руки на груди, откинувшись назад.

— Я видел, как ты играл с техниками, — начал он, его голос был спокойным. — Ты выглядел там... беззаботным. Свободным.

Максим напряженно слушал, не понимая, к чему клонит капитан.

— Что, если я скажу, что у тебя есть возможность остаться на Кальдоре? — продолжил капитан, выдерживая паузу. — Если ты захочешь.

На лице юноши отразилась буря эмоций: удивление, радость, замешательство и… тревога. Он замолчал, опустив взгляд на руки, сцепив пальцы в замок.

— А вы хотите, чтобы я остался? — наконец спросил он, пытаясь разобраться в мотивах капитана.

Дэвид внимательно посмотрел на него, подбирая слова.

— Это твой выбор, Макс. Если ты решишь, что твоё место на Кальдоре, я не стану препятствовать.

Максим, казалось, затаил дыхание. Он поднял голову, его глаза встретились с глазами капитана.

— Но… — начал он, затем замолчал, явно борясь с собой.

Дэвид выдержал паузу, затем добавил:

— У тебя есть возможность остаться. Найти своё место среди людей на равных условиях.

Юноша снова уставился в пол. В каюте повисла напряжённая тишина.

— Я не знаю, — прошептал он наконец. — Это… это слишком.

Дэвид чуть наклонился вперёд, положив руку на подлокотник кресла.

— Решение принимать тебе. Но что бы ты ни выбрал, я поддержу тебя, Макс.

Юноша долго молчал, обдумывая услышанное. В его взгляде появилось что-то новое — возможно, уверенность или же просто осознание, что теперь он действительно может выбирать.

Капитан медленно поднялся и направился к выходу. У самой двери он обернулся:

— Отдыхай. У тебя есть время подумать. Я попросил у Фрэнка перенести взлет.

Максим остался сидеть, глядя куда-то в пространство, словно взвешивая все «за» и «против». Решение ему действительно предстояло принять самому.

На следующее утро Дэвид стоял у обзорного окна в пультовой корабля. Сквозь толстый слой прозрачного покрытия просматривалась Кальдора — её суровые горные хребты и бурлящие облака выглядели угрюмо, но завораживающе. Солнце едва пробивалось через серую дымку, освещая вершины золотистым светом.

За его спиной послышались шаги.

— Капитан? — Максим нерешительно остановился на расстоянии нескольких шагов.

Дэвид обернулся.

— Ты решил? — тихо спросил он, внимательно глядя на юношу.

Максим перевел взгляд к окну.

— Я… ещё думаю, — признался он. Его голос звучал твёрдо, но в нём чувствовалась внутренняя борьба.

Капитан кивнул, давая ему время.

— Знаешь, — наконец заговорил Максим, чуть подняв подбородок, — вчера, когда мы играли… Я чувствовал себя, как будто всё наконец стало просто. Никаких сложных решений, никаких проблем. Только мяч и ребята.

Дэвид чуть склонил голову, внимательно слушая.

— Но… — продолжил Максим после паузы, — я не уверен, что всё будет так всегда. Что… это не исчезнет.

Капитан отошёл от окна и встал ближе к юноше.

— Жизнь не бывает простой, Макс, — сказал он. — Но именно ты решаешь, что в ней оставить, а что отпустить.

Максим глубоко вдохнул, вновь посмотрел на планету за окном.

— А что, если я ошибусь? — тихо спросил он, в его голосе сквозила тревога.

Дэвид положил руку ему на плечо.

— Тогда ты научишься. Ошибки — это тоже часть пути.

Они стояли в тишине, глядя на мерцающую планету. Максим сжал губы, будто собираясь что-то сказать, но передумал.

В динамиках раздался голос Доры:

— Капитан, экипаж сообщает, что флаер подготовлен к взлёту. Ждём вашего решения.

Дэвид убрал руку с плеча Максима и слегка улыбнулся.

— У тебя есть ещё несколько минут, — сказал он, направляясь к выходу.

Максим остался у окна, смотря на Кальдору, которая становилась для него символом не только свободы, но и выбора. В его глазах читалось напряжение, но в то же время — зарождающаяся решимость.

Пройдя за арку, капитан остановился и оглянулся через плечо.

— Я буду ждать тебя во флаере. Как только решишь — подходи к грузовому отсеку.

Максим не ответил, продолжая смотреть на планету.

Примечания:

Я решила оставить для этой истории открытый финал. Пусть у Максима будет возможность выбрать самому, и даже автор текста отказывается от своей власти над персонажем.

Возможно, даже эта часть излишняя — возможно.