Барсук, приносящий несчастья (гет)

* * *

Тренировки по квиддичу убивают в людях все хорошее. Это я понял, когда Оливер выбил из нас с Фредом всю дурь, пока мы тренировались в минусовую температуру. Правда, когда ты маячишь по полю как гиппогрифом укушенный, бьёшь по бладжеру так, что рука сворачивается в другую сторону, холод прекращает быть проблемой. Но мы не жаловались, вовсе нет. А нам ведь всего по двенадцать лет! Это немыслимо так пытать несчастных детей! У нас болели руки, ноги, казалось, что между ног уже образовалась выемка от седалища метлы. Мы ничего Вуду не сделали, но почему то гоняли нас так, словно мы уже проиграли матч.

— Всё, ладно, хватит с вас.

Сказал Оливер таким оживлённым голосом, словно не орал на морозе последние три часа и это не ему чуть ли не расшиб голову пропущенный Фредом бладжер.

Мы с братом облегчённо выдохнули обмякнув на мётлах. Приземлившись на твёрдую землю, я готов был поклясться, что мои руки примёрзли к древку метлы.

— Уизли! Хорошо поработали сегодня! Жду таких же результатов на матче! — Крикнул Вуд где-то спереди.

Игра Гриффиндор — Пуффендуй должна была состояться в первой неделе марта, и хотя сейчас только конец января, капитан говорил так, словно матч уже завтра.

Стоило Оливеру уйти в раздевалку, я повалился на землю. Заснеженное поле обдало потную спину холодом. Уже чувствуя, как заболею, я лежал распластавшись звездой. С серого неба падал снег, оседая мне на лицо, охлаждая разгоряченные щеки.

Фред молча лег рядом.

Где-то со стороны раздевалки нас окликнула Анджелина. Мы дружно проигнорировали её, продолжая валяться на снегу.

— Как думаешь, в этом году у нас есть шанс? — Спросил я.

Фред повернул ко мне голову, мешая свои огненно-рыжие волосы с белоснежными хлопьями на земле.

— Взять кубок? — Он усмехнулся. — Конечно, мы же теперь в команде.

Я засмеялся. Легкие отозвались болью от режущего холодом воздуха.

— Только это не помогло выиграть в прошлых матчах.

Мы оба засмеялись.

Матч, который предстоял нам в марте вызывал смешанные чувства.

Когда Гриффиндор играл с Пуффендуем в прошлом году, мы не болели за свой факультет от всей души. Было ради кого переживать и за Пуффендуй. Сейчас же в нас не осталось почти ничего из того, что могло бы заставить нас хоть на секунду обрадоваться вероятности победы противника. Теперь мы загонщики и у нас только одна задача, сохранить игроков нашей команды в целости и дать им спокойно выиграть.

Снег перед моими глазами переставал охлаждать кожу и начал больно впиваться в лицо. Так я понял, что пора вставать.

* * *

Прошёл месяц. От беспокойства об Агнес не осталось ни следа. Даже её день рождения, из-за которого мы в прошлом году нарушили пару десятков школьных правил, не вызвал во мне ничего, кроме скорби по потраченному времени.

Тренировки шли хорошо, но небольшой трепет сидел в груди каждый раз, как я думал о предстоящем матче. Он был обычным, таким же как все остальные, но в тоже время совсем другим. От него многое зависело и Оливер рассчитывал на всю команду, что мы все покажем себя как можно лучше. Он вообще был каким-то повернутым на квиддиче, но мы его не винили. Из-за его целеустремлённости, к победе сильнее стремились и мы. Может это было виной моих переживаний. Я боялся подвести капитана и команду, боялся оплошать перед ней. Перед ней?

Я сидел за завтраком и как только эта мысль пронзила мою голову, я застыл с недожёванным беконом во рту. Глаза мои поднялись к столу напротив, но там никого не было. Я опустил глаза обратно и взглянул на яичницу в тарелке так, словно она там только что появилась.

Трудно объяснить, как мне удалось обмануть себя и заставить думать, что я давно забыл о Хамфри. Я боялся признаться себе, что она мучала меня по сей день.

Тайком от брата я иногда открывал карту Мародёров и смотрел, где она была. Ненароком поглядывал на пуффендуйский стол, надеясь, что сегодня она сидит там.

Каждый раз натыкаясь на девочку глазами только и дело что думал о том, как она исхудала, как потускнели её волосы.

Сказать откровенно, я хотел, чтобы Агнес пришла на матч. Со дня на день должен он должен был состояться.

Это был первый решающий матч на нашей с братом практике. Мы показывали хорошие результаты, но жужжащие в голове мысли мешали сосредоточиться.

Матч, матч завтра, Пуффендуй, бладжер с права, удар, вниз, снитч, золото, её волосы, Анджелина сделала финт, бладжер у Фреда, её место на трибуне.

Я не мог собраться.

Стряхивая с себя наваждения я пытаюсь опустошить голову.

Уже ужин. Я думаю, думаю, пытаюсь прогнать из головы золотой облик и привычным движением поднимаю голову, но на этот раз сталкиваюсь лицом к лицу с Хамфри. Агнес сидит напротив, словно сошла из моей головы, потеряв по дороге все краски. Она ковыряла вилкой тарелку и посматривала на Буша, что-то ей объяснявшего. Я опустил глаза от неожиданности и подобрался. Посмотрел на Фреда. Он жадно уплетал картошку, голодный после тренировки. Я снова посмотрел на девочку. И вот, видя как она слабо улыбается своему другу, мне становится горько.

Не знаю, пройдёт ли это чувство когда-то. Как могут ужиться в ребёнке обида от предательства и глубочайшее сочувствие?

* * *

Игра уже сегодня.

Вставая с кровати я не мог думать ни о чем, кроме поля, метлы и биты. Кулаки нервно сжимались и разжимались, словно бита была у меня в руках с самого пробуждения. Я прокручивал в голове нашу тактику пока шёл в большой зал. Кусок в горло не лез. Я снова думал о тактике.

— Джордж, ты в порядке? — Спросил Фред, кладя руку на моё плечо.

Я съёжился.

— Да, как иначе? — Я улыбнулся, но судя по лицу брата, не очень убедительно.

— Ты не переживай. — Сказал он, закидывая в рот остатки эклера. — Это просто матч, как и все другие.

Фред встал из-за стола, призывая меня сделать тоже самое.

— Пошли, Оливер не выдержит нашего опоздания.

Согласно усмехнувшись, я пошёл вслед за братом, прочь от тяжёлых мыслей.

На трибунах уже кричали ученики. Фред ободряюще мне улыбнулся. Я крепче сжал метлу в одной руке и биту в другой.

Думал ли Фред о Пуффендуе? О ней?

Мы вышли на поле.

Я бросил взгляд на трибуну, завешанную жёлтой тканью и флагом барсучьего факультета.

Руки задрожали.

Нас по очереди представили, после чего мы поднялись в воздух.

Тяжёлый вздох, громкий выдох.

Свисток.

Я рванул, сам не знаю куда.

Глаза бегали между игроками. Мелькали красные и жёлтые мантии.

— Анджелина Джонсон перехватывает мяч и стрелой мчится к кольцам! — Кричит Ли.

Я спешно ищу её глазами и натыкаюсь на Малкольм Прис, загонщик Пуффендуя.

— Джордж! — Кричит мне кто-то.

Это Оливер.

Я слишком далеко от своей точки на поле.

Малкольм бьёт по бладжеру.

— Прис явно не собирается отпускать Джонсон так быстро! — Слышится голос комментатора. — Бладжер вместе с Максин О'Флаэрти преследуют охотницу Гриффиндора!

Я лечу в сторону колец, стремясь обогнать слизеринца. Воздух свистит в ушах. Метла летит превышая свои пределы. Я хватаю биту покрепче и равняюсь с Максин. Голова гудит, грудная клетка разрывается от частых вдохов. Я держусь за метлу так, словно она сейчас подо мной исчезнет. Бладжер с моей стороны. Я бью со всех сил, не осознавая своих действий.

Мяч отскакивает и со всего лету меняет своё направление. О'Флаэрти уворачивается, но слетает с хвоста Анжелины.

— Анжелина Джонсон вырывает десять очков! Молодец Фред!

Я круто заворачиваю, останавливая метлу. Только что я выполнил задачу Фреда. Брат непонимающе смотрит на меня и занимает моё место на поле. План поменялся на ходу, буквально.

Игра продолжается.

Я в растерянности.

Голова кружится.

Пелена, словно вьюга застилает глаза. Снег? Не может быть. Сейчас март.

— Фред, осторожно! — Последнее что я слышу.

Поворачиваясь на брата, я не замечаю, как с другой стороны прилетает бладжер.

Тело обмякло.

Дыхание сперло.

Я падаю.

Я так и не узнал, пришла ли она.