Призраки (джен)

В этой главе вы увидите описание Джорджа Уизли, как "черноволосого мальчика". Я думаю над видоизменением первой главы, так как хочу добавить туда больше стекла и описание магических аддикций. Как это связано с чёрными волосами — узнаете позже.

Разговоры о деньгах, уж слава Богу, начали утихать. Однако, когда великий экономист Персиваль Уизли соизволил явиться в Нору, Джордж произнёс пару проклятий про себя в скорбь об утерянном спокойствии.

Сидя в своей комнате, из которой уже не веяло мраком, Джордж всё так же был отстранён. Он, конечно, слегка беспокоился о том, не сочтёт ли Перси его последние слова, как невозможность простить, но поскольку тот даже не удосужился зайти к нему… Что ж, ну, значит не так ему это и надо. Хотя, конечно, сейчас для Джорджа мысли о Перси были как пятая нога. Парень так и остался там на весь день.

* * *

— Фредди… Фредди… — скулила Молли.

— Его больше нет, — положил Рон ладонь на плечо мамы. — Мы больше его не увидим. Никогда.

Помешала истошному крику «нет» только одышка. Чёртов ночной кошмар, в котором, как это бывает, ты забываешь, как на самом деле обстоят дела в реальности. Будто та реальность, что является ему во сне и есть настоящая… А чувство утраты только начинает набирать обороты.

Холод прокатился по спине Уизли. Его сердце подтверждающим образом ёкнуло, и вид Норы уплыл с его глаз: на минуту показалось, что даже проснувшись он видит это. То, что Фред только умер. Перед его глазами. Это происходило сейчас, пока он спал.

Жуть. Джорджу понадобилось слишком много времени, чтобы от этого избавиться. На часах ещё только два ночи.

Самые первые, самые сильные эмоции, испытываемые в тринадцать минут, каждый переносит по своему, и Джордж переносил их особенно ярко. Он беспокойно ворочался под одеялом, прерывисто дышал от малейших окружающих его шумов, бил себя по рукам и потянулся за палочкой.

«Нет!» — сказал он себе. — «Памятью Фреда я клянусь, что больше не вернусь к этому».

Весьма смело, если учесть, насколько велик соблазн. В давящей темени будто сам дьявол шепчется перед ухом, и сердце, колотясь, кажется, готово остановиться — чистой воды страх, страх того, что видения окажутся правдой. И несмотря на то, что первая стадия к принятию горя — отрицание, в голову лезли самые мерзкие мысли, противоречащие самой адекватности и легко смахивающие на бред больного шизофреника. Что, если я всегда и находился в другой реальности? Что, если я таинственным образом попал туда, став навечно заложником этого кошмара?

Постепенно реальность прекратила расплываться перед глазами, и пришло осознание того, что все эти мысли были от того, что тот просто не успел проснуться.

Но это было не всё. Пока ужас постепенно выходил из организма, самому организму требовалось терпение. Его у Джорджа не было. Такова вредная психология зависимости: кажется, пережил самое страшное, и на остаточных порах даёшь себе слабину… Пока Джордж искал летучий порох, он, естественно, успел пару раз передумать. Но отступать, согласно его мнению, построенному из иллюзии поиска оправданий, это было глупо. Стены и тьма давили на него, выдавливали из себя, как зубную пасту из тюбика.

Решено. «Я успею. Но родители знать не должны».

— Косая аллея.

И зелёное пламя, охватившее его, выполнило приказ.

* * *

Неосмотрительность Уизли-почти-старшего давала о себе знать. Накидывая на себя совсем лёгкую одежду, он не думал, что летней ночью его будет так щипать холод, но он пронзительно обдал тело, стоило только ему очутиться. Надо понимать, что иногда время с ночи до утра бывает самым промозглым, но очевидное не умещалось в его голове, будучи заменённым на откровенную манию.

И всё же она не могла затмить желание пройтись ночью по магазинам, которыми был заполнен Косой переулок. Флориш и Блоттс, он, конечно, сразу обошёл стороной, ., отдавшись ностальгическим ощущениям, сразу посетил «Всё для квиддича». Замок он беспардонно открыл Алохоморой; всё-таки, у него нет искушения красть, а до камер в волшебном мире не додумались. Метла — тот самый Чистомёт-5, на котором они с братом летали, и это не мешало им догонять обладателя Нимбуса-2000 Малфоя… Разновидностей было море, но ни Молния, ни Комета не интересовала его.

Все обитатели волшебного зверинца обрадовались внезапному появлению живой души. Он чуть не прослезился, смотря на милых созданий, нёсшихся, чтобы сгруппироваться около него, сопротивляясь железкам.

— Вы тоже не спите ночью. Как я…

Крысы издалека старались обнюхать его, как одна, чего не скажешь о совах. Среди рыжих сов выделялась одна. Она смотрела на него пристальным взглядом — таким же, как Джордж, словно стараясь узнать его.

— Здравствуй, Стрелка. Ты, конечно, не она, и тебя так зовут, но… С этих пор мы можем дружить.

Она отвернулась и вспорхнула. Всё же, при всех протянутых к нему руках Джордж чувствовал окончательное одиночество.

* * *

Он добрался до Министерства магии. До Хогвартса ему пришлось бы ехать на поезде или на Фордике, чего он не решился сделать из-за того, что это было до ужаса долго. Тогда как в министерстве он точно знал о наличии каминной сети. Надо сказать, ночной дозор в министерстве не просто присутствовал, а был очень даже развит; резко вспыхнувший светло-зелёный огонь не мог не возбудить их.

Чёрт возьми, Уизли снова не собирался думать. Серые глаза издали пронзили его, как меч. Джордж понимал, что ему нужен другой камин… В двух сантиметрах от него.

Мимо него пролетело нечто на подобие невербального заклятия, но на сей раз противник не был настолько неумел, как хотелось бы. Второе заклинание попало Джорджу прямо в грудь, повалив его.

— Чёрт! Отпусти меня! Отпусти меня, сволочь!

— Я знаю, кто ты, — прошипел охранник, трясущейся рукой приставляя палочку. — Пожиратель смерти. Никому больше не придёт в голову врываться в министерство магии. Уже вызваны мракоборцы. Они…

Воспользовавшись моментом, Джордж пульнул в его лицо невербальным «Протего». Бородатая голова отпряла, и огромное эхо его рычащего вопля наполнило зал. Тот молниеносно попытался использовать Обезоруживающее заклятие, которое без труда было отбито в порыве истерической силы, а секундой позже Джордж уже занял второй камин.

Сказав в очередной раз: «Гостиная Гриффиндора» он оказался там, где захотел.

* * *

Новая вспышка озарила гостиную. Джордж, чьи мозги слегка «проветрились» стычкой в министерстве, уже почти продумал, как успокоить детей, но тактика слетела, когда он столкнулся с первыми возмущениями.

— Ты кто?

— Мы всё расскажем декану!

Джордж, решая идти напролом, наложил на них сонные чары. С того времени, как он только вышел из дома, прошло, должно быть, не больше получаса: заснут и ещё как. Взмахом палочки с начитываемыми им заговорами первокурсники погрузились в глубокий сон. Интересно, будут ли в коридоре преподаватели?

Джордж приоткрыл дверь и вышел, шарахаясь от каждого звука. Как же к стати была бы ему мантия Гарри! Он не умел наводить дезиллюминационные чары, хотя, впрочем, и не думал винить себя за это, так как такое было подвластно не каждому отличнику-семикурснику. Мысль была одна: где сейчас находится Фред. Он с предвкушением оглянулся, предполагая, что он сейчас вылетит гд-нибудь из-под тешка и одарит его своей улыбкой, но даже Пивз оставался не на посту.

— Позвольте, кто вы? — послышался многозначительный вопрос.

Джордж от неожиданности направил палочку на портрет Полной Дамы.

— Я помню каждого гриффиндорца, вошедшего сюда, — она согнула бровь, — и вы явно не среди них.

— Ты же ведь не собираешься кричать, ладно?

— Я считаю чужаком всякого, кто не знает пароля.

— Но я не опасен, я…

— Скажите пароль, юноша.

— М-м… Тухлое яйцо.

Дама резко поменялась в лице, но, к сожалению, не так, как хотелось бы Джорджу. Даже зная, что человек не причинит ей вреда, она судорожно сглотнула и начала набирать в грудь воздух. Готовясь, что она сейчас заорёт своим пронзительным голоском, Джордж побежал в сторону туалета — места, где они с Фредом встретились впервые.

— УЧЕНИК! ЧУЖОЙ В КОРИДОРАХ!

Видимо, она сама не могла определиться с тем, представлял ли Джордж угрозу или просто был учеником с другого факультета. В любом случае, тот уже был достаточно далеко. Благо, не было Филча — хотя и был бы он, заклятие Оцепенения не привело бы к тому, что его исключат из школы.

Закрывшись в туалете, он дал себе время отдышаться. И вот тут всё шло примерно так, как ему хотелось бы. Никто не прерывал его в момент одышки, зато цель была достигнута.

Всё такой же синий дух долговязого парня уныло сидел на унитазе, болезненно напомнив Джорджу Плаксу Миртл — он очень надеялся, что такой глубокий синий цвет ему придаёт покров ночи, но не как не эмоциональное состояние. Примерно таким его настрой и читался; он вяло повернул свою призрачную голову, подплыв по воздуху с подозрительными взглядами.

— Кто тебя сюда послал?

Джордж не думал, что станет тем, кому понадобится утешать и веселить своего брата. А раньше это было как должное…

— С ума сошёл, Фредди?

Хитрые глаза сощурились так, как Джорджу никогда не приходилось видеть, а потом призрак принял ярко-голубой цвет и закружил по туалету.

— О Господи! Джордж! Что заставило прийти себя сюда, ночью?

В сказанном Джордж уловил не полный смысл. Обычно свои будни призраки строят вовсе не так, как люди, и потому мало когда различают день и ночь. Но Фред различал. Различал потому, что сидел в своём туалете и думал о семье сутки напролёт, считал дни, когда ему подвернётся возможность увидеть их… К сожалению, просто увидеть.

— Трудно сказать… Что ты тут опять забыл, в туалете?

— Постой-постой, — помедлил Фред, став говорить очень приглушённо, ещё более приглушённо, чем могла отличиться самая обычная речь приведения. — Но… Наша семья. Они спят. А если они проснутся? И не увидят тебя?

— Я прилечу к утру, — оправдывался Джордж. На самом деле, он толком и не продумал причину своего ухода. Вернее, не продумал от слова совсем. Его просто тянуло — и никакая сила не могла превозмочь то паническое желание оказаться с Фредом, что возникло у него в полубреду. Ему казалась тема чувств родителей слишком поверхностной: он был уверен, что они просто не проснуться раньше, чем он приедет.

— Ты приехал сюда ради меня? — всё недоумевал Фред. — Правда?

— Никакого повода не нужно, чтобы видеться с братом почаще.

Возникла необычайная пауза. Воистину необычайная: что бы в разговор Фреда и Джорджа Уизли можно было вставить слово, значит, случилось что-то трагичное. Подсознательно Джордж именно посему захотел поскорее устранить её.

— Хочешь спросить, что именно мы будем делать, да?

— Именно это я и думаю, Джордж…

— Карта мародёров, — одновременно сказали близнецы коварным тоном, предвещающим наступление целой волны приключений на пятую точку, а затем точно так же улыбнулись.

— Надо подумать над тем, как сделать меня невидимым раньше, чем меня найдёт кто-то из учителей.

— Кажется, ты кое-что упускаешь, — радостно подметил Фред и благоговейно прошептал: — Сейчас буду.

Как заклятие патронуса, он, светясь, вошёл в стену. Джордж ощущал простые минуты без брата в виде не самого приятного чувства в животе и постукивания ноги, но вот Фред появился.

Это была она. Большая, раскладная, божественно пахнущая карта с подписями четырёх её владельцев, от которой руки тряслись, жаждя приключений.

— От-т-к-куда т-ты достал её?

— Она сама вернулась в нужный момент своему хозяину, — со сверкающими глазами ответил Уизли. — Я думаю, ты понимаешь, что это значит.

Откуда-то послышался резкий вой. Джордж содрогнулся, достав палочку с мыслью о вопящем, как девчонка, Филче, но источник звука стремительно приближался, и им оказался сам оригинал Плаксы Миртл.

— От твоего присутствия в замке стало только хуже! — верещала она, и по знакомому выражению лица Фреда стало ясно, что повторяла это она ровно столько же, сколько Перси о вручении ему значка старосты, но тут её голос, что не удивительно, стал дрожать. — Сначала чудовище. Потом порезанный мальчик. Затем война. А ЗАТЕМ ОН! — её голос был слышен на улице. — ТУПОЕ МИНИСТЕРСТВО ЗАПИРАЕТ МЕНЯ ТУТ, НЕ ДАВАЯ НИ МАЛЕЙШЕГО ШАНСА ПРОСТО ОТДОХНУТЬ!

В конце концов, она закрыла глаза, но вместо хныканья она произвела ещё тонны шума, опять плюхнувшись в свой унитаз и расплескав воду. Фред сначала ухмылялся, но через несколько мгновений спохватился, вспомнив, что вода могла намочить Джорджа. «Ничего особенного» — дал понять он.

По привычке первым, кого искали близнецы, был профессор Снейп, о котором они отдельно справедливо вспомнили с немного нехарактерной им добротой. Мигом позже, без сомнения, была профессор МакГонагалл. Она ходила около кабинета директора.

«Интересно, — вновь подумали они оба, — что они в такой час обсуждали с Альбусом Дамбл…»

Чёрт возьми.

Она сама директор, и то, что она выходила из своего кабинета, значило то, что в её интересах осмотреть коридор. Кому это важно, если никто не подозревает, что близнецы Уизли опять вместе и у них есть карта? Филч, как и мадам Пинс, был в библиотеке. Так же на карте были несменные Флитвик и Помона, а самой близкой точкой к ним был…

Невилл Долгопупс.

— Ты это видел? — вновь обратились друг к другу близнецы. — Невилл Долгопупс!

Они не могли не заржать во весь голос, как лошади. Фред, уже знавший, конечно, товарища Невилла, как преподавателя, всё равно не утихал.

— Угадай, кто теперь преподаёт травологию.

— А Помона Стебель? — поинтересовался Джордж. — Что она ведёт теперь?

— Ничего. Она стала школьным психологом для травмированных детей после войны.

Джордж задумался об этом на минутку. А что, если он тоже травмирован?..

— Долгопупс, Долгопупс… Ну ему-то мы не успели подсыпать ничего в его растения?

— Его растения, — передразнил Фред, закатив глаза, — сами по себе как тридцать три несчастья.

— Он хотя бы не сдаст нас, — с надеждой сказал Джордж, хотя сомнения, признаться… — Прячемся! — резко перебил он самого себя. Надпись с именем Невилла продвинулась до безобразия близко, что было понятно по звуку шагов. Фред быстро врос в стену, а Джордж метался, не способный найти место, где спрятаться.

— Быстрее, — упрекал невидимый Фред. — Смотри на карту. Ты забыл?

И впрямь — на карте был отображён каждый предмет интерьера. Джордж оценил, что на первом этаже не в далеке от туалета он мог идти только одним путём.

Потайным! И подходящих потайных путей было два: в Запретный Лес и Хогсмид. Куда же пойдёт учитель Долгопупс?

— Я понял, — шептал Джордж. — Иду в лес.

Он загнул в сторону прохода, и, услышав шаги, которые всё так же направлялись в его сторону, нырнул в него. Ход представлял из себя тёмный тоннель, который освещался мерцающим светом Фреда. И свет этот, судя по всему, дивил не только его брата.

— Эй! — слышался голос Невилла, который не думал отступать. Он прибавил хода а затем и вовсе учинил между ним и братьями Уизли погоню.

Джордж, пробегая короткое расстояние, которое было по ощущениям необычайно далёким, то и дело оглядывался по сторонам, проверяя огонёк братца. Пару криков сзади и луч вновь поразил его прямо в спину. К удивлению Джорджа, он упал, но это лишь приблизило его к цели: он скорее почти мешком вывалился из прохода, мгновенно «Алохоморой» сломав замок чугунной двери. Он быстро выскользнул наружу, попытавшись запереть дверь:

— Коллопортус!

— Экспеллиармус!

Скорый жест Невилла выбил палочку Джорджа. Едва Невилл всё так же неуклюже и по-старому переваливался с магическим оружием в руках и длинным цветком, который, видать, хотел доставить до теплицы, как заметил старого знакомого.

— Д-д-дж…

Слова не успели вылететь из уст, когда Долгопупс увидел поднимающуюся вверх фигуру призрака Фреда.

— Фред?!

— Поверь мне, у… — начали близнецы, после чего Фред показал пальцем на брата, а Джордж соответственно на себя, произнеся разные местоимения — «меня» и «него», — была такая же реакция.

Невилл захлопал глазами. Без всяких сомнений, возмужав и став авторитетом современных Гриффиндорцев, он был похож на того самого первокурсника, который хлопал ресницами, таращась на зажжённый красный свет в напоминалке.

— Так ты вернулся в Хогвартс… Доучиться? — это были все загадки, которые выдал Невилл. — А ты у нас новоявленное… Привидение?

— Видишь ли, Невилл, насчёт первого ты попал самую малость не туда, — мягко объяснял Джордж.

— Как только у тебя вообще зародилась мысль о связи нас и существовании учёбы в Хогвартсе, — докончил Фред.

— У меня есть работа. Точно так же, как и у тебя. А сюда я вернулся… Развеяться. Увидеться с нашим дорогим призраком, что ли.

Невилл нахмурился, мысленно бормоча под нос что-то в роде «не к добру это».

— Так вы готовите тут какой-то розыгрыш? Нет-нет-нет… Так оставлять нельзя… Я правда очень рад вас видеть, но проникновение в Хогвартс без сведенья профессора МакГонагалл…

Он как бы невзначай вытащил палочку. Джордж аккуратно поднял свою и попытался предотвратить попытку их вылова.

— Остолбеней! — крикнул он.

Невилл поставил палочку щитом, буквально поставив его себе невербально с помощью соответствующих чар. Затем он, не говоря ни слова, отбил неизвестное заклятье Джорджа, создав ярчайшую вспышку. Земля вдруг затряслась под ногами.

— Парни, я правду не желаю вам зла, но… — его голос дрожал от природного явления.

Воспользовавшись моментом, Уизли снова попытался атаковать Невилла, раздумывая сделать упор на цветке (разрушить его горшок), но к счастью (а ни то что Джордж не факт что к Фреду перетянется, что бедный Невилл душу ещё свою расколет) появился волк.

Джордж решил во что бы то ни стало не показывать своего страха. Фред куда-то исчез. Сейчас им стоит объединиться против обычного животного или…?

— Отойди, — настоятельно просил Фред, снова «вынырнувший» из-под волка. — Мы тоже не желаем тебе вреда. Но лучше тебе не возражать против того, что мы самую малость пошалим.

Джордж стоял около волка так, будто бы знал о появившейся способности брата. По его намёкам стало ясно, что всё так и задумано. А на всякий случай…

— Петрификус Тоталус!

Руки Невилла расположились по швам, и он упал на холодную траву, выронив свой неприлично большой цветок. Невольно обоим близнецам в голову пришло: «Я буду драться»…

— Трудно противостоять своим врагам, — радостно-философским тоном растягивал Фред, — но ещё труднее противостоять своим друзьям.

— Ты тоже думаешь про тот год?

— Почти. Он был прекрасен, но… Дамблдор… Он словно на ухо это нашептал.

* * *

Бедолага Невилл был отправлен в Большой зал, став заложником давно уснувшей распределяющей шляпы. Фред прокомментировал эту инсталляцию так, что тот до сих пор сидит в ожидании решения о своём факультете, и добавил, словно бы шляпа всерьёз задалась мыслями о Гриффиндоре тогда, когда увидела его таким, но и то отдалась сомнениям. Время три часа ночи. Вот оно. Механизм готов.

— Будут знать цену магии… — насмешливо произнёс Фред.

— Пусть знают, куда приехали, — смеялся Джордж.

Эти и ещё ряд фраз близнецы раз за разом подхватывали, пока на кону стояла их репутация — бессмертная репутация вернувшихся близнецов Уизли. Ещё дважды Фред облетел сквозь все стены Хогвартса, чтобы убедиться, что они достаточно подготовились, чтобы запустить самый фантастический, самый запоминающийся плод их совместной работы.

Палиться было нельзя. По правде, Джордж был благодарен профессору МакГонагалл за её непосильную помощь в его же будущем. Но Фред и Джордж не были бы Фредом и Джорджем, если бы не добавили хотя бы намёка на былые «Ужастики Умников Уизли». Фред был с братом полностью солидарен.

Настрой — лучше не придумать. Братья, одурманенные азартом, посмотрели друг другу в глаза и пожали руки. От холодной руки призрака Фреда Джорджу стало больно. Не моральная боль — самое что ни на есть прямо ощутимое физическое покалывание в сердце.

Фред резко убрал руку и посмотрел на брата очень виновато. — Я что-то сделал не так?

Джордж так и не убрал руку от груди, которая вздымалась с большими усилиями.

— Нет, Фредди. Никогда…

Обстановка повисла такая, словно бы Фред сомневался, стоит ли запускать их дело. Джордж неловко посмотрел на него, а затем проскрипел, что не приемлет того, чтобы всё портилось из-за сущего пустяка. Оно началось.

Братья направились к излюбленному месту их «молодости» — кабинету Филча.

«Какое начало может быть лучше?»

Братец, крепко стоящий на ногах, раз за разом глядел на карту. МакГонагалл в кабинете, не шелохнётся. По коридорам не бродит ровным счётом никто.

Он посмотрел в щёлочку дверного замка, ощутив прилив испанского стыда за самого себя. Он же сейчас вёл себя, как на первом курсе! Такие ординарные приёмы, как глупое подглядывание, осталось позади их пути совершенствования собственных приёмов и изобретений. Хотя полученной информации более чем хватило для того, чтобы закидывать туда большое ухо или что-то вроде того.

«Филч на месте, нервно бродит из стороны в сторону в своей норе». — Алохомора!

Замок заскрежетал. Нервная голова завхоза тут же метнулась в сторону заскрипевшей двери, но, разумеется, он не узнал бы стоящего за дверью черноволосого парнишку.

— Ученик в коридоре! — прошипел он голосом, выдающим возобновившееся удовольствие. — А ну, стоя…

Он не договорил, пришибленный заколдованной половой тряпкой. Чуя серьёзную опасность (никто по установленным в школе правилам не мог использовать против него магию — слишком уж нечестно было использовать её против принятого по милости Дамблдора сквиба), Филч отталкивался от неё, но тряпка была хитрее. Она лупила его по точно намеченным точкам, отталкивая руки всё ближе к их хозяину, блокируя его возможности перехватить её и местами щекоча.

Филч паниковал. Если тряпка нашла его слабую сторону, он готов был хоть валиться на пол, обделённый возможностью защищаться. Сделав усилие, чтобы оторваться от краснокнижного вида смеющегося Аргуса Филча Необыкновенного, Джордж оповестил брата по карте:

— Движение в кабинете Стебель!

Фред молнией устремился в соответствующем направлении. Пройдя через стену только наполовину, чтобы в кабинете не было видно его свечения, он заметил возящегося в книжках и каких-то свитках Флитвика.

Флитвик в кабинете Стебель? Выглядело весьма странно. И всё же Фред тихомолком прополз поверху, стараясь всё также не отделяться от стены, и обрёл вид сверху. На потолке висела заколдованная от простых заклятий верёвка. Фред вытянул серебристые руки — они подействовали с силой телекинеза. Ножницы, находящиеся на столе — не последний атрибут профессора травологии — взмыли вверх с негромким свистом. К несчастью Фреда, Флитвик замахал головой — и палочкой с зажжённым светом соответственно. Только бы он их не заметил…

Крупное противоверёвочное холодное оружие медленно, но верно приближалось к цели. Филиус поднял голову вверх. Он зажмурился, не сосчитав пока что важным наслать на потолок луч света с помощью элементарнейшего заклинания. Ножницы со скоростью улитки перерезали верёвки.

Профессор вернулся к своей задаче. Слава Мерлину. От целостности верёвки остаётся лишь пучок ниточек, две, одна…

Привязанный к ней резиновый шарик развязался. Он рисковал упасть прямо на голову Флитвику — но Фред в один миг почуял, что это бесполезно. Он слишком бдителен для таких нелепостей.

Палочка Флитвика остановила шар в одном миллиметре от её кончика. Резина развязалась, как платочек, а маленькие заколдованные шарики прочно соединились друг с другом, как атомы в молекуле льда. Ах, ну почему Фред так быстро стартовал к кабинету, совсем не выслушав, кто его там ждёт! Мастер заклятий и вынюхивания розыгрышей.

«Пивз! Выручай… Ты же сам хочешь, чтобы у нас получилось!»

На сей раз надежды окупились. Фред заметил коварную улыбку полтергейста позади старого преподавателя, ищущего неладное, потирающиеся ручки…

— БУ-У-У!

Вспышкой появившееся перед лицом страшное лицо заставило Филиуса упасть, поддавшись действию зачарованных шариков. Они запутали его ноги, тот проехался по всем углам кабинета и упал. Пивз подхватил на лету его волшебную палочку и ключ. Сонливость даже самого профессионального профессора, являвшегося отменным дуэлянтом, пошла им на руку.

«Надеюсь, Джордж сейчас не нуждается в моей помощи!»

Он пулей, так же как и летел сюда, возвращался на место их изначального преступления.

«Чуть не забыл!»

Мановением его телекинетических ручонок шарики покатились за Фредом, а ножницы продолжали витать по потолку, подрезая другие мешочки. Кто бы не ожидал Фред впереди, он будет заставлен ими врасплох.

Ждать сигнала пришлось недолго. Впереди уже был слышен надрывающийся голос профессора МакГонагалл.

Прежде, чем она попыталась сделать что-то с тряпкой, шарики сбили с ног и её. Между тем, профессоров ныне атаковала не только она. К тряпке присоединялось всё на свете: швабры, посуда — тарелки, ложки, кубки и вилки, мебель, среди которых пританцовывающие стулья и столы, а позже и самый предпочитаемый объект беспощадного смеха Уизли — первокурсники.

Обстановка уже сменилась хаосом. МакГонагалл не могла толком взмахнуть палочкой в полной тьме и прыгающими на ней и под ней шариками; откуда-то зажёгся ряд факелов, спасая, по крайней мере, боящихся темноты. Никого уже не смущали не спящие ученики — правда, если старшекурсники спали зачарованным сном, то ученики первых-вторых курсов бешено суетились около профессора.

Ничьих сил не хватало, чтобы сбить с них чары. Но это было не главное.

МакГонагалл, наконец, приложила волшебную палочку к горлу — надеясь совершить колдовство и усилить свой голос, она закричала:

— Бунт в школе!!! Поднять всех учителей!!!

Но палочка хлопнула, превратившись в резиновый шарик. Издали, услышав вой паниковавших ребят, искусно первое время прыгая через шарики, в сторону Минервы и Филча скакал Гораций.

— Сейчас-сейчас… Одну минуту… У меня, кажись, были зелья на этот повод…

МакГонагалл мигом пришло в голову, что в его целости и сохранности был какой-то подвох, и была, кажется, права…

Слизнорт легко бежал в сторону подземелий, и шарики скакали, подхватывая со скоростью, сравнимой с его бегом, Минерву с учениками. Пока Слизнорт умело вёл за собой эту бурлящую толпу, он зажигал факелы в подземелье своей настоящей, исправной палочкой. Он потянул за дверь кабинета, но она не открывалась ни под каким заклятием. В какой-то момент она открылась подозрительно легко.

Шарики настойчиво впихнули в кабинет зелий учеников, а дверь снова заперлась и прилипла к стене намертво.

Около сорока ребят были заперты в устрашающем местечке, где на всех полках красовались заспиртованные животные. На двери сработал какой-то механизм и камешек, тоже заколдованный и чётко скоординированный на точную траекторию, ударил о баночку с каким-то зельем. Далее, как специально, он со скоростью пули проносился по полкам и хрупкое стекло со звоном беспрестанно трескалось, обливая едва вмещающиеся «тела». Паникующие ученики толкались и обменивались склизким содержимым, что обещало распространить эффект на всех…

Дверь снова распахнулась, чуть не сбив с ног собравшихся и группой усмиривших шарики профессоров — МакГонагалл, Синистру, Стебель, Граббли-дёрг, Горация, даже Хагрида с Флитвиком. Швабра всё ещё гонялась за Аргусом.

— Нет профессора Долгопупса, — сурово заключила МакГонагалл.

«Заметили».

«Интересно, где сейчас Джордж?»

— Марш по своим спальням! — приказала Минерва. — Где ваши старосты?

— Они спят!

— Их заговорили!

— Их заколдовали!

— Они умерли!

… И ещё около сотни версий прозвучало из толпы. Стресс, заставляющий Минерву лихорадочно соображать, делал её лицо непроницаемо-холодным.

— Мы отведём вас, — приняла она решение. — И нет, Хагрид… Вернее, профессор Хагрид — младшекурсники Гриффиндора принадлежат мне, не стоит предлагать свою замену. Пока мы с коллегами Флитвиком, Стебель и Горацием проведём своих подопечных в спальнях, поищите…

Минерва в тот же миг выглядела жутко недовольна собой. Ведь под какую защиту ей можно было отдать детей без палочки?!

— Так уж и быть, профессор Хагрид, — процедила она, — берите с собой кого-то с цельной палочкой, а я отправлюсь искать Долгопупса.

Лица Гриффиндорских ребят тут же заулыбались. Лесничий повёл с собой Аврору Синистру, а Минерва как по наитию направилась к Большому залу.

— Что за…

Дверь в Большой зал призрачно заплыла, и перед лицом МакГонагалл открылся вид на густой дремучий лес. «Чёрт возьми, — ругала она сама себя, — ну неужели специально это выпадает в период моего директорства? Уже по коридорам десяти метров без палочки своей не пройдёшь! Куда только моя собственная запропастилась!»

От безысходности храбрая уроженка Гриффиндора рискнула ступить пару шагов в лес без неё. В её голове не унимались мысли: «и что я ставлю на кон своим глупым риском — всю школу? Зачем только Хагрида с детьми отправила… Он бы в лесу меня сориентировал точно…»

Чем дальше она пробиралась — а она не могла ничего не делать — тем больше она убеждалась и в ином. Лес может быть детально проработанной иллюзией, которая только уведёт её в ненужные дебри. И кому в голову взбрело всё это?..

МакГонагалл обернулась. Первые шаги она прикидывала дорогу назад, но сейчас пути уже было не видно. Она в ловушке.

— Ква… — недовольно прозвучал кто-то в углу. Кажется, один голос подхватило много лягушачьих гортаней. Слишком много…

Минерва поглядела на траву и увидела целую кучу лягушек, нет, очередь лягушек; она пошла вслед за ними, но те, как она поняла, лишь уводили её вглубь. Однако испуганное кваканье целого стада лягушек одного внешнего вида натолкнуло Минерву на мысль…

Чёрт возьми! Зелья! Что-то трескалось в подземельях Горация… Тогда, когда дверь решила повольничать…

Решив проверить свою ужасающую гипотезу (ведь ученики могли заблудиться тут навеки, если их не найдут в обличии тихо стонущих жаб!), МакГонагалл снова взмахнула подобием палочки, которое тут же снова стало надувным шариком. Минерва глубоко вдохнула и постаралась не вестись на поводу у стресса. Но ведь её и ушедших в лес будут искать Хагрид и деканы…

* * *

Спустя неопределённое время, кажется, МакГонагалл нашла то, что нужно. Притом самым неожиданным образом.

Блуждая два или может два с половиной часа, она не отчаивалась. Лягушки поскакали в её направлении, что только подтверждало теорию о заколдованных младшекурсниках. На улице светало и лучики отчаянно пробирались сквозь деревья, не давая полноценного света. А женщине с неидеальным зрением — так тем более.

Это случилось, войди МакГонагалл в участок, где два дерева склонялись, словно образуя пригласительную арку. Так, она споткнулась о свою пихтовую палочку, как об корягу. Махая руками в поисках опоры профессор заметила опору более чем неожиданную — мистера Долгопупса.

— Фините! — долгожданно произнесла она.

— ГРИФФИНДОР! — заорала Шляпа, прежде чем её кто-то об этом попросил.

Глаза Долгопупса, которые не знали моргания с момента оцепенения несколько часов назад, мучительно заболели и профессор затёр их. Минерва сглотнула от облегчения и крайнего недоумения, чувствуя себя вторым Робинзоном Крузо.

Невербально та попыталась снять чары с близлежащей лягушки. Та возросла на глазах до человеческих размеров и перед глазами МакГонагалл явился весь трясущийся от холода и страха первокурсник-гриффиндорец.

Как выяснилось позже, добрая половина лягушек была выпущена просто так, для того, чтобы запутать преподавателей и половина их усилий расколдовать учеников прошла зря. Никто так и не смог предложить способа, как внешне отличить настоящую амфибию от бедного человека.